Текст книги "Сборник избранных произведений"

В которой гости города посещают дом Крамолы и смотрят футбольный матч «Провинция» – «Динамо»

Утром пришла Ирина. Игорь попросил ее показать дом Крамолы.

Ирина, хорошо зная Марию Ивановну и ее информативные способности, нисколько не удивилась осведомленности вновь прибывших, и сразу же согласилась.

Они пошли пешком. Шли не более получаса.

По дороге Игорь как бывший мэр не мог не отметить: дороги идеально чистые, зеленые газоны аккуратно пострижены, нигде нет никакого мусора, никаких урн и мусорных баков, повсюду на клумбах яркие цветы.

Крамолы жили в красивейшем коттедже из красного глазурованного кирпича рядом с недостроенным трехэтажным домом. У входа неподвижно стояли два рыцаря в железных латах. Встретил их полноватый, приземистый мужчина, коротко представился:

– Крамола, дед.

Умные, темные, большие глаза его излучали доброжелательность, любопытство и внимание к собеседнику. На губах играла хитроватая улыбка. Казалось, весь он в постоянном ожидании вопроса, ответ на который у него уже готов.

Ирина представила:

– Игорь Петрович Ворбанцев – первый заместитель главы администрации области.

– Чей-чей вор? – переспросил дед.

– Ворбанцев.

– Не знаю такого воровского народа – банцы – съязвил дед.

Справа на стене Игорь увидел стоящие на одной из полок, запыленные солдатские кирзовые сапоги. Все вместе с подставкой было обрамлено золоченой рамой.

– ЛДПРовские сапоги для Индийского океана, – с готовностью прочел дед надпись под картиной. Игорь только после его слов понял, что сапоги нарисованы, ему захотелось убедиться в этом, он протянул руку.

– Потрогай, потрогай, поначалу никто не верит – добродушно пробормотал дед.

Рядом висела другая картина. Игорь принялся ее рассматривать.

– «Большой чукотский скачок», рабочее название «Перелет чукчимовича в Лондон», – не унимался дед – почти как большой китайский, только в Китае ничего не вышло, а у нас видал, как стрельнуло?

На картине был изображен летящий в воздухе человек, одетый в национальную чукотскую одежду. Необъяснимо, но картина информировала, что оттолкнулся этот человек от земли на Чукотке, а приземлится уже в Лондоне, который едва просматривался в туманной дымке.

Далее размещалась большая картина, почти все полотно занимало огромное болото, из болота торчал пенек, надпись на пеньке гласила ГКЧПук. На пенек взбирался из болота человек, казалось, он не совсем трезв, в одной руке зажата недопитая бутылка.

Дед все не унимался:

– «Первые шаги демократии на твердой почве в болоте недостроенного социализма».

Игорь продолжал рассматривать картину. Болото огорожено высоким, прочным забором, за которым начинались какие-то бугры.

Дед продолжал комментировать:

– За бугром заграница.

Вокруг болота стояли странные люди. Одна нога у них находилась в болоте, вторая опускалась далеко за бугор, и к этой второй ноге они бросали что-то, выуженное в болоте.

– Растаскивают все, что представляет хоть какую-то ценность, а потом и сами туда уйдут. – родолжал отвечать на незаданные вопросы дед.

«Да, фамилия оправдана» – подумал Игорь. Вместе с тем он не мог не отметить, что написаны картины действительно талантливым художником. Ему они нравились.

На следующей картине человек застыл в какой-то нелепой позе, как будто он бежал или прыгал, и у него на ходу слетели штаны, спустившись ниже колен. Рядом, был изображен растерянный мужчина с испачканным тортом лицом, коробка с остатками торта лежала у его ног.

Дед торжествовал так, будто только что сам написал эту картину.

– «Апофеоз английского юмора», – огласил он название картины и тут же добавил – английские и американские Короли юмора – обязательно какой-нибудь придурок с нелепыми ужимками, прыжками, якобы смешными рожами и всегда падающими штанами, а уж торт в лицо – без этого они не могут. Жаль, что с вами не пришел Джон Петрович или, как его еще прозвали, «рашен самогон», надо сказать Крамоленку, чтобы изобразил его на рыбалке.

Стало ясно окончательно, кто является идейным вдохновителем юного художника.

Следующая картина была еще не завершена, но ее идея просматривалась вполне определенно.

На картине Игорь узнал человека изображенного на большой картине, только теперь он на пень уже взобрался и, по-видимому, захотел встать во весь рост с достоинством и величием, все так же держа в руке недопитую бутылку, но неуловимые штрихи и мастерство художника придали ему при всем величии вид провинившегося кота. Из-за его плеча выглядывала рыжеволосая голова.

Дед все комментировал:

– «Первый блин демократии комом» – огласил он название картины.

– Почему он руки растопырил? – поинтересовался Игорь.

– Народ у него спашивает: «Куда деваются бюджетные деньги?». «А черт его знает!» – больше ему ответить нечего.

Игорь подошел к загрунтованному холсту, подготовленному к написанию картины:

– Какие творческие планы? – спросил он.

– «Шиши и кукиши» – не без гордости выпалил дед название предполагаемого шедевра, открывая творческие планы юного художника.

На следующей картине была изображена Россия, выполненная в виде огромного многослойного пирога. Пирог почти со всех сторон был утыкан выпавшими зубами, словно гигант пытался откусить пирог, да только обломал свои зубы. Над каждым зубом возвышались национальные флаги: французские, немецкие, шведские, польские, турецкие, японские. Но особенно много было с разных сторон Английских флагов. Вокруг пирога на буграх с национальными флагами в одной руке и биноклем в другой стояли представители потерявших зубы государств, облизываясь и пуская тягучую, до самой земли, слюну.

– Хочется откусить, да зубы жалко – пояснил дед идею картины.

Вошла Ирина:

– Игорь Петрович! Нас ожидает глава администрации города – сказала она.

Игорь попрощался с хозяином, пообещав зайти еще.

– Куда ты денешься – зайдешь, – буркнул дед на прощание.

Выходя из дома Игорь заметил, что на месте рыцарей стоят два полуобнаженных зулуса с саблями в руках.

– Это дед голограммами развлекается – пояснила Ирина.

Мэр – молодой, энергичный, стройный человек с русыми волосами и приятной внешностью, и в целом весьма симпатичный, ожидал их в просторном, скромно обставленном кабинете. Встретив Игоря как старого знакомого, он сразу же предложил перейти на ты, заметив, что они примерно одного возраста, давно знакомы, да и работали когда-то на одном предприятии. Неторопливая беседа их затянулась до самого вечера.

Со слов Юрия Сергеевича Воронцова, так звали мэра, Игорь узнал, что все началось с того, что в город прибыли первые поселенцы – бывшие офицеры элитных воинских частей, кроме них, приехали лучшие выпускники вузов области самых разных специальностей. Большинство из тех и других оказались потомками казаков, здесь были и донские, и терские, и кубанские, и даже несколько человек из забайкальских казаков. Кроме казачьих корней их объединяло стремление к дисциплине, а также необычаная работоспособность и патриотизм.

В период политического кризиса в стране и начала ее развала эта группа образовала политический центр города. Они собрали казачий сход, на который пригласили большое количество местных жителей, также выходцев из казаков.

Сход решили считать высшим органом власти в городе, насчитывавшем в то время около 20 тысяч жителей.

Там же на сходе выбрали исполнительный орган – совет казаков, впоследствии преобразованный в городской совет.

Воронцов же с тех пор так и является председателем этого совета, а ныне мэром города или, как принято считать официально, главой администрации. Бессменным его заместителем все эти годы является Крамола-дед, который никаких других имен не признает.

На этом же сходе объявили войну набиравшему силу пьянству. Довольно жесткими мерами – от порки на площади до выдворения за пределы города. Правда, эти меры почти не применялись, но приняли их все с воодушевлением и со временем даже предложили ввести в городе «сухой» закон, а попутно запретили и табакокурение.

Со временем в городе создали локальную компьютерную сеть. И теперь сход проводился в электронном виде. Каждый житель по любым общегородским проблемам мог высказать свое мнение, все пожелания жителей обрабатывает информационно-аналитический центр. Все это больше напоминает метод «мозговой атаки», чем какое-то собрание. Постепенно город стал пополняться новыми жителями, из близлежащих, разоренных разваливаюшимся государством, совхозов и колхозов. Переселилось немало друзей и родственников первых поселенцев. Вузы по инерции продолжают направлять в Солнечный лучших выпускников. Все вновь пребывающие проходят спецпроверку в созданном через несколько лет информационно-аналитическом центре.

Оказалось, что и Игорь, попав в странную кабину на КПП, прошел первый этап такой проверки. Теперь в информационно-аналитическом центре известно все о состоянии его здоровья, месте и характере предыдущей работы, а не только то, что при нем не было оружия, спиртного и сигарет, как думал после проверки Игорь.

Молодые, талантливые программисты объединившись с не менее талантливыми математиками, медиками, электронщиками, физиками – все фанаты своего дела – образовали информационный центр, ставший со временем информационно-аналитическим, доступным каждому жителю города по локальной сети. Ни один серьезный вопрос не решался жителями без помощи аналитиков.

За двадцать четыре года ни один житель не покинул город, наоборот, население возросло до 80 000 человек.

В армию ребят не берут – отказываются воинские части.

Однажды двоих призвали. Но ребята, выросшие в условиях, умного воспитания, привыкшие к заботе и справедливости, провели в своей части такую борьбу с дедовщиной, что полетели головы не только командования части, но и командира дивизии вместе со штабом и службой тыла. После того как из этой части дезертировали вдруг все «деды». С тех пор горвоенкомат отправляет ребят для прохождения службы только в свой родной город.

На столе у мэра Игорь сразу же увидел большой плоский экран, черный, не дававший никаких бликов. Беседу прервал телефонный звонок. Юрий ответил:

– Воронцов слушает.

На черном экране появилась добродушная физиономия Крамолы-деда.

– Юрий Сергеевич! Мне ребята-голографы принесли свою новую работу, не найдете ли завтра времени зайти оценить?

И вы, Игорь Петрович! – повернулся дед к Ворбанцеву, – Приходите вместе с Юрием Сергеевичем. А то художники-голографы наши в сомнении, не слишком ли смело они поступили.

Юрий успел еще рассказать, что городу удалось перевести денежные средства, выделенные на строительство, в местный банк, сохранить их, свободно распоряжаться ими в период неплатежей и всеобщей банковской неразберихи. Кроме того, успели построить свой молокозавод, мясокомбинат, несколько кирпичных заводов, кожевенный завод, завод по производству керамзита – все на самом современном уровне. Теперь они способны перерабатывать всю сельхозпродукцию прилегающих совхозов и колхозов, которые выжили только благодаря поддержке Солнечного, продукты питания город производит свои.

Есть еще фабрика по производству плодородного грунта.

Подошло врем я ехать на футбол. Они вышли из здания администрации, Юрий сказал:

– Ну, на велосипедах мы, пожалуй, не поедем, давай возьмем электромобиль.

Электромобиль стоял недалеко, в гараже, там же находилось несколько велосипедов. Двухместное авто быстро доставило их на стадион.

Трибуны были переполнены, казалось все 80 000 жителей пришли сюда. Почти все. По домам остались лишь мамы с грудными детьми, да и то не все.

Юрий ответил на его мысли:

– Игра еще не началась, а на табло уже светился счет: Динамо – 0; Провинция – 1, 2, 3… Психологическая поддержка игроков и интрига для зрителей – пояснил Юрий улыбаясь.

Ирина провела их на специально отведенные места для гостей.

Там уже сидел взволнованный, в нетерпеливом ожидании, Джон.

Команды вышли на поле. Разыгрывать мяч досталось команде «Динамо». Почти сразу после нескольких ударов у мяча оказалсяся лучший бомбардир «Динамо» Седельников, он стремительно прошел по левому краю и вскоре оказалсяся на своей коронной позиции. Ему остается только, перебросив мяч через вратаря, пробить в дальний угол, именно из таких положений он уже забил в этом сезоне 20 голов из 20 возможных. Зрители это прекрасно знали, стадион замер в напряженном, ожидании.

Седельников видел метнувшегося ему навстречу вратаря, видел, что наперерез к нему спешит защитник Ладин – основной его соперник в этой встрече. Но мяч уже удобен для нанесения удара, остается только пробить и счет будет открыт, но тут, мяч будто ветром сдуло – Ладин успевает-таки опередить лучшего форварда.

Зрители зааплодировали, и радостный гул пронесся над стадионом – Ладин отбил мяч точно в ноги любимцу болельщиков Лемехову. Дальше стало происходить невероятное. Динамовцы носились за Лемеховым толпой, но тщетно, тот нарезал круги, по полю втягивая в борьбу за мяч все новых и новых соперников.

Наконец, окруженный толпой игроков противника, Лемехов умудряется выдать точный пас 10-му номеру – Яхонсону. Тот на большой скорости приближается к воротам «Динамо», сильно пробивает в ближний угол, попадая между ногой вратаря и штангой, мяч в воротах – 1:0 – счет открыт на 7 минуте встречи.

В оставшееся время первого тайма все развивалось по похожему сценарию: Лемехов все так же нарезал по полю спирали, собирая вокруг себя порядком растерянных динамовцев, публика хохотала над беспомощностью игроков. Потом следовал удобный пас партнеру, и мяч в воротах. На перерыв ушли при счете 5:0.

Джон торжествовал: такой игры ему еще не приходилось видеть! Он уже предвкушал радость, представляя, как сможет обрадовать тренеров ведущих английских клубов, представив им контракты, заключенные с такими высококлассными футболистами. Едва дождавшись перерыва, Джон помчался в раздевалку «Провинции», по пути он шептал заветные фамилии: Лемехов, Яхонсон, Ладин, Себриев. Впрочем, вернулся он на трибуны довольно быстро.

– Что значит «пошел на фиг»? – озабочено спросил он у Ирины.

– Это значит – они вам отказывают. – спокойно ответила та.

В раздевалке динамовцев кипели страсти. Тренер кричал:

– Вы что, не можете блокировать этого Лемехова? Один игрок переигрывает всю команду, где ваша расстановка?

Во втором тайме стиль игры обеих команд резко изменился. Динамовцы приложили максимум усилий, чтобы блокировать Лемехова, он постоянно находился в плотном кольце соперников.

Но и провинциалы изменили стиль игры. Стоило мячу оказаться у кого-либо из игроков, как тут же рядом появлялись партнеры, перед которыми находились обширные свободные зоны. При малейшей попытке отобрать мяч следовала его передача партнеру по команде.

Передачи выдавались безошибочно и точно. Стало ясно, что у «Динамо» нет никаких шансов овладеть мячом, не говоря уже о возможности отыграть хотя бы один пропущенный мяч, они безнадежно проигрывали, прежде всего, в позиционной борьбе, хотя и носились по полю как угорелые. Несмотря на все их старания, ход игры не менялся. Вскоре динамовцы выдохлись, в мокрых от пота футболках, тяжело дыша, они почти равнодушно наблюдали, как соперники в несколько точных передач выходят к воротам и забивают очередной гол. Свой шанс получил все-таки и Лемехов. Кто-то из динамовцев неаккуратно сыграв выбил мяч за боковую линию поля. Провинциалы вбрасывают. Мяч намертво застрял в ногах Лемехова – отобрать его уже невозможно. Лемехов ловко перекатывает его вправо, влево, назад, проталкивает вперед, прямо перед ногами соперников, те беспомощно молотят ногами воздух, а он знай себе нарезает свои спирали по полю, приближаясь к воротам противника. Правда, в этот раз он настолько увлекся, обыгрывая оказавшихся на его пути вратаря, судью и штангу ворот, что оказался в сетке ворот вместе с мячом.

Выделялся своей игрой и Себриев. Но в отличии от Лемехова он обыгрывал защитников более традиционно проталкивая мяч вперед справа или слева от соперника, но делал он это виртуозно. Протолкнув мяч справа, он круто наклонялся, почти что ложась на газон правым плечом, соперник же по необъяснимым причинам застывал на мгновение у его ступней ожидая, что мяч пройдет слева. Этих выигранных мгновений Себриеву хватало, чтобы опередить защитника и даже оставить его далеко позади. Далее маневр повторялся, но уже против следующего защитника. Но основным преимуществом провинциалов все-таки было явное превосходство в позиционной борьбе, точности передач и безупречной обработке мяча. Матч закончился со счетом 9:0. Услышав ликование зрителей во время матча и особенно после финального свистка, Джон понял, что шансов на заключение контракта с футболистами у него в этом городе нет и никогда не будет. Да и ему было бы жаль разрушить такую команду. Динамовцы с позором покинули поле, такого разгрома они не знали даже при встречах с европейскими клубами в зарубежных турне. Многим игрокам в прошедшей встрече так и не удалось прикоснуться к мячу. Поражен был и главный судья встречи, мало того что игроки «Провинции» сами не нарушали правила игры, они не давали этого сделать и сопернику, всячески избегая столкновений, а если их и били по ногам, то мяч, все равно не теряли и не падали, как бы этого ни хотелось сопернику.

Анатолий Андреевич убедился, что в РФС команду приняли не зря, уровень игры команды чрезвычайно высокий, выступать в чемпионате России команда сможет достойно. Он незамедлительно сообщил обо всем произошедшем на поле в РФС.

В которой Игорь знакомится с Крамолой-внуком и его картинами

На следующий день Игорь отправился в администрацию города.

Юрий не мог удержаться от обсуждения вчерашнего футбольного матча, пообещал сходить вместе с Игорем на тренировку «Провинции» Затем он рассказал, как Крамола-внук ездил со своими картинами в Москву, по рассказам Крамолы-деда.

Отобрав несколько, с точки зрения юного художника, лучших картин Ромка уговорил деда поехать вместе с ним.

На старом Арбате художники долго рассматривали его пейзажные полотна, хвалили. Затем все дружно решили – нужно ехать к эксперту. Запупырный, мол, поможет организовать выставку.

Оказалось, что Запупырный уже носит имя Дван Запупыри после поездки со своими картинами на Запад.

Нашли его в мастерской, большой и светлой, увешанной полотнами хозяина. Запупыри долго всматривался в полотна юного таланта, вспоминая при этом, как много лет назад его, Ваньки Запупырного, пейзажи и портреты рассматривал именитый московский художник.

Наконец он произнес ту же фразу, что много лет назад сказали ему: «Кому нужна ваша реалистика, это уже давно не актуально, молодой человек». В ту же минуту дед, до того недовольно сопевший рядом, обрушил на голову эксперта одну из картин Ромки – «Бабушкино счастье», которую сам Роман, да и дед, считали лучшей. Полотно с треском разорвалось, и теперь голова эксперта торчала из полотна, а поврежденное «Бабушкино счастье» висело на его плечах.

Кто-то из художников пошутил: «Авангардизм прорвался сквозь реальность». Позже дед объяснил, что от скуки рассматривал картины на стене, читая надписи под ними. На большинстве картин были изображены красочные кружочки, треугольники, квадратики или невнятной формы расплывчатые, красочные пятна, отличались картины одна от другой только звучными названиями. Было еще несколько смазанных пейзажей. Впрочем, было две картины с реальными, четкими, изображениями. На одной из них нарисован стол, уставленный тарелками с остатками яств, посредине стола стояла тарелка с огромным надкушенным соленым огурцом, весь огурец утыкан окурками.

Там же изображена небрежно брошенная лупа, сквозь которую просматривалась крошечная точка – толи маковое зернышко, толи точка, оставленная мухой. Сама же жирная муха, по-видимому, автор точки, уселась среди окурков на огурце. Называлась картина «Точка», что, наверное, должно было отображать творческий кризис художника или застой его замыслов. А может быть, окончание очередного запоя.

Когда Дван Запупыри взял в руки «Бабушкино счастье», дед вглядывался в полотно под звучным названием «Рассвет на озере Дивном», на картине была изображена мрачная темная комната, в углу стояло ржавое ведро рядом с горой пустых бутылок, из ведра торчали грабли, метла и лопата, в углу серебрилась паутина, на которой сидел большой паук, уставившись огромными глазами в единственное в этой каморке окно. По-видимому, этот паук и наблюдал рассвет, хотя и он не мог его видеть, так как окно было занавешено, оставалась только узкая щель, напротив которой и сидел паук.

Только было дед хотел предложить Двану Запупыри убрать занавеску с окна на картине, как тот произнес свою фразу. Дед не выдержал такого, как ему показалось, издевательства вырвал из рук эксперта Ромкину картину и закрыл вопрос о выставке навсегда, чуть не проломив голову признанному художнику-авангардисту. Но все-таки позже дед признал, что паутина и паук были написаны мастерски и очень талантливо.

С тех пор Ромка, окончательно перешел под влияние деда, реализуя его замыслы.

За год до этих событий дед решил повезти внука в Ленинград в Русский музей.

В Русском музее Роман рассматривал картины сначала вполне равнодушно, пока не дошел до фантастических пейзажей А. Куинджи.

У его полотен Роман остановился и долго всматривался в картины.

Потом он застрял у картины И. Шишкина «Зимний лес» пораженный, почти фотографической точностью и любовью с которой художник изобразил лес. А вот от полотна И. Айвазовского «Девятый вал» деду пришлось уводить юного художника едва ли не силой. Глаза паренька сияли радостным блеском. «Подожди дед, дай еще посмотреть. Вот это сила! Здорово написано!» – бормотал внук, опасаясь говорить громко, чтобы не привлекать к себе внимания. Переходя из зала в зал, они вдруг остановились – впереди было сразу два зала. После недолгих колебаний решили пойти в правый проем, где также просматривались переходы из зала в зал. Картины вывешены, по-видимому, в хронологическом порядке, по времени их написания. Дед заметил, что манера письма меняется. Сначала переход от четкого прорисовывания всех деталей к грубым, порой небрежным, мазкам, но на расстоянии картина смотрелась цельной и красивой. Затем пошли картины, на которых ни вблизи, ни с расстояния нельзя было разобрать, что изобразил художник. На авторов дед уже не обращал внимания – все одинаково. Он только тяжело вздыхал. «Абстракционизм набирает силу» – бормотал он.

Вскоре дед заметил, что в глазах внука нет больше недавнего восхищения, он останавливался перед полот нами все реже и стоял недолго. Дед видел, что настроение у мальчика испортилось, как будто бы его в чем-то обманули. Наконец они подошли к картинам К. Малевича «Черный треугольник», «Черный круг» и «Черный квадрат».

Роман выдавил из себя надолго запомнившуюся деду фразу: «Абстракционизм зашел в тупик».

Эту Ромкину фразу дед любил потом повторять при каждом удобном случае. После этого юный художник повернулся и почти бегом бросился обратно.

Дед нашел его опять у полотна Айвазовского.

Увидев подходящего к нему деда, Роман насупился: «К абстракционистам больше не пойду, это обман». Дед чуть было не прослезился ему и самому было не по нраву это направление в живописи.

«Значит, отличает парень настоящее от ложного», – удовлетворенно думал он.

Они благополучно досмотрели все картины в музее. Роману понравилось полотно Серова «Взятие снежного городка» А вот о полотне И. Репина «Заседание в государственной думе» только и сказал: «Большая» На этом их просветительский поход и закончился.

Пока шли к дому Крамолы Игорь, не скрывая своего удивления, продолжал задавать Юрию вопросы о благоустройстве и озеленении города, Юрий отвечал на вопросы коротко, но исчерпывающе.

Выяснилось, что чистоту в городе поддерживают дети. Каждое утро начинается с уборки прилегающей к жилью территории и закрепленных за домом участков автодорог. Добровольно в этой работе участвуют взрослые, помогая своим детям. Бытовые отходы и мусор в эти же утренние часы вывозят на специальных автомобилях на фабрику по производству растительного грунта, сортируют бытовые отходы сами жители еще до отправки. Все жители относятся к своему городу с трепетным уважением и заботой, поэтому проблем в вопросах поддержания чистоты и благоустройства не возникает.

Работают в городе жители также в двух питомниках декоративных и фруктовых деревьев. У каждого жителя есть возможность посадить и вырастить свои деревья. Начало этому было положено при закладке городского парка первостроителей, который впоследствии стали называть «Зачарованный лес». Когда-то на месте леса добывали глину для керамзитных и кирпичных заводов, образовался глубокий карьер, который заполнили растительным грунтом, предварительно проложив дренажные трубы для полива.

Глину в карьере перестали добывать после того, как наткнулись на подземную скалу и скальный каменистый слой горной породы многослойный образующий гигантскую синклиналь, под которым обнаружили большие запасы пресной воды, позволяющие пробурить артезианские скважины. Скалу не стали засыпать грунтом, как смогли, благоустроили и теперь это любимое место отдыха горожан. Фабрику по производству растительного грунта создали по инициативе молодых микробиологов при всеобщей поддержке жителей. Вскоре выяснилось, что для реализации многих выдвигаемых молодыми талантами идей необходимо строить свой механический завод, который был построен и успешно освоен благодаря огромному энтузиазму жителей.

Работают на этом заводе высококвалифицированные рабочие, мастера виртуозы своего дела, проблем с изготовлением приборов и инструмента для воплощения в жизнь изобретений молодых талантов не существует.

Вскоре они подошли к дому Крамолы. У входа стояли два свирепого вида черкеса. Крамола-дед вышел к гостям навстречу.

Количество картин в комнате увеличилось, отметил про себя Игорь.

Рядом с уже виденными, – большое полотно, подписанное «Корень зла современной цивилизации».

– Рабочее название «Дерево главнюков» – негромко сказал дед.

На картине был изображен земной шар, опутанный ветвями огромного дерева, на стволе которого надпись «дерево зла», каждая ветвь также имела свое название: «рабство», «наркотики», «экономические кризисы», «теория нацизма», «политические убийства», «ядерное оружие», «подмена культурных ценностей народов жаждой обогащения любой ценой», «лживая, навязчивая реклама», «военная и политическая экспансия». Корень этого могучего дерева произрастал в США.

Отсюда и название картины. Ее лаконичность Игорю понравилась.

Рядом висело полотно «Бабушкино счастье». Никаких следов от повреждения на картине не осталось.

Центр картины занимало изображение пожилой женщины, сидящей в кресле, у нее были ампутированы ноги до колен и кисти рук. Перед ней сидел маленький мальчик, наверное, внук и пристегивал протез, над ним наклонился молодой крепкий мужчина – отец мальчика, подсказывал, как пристегнуть протез, из угла комнаты второй мальчик – копия первого, скорее всего, близнец, нес второй протез. Лица мальчишек сияли от счастья, ведь им впервые доверено такое важное дело, в дальнем углу комнаты молодая женщина – мать близнецов украшала елку.

Обыденная обстановка, простая бытовая картинка, если бы не мать-инвалид, и ее лицо. Черное горе не сломило эту женщину. Она вырастила сына, и вот настал счастливый миг в ее долгой и трудной жизни. Внуки близнецы, появившись в ее семье, принесли ей удовлетворение и долгожданное счастье. Лицо одухотворенное, счастливое и несчастное одновременно. На нем читались все страдания перенесенные, этой женщиной. Игорь не мог не отметить талант художника, изобразившего лицо этой простой русской женщины так, что, глядя на картину, зритель видел мученические многолетние страдания, доброту и нежность в ее глазах. Картина притягивала к себе, не отпускала, не давала оторвать взгляд.

Зазвонил звонок:

– Вот еще гости пришли, – сказал Крамола выходя из дома.

Вскоре он вернулся вместе с Ириной и Джоном. Джон вошел осторожно, опасливо оглядываясь на неподвижных черкесов Он медленно шел вдоль стены, рассматривая картины. Но вдруг остановился и захохотал, хохотал он долго, приседая, шлепая себя по бедрам, тыкал пальцем в сторону картины и снова хохотал.

– Апофеоз английского юмора подействовал, – проворчал дед с мрачным выражением лица.

Дед предложил оценить новую работу художников-голографов.

Он уселся за стол перед уже знакомым Игорю голографическим проектором и нажал клавишу. В комнате появился человек очень похожий на Ельцина.

Человек неторопливо подошел к стене, на которой размещены. картины, и принялся их рассматривать.

Тем временем продолжавший хохотать Джон успокоился.

Дед подошел к нему.

– Тебе сейчас, наверное, палец покажи, и будешь смеяться, – сказал дед и сунул Джону под нос поднятый кверху указательный палец.

Джон начал было смеяться, но быстро успокоился и обижено направился к выходу. Ирина ушла проводить его.

Человек, похожий на Ельцина, неожиданно заговорил.

– Кто автор этих художеств, понимаешь? – резко спросил он.

– Я! – в комнату вошел стройный юноша с большими, выразительными, черными, как у деда, красивыми глазами. Черная одежда подчеркивала его стройную фигуру.

– Крамола-Роман, – представился юноша.

– Это ты меня что ли изобразил? – поинтересовался человек, похожий на Ельцина – Где ты меня увидел провинившимся котом, и что это за прохиндей торчит у меня за спиной? – продолжил он.

Роман растеряно молчал.

– Ты это, ты. Тебе бы, наверное, хотелось видеть себя большим, высоким, как царь Петр, да вот делами не вышел – не выдержал затянувшейся паузы дед. – А какие прохиндеи за твоей спиной прятались, тебе лучше знать. – продолжил дед с раздражением.

– И с болотом ты неправ, понимаешь, Горбачев все это наворотил.

– По сравнению с тем, что ты натворил, Горбачев просто мелкий политический хулиган, а ты как раз из этого болота и вылез – не унимался дед.

Человек, похожий на Ельцина, исчез, это дед отключил голографический проектор.

– Что скажете господа? – обратился дед к гостям.

– Лишнее все это, – выдохнул Игорь.

Юрий предпочел отмолчаться.

– Я тебе говорил, дед, что будет скандал, – подал наконец голос Роман.

– С «Главнюковым деревом», хотя американцы и считают себя главными на Земле, вы, наверное, перебрали, – добавил Юрий.

– Нет, не лишнее – с пол-оборота завелся дед – Триста лет российской истории коту под хвост, а ты говоришь лишнее. Кто свою историю забывает, тот повторяет ошибки. Вам этого хочется?

И кто это, скажите, пожалуйста позволил американцам считать себя главными на земле, навязывать всем так называемый «демократический» в кавычках образ жизни, не с нашего ли молчаливого согласия они разрушают все ценности культуры, достигнутые человечеством, и заменяют их золотым тельцом или своими зелеными бумажками. Ничего для них не существует, кроме жажды обогащения любой ценой.