Текст книги "Замок Альбедо"

14. Пуленепробиваемый

[Япония, Токио, Тиёда]

– Ричард, мы справимся.

Ричард сложил джинсы, бросил их на кресло. Он вздохнул, обошел Александру, замершую посреди номера в отеле Империал, обернулся перед дверью в ванную.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не произнес ни слова – и потянул створку на себя.

– Я иногда жалею, что не могу по-настоящему путешествовать во времени, – сказала она, когда Ричард уже закрыл дверь.

Он включил воду – но он успел ее услышать.

Когда он вышел из душа, свет в комнате не горел. Номер был квадратный и небольшой, большую площадь занимала широкая кровать, Ричард обогнул постель, темнота рассеивалась ночными огнями города вдалеке из незашторенных окон.

Ричард не спал, когда Александра вернулась из ванной, он смотрел в одну точку куда-то перед собой, полулежа на подушках, сложив руки на животе.

– Как ты?

– Думаю.

Он, действительно, думал, он не мог даже закрыть глаза, не мог выбросить из головы мрачные мысли. Когда это все закончится? Это никогда не закончится… Их никогда не оставят в покое – потому что, оказывается, от прошлого – всех вымышленных личностей, которых он играл – не убежишь.

– Тебе надо уснуть.

– Не могу.

Теперь он перенял от нее бессонницу… У нее всегда были проблемы с засыпанием, Ричард же не мог припомнить, когда он прежде не мог уснуть. Тело хочет защищаться, тело хочет бежать – и одновременно тело устало, от изнеможения и ноющей боли он даже не может нормально лечь.

Раньше на нем все быстро заживало.

– Наверное, я старею.

– Наверное, это слишком много – даже для тебя.

Он усмехнулся, смежил веки на мгновение.

– Я не пуленепробиваемый.

Александра помедлила, прежде чем опуститься на подушку и лечь на бок, лицом к нему. Она смотрела на вычерченный в полумраке профиль – с длинным острым носом, высоким лбом, мужественным подбородком.

«Я люблю тебя любым», – хотела сказать она.

– Ты не один, – отозвалась она.

Он вновь скривил тонкие губы в горькой улыбке.

– Тем более. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Он жалел, что притащил ее сюда… Он думал, с ним она будет в безопасности – а оказалось, в Токио, под носом у Бера, ничуть не лучше. Он поведет всех на погибель, уже ведет – заявив, что нужно подобраться к Льву – Медведю – ближе, найти способ вновь проникнуть в здание Ноноды, разузнать, чем именно занимается Юсукэ Кума каждый день, каждую минуту.

Они все здесь, в японской столице! Была ли эта задумка Бера, замышляет ли он причинить вред не только Ричарду, но и остальным?

Ричард надеялся, что Бер, действительно, счел его неинтересным – и забыл про него. Кума не узнал его на встрече с Ротештиром – или не подал вида, – Ричард сливался с толпой Быков… Впрочем, Кума, пусть и не алхимик, но профессионал, у него и интуиция, и внимательность на высоте. Он не дурак – в отличие от Ричарда.

Ричард пошевелился, повернул голову в сторону Александры. Она по-прежнему смотрела на его пристально, он снова вымученно улыбнулся.

– Все, что тебе нужно, у тебя уже есть, – промолвила Александра. – У тебя есть Цирк, у тебя есть Быки, у тебя есть мы – мы все.

Для строительства замка важны возможности. Его задача – видеть и пользоваться каждой возможностью. Он мог сообщить Цирку, что миссия с Быками под угрозой – из-за Морица Бера, который воскрес из мертвых, – переложить ответственность на Секретную Разведывательную Службу; он мог придумать, как прижать Бера к стенке – и просто-напросто убить его – выставив как несчастный случай или самоубийство.

Ему зачем-то понадобилось тянуть время и искать доказательства – потому что Цирку все равно нужны будут факты, а Бера голыми руками не взять.

Ричард не мог расслабиться, он признался себе, что ему страшно. Неизвестность – и опасение, что он недостаточно подготовился – если в любой момент может быть атакован.

Александра протянула руку, положила ладонь ему на голое плечо. Рука была холодная, Ричард был теплым. Она придвинулась ближе, обнимая его, ложась рядом, устраиваясь у него под мышкой.

– Я никогда тебя не спрашивал… – начал он. – Наверное, глупый вопрос.

Она прижалась к нему еще крепче, чуть задрала голову, чтобы видеть его лицо.

– В контексте последних событий…

Ему самому стало смешно – он тянул время, словно хотел спросить что-то неуместное – от чего ему самому было неудобно.

– Где ты научилась хорошо стрелять?

Александра облегченно выдохнула. Ее тоже смутила его неловкость – и она успела понадумать десятки вопросов, которые Ричард ей не задавал – хотя мог.

Она усмехнулась.

– В подростковом возрасте я дружила с одним парнем, он увлекался оружием. Я подражала ему, поэтому делала все, чтобы стать самой лучшей – в том числе и стрелять не хуже него.

Ричард улыбнулся. Все просто.

– Но он оказался мудаком, – добавила Александра. – Поэтому я перестала ему подражать.

– Понятно.

Он водил пальцем по ее предплечью, ему хотелось спросить что-нибудь еще. Он знал всю ее жизнь – и в то же время знал половину не от нее, а из досье и статей, вовсе не правдивых.

– А я когда-то плохо стрелял. Меня это злило…

– Когда-то – это первую неделю занятий?

Он улыбался, она слышала это по дыханию у лба.

– Почти. Сейчас я вспоминаю все иначе. Я был упрямым и нетерпеливым, я хотел все и сразу… Я смотрел на других – на преподавателей, на коллег – и мне казалось, что они всегда на шаг впереди. Что они всегда знают что-то, чего мне пока не дано.

Он искал вовне – истину, удовлетворение, гармонию. Он учился – но только не у себя.

– А сейчас?

Он на мгновение задумался.

– Не знаю, – честно ответил он. – Сейчас я ничего уже не знаю.

Она отняла руку от его живота, потянулась к лицу, к шершавой щеке, он сперва хотел накрыть ее прохладную ладонь своей ладонью – но не стал. Она смотрела ему в глаза, она словно пыталась разглядеть там то, что он знал – заявляя, что не знает.

Она приподнялась на локте и поцеловала его в подбородок. Ричард притянул ее к себе, держа за затылок, она вновь поцеловала его – уже в губы.

Возбуждение ощутилось практически сразу, кровь прилила к паху, в какой-то момент он уже сам не понял, как оказался без трусов, втапливая ее в кровать, нависая и держа крепко за бедра. Он забыл про боль, он забыл про усталость… Когда он в изнеможении опустился на кровать, влажным от пота лбом утыкаясь в подушку и ворох растрепанных волос Александры, мелкая дрожь рассыпалась по телу.

Теперь он должен уснуть.

Она коснулась губами его виска, затем легла на бок, спиной к нему, подтянув колени к животу. Ричард набросил на них обоих край скомканного одеяла, обнял ее, повторяя позу, прислоняясь сзади торсом и бедрами.

Он уснул почти сразу. Он проснулся и с закрытыми глазами инстинктивно прильнул к лежавшему рядом телу, но тут же встрепенулся.

Формы, запахи – сладкая мята и что-то свежее от кондиционера для волос – чужие, неуместные в его кровати – заставили Ричарда отпрянуть и сесть на постели.

Рядом, спиной к нему, спала Роуз Вайс. «Это сон, – повторял он себе, как мантру. – Это всего лишь сон…»

У нее была белая кожа, на плечах и спине – бледные веснушки. Ричард прислушался – она дышала, – и поднялся с кровати, отступая к столу и креслам у окна.

Он не хотел ее будить – он не хотел ее видеть. В кармане джинсов, лежавших, как и в реальности, на кресле, ожил телефон.

Ричард опасливо косился на Вайс, он достал аппарат, стараясь не шуметь, в глубине души он понимал, что Вайс не проснется – если он того не захочет, – но все же осторожничал.

– Алло, – сказал он шепотом, взяв трубку – звонок со скрытого номера.

– Представь, что ты снова провалил миссию – и тебе опять надо всех убить.

Голос был Бера… Он говорил по-немецки.

Ричард хлопал глазами, он вдруг осознал, что не узнал в Куме Бера потому что у них были разные голоса… Как это возможно – опять чудеса хирургии – или трюки умелых шпионов?

– Ты не настоящий, – отозвался Ричард. – Пустая картонная коробка.

Бер тихо рассмеялся.

– Ошибаешься, Ричард Норт. Вот как раз теперь я настоящий – как и ты. Алхимик, Поэт, цирковой тигр, ярмарочный шут.

– Цирковой медведь на велосипеде.

– Твоя звезда идет тебе на пользу. Но что ты будешь делать без нее?

– Я найду тебя.

– Ты уже нашел.

– Я уничтожу тебя.

– Только если в своем воображении.

Роуз пошевелилась и перевернулась на другой бок, край одеяла соскользнул, обнажая бедро, талию, грудь с розовыми сосками.

Ричард отвернулся, уставившись на рассветный город за окном.

– Я не играю в твою игру, у меня своя.

– Потому что ты трус.

– Потому что мне это не нужно.

– Ты сбежал.

– А ты совершил ошибку.

– И после многому научился.

Ричард будто разговаривал сам с собой – голосом самоедства и самоненависти. Это не Бер – это сон – и попытка расставить по местам разрозненные детали пазла.

Но голос точно у него изменился с прежних времен. Может, они, все же, ошибаются – и Кума это не Бер?

– Я сделал ход, – сказал Ричард. – Твоя очередь.

– Так значит, играешь.

– В бисер.

– Вот как… – собеседник вздохнул, послышался шум в трубке. – Ты проиграешь.

– Посмотрим.

– Послушаем.

Бер завершил звонок, Ричард таращился на погасший экран телефона в надежде проснуться – но он по-прежнему стоял голый в номере отеля, в который его поселили Быки, на кровати уже лежала не Роуз Вайс, а другая женщина, рыжая, с округлыми формами и размазанным макияжем.

Ричард натянул трусы и джинсы, выскочил в коридор босиком, направляясь к комнате Дарио на этом же этаже. Ощущения были странными – потому что все казалось настоящим и до мурашек реальным, даже колючий ковролин под ногами, жужжащий коридорный кондиционер, направляющий холодный воздух ему в затылок – пока он дожидался, когда Дарио отворит дверь.

Если в номере окажется не Дарио, он убедится, что это просто кошмарный сон… Дверь отворила молодая женщина – невысокого роста, с русыми волосами и зелеными глазами. На ней была футболка Ротештира.

– Дарио… – проблеял Ричард, пытаясь заглянуть внутрь темной комнаты, за ее спину.

– Фишер! – позвала она. – Твой комиссар Клеман пришел.

Ричард моргал, пытаясь сообразить, что будет дальше. Заспанный Дарио появился пару секунд спустя, Ричард скривился и указал рукой в сторону исчезнувшей в глубине номера девицы.

– Кто это?

– Шпионка, – рассмеялся Дарио.

– Я серьезно.

– Любовь всей моей жизни.

– Я думал, детективы – любовь всей твоей жизни.

– Ты чего пришел?

– Что-то… – Ричард замялся, подбирая слова, – странное происходит.

– Иди спи.

– Ты не должен привлекать в дело посторонних.

– Она не посторонняя.

Ричард закрыл лицо руками, он не хотел возвращаться в номер. Он дышал в живот, вдох – выдох, вдох – выдох.

– Ричард! – окликнул его знакомый голос с противоположного конца коридора.

Он тут же обернулся, отнимая ладони от глаз, вздох облегчения сорвался с губ. В тот же миг отворилась дверь номера – через порог которой он только что разговаривал с Дарио – и в ушах зазвенело, словно он вот-вот свалится в обморок или поймает приступ тошноты.

– Так рано? – спросил взлохмаченный Дарио – в той самой футболке Ротештира.

Александра придерживала на животе расстегнутую рубашку Ричарда, накинутую поверх голого тела, она обеспокоенно смотрела на него, торопливо приближаясь по коридору – тоже, как и он, босиком.

– Ты один?

– Да, конечно, – растерянно отозвался Фишер. – Что-то случилось?

Ричард был бледный, глаза странно блестели.

– Нет, нет, ничего, в девять… в десять на завтраке, – пробормотал Ричард, отмахиваясь, разворачиваясь на пятках и ступая Александре навстречу.

Как только они поравнялись, она молча взяла его за руку и повела обратно в номер.

Когда он проснулся, уже утром, Александра была рядом – и что-то печатала на ноутбуке, рядом лежала раскрытая и перевернутая страницами вниз красная записная книжка. Ее новый роман – про серийного убийцу, который ест человеческие сердца…

Он так и не признался ей, что ходил во сне.

15. Первая серия

[Япония, Токио, Минато]

– Позвольте, я вам помогу.

Предложение помощи – как поисковый сигнал, ответ на который будет ловить эхолокатор. Японские лица в расслабленном состоянии безэмоциональные; японские лица выражают экспрессивную эмоцию, с избыточной мимикой – чтобы показать радушие… Дарио еще не привык – но не терял надежды.

Лицо девушки с русыми волосами было красивым, привычно европейским, оно выделялось гармоничностью черт, оно отличалось – и по нему он точно смог бы сказать наверняка, что у нее на уме.

Он обратился к ней по-японски, его японский не был так хорош, как того требовали обстоятельства – но для стажера-британца он говорил сносно. Дарио даже немного вспотел от натуги – когда изловчался и врал, что то, что его имени нет в списках на собеседование, это какое-то недоразумение.

В здание Аояма его пустили как гостя на мероприятие каких-то активистов-экологов, собравшихся на террасе – для этого нужно было лишь заполнить форму на сайте. Так его имя оказалось в списке тех, кому выдают одноразовый электронный пропуск на ресепшене – пусть и только на шестой этаж.

То, что сборы группы финального этапа собеседования на стажировку в Ноноду происходили именно сегодня, узнать тоже было несложно – о своих успехах студенты и выпускники до двадцати пяти лет любят делиться в социальных сетях.

Дарио кивал и улыбался так широко, как никогда в жизни не улыбался. Его от природы белые зубы теперь пригодились, и каждый встреченный в офисе сотрудник видел, как он счастлив – старается показать свое счастье. Очки с толстыми стеклами делали его на вид еще безобиднее.

Он воображал себя героем комедийного сериала – и придумал сюжет первой серии, в которой он, Дарио Фишер, во что бы то ни стало должен устроиться на стажировку в компанию своей мечты, а недоразумения – вроде отсутствия в списках и записях кадровой службы – объясняет своей невезучестью.

Он должен попасть в Ноноду не на один день – а на неопределенный срок. Все формальности Ричард обещал уладить – так, чтобы дотошные японцы не увидели подвоха, – а Дарио оставалось сделать коммуникативную, социальную часть. Он достал все свои лучшие качества, надел их на себя, как украшения и аксессуары – в дополнение к своим очкам, делавшим его похожим на разработчика Кремниевой долины, – повязал на шею бант неутомимого оптимиста.

Потому что реальные люди помнят события не только строками в базе данных.

– Спасибо, буду признательна, – отозвалась девушка.

Она несла в руках здоровенный цветок в горшке, листья торчали в стороны, она с трудом видела, что у нее на пути – и вряд ли смогла бы отворить стеклянную створку в соседнее помещение.

Дарио приложил свой пропуск к считывателю, диод загорелся красным – и он развел руками. Он проверил догадку: доступ к коридорам, ведущим в другие части здания, ему закрыт.

– Я стажер.

– Не страшно.

– Могу взять цветок.

Девушка подошла ближе к двери, в рамку на уровне глаз была встроена камера. Очевидно, для распознавания личности сотрудника устройство определяет по беспроводной связи идентификатор его мобильного устройства, а не только лицо.

Она подала Дарио цветок, диод на считывателе загорелся зеленым. Она толкнула створку, они вошли в стеклянную дверь вместе.

Офис Ноноды был собран из похожих опенспейсов, в бело-серо-красной палитре, разбавленный зелеными пятнами живых растений и ярких изображений на досках и экранах устройств – больших и маленьких. Коридор, в котором Дарио оказался с незнакомкой, был похож на предыдущий – который вел в общий зал холла на шестом этаже, где он час назад ждал своей очереди на собеседование.

Ему сказали, что результаты сообщат скоро – и оставалось надеяться, что его навязчивая активность не отпугнула интервьюера. Собеседовал его непонятного возраста японец, который на каждый ответ Дарио округлял глаза – и что-то быстро печатал на компьютере. Хару-сама, начальник офисного отдела Информационных Систем, был облачен в белый халат, он был больше похож на доктора, ставящего диагноз по интервью.

– Вы первый день?

– Да!

Дарио нес цветок, они преодолели еще один опенспейс, еще один пролет, повернули по коридору направо, затем налево. Все сотрудники были чем-то заняты, Дарио едва успевал глазеть по сторонам.

– Большое спасибо, – сказала девушка, когда они оказались у лифтов.

Дарио понял, что дальше провожать ее не получится, он отдал цветочный горшок, улыбался уже без натуги, но искренне. Ему хотелось привыкнуть в новому месту и опираться на искусственную реальность так, чтобы она ощущалась настоящей.

Наверное, Ричард не радуется, как дитя, когда у него что-то получается. Наверное, Ричард вовсе не удивляется, когда все проходит гладко, когда его пускают куда угодно, в каком угодно виде, когда его ложь становится правдой.

Наверное, он не подпрыгивает от распирающего чувства эйфории, когда проходит собеседование в крупнейшую автомобильную корпорацию, компанию, где работают мечтатели, которые верят в силу мечты.

Дарио часто одергивал себя за гордость, что он работает радиоинженером в Ротештире, напоминал себе, что это не он, а Дарио Фишер на паддоке видит, как создается легенда, воплощается мечта, применяется мастерство. С Нонодой было точно так же: он начинал растворяться в офисе, в стеклянных коридорах, он уже хотел остаться из ребяческого любопытства и предвкушения приключения – пусть и опасного и вовсе не такого безобидного, как в комедийном сериале, главным героем которого он себя вообразил.

Где-то ходит Бер. От мысли о нем сразу становилось жутко – пусть и страх был иррациональный, подкрепляемый тем, что Бер, как пряничный человечек, не только от всех ушел, но еще и мог менять лицо – как в фильмах ужасов.

Когда Дарио смотрел на Бера еще вчера, на экскурсии, Бер – Юсукэ Кума – казался дружелюбным, пусть и закрытым, в меру загадочным. Дарио прокручивал в голове визит в штаб-квартиру в составе звездной гоночной команды, он не мог припомнить ни одной мысли или чувства, посетившего его, когда он смотрел на Куму – кроме любопытства.

Бер шпион. Он носит маски и профессионально играет роли. Он будет казаться тем, кого следует изображать – и будет не только выглядеть и действовать, но и звучать и пахнуть иначе – как настоящий хамелеон.

Электронный колокольчик прозвенел, створки лифта разошлись в стороны, девушка ступила в кабину.

– Хорошего вам дня.

– Хорошего вам дня, – ответил Дарио, кланяясь всем телом, будто хотел отправить ей свой жест учтивости так, чтобы поклон отделился от него и остался с ней в лифте.

Ему определенно повезло с наставником. Дарио полагал, что строгие и рациональные коллеги-шпионы быстро заставят его выбросить из головы все фантазии, игру воображения и причудливые метафоры – однако Ричард, пусть и не визуализировал свои мысли, но спокойно реагировал на подобное.

Дарио не стеснялся делиться, как он представляет себе заранее то или иное место, те или иные ситуации, Ричард кивал и слушал. Потом говорил – и оказывалось в точности так, как подсказал Ричард.

Дарио вернулся в холл шестого этажа не без труда – он примкнул к какому-то менеджеру, выходившему из смежного коридора, объяснил, что заблудился и попросил о помощи.

Как идти обратно, он помнил, но ему нужен был ключ – и подтверждение догадки, что авторизация в отдельные части здания происходит в соответствии с должностью и дозволенным уровнем доступа.

Топ-менеджмент обитает на верхних этажах – чем выше, тем круче. Он мог бы снова провернуть трюк и увязаться за кем-нибудь, чтобы оказаться в другой части этажа, но рисковал вызывать подозрение – потому что другие стажеры уже давно разошлись по домам, чтобы ожидать звонка с результатом.

К его собственной досаде у него не было запасного плана – в следующий раз попасть в здание будет сложно, если вдруг собеседование он провалил.

Долговязый силуэт Левмедведя в темно-сером костюме двигался от стеклянных дверей, откуда Дарио недавно вышел в холл, его сопровождала та самая девушка с русыми волосами. Девушка казалась еще ниже, она шагала чуть позади, но что-то говорила, почти безэмоционально, изредка заглядывая в планшет, который она держала в руках.

Дарио сделал вид, что тщательно выбирает батончик на витрине вендингового аппарата позади стойки ресепшена. Офис Левмедведя по предположению находится где-то на верхних уровнях, он мог спуститься на дальнем лифте. Схему этажа для экстренной эвакуации Дарио уже изучил, подъемники располагались в двух башнях, лестницами никто не пользовался.

Бер и незнакомка подошли к ресепшену, Камеко-сан, молодая японка-секретарь отдала ему какие-то бумаги, он тут же пробежался по ним взглядом, через несколько секунд вернул обратно.

К Дарио сзади подкрадывался мужчина в белом халате, всем своим видом намекая, что тоже хочет подойти к аппарату. Дарио извинился, отступил, пропустил его вперед. Коллега замер у витрины, однако долго думать он не собирался – и выбрал какой-то батончик в черно-бело-оранжевой полосатой упаковке.

Бер в тот момент уже направлялся к лифту, девушка следовала за ним. Она его подчиненная, из центра Мастерства инновационных исследований? Они шли в ногу, Бер почти не поворачивал головы в ее сторону, но диалог они не прерывали.

Аппарат выплюнул полосатый батончик, Дарио дождался, когда человек в белом халате отойдет, нажал на ту же самую кнопку.

Тигровый батончик был вкусным, но от него щипало язык.

Когда он вышел из здания Аояма, ему пришло уведомление, сообщающее, что компания Нонода с радостью приветствует его в роли стажера в отдел Информационных Систем и приглашает завтра на первый ознакомительный рабочий день. На оживленной улице он был единственным, кто не двигался, а стоял на тротуаре, он был единственным, кто от избытка эмоций взвизгнул и подпрыгнул на месте.

По дороге в такси до отеля Мандарин Ориентал он смотрел видео с участием Кумы, чтобы подтвердить свою догадку о роли незнакомки. Имени ее он не узнал, но она присутствовала мельком на как минимум двух пресс-конференциях, подавала ему планшет или что-то сообщала.

Завтра он все узнает. У него появятся доступы – пусть и ограниченные – к спискам сотрудников в корпоративном пространстве, отдел Информационных Систем как нельзя лучше подходит для того, чтобы касаться разных проектов – потому что помогать настраивать учетные записи, календари, приводить в порядок инструкции и выдавать оборудование можно было в разных ведомствах.

Дарио не терпелось поделиться новостями. Первая серия сериала получилась хорошо.