Текст книги "Моя незабудка"

Игорь работал как бог! Его руки творили настоящие чудеса! По Киеву начали плавно расползаться слухи о талантливом реабилитологе, работающем в «Клеопатре». Пациенты готовы были записываться к нему на прием за несколько месяцев. И все шло хорошо, пока Ирина не столкнулась с одной непредвиденной проблемой. Причем столь щепетильной проблемы в клинике до этого никогда не было. Как оказалось, крепкие мужские руки Игоря Романовича и его завораживающий бархатный взгляд просто притягивали к себе женщин! За красавцем-специалистом начали вздыхать не только молодые сотрудницы клиники, но и пациентки! С момента его прихода в клинику запись на его услуги возросла в три раза! И это при том, что специалист он был далеко не дешевый! А тут Ирина узнала, что одна молодая леди, знаменитая украинская модель, работающая в Милане, после его сеансов решила продолжить косметологические процедуры и кардинально перекроить свою внешность. Хотя у нее не было для этого никакой необходимости! Невероятно красивая женщина с идеальной фигурой, она вдруг отчего-то стала собой недовольна. А ведь изначально она обратилась в клинику лишь для проведения курса антицеллюлитного массажа. И ничего, кроме упругости ягодиц, ее до этого не беспокоило.

– Игорь Романович, – старательно подбирая слова, начала разговор Ирина. – Вчера ко мне подходила ваша клиентка, Ульяна Макарова. Сказала, что хочет ложиться к нам на операцию. А планы у нее, скажу вам по секрету, грандиозные! Но, честное слово, я не вижу никаких оснований заниматься ее формами! Хотя я ей этого, конечно же, не сказала. Это ее личное дело и, я не буду скрывать, выгодное для нас. Но я заметила определенную тенденцию. Побывав в ваших руках, очень многие ваши клиентки, не имеющие никаких проблем с внешностью, после работы с вами отчаянно стремятся что-то в себе исправить. Раньше такого у нас никогда не было! Вот я и думаю, не ваша ли это заслуга? Игорь Романович, поверьте, я ценю вас и ваш неоспоримый талант, но очень прошу – не переусердствуйте! И, пожалуйста, никого флирта в стенах клиники.

– Понял! – коротко ответил Игорь Романович и резко поднялся. Расправив свои широкие мускулистые плечи, парень слегка прищурился и сосредоточенно посмотрел на главную. – Но я никогда никому ничего не навязываю и даже не советую. Поверьте, Ирина Викторовна! Я лишь наталкиваю некоторых леди на мысль, что предела их совершенству нет!

– Ну вы и дамский угодник, Игорь! – заметила Ирина и укоризненно покачала головой.

– Нет, Ирина Викторовна, вы слишком преувеличиваете! Но я действительно люблю женщин! И знаю, что ни одна бьюти-процедура, массаж или даже пластика не подействуют на них так благотворно, как невинный любовный роман! Легкий флирт или даже мимолетная страсть дает им такой гормональный всплеск, что уже через несколько дней этих женщин невозможно узнать! – мягким, обволакивающим голосом произнес Игорь и, широко улыбнувшись, добавил: – Хорошего вам дня, Ирина Викторовна!

Тембр его голоса, теплый взгляд отчего-то заставили сердце Ирины сжаться. Но это было не самое страшное. Самым страшным было то, что у нее не нашлось никаких аргументов, чтобы ему возразить. Как ни печально было ей это сознавать, но Игорь Романович был прав.

Ирина пришла к убеждению, что беседа с талантливым Казановой была бесполезной. Хотя как сказать… В этот момент она с ужасом осознала, что невидимые флюиды, исходящие от него, затронули даже ее, казалось бы, неприступное, остывшее сердце. Ошеломив себя этим открытием, она медленно встала из-за стола и, задумчиво глядя перед собой, не спеша подошла к окну. А может, ей тоже не хватает мужского внимания? Как и тем женщинам, о которых он говорил? Ирина попыталась отогнать от себя внезапные мысли. Чтобы собраться, она несколько раз покрутила головой из стороны в сторону и, встрепенувшись, постаралась сконцентрироваться. Машинально бросив взгляд на часы, висевшие на стене, мысленно отругала себя. Через полчаса ей предстоит первая операция, а она совершенно внутренне к ней не готова! Какая-то подавленная, отстраненная, разбитая.

Тяжело вздохнув, Ирина решительно направилась к шкафу, в нише которого стояла серебристая кофемашина, и нажала на заповедную кнопку с надписью «Старт». Через мгновение из аппарата послышались переливчатые звуки и устрашающее шипение. Не отрывая взгляда, Ирина с наслаждением наблюдала, как ее белоснежная чашка наполняется ароматной коричневой жидкостью. Она обожала кофе! Это был ее любимый напиток! Смеясь, мама часто называла ее кофеманкой. И в этом Галина Марковна была совершенно права! Потому что ни одного дня своей сознательной жизни Ирина не начинала без чашечки кофе. Для нее это было неким утренним ритуалом – божественный напиток постепенно наполнял ее жизненной энергией и возвращал в астральное тело. Она даже не хотела разговаривать по телефону до тех пор, пока не выпьет первую, как она говорила, сакральную чашку кофе, называя себя неразговороспособной! Сегодня это была уже третья чашка. Ухватившись за изящную тонкую ручку миниатюрной чашечки, Ирина с упоением вдохнула в себя головокружительный запах арабики и медленно поднесла чашку ко рту. Неожиданно кто-то резко, без стука открыл дверь ее кабинета.

Обернувшись, Ирина увидела перед собой Андрея. Судя по тому, как Гриневский выглядел, было понятно, что случилось что-то серьезное. Взволнованное лицо мужа было не просто красным, а с легким оттенком бордового, что вообще являлось редким явлением. Огромные темные глаза сузились и непривычно блестели. Весь его внешний вид желал лучшего. Зацепившись за пуговицу рубашки, одна сторона его пиджака была неаккуратно приподнята, галстук безалаберно съехал набок. Такой вид ее супруга – аристократа и денди – был для нее непривычным и даже странным.

– Андрюша, что случилось? – испуганно протянула Ирина и, опустив чашку на стол, суетливо подбежала к Гриневскому.

– Сейчас, – пытаясь перевести дыхание, выдавил он и быстро по-хозяйски запер дверь на замок. Отдышавшись, словно подкошенный, плюхнулся в кресло и, не глядя на жену, приказал: – Сядь!

Не отводя от него взгляда, Ирина послушно опустилась в кресло напротив.

– Ну, – пытливо протянула она и крепко, до красноты, сжала ладони.

В этот момент, казалось, она даже перестала дышать.

– Ир, – перейдя на шепот, заговорщически начал Андрей и снова сузил глаза, – нам поступило мегашикарное предложение.

– Какое? – взволнованно осведомилась Ирина и подняла на него напряженный взгляд в ожидании ответа.

– Только что на мою электронную почту пришло сообщение от неизвестного абонента, – продолжал Гриневский и, глубоко вдохнув, словно перед прыжком в воду, набрал полную грудь воздуха. – Нам предлагают полмиллиона долларов за ряд операций по полному изменению внешности четверых человек. Перекроить надо все: фигуру, лицо. Понимаешь?! Короче, надо сделать так, чтобы после операции их никто не узнал, даже родная мама! Из пациентов – двое мужчин и две женщины. Но самая главная фишка в том, что этот заказчик требует от нас полной приватности. Он требует, чтобы об их пребывании в клинике не знал никто: ни врачи, ни персонал, никто посторонний. Понимаешь?! Только те, кого мы задействуем в операциях, и всё. И еще он настаивает на том, чтобы во время нахождения пациентов в клинике, никого, кроме них, не было. То есть никаких левых клиентов. Это его обязательное условие.

– Андрюша, здесь что-то не так, – неуверенно замялась Ирина и сжалась. – Мне это предложение не нравится.

– Да ты что, Иришка! Это же супер! – глядя на нее безумными от возбуждения глазами, затараторил Андрей. – Ты даже не сомневайся! Мы не должны отказываться! Это наш шанс! В общем, я пообещал, что через час дам этому мистеру Икс ответ. Я так рад, Иришка, так рад! Уверен, ты справишься с этим заданием за день! Я все продумал: поменяем график госпитализации, разбросаем на два дня всех пациентов (больше они тут не пробудут) – и вуаля! – вперед! Остается открытым только один вопрос: когда мы сможем их прооперировать? Когда, Ирочка? Тут только твое решение.

– Никогда! – коротко отрезала Ирина и резко поднялась. Остановившись напротив Гриневского, она слегка наклонилась вперед и медленно, чеканя каждое слово, произнесла: – Я за такие грязные дела, Андрюшенька, не берусь! Ты что, не понимаешь, что это, скорее всего, какой-то проворовавшийся чинуша хочет неузнанным слинять из страны? Он просто хочет сбежать от ответственности! Причем не один, а прихватив с собой весь свой выводок! Все свое благородное семейство. Они раздеребанили нашу страну, довели людей до нищеты, организовали на крови наших ребят бизнес, а теперь стайками разлетаются кто в Панаму, кто на Мальдивы, кто в Аргентину! Да куда угодно! Главное – поближе к своим «нажитым непосильным трудом» капиталам. И мы должны им в этом помочь, стать их подельниками? Нет! Нет и еще раз нет! Я в такие грязные игры, запомни, мой дорогой, не играю! От этого предложения на километр тянет дерьмом! И, поверь мне, не только!

– Ты что, сдурела?! – угрожающе прошипел Гриневский. Резко поднявшись, он с силой ухватил Ирину за плечи и начал трясти. – Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? Какое тебе дело до того, зачем он это делает?! Он просит нас об услуге и платит за это, заметь, офигенные бабки! – выкрикнул Андрей и снова побагровел. Казалось, еще немного, и он задохнется от ярости. – Ты понимаешь, что он предлагает нам за это пол-ляма зеленых?! Да мы на эти деньги сможем открыть новое отделение клиники для Машки!

– Слушай, Гриневский, – вырвавшись, вскипела Ирина. – Ты только дочку сюда не впутывай! Не дави, пожалуйста, на слабые места! Я тебе понятно ответила? Я эти операции делать не буду! А кроме меня, их никто не сделает. Все! Мне пора в операционную. Меня ждут нормальные пациенты.

– Ирина, не решай сгоряча! Пожалуйста, подумай! – взяв себя в руки, не унимался Андрей.

Ничего не ответив, Ирина неторопливо подошла к столу и, взяв чашку, демонстративно медленно, маленькими глотками допила кофе. Всем своим видом – горделивой осанкой и твердым взглядом – она демонстрировала Гриневскому самообладание и непоколебимую уверенность в своем решении.

– Ты останешься здесь? – не глядя на него, безразлично спросила она. – Мне надо закрыть свой кабинет.

В голосе Ирины прозвучала едва уловимая нотка насмешки. Андрей это сразу почувствовал. Лицо его исказилось от злости, красивый высокий лоб покрыли мелкие, едва заметные капли пота, глаза округлились, на висках запульсировали темные, налитые кровью, синие жилки. С трудом сдерживая разрывающую его изнутри ярость, он до скрежета сжал зубы и, положив руки в карманы, задышал так неестественно громко и часто, что Ирина слегка испугалась.

– Я знал, что ты дура, но не ожидал, что настолько! – в сердцах выпалил он и брезгливо скривил губы.

Онемев от такой оскорбительной грубости, Ирина удивленно приподняла брови и, саркастически ухмыльнувшись, уверенно направилась к двери.

– Освободите, пожалуйста, помещение, господин генеральный директор! А когда вернетесь в свой кабинет, обязательно хорошо умойтесь! А то ваши глаза от алчности стали такими круглыми, как у самой большой золотой рыбки из вашего аквариума! – леденяще холодным голосом сказала она и цепко ухватилась за ручку двери.

Андрей замер от неожиданности, потрясенный ее дерзостью. Наверное, такой поворот событий его не устраивал. Понимая, что он, конечно же, ляпнул лишнее, Гриневский виновато положил руку себе на грудь и прытко подскочил к жене. С каждым мгновением выражение его лица заметно преображалось. Злость сменилась на удивление, затем на испуг и воплотилась в нежность. Расплывшись в обворожительной улыбке, он беспардонно обхватил Ирину за бедра и, жадно сжав ее ягодицы ладонями, с силой притянул к себе.

– Какая ты сексуальная, когда злишься! – тяжело задышав, выдавил он и приоткрыл рот для поцелуя.

– Гриневский, отвали! – упершись кулаками в его грудь, взвилась она. – Я тебе уже все сказала. Впрочем, как и ты!

– Ириша, прости, я был не прав! – опомнившись, примирительным тоном пролепетал Андрей и виновато склонил голову. – Дурак, сорвался! Каюсь! Но я прошу тебя, пожалуйста, подумай, как следует!

Ирина с силой оттолкнула Гриневского от себя.

– Я повторяю, у меня операция. Мне надо идти, – сурово отчеканила она и распахнула двери: – Ты свободен!

– Хорошо, хорошо, – эхом, без пререканий согласился Андрей и, пытаясь придать своему голосу уверенность, несколько раз кашлянул. Натянуто улыбнувшись, добавил: – Иди! Но прошу тебя, давай не будем сейчас закрывать этот вопрос. Я приду к тебе сразу после операции. К тому же ты обещала со мной пообедать!

– Знаешь, я сыта уже по самое горло! – не глядя на мужа, резко ответила она и, закрыв за собой дверь, вышла из кабинета.

Глава 3

Ирина не заметила, как оказалась возле широкой белой двери операционного блока. В душе ее клокотал настоящий Везувий. Подавляя в себе обиду, она едва сдерживалась, чтобы не разреветься. Так грубо, так грязно Гриневский никогда еще с ней не говорил. Никогда раньше Ирина не видела в его глазах столько агрессии и ненависти. В ее ушах все еще звенели его слова. Колючие, жестокие и очень злые. Ирина была убеждена: так он поступил только из-за жажды денег. Оказывается, ради них Андрей был готов на все. Ему было совершенно наплевать на совесть, на честь и даже, оказывается, на нее. Теряясь в мыслях, она совершенно не знала, как ей быть дальше. И если бы не эта плановая операция, если бы она не обязана была держать себя в рамках приличия, она бы этого так не оставила. Нет, она бы сказала ему все, что думает! Это немыслимо, что он ей предложил! Торговать репутацией клиники?! Стать пособниками этих нелюдей! Нет, она этого не допустит! Причем ни за какие деньги!

– Сволочь! – гневно буркнула она и, машинально вытянув из кармана небольшую пластиковую карту доступа, приложила ее к магнитному замку, прикрепленному к двери.

Щелкнув, двери бесшумно разъехались в разные стороны и сразу за ней закрылись. Стыдливо опустив заплаканные глаза, Ирина суетливо забежала в операционный блок и оглянулась. Рядом никого не было. Облегченно выдохнув, она торопливо повернула в сторону раздевалки. К счастью, там тоже было безлюдно. Скорее всего, бригада ждала ее уже в операционной. В порыве эмоций Ирина раздраженно сбросила туфли и подошла к стеллажу со стерильной одеждой. Разорвав пакет с хирургическим костюмом, она устало рухнула на стул и, наклонив голову, начала быстро, дергаными нервными движениями переодеваться. И в этот момент из ее глаз неудержимо потекли слезы. Ее просто душила обида. Какая-то детская и несправедливая. Шмыгнув носом, Ирина с третьей попытки засунула ноги в белые операционные шлепанцы и, растерев по щекам темные ручейки от туши, выбежала в «корыто» – так они называли небольшую санитарную комнату, центральное место в которой занимала длинная, сделанная из нержавейки мойка, чем-то с виду напоминающая корыто. Посмотрев на себя в зеркало, Ирина наклонилась над умывальником и тщательно, несколько раз подряд, умылась. Она понимала: никто не должен видеть ее заплаканной. Затем, немного успокоившись, хорошенько растерла в ладонях спирт и, набрав полную грудь воздуха, решительно вышла из санитарной комнаты.

В операционной стояла привычная рабочая атмосфера. Склонившись над инструментами, врачи обсуждали новые канюли – отсасывающие трубки – для липосакции. Увидев Ирину, навстречу ей поспешила хирургическая сестра Евгения Ковтун. Между собой все с любовью называли ее Женечкой. Она была довольно интересной стройной брюнеткой лет сорока с темными миндалевидными глазами и тонкими, отчего-то все время крепко сжатыми губками-бантиками. Евгения была невероятно внимательной и ответственной медсестрой. Ход всех операций она давно выучила наизусть. Порой Ирина не успевала сказать, какой инструмент ей нужно подать, как он уже был в руках Евгении. Она была непревзойденным помощником! А как сосредоточенно, словно школьница-отличница, Женечка пересчитывала после операции все инструменты и даже салфетки. В клинике ее за эту добросовестность очень ценили.

– Ну что, Юрий Иванович, рассказали уже нашей барышне сказку? – выдавив из себя беспечную, веселую улыбку, поинтересовалась Ирина и, приподняв руки вверх, предоставила Евгении возможность надеть на себя халат.

– Рассказал, Ирина Викторовна, рассказал, – усмехнувшись, ответил молодой коренастый врач-анестезиолог и, оторвав взгляд от пациентки, которая, по-видимому, была уже под действием наркоза, авторитетно добавил: – Спит, как младенец после купели!

Ирина одобрительно кивнула и перевела взгляд на заведующую.

– А вы, Галина Владимировна, готовы? – деланно озорным голосом спросила она и локтем поправила на лице маску.

Заведующая медленно подняла взгляд на Ирину и выпрямилась. В глазах немолодой худощавой женщины повисли неподдельное удивление и тревога. Глядя на Ирину, она выстроила логическую цепочку мыслей – от полного отсутствия макияжа до покрасневших век главной – и несколько насторожилась. Слишком хорошо она знала Ирину, чтобы не понять, что у нее что-то произошло. Прищурив маленькие глубоко посаженные глаза-пуговки, Галина Владимировна удивленно повернула голову и напряглась.

– Я? Да, – недоверчиво протянула она и снова прищурилась.

Отведя взгляд, Ирина аккуратно расправила на руках перчатки и подошла к операционному столу.

– Тогда начинаем! – наигранно бойко воскликнула она. Набрав полную грудь воздуха, скомандовала: – Скальпель! – и, подхватив инструмент, объявила: – Короткорубцовая подтяжка лица с медиальной корсетной пластикой шеи.

– Время – 11: 18, – вставила молоденька девушка-анестезистка, записывая в журнале время начала операции.

Ирина сосредоточенно наклонилась над пациенткой и сделала на ее щеке маленький аккуратный надрез.

– Пинцет, – попросила она и уже спокойно произнесла: – Удаляем сальную грыжу нижнего века.

Ирина изо всех сил старалась сконцентрироваться, но у нее никак не получалось. Снова и снова она прокручивала в голове разговор с Андреем. Из памяти не уходили его острые, как лезвие скальпеля, слова: «Я знал, что ты дура, но не ожидал, что настолько». Эти слова резали ее по живому. До боли, до умопомрачения, без анестезии, глубоко проникая в самое сердце. Ее глаза предательски наполнились слезами. Оторвав скальпель от тонкого надреза, Ирина молча глянула на заведующую и слабо моргнула веком. Галина Владимировна понимающе кивнула.

– Пинцет, – проявив инициативу, строго скомандовала заведующая и, сведя на переносице выцветшие, едва заметные брови, спросила: – Ирина Викторовна, я вижу, вам что-то попало в глаз. Вас подменить?

– Да, пожалуйста! – опустив взгляд, бессильно ответила Ирина и отошла в сторону.

В этот момент в операционную влетела Надежда Михайловна.

– Спит? – с порога поинтересовалась она, кивнув в сторону пациентки.

– Спит! – не глядя на нее, ответила Евгения и обернулась: – А что? Что-то случилось?

Ирина боязливо отвернулась к окну. Она совершенно не хотела, чтобы Надежда Михайловна видела ее в таком состоянии. Нарочито глядя во двор, она спешно стащила с руки перчатку и начала сильно, до красноты, растирать заплаканные глаза.

– Да нет! Я пришла за главной! – объяснила старшая медсестра и, уставившись на хрупкую спину Ирины, довольно громко выкрикнула: – Ирина Викторовна, вас к телефону, из Минздрава звонят, сам Олейник. Это по тому парню – сыну Евгения Ткача, о котором я говорила вам утром. Я, безусловно, понимаю, что у вас операция, но вместе с тем знаю, что начальство томить нельзя. Подойдете?! Или сказать, что вы перезвоните позже?

– Ирина Викторовна, идите! – помогая главной вывернуться из ситуации, предложила Галина Владимировна. Умудренная жизненным опытом, заведующая понимала, что в таком состоянии, в котором сейчас находилась Ирина, оперировать ей не стоит. – Мы вполне справимся сами! Разве я не понимаю, как взбунтуется эго этого Олейника, если вы проигнорируете его звонок?! Идите, идите! Видите, у нас все идет хорошо! Операция несложная! А если возникнет необходимость, мы вас позовем!

– Хорошо! – кивнув, без колебаний согласилась Ирина и, опустив голову, обернулась: – Только, пожалуйста, будьте внимательны. Если получится, я еще вернусь!

Сбросив халат, она торопливо вышла из операционной.

– Где телефон? Где Олейник? – опережая Надежду Михайловну, выкрикнула Ирина и, не оглядываясь, побежала по коридору.

– В ординаторской! – вдогонку выкрикнула старшая медсестра, стараясь догнать главную.

Ирина понимала, что злить чиновников из ведомственного министерства не стоит. С властью шутить она не любила. Олейник же был одним из самых видных и одиозных представителей государственной машины. Ирина не раз обращалась к нему за помощью по закупкам медпрепаратов, при получении разрешительных документов, а однажды ей даже пришлось побывать вместе с ним на выставке медицинского оборудования в Германии. Как она тогда от него устала! От его напыщенности и мании величия, от его непревзойденного, как ему казалось, ума и всепоглощающей самовлюбленности. Но Ирина была вынуждена это терпеть. Целых три дня она с умилением на лице поддерживала его «царственную корону». А что она могла сделать в такой ситуации?! И она сама, и ее бизнес были слишком от него зависимы. Ведь ни лицензии, ни тендеры, ни тем более всевозможные проверки в нашей стране еще не отменили. А в сложных вопросах он, имея столь высокие регалии, мог как помочь, так и навредить. А последнего Ирине совсем не хотелось.

Она стремительно влетела в ординаторскую и, подбежав к столу, схватила трубку.

– Слушаю вас, Василий Петрович, – переведя дух, выкрикнула она в микрофон.

– Голубушка, Ириночка, здравствуйте! Ну что же вы так запыхались?! Ничего страшного, я терпеливо жду! Разве я не понимаю, что вы занятой человек? – плавно, на одной ноте пропел бархатистый мужской баритон. – Но, несмотря на вашу занятость, дорогуша, я все же хочу просить вас о помощи!

– Пожалуйста, говорите, я всегда к вашим услугам! – отпустив дыхание, ответила Ирина и медленно присела на стул.

– Вы, наверное, слышали, у господина Ткача беда. Сынок, такой хороший мальчишка, сегодня ночью попал в аварию, – продолжал Олейник.

– Да, да, слышала, – вставила женщина, вспоминая о том, в каком состоянии был за рулем этот «хороший мальчишка».

– Так вот, предполагаем, что причиной аварии послужил эпилептический припадок. Бедный мальчик! Бедный мальчик! Я так встревожен его здоровьем! Такой молодой, и вдруг – судорожный приступ. Думаю, это последствия напряженного обучения в университете! Скоро сессия. А он постоянно сидит над учебниками, все время недосыпает, переживает. Случай, скажу я вам, неординарный. Поэтому я лично взял это дело под свой контроль. Но, слава богу, молодой человек сильно не пострадал. Так, легкое сотрясение мозга и ссадины на лице. Одно плохо, у него сильно подпух нос. Ему сейчас провели в «Борисе» полное обследование: сделали анализы, снимки, УЗИ. А теперь хотели бы получить вашу консультацию. Но господин Ткач говорит, что не может с вами связаться. Вот я и вызвался вас найти, моя дорогуша! Голубушка, я сейчас вышлю вам на почту все результаты осмотра нашего молодого человека. Посмотрите, ладно? И сразу звякните мне. Только не медлите. Не подведите меня! Если вы сочтете нужным, мы сразу же привезем парня к вам. Для его возраста красивая внешность, сами понимаете, весьма значима!

– Хорошо, Василий Петрович, без проблем! Я уже бегу в свой кабинет. Высылайте мне все, что у вас есть! – стараясь быть максимально любезной, бойко ответила Ирина. – Я посмотрю результаты и тут же вам перезвоню!

– Хорошо, голубушка! – певучим повелительным голосом ответил Олейник. – Жду!

В следующее мгновение из трубки послышались короткие въедливые гудки.

Ирина торопливо опустила трубку на телефон и стремглав выбежала из ординаторской. Мысли об отпрыске олигарха, о несправедливости и безнаказанности, которая все стремительнее процветает в стране, отодвинули ее личные обиды на задний план. Стянув на ходу шапочку, она распушила на голове волосы и, отворив дверь своего кабинета, пулей подлетела к столу. Письмо от Олейника уже висело в ее почте. Ирина в полном недоумении вчитывалась в сложные и глубокие исследования, которые провели этому «милому мальчику». И диво: все анализы, снимки, заключения были просто безукоризненные! Судя по имеющимся обследованиям, которые сердобольные врачи провели сыну Ткача, его не проверил только нарколог. Но именно этот анализ, скорее всего, был нужен этому парню. Правда, этого Ирина, конечно же, Олейнику не скажет. Говорить ему следовало лишь то, что он хотел слышать. Это она усвоила так же хорошо, как и то, что дважды два будет четыре!

Тяжело вздохнув, Ирина отбросила свои высокоморальные рассуждения в сторону и постаралась собраться с мыслями. Не выключая компьютера, она без промедления набрала телефон Олейника. Имея обширный опыт сотрудничества с чиновниками, она хорошо понимала, что время их ожидания всегда работает против нее.

– Василий Петрович, еще раз добрый день! Гриневская вас беспокоит, – напомнила о себе Ирина. – Я посмотрела все результаты обследования Ткача. Ничего настораживающего я не заметила. Думаю, нос у молодого человека подпух из-за ушиба. Позже, как только отек пройдет, было бы неплохо, чтобы вы мне его показали. Лишь после этого я смогу дать окончательное заключение. На данный момент я никаких оснований для волнений не вижу! Молодой человек родился в рубашке!

– Два раза! – весело хихикнув, заметил Олейник и заговорщическим тоном добавил: – Первый раз, когда родился в этой семье, второй – когда уцелел после аварии! – Затем, переведя голос в привычную для него тональность, вальяжно пропел: – Спасибо вам, дорогуша! Спасибо, что выслушали. До свидания, Ирочка Викторовна!

– До свидания, Василий Петрович, – вежливо ответила она и зло швырнула трубку на аппарат. Поморщившись, женщина брезгливо добавила: – Скотина ты, Василий Петрович, причем – продажная!

Постаравшись расслабиться, Ирина издала невнятный звук, чем-то напоминающий гудок дореволюционного паровоза, и, устало откинув голову на спинку кресла, прикрыла глаза. Постепенно ее мысли вернулись в прежнее русло. Из головы улетучился толстощекий Василий Петрович и «невинный младенец» Ткач. Сознание вновь наполнилось воспоминаниями о разговоре с Андреем. Сердце Ирины сжалось. Слишком много боли, слишком много обиды в нем накопилось. В голове слышался голос Андрея. Жестокий, холодный, чужой. Руки Ирины внезапно задрожали. Она прекрасно понимала: в таком состоянии ей в операционную лучше не возвращаться. Впрочем, она была уверена, что Галина Владимировна справится и без нее. Ей же надо сейчас все хорошо обдумать. Ей просто необходимо было сбросить с себя эти зашкаливающие эмоции и успокоить разыгравшуюся фантазию. Не исключено, что она преувеличивает степень своей обиды, как и значение тех слов, которые ей сказал Гриневский. Да, он жадный. Но ведь это для нее не открытие! Да, слова, сказанные в ее адрес, оскорбительны! Но ведь все люди не идеальны! Порой сгоряча она еще и не такое вещает! Ирина медленно, через нос, втянула в себя воздух и оторвала спину от кресла. Нет, она не должна делать поспешных выводов. Она действительно должна еще раз как можно быстрей поговорить с мужем. Спокойно, взвешенно, без эмоций. Она должна постараться понять его и убедить принять ее сторону.

Встрепенувшись, Ирина широко открыла глаза и решительно подошла к зеркалу. Придирчиво посмотрела на свое отражение и, нахмурившись, тяжело вздохнула.

– Дура! В этом он абсолютно прав! – раздраженно буркнула Ирина, глядя в зеркало, и обиженно надулась на саму себя. – Ты лучше посмотри, на кого ты стала похожа! Это же ужас! Не смей никогда показывать перед ним своих слез! Бачили очі, що купували? Їжте, хоч подавіться!

Вернувшись к креслу, Ирина устало плюхнулась в него и, высыпав на стол содержимое своей косметички, начала создавать на лице картину. Так всегда говорила ее мама, глядя на множество кисточек, тюбиков и кремов, которыми она обкладывала себя, когда красилась. Несмотря на то, что еще не было даже двенадцати (а, согласно правилам этикета, макияж в это время должен быть сдержанным), она почему-то хотела сейчас выглядеть дерзко и даже слегка вызывающе. «А, наплевать!», – решила Ирина и смело, без колебаний, нанесла на веки яркие сиреневато-серые тени. Для поднятия настроения и пущего драйва она не раздумывая включила любимую радиоволну «Люкс FM». Словно таинственный джин, из приемника выплыло невидимое облако музыкального позитива. Заполняя каждую клеточку своих слушателей положительной энергией, Потап и Настя Каменских пели зажигательную песенку о неудачной любви:

 
Как ты ни крути, но мы не пара, не пара,
Вот такая вот у нас запара, запара,
Как ты ни крути, нам не по пути,
Мы с тобой не пара, прости!
 

Ирина старательно нанесла на лицо боевой окрас и хитрым, оценивающим взглядом снова посмотрела на свое отражение в зеркале. Теперь она уже не выглядела замученной царевной Несмеяной. Излучая гордый, холодный взгляд, сейчас она была похожа на последнюю царицу Древнего Египта – величественную Клеопатру. Точнее, на актрису, воплотившую эту легендарную женщину на экране, – на Элизабет Тейлор. Потому что точного описания внешности царицы Египта история, к сожалению, не сохранила. Вместе с тем Клеопатра до сих пор является идеалом женщины, которая могла не только умело управлять великой империей и воспитывать четырех детей, но при этом и находить время на личную жизнь, поддерживая необыкновенно привлекательную внешность, о которой уже более двух с лишним тысячелетий ходят легенды!

Ирина обожала эту великую женщину, в которой сочетались незаурядный ум, красота и исключительная практичность. Именно благодаря этим качествам Клеопатра проявила себя мудрым и тонким политиком. В двадцать лет она уже сражалась за трон со своими братьями и сестрой. Она была любима самыми выдающимися мужчинами того времени. К ее ногам пали великий диктатор Юлий Цезарь и талантливейший полководец Римской Империи Марк Антоний. Они были очарованы ее внешностью и умом. Любила ли их Клеопатра? Достоверного ответа на этот вопрос никто до сих пор не дал. Но она не лишена была ни чувства любви, ни трезвого расчета. Хотя большинство историков, посвятивших свои труды этой незаурядной женщине, были уверены: все, что она делала, было во имя сохранения трона и свободы ее государства.

Ирина лениво оторвала затуманенный взгляд от зеркала и поспешила к двери. Она понимала: ей тоже необходимо быть мудрой. Она должна немедленно поговорить с Андреем. Она обязана сохранить честь компании. Ведь это тоже своего рода ее империя, пусть и маленькая. Выскочив из кабинета, Ирина стремглав понеслась на первый этаж. Ее словно что-то подталкивало, словно что-то тянуло вперед. Во что бы то ни стало она хотела как можно быстрее внести ясность в их отношения и поставить жирную, последнюю точку в этом бесконечном и затянувшемся многоточии ее жизни.