Текст книги "Милые развлечения"
Автор книги: Стелла Камерон
Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Синтия…
– Дай мне закончить. Его изощренный план состоял в том, чтобы сделать тебя уязвимой еще до того, как он впервые появится у тебя, – в тот самый день, как ты обнаружишь, что тебя ободрали, как липку. Таким образом, если ты откажешься выполнить его просьбу, он сможет вернуться и сказать, что в курсе того, что случилось.
Не было нужды. Ему и так сказали.
– Затем он предложил бы тебе помощь. Он выждал бы подобающее время, прежде чем напомнить о цене. О, поверь мне, он умеет быть совершенно очаровательным и очень убедительным.
Это Перис уже осознала.
– Не знаю, согласна ли я с тобой полностью, но он своего не добьется. И потом, я могу дать ему понять, что мы считаем, он кое-что предпринял, чтобы принудить меня к сотрудничеству.
– Нет! – Синтия наклонилась к Перис. – Однозначно нет, любовь моя. Ты вообще не должна говорить с ним. Не стоит предупреждать его.
– Синтия…
– Нет, Перис. Конечно, я могу ошибаться целиком и полностью, но что, если нет? Если он на самом деле решил сделать тебя козлом отпущения? Ты бы хотела знать об этом?
– Д-да.
Вряд ли он зашел бы так далеко.
– Хорошо. Поэтому пусть он сам делает следующий шаг. Он не говорил тебе, что вернется? После того, как ты отказалась беседовать с Попсом?
– Ну…
Синтия подняла руки.
– Я знала это. Кусок дерьма. Подожди и увидишь. Он вернется и скажет, что хочет помочь тебе.
Перис медленно спустила ноги на прохладный, светлый, полированный деревянный пол. Она набрала полную грудь воздуха.
– Он придет, – настаивала Синтия. – Я…
– Он уже пришел.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Тобиас, перекинув через плечо смокинг, наблюдал, как кремово цвета «Лексус» Найджела исчез в темноте.
За двумя днями ада последовала адова ночь. Единственным светлым пятном оставался энтузиазм Найджела в изучении бизнеса.
Ослабив черный галстук, Тобиас пошел по спуску к деревянным докам, где располагались плавучие дома.
Кто-то пытался перерезать ему горло – в профессиональной сфере, и на роль потрошителя претендовал всего один кандидат – Попс Делайт. Сегодня вечером, во время делового ужина у Вестина, посвященного фондовым вопросам, Тобиас стал разъяренным свидетелем того, что могут сделать слухи и намеки.
Слух, крадущийся по великолепным коридорам Сиэтл Саксессфул, при большей свободе передвижения обрекал «Квинн» на финансовый крах.
Тобиас желал сейчас только одного: нырнуть голым в озеро. Напряжение возрастало – кипящий огонь, скрывающийся под внешне спокойной, контролируемой оболочкой.
Рокот моторной лодки перекрыл мягкий плеск и журчание воды под пирсами и доками. Белая луна отбрасывала дорожку на мелкой ряби. Запахи вокруг были чудесны – самые лучшие. Медовые цветы в деревянных кадках, смола, старые доски, изношенная пенька и отчетливый запах горячего, но чистого бриза Сиэтла.
Черт, было жарко.
Тобиас прошел ко входу в свой док и наклонился над поручнем. Вокруг себя он ощущал приглушенную ночную жизнь обитателей плавучих домов. Горело всего несколько огней. Час ночи посреди рабочей недели было самое время сна для большинства этих людей.
Музыка ветра одиноко звучала в ночи. Тобиас наклонил голову и слушал. В другую ночь это было бы волшебно.
Жаль слышать, что… хм – да, жаль, приятель.
Корнелл Миллертон, президент одного из самых солидных торговых банков на западном побережье, высказал свое сожаление перед лицом по меньшей мере десятка мужчин и женщин, которых Тобиас не мог позволить себе обеспокоить или взволновать – если беспокойство или волнение было связано с его именем.
И, когда он намеренно непонимающе улыбнулся, то встретил лишь сочувствующие кивки.
Черт.
Он беззвучно засвистел в кулак.
Иногда нам приходиться просто подсчитывать убытки и бежать, парень.
Острые голубые глаза Гюнтера Вильямса, еще одного застройщика из Сиэтла, не выражали ни симпатии, ни доброжелательности.
– Беспорядки в долине Скагит, – Роберта Макклеллан из «Макклеллан, Герстон и Макклеллан» прошептала по секрету Тобиасу и его давнему другу и наставнику в бизнесе Биллу Бауи. – Партнеры обсуждали это сегодня днем. Речь шла о доверии компании «Квинн» теряющей устойчивость.
И в то время, как у Тобиаса сжалось все внутри, он одарил женщину своей наиболее самоуверенной улыбкой и постарался убедить ее – впрочем, совершенно искренне, – что «Квинн» в исключительно хорошей форме.
Билл не успел скрыть участливого выражения лица, затем забормотал что-то про раздуваемые слухи. Они оба понимали важность доверия клиентов в их недешевой сфере деятельности, где единственная ошибка могла разрушить весь бизнес.
Тобиас сделал то, что редко делал с Биллом Бауи. Он соврал и стал настаивать, что понятия не имеет, о чем вся эта болтовня.
Но он знал. В конце концов, после отсиживания в своей драгоценной долине в течение долгих лет, – как серый паук, охраняющий сладкий пирог, – Попс Делайт обнаружил, что никто не трепещет при виде серого паука.
Человек, которому Попс продал почти весь пирог, хочет начать его есть.
Тобиас выпрямился и повернулся спиной к поручням. Он не выкручивал Попсу руки, настаивая на продаже. Кусок за куском старик сам предлагал ему землю. Теперь у Попса были деньги, а Тобиасу не позволялось тронуть и щепотку грязи, за эти деньги купленной.
Весь день вчера и сегодня, с Найджелом, преданно следовавшим за ним по пятам, Тобиас ходил, ездил и снова ходил среди людей-профессионалов с высокими ставками, чье время – и, следовательно, зарплата, – тратились впустую.
Ветер совсем не освежил его. Кровь стучала в висках. Он сорвал галстук и смял его в кулаке. Выпивка поможет хотя бы чуть-чуть смягчить его гнев.
Он быстро зашагал к дому, стуча каблуками по доскам. Были и еще намеки сегодня вечером, намеки, предполагающие, что кто-то дал Попсу немного дополнительной полезной информации: Тобиас Квинн настолько в отчаянье, что умоляет о помощи внучку старика.
Холодная сука. Всегда такой была. И будет. Он бы хотел… Да, он бы хотел увидеть, чего стоит ее разогреть. Дразнящая маленькая ханжа. Она хотела, чтобы он поцеловал ее, так же сильно, как и он этого хотел. Он ощутил огонь внизу живота. Она хотела больше, чем его поцелуи. Он узнавал возбужденную женщину, как только видел ее, чувствовал ее, вдыхал ее запах.
Ее запах. Какая-то экзотическая лилия или аромат растертых диких трав? Лилия паука. Влажно гладкая и чувственно бледная. Раскрывающая сладкие лепестки навстречу голодной жертве, которую соблазнит и затянет в себя.
И он попался.
Но он только пригубил от края этих лепестков, а лилия решила, что он достаточно напробовался и уже в ее власти.
Завтра он нанесет еще один визит на улицу Мейн. На этот раз с предупреждением.
Он прошел на боковую палубу своего двухэтажного плавучего дома и стал искать в карманах ключи.
Его рубашка отливала в темноте бело-голубым.
– Сюрприз, – сказала Перис, как ни в чем не бывало.
– Я не люблю сюрпризов.
Она только что поклялась себе, что ему не понравится этот сюрприз.
– Потрясла тебя, а?
Он не выглядел потрясенным. Он выглядел… непроницаемым. В слабом свете входной лампы его лицо было в точности таким, как она представляла себе – сотню раз – с тех пор, как он появился, незваный, в ее квартире.
Его губы раскрылись, она услышала вдох.
– Меня не легко потрясти. Как ты сюда попала?
– На машине.
– Хм.
– В доме, где я живу, есть две старые машины на всех. Меньше расходов и проблем с парковкой.
– Как необычайно удобно.
– Как ты снисходителен.
– Ты все такая же, – он повернул ключ в замке и открыл дверь. – Можешь доложить, что я еще стою, хожу и разговариваю – и все еще в деле. Спокойной ночи.
Перис быстро последовала за ним.
– С моей стороны даже вежливо возвратить тебе визит.
Он уже закрывал дверь, и она придержала ее рукой.
– Я хотела прийти вчера вечером, но не сразу нашла твой адрес.
А когда она вышла от Синтии, было слишком поздно наводить справки.
Он наклонил голову.
– Извини, если покажусь тебе грубым, Перис. Но я устал и не в настроении принимать посетителей.
– Я тоже устала и не испытываю большого удовольствия от этого посещения. Но нам надо кое-что обсудить.
– Ну, не думаю.
В его серых глазах был лед. Четкие линии лица выступали резко и напряженно. Волосы, отброшенные назад, и мысок на лбу напомнили ей о пиратах. Глаз невольно останавливался на тусклом блеске золотой серьги в ухе. Опасный бродяга.
– Ты считаешь, что всегда держишь ситуацию под контролем? – спросила она. На этот раз его внутренняя сила не запугает ее. – Когда мы были детьми, ты объявил себя вожаком. Ты не изменился.
– Мы оба изменились. Во всем, что только можно представить. Если у тебя есть хоть капля разума, беги побыстрей отсюда к своей маленькой общественной машине.
– Это звучит, как угроза.
– Принимай это как хочешь, малышка. В отличие от некоторых, я верю в честность. В моем теперешнем состоянии я могу быть опасен для твоего здоровья.
Перис расправила плечи и пошире раскрыла дверь.
– Холостые патроны кончились.
Ее сердце подпрыгнуло при этих словах, но она повернулась и храбро прошла за ним в большую, неожиданно уютную комнату.
– Тебе лучше бы уйти, – Тобиас оставил дверь открытой и бросил свой смокинг и галстук на старый морской сундук, служивший одновременно столом. Он располагался возле коричневого кожаного дивана, протершегося до блеска и темного от времени. Остальная мебель также была коричневой кожи.
Перис прижала дрожащие руки к бокам и заняла позицию.
– В «Квинн» дела никогда не шли успешнее, чем сейчас, – сказал Тобиас, сложив руки на груди. – Потребуется больше, чем несколько лживых слухов, чтобы опрокинуть нас. На северо-западе нет застройщика, который не мечтал бы оказаться на моем месте.
Она снова почувствовала себя бабочкой под увеличительным стеклом.
– Я ничего не знаю о слухах и пришла сюда не для того, чтобы обсуждать твои прибыли и убытки. Пожалуйста, закрой дверь.
– Леди, есть только одна возможная причина для вашего прихода, и мы оба знаем, какая она. Боже, ты, должно быть, решила, что я Санта-Клаус, когда я вошел в твою квартиру.
Перис принюхалась, но не почувствовала запаха алкоголя – по крайней мере, от него не пахло, как от человека, выпившего слишком много.
Он указал в ночь.
– Ты больше не получишь ничего, что могла бы использовать против меня. Иди домой.
Перис собрала все свое мужество и закрыла дверь.
– Я ждала на улице довольно долго. И уйду, когда получу то, зачем пришла.
От его смеха у нее похолодело внутри.
– Ну-ну. Женщина, которая знает, чего она хочет – или думает, что хочет, – сказал он, медленно обходя ее кругом. Склонив голову, он изучал каждый изгиб ее тела, его взгляд, казалось, обжигал кожу – так, как не удавалось этой жаркой ночи. – Отлично, вот я. А вот ты. Ты хочешь того, зачем пришла, быстро? Грубо? Без всякого изящества? Или мы будем притворяться? Ты хочешь следовать заведенному вежливому ритуалу? Выпьешь что-нибудь?
Она еле выговорила:
– Я не хочу.
– Зато я хочу.
Его рука, подобно змее, обвила ее талию, заставив вздрогнуть и отпрянуть.
– Я не собираюсь кусать тебя, – сказал он, растягивая губы в нечто, не имеющее ничего общего с улыбкой. – Пока.
Он потянул ее в небольшую, но хорошо оборудованную кухню и свободной рукой достал бокал.
Главное – соблюдать спокойствие. Может, у нее и не хватало опыта, но Перис знала намерения Тобиаса.
– Я не Синтия, – сказала она, поднимая подбородок и пытаясь высвободиться. – Сексуальное запугивание со мной не пройдет.
– Ты определенно не Синтия, – сказал он, на этот раз на самом деле улыбнувшись. Он отпустил ее талию так неожиданно, что она с трудом удержала равновесие. – У нее грудь больше.
Лицо Перис запылало.
– Ты отвратительный. И предсказуемый.
– Это так интересно, – проговорил он. – Ты и я за неделю сказали друг другу больше, чем за все годы, что мы росли вместе.
Кубики льда из черного холодильника зазвенели у Тобиаса в бокале.
– Уверена, что не хочешь присоединиться? – Он поднял бутылку виски и черную бровь одновременно.
Она покачала головой.
– Ты заработала сегодня вечером очко или два, – сказал он. – Доставлю уж тебе и твоему деду такое удовольствие.
– Я еще не… Пока я не заработала ничего. А ты потерял очки со мной, Тобиас. Хотя тебя никогда не заботило мое мнение.
Он налил виски, поднес стакан к губам и пронзил ее немигающим ледяным взглядом.
– Ты пытаешься обмануть моего деда.
Не отводя взгляд ни на секунду, он медленно глотнул.
– Он распускает ложь обо мне, – сказал он. – А теперь вы решили объединить усилия и использовать тот факт, что я был у тебя, к своей собственной выгоде. Попс пытается сбить меня с пути. У него это не выйдет. Я получу то, что хочу, потому что это мое. Можешь передать ему это. И передай ему, чтобы не вмешивался в бизнес, в котором у него всегда была кишка тонка, чтобы стать игроком высшей лиги.
У Перис вспотели ладони.
– Попс ни с кем не общается, поэтому он не может распространять ложь. Ты решил с моей помощью замучить его, – она не осмелилась представить теорию Синтии – о непосредственном участии Тобиаса в ее неприятностях – пока не получит хоть каких-нибудь доказательств. – Ты лгал ему.
– Я? – прямо-таки шелковым голосом спросил Тобиас. – Почему бы нам не пойти и не устроиться поудобнее, милая? Я просто захвачен всем этим. И не хочу пропустить ни слова.
– Мне не нужно устраиваться поудобнее, спасибо.
– Нет? – Он снова оскорбительно, оценивающе оглядел ее. Затем сжал зубы и, дотянувшись, провел пальцем по ее щеке.
Перис застыла.
– Что за духи?
Вопрос удивил ее.
– «Анаис-Анаис», – она с виноватым чувством вспомнила, как наносила их, зная, что делает это потому, что идет сюда.
– Напоминают мне о лилиях, – его пальцы следовали линии ее скулы и подбородка. – Что-то экзотическое. Подходит? Под всей этой немодной одеждой – ты ведь экзотична, Перис?
– У меня грудь меньше, чем у Синтии, – вызывающе сказала она, и в этот момент почувствовала ее тяжесть и напряжение в сосках. – И я не та женщина, которую можно силой заставить делать то, что ей противно.
Палец спускался по ее шее.
– То, что ей противно? Мы опять возвращаемся к моим странным домогательствам твоей лилейно-белой сестрички? – Он снова улыбнулся и проследил, как кончик пальца скользит по V-образному вырезу ее блузки – до самого низа – и потом медленно, мучительно медленно по груди через сосок. – Нет. Я ошибаюсь. Синтия не лилия. Ты лилия. Нежная и белая… выжидающая, чтобы затянуть меня в свою темную, скрытую сердцевину. Или была бы ею, не будь ты холодной. Ты фригидна?
– Прекрати это.
С каждым вздохом ее грудь поднималась под его испытующим взглядом. Лед в его глазах сменялся чем-то другим.
– Хватит. Это все, что я хочу сказать. И эти тошнотворные игры со мной не пройдут. Тебе не удастся удрать так просто.
– Потому что ты меня остановишь? – Он поставил бокал и подтолкнул Перис к открытой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. – Потому что ты собираешься воспользоваться тем, что я – по глупости, признаю – пришел к тебе за помощью?
Он действительно был убедительным.
– Ты говорил Попсу одно, а делал другое.
– Я никогда ничего не говорил Попсу, Перис.
Она дрогнула – его ответ прозвучал незамедлительно.
– Все сделки с землей осуществлял мой адвокат. Я не разговаривал с Попсом – или, скорее, он не разговаривал со мной напрямую много лет.
– Чья это вина?
– Не моя.
Тобиас двинулся к ней, и Перис, споткнувшись о нижнюю ступеньку, уселась на нее с глухим стуком.
– Ты сказал, что земля будет использоваться под парк.
Положив руки на перила по обе стороны лестницы, Тобиас наклонился к ней.
– Я не говорил, что земля будет парком.
Перис уставилась на его плоский живот.
– Нет, говорил. И еще сказал, что будет что-то вроде освобождения от налогов.
– Нет, я не говорил, что будет освобождение от налогов. И я не говорил, что намереваюсь делать с землей. Точка. Я просто купил ее. Конец рассказа. И так и будет записано.
– Мы…
– Вы лучше убирайтесь с моей дороги, – крепко держась за перила, он опустился на одно колено между ног Перис. Его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от нее. – Ты и этот… Ты и Попс больше не будете распускать слухи обо мне. Мы поняли друг друга?
– Я… Мы не поняли.
– Нет, ты поняла. И ты пришла сюда сегодня вечером по двум причинам. Ты хотела проверить, не проговорюсь ли я о том, какой урон вы уже нанесли. И заодно собрать побольше информации. Представляю, что будет в следующем выпуске. Что я напал на тебя? За этим ты здесь?
Любое проявление страха возбуждало мужчин вроде Тобиаса Квинна. Синтия все ей рассказала об этом.
– Мы оба знаем, что я не интересую тебя как женщина, – сказала Перис. – Кто-нибудь говорил тебе, что действительно сильные мужчины – сильные не только внешне, но и внутренне, – не используют силу для нападения?
Его смех заставил ее подпрыгнуть.
– Ни один мужчина, сильный или какой еще, не сможет тебя принудить к чему-либо. Ты сделана из камня. И ты чертовски хорошая актриса.
Она не была актрисой и ненавидела противоборство.
– Кто я – тебе совершенно безразлично. А что ты обо мне думаешь – совершенно безразлично мне. Оставь Попса в покое. Ты меня понял? Он стар и он… – она даже не сказала Эмме, что Попс просто не хочет жить, если застройка пойдет дальше. – Он стар. Не старайся наказать его за тот спор, что был с человеком, который… Не надо, и все.
– Он стреляет в моих рабочих.
Она глотнула воздух.
– Нет… Попс не стал бы этого делать. Он не стал бы.
– Он делает это. Каждый день. Они не могут работать.
– Попс не брал в руки ружья с тех пор, как перестал… охотиться.
Ох, только не это.
– Охотиться на птиц? Да, конечно. Я помню. Может, он и сейчас в них стреляет. Прямо над головами моих людей. И это должно прекратиться.
Не сдвинувшись с места, он наклонился к ней, так близко, что она смогла рассмотреть темные волосы на его груди под изящной дорогой белой рубашкой. И щетину на подбородке, замеченную ею уже в тот день, когда он провожал ее из «Голубой двери».
Она касалась его лица той ночью, гладила его лицо.
Он был теплым. Даже в жаре этой ночи теплота его тела окутала, обволокла ее, как будто они крепко прижались друг к другу.
Перис с сомнением взглянула ему в глаза. Его зрачки расширились.
Его губы раскрылись, и Перис невольно чуть-чуть приоткрыла рот.
Без предупреждения Тобиас опустил другое колено на лестницу между ступней Перис, вынудив ее раздвинуть ноги. Он запустил руки в ее волосы с такой силой, что захватил ленту на затылке, которой они были стянуты.
– Что ты чувствуешь со мной? – спросил он грубым шепотом. – Как с мужчиной? Со мной?
Перис попыталась пошевелить головой, но он только крепче сжал ее.
– Скажи это. Скажи, что я отталкиваю и привлекаю тебя в одно и тоже время. Скажи, что ненавидишь многое во мне, но не можешь смотреть на меня без мысли о том, каково это было бы – переспать со мной.
Воздух вокруг них наэлектризовался. Тобиас, казалось, стал больше, а Перис съежилась.
Запястьями он сжал ее скулы, пальцы больно гладили кожу головы.
– Скажи мне, – он легко коснулся ее рта губами. – Скажи мне.
– Перестань, – она едва расслышала свой собственный голос.
– Скажи это.
Перис наощупь ухватилась за его руки. И закрыла глаза.
Его губы были горячими, твердыми и настойчивыми.
За страстным желанием ответить на его поцелуй она уловила четкую мысль: этот человек хочет только использовать ее. И прогнала эту мысль прочь.
Его язык оказался там, где ему не следовало быть. Она не должна была позволять ему это.
Он прижал ее к твердым краям ступеней и уложил ее голову себе на руку. Перис выгнула спину, стараясь не прикасаться к дереву, причиняющему боль, и большая рука Тобиаса проникла под блузку и накрыла грудь.
– Я хочу тебя, – пробормотал он. Оторванные пуговицы посыпались на пол, он распахнул блузку. – Ты возбуждаешь меня, Плакса. Господи, спаси, ты возбуждаешь меня.
Плакса.
Губы и язык сменили пальцы на ее груди.
Перис пыталась сопротивляться наплыву божественного ощущения. И содрогнулась от наслаждения, когда он потерся колючей щекой о самый кончик ее соска.
Тобиас продвинул колени подальше и, собрав юбку на талии, погладил ее ноги – от икры, под чувствительным коленом, по жаждущему бедру и до ягодицы под трусиками.
Его губы оставили сосок. Она услышала звук расстегивающейся молнии и почувствовала упругую бархатистость его возбужденной плоти через тонкий шелк.
Затвердевший огонь.
Кипящая сталь.
Он разорвал шелк.
– Тобиас! – Она открыла глаза. Пот блестел у него на лбу, и пиратские волосы упали на плечи. Она хотела его, но не хотела того, что должно было за этим последовать. Перис уперлась в его грудь обеими руками. – Тобиас!
– Да. Да, Плакса, – он с силой устремился к ней, ломая сопротивление рук, сгибая ей локти.
– Нет, – проговорила она, стуча зубами. Отчаянным рывком Перис удалось переместиться на ступеньку выше. Контакт был нарушен.
Тобиас открыл глаза – потемневший, блуждающий взгляд.
– Перестань. Пожалуйста, перестань. Я не хочу этого.
Он только усилил давление, прижав ее к ступенькам так, что она чуть не закричала от боли.
– Дай мне встать, – взмолилась она, вцепившись ему в плечи. – Пожалуйста, дай мне подняться.
Его взгляд обрел стальное выражение.
– Пожалуйста.
Его губы беззвучно зашевелились, затем он сказал:
– Ты не должна умолять, черт возьми.
Перис съежилась. И стала вырываться. Неожиданно давление ослабло. Тобиас выпрямился и встал, повернувшись к ней спиной.
– Это не то, что я хотела, – проговорила она, запахивая блузку и опуская юбку. – Это не то. Не то. Нет, это…
– Закрой рот, – его плечи напряглись. – Успокойся. Пожалуйста, успокойся.
Она поднялась. Ноги дрожали и подгибались.
– Я не имела в виду…
– Не говори ничего, Перис.
– Ты не отталкиваешь, а… О Боже.
Перис бросилась к двери. Через какое-то мгновение она услышала за собой шаги Тобиаса. Она бежала, не заботясь о том, что блузка на ней развевается.
Он продолжал идти.
Ее дыхание вырвалось наружу в рыданиях, затем горячий воздух обжег горло и легкие.
Допотопный белый «Бьюик» стоял незапертый. Она повернула ключ зажигания и ослабела от облегчения, услышав, как завелся мотор.
Дернув рычаг переключения скорости, она рванула машину с набережной напротив доков и включила фары. Их свет выхватил из темноты фигуру Тобиаса на вершине спуска, ведущего к воде. К тому времени, как Перис набрала скорость, он уже повернулся по направлению к плавучим домам.
Сила, загнанная в бутылку.
Теперь Перис знала, какая опасность кроется в этой силе.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?