Текст книги "Бритни: Изнанка мечты"

14. Спасательная миссия

Оглядываясь, я не понимаю, как я всё это выдержала.

«Бритни: под запись», 2008 г.

История Бритни Спирс начинает превращаться в хитросплетённую паутину кафкианских размахов, с ворохом юридических документов: в кучу мешаются показания в деле об опеке, обвинения в невыполнении родительских обязанностей, гражданские иски, врачебные предписания, и, в конце концов, судебные запреты и признание Бритни недееспособной.

Все показания, невзирая на отсутствие твёрдых доказательств, будут использоваться против Бритни в этой позорной саге, где речь будет крутиться вокруг единственной темы: спасения. Спасения детей, спасения Бритни, спасения её бренда…

Окружное управление детского и семейного обслуживания включилось в бой из-за многочисленных заявлений бывшего телохранителя Тони Баррето, который добавил Бритни проблем, подав официальную жалобу согласно калифорнийскому закону о жестоком и небрежном обращении с детьми. Агентство провело с ним двухчасовую встречу, а потом объявило о начале полномасштабного расследования. Спустя месяц оно затребовало доступ ко всем материалам дела об опеке, поскольку в них идёт речь о «многочисленных случаях жестокого и небрежного обращения с детьми».

По сути все его обвинения основывались на тех же показаниях, которые разобрала по камешку Грета Васн Састерен из «Фокс Ньюс». Хотя адвокат Баррето заявляла, что некоторые детали ранее не оглашались, ссылаясь на следственную тайну. Никто не дал себе труд указать, что слово «тайна» конкретно в этом деле уже потеряло смысл. «Тайна» превратилась в очередную голливудскую видимость, не соответствующую мучительной действительности.

Положение Бритни ещё ухудшилось, когда назначенная судом инструктор по родительским обязанностям Лиза Хэкер подала очтёт судье Скотту Гордону. В США в бракоразводных процессах таких инструкторов часто используют как посредников между воюющими родителями. Но, похоже, Бритни не оценила её вмешательство, и то, что её учат, как быть матерью.

Она трижды не явилась на назначенный сеанс, сообщила мисс Хэкер. В показаниях, данных суду, она ясно обозначила, что Бритни «любит своих детей, и дети привязаны к ней». Но потом указала на некоторые тревожные аспекты. Она сочла, что общение матери с Шоном-Престоном и Джейденом-Джеймсом «не сосредоточено на потребностях детей», и она «недостаточно ими занимается». Ещё она отметила, что атмосфера в доме «меняется от хаотичной до угрюмой почти без взаимодействия». По её словам, трижды она наблюдала, что Бритни «не общается и не играет с детьми», и практически не учитывает советы инструктора.

«Проблема в том, что пока мисс Бритни не осознает последствия своего поведения и воздействие его на детей, результата не будет», – подвела итог в своём отчёте мисс Хэкер. Эх, если бы она в восьмидесятых годах работала в Кентвуде… Ещё она пространно дала понять, что в поведении Бритни нет ничего, что можно классифицировать как жестокое обращение с детьми.

Визуально это дело относилось скорее к компетенции передачи «Суперняня» Джо Фроста с 4 Канала, чем к Управлению по жестокому и небрежному обращению с детьми. Но агентства оказались в том же свете софитов, что и Бритни, и им в обязательном порядке надо было, как минимум, изобразить дотошное разбирательство, чтобы потом со спокойной совестью отчитаться перед общественностью. Её друзья так и говорят, что её «публично выпороли».

Когда она вышла из дома, папарацци увидели, как она плачет на пассажирском сиденье. Именно что на пассажирском, потому что полицейское управление Лос-Анджелеса объявило: Бритни находится под следствием за то, что якобы переехала ногу полицейскому, который помогал ей выехать из водоворота журналистов перед судом.

Куда бы ни пошла Бритни, и что бы ни сделала, это имело печальные последствия. И, конечно, в этом адовом цирке страдали двое невинных: двухлетний Шон-Престон и годовалый Джейден-Джеймс. Только время покажет, как на них подействовала эта ситуация, но будет неудивительно, если они вырастут с такой же сенситивностью и тревожностью, несмотря на самые добрые намерения всех причастных до, во время и после этих событий.

Если детство Бритни представляло собой беспорядочный хаос, то здесь хаос вышел на принципиально новый уровень. Обычно их берегли от взгляда общественности и защищали как могли, но непредсказуемый характер их общения с родителями, повышеная тревожность собственной матери и отлучение от жизненно важной материнской любви в таком раннем возрасте, без сомнения, ещё дадут о себе знать.

Тем временем задачей Бритни было подтвердить свою состоятельность как матери – и доказать суду, что, вопреки распространённому мнению, она не принимает наркотики.

В конце концов увидев последний шанс в случайных проверках на наркотики, Бритни начала регулярно сдавать мочу на выборочные тесты. Она должна была являться в центр дважды в неделю; её предупреждали по телефону, и она должна была предоставить образец в течение шести часов.

Результаты не сообщались, но компетентный источник, близкий к Бритни, говорит:

– Её поведение изменилось от «А какого х…я?» на «Ну ладно, пускай смотрят». Она гуляла по тусовкам, как и прежде, и всегда сдавала образцы мочи, и результаты всё время были отрицательными, отрицательными, отрицательными.

Понятно, что под прицелом внимания властей и градом голословных обвинений Бритни чувствовала себя обложенной со всех сторон жертвой. В ту пору она пользовалась услугами адвокатской конторы «Троп и Троп», и те решили, что надо что-то предпринять для защиты интересов клиентки.

Именно адвокаты Бритни обратились за экспертизой в компанию под названием «Служба контроля за семейным попечением», которая, согласно их сайту, «словно маяк в мрачной обстановке» стремится защитить и родителей, и ребёнка на «минном поле опасных обвинений».

На самом деле, именно куча обвинений привела судью к решению, что свидания Бритни с детьми должны проходить под присмотром. Так что в придачу к инструктору по родительским обязанностям суд назначил ещё и надзирателя. Но «Троп и Троп» не хотели, чтобы его выбирал суд, так что взяли ситуацию под свой контроль.

Источник-юрист, участвовавший в процессе, рассказывает:

– Пускай решение о надзоре принял суд, но складывалось ощущение, что Бритни нужен тот, кто будет защищать её от недобросовестных обвинений. Так что надзиратель передавал сведения суду и параллельно обеспечивал защиту Бритни. Её обвиняли не только в том, что она плохая мать, но и в небрежении детьми, а это в глазах многих выходит за рамки. Надзиратель был необходим, чтобы в этом хаосе дать ясную и подлинную картину происходящего.

Сомнительно, что Бритни видела всё именно так. Она и в лучшие моменты со скрипом воспринимала чужое мнение и постоянно восставала против указаний в любой форме. Действительно, для того, кто всю жизнь прожил в эпицентре внимания, ощущение вторжения во время свиданий с любимыми детьми должно быть весьма болезненным. Невозможно отмахнуться от того, что во всякий миг рядом с матерью в её же доме находится безмолвный надзиратель. Невозможно убежать от глаз, следящих за Бритни, и такое положение дел сохранится с октября 2007-го по январь 2008 года.

Источник рассказывает:

– Можете себе представить, как тяжело взять себя в руки и расслабиться, когда за твоим общением с детьми и выполнением материнских обязанностей всё время следит острый глаз надзирателя, который говорит: «Представьте, что меня здесь нет», но не упускает ни единой черты, ни жеста, ни нюанса? Неважно, что Бритни старалась изо всех сил. Ей казалось, всё, что она делает, и всё, что говорит, интерпретируют и докладывают начальству.

Конечно, «Служба контроля» опровергнет, что всё делалось не ради Бритни Спирс, а в интересах детей. Но на собственном сайте компании чётко сказано: «мы наблюдаем и замечаем всё, что делается и говорится».

В отличие от инструктора по родительским обязанностям, надзиратель не помогает и не даёт советов. Если бы Бритни обратилась к нему за помощью, он бы отказал. Если бы попросила совета, он бы ответил молчанием. Но всё было бы отмечено. В человеческой природе заложено, что в присутствии незнакомца наше поведение меняется, особенно если он за нами наблюдает. Давление казалось Бритни невыносимым, хотя и было неизбежным.

Источник говорит:

– Это был не помощник, не няня, не инструктор. Просто неуютное, навязчивое присутствие, пока Бритни не приведёт дела в порядок.

Теперь за Бритни наблюдали, когда она выходила из дома (папарацци), и наблюдали в доме (надзиратель). И там, и там до такого плачевного положения довела она сама.

Если в такой ситуации и было что-то благоприятное, то вот что: надзиратель обладал полномочиями прекратить визит при подозрении, что Бритни находится под воздействием наркотиков или алкоголя, или даже открыто демонстрирует злость.

Как говорит источник, к чести Бритни, ни единое посещение не было прекращено досрочно. Отчёты надзирателя об этих чрезвычайно важных встречах с детьми оставались закрытыми, доступ к ним имели только обе команды адвокатов и судья. Но главная цель этой меры была очевидна и направлена на Бритни: вне зависимости от истории детства, славы, проблем и привилегий, настала пора взять себя в руки и в новом, 2008 году, проявить чувство ответственности.

Источник-юрист говорит:

– Дошло до точки, когда её роль звезды потеряла значение по сравнению с ролью матери.

* * *

Линни Спирс была в Кентвуде, когда раздался звонок, которого она ждала с октября 2007 года. Алли Симс сообщила ей, что Бритни готова помириться с ней. Она тут же села в самолёт до Лос-Анджелеса, и дома в Малибу мать и дочь помирились, рыдая, в присутствии Сэма, Алли и новой ассистентки. Как сказано в мемуарах Линни, они «просто вцепились друг в друга, и долго не выпускали».

Из книги Линни и последующих событий однозначно видно, как она рассердилась, что этим трогательным воссоединением она обязана Сэму Латфи. Они друг друга открыто не любили, и Линни писала, что степень его контроля над дочерью просто потрясает. Действительно, Сэм не особо скрывал, что к нему прислушиваются многие люди: адвокаты, охранники и папарацци.

Если воспринимать его как доверенное лицо одной из самых знаменитых поп-звёзд, понятно, откуда бралось его влияние. Сэм в профессиональном плане был единственным, кого слушала Бритни, и он помогал организовывать буквально всё, даже примирение с матерью. Он был для неё опорой, и это неизбежно давало ему власть, но Линни и Джейми Спирс смотрели на его положение со стиснутыми зубами.

Линни называла его «Генерал», и мало кто не согласился бы с ней, потому что этот самозванный защитник Бритни был единственным связующим звеном с ней. Может, именно это обстоятельство по-настоящему мучало Линни после долгой ссоры? Главный вопрос, который будет занимать теперь семью Спирсов: как можно восстановить связь с дочерью, если Сэм так глубоко окопался в её жизни, что даже спит у неё дома? В их голове долго роились подозрения, и поскольку Бритни показала свою неспособность к адекватным суждениям, они переживали, до какой степени она подчиняется советам Сэма. Не играло роли, были ли его намерения хорошими или плохими, уже один способ его проникновения в мир Бритни вызывал закономерную тревогу. Она знала его меньше четырёх месяцев, а он уже стал её главным советником, гуру и наперсником. Все совладельцы Корпорации Бритни в ужасе смотрели на фигуру за спиной генерального директора; картина как из «Знакомьтесь, Джо Блэк», только без мистики.

С точки зрения родителей, отодвинутых на обочину жизни Бритни, они могли лишь наблюдать через СМИ за её стремительной деградацией, и то, что они видели, тревожило их. Давний друг из Кентвуда говорит:

– Они надеялись, что к Бритни вернётся рассудок, а она всё больше теряла его. Джейми с Линни жутко переживали, что она покинет этот мир, покончив жизнь самоубийством или попав в автокатастрофу.

Тревога за душевное состояние Бритни усилила страх, что в один прекрасный день она покончит с собой. Похоже, впервые этот вопрос подняла Алли Симс, которая вблизи наблюдала за Бритни, а потому лучше представляла положение дел.

Источник, близкий к Алли, говорит:

– Честно сказать, когда Алли впервые упомянула «суицид», от неё отмахнулись, сочтя, что она сгущает краски, но Алли обо всём знала из первых рук, а Джейми с Линни – нет. Бритни дошла до состояния, когда боялась навсегда потерять детей, и не знала, как поправить ситуацию.

Алли испугали комментарии Бритни, что она хотела бы «лечь спать и больше никогда не проснуться», а ещё один раз она угрожала повеситься.

Алли постоянно убеждала Джейми, что ситуация требует предельной деликатности. Однако Спирсы считали, что такие люди, как Алли, это подружки-тусовщицы, а потому потакают ей. Мнения о том, как выйти из опасного положения, разделились, и правда в том, что никто не знал, как лучше поступить. Хотя судя по предыдущему заявлению Джейми в «Шестой странице», ему казалось, что он действует в соответствии с осведомлённым советом.

Один разговор взволновал Джейми. Он предположил, что угроза потери детей поможет Бритни, потому что, как он прекрасно знает, дойдя до предела, человек решает спастись. И тут Алли выпалила свои страхи.

– Богом клянусь, Джейми, она убьёт себя. Ты обязан прислушаться!

Её тревога передалась Джейми. Речь уже шла не просто о том, что непокорная дочь теряет почву под ногами. Она, по крайней мере, по слухам, была готова покончить с жизнью.

Джейми знал, что ситуация, развернувшаяся вокруг дочери – нелепость, которая уводит её по опасной дорожке. Теперь ему пришлось бороться со страхом, что она может совершить самоубийство. Годами он сидел на обочине, не в силах ничего поделать. На этот раз, насколько это зависит от него, всё будет иначе. Как говорит давний друг:

– Что было делать этому парню? Сидеть и плевать в потолок? Мы тогда все понимали, что он выжидает благоприятный момент.

Пускай в детстве он был ей плохим отцом, теперь он твёрдо решил искупить вину. Пройдя лечение от алкоголизма в 2004 году, он стал другим человеком, хорошим. И вот он собирался стать хорошим отцом.

В первую очередь его вмешательство осложнялось плачевным обстоятельством, что Сэм Латфи и, возможно, даже сама Бритни считают его персоной нон-грата. Сэм и тогда, и позднее, на суде, выразил мнение, что Бритни боялась отца. В дом пустили только Линни, и она приложит все силы, чтобы вставить ногу в дверь. Несмотря на воссоединение, отношения между матерью и дочерью оттаяли не сразу. Настроение Бритни колебалось от поисков мира до вспышек гнева, и она ещё не раз прогоняла Линни на мороз, как в период после Рождества 2007 года.

Линни в письменном рассказе о тех временах изображает Сэма кукловодом, оборачивающим ситуацию в свою пользу. Но совсем другая картина предстаёт в рассказах двух независимых источников, папарацци и юриста, наблюдавших за отношениями между Сэмом и Бритни, когда Линни не было рядом… и когда она пыталась наладить контакт. Сэм и не подозревал, что у него есть два союзника, чьи рассказы, взятые по отдельности, подтверждают друг друга.

Первый из них, юрист, говорит:

– Латфи был миротворцем, он настраивал Бритни в пользу Линни, так что её подозрения беспочвенны. Одной эсэмэски от Линни хватало, чтобы Бритни ударилась в истерику, называя маму всякими плохими словами. И именно Сэм всегда успокаивал её, убеждал прислушаться к здравому смыслу. Без сомнения, он был главным дипломатом со стороны Линни.

Однажды, в ноябре 2007 года, Линни приехала к воротам, чтобы встретиться с дочерью и внуками. Нажав на звонок, она попросила впустить её. Бритни категорично отказалась. Но Сэм убедил её впустить мать, поговорить с ней, навести мосты. Может, отсюда у Линни сложилось впечатление, что Латфи – «привратник», как она называла его.

Окончательная и беспристрастная истина без сомнения кроется в секретных отчётах надзирателя. Этот человек по долгу службы был обязан замечать все её вспышки в присутствии детей.

По всем свидетельствам выходит, что Сэм отнюдь не стремился держать Линни на расстоянии. Наоборот, он изо всех сил старался вернуть её в ближний круг. Конечно, мы не знаем его личных мотивов, и способ его появления на сцене был странным, это как минимум. Но те, кто видел обстановку в доме, говорят скорее о посреднике, чем о манипуляторе. А потом наступил вечер 3 января 2008 года. Бритни снова не разговаривала с Линни, но был только один человек, к кому Сэм мог обратиться.

* * *

2008-му году исполнилось всего три дня. Шон-Престон и Джейден-Джеймс провели несколько вполне счастливых часов с Бритни у неё дома в закрытой общине Саммит. Вечер выдался спокойным, Сэм по мобильнику обсуждал деловые вопросы, а домработница Саби прибиралась. Бритни радостно играла с детьми под неусыпным оком надзирателя.

Но она держала свои чувства в узде после напряжённого утра, когда ей вручили требование посетить офис адвокатов бывшего мужа, чтобы ответить на вопросы в рамках дачи показаний по делу об опеке. В сопровождении Сэма озлобленная Бритни неохотно исполнила это требование, выписанное судьёй. Сидя в обществе адвоката противоположной стороны, отвечая на вопросы о своих родительских навыках, она негодовала. На выходе из офиса она ударилась в слёзы. Потом, в тот же день, она узнала от властей, что назначена дата слушания по её водительским нарушениям.

Можно только догадываться, как эти обстоятельства подействовали на Бритни, но напряжение витало в воздухе. Честное и беспристрастное описание событий и подготовки к тому, что произошло дальше, находится в закрытом отчёте надзирателя, видевшего всё. Но ниже приводится подтверждённая версия.

Приближалось время отдавать детей. Есть информация, что Бритни по телефону ругалась с Кевином. Она плакала, пришла в неистовство, закрывала мальчиков, не желая расставаться с ними. Под впечатлением от событий дня она решила, что Кевин больше никогда не позволит ей их увидеть. По крайней мере именно об этом кричала она, когда за ними приехала машина. Телохранитель сумел умыкнуть Шона-Престона и посадить на заднее сиденье внедорожника. Тем временем Бритни с Джейденом-Джеймсом в руках бросилась в ванную, заперла дверь и отказалась выходить. Обо всём сообщили Кевину и его адвокатам, а надзиратель позвонил по телефону 911, как того требовало опасное положение.

Поскольку Бритни не имела права оставаться с ребёнком наедине, считалось, что он подвергается опасности. В 8:30 на место прибыла полиция.

В 10 часов вечера картина вокруг дома Бритни напоминала полицейскую операцию против вооружённого налётчика: там стояли десять патрульных машин, две «скорые помощи», одна пожарная машина, их красные, белые и синие мигалки безмолвно сверкали. В ночном небе шесть новостных вертолётов навели прожектора на особняк. В ванной комнате окончательно потерявшая рассудок Бритни забилась в угол, прижимая к себе страдающего Джейдена-Джеймса. На новостных потралах и в экстренных выпусках теленовостей сообщалось, что она взяла одного из сыновей «заложником».

В Кентвуде у Линни зазвонил телефон. Это был рыдающий Сэм Латфи.

Чувствуя себя беспомощной, она позвонила в Лос-Анджелес, Джейми и брату Бритни, Брайану, только чтобы выслушать в ответ, что «Сэм делает из мухи слона». И бывший муж, и сын однозначно заявили, что будут следовать тактике «подождём-увидим». Линни заставила себя следить за событиями по телевизору.

Передали, что сотрудник полицейского управления Лос-Анджелеса заявил с места происшествия: «Полицейские пока внутри. Они пытаются решить проблему мирным и законным путём, согласно предписанию суда. Они находятся там с восьми часов, и это связано с битвой за опеку над детьми Бритни Спирс».

Внутри дома ошалевшую Бритни наконец убедили открыть дверь. Неизвестно, совпало ли это с появлением Марка Каплана, адвоката Кевина, но его присутствие явно сыграло свою роль. Бритни нашли свернувшейся в ванной, она дрожала от близкого горя. Невредимого Джейдена-Джеймса передали телохранителю.

Линни, на правах простого телезрителя, смотрела, как на подъездную дорожку заруливает «скорая помощь». Полчаса спустя Бритни вынесли на каталке и, пристегнув ремнями, погрузили в машину; её распахнутые, потрясённые глаза будут смотреть с экранов по всему миру. В сопровождении большого полицейского эскорта её отвезли в медицинский центр Сидерс-Сайнай и в соответствии с параграфом 5150 положили на принудительное 72-часовое психиатрическое обследование.

Сначала в больницу приехал Кевин Федерлайн, независимо от него явился Сэм Латфи, а потом и Джейми Спирс. Тем временем удручённая Линни разговаривала по телефону с тем, с кем поддерживала связь весь последний год: ведущим ток-шоу, психологом канала Си-Би-Эс, доктором Филом Макгроу.

Впоследствии он расскажет, что у него зазвонил телефон, «…это была Линни, она дружила с моей женой Робин, и тогда она была сильно расстроена, как любой родитель на её месте».

Новый любовник, Аднан Галиб, был в Санта-Барбаре, в гостях у сестры, когда друг сообщил ему новость по телефону. На мобильный Бритни не отвечала, так что поутру он летел в Лос-Анджелес. В то же утро в больнице оказалась ещё одна знаменитость: доктор Фил потребовал встречи с Бритни. Очевидцы рассказывают, что она на его появление «отреагировала без восторга», но скорее всего здесь основную роль сыграло то, что он прибыл по поручению семьи Спирс, и связанная с этим политика.

У себя в палате Бритни хотела поговорить только с одним человеком: с Аднаном. Как рассказал её друг, она позвонила ему, пока он был в пути, и заверила, что с ней всё в порядке, просто «вышло большое недоразумение».

По приезду он застал Бритни в чёрном платье, сидящую на кровати и спокойно разговаривающую с отцом. По крайней мере это происшествие растопило лёд в отношениях отца и дочери.

– Аднан, не переживай так… со мной всё в порядке, – сказала она своему кавалеру. В тот же день, невзирая на возражения докторов, она выписалась из больницы.

По закону Бритни должна была в принудительном порядке пройти обследование у психиатра, выдающего заключение, нужно ли класть её на психиатрическое лечение. Если показаний к госпитализации не было, она имела право по собственной воле выписаться из больницы. «Принудительное удержание» Бритни продлилось 24 часа.

Доктор Фил пришёл на «Утреннее шоу» на Си-Би-Эс, чтобы объяснить причины нашумевшего визита. Всем не терпелось узнать, почему телезвезда решила помочь поп-принцессе, и он сказал: «Я встретился с Бритни по просьбе её семьи… Они были очень разочарованы, что её так быстро выписали».

Ещё он сделал заявление в телепередаче «Вечерние развлечения», посвящённой шоу-бизнесу, где сообщил, что Бритни «отчаянно нуждается в медицинском и психологическом вмешательстве». Так же он пришёл на передачу «Взгляд» на Эй-Би-Си, где сказал: «Мне кажется, главной целью было встретиться с ней и завязать спокойный диалог, который, когда-нибудь в будущем, позволит ей прислушаться к нашему предложению обратиться за помощью».

Он всегда категорически отказывался раскрыть содержание его конфиденциального разговора с Бритни, но сам факт, что опытный психолог появляется на экране и даже готов обсуждать подробности свего визита, говорит о том, что машина славы Бритни и прилагаемый цирк СМИ засасывают всех без исключения. Очевидно, что доктор Фил, избавившись от наваждения, пожалел, что выступил в таком ключе. Он опубликовал извинение, в котором говорится: «Принёс ли мой шаг пользу? К сожалению, нет. Я должен признать, что не принёс, и я признаю».

Тем временем толпа в 30 человек папарацци, следящих за Бритни, разрослась до 70 фотографов и видеооператоров. Начали собираться встревоженные фанаты, чтобы поддержать своего кумира. Оказавшись в осаде, Бритни отчаянно захотела скрыться от чужих взглядов. Ранним утром, когда все разошлись на ночёвку, они с Аднаном в поисках уединения отправились в дом отдыха в Палм-Спрингс, в двух часах езды от Лос-Анджелеса.

Именно здесь, как он поведал друзьям, они впервые занимались любовью.

– У неё словно гора упала с плеч, – сказал он. В ту пору он уже свободно признавался близким друзьям, что «до безумия влюблён в неё».

Как бы хорошо им ни было друг с другом, казалось, что они питают различные заблуждения. Аднан, витающий в облаках, был папарацци, ошалевшим от того, что Бритни Спирс прыгнула к нему в постель, всего через пару дней после своего душераздирающего срыва. Для него эта любовная связь обладала глубинным смыслом.

Тем временем Бритни видела в Аднане скорее спасение от всех проблем. Если уж на то пошло, эти отношения и её реакция на них только лишний раз показывают нам, в каком состоянии находилась психика Бритни. Но Аднан не слушал друзей, предостерегавших его. Он отчаянно хотел быть героем, чья любовь спасёт падшую поп-звезду.

В Лос-Анджелесе ледяной ветер развеял последние сомнения в том, что Бритни не может исполнять материнские права. Все последние шансы кончились, и срочным приказом Кевин Федерлайн был назначен единоличным опекуном. По слухам его адвокат, Марк Каплан, заявил: «Кевин не хочет, чтобы его дети как-то участвовали в её жизни. Но самое главное – дети должны расти в атмосфере порядка и стабильности».

Сомнительно, что Бритни смотрела эти новости, когда их передавали по телевизору. Она два дня просидела взаперти с Аднаном, предпочитая зарыть голову в песок. Спустя двое суток после тайного побега она вернулась в Лос-Анджелес. Но уже на полпути стало ясно, что она не способна взглянуть в лицо действительности. Испытав очередной порыв спрятаться в мире фантазий, она повернулась к Аднану и сказала: «А поехали в Мексику!»

К тому моменту Бритни могла бы предложить слетать на луну, и Аднан бросился бы брать кредит на ракету. Стремясь ей услужить, не ставя под вопрос мудрость подобного эскапизма, он развернулся и четыре часа ехал до деревни Розарито, к югу от границы США, где снял номер в дешёвом отеле, по 110 долларов в сутки. В Мексике Бритни по крайней мере могла выдавать себя за другую. Она надела очки, напялила розовый парик и заговорила с лондонским акцентом, как научилась в детстве.

Аднан Галиб и Бритни Спирс выдавали себя за английских туристов, осматривающих сувенирные магазины. Было обстоятельство, от которого Бритни убежать не могла: её кавалер – папарацци, знающий цену её фотографиям, особенно эксклюзивным. Желание похвастаться (или профессионализм) не позволили ему сохранить их местопребывание в тайне, и вскоре в СМИ пронеслась новость, что «Аднан и Бритни женятся в Мексике». Тут сработал испорченный телефон, но всё равно его фотоагентство получило «эксклюзивную» видеосъёмку их однодневного путешествия в Мексику.

Даже в самые мрачные часы, даже в руках любовника, Бритни неизменно приносит прибыль. Потом будут говорить, что она разругалась с Аднаном из-за того, что он слил информацию коллегам. Забавно такое слышать от девушки, которая постоянно сотрудничала с бригадой папарацци. Эти события лишний раз подтвердили правду, которую Бритни и так знала: для всех она – дойная корова.

Мексика недолго оставалась волшебной страной. Пробыв там семь часов, парочка решила вернуться в Лос-Анджелес, где ей придётся за всё держать ответ. Среди тех, кто злился на неё, был и Сэм Латфи, без сомнения из-за того, что Бритни в час нужды бросилась к сопернику. Тому, что именно Аднан вышел победилетем в этом состязании, больше всего радовалась Линни Спирс. Может, ей не нравилось, что дочь встречается с папарацци, но она сугубо одобряла, что в жизни той есть другой мужчина, кроме Сэма.

Тем временем Джейми Спирс на обочине предпринял собственный хитрый шаг. Он начал обсуждать с адвокатами возможность по суду признать Бритни недееспособной, что давало ему опеку и полный контроль над неуправляемой дочерью.

Как отмечают друзья, человек, который не смог спасти жизнь собственной матери, когда ему было 14 лет, теперь, предупреждённый об опасных умонастроениях дочери, твёрдо решил сделать всё, что в его силах, чтобы помочь ей.

Но пока Бритни готовилась к следующим слушаниям по поводу опекунства, назначеным на 14 января 2008 года.

* * *

Того, что развернулось перед Верховным судом Лос-Анджелеса, не видали даже бывалые репортёры. Корреспондент MSNBC Дженет Шэмилен не могла скрыть, что всё происходящее вызывает у неё замешательство. В живой трансляции, на связи с ведущим в студии, она освещала события предыдущего дня. За её спиной штук сто съёмочных групп и фотографов со всего света ждали неизбежного появления Бритни Спирс. В это время к тротуару подъехал чёрный «Кадиллак Эскалада», и воцарился хаос. Репортёры, папарацци, телеоператоры и просто зеваки носились и толкались, как паникующее стадо во время эвакуации.

Шэмилен была явно захвачена врасплох: «Тут буквально зоопарк. Вам не кажется, что это неправильно? В смысле… в то время, как мы освещаем действительно важные президентские кампании и вопросы… меня как репортёра поражает то, что я сейчас вижу… и масштаб задействованных ресурсов. Безопасность прибывающих и убывающих обеспечивают как минимум 30 или 40 полицейских. Это просто спектакль».

Посреди этого спектакля проявилась неопытность и Андана, и Сэма, когда Бритни вышла из машины – прямо в кипящую свару. Менеджер и любовник выглядели так, будто выиграли тендер на право в течение дня присматривать за Бритни, а теперь понятия не имеют, как организовать её выход. Неудивительно, что женщина, известная повышенной тревожностью, ударилась в панику.

Она всего пару секунд пробыла в толпе, и окружающие услышали её слова: «Мне надо назад в машину… Пустите меня в машину!»

Все трое забрались в машину, и она уехала.

Как видела потом Шэлимен, внедорожник начал нарезать круги вокруг здания, «пытаясь сообразить, как попасть внутрь», но в итоге они уехали с концами, и Бритни так и не появилась на слушаниях. Представитель суда был озадачен не менее, потому что «ей не предписывали явиться», и никто не знал, в чём смысл её приезда. Разве что после её прошлой неявки она устроила такую провальную пиар-акцию, рассчитывая показать готовность к сотрудничеству?

Тем временем Кевин Федерлайн в костюме, с ирокезом и жвачкой во рту, пришёл со своими адвокатами вовремя. Его прибытие было хорошо подготовлено и прошло мирно. В очередной раз пиар создал однозначное впечатление: Кевин олицетворяет порядок и спокойствие; Бритни находится в смятении и хаосе, а вокруг неё крутятся два непонятных человека.

Слушания были простой формальностью; единоличную опеку Кевина утвердили впредь до особого распоряжения, Бритни запретили видеться с детьми. На ступенях суда адвокат её бывшего мужа, Марк Каплан, сказал новостным бригадам: «Мы не чувствуем себя победителями, и цель Кевина, его надежда на будущее – что в какой-то момент он сможет растить детей совместно с их матерью».