Текст книги "Моя земля – мое время"

1 мая

Этот настырный мир сводит меня с ума.

То он бросает в угол, в вину и в дрожь.

То по весне – а как, – не пойму сама, —

Щебет по мозгу долбит: «Еще живешь!»

Как-то безумно радостно все внутри.

Днем – листва – до одури зелена.

Ночью – мягким шепотом фонари

Манят гулять. И, – вот оно, – не до сна…

Клейким листочком май подлетел впритык,

Просто – лицом к лицу. Даже и из окна.

Дерзостный вопль внутри? Или птичий крик?

Что ты творишь? Опомнись, моя Весна!

Надо уладить тысячи важных дел.

Долг. И желанье – тоже. Я так хочу!

Эй, канцелярия неба! В какой отдел

Мне обратиться??? А, поняла… Молчу.

Будет – не будет… Небо – ну как цветок.

А погадать на радуге – выйдет «нет».

Где он, мой неразгаданный лепесток?

Да и хочу ли я получить ответ?..

Лето

Сказочка

 
Было сказкой, было былью —
Станет ветром и травой.
Словно сладкою ванилью
Нарисован сон живой.
 
 
Нарисован, разукрашен,
Разнесен на этажи.
Звонким эхом старых башен
Мне дорогу укажи.
 
 
Укажи тропинку летом,
Что бежит себе в лесу.
Разве дело только в этом —
Что отсюда унесу?
 
 
Унесу немного грусти,
Много солнца и добра.
Пусть оно меня отпустит —
Возвращаться мне пора…
 
 
Мне пора к тому, что мило,
Хоть с корзинкой – по грибы.
Это было, было, было…
Было б сказкой – было бы…
 

Кленовый бульвар

 
И через год, и через век,
Дай Бог, такие же тона.
И ты сомкнуть не можешь век,
И оторваться от окна…
 
 
Густой зеленый в лапах ели,
И освещенная листва.
Ряд облаков, плывущих еле,
И рядом – неба синева…
 
 
И солнце, видимо, садится,
Клубится тополиный пух…
Июнь. Авто. И чьи-то лица…
Москва. Захватывает дух…
 

Собачья прогулка

 
Прогулка с точки зрения собаки:
Она ведет хозяина вперед.
Она рычит, устраивая драки,
И маленьких в обиду не дает.
 
 
Она, пожалуй, все-таки не верит,
Что мир бывает злобен и жесток.
Вот только жаль, подтягивает к двери
Короткий и противный поводок…
 

На велосипеде

Улица Полевая,

Медленно остывая,

Катится мне навстречу

В этот погожий вечер.

Детские крики «Вода!»

Лето. Моя погода —

Ласковое нежарко,

Солнечный диск – подарком,

Рыжим, во все полнеба, теплым закатным дном.

Тихо ныряю в небыль, ждущую за окном.

Ветер в лицо. Красиво. Дачный уют, привет!

Браво, мой терпеливый красный велосипед!

Ветви встречают небо – стройный лесной парад.

Сумерки скоро. Небыль – сосен воздушный ряд.

Гладит седые крыши нежность еловых лап,

А под колеса брызжет черный черемух крап.

Люди ведомы псами. Вечером – веселей!

Кошки – как будто сами статуи королей.

Мягко темнеет. Тише. Танец больших теней.

Вечер на Землю вышел, чтоб породниться с ней.

Время притормозило, сумерки улеглись…

Поздно. Сегодня было – и улетело ввысь.

Ветер

 
Вглядись – какая красота
Принесена прозрачным ветром!
Волною – метры, километры
Неиссушенного листа,
 
 
Еще не выжженной травы, —
Она ложится, причитая,
Но изнутри под гребнем тая
В блаженной неге головы…
 
 
Земля притихла. Только гул
Листвы, трепещущей послушно.
Печет все жарче. Было б душно,
Когда бы ветер вдруг уснул!
 
 
Есть дни, что ливнями правы.
Ветрами созданы иные, —
И гладят волосы земные
Из тонких листьев и травы.
 
 
Дыханьем легкие полны
Обласканного ветром Лета.
А в глубине не тает где-то
Забытый Ночью серп луны.
 
 
Кивают чашки белых роз.
Резвится ветер-непоседа,
И свысока ведут беседу
Верхушки гибкие берез.
 
 
Всего-то раза два иль три
Такое утро к нам приходит,
С оконным стуком счастье вводит.
Ты оглянись и посмотри.
 

Вороны

 
Две вороны по крыше гуляют, как два человека:
По бордюру – она, а немного подальше – и он.
Эта пара в костюмах еще позапрошлого века
Не спеша совершает обыденный свой моцион.
 
 
То посмотрит на небо, то вниз… Как у берега моря
Измеряя шагами старинный седой парапет,
Наступает она на карниз. Как волна, с нею шепотом споря,
Набегает воздушный поток и туманно-рассеянный свет.
 
 
Взгляды искоса… Слов и признаний, поверьте, не нужно.
До угла еще двадцать шагов – можно вечность идти.
В одиночку – и вместе. Не в ногу, не порознь, не дружно…
Если вдруг надоест – поднимись на крыло. Это просто. Лети!
 

Поездка в Берендеевы поляны

 
На небе облачная рябь.
Дорога вьется лентой длинной.
Мы прямо в призрачную хлябь
Влетаем мордою машинной.
 
 
Подъем. И храма купола,
Раскинувшись пред нами, светят…
Дорога краше не была
Нигде на целом белом свете!
 
 
Деревья томные грустят
По обе стороны дороги,
Как будто в путь они хотят…
Но нас простят они в итоге!
 
 
Нежаркий  день уже прошел.
В пути встречаем летний вечер…
Пускай все будет хорошо,
Как эта маленькая встреча!
 

Июль

 
Желтоватый, изысканно-близкий,
Омывающий ноги песок.
Берега, и высокий, и низкий,
Грациозный прибрежный лесок…
 
 
А за ним очарованным строем
Наступает сосновый отряд.
И от тел разогревшихся роем
В теплом воздухе брызги горят!
 

Август – 2010

 
К Москве пожары подступают,
Как будто вновь Наполеон
Столицу пеплом засыпает,
И дым скрывает небосклон.
 
 
Людская боль в жаре и суши,
И вертолеты в облаках.
Их рокот близится и глушит,
Но затушить не может страх…
 
 
Огонь раскрыл свои объятья
И пожирает все и вся,
Как чье-то страшное проклятье,
Какого избежать нельзя.
 
 
За что, о милая Россия,
Пылаешь в зареве огней?
Зовешь ли грозы, иль мессию?
Люблю тебя еще сильней.
 
 
– – – – – – – – – – – – – —
 

 
Как спички, сосны наготове
В глухой опасной тишине.
Ни капли влаги – как без крови
В воздушной пышущей волне.
 
 
Пускай на сей раз обойдется.
Пускай Господь убережет…
Пусть то, что рвется, – не порвется,
Последней свечки не зажжет!
 
 
Пускай без силы. Но без боли!
Без точки вместо запятой.
Не будем плакать. До того ли,
Коль сосны дышат немотой???
 

На балконе

 
Блестящий шарик фонаря
В линейном обрамленье сосен.
И мы приехали не зря,
И мир, пожалуй, все же сносен.
 
 
И даже, может быть, хорош,
И звездами себя усеял…
Они на небе прямо сплошь,
Чтоб август звездопад затеял.
 
 
Как мошкара под колпаком
Легко слетающего света,
Мы на балконе с козырьком
В конце немыслимого лета.
 
 
В жару обмякшие стволы
С пушистым хвойным опереньем
Стекают каплями смолы,
Как я теку стихотвореньем.
 
 
Еще немного впереди
Мяча, и хвои, и покоя…
А там – паши, не упади!
Но… вспоминай про все такое!
 

Туман на озере

 
Белая стена.
Рисуй на ней, что хочешь!
Твоя судьба – как с чистого листа.
Дальняя вина —
За гранью прошлой ночи.
А за стеной – сплошная пустота.
 
 
Озера – как нет.
Куда идти – не видно.
Мы ждем, когда рассеется туман.
Соснам в вышине,
Наверное, обидно
Нырять в тумана замкнутый карман.
 

 
Звуков – тоже нет.
Ни всплеска, ни чирика…
Сомкнулся мир до нескольких шагов.
Мягкий белый свет.
Шепот – вместо крика.
Давай родится хокку. Ты готов?
 
 
Иглами сосен
Белесую пелену
                             не сдвинуть. Туман…
 

Отдых

 
Свободно выйти за пределы
Границ обычной суеты…
На берегу сидеть без дела,
Где только сосны, я и ты…
 
 
Не делать больно, не лукавить,
Омыть волною пальцы ног…
И ноги рядышком поставить
На теплый ласковый песок.
 
 
Кому такое не под силу,
Того жалею от души.
Остановись, подумай, милый,
К своей могиле не спеши.
 
 
Найди родного человека,
Забрось привычные часы…
И затаись на склоне века,
Как кот, с улыбкою в усы…
 

Осень

Закат

Как бегут облака, оживляя лазурь акварельного неба,

Дымкой, рябью, белесыми волнами в синь проникая!

Этот день – он и был, и как будто бы не был.

Проскакал, словно лошадь галопом.

Ах, жалость какая…

Акварель потемнела, окрасилась розовым

вычурность края.

Горизонт заслоняя, по-прежнему катятся волны

Облаков. Кто-то, кисточку нервно макая,

Водит по небу. Ночь вдохновением, звездами полным,

Убирает следы, затирает надежно надежды и страхи.

Вот и капля готова сорваться для вечности-чаши.

Клены молча срывают обрывки рубахи.

День единственной осени – осени вечной и нашей.

Сентябрь

 
Мои осенние пионы,
     чуть-чуть поникшие к земле,
Их ржавых пятен – миллионы;
     как после пира на столе —
На белой скатерти былого
     видны последствия времен…
Суда небес последним словом —
     прощальный осени поклон.
 

 
Как предначертано веками,
     все сходится в застывший миг.
Багряно-желто-злое пламя
     сметает жизни ломкий лик,
И приближается безмолвно
     сугробов тихая пора.
Все будет заново. И словно
     незавершенная игра,
 
 
Качают ветками пионы,
     и одинокий яркий плод
На яблонь древние пилоны
     мазок отчаянья кладет.
А травы снова, не жалея,
     в последний теплый день цветут…
И листьев алая аллея
     меняет осени статут.
 
 
Вот – нервный мряв соседской кошки
     нас возвращает в этот мир.
Что показалось – понарошку;
      поспевших яблок кончен тир, —
Немного грусти прилетает
      с последним вздохом сентября.
Все замерло. И осень тает,
      оправу вечности даря.
 

Первый желтый лист

Первый желтый листок на машинном стекле…

Он вздыхает о лете, о нежном тепле.

Что сорвало его? Почему он такой?

Он прощается, машет дрожащей рукой,

Шепчет нам: «Это осени зреющей след…»

И – слетает на серый асфальтовый плед.

Осень

 
Листья кленов, волна за волной,
Осыпаются с веток упругих.
И любовь не прошла стороной,
И хорошие рядом подруги.
 
 
Только сердце сжимает тоска,
Затаившись на донышке где-то,
И стучит тишина у виска:
«Где мое ненаглядное лето?»
 
 
Ничего для себя не хочу,
И морозы не слишком достали.
За речные рассветы плачу
Месяцами бетона и стали.
 
 
Городских суета площадей,
Да желтеющий клен в переулке.
Океаны спешащих людей —
Безысходность колесной прогулки…
 
 
Дорогие громады домов!
Вы меня приютили случайно.
В вас живут миллиарды умов,
Или в этом какая-то тайна?
 
 
Те, кто жил, кто пока что живет, —
Все оставили след и отметку.
Только осень куда-то плывет
В листьях кленов – седая кокетка…
 

Другой октябрь

Радостью полнится солнечный дворик.

Воздух прозрачный внизу и на крышах.

Желтый октябрь с мамой-осенью спорит.

Голуби парой на проводе – выше.

Сухо, нежарко, и облако – дымкой.

Листья с деревьями тихо прощаются.

Память халтурит, и сделать бы снимки…

Что же еще к нам опять возвращается?

Хочется петь. Настроение джаза.

Запах листвы и прозрачного неба…

Есть в увядании тихая фаза.

Жаль, если ты в этой осени не был!

Блюзовых звуков не слышал рождение,

Пару влюбленных пернатых не видел…

Осень, послушай! Яви снисхождение!

Ты же на нас, дурачков, не в обиде,

Ты же простишь нашу вечную спешку,

Делометанье без взглядов на лица…

Не убирай эту милую вешку —

Дай ароматом листвы насладиться!

Листопад – немного Есенину

Листопад. Метанье листьев вверх и вниз.

Не упасть бы, зацепиться б за карниз,

Им взлететь бы, словно птицам, в облака…

Но, увы, не получается пока.

И ложатся листья наземь,

укрывая мокрый двор.

Шелест, сетующий на зиму, —

вселиственный укор…

А на белом свете – ветер,

Он ерошит листьев медь.

Октября остаткам светит

Ветром свистнуть – и сгореть.

Осенняя прогулка

 
Красиво. Дьявольски красиво!
Уже беднеющая осень
Еще разряжена игриво,
Но все же подаянья просит…
 
 
Слегка бледнеющие пальцы
Древесных стылых сожалений
Надеты осенью на пяльцы
Безумных тающих мгновений.
 
 
Прозрачной медленностью небо
Рисует галки птичьих кликов,
Туман под утро, словно не был,
Разреженностью многоликой
 
 
Тушует мягкой губкой риски
Ветвей, дорог, всего на свете…
А мы с тобой жуем ириски,
Как недовыросшие  дети.
 

Дождь

Какая двойственная магия дождя

Застыла в плавном колебанье мокрых зданий,

По строчкам грусти с реверансами бродя,

Слезами зонтики прохожих бередя,

Их заклиная на медлительность скитаний,

И в произвольном искаженье расстояний,

Возможно, сонную отраду находя…

Осень – короткое

 
Сниженья медленного прелесть
Вращеньем желтизны пройдя,
Под тихий постоянный шелест
Природа плачет, уходя.
 
 
Остовы веток раздевает,
Дождем лаская наготу,
В белесый саван укрывает,
В душе рождая немоту…
 

Пейзаж

 
Серые сумерки
      с рыжими фонарями,
Вкрапления белого снега
      на детской площадке…
Темнеет. И отблески света
      на трубах над всеми домами.
Безумно красиво.
      И все в надлежащем порядке.
 
 
Широким мазком —
       облака, различимые еле.
Еще до зимы – далеко.
       А пока – оглядеться.
Запомнить, как листья, горя,
       на обочину медленно сели,
И вот – от проплешин и проседи
       листьям не деться.
 
 
Кружи – не кружи,
       а придется, увы, приземлиться.
Земля – гравитация, Ньютон,
       и что-то такое…
А мы украшаем, как листья —
       оранжевым ситцем,
Ее, как любимую,
       тем, что имеем, – собою.
 
 
И нам, словно листьям
       под клоунски-рыжим свеченьем,
Дано опуститься в покой
       после долгих метаний,
 

 
Как сетью, опутав
       мерцающим пересеченьем
И душ, и судеб, и звонков,
       и, увы, расстояний.
 
 
Горите же, пятнышки
      лисье-пушистого света,
На нашем холсте под названием
      «Сумерки. Вечер»!
Мы – листья, Земля! Не зима.
      Хоть уже и не лето.
А нам на обочине точно
      назначена встреча!
 

Крапива

 
Не погадать уж на ромашке —
         ромашки спрятались давно.
И расползаются букашки —
         видать, закончилось кино…
 
 
Сквозь искры инея, красиво,
         в забытом Богом октябре
Цветет обычная крапива
         на дачном утреннем дворе.
 
 
Ленивый шмель мотор заводит,
         еще копается в листве,
Как пьяный, по крапиве бродит.
         Сорвался – бах! И – на траве.
 
 
Точь-в-точь – в годах седая дива!
         И ей плевать, что не сезон.
Цветет мятежная крапива,
         как будто в этом есть резон.
 

Ноябрь

 
Какая акварель разлита в небесах!
И мягкой кистью тишина
    пройдется ловкими мазками…
Ее беззвучная волна
    кидает грусти соль горстями.
Осенней пустоты вестями,
    между седыми тополями
Ее печати на ветвях —
Рябина издали видна
   своими красными кистями.
 
 
И переливы бурь, и грозные раскаты
   ушли в небытие до будущей весны.
Как ссоры молодых,
   что без году женаты,
   они весною нам отчетливо слышны…
А нынче – тишина. Вселенская, благая.
И марево сплошных текучих облаков,
   где редкий солнца луч
   меж кучевых тисков,
   небрежно их бока пастелью озаряя,
Затронет обертон ноябрьской струны…
 

Ночной дождь

 
Исповедь ночного дождя
В тишине оставленных дач.
Кто-то пожалел, уходя
В поисках обычных удач…
В окна бьют фонтанчики струй —
Барабан дождиной ходьбы…
Эй, художник-дождь, нарисуй
На стекле обрывки судьбы!
Помнишь, за окном пили чай,
Друг на друга глядя всерьез…
А теперь – без них тут скучай.
И куда их поезд увез!
А потом там плакал малыш,
И всю ночь качались во сне
Над чертою медленных крыш
Сосны – баю-бай – в вышине…
Там любили, ждали и жгли
У крыльца осеннюю падь.
Обижаться, дуться могли.
А могли и звезды достать.
Островок – пустынный бурьян…
Видно, уж кого-нибудь нет.
Дождь оплачет этот изъян
И умоет серый рассвет.
 

Еще ноябрь

Ноябрь меняет осени статут.

Глядишь – и до зимы совсем немного.

Как путник, перед дальнею дорогой

Присевший отдохнуть на пять минут,

Он раскрывает двери для седых

Пушистых туч, и первых холодов,

Снежинок тонких, зыбких, молодых,

Под сетью неприкаянных следов.

Ветров разгул приветствует, наглец,

Нисколько не стыдясь пред голой чащей;

Их завершает буйство, наконец,

И приглашает в гости снег летящий.

И – вроде – снег, и – дождик моросит,

И нету сил противиться природе,

И нету сил – по сути – никаких;

Все – в ноябре, в хандре, в пути, в породе

Особых дней, которые идут

Пред зимней очарованной порою.

Пред холодами, что за дверью ждут,

Дав осени пресытиться игрою.

Эти дни…

 
Эти дни бывают очень редко.
Как в саду ожившая душа,
Плачет растревоженная ветка,
За окном стеснительно шурша…
 
 
Бьются капли в звонкой перекличке,
О стекло расплющиваясь вмиг.
Кот мурлычет рядом по привычке,
Заглушив осенней грусти клик…
 
 
Все застыло в полунедвиженье.
Полувздох и полузабытье…
Лишь дождинок частое круженье
Бытие наполнило мое.
 
 
Остановка. Боль? Да нет, не слишком…
Ничего. Никто. И никчему…
Только одинокая мыслишка
Робко проскребается к уму…
 
 
Для чего? Не знаю. Это – после.
Заторможен мир на час дождя.
Мы – не в нем, а, вроде, где-то возле…
Закрываю двери, уходя…
 

Предзимье

 
Околдована россыпью белого
Земляная тропинка во мгле.
Послесловьем полета несмелого —
Пятна снега на черной земле.
 
 
Заостренье травинок поломано,
Стебельки окропила ль роса?
Или инеем все окаемано,
И промозгло легли небеса?
 
 
Нету времени, нет постоянства.
На лету, застывая, поет
Небольшая частичка пространства,
Завершая предзимний полет…
 

Время холодов

 
Во власти ноября – на лед патенты
Берут дороги. Время холодов.
Промерзшие машины грустной лентой,
И тонкий снег – в полоску от следов.
 
 
Точь-в-точь – суровый страж —
                             молчит природа,
От дел отдохновение даря,
Ей дела нет до глупого народа, —
Шиномонтаж в разгаре ноября.
 
 
Первый снег закружил над медлительно мокнущей улицей.
То ли снег, то ли дождь – разобрать мудрено, да и незачем.
Силуэты осенних берез, наклонившись, сутулятся,
Над тетрадью дороги рыдая хроническим неучем.
Полузимний пейзаж замирает продрогшей распутицей, —
Полу-лужи, и полу-сугробы, и полу-растерянность…
Обалдевший от холода мерзлый ноябрь еще крутится,
Оформляя зиме на имущество года доверенность.
 

Замороженное

 
Уже меня не запугать
           постылым запахом
                                           метели.
Темно. И листья облетели
                с зимою осень сопрягать…
Увы, меня не соблазнить
                  посулами живой
                                                капели!
 
 
Следы цветущей канители
                теперь седым ветвям хранить.
Пушистым шапкам гордых сосен
             морозы не за что
                                            ругать.
Все тот же строй и зим, и весен.
                И незачем бездушно лгать…
 

В ноябре

 
Медленно узор дубовой меди
В нити трав седых вплетает осень…
Заморозки.
 

Ленинграду-Питеру

 
Ленинградский вокзал
Ждет, как старый друг.
Это кто же сказал,
что дороже – юг?
Это нам – судьба.
Провожай, родной!
Капельки у лба —
Морось за стеной…
Как шагнешь вперед —
Сразу на канал.
Хорошо, не лед…
Дождик доканал.
Это я грущу
И хочу туда.
Все опять прощу.
Вот дожди – беда…
Или не беда?
Только бы дышать.
И опять – вода.
Значит, время – вспять.
Под ногой – гранит,
Плещет вновь Нева,
И всегда хранит
Мысли и слова.
Если не Нева —
То канала нить.
И вода жива.
Значит, время – жить!
 

Вот и опять осенний Питер…

А Казанский собор обнимает крылами

Петербург, открывающий лики домов

С деревянными, звонко-цветными полами…

Этот город дождя и основу основ.

Наш волшебный приезд – в бездождливое время.

Вопреки суете опускается снег…

И снежинки кружатся в замедленной теме

Ноября, и зимы, и мертвеющих рек.

Не успеть до музея, не двинуться дальше.

В промежутке, у Зимнего, – радость и смех!

Этот город отсутствия страха и фальши

Покидаем, увы, безо всяких помех…

И хотелось бы, может, подольше остаться,

Но – зовущий вокзал – меньше часа пути.

Мы еще не ушли. Но пора собираться…

Тут, пожалуй, уже ничего не найти.

Осеннее

 
Какой глубинный тайный знак
В осеннем колебанье веток!
Без неприкаянных разметок
Наверно, осенью – никак…
 
 
Какой волшебный странный звук
В осеннем дуновенье ветра…
Как мягкой шляпою из фетра,
Он обнимает все вокруг!
 
 
Слезой дождливою скорбя,
Природа нас не замечает.
По лету яркому скучает,
Невольно маясь и любя…
 

Осенний туман

Дорога, уходящая в туман

Безудержно летящей сизой лентой…

Ее неловкий тающий обман

Нам дан, наверно, свыше легкой рентой.

Вот – птицы на кочевье. Осень года.

Стриптиз деревьев – наперегонки…

И близоруко щурится природа

Сквозь густо запотевшие очки.

Осенний транзит

Осенний транзит из былого в грядущее.

Уже снегопад вдалеке под парами.

Все замерло – мокрое, тихое, ждущее…

И темных дворов благодать вечерами.

Уедем? Пожалуй… Куда? Как придется.

Скорее – по времени блещущим рельсам,

Где лязгом потери октябрь отзовется,

Где ляжет белеющий снег Парацельсом.

С собой заберем промелькнувшее счастье,

И лучик, что рыжим бельчонком проносится.

Мы помним, что было, – но только отчасти,

И вовсе не знаем, что в путь с нами просится.

Забытая кукла. Записка в кармане.

А дома – учебников сонные груды.

Все будет, что будет. И с ними. И с нами.

Успехи, удачи, провалы, простуды…

Давай помолчим. Мы немного устали.

Прижаться к окошку. Укутаться пледом…

Там листья вот только что тихо летали.

Их снова увидим, но призрачным летом…

Кончается ноябрь. Воскресенье

 
Благостное утро
Зимним светом озаренной нови.
Радостно кому-то,
Разлилось волнение по крови.
 
 
Стылые деревья
С нетерпеньем ждут пушистых шапок,
Голые пальцы веток протягивая…
Гордость королевья
Стряхивает снег движеньем лапок,
Запахов цепь отметок затрагивая…
 
 
Весело без повода.
В воздухе преддверьем новогодним
Значится – выполнишь все, что захочется.
Серой мути проводы…
Кажется, что именно сегодня
Свяжется – нет на Земле Одиночества.
 

Мы живы

Ветер Памяти – ветер Надежды

Ветер памяти. Зов обожженных фронтов.

Гул снарядов приносится вихрем разлуки.

Ты к потерям готов, и к победам готов,

Сквозь года видишь к небу воздетые руки…

Не до шуток, когда вместе с духом земли

Прилетит опостылевший запах металла.

Эти руки стрелять и работать смогли,

Снег хватать, и опять начинать все сначала.

Этот ветер войны, этот ветер потерь

Не жалеет седин на висках ветерана.

Распахнет, обезумевший, старую дверь,

И за дверью появится новая рана…

Но с железным поветрием вместе внутри

Зарождается тоненький лучик Надежды.

Ты не можешь не слышать. Открой и смотри.

Пусть – не всем. Не сейчас. Не как прежде…

Ветер Памяти сходится с ветром Надежды, сливаются,

Локонами сплетясь и рассыпавшись

⠀⠀⠀⠀⠀⠀по рукавам одежды,

Меняя отчаянья вой на молчанье отчаянное,

Такое безумное, такое отважно-мгновенно-нечаянное,

Переходящее в шепот души, опаленной бедой,

Беду смывающий, будто бы ледяной водой,

И рождающий звук настоящего времени —

⠀⠀⠀⠀⠀⠀ голос тонкий,

Ласкающий прямо по темени, набирающий силу,

Обретающий мощь, в плоть и кровь проникающий,

Не дающий упасть, провалиться в могилу,

А спасающий и поднимающий.

Ветер Памяти. Ветер Надежды. Ветер Любви.

Оставайся для нас. Продолжайся. Живи!