Текст книги "Чужие: Земной улей. Приют кошмара. Женская война (сборник)"

24

Уилкс сидел в том, что называлось комнатой отдыха, и смотрел на изображение «Макартура», которое давала носовая камера, приспособленная им для наблюдения за кораблем Спирса. Тот шел примерно в половине клика впереди и немного сбоку относительно курса их собственного судна. Они могли бы висеть прямо на хвосте «Макартура», учитывая, что современные сопла не дают опасного жара, но все было сделано по старинке, как тогда, когда подобные вещи являли собой целую проблему.

На фоне черноты и точек немигающих звезд другой корабль казался замороженным. Не было никакого ощущения движения – казалось, корабль Спирса просто завис. Даже гул их собственных двигателей был каким-то отвлеченным звуком, словно они находились внутри большого завода, который гудит, гудит, а взлететь никак не может.

Как и все военные суда, рассчитанные на управление людьми и на перевозку людей, «Джексон» имел приличные, тщательно упакованные запасы. Корабельные пайки никогда не были верхом кулинарного искусства, но благодаря им можно было выжить. На корабле оказалось достаточно пищи, чтобы Билли и Уилкс могли оставаться живыми и здоровыми долгие годы, ибо она содержала тщательно выверенное необходимое количество всех минеральных веществ и витаминов. К тому же они остались в нормальном пространстве, с нормальной гравитацией.

Билли мало говорила в эти дни, Уилкс понимал ее молчаливость. Она страдала, и страдала за дело. Он пытался предупредить ее, когда он впервые заметил их сближение, но она не слушала. Капралу же то, что он предпринимал какие-то попытки образумить девушку, не приносило никакого облегчения. Это был вопрос возраста, мудрости и опыта галактических странствий. Так часто бывает – у тебя есть что предложить, а никто и не собирается тебя слушать. Билли была совсем девочкой, он годился ей в отцы. Не то чтобы он когда-либо относился к ней по-отечески, но Уилкс сразу понял, что отношения между девчонкой и Бюллером кончатся плохо. Он пытался сказать ей что-то утешительное, пожалеть ее, но она вела себя как какой-нибудь новобранец Колониальной морской пехоты, которых он видел на протяжении многих лет. Те тоже были молодыми и задорными, убежденными в том, что до них еще никто никогда в мире не изобретал велосипед. Конечно, они редко говорили об этом, но Уилкс отчетливо читал это превосходство в их щенячьих глазах: «Старый пердун! Что ты можешь знать, старик? Ты никогда не был молодым, а если и был, то это было так давно, что ты забыл, что это такое. Побереги силы, старикан, они еще пригодятся тебе, чтобы доковылять до могилы!» Гребаные щенки…

Они были правы в одном: трудно вспомнить, когда он был настолько глуп. Он мог бы вспомнить, но это заставило бы его разозлиться на себя. Если бы он каким-то чудом смог сейчас встретить себя девятнадцатилетнего, то скорее всего задушил бы того качающего права ублюдка через пять минут. Через три минуты.

– Уилкс?

– А?

– Что мы будем делать?

Он пожал плечами. Он мог бы подумать, что ее вопрос означает целую кучу всего, но он знал, что она имела в виду: «Что мы будем делать со Спирсом?» Этот тип был невменяем, он бросил своих людей умирать, убил многих из них, и теперь вел себя как круглый идиот, что, несомненно, погубит всех.

– Уилкс?

– Сейчас – ничего. У нас нет никакого оружия, кроме ручного, которое не поможет против такого корабля, даже если бы мы могли придумать способ, чтобы ударить по нему отсюда. Конечно, мы можем выйти в космос, у нас есть костюмы, но мы тут же разовьем слишком большую скорость, поскольку регулировать ее нечем. Наше оружие ненамного утяжелит нас. Я уже не говорю о том, что произойдет, если Спирс решит перескочить в подпространство как раз тогда, когда мы будем болтаться рядом со звездолетом.

Билли зажмурилась. Уилкс не был уверен, что ее действительно интересуют все эти подробности, но он предпочитал думать, что она слушает.

– Видишь, сопровождающие поля следуют за контурами корабля, генерирующего их. Если бы мы стали двигаться, цепляясь за корпус, то, может, и сумели бы перемещаться. Но чуть что-то не так – рука или нога, или голова, возможно, останутся позади.

Билли снова молча моргнула.

– Силовое поле лучше, чем любая броня, которую мы когда-либо изобретали. Ничто не сможет пройти сквозь него, и мы не сможем вернуться обратно. Даже если нас не разрежет пополам, что запросто может случиться, то нам придется витать вокруг судна, пока судно летит в подпространстве – месяцы, годы, неизвестно сколько.

– Но, может быть, это не так уж и плохо, – сказала Билли.

– Только если ты не забыла, что кислород когда-нибудь да кончится, и ты задохнешься. А потом, когда судно перейдет в нормальное пространство и начнет постепенно тормозить, наши тела улетят вперед и навеки отправятся кувыркаться в космосе. Есть способы умереть и получше.

– А есть и похуже, – сказала Билли.

– Да. Есть и хуже.

– Что же нам в таком случае остается?

– Ждать. Мы можем разрушить этот звездолет. Спирс очень не хочет этого, ведь на борту его маленькая армия монстров. Вероятно, мы могли бы угрожать ему – вывести из строя компьютеры, как-нибудь получить доступ к управлению и разделаться с сукиным сыном. Или, может быть, после того, как мы выйдем из подпространства и начнем тормозить, у нас появится шанс на что-то еще.

– Например?

– Черт, я не знаю, Билли. У меня нет ответов на все вопросы. Ты сидишь здесь столько же времени, сколько и я. Может, если бы ты перестала постоянно жалеть себя, мы могли бы придумать что-нибудь!

Она посмотрела на него.

– Ты знал, что Митч был андроидом. Знал еще до того, как я впервые встретилась с ним. И не сказал мне.

Уилкс уставился на нее.

– Да, и я пытался сказать, чтобы ты держалась подальше от него, не так ли? Но ты и слышать ничего не хотела. Не вали это на меня, детка. Я делал все что мог, чтобы ты держалась от него подальше. Тебе и в голову не приходило, что я знаю, о чем говорю, не так ли? Где уж понимать в таких делах мне, старому глупому ворчуну, двадцать лет баловавшемуся всевозможной наркотой!

Билли опустила глаза и почти беззвучно ответила:

– Ты прав. Это не твоя вина. Прости.

Уилкс почувствовал, что гнев его испаряется. Господи! Большой крепкий морпех обижает маленькую девочку.

– Все в порядке. И ты меня прости.

Это было все, что они должны были сказать друг другу сейчас.

Но прежде чем они смогли продолжить беседу, зазвучали зуммеры судового предупреждения.

– Дерьмо. Десятиминутный сигнал. Мы собираемся прыгать, – сказал он. – Лучше добраться до капсул гиперсна.

– Что за спешка?

– Гиперпространство плохо совместимо с разумом человека, если он бодрствует. Однажды я провел в нем полчаса, участвуя в эксперименте. Твои самые ужасные кошмары покажутся после этого цветочками.

Девушка вздрогнула, и капрал понял, что она почувствовала. И Билли, и Уилкс слишком часто видели сны о чужих, и эти видения были ужасны.

Они поспешно направились к капсулам гиперсна.

У Спирса имелось три капсулы для гиперсна на выбор, и все работали идеально. Обычно он не слишком перестраховывался, когда речь шла о его личной безопасности, но нынешняя миссия касалась не его одного. Ничто не должно быть пущено на самотек на данном этапе.

Он залез в центральную капсулу. Все три были снабжены специальной системой тревоги. Если хотя бы один из биоэлектронных приборов в системе жизненной поддержки оказался бы неисправным, генерал тут же был бы разбужен и перешел бы в другую капсулу. Даже в полусонном состоянии он достаточно хорошо понял бы, что и как надо изменить.

Не то чтобы он думал, что такой сбой произойдет, но если подобное случится, он был готов. На Землю он должен прибыть в самой лучшей форме и тщательнейшим образом выбрать место, откуда начнется новое завоевание родной планеты. Он предполагал, что это будет место какой-то исторической битвы: Геттисберг, Аламо, Ватерлоо, а возможно, Долина кувшинов или развалины Эль-Сальвадора. Что-нибудь символическое, чтобы легче было повести людей за собой и своей армией. Поначалу, правда, он намеревался выбрать место новое, еще не тронутое железной рукой войны, но потом передумал: то, что он встанет на плечи какого-нибудь исторического гиганта, только придаст ему величия. Кроме того, на Земле было слишком мало мест, которые никогда не видели войны. Навскидку, он не мог вспомнить даже одного. Лучше выбрать место, уже овеянное воинской славой.

Когда колпак капсулы закрылся и медицинская техника пришла в движение, опутав его своими проводами, генерал Спирс продолжал размышлять о своем выборе. Иводзима. Хиросима. Нормандия. Кейптаун. Банкер-Хилл. Рио-де-Морте. Перл-Харбор. Голанские высоты. Багдад. Тридцать восьмая параллель. Спарта. Рим…

Так много мест, из которых можно выбирать. Какая замечательная вещь война!

25

Сон.

Мягкое обволакивающее вместилище укрывает три переливающихся жидкими нейронными токами человеческих разума, свитых некими загадочными химическими реакциями воедино на бессознательном уровне.

Одни на миллион километров пустоты в безопасности друг от друга и от монстров, они спят и видят сны.

Один мозг наполнен радостью. Два разума пойманы в когтистые объятия ужаса. Первый видит смерть и знает, что смерть все равно победит, но продолжает героически бороться. Второй уже понял, что теперь будет вечно жить, глядя в глаза чудовищ.

Нет никаких сомнений относительно того, чей сон страшнее. Какие тут могут быть вопросы…

26

Билли проснулась и в первое мгновение не поняла, где она и как сюда попала. Спина у нее болела, руки и ноги ныли, рот заполнился чем-то липким. Как ни удивительно, это был один из самых счастливых моментов ее жизни: в этот момент у нее не было груза воспоминаний.

Затем она вспомнила.

Колпак капсулы поднялся, заработали термостаты, и на нее пахнуло ветерком, отдающим стальным запахом звездолета. Она услышала щелчок открывающейся, будто гидравлическая створка раковины, капсулы Уилкса, и увидела его самого, вздрогнувшего и заметавшегося в момент пробуждения.

Уилкс приподнялся, потер глаза, высунул язык. Он посмотрел на Билли и кивнул.

– Проснись и пой, – сказал он. Его голос напоминал хриплое карканье. – Еще один славный день в армии.

Билли уставилась на него.

– Эту фразу каждое утро повторял мой старый взводный – всякий раз, когда мы заканчивали миссию против этих ублюдков, – сказал Уилкс.

– Что с ним случилось?

– Кое-кто, с кем он не согласился, съел его.

Они встали и пошли в душ. Билли почти бессознательно полностью разделась и шагнула под струю воды. Напор оказался не сильней, чем из старой лейки, но зато вода была горячей, и девушка даже ощущала боль в мышцах после месяца сна в холодной капсуле.

Уилкс смотрел на нее, любуясь ее наготой, затем повернулся, чтобы дать воде пропитать волосы и сбежать по лицу и телу. Билли увидела шрамы на его теле (некоторые выглядели еще хуже, чем те, что на лице) – следы былых сражений, не важно, полученных на войне, в пьяных драках или еще где-нибудь. Она сначала удивилась, почему Уилкс не сделал себе пластической операции и не удалил все шрамы. Но даже со шрамами на теле капрал был в довольно хорошей форме для человека, по возрасту годящегося ей в отцы.

«Классная задница».

Забавно, а ведь раньше она никогда не думала об Уилксе в этом смысле, не считая ночных кошмаров. Но это с детства было более или менее стандартной картинкой из ее снов. Монстр вырывается из того, кого она знает. И еще ужаснее, что это на самом деле произошло с некоторыми из тех, кого она знала. Ее родители. Ее брат.

Уилкс повернулся, позволяя воде играть на шее и спине, и Билли взглянула вниз. Но если он и подумал о ней сейчас как о женщине, то не показывал этого. Хотя мужчине спрятать свою реакцию трудно. Не то чтобы Билли очень хорошо знала мужчин – у нее было всего несколько сексуальных партнеров – но живя в госпитале, она не смогла уйти от некоторых познаний в анатомии. Она прекрасно понимала, что и где должно быть, и как это должно выглядеть. Никакого «салюта», показывающего интерес к ней, как к женщине, тут не было и в помине.

– Как долго мы спали?

Уилкс, стоявший под горячей водой с закрытыми глазами, вздрогнул:

– Не знаю. Я не проверял счетчик. Но если корабль разбудил нас, мы должны быть рядом, с тем местом, куда летим.

– Что теперь?

– Закончим с душем и поедим. Выясним наши дальнейшие действия после этого. Не все сразу.

Билли молча согласилась и слегка наклонилась вперед, чтобы вода обдала ее спину. Может быть, это и вправду единственный способ прожить жизнь и не сойти с ума – делать только одно дело за раз, откусывать кусок, который можно прожевать без угрозы подавиться.

Открытие свое Спирс сделал почти случайно. Он проснулся уже шесть часов назад, умылся, поел, надел рабочий комбинезон и занялся проверкой бортовых систем. Последнее дело было больше для его личного спокойствия – оперативного компьютера корабля было достаточно, чтобы справиться практически со всеми делами без его указаний. Но будучи человеком предусмотрительным, Спирс периодически проверял все, чтобы убедиться: все идет так, как надо.

На сей раз он обнаружил нечто странное. Система слежения на грузовом корабле, там, в паре километров позади «Джексона», показала, что две спальные капсулы были активированы и использованы во время путешествия через гиперпространство. Из водохранилищ была взята и снова запущена в очистители вода. Потребление энергии тоже слегка превышало количество, необходимое для содержания его новых солдат в подвешенных блоках. Потребление кислорода также было выше, чем следовало.

На ум Спирсу пришло два предположения: произошел сбой или в компьютере, или во внутренних приборах «Макартура» – это первое. Второе…

Кто-то несанкционированно проник на звездолет. Они спали в капсулах, а теперь дышат воздухом, пьют воду и пользуются светом. Пищевые запасы, должно быть, тоже частично израсходованы.

Отправляясь в путешествие, Спирс не подумал о том, чтобы подключить к своему кораблю еще и внутреннее управление грузового судна – тогда это не показалось необходимым. И теперь генерал не мог ни наблюдать за происходящим на борту второго корабля, ни отключить там воздух или энергию. Правда, на борту «Джексона» имелось вооружение, достаточное для того, чтобы искалечить и даже полностью уничтожить второй корабль, но потерять драгоценный груз в планы генерала абсолютно не входило.

Он откинулся в жестком кресле и посмотрел на ползущую по экрану компьютера информацию. Ладно. Итак, на сопровождающем его корабле обосновалась пара «зайцев». Ничего страшного. Они не знают, что ему известно об их местонахождении. Когда они приземлятся, генерал решит проблему, прежде чем они поймут, что случилось. Пара дезертиров, перепуганных человеческих солдат, не доставят ему никаких неприятностей. Бросок гранаты в люк – и от них не останется даже мокрого места. Тактическое преимущество было на его стороне. До посадки еще около двух недель, и у него полно времени, чтобы придумать наилучший план расправы с этими сопливыми судовыми крысами.

Между тем, были другие дела. Он должен приготовиться к грядущей битве. Война надвигалась. И как раз вовремя.

* * *

Уилкс упражнялся, используя для своих тренировок части корабля, совсем для этого не предназначенные, которые удалось для этого приспособить. Толстая труба – для подтягивания. Пара стульев – для отжимания и тренировки пресса. Все, что он мог зацепить ногой, – для отработки ударов. Он работал до седьмого пота, усерднее, чем если бы находился на звездолете один. Этот эпизод с Билли в душе вызвал кучу смешанных эмоций. С одной стороны, он помнил ее десятилетним ребенком, заходящимся в крике, когда он спасал девочку от страшной смерти, уже постигшей ее родителей. С другой, стоя голым рядом с ней в душе, он вдруг увидел, что она уже взрослая и вполне привлекательная женщина, а с женщинами он не общался уже очень давно. Уилкс знал, что у Билли точно есть кое-какой опыт – по крайней мере, она уже занималась этим с Бюллером.

Но боже, он же ей по возрасту в отцы годится! И какое-то время капрал худо-бедно даже исполнял эти отцовские обязанности. Правда и то, что он не видел ее где-то лет десять после того, как спас, и теперь тот ребенок и эта женщина имели очень мало общего. И все же подобные мысли, пожалуй, стоит оставить. Навсегда.

Он закончил третий подход из пятидесяти отжиманий. Тело горело, мускулы находились на грани спазма. Капрал лежал на полу, и пот заливал ему глаза. Он вкалывал больше часа, довольно. И на этот раз Уилкс включил в душе холодную воду.

Билли открыла пакет с едой. Восстановленная и подогретая в пластиковом контейнере, пища пахла мясом с подливкой и с овощами, хотя все это было сделано из соевого протеина.

Уилкс вошел в камбуз и кивнул ей. Она открыла второй пакет для него.

Несколько минут они ели молча. С момента их выхода из гиперпространства прошло три дня. Уилкс проводил много времени, тренируясь.

– Ты избегаешь меня? – спросила она.

Он поднял глаза от своей еды.

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Такое впечатление, что ты хочешь от чего-то отвлечься.

Он уставился на коричневую жижу в своем контейнере.

– Нет. Я просто разрабатываю план, вот и все. Думаю.

– Да?

– Да.

– Ты и мне позволишь участвовать?

– Ну… он немного недоработан.

– Я никуда не тороплюсь.

– Окей. Я уверен, что мы в Солнечной системе. Я ни хрена не могу сделать с приборами, они все заблокированы, но в этом есть смысл. С такими двигателями мы очень скоро доберемся до Земли. Через пару недель максимум. Мы будем двигаться на скорости, близкой к скорости света, еще какое-то время, затем в последние несколько дней притормозим, а перед посадкой включатся тормозные двигатели для плавного снижения.

– Хорошо, я внимательно слушаю.

– Итак, как только Спирс включит торможение, мы соответственно тоже начнем замедлять ход. Наши корабли связаны. Если мы наденем скафандры и выйдем в открытый космос, то сможем использовать для регулировки скорости портативные ускорители, которыми снабжены местные костюмы. Двигаться придется быстрее пули. Относительно движения корабля, конечно.

– Короче, мы одеваемся, выпрыгиваем и добираемся до Спирса. Что потом?

– Ну, поскольку он и не подозревает о том, что мы здесь, возможно, нам удастся удивить его этим фактом.

– Возможно?

– Увы, у него уйма всяких засекающих детекторов, плюс радары, доплер и приборы ночного видения. Если он случайно будет сидеть в тот момент у сенсорного экрана, он заметит, что мы приближаемся. Или завопит сирена, возвещающая о приближении неопознанных объектов, если ему случится торчать в сортире.

– Затем он разнесет нас на куски, верно?

– Пожалуй. Может, он просто вырубит торможение и оставит нас болтаться в вакууме – и деться нам будет некуда. Это в том случае, если наш собственный корабль не раздавит нас, как клопов, когда он снова включит скорость и просвистит мимо.

– Почему это не кажется мне хорошей идей?

– Или мы можем подождать, пока доберемся до места, и дать ему по голове в тот момент, когда он откроет люки нашего корабля, чтобы выпустить своих ручных тварей пописать.

– И это на Земле, которая и так кишит чужими, причем далеко не ручными. Нет, спасибо.

– Хорошо. Однако его детекторы, скорее всего, настроены на то, чтобы засекать крупные объекты типа кораблей или тел, несущихся на большой скорости.

– И что?

– И если мы сумеем двигаться действительно медленно, системы могут не сработать до тех пор, пока мы не окажемся у него на голове.

– Звучит как-то сомнительно.

– В конце концов, я могу спуститься в машинное отделение и хватануть по двигателю молотом. Если он не взорвется и не превратит нас в компактный шарик, то, может быть, я его просто испорчу и тем самым заставлю Спирса появиться здесь для проверки. Он не захочет потерять этот груз.

– Этот план мне и вовсе не нравится.

– Мне тоже. Словом, если и ты не придумала ничего лучшего, нам остается просто сидеть и ждать, пока он сам не откроет нам свои объятья.

Билли вздохнула.

– Вечно происходит какая-то ерунда, Уилкс. С тобой никогда не соскучишься.

– Таков уж я. Люблю развлекаться.

В своей каюте Спирс достал униформу для первой грядущей схватки на Земле: старинную фуражку с клювом-козырьком, золотым галуном и звездой, уставной черный китель со всеми медалями и нашивками и роскошные высокие сапоги из блестящей телячьей кожи. Затем примерил ремень с двумя антикварными пистолетами и уставную саблю. Признаться честно, черный мундир и церемониальное оружие носить в период военных действий не положено, но поскольку Спирс был намерен появляться только на экране, а не во главе своих новых войск, то он решил позволить себе эту маленькую вольность. Да, в первый раз он станет командовать армией издалека, нельзя слишком рисковать собой с самого начала. Очень жаль. Спирс никогда не считал себя ни тыловой, ни штабной крысой. Но в этом случае ему придется отказаться от удовольствия стоять плечом к плечу со своими людьми, когда заговорят орудия. Он самый ценный человек на поле боя, не только потому, что вообще единственный человек на поле, но еще и потому, что если он погибнет, война будет тут же закончена. Только он и королева могли командовать этими солдатами, и едва ли он мог доверить ей продолжение борьбы, если его не станет.

Он будет держаться позади до тех пор, пока не соберет побольше войск, пока у него не появятся еще и человеческие войска. Он был, в конце концов, командующим Колониальной морской пехоты, а сейчас, по сути, главнокомандующим всех военных сил планеты. А почему нет? Как только Спирс покажет на Земле записи своих побед оставшимся в живых людям и как только они поймут, какую работу он проделал, кто отважится отказать ему в таком ранге? А если кто-то окажется настолько глуп, он, лишь взмахнув рукой, уберет препятствие. Так их, мальчики!

Спирс улыбнулся. Все шло так хорошо. До сих пор все шло прекрасно, не считая пары инцидентов на Третьей базе, историкам не в чем упрекнуть его. Все идет гладко, как по маслу. Это был только вопрос нескольких дней. Все годы подготовки скоро окупятся.

Генерал снял саблю, мундир и сапоги.

Он решил приземлиться в Южной Африке, в северо-восточной части города, которая когда-то называлась провинцией Наталь. В конце 1800-х годов этот район был под властью некоего аборигена по имени Кетчвайо, который командовал большой армией воинов, известных как зулусы. Без сомнения, воинов свирепых и весьма многочисленных, но несмотря на это, и в подметки не годящихся технологически продвинутым англичанам, когда дело дошло до войны. В одной из битв маленький отряд британских солдат выстоял в течение нескольких дней и одержал победу над несоизмеримо большим количеством зулусов – и только благодаря превосходству в тактике, в опыте и в оружии.

Спирсу это нравилось. Крошечная горстка солдат, отлично выученная и удачно выбравшая позицию, остановила целую армию. При прочих равных обстоятельствах исход сражений решают командиры. Чужие, например, кровожадны, жестоки, прочны, как броня, но сражаются, как муравьи. Эти твари совершенно не обучены военному искусству, не то что люди, и мало кто из людей разбирался в военном искусстве так, как Спирс.

«Дайте мне рычаг и точку опоры, и я переверну Галактику», – думал Спирс. У него была точка опоры. А рычаг этот летел теперь вместе с ним на грузовом корабле. Он был настолько полон нетерпения, что едва мог дышать.