Текст книги "Моя земля – мое время"

Память – 1

 
Я забываю имена,
Теряю памяти страницы…
Листаю – тают времена…
А может, это только снится…
Уходят строки и значки,
И замедляется круженье,
Лишь удивленные зрачки
Сквозь рябь таращит отраженье.
Мои былые имена
Еще звучат среди метаний.
А в вальсе кружат времена
Любви, потери и скитаний.
Шаги ушедших дорогих
В порядке строгом раздаются…
В звучанье голосов других
Они привычно остаются.
Они не канули, поверь.
Я что-то вечно забываю…
Но эту истинную дверь
Я не могу. Не закрываю.
 

Память – 2

Память! Подружка, шпионка и мука,

Долгими трассами ночи летящая,

Многими тоннами едкого лука,

Болью для глаз ты, увы, – настоящая.

Светочем ясным даруя прозрение,

Все примиришь и уладишь, бессонная,

Где-то – любовь, а кому-то – презрение,

А остальным – синева заоконная…

Ты избирательно выронишь мелкое,

Что-то старательно спрячешь глубинами…

Скачешь по жизни рассеянной белкою,

Крупной мурашкой висишь над руинами.

Холодом кожи. Горячечным облаком.

Тихим туманом с просветами прошлого…

Чьим-то несмелым и призрачным обликом.

Вкусом надежды. И привкусом пошлого…

Совестью, бликами мига заветного,

Жалостью, гордостью, лаской и силою,

Тайной предвестницей часа рассветного

Ты сохраняешь наследие милого.

Память – 3

 
Мой враг! Могучий, мощный враг!
Я с уважением приемлю
Твою кончину. Только так.
Как и визит на нашу Землю.
 
 
Пускай не все достойно – но
Ты не могла прожить иначе.
И, как ни кажется смешно, —
Я о тебе почти что плачу.
 
 
И, Боже правый, – как теперь
Живет семья без ветерана?
Как дочь твоя? И где та дверь,
Где счет ведется для потерь,
Решают, нынче ли, теперь,
Или еще немного рано???
 
 
Как знать, когда уйти пора?
Кто сделал все? Кому зачтется?
Кому-то жизнь – одна игра,
Он над потерями смеется,
По вешкам скачет, как блоха…
Легко ли быть такой блохою?
Бояться надо ли греха?
А, может, страхи – чепуха?
И, лишь защитою стиха,
И я – чего-нибудь, да стою?
 
 
Извечным манием пера,
Не помышляя об удаче,
Почти случайно – как иначе? —
Все выдается на-гора.
 
 
Все выливается наружу.
Зачем? Как знать… на том стою.
Свою жару, тревогу, стужу,
Любовь, сомненья, веру, – «Ну же!
Достань!» – покорно достаю.
 
 
Сперва – одно. А дальше – слово
Уводит. Нет – начать бы снова!
А я – виною естество —
Крадя момент, поверх всего,
Вот знать бы только – для чего! —
Пишу, пишу… взамен иного.
 
 
Хотела про потери. Как
Прожить дальнейшее придется?
Живое сердце – сердце бьется,
И эхом гулко отдается,
И время нам еще дается,
И слышится еще «тик-так».
 
 
И мозг, и сердце Память знают.
Она, хранитель бытия,
Всего – от края и до края —
Бурлит и плещет, заливая
Вот эти самые края…
Она. Сердитая, родная.
Она. А, может, это – я?..
 

Пересеченье

Пересеченье времени с пространством,

Изменчивая образов река,

Где мимолетность грезит постоянством,

Протягивая нить издалека…

Объемный, зримый, властный и тяжелый,

Печать оставит неслучайный штрих.

Заполненность от потолка до пола.

Он здесь. И нету места для других.

Текучий бег минут, и стук гороха, —

Стеклянно на пол падающий миг.

И не собрать рассыпанный по крохам

Тот день, что рассечен у ног твоих.

Тишина

 
Услышьте музыку стиха!
Свои эмоции излейте.
Быть может, жизнь не так плоха?
Вы ярких красок не жалейте,
Услышьте музыку стиха!
 
 
Не ждите ласки и похвал.
В плену неимоверной сказки
Кто из людей не забывал,
Что в мире существуют маски???
Не ждите ласки и похвал.
 
 
Заденьте тонкую струну
Еще несбывшегося чуда…
Ее, дрожащую, одну
Достаньте мягко ниоткуда,
Заденьте тонкую струну!
 
 
Придите в тихий уголок,
Наедине с самим собою,
Найдя на память узелок,
Что вас когда-то было двое…
Придите в тихий уголок.
 
 
За три минуты тишины
Полмира радостно отдайте!
Призы отдайте и вины,
И сладость с горечью смешайте
За три минуты тишины…
 

Перышко

 
Перышко плавно парило
Вдоль самого края стекла,
Словно судьба говорила,
И вдруг, не прощаясь, ушла.
 
 
Все утекло в небывалое,
Как на полотнах Дали,
Будто бы трещинкой малою
Мы в неизбежность вошли.
 

 
Кружится нечто незримое
Птичьим пером в никогда.
Все, так усердно творимое, —
Нынче простая вода.
 
 
Капли бегут, невесомые,
Пишут узор на окне.
Все мы, куда-то влекомые, —
Блики на чьей-то стене…
 

Пауза

 
Шины шуршат, прошептав шелестяще
            «прощай…
                                      прощай».
Прощаю…
Стылые сосны спят,
Сожаление сонно в ветвях качают.
Тихая грусть
Одиноко тоскующих
            в замершем сумраке сосен…
Больно. И пусть.
Нету зим —
Нету пьяных от бешеной радости весен!
 

Кошачьи стихи

Кошка

Хвостато созданье, пушисто, усато,

Дивана слегка для него маловато…

Квартира чуть-чуть тесноватой бывает,

И кошка беду молоком запивает!

Созданье достойно медалей моделей

За взятие грацией всех цитаделей!

Но будьте с созданием чуточку грубы —

Увидите сразу и когти, и зубы.

Становится грозным пушистый комочек,

Как будто он когти напильником точит!

Хребет выгибает, усы распушила,

Ну точно позавтракать вами решила!

Достоинство кошкино выше любого.

Приветствует кошка лишь доброе слово!

Но когти и зубы создание спрячет…

Мурлычет. А что же мурлыканье значит?

Простила, пожалуй… И снова рука

Потянется гладить котенка, пока

На ваши взобравшись уютно колени

Отбросит она недоверия тени,

Попросит мурлыканьем: «Что же вы? Гладьте!

А ваши заботы попозже уладьте!»

Романс

 
Прозрачный взгляд небесных глаз,
Души застенчивая прелесть…
Атласом удивленных фраз
Вздыхает комплиментов шелест.
 
 
Как поз изящества магнит
К Вам всех, безжалостная, манит,
Так Ваш небрежно-томный вид
Нас восхищать не перестанет.
 
 
В меха одета красота.
Тона, прелестница, откуда?
Вы вся, от лапок до хвоста, —
Одно пленительное чудо!
 

Большая кошачья любовь

 
Голубоглазое созданье
Ко мне
              подходит
                                не спеша,
В его рассеянном вниманье
Мерцает
                 трепетно
                                    душа.
 

 
Она добра и полосата,
Она пушиста и легка.
Ее мурлыканье усато,
А лапа – нежная рука.
 
 
Она меня не понимает,
Но разрешает близкой быть,
И на коленях замирает,
Позволив мне себя любить.
 
 
Тетрадки, ужин – это мелко,
Когда
            мурлыкает
                                  душа.
И вся вселенная – безделка.
Она
        не стоит
                         ни гроша!…
 

Кототерапия

Примуркалось тихо и жаждет участья

На краешке сна полосатое счастье.

Пушистый животик нежнейшего тона.

Что ж? Котик не знает другого закона,

Чем рядом прижаться и носом уткнуться,

И снова в котеночье детство вернуться!

Глаза цвета неба зажмурит блаженно,

Мурлычет ритмично, светло, совершенно.

Глубинные звуки плывут в подсознанье,

Баюкают, нежат и гасят вниманье.

Они по значенью превыше работы

И прочей людской каждодневной заботы…

Вот только б случайно не сбить одеяло,

Чтоб счастье, обидевшись, не убежало…

Гипнотизер

 
Светлая щечка, бархатный мех,
Темная линия прямо от глаза.
Легкий прыжок – и он без помех
Ластится, лезет и муркает сразу.
 
 
Можете злиться, думать, спешить,
Это лишь Ваше личное дело.
Он – на коленях, и надобно жить,
Гладя кошачье гибкое тело.
 
 
Руки в пушистый комок запустить,
Так безоглядно в него закопаться…
А под ладонью вибрации нить,
И от нее тяжело оторваться.
 

Мурр

 
Блаженный на двоих анабиоз:
ОН муркает, уткнувшись носом в локоть,
И только это действие всерьез.
А прочее – размыто и далёко.
 
 
Нет, есть еще привязка наяву:
Дымящаяся рядом кружка чая.
Ее достичь задачей назову
(ЕМУ при этом сильно не мешая).
 
 
Пока ОН ровно дышит, в сгиб руки
Кошачьим влажным носом упираясь,
Дела, что, прямо скажем, нелегки,
Плывут, меня нисколько не касаясь.
 

Разговор с котом

 
От природы коты – врачи.
А у нас – не лечебный кот!
Он обычно мурчит-мурчит,
И погладиться шанса ждет.
 
 
На коленки запрыгнет враз,
Проведет по тебе хвостом…
По-кошачьи скосивши глаз,
Намекает: поешь потом!
 
 
А недавно я так слегла,
Что не знала, как встать опять.
Я, конечно, кота звала,
Как же помощи мне не ждать!
 
 
Только кот не идет ко мне,
Смотрит издали на кровать.
Оставляет одну вполне
С этой мерзостью воевать…
 
 
Вниз со шкафа взирает он,
Отвечает мне нараспев:
– В профилактике я силен,
Но, простите, не терапевт!
 

Коту, котом и о коте…

 
Мой спутник, мой герой,
Воспетый мной не раз!
Невозмутимость поз
И вечная беспечность!
Волнением хвоста
Тревожишь бесконечность,
Являя волшебство
Ночным сияньем глаз.
 

Помолись

Помолись за кошачью душу его.

Сделать чудо Создателя упроси.

Ну, а если нельзя уже ничего, —

В рай кошачий его скорей унеси.

На руке моей лежит голова.

Полосатый зверь из счастливых лет.

Он мурлычет, хоть и пришел едва…

Только сил уже почитай, что нет.

На картине рядышком – на стене —

Он другой, он полон кошачьих сил.

Кто на свете сумел бы, помог бы мне?

Кто бы вдруг Создателя упросил???

Кошачий экзамен

Кошачий экзамен – мурлыканье сходу,

Прыжки без разбега и трепетный мяв, —

Сдается котами в любую погоду,

Когда не мешает их собственный нрав.

Пятерка по нежным касаньям усами,

Отлично почищенный бархатный мех…

Конечно, Вы в это поверите сами.

Ведь если Вы Кошка, то Вы – лучше всех!

Кот на солнце

Полоски солнца на полосках меха,

Пушистой шкуры солнечный окрас.

Как рыжий клоун, созданный для смеха,

Он, на газоне лежа, спит для вас.

Не спит, а дремлет, я прошу прощенья,

Величествен и нежен, как всегда.

Он просто кот, а ваши посещенья

Для них, котов, – всего лишь ерунда!

Свернулся, как заправская креветка,

А мордочка – блаженно напоказ.

Такие дни бывают очень редко…

Зажмуренный в тепле кошачий глаз…

Котик развлекается

 
Черный копатель, верней, полосатый,
Роется в куче ненужных вещей.
Лапа пушистая лезет куда-то…
Вы запретить не сумеете ей!
 
 
Белой бумаги порхают страницы,
Рвутся пакеты от встреч с коготком…
Кошки не знают, что значат границы.
С этой условностью кот не знаком!
 

Кошачество-Собачество

Собачество с Кошачеством исполнились ребячеством.

Одно под веткой лаяло, Величество загнав.

Другое там устроилось, достоинство утроилось,

И нам отлично слышался его утробный мяв.

Так что послужило причиной разлада?

Не знает никто, да и это не надо…

Когда это было?

Зачем это было?

Давно потерялось в мерцании снов.

Однако мелькает сия эскапада

В ажуре любого двора или сада —

Рычанье, ворчанье,

Хвоста замечанье,

И вой ошалелый повыше голов.

Традиции приличества владеют их Величеством.

И аргумент весомее любых обычных слов.

Им служит в назидание, как истинным созданиям,

Отменное количество изысканных зубов!

Неземная красота

Колючих зарослей минуя загражденье,

Проходит мимо неземная красота.

Она была? Иль было наважденье?

Нарисовала сказку суета?

Вуаль таинственного робко поднимая,

Она на цыпочках проходит наяву,

Хвостом помахивая… Путь ее – прямая.

Ее по имени едва ли назову.

Куда ее влекут дела земные?

В движеньях – грация заслуженных актрис.

Склоняются травинки наливные,

Едва касаясь кончиков вибрисс…

Кошки

Кошки – мудрее людей.

Они живут настоящим.

Не прошлым растаявшим, из глубины глядящим.

Не будущим, вдаль манящим и обещающим.

А тем, что сейчас.

Возможно, не слишком блестящим,

Но теплым, живущим и настоящим.

Правда, для кошек реального больше.

Не всякие там – Америки, Африки, Польши, —

А просто – реальность для кошек – пошире.

Не только, что дважды взять по два – четыре,

Не только есть мы, из плоти и крови,

А то, что для нас бывает и внове,

Когда приоткрытой мельком страницей

Вступает в беседу она – интуиция.

Возможно, у кошек названий и нету,

И видят кошачьи нашу Планету

Не то, чтобы шире…

скорее,

глубже.

И сущностей – больше,

И время – иное…

Возможно, как море, – волна за волною, —

И жизнь для кошки —

Не очень земное…

Недаром твердят,

что их, —

жизней, —

девять.

Но кто бы проверил…

И как – проверить?

Кошки – реально водятся с духами.

Кошки давно и надежно унюхали

Всех, обитающих в нашей галактике.

Может, и в дальних, – здесь дело в практике.

Кошки обходят свары и лужи,

Зная моменты, от коих нам хуже.

Если коты пожелают подраться,

То начинают с большой демонстрации,

Громко словесно с врагом разминаются,

Только позднее дуэль начинается.

Кошки – врачи от премудрой природы.

Этакий доктор мохнатой породы.

Кошки на нашей живут территории,

Но собирают другие истории.

А иногда все становится общим.

Мы же по жадности истово ропщем,

Что, мол, свалила/подрала/угнала…

Это – разбилось. Вот здесь вот стояло!

Только мурлыканьем жизнь обернется.

Кошка калачиком рядом свернется,

Ляжет креветкой, доверит вам пузо…

Снова проблема, давившая грузом,

Медленно, плавно, качаясь, уходит…

Кошка – не ведает, что, – но находит,

Раны врачуя морального плана.

И зарубцуется каждая рана.

Ново-новогодняя кошка

 
Орган сосулек за окошком
Зимы мелодии играл.
А под кровать забилась кошка,
Которую никто не брал…
 
 
Несчастья ела – не измерить,
Под снегом холодно всерьез.
Сейчас она не смела верить,
Что лишь на улице – мороз,
 

 
Что снега нет на мелкой спинке,
Что  хвостик вновь не занесет,
Что путешествие в корзинке
К чудесной миске привезет.
 
 
А рядом, в комнате, ревнуя,
Побольше кошка разлеглась.
Она, конечно, негодует,
Поскольку раньше завелась!
 
 
Прошло три дня без изменений.
Гудели кошки, снег летел.
И воздух, вязкий от волнений,
Никак смягчаться не хотел.
 
 
Потом иссякли злобы звуки
И недоверие ушло.
И кошек носится две штуки,
И счастье путь туда нашло,
 
 
Где два хвоста одной расцветки,
И мелкий с крупным так играл!
А за стеной – под снегом ветки, —
Зимы торжественный хорал.
 

Лица и настроения

Человек

 
Отчаянье, и боль, и радость
Тая в измученной душе,
Ты с силою венчаешь слабость
На каждом новом вираже.
 
 
Взлетая, маешься и веришь.
И в тот последний краткий миг
Внезапно, может быть, измеришь
Своим прозреньем Божий лик…
 

На продрогшем ветру

 
На продрогшем ветру,
Под заплаканной маской дождя,
Не считая шагов,
А на каждом четвертом – взлетая,
Я, наверно, умру,
До тебя метра два не дойдя,
Словно мартовский снег,
Что легко и естественно тает.
 
 
Я устану краснеть,
Слезы прятать, лицо опустив.
Беспредельная дрожь
Пробивает движенье любое.
 

 
Я с тобой говорю
Через время, покуда ты жив,
И печально смеюсь
Над такою неловкой собою.
 
 
Ты совсем не такой,
Как привиделось это во сне.
Ты – простой человек.
В твоих грезах – не я, а иное.
Ты совсем ничего
Не узнаешь весной обо мне.
Я растаю, как снег,
Ослепительной этой весною.
 

Без-уми-е

Вот чистый холст передо мной.

Случайная строка – зацепка глазу.

Приходит медленно, таясь, и раскрываясь,

но не сразу…

За стеной уютного мирка есть плач и смех.

И голос. И глаза. Слеза. И строчки…

Когда-нибудь я перестану слышать всех.

Дойду до точки.

На каждом слове тормозя, скользя, слетая

С привычной линии. Нельзя. Сижу, читаю.

Какая, в сущности, ирония – мазнуть,

из банки с краской выжав муть, рискнуть.

И – снова покатиться прочь. Невмочь не рисовать.

Рисуя ночь, как кот, ночной сиамец,

млечный путь лизнуть… глумиться. Раз – блеснуть…

Два – оказаться вновь у чистого холста.

Страница стертой повести чиста.

Лишь за стеной тихонько слышно —

капли букв с листа…

Случайная строка. Она еще цела – но лишь пока.

Ее читая, буквы медленно глазами растворить…

Застыть. И тишину вселенной подарить.

Творить молчание.

Молчание, что всем в итоге суждено. Дано.

А! Вот и к нам, – прошу! —

как милостыни звон, – оно.

Хвостом из звезд махнуть, мяукнуть, и уснуть.

И – сна одна глушащая стена.

И – чистого холста благая суть…

Как будто

Как будто ничего не изменилось.

Все та же песня. И из века в век

Надеется на божескую милость

Наивно и беспечно человек.

– Он не придет. Но вдруг? Я так хотела!

– О, нет! О, нет! Жестокая чума!

– Опять сегодня ночью ждать обстрела…

– Заснуть. Забыть. И не сойти с ума.

– Господь, прости. И защити невинных!

– Сегодня – матч. Надеюсь на ничью!

– Не дашь мильон? Так дай хоть половину!

– Оставь его. А жизнь – возьми мою…

И снова, как начертано, веками

Все происходит так, как быть должно.

Кто знает? Не твоими ли руками

Меняет мир мгновение одно?

Звучат молитвы. Хором и посменно.

И дым надежд восходит к небесам.

Но зло смелеет. И одновременно

Оно пальбу ведет по голосам.

Картинка

 
Сгущалась ночи синева.
А на подушке, очень близко,
Дремала, видная едва,
Хвостом закрывшаяся киска.
 
 
Чуть-чуть подрагивала шерсть,
Ее загривок облекая.
Она во сне хотела есть,
Тихонько когти выпуская.
 

 
А, может, ей приснился кот,
Усатый, молодой и рьяный,
Что через улицу живет,
И никогда не будет пьяный…
 
 
А рядом женщина ждала,
Ладонью щеку подпирала.
Она б давно все убрала,
А наготовила немало…
 
 
Струилась черной ниткой тушь,
Губя остатки макияжа.
Их, вероятно, смыл бы душ,
Ведь это не обиды сажа…
 
 
Она заснула за столом.
И снился ей один на свете.
А он… пришел. Но лишь потом.
А за стеной сопели дети…
 

Наваждение

 
Моя судьба – в твоей руке.
Горюю, разве что, стихами…
Я весь, со всеми потрохами,
И от себя-то вдалеке.
 
 
Как без себя не по себе —
Давно известно и знакомо.
Все полустерто, невесомо…
Все, кроме мыслей о тебе.
 
 
Твои ресницы целовать
Могло бы стать небесным счастьем…
Ну что ж, без моего участья
Тебе случится зимовать.
 
 
Зима. Холодная, без слез.
Без солнца, оттепелей, нега…
Бесстрастным пологом из снега
Твой дом и сердце Бог занес.
 
 
Красавиц лучшая пора,
Столетье мирного покоя…
И это, видимо, такое.
И началось оно с утра.
 
 
Проснешься юной, но больной,
Поскольку век – не слишком мало…
Поднимешь угол одеяла,
И пожалеешь – не со мной.
 

Берега

 
Бегут две линии разлуки
По сторонам большой реки.
Волна, и диких чаек звуки,
И мы все так же далеки.
 
 
Меж нами дни и километры,
Что нам дано еще пройти.
Сплетают солнце, слезы, ветры
Нехитрую тесьму пути.
 
 
Быть можно вместе, но не рядом.
Как странно знать, что мы вдвоем,
Но мерно, не встречаясь взглядом,
По разным берегам идем…
 
 
Мы спотыкаемся о камни,
У каждого они – свои.
Пускай дорога нелегка мне,
Пускай она без колеи,
 
 
Но ты виднеешься в тумане
На дальнем мглистом берегу.
И острой гальки мягче грани.
И я дышать и жить могу!
 

Не прекословь любви

Пожалуйста, не прекословь любви!

Грусти и смейся с нею в унисон.

Пройдет? Ну что ж, пусть это будет сон…

Но только с ней, единственной, живи!

Ее указы бойся нарушать.

Пусть их менять придет ей воля вновь.

Любовь – она на то ведь и любовь,

Чтоб всю структуру мира завершать!

Гармония всегда у ней в чести.

Пускай и выглядит, как сущий диссонанс…

Твой самолет, авто иль дилижанс —

Не средство, чтобы от нее уйти.

Она права. Добра иль зла, – права.

Не будет индульгенций раздавать…

Ее в себе так тяжко убивать!

И так темно, когда она мертва…

Краткое

 
Молю.
Останься наяву – зову.
Люблю.
Забвения нарву траву.
 
 
Зачем
Надежды возлагать – и лгать?
Совсем
Болото съело гать… Шагать.
 
 
Но я
Погибнуть не хочу – лечу!
Моя
Беда. Но я шучу. Плачу.
 
 
Парю.
Заплакать – никогда! Горда.
Смотрю.
В ладони корка льда… Вода.
 

Твои слова

Твои слова обидны и резки.

Мне вовсе дела нет до этой смуты.

Ах, может быть, со мною потому ты,

Что я живу рассудку вопреки…

Я знаю – ты уйдешь, и там, за гранью,

Что делит мир привычно пополам,

Назло обычным бедам и делам,

За чашкой кофе, ароматной ранью,

Ты скажешь, что случайно заглянул,

Что мимо шел, что дел – вагон ужасный.

Но я-то вижу, – то-то и прекрасно, —

Что сам себя ты снова обманул.

Ты будешь неожиданно со мной,

Пока не обернешься с недоверьем,

И резко за захлопнувшейся дверью

Потерю потной ощутишь спиной,

И оттолкнешь ее на сотни метров,

И к двери прислонишься горячо,

И вновь мое почувствуешь плечо,

Прикрыв от сквозняка, а может – ветра.

И мы пойдем сквозь ежедневный хлам,

Имея общий крест и общий шепот,

Не слыша позади безликий ропот,

Рука в руке. Деля все пополам.

Берегиня

 
За что немилуешь меня?
Да разве есть еще другая,
Что, от тебя изнемогая,
Исчезнет, жизнь твою храня,
И королевой, и нагая?
За что немилуешь меня?
 
 
Твое дыханье слышу я.
За стенкой, тихо, незаметно,
Творить тебя, живя бесцветно,
Сегодня очередь моя.
И все ж, закатно и рассветно,
Твое дыханье слышу я.
 
 
Я – мышь. Я – меньше. Ничего.
Мне имя даст благое время,
Когда, тебя целуя в темя,
Я – призрак счастья твоего —
Зову тебя лишь между всеми…
Я – мышь. Я – меньше. Ничего.
 
 
Ты смотришь мимо и насквозь.
Так это все и дальше будет,
А вечность все за нас рассудит…
Но нам не быть с тобою врозь!
Кто знал и верил – не забудет.
Ты смотришь мимо и насквозь.
 

 
Теки, упрямствуй и живи!
Пусть твой рассудок не завянет,
И легкий сон наутро станет
Предчувствием моей любви.
А сердце – сердце не устанет!
Теки, упрямствуй и живи!
 

Легкомыслие

Трагикомедии люблю.

Их вижу я везде и всюду.

Они – как жизнь, печальны и легки.

Необязательно стенать

и бить в беспамятстве посуду, —

Бывает, просто не поднять руки.

Бывает, вроде заняты,

перебирают что-то пальцы,

Смешно летят нелепые слова.

Все так ложится празднично,

Как чудо-вышивка на пяльцы,

И в этом жизнь по-своему права!

Серьезным быть – тяжелый груз.

Его оплакивать – морока.

Не лучше ли смеяться над судьбой?

Не легче ль съесть большой арбуз,

увы, уроненный до срока,

Чем лечь под тяжестью, неся его с собой?

Газета

 
Я Вас устала собирать
И заворачивать в газету.
В расчет, конечно, надо брать,
Что Вас на свете просто нету!
Сметаю вместе с пылью хлам.
Вы регулярно рвете душу —
Вот так, открыто, пополам.
Как рыба пялится на сушу,
Так Вы, взирая из совка,
Меня преследуете бойко.
Могла б добить наверняка.
Но – вновь. В газету… и – в помойку.
Там, в прошлом, – Вы сильны и злы,
А все мои надежды – втуне.
О, как в газете Вы малы!
И так же было накануне.
Ну вот, опять чужая слизь
Блестит на вытертом паркете.
Ну, Вы бы с пола поднялись!
Присядьте, что ли, на газете…
Все так, как быть оно должно.
В наперстке – бабушкин подарок —
Я предлагаю Вам вино.
Простите, вкус не слишком ярок…
Того, что Вам привычно, – нет.
Не пью. Не нахожу в том прока.
Да, не могу сказать в ответ,
Что мне безумно одиноко.
Ну, отдохнули? Вечность ждет.
Чтоб не платить ей неустойку,
Берем газету – и – вперед!
Маршрут знакомый – на помойку.