Текст книги "Боевой маг"

Глава 5

Таландра потерла лоб, пытаясь вытеснить давящую на глаза боль. Стояла поздняя ночь или раннее утро, но о сне можно было и не мечтать – слишком много оставалось дел. Стол был завален шпионскими донесениями, отчетами, картами, списками людей и оружия, а также чертежами новой катапульты, которые принцессе всучил настойчивый инженер. Море букв и цифр плескалось перед глазами.

По настоянию отца она и остальные его советники перебрались в Килганнон, поместье у западной границы, расположенное неподалеку от двух проходов через Йерсканские горы. Здесь принцесса была в безопасности – и всего в двух часах галопа от расположения войск. Лорд Килганнона предоставил ей удобные покои, однако из всей здешней мебели ей больше всего полюбилась не кровать, а широкий стол, вмещавший все ее бумаги.

– От тебя будет мало пользы, если ты заснешь посреди первой битвы, – сказал король Маттиас, входя в комнату. – Тебе нужно отдохнуть.

– Скоро, отец. Обещаю.

– Ты сказала, есть какие-то новости?

Таландра взяла со стола последнее донесение от главы шпионской ячейки в Йерскании. Крохотный посланник – мессузская летучая мышь – умер вскоре после того, как доставил письмо. Век зверька был недолог, но как далеко он забрался в поисках адресата, и чего только не увидел в дороге!..

Хотя потеря была невелика, в этой войне на глазах у Таландры еще никто не умирал. Зверек испустил последний вздох у нее на ладони, и принцессу еще мучило чувство полной беспомощности. Скоро на поле боя станут гибнуть солдаты, и сестры милосердия будут так же бессильны их спасти.

Таландра развернула крошечный свиток и пробежала глазами зашифрованное послание.

– Шпионы докладывают о покушении на короля Тэйкона.

– Безуспешном, насколько я понимаю?

Таландра пожала плечами.

– Смотря кто за ним стоял и какие цели преследовал.

– Объясни, – попросил король, устраиваясь поудобнее.

– Прежде чем ты спросишь – нет, покушение устроила не я. Никто из моих шпионов не смог подобраться к Тэйкону. Здесь говорится, что, хотя Чернокнижник и его боевые маги запугали всех до смерти, в Зекоррии назревает раскол. Не удивительно.

– Если Тэйкон хочет удержать свой хрупкий альянс, то не станет откладывать войну. Даже если все сосредоточат усилия на борьбе с погрязшим в грехе врагом, – король постучал себя по груди, – это только отсрочит другие трудности.

Таландра знала сотни историй о чудовищных беззакониях, якобы совершенных ее отцом. Сожженные церкви Святого Света, обезглавленные жрецы Всеблагой Матери, уничтоженные священные книги… Для Зекоррии и Морриноу не нужно было другого повода объявить войну, однако, судя по донесениям, прочие народы на Западе вступили в альянс не по доброй воле. Особенно ужасали сообщения из Шаэля. Было немыслимо, что целую страну можно уничтожить с такой быстротой, но кому и верить, как не ее жителям? Факты – упрямая вещь. Столица Шаэля пала, королевская семья уничтожена или сгинула без вести, а тысячи людей погибли или попали в рабство. С Шаэлем было покончено, а Йерсканию – некогда сильнеешего их союзника на западе – ждала та же участь, откажись они присоединиться к альянсу. Ворги превыше всего верили в силу и с радостью ухватились за возможность испытать себя в войне, ну а мотивы драссийцев, как всегда, оставались в тайне.

Однако счастья на западе не прибавилось. О беззакониях Маттиаса говорилось много, но если люди и видели зверства, то лишь те, которые Тэйкон учинил в союзном Шаэле.

– Мои подручные делают все, чтобы расколоть альянс изнутри, – сказала Таландра. – Уже говорят, что покушение на Тэйкона – это испытание. Горнило, о котором пророчат священные книги. Одни считают, что здесь замешаны зекорранские фанатики, другие обвиняют отколовшуюся секту морринов. Так или иначе, покушение изменило расклад сил. И не в нашу пользу.

– Каким образом?

– Прежде Тэйкон был раздражен, сейчас он окончательно спятил. Он убедил себя, что кто-то пытался украсть артефакт, который он носит в короне, и в панике проглотил его. Вскоре после первой попытки он навлек на себя вторую, прилюдно.

Король Маттиас потер подбородок.

– Артефакт его защитил.

Таландра кивнула.

– Его ударили в бок копьем, и рана затянулась без следа. Его власть над северянами стала еще сильнее. Теперь многие верят, что ведут священную войну, а их враг – само зло во плоти.

Ее отец криво ухмыльнулся.

– Что особенного в этом артефакте?

– В книгах о Всеблагой Матери и Пресветлом Владыке есть места о бессмертных пророках. Меня они не очень-то убеждают, и мои люди пытаются подорвать эту веру, но морринские и зекорранские жрецы визжат от восторга. Альянс непрочен, однако если религиозный пыл распространится… – Таландра пожала плечами. Не все на западе были помешаны на религии, но если их вождь умеет залечивать раны, отмахнуться от этого нельзя.

А ведь были еще и земли!.. Огромные пастбища и богатые угодья на юге Севелдрома вызывали зависть. Болтовня о пророках для кого-то могла стать предлогом. Впрочем, у каждого была своя причина идти на войну.

– Значит, скоро, – заключил король. – Они, должно быть, уже на подходе.

– Я тоже об этом подумала. Пока пыл не угас, должна пролиться кровь.

– Когда их ждать, как ты считаешь?

– Завтра, самое позднее – через день.

– Что ж, мы готовы. – Уверенность короля передалась и его дочери. – Я прикажу Вулфу удвоить число разведчиков в обоих проходах.

– Как справляется новый генерал? – спросила Таландра, меняя тему.

– Ты про Вэннока? – удивился король. – Два года в звании: не такой уж и новый. Откуда вдруг интерес?

– Простое любопытство.

– Ты никогда не любопытничаешь без причины, Тала. – Отец проницательно посмотрел на нее. – Что ты о нем думаешь?

– Он знает свое дело. Невспыльчив, и люди ему преданы. На него можно положиться.

– И?

– Ты знал, что они с Балфруссом выросли вместе? – спросила Таландра.

– Нет, не знал, – задумчиво ответил король. – А о нем что ты скажешь?

– Я пока не решила. Нужно еще разузнать о его прошлом. Впрочем, он назвал Дариуса Кровным братом, а значит, многое повидал и снискал уважение на востоке.

Король зевнул и поднялся.

– Отдыхай, – сказал он на прощание.

– Скоро. Осталась всего одна встреча.

– У тебя бледный вид. Ты что-нибудь ела?

– Да, и прекрасно себя чувствую, – улыбнулась принцесса.

Король со вздохом коснулся ее щеки и вышел.

Шаги в коридоре постепенно затихли. Таландра задумалась, какие распоряжения дать шпионам в Йерскании. Это страна располагалась в самом центре запада; ее столичный город, Перицци, несмотря на грядущую войну, оставался главным средоточием торговли. А вместе с товарами туда со всего мира стекались сведения. Агенты принцессы внимательно к ним прислушивались, и не только – они могли разбавлять поток новостей новыми слухами, а затем наблюдать, как те расходятся дальше.

Географически и стратегически город был ключом к западу. К воротам Перицци вели оба горных прохода из Севелдрома. Они, да крупнейший торговый порт на западном побережье, делали город критически важным. Армия не могла обойтись без еды, оружия и доспехов, а значит, доки будут на месяцы вперед заняты разгрузкой товаров, предназначенных для отправки через проходы. Неизбежны несчастные случаи. Грузы могут задержаться или утонуть, съестные припасы – испортиться или оказаться отравленными, оружие – повредиться в дороге. Есть много возможностей посеять смуту в стане врага – но только до тех пор, пока город свободен от влияния Тэйкона. Если тот завладеет столицей, у Таландры будут связаны руки.

Никто не мог поручиться за исход первой битвы. Все было готово к стратегическому отступлению. Боевые маги могли изменить расстановку сил, но сейчас Таландре и ее отцу нужно было опираться на факты. Солдат у запада больше. Рано или поздно враг начнет брать числом, поэтому для победы в войне необходимо было разрушить альянс изнутри.

Если случится худшее и западная армия войдет в Перицци, город станет еще важнее. Именно там должно зародиться сопротивление, которое возглавят ее люди. Таландра надеялась на лучшее, однако старалась предусмотреть все и готовила для отца пути к отступлению.

Сейчас она решила, что настало время пустить новые слухи о Тэйконе. Пусть кто-то убежден, что он пророк Пресветлого Владыки, другие могут увидеть в целительских способностях извращение человеческой природы. Священные книги часто оставляют простор для толкований, но люди не станут поддерживать Тэйкона, если поверят, что он подпитывает свое могущество, поедая человечину и принося ритуальные жертвы.

Подробности Таландра оставила на усмотрение своего поверенного, Гундера. Его главная задача, пояснила она в записке, это жители Перицци. Принцесса дозволила Гундеру делать все, что он сочтет нужным, лишь бы город остался свободен от внешнего влияния. Она свернула записку в маленькую трубочку и велела слуге отнести ее на чердак.

Спустя какое-то время в комнату вошел интендант Джонкравиш. Его сапоги гулко стучали по каменным плитам. Несмотря на поздний час, он выглядел бодро; впрочем, моррины вообще славились выносливостью. Желтые проницательные глаза на слегка клиновидном лице не выдавали ни одной мысли. Таландра знала Джонкравиша всю свою жизнь и, в отличие от многих, не боялась его пристального взгляда.

Интендант носил военную форму без знаков различия, которые говорили бы о его звании. Не носил он и драгоценностей или прочих излишеств. Стройный не по годам, Джонкравиш, как всегда, был одет с иголочки и блестел черными наполированными рогами. Он вел беспорочную жизнь, не брал взяток, большую часть денег отправлял семье и отличался исключительной преданностью. Шпионы запада ненавидели его всей душой.

– Жутко выглядите, принцесса, – сказал он, усаживаясь на стул.

– Спасибо.

Таландра знала, что на его губах играет улыбка, хотя не видела ее за густой бородой.

– И похудели страшно. Перекусите и отправляйтесь в постель.

– Я только это и слышу. Скоро. Еще чуть-чуть.

– Вы хотели поговорить о наших запасах, так?

– Да. Как идут дела в опорных пунктах?

Джонкравиш долго смотрел на нее, прежде чем ответить.

– Тяжеловооруженные воины охраняют их круглые сутки. В тайниках держат запасное оружие, еду и кое-какие сюрпризы. – Он неопределенно махнул рукой. – Придется отступать, так? Что ж, мы готовы.

– Хорошо.

– Но вы позвали меня не за этим, – продолжал Джонкравиш. – Вы никогда не проявляли ко мне интереса.

– Неправда. Я знаю вас всю жизнь. Как и мой отец.

– А еще раньше – его отец. Я имел в виду интерес к моей работе, но это вы тоже знаете. Не заговаривайте мне зубы, дитя, – покачал он головой. – Вы сомневаетесь в моей преданности?

– Конечно нет!

– Значит, думаете, что ваш отец и его генералы ничего не смыслят в войне? Что они неуклюжие дураки и недостойны соли в их крови, так?

– Нет.

– Тогда говорите прямо. Времени мало, и я уже не так терпелив, как раньше.

Таландра вздохнула.

– До начала войны я получала регулярные донесения из Морриноу. За последние три недели многие моррины оставили свои дома и лавки в Севелдроме, чтобы вернуться на родину. Как сообщают мои источники, добрались туда немногие. Я не могу этого доказать, но уверена, что их перебили в дороге. Западная пропаганда обвиняет в их гибели севелдромцев и моего отца.

Джонкравиш выпрямился и сложил руки на груди. Его белая кожа в пурпурных мраморных разводах казалась при свечах почти прозрачной. Аккуратно подстриженные волосы и борода давно поседели, но Таландра помнила, как в детстве видела в них черные островки. Джонкравиш некоторое время смотрел в пустоту, а потом перевел взгляд на принцессу.

– Вы хотите о чем-то спросить?

– Что вы знаете о морринских фанатиках?

– Да, похоже, это их рук дело, – кивнул моррин. – Из-за них я и покинул родину. В свое время мы считали их всего лишь кучкой рассерженных юнцов, которые устраивают на улицах беспорядки. Однако с каждым днем их ряды росли. Я слышал, теперь они получили место в Совете и отравляют воздух своими речами.

– Ваши сведения устарели. В Совете у них уже большинство. Подозреваю, тут не обошлось без Чернокнижника.

– Пожалуй. А может, все к тому и шло…

– У вас остались связи или друзья? – спросила Таландра.

– Остались. Но разве у вас самой нет шпионов в Морриноу?

Принцесса пожала плечами.

– Они вдруг замолчали. Боюсь, их бросили в тюрьму или убили.

В комнате ненадолго повисла тишина. Джонкравиш обдумывал, к чему клонит принцесса.

– Вы хотите, чтобы мои друзья шпионили на вас? – прошептал Джонкравиш.

– Нет. Я знаю, что ваш народ думает о шпионах. Я лишь хотела с ними… побеседовать.

Согласно известной присказке, если два моррина сойдутся на улице, то не расстанутся, пока не проговорят хотя бы час. Джонкравиш и сам иногда шутил, что его соотечественники ходят в храмы по двум причинам, из которых молитвы – только вторая, а первая – сплетни.

– До меня доходит много слухов, но я хочу знать, сколько в них правды, а какие пущены, чтобы вызвать к нам ненависть, – сказала Таландра.

– Я подумаю.

Принцесса вздохнула с облегчением: Джонкравиш мог и не согласиться.

– Спасибо.

Старый моррин направился было к выходу, однако что-то в лице Таландры его остановило.

– Вас что-нибудь беспокоит?

– В армии четыре тысячи морринов, в Чарасе живет вчетверо больше. Вы и сами понимаете: с началом войны, когда в ворота внесут первые трупы, люди начнут искать козлов отпущения.

Таландра взглянула на его рога и прикусила язык. Расистский намек был до того стар, что моррин его даже не заметил. Общение с Граэгором – тем еще сквернословом – не шло принцессе на пользу.

– Я не оставлю свой пост, – рассердился Джонкравиш, – и не буду прятаться. Севелдром стал мне домом раньше, чем ваш отец появился на свет. В Морриноу я был изгоем, потому что не кланялся Всеблагой Матери и не молился дважды в день. Здесь я моррин, это верно, – но всего лишь один из толпы.

– Само собой, – примирительно сказала Таландра. – Я знала, что вы не захотите прятаться. Речь не о вас.

– А о ком? – неуверенно спросил Джонкравиш.

– О морринском после. Мы приняли под свою защиту посольства большинства западных стран. Посол Кортаирлен, похоже, не видит никакой опасности – или считает себя неуязвимым.

– Обычное дело для молодежи – ему и ста лет не исполнилось. Постараюсь его убедить.

– Спасибо.

– Ну, теперь-то вы отдохнете?

Джонкравиш дождался кивка, поднялся и ласково, как в детстве, провел рукой по ее волосам. Таландра, хотя это было невежливо, чуть было не спросила, сколько ему лет. Моррины жили вчетверо дольше людей. С того дня, как она появилась на свет, для Джонкравиша прошли считаные минуты.

Стук сапог затих в коридоре. Принцесса решила при случае расспросить его о своей матери. Старые воспоминания тускнели. Было бы хорошо услышать о ней от кого-то, кто не жаловался на память.

Таландра подумала, не отправиться ли в постель, однако предстояло еще столько работы! Она положила голову на стол – всего на минуточку – и тут же уснула.

Глава 6

Утро выдалось холодным, а тусклое голубое небо оставляло мало надежды на дождь. Плохой день для урожая, но в самый раз для начала войны.

Разведчики возвращались из южного ущелья мимо Варгуса и его товарищей, которые выстроились на линии фронта. Южане были привычны к долгим переходам. Короткий рывок, чтобы опередить врага, не представлял для них сложности, тем более налегке. Варгус не первый раз позавидовал качеству их литых кожаных доспехов. Его собственная броня из армейских запасов служила неплохо, но кровь, которую он с нее счистил, наводила на неприятные мысли. Впрочем, сейчас что-то менять уже поздно.

Разведчики проскользнули за переднюю шеренгу. Еще мгновение – и воздух задрожал от громкого гула.

Сотни мелочей по сторонам отвлекали внимание Варгуса, но он упрямо смотрел вперед. Там, вдалеке, яростный ливень стрел накрыл подступающего врага. Не все успели поднять щиты, и вопли раненых эхом прокатились по каменным склонам. На глазах у Варгуса под смертоносным дождем разом погибли десятки солдат.

За первым залпом быстро последовали второй и третий, но враг, несмотря на потери, упрямо шел вперед. Лучники-одиночки на возвышениях и крошечных карнизах, выдолбленных в скале с обеих сторон прохода, начали выбирать цели по своему усмотрению.

По ущелью пронесся слабый западный ветер, и в лицо неприятелю полетела пыль, добавляя к побоищу оскорбление. Варгус порадовался, что ветер не дует в другую сторону, иначе он и остальные солдаты надолго пропахли бы мертвечиной. Даже не глядя по сторонам, он знал, что справа сражается Харго – его надежное присутствие было почти осязаемо. Слева стоял Орран, а возле него – белобрысый разведчик Бенлор. Неподалеку шумел Черный Том с зубами, темными от смолы, которую он жевал день и ночь. Бок о бок с ним – Лохмач, который еще ребенком упал с дерева и с тех пор был лыс, как яйцо, а рядом – Радд, самый тощий воин в отряде, хотя ел за троих, и Тэн с лицом как у крысы – лучший друг Оррана, тот знал его с детства.

Варгус познакомился еще с дюжиной однополчан, и у каждого была собственная история горестей, побед и поражений, больших и маленьких. Жёны и дети, погибшие от нелепой случайности или тяжелой болезни. Дома́, спаленные дотла, убитые бандитами семьи. Древний клад, найденный в чистом поле, первое слово сына и дразнящие рассказы о безумных ночах в компании таинственных чужеземок. Все эти истории, обыкновенные и чудесные, стали частью его самого.

Их дружбу скрепили бойцовские ямы и пиво, хлебное вино и общие беды, военные байки и старые песни у догорающего костра. Это братство родилось две недели назад и уже стало сильнее, чем многие из тех, что Варгус повидал на своем веку. Теперь эти люди были его семьей. Они одни стояли между ним и забвением.

Даже под градом стрел враг приближался, ступая по трупам и оставляя позади раненых. Войско запада подошло достаточно близко, и Варгус видел, что это йерсканцы – крепкие бледнокожие люди в стальных шлемах и кожаных куртках. Большинство несли копья и слегка искривленные тесаки – старинное племенное наследие. Их оружие и доспехи, вероятно, отлили и выковали в йерсканских кузницах из металла, добытого в тамошних рудниках. Это был народ ремесленников, торговцев и моряков – но не воинов. Казалось бы, странный выбор для первой атаки: другие народы альянса славились куда большей свирепостью. Интересно, перед кем они так провинились…

Враг приближался все осторожнее, держа наготове треугольные щиты. Впрочем, лучники уже отступали. Когда йерсканцы подошли так близко, что стали видны их глаза, Варгус ощутил прилив жалости. Их боевой дух был сломлен, а ведь худшее еще ждало впереди.

– Чего они тянут? Мы уже поперек дороги стоим, – пробормотал Орран. Как только он это сказал, где-то сзади глухо прогремел удар.

– На землю! – гаркнул Варгус, и дюжина голосов подхватила приказ.

Воины в первых трех шеренгах упали на колени и, подняв над головами щиты, сомкнули их с соседними. На секунду небо над головой почернело. Варгус отважился выглянуть в щель между щитами и увидел, как накрывшая их тень разорвалась на тысячу осколков.

Шипастые ядра врезались во вражеские ряды, и у Варгуса заложило уши от страшных криков. Сами по себе не тяжелые, ядра падали с большой высоты и легко пробивали доспехи, впивались в тела и сбивали врагов с ног. Кто-то успевал поднять щит, но это не спасало: ядра в щепки разносили дерево или отскакивали и били по неприкрытым ногам и рукам. Изувеченные люди, спотыкаясь, падали на шипы, и вскоре ущелье было усеяно мертвыми телами, а воздух наполнился криками раненых. Самые ответственные из офицеров пытались собрать тех, кто еще мог сражаться, – но куда там!

Вопли йерсканцев заглушил резкий звук рога. Варгус и его соратники с готовностью встали на ноги. Офицеры раздавали приказы, хотя нужды в них не было. Все знали, что делать. Варгус вытащил короткий меч и поглядел по сторонам. Харго мрачно кивнул, Орран спрятал страх за улыбкой.

Варгус втянул в себя воздух и издал неописуемый боевой клич, который подхватили сотни глоток вокруг. Задавая шаг, он ринулся вперед, к смятому вражескому строю. Йерсканцы видели, как им навстречу плечом к плечу несутся двадцать человек, однако бежать было некуда. С обоих боков их окружали отвесные стены ущелья, а со спины напирали соратники. Повсюду виднелись трупы, кровь, дерьмо, выпавшее из рук оружие и шипастые ядра.

Горстка солдат нашла в себе смелость встретить атаку лицом к лицу. Замелькали копья, одно едва не задело Варгуса, но он знал: если смерть и возьмет его, то не сегодня.

В ушах грохотал пульс, в руках и ногах слабо пощипывало. Варгус, сам того не заметив, ускорил шаг. Он хотел первым добраться до врага.

Перепуганный солдат перед ним, к своей чести, поднял копье, но Варгус легко отвел его в сторону и пронзил живот неприятеля. Мгновение спустя две армии с оглушительным треском сошлись. Севелдромские щиты врезались в смятые ряды йерсканцев. Их доспехи не могли устоять в суровом ближнем бою, мечи легко пробивали кожу. Со всех сторон на Варгуса летели кровавые ошметки.

Одного врага он с воплем ударил щитом по лицу, второму рассек шею, третьего лягнул в живот, четвертого протаранил. Еще одному Варгус чуть не срезал голову кромкой щита, другому свернул челюсть головкой эфеса. Щеку оросило кровью – это Харго перерезал кому-то глотку. Новый удар – и клинок верзилы, разрубив йерсканскому солдату ключицу, застрял глубоко в теле. К безоружному Харго тут же бросился враг. Заметив это, Варгус оттолкнул щитом двух других и ударил подбежавшего по лицу. Тот отшатнулся – скорее от удивления, чем от боли, – но этого было достаточно. Харго поднял выпавший из рук йерсканца тесак и одним мощным ударом раскроил воину череп. Словно обезумевший мясник, он принялся крошить неприятеля. Из его горла поднялся смех – искра безумия, мимолетная радость посреди бессмысленной бойни. Это чувство угасло, когда чье-то копье чиркнуло по его груди, однако оружия Харго не выпустил – тесак словно прирос к его руке.

Земля, небо – все исчезло. Даже стены ущелья для Варгуса больше не существовали. Он не видел ничего, кроме врага впереди. Сперва это был рослый воин, изрыгавший проклятья сквозь желтые зубы. Варгус с рычанием выпустил ему кишки и вдобавок лягнул в лицо. На место воина встал широкоплечий силач с обнаженной грудью, но и этот завизжал от раны в паху, как забитый кабан. Затем лица начали сливаться в сплошное пятно. Варгус шел вперед, размахивая мечом, пыхтя и лягаясь. Внезапно перед ним никого не оказалось, и он от неожиданности чуть не упал. Ему на плечо легла окровавленная рука, и Варгус развернулся, занеся меч для удара.

Лишь поняв, что перед ним стоит Харго, он опустил клинок и огляделся в поисках хоть какого-нибудь очага сражения. Но не увидел ни одного. Бой был окончен, всюду лежали мертвые и умирающие.

Постепенно к нему стали возвращаться чувства. Варгус услышал свое громкое дыхание, ощутил неприятное жжение в легких. Плечи ныли, руки испачкались в крови до самых подмышек. Пока он ловил ртом воздух, подошел Орран с горсткой солдат. На лицах товарищей застыла смесь ужаса и облегчения. Черный Том, тяжело дыша, молча выплюнул на землю кусок смолы.

– В чем дело? – спросил Варгус, озираясь по сторонам. Что их встревожило? Может, это была только первая волна и главное войско на подходе? Однако вокруг он видел лишь воинов Севелдрома. Все йерсканцы, пережившие атаку, сломали строй и обратились в бегство, побросав по дороге оружие и доспехи.

Варгус посмотрел на других.

– Что?

– Дело не в них, – сказал Орран, утирая рот и сплевывая кровавую слизь. – А в тебе.

– Я еле выстоял, – выдохнул Харго. Он согнулся пополам и ловил ртом воздух. – Ты прорубился прямо сквозь строй. Это ты сломал их ряды!

– Нет! – Варгус с силой тряхнул головой. – Мы вместе. В одиночку меня бы давно убили. Мы сломали строй сообща. Харго трижды спас меня от смерти, и я так же точно знаю, что спас его.

– Где Тэн? – спросил вдруг Орран, озираясь в поисках друга. Того и правда не было видно. Все с дурным предчувствием начали осматривать поле битвы.

Обнаружили его под двумя другими телами. Страх навсегда застыл на узком лице, глаза уставились в пустоту, и все же никто не нашел в себе сил отвернуться. Неподалеку раздался стон – какой-то йерсканец, еще живой, истекал кровью из многочисленных ран. С диким криком Орран налетел на него и рубил мечом, пока тело не превратилось в окровавленный шмат мяса, ничем не похожий на человека. Под конец Орран зарыдал, размазывая сопли по избитому, покрытому синяками лицу, но никто не поднял его на смех. Они с Тэном росли в одной деревне. Сначала мальчики, потом мужчины; больше двадцати пяти лет общих воспоминаний. Наконец гнев оставил его, и Орран упал на гору трупов, позабыв обо всем на свете, кроме своего горя.

Харго собирал оружие, Черный Том и Лохмач завернули тело Тэна в одеяло и перенесли его из долины смерти в лагерь.

Варгус бросил последний взгляд на ущелье. Над трупами уже роились мухи и кружили стервятники. Первый день удался на славу, хотя все вышло не так, как он ожидал. Сказать, что это было легко, значило бы соврать. Обе армии понесли большие потери, но на каждого павшего с их стороны приходилось полтора десятка солдат запада. Солнце еще не достигло зенита, а битва уже закончилась. После такого сокрушительного поражения враг сегодня вряд ли вернется. И все же, несмотря на победу, Варгуса тяготило дурное предчувствие.

* * *

Вечером прощались с Тэном. Над ярким погребальным костром поднимался дым, черный от жира. Старый жрец Создателя помянул усопшего в теплой речи. Никто не молился, только Орран тихо плакал, и по лицам тех, кто лучше других знал погибшего, беззвучно катились слезы. Той ночью горело еще много погребальных костров, но этот был самый шумный. Некоторые опьянели до того, как огонь начал гаснуть, однако из уважения к Оррану притворялись трезвыми, пока тот наверстывал упущенное. Вот напьется – и можно будет себя не сдерживать: к утру он мало что вспомнит, и меньше всего о том, кто вел себя уважительно, а кто нет.

Вскоре Орран пустился в воспоминания. Под хриплый смех товарищей он травил байки из их общего с Тэном детства – как они воровали яблоки и как друга застукали, когда он обжимался с фермерской дочкой на сеновале, потому что та слишком громко визжала.

Потом люди пустились в пляс и затянули старые песни из книги Создателя – запевалой был захмелевший священник. Хорошее настроение испортил жрец из церкви Святого Света, который предложил Оррану исповедаться.

– Засунь свой фонарь себе в задницу! – огрызнулся тот и выпустил бы жрецу кишки, если бы Варгус не оттащил его, а Харго не отобрал меч.

Костлявый служитель культа удалился, и скоро о нем забыли, сосредоточившись на новом бочонке пива. В ход пошли военные байки, люди все прибывали. Скоро толпа заслонила от Варгуса другие лагерные костры. Широкое море раскрасневшихся лиц плескалось от смеха, и по нему волнами перекатывались обрывки песен.

Когда разговор неизбежно зашел о дневной битве, Харго и остальные заговорили о том, сколько йерсканцев убил свирепый Варгус. Тот поспешил воздать должное товарищам – а кто считает иначе, тот, мол, просто перебрал вина. Оррану, который уже основательно захмелел, это пришлось не по нраву.

– Я там был, – сказал он, качаясь из стороны в сторону. – Варгус у меня на глазах рубил этих сволочей, будто шел по полю с косой. Я такого никогда не видел.

Варгус отставил кружку и сел неподвижно, чтобы обратить на себя внимание. Даже Радд перестал пихать в рот еду, а Черный Том бросил жевать смолу. Только когда толпа затихла, Орран посмотрел на него.

– Я жив лишь потому, что мы сражались вместе. Помнишь, как мы встретились во время учебного боя? Разве ты не умел драться? Нет, тебе просто было плевать. Я назвал вас братьями, и каждый, наверное, решил, что я выпил лишнего или читаю проповедь, как последний фонарщик.

Орран ухмыльнулся, и Черный Том сплюнул в костер, отчего тот зашипел.

– Ну, теперь убедились?

Люди одобрительно загудели. Варгус поймал взгляд Оррана, и тот после долгой паузы кивнул. Варгус знал, что его отряд снискал уважение многих. Они вели атаку и первыми прорвали ряды неприятеля, сокрушили его слабую волю.

Кто-то из солдат вошел в светлый круг у костра и преклонил перед Варгусом колено.

– Я видел, как вы все сражались, и хочу быть с вами, – торжественно объявил он. – Что мне для этого сделать?

Варгус притворился, что размышляет. Остальные наблюдали за ним со смесью удивления и веселья.

– Ну, я могу нагнуться, а ты поцелуешь меня в зад. Как тебе идея?

У солдата был такой напуганный вид, что все покатились со смеху. Варгус поднял его на ноги и хлопнул по плечу.

– Это не культ, а я не вожак. Садись, поговорим.

Той ночью больше сотни человек принесли идею братства в свои отряды, и она, как лесной пожар, охватила все войско.

Перед тем как окончательно свалиться от хмеля, Варгус посмотрел на свои руки. С них почти сошли стариковские пятна, и кожа как будто помолодела.