Текст книги "Моя незабудка"

Ирина не заметила, как оказалась возле широкой дубовой двери, на которой красовалась золотистая табличка с надписью «Генеральный директор клиники “Клеопатра” Гриневский Андрей Владимирович». Набрав полную грудь воздуха, она миновала пустую приемную и, изобразив на лице беспечность, смело вошла в кабинет мужа. Но Андрея на месте не оказалось. Удивленно пожав плечами, Ирина оглянулась по сторонам. Окна кабинета были настежь распахнуты. Излучая приглушенный свет, на рабочем столе все еще светился экран монитора. Ровной стопкой рядом лежали договора с поставщиками и чашка недопитого кофе латте. «Значит, генеральный вышел из кабинета недавно», – сделала логическое умозаключение Ирина и лениво упала в мягкое, уютное, словно укутывающее со всех сторон, обволакивающее кожаное кресло. Насупившись, подумала: «Зря Андрей оставляет свой кабинет открытым. К тому же когда в приемной нет секретарши». Затем, от нечего делать, начала внимательно, точно была здесь впервые, рассматривать кабинет мужа. Несмотря на то, что ремонт здесь был закончен чуть больше года назад, она никак не могла привыкнуть к этой роскоши и вычурной обстановке, богатство которой просто резало глаза посетителей. Но Гриневский все время твердил, что так надо, что напыщенный стиль кабинета руководителя подчеркивает их социальную значимость и высокий финансовый статус компании. Не желая ругаться, Ирина предоставила ему в этом вопросе полную свободу. Обрадовавшись, Андрей, не стесняясь в средствах, обклеил стены самыми дорогими итальянскими обоями под «венецианку», заказал эксклюзивную итальянскую мебель из цельных пород дерева, повесил на стены большие, обрамленные в массивные золоченые рамы репродукции картин великих художников-импрессионистов, которые за счет филигранной прорисовки выглядели не хуже, чем оригиналы. Следуя последнему писку моды, диван и кресла Гриневский выбрал в благородной кожаной обивке темно-зеленого цвета. Рабочий стол украсил элегантным, переливающимся на свету, малахитовым набором канцелярских принадлежностей и ярким кожаным глобусом. На навесных полках были расставлены оригинальные, сделанные из натуральной слоновьей кости статуэтки различных хищников и маски, которые он привез из Малайзии. Их Андрей особо любил, как и всю ту роскошь, которой себя окружал. Ирина вяло перевела взгляд на аквариум.

В этот момент со стороны комнаты отдыха послышался странный шум. Это была небольшая комнатушка, точнее, каморка, в которой Андрей иногда позволял себе отдыхать или, когда болела спина, полежать на диване. Порой Гриневский устраивал там посиделки с друзьями. Испугавшись, Ирина взволнованно встала на ноги и, затаив дыхание, прислушалась. Но из комнаты отдыха снова послышался грохот. Словно что-то упало на пол. Сердце Ирины сжалось и, пустившись в пляс, забилось как сумасшедшее. В голове пронеслись самые нездоровые предположения: у Андрея инфаркт, инсульт… Может, у него действительно плохо с сердцем? И это не без ее помощи… Не помня себя, она рванула к двери и не раздумывая потянула ее на себя. То, что Ирина увидела в следующее мгновение, заставило ее сжаться.

Глядя на нее растерянными глазами, напротив застыли Андрей и главный юрист клиники Наталья Юрьевна Модлинская – молодая красивая шатенка, с серыми распахнутыми глазами и пышными женственными формами, воспетыми именитыми художниками эпохи Возрождения. Прижавшись друг к другу, Андрей с юристом, казалось, окаменели. Наверное, эта встреча была неожиданной не только для Ирины, но и для раскрасневшихся от вожделения любовников. Несколько секунд никто из них не мог пошевелиться. Первым из состояния затянувшегося ступора вышел Гриневский. Отстранившись от роскошной юристки, он несколько раз сконфуженно кашлянул и, опустив голову, начал застегивать рубашку.

– Ирина Викторовна, – хриплым отрывистым голосом виновато начал Андрей, – вы все неправильно поняли. Наталья Юрьевна делала мне воротниковый массаж. Понимаете, мне неожиданно стало плохо! Прямо потемнело в глазах. Наверное, проблемы с сердцем у меня все-таки из-за позвоночника. Вы были на операции, и я не стал вас беспокоить. А в это время Наталья Юрьевна как раз принесла мне на подпись документы для аккредитационной комиссии. Увидев, как я мучаюсь, предложила сделать массаж! Вот и все!

– Да, да, Ирина Викторовна, это ужасное недоразумение! Правда! – вспыхнув, тихо обронила Наталья Юрьевна и жеманно улыбнулась.

Изобразив на лице гримасу искреннего раскаяния, она для большей убедительности приложила руку к груди, тем самым прикрыв нагло торчащую вверх рюшу красного бюстгальтера, который с огромным трудом удерживал доверенное ему богатство.

Ирина не шелохнулась. Она едва слышала те нелепые слова, которыми изворотливые любовники старались усыпить ее бдительность. Ее разум и тело были парализованы гнетущим ощущением возрастающей неловкости и даже какого-то беспричинного стыда. Словно это именно она была виновата в том, что увидела их вместе. Как загипнотизированная, Ирина, казалось, утратила и ясность мысли, и чувство реальности. Ухватившись за ручку двери, она попыталась что-то сказать, но не смогла. Лицо ее побледнело, дыхание почти замерло, к горлу подступил неприятный, удушливый ком. Даже в ужасном сне она не могла представить себе такого предательства. Приоткрыв рот, Ирина жадно, как рыба, схватила ртом воздух и слегка отступила назад.

Но уже буквально через минуту ее сознание наполнилось такой неодолимой силой ненависти и злости, что она сама себя не узнавала. В ней словно что-то взорвалось и разлилось по телу. Жаркое, клокочущее, безграничное. Гордо подняв голову, она презрительно глянула на Гриневского и мрачно ухмыльнулась.

– Да, да, я понимаю, – кивнув, со снисходительным презрением ответила Ирина и, оторвав от него ледяные глаза, перевела взгляд на Наталью.

Изящно выпрямив спину, она сама не понимала, что в этот момент с ней происходит. Она даже не подозревала, что внутри нее скрывается такая огромная сила духа и выдержка. Всматриваясь в бегающие глаза своей подчиненной и еще недавно даже приятельницы, она брезгливо скривила губы и безразлично, на удивление спокойно произнесла:

– Спасибо вам, Наталья Юрьевна, за помощь! Если бы вы знали, как я вам благодарна! Правда, спасибо! Но и об аккредитации, пожалуйста, тоже не забудьте! Думаю, учитывая ваш профессионализм в юриспруденции и неожиданно глубокие познания в медицине, в частности в лечебном массаже, теперь наша клиника однозначно получит сертификат высшей категории!

Не дожидаясь ответа, она с высоко поднятой головой и трясущимися коленями прошла между любовниками к запасному выходу из комнаты отдыха и, не закрывая за собой дверь, повернула к пожарной лестнице. Чувство здравого смысла подсказывало ей, что возвращаться через приемную не стоит. Не исключено, что там уже могли быть посетители. А ее хоть и гордый, но все-таки угнетенный вид мог дать лишний повод посудачить о том, что, скорее всего, ни для кого в клинике, кроме нее, глупой, не было тайной…

Хлопнув дверью, Ирина торопливо влетела в свой кабинет. Удивительно, но она совершенно не была расстроена! Наоборот! Она даже радовалась тому, что случилось. Она действительно была благодарна Модлинской. В конце концов, не было бы ее, Гриневский все равно бы нашел для себя жертву. Да, да, жертвой Ирина считала не себя, а ту наивную леди, которая попала бы в его объятия. Холодные, расчетливые и обольстительные. Ирина медленно и глубоко вдохнула, затем с облегчением выпустила из груди воздух и, воинственно уперев руки в бока, остановилась посреди кабинета. Да, ей было бесконечно обидно за потраченные впустую годы своей жизни, которые она прожила не с тем человеком. Ведь что там греха таить: когда-то она надеялась быть с ним счастливой. Без тех театрализованных представлений и фальши, которые так любил демонстрировать для посторонних Гриневский. Но этого не было. Как не было и любви. Той прекрасной, чистой и светлой, которую она бросила в жертву бездушным семейным амбициям.

Ирина судорожно сглотнула подступивший к горлу комок и напряженно нахмурилась. Она понимала: после того что случилось, ее жизнь полностью изменится. Теперь она имеет основание, а значит, полное право освободиться от этого ненавистного и расчетливого брака, который не принес ей ничего, кроме страданий. И даже ее родители, которые души не чаяли в Андрее, однозначно примут ее сторону – сейчас она была в этом абсолютно уверена. Ирина воспринимала произошедшее как неожиданно свалившуюся ей на голову свободу. Но все-таки в глубине души она переживала. Нет, не за Гриневского, упаси боже! Ее тревожил только один вопрос: как поступить дальше? Этот вопрос, как въедливый дятел, не умолкая, стучал в ее голове и не давал возможности сосредоточиться. Пытаясь собраться с мыслями, она опустила голову и отчаянно замотала ею из стороны в сторону.

Приведя мысли в относительный порядок, Ирина первым делом подбежала к двери и, быстро закрыв ее на замок, растерянно остановилась посреди кабинета. Что делать и как поступать дальше, она пока еще не знала, но в одном была твердо убеждена: ей надо срочно уехать из клиники. Причем как можно быстрей и как можно дальше! Лишь бы Гриневский ее не застал. А в том, что он не оставит ее в покое, она совершенно не сомневалась. Приняв решение, Ирина торопливо достала из шкафа дежурные джинсы, любимую красную тенниску Polo и переоделась. Затем натянула на ноги легкие голубоватые кроссовки Nike, верх которых был полностью сделан из сетки, и довольно усмехнулась. Странно, но она была абсолютно спокойна. Ее волнение бесследно исчезло. Словно его и не было. Движения были уверенными, четкими и размеренными. Она методично собрала со стола все документы, закрыла на ключ сейф и, вытащив из сумки увесистый кошелек, с виду напоминающий косметичку, проверила наличие в нем денег и банковских карт. О том, чтобы вернуться домой, не могло быть и речи. Немного поразмыслив, Ирина по-детски проскакала на одной ноге до окна и, поправив завернутый на пятке задник кроссовки, выглянула во двор. Ни на стоянке, ни возле ее машины Андрея не было. Удивительно, но, казалось, Гриневский о ней забыл. Он не побежал за ней в кабинет, не сторожил возле машины. «А может, у него случилась любовь?» – саркастически ухмыльнувшись, подумала Ирина и, подхватив со стола сумку, поспешила к выходу.

Неожиданно кто-то с силой забарабанил в ее дверь.

– Легок на помине! – раздраженно прошептала она и замерла.

В дверь постучали снова. Настойчиво. Тот, кто стучал, был совершенно уверен, что она находится в кабинете. Ирина была убеждена: так нагло ломиться в ее дверь мог только Гриневский.

– Ирина Викторовна, с вами все хорошо? – подтверждая ее догадку, послышался взволнованный голос Андрея. – Пожалуйста, откройте!

Ирина не шевелилась. Нет, она ни за что не должна выдать своего присутствия в кабинете. Разве что Гриневский вынесет эти двери! Затаив дыхание, она вся сжалась. Неожиданно, в ее голове мелькнула догадка: надо отключить телефон! Но уже в следующий момент, прежде чем она успела переключить телефон на беззвучный режим, на экране айфона загорелся экран с именем мужа. Не помня себя, Ирина испуганно бросила трубку на кресло и плюхнулась сверху. Подождав, пока вызов закончится, она отключила телефон, тихо запрятала его в сумку и, ступая на цыпочках, медленно посеменила к двери. Прислушавшись, Ирина поняла, что Гриневский пошел направо, по направлению к операционной. Значит, он решил, что она вернулась на операцию. Подождав пару минут, Ирина стремглав выскочила из кабинета и не оглядываясь побежала налево, к пожарному выходу. Быстро, как школьница, перепрыгивая через ступеньки, она уже через минуту была возле своей машины. К счастью, ни Гриневского, ни коллег на автомобильной стоянке не было. Только одна молодая пара, спрятавшись в тени позеленевших деревьев, возбужденно пререкалась, видимо что-то доказывая друг другу.

Не обращая на них внимания, Ирина торопливо заскочила в любимый «кашкайчик», вдавила педаль тормоза и, нажав на кнопку Start/Stop, запустила двигатель. Загудев, машина плавно тронулась с места.

– Только к Ларисе! – уверенно и твердо вслух скомандовала себе Ирина и выехала со стоянки.

Глава 4

Сбавив скорость, Ирина медленно миновала небольшое, поросшее камышами озеро и, повернув налево, въехала на тенистую сельскую улицу. Сердце Ирины томительно сжалось. Она всегда радовалась предстоящей встрече с сестрой. Простая, добрая, улыбчивая Лариса была старше ее на три года. Несмотря на то, что они были не родными сестрами, а двоюродными, ближе кузины у Ирины никого не было. Лариса всегда была ей и за сестру, и за подругу. Более искреннего и участливого человека она еще никогда не встречала. Нет, у Ирины было много друзей. В основном это были бывшие сокурсники, одноклассники или клиенты. С ними она могла без проблем поболтать о делах, посплетничать, отдохнуть и поругать власть. Но поплакаться на плече, открыться ни перед кем, кроме Ларисы, она себе не позволяла. Именно здесь, в Княже, была ее зона комфорта. Это было то место, где ей всегда были рады, где ее всегда готовы были принять, где ее сердцу всегда было тепло и уютно.

Ирина аккуратно припарковала машину под тенью широкой, ветвистой акации и, подхватив с заднего сиденья коробку с «Киевским» тортом, выскочила из машины. В лицо сразу ударил раскаленный, не по-весеннему горячий воздух. Глубоко вдохнув, Ирина вобрала в себя полную грудь воздуха и оглянулась. Кругом было неестественно безлюдно и тихо. Наверное, спасаясь от жары, сельские жители спрятались по домам. Но от этого настроение Ирины ничуть не испортилось. Раскинув широко руки, она еще раз счастливо вдохнула в себя живительный весенний аромат и, ощутив прилив какой-то беспричинной ребяческой радости, прикрыла глаза. Здесь было так здорово! Как в детстве! Затем, словно пытаясь прийти в себя, весело покрутила головой и, резко нажав на брелок от сигнализации, побежала к высоким, украшенным витиеватыми узорами вычурной ковки, зеленым воротам.

– Эй, хозяева, есть кто дома? – позвала Ирина и, отворив калитку, осторожно вошла во двор. – Лариса, ау!

Но ответа не последовало.

Оглянувшись по сторонам, Ирина медленно подошла к дому. Не раздумывая, ухватилась за ручку двери и потянула ее на себя. Но двери дома были накрепко закрыты. Ирина спрыгнула со ступенек и, подбежав к окну, старательно, по-детски, поднялась на цыпочки. В комнате тоже никого не было видно. «Да, надо было бы вначале позвонить. Вот дура, решила устроить сюрприз», – в сердцах выругала она себя и повернулась, глядя во двор.

Ирина не была здесь всего полгода. Последний раз она гостила у Ларисы на Рождество. Погода тогда стояла слякотная и совершенно не зимняя. Не было ни зимних морозов, ни пушистого белого снега. Двор казался безликим, унылым и серым. Повсюду стояли нагие деревья, расползались черные пятна грязи и растекались лужи.

Сейчас же двор, залитый яркими весенними красками, выглядел торжественным и даже нарядным. Маленький огороженный палисадник возле дома окружали невысокие вишни «шпанки». Чуть дальше, возле колодца, наливалась соком пышная желтая черешня. Лиловыми облаками на заборе лежали тяжелые ветви сирени. Ирина восхищенно округлила глаза и восторженно, по-детски, хлопнула в ладони. Да, сестра сотворила здесь настоящую сказку!

Лариса жила здесь чуть больше десяти лет. А три года тому назад они вдвоем с мужем прикупили еще и соседский дом. Он находился рядом, сразу за их забором. Старенький, неухоженный, он, в принципе, им был не нужен. Их интересовал только расположенный возле дома участок. Именно тогда Лариса задумала сделать на этом месте своеобразную лаунж-зону на открытом пространстве. И это ей удалось! Плодовые деревья органично сочетались с декоративными хвойными кустарниками и замшелыми каменными композициями. По всему периметру двора виднелись пышные миксы декоративных растений и яркие цветники. Клумбы охраняли декоративные сказочные гномики и черепахи. Посреди двора, на шелковистой траве стояла старая, чуть накренившаяся на бок телега. Яркими брызгами в ней пестрели анютины глазки, альпийский мак и виола. Зацепившись за край телеги, курчавился дикий папоротник. В самом конце двора, под огромным старым орехом, стояла бревенчатая беседка. Рядом – широкая, закрытая полукруглой заслонкой печь.

Ирина подошла ближе и, опустив торт на скамейку, неторопливо, все время оглядываясь по сторонам, пошла по ровной, выложенной разноцветной тротуарной плиткой дорожке. Чуть ниже, отгородившись от двора невысоким коричневым забором, располагались хозяйственные постройки. Ирина потянула калитку на себя и, переступив высокий деревянный порог, направилась к сараю, в котором обитала ее любимая кормилица – крепкая пятнистая корова по имени Лапша.

– Лора, хозяйка, ау! – еще раз протяжно позвала Ирина и насторожилась.

В ответ послышался звук, похожий на падение металлического ведра и грохот. В следующую минуту, скидывая на ходу фартук, из сарая выбежала Лариса. Округлив от удивления глаза, женщина застыла на месте. Но уже через мгновение, словно ребенок, радостно завизжала и, широко распахнув руки, понеслась к гостье.

– Мама дорогая, кого к нам принесло! – восторженно выкрикнула она, порывисто обнимая Ирину за плечи. Затем, слегка отстранившись, с тревогой поинтересовалось: – Что-то случилось?

– Нет, все нормально! – нервно сглотнув, соврала Ирина и отвела от нее взгляд. – Просто соскучилась!

– Понятно! – выдохнув, многозначительно обронила Лариса и потянула ее за собой. – Идем в дом!

Ирина с грустью глянула на Ларису и вымученно улыбнулась. Они не виделись чуть больше пяти месяцев. За это время сестра совершенно не изменилась. Несмотря на то, что ей уже исполнилось сорок лет, выглядела Лариса значительно моложе. И это без дорогих плацентарных масок и косметических процедур. Главным успехом своей молодости она всегда называла чистый сельский воздух и свежее молоко. И, глядя на нее, в это можно было поверить. Правда, если не знать законов генетики. В их роду все выглядели значительно младше своих лет. Чуть выше среднего роста, стройная и гибкая Лариса имела необыкновенно красивую бархатистую кожу, тронутую на лице нежным, почти девичьим, румянцем, и длинные светло-русые волосы, которые она всегда почему-то собирала на затылке заколкой. У нее был правильный, слегка расширенный в скулах овал лица, выразительные серые глаза, прямой небольшой нос и тонкие, красиво очерченные губы. Когда она улыбалась, на ее щеках, так же, как и у Ирины, появлялись очаровательные, едва заметные ямочки. На лице сестры Ирина никогда не наблюдала ни заносчивости, ни кокетства. Приветливая, улыбчивая, спокойная Лариса всегда была для нее олицетворением доброты и нежности.

Лариса родилась и выросла в соседнем селе Топильня, откуда родом был и отец Ирины – Виктор Борисович. Мечтая стать выдающимся поваром, после окончания школы она поступила в кулинарное училище, а затем как-то быстро и неожиданно для всех вышла замуж. Избранником Ларисы стал самый завидный жених в районе – перспективный начинающий фермер из соседнего села Княжа, широкоплечий красавец Юрий. С тех пор все свои кулинарные шедевры Лариса посвящала только ему. И, по-видимому, они ему очень нравились! Жили они дружно. Как говорят люди, душа в душу! Так и не воплотив свою детскую мечту в реальность, Лариса занялась вместе с мужем сельским хозяйством. Причем довольно успешно! Рядом с новым просторным жилым домом появились хорошо оборудованные хозяйственные постройки. Не поместившись в гараже, под навесом, сияя свежей краской, обосновался только что сошедший с конвейера грузовик. О новых фермерах в селе начали говорить с особым, нескрываемым почтением. Во всем этом была и Ларисина немалая заслуга. Трудолюбивая, не лишенная здравой практичности, она достойно вела домашнее хозяйство, оберегала семейный очаг и строила новые, порой даже весьма грандиозные, планы.

Ирина медленно подняла на Ларису глаза и радостно улыбнулась. Перед ней всплыли добрые воспоминания детства. Это было такое счастливое время, полное безудержного веселья, шаловливых игр и наивных иллюзий! Прикусив губу, Ирина украдкой вдохнула и прижалась к груди сестры.

Не отпуская ее руки, Лариса обрушила на нее шквал вопросов. Ее интересовало все: как дела у Машеньки, как ей живется в Америке, как здоровье Ирининых родителей, как процветает их бизнес. Смеясь, Ирина рассказала ей о том, что у Машеньки уже появился ухажер, что отец занялся по утрам бегом, а мама начала работу над новым учебником. Весело переговариваясь, сестры подошли к дому и остановились возле веранды. Вытащив из кармана ключи, Лариса торопливо открыла дверь и глянула на Ирину. В уголках ее губ заиграла неподдельно искренняя улыбка.

– Я так рада, что ты приехала! – жизнерадостно воскликнула она и крепко обняла Ирину за плечи.

– Я тоже, Лорочка! Я так за тобой соскучилась! – честно призналась Ирина и, немного отпрянув в сторону, с теплотой глянула на сестру. – Очень соскучилась!

– Проходи, проходи, – наигранно сердито буркнула Лариса и потянула ее на веранду. – Хватит меня рассматривать!

– Лорчик, а ты замечательно выглядишь! – с удовольствием отметила Ирина и, сбросив на пол кроссовки, добавила: – Такая свежая, красивая и даже уже загореть успела! Колись, где была? Канары, Мальдивы, солярий?

– Бери выше, – весело огрызнулась Лариса и беспечно отряхнула с футболки засохшее сено. – Нетоптаные поля Княжи! – весело махнув рукой, пояснила она и, закатав до щиколоток низ джинсов, скомандовала: – Быстрей заходи!

Ирина послушно кивнула и наконец вошла в дом. Просторный, светлый, он приветливо встретил ее своим нежным теплом и уютом. Комнаты дома были не по-сельски большими, с высокими, свежевыбеленными потолками, под которыми свисала разлогая люстра. Его обстановка ничем не отличалась от городской. В зале была невысокая стенка-горка, большой бежевый диван, такие же кресла и тонкий плазменный телевизор. Чуть дальше, возле окна, стоял небольшой полированный стол. Почти в самом углу, раскинув свои широкие листья, гордо стояла финиковая пальма, которую Лариса вырастила из косточки. Пробежавшись глазами по комнате, Ирина остановила взгляд на огромном расшитом гобелене, украшавшем стену. Обрамленная красивой золоченой рамкой, перед ней красовалась репродукция полотна Эдмунда Лейтона «Акколада». Ирина восторженно затаила дыхание. Ей всегда нравилось смотреть на это полотно талантливого художника. Как никто другой, он смог отобразить в своей картине изысканную красоту далекого прошлого, переполненного галантностью, изяществом и величием. В романтической сцене эпохи Средневековья изображалась роскошная королева Англии и юноша, преклонивший пред нею колени. На правом плече будущего рыцаря – ритуальный меч. В знак смирения юноша сцепил в замок пальцы рук и опустил голову.

Ирина с грустью вздохнула. Как жаль, что время доблестных мужчин-рыцарей осталось в далеком Средневековье. Как часто, даже спустя столетия, многие женщины сожалели о том, что родились так поздно. В этом Ирина не была исключением.

– Ну что ты опять застыла возле этой картины? – с шутливым укором бросила Лариса. – Давай быстрей иди в ванную, мой руки, а я пока накрою на стол и Юрке позвоню, расскажу, что к нам бизнес-леди из самой столицы приехала! А то он с утра укатил в Звенигородку. Все носится на своем старом грузовике по клиентам! Ты же знаешь его: работу себе всегда найдет!

– Подожди, Лор, не звони пока! – тихо попросила Ирина и, обхватив маленькую декоративную подушку, села на край дивана. – Давай лучше вдвоем поговорим. Я не голодная. Расскажи мне, как у вас дела?

Поджав под себя ноги, она, не отводя взгляда, всматривалась в глаза сестры. Как будто именно в них был единственный источник ее душевного равновесия и спасения. Затем, не дожидаясь ее ответа, словно стараясь забыться, неестественно весело затараторила: – Я, пока тебя не нашла, обошла весь двор. Слушай, вы так классно его сделали! У вас такой оригинальный ландшафтный дизайн! Не хуже, чем у меня в Осокорках. Вам теперь не хватает только бассейна!

– Да зачем он мне, ваш бассейн, если у меня в конце огорода озеро? – усмехнулась Лариса и игриво заметила: – Причем с лебедями! Точнее, с гусями! А не все ли равно! Там и уточек пруд пруди!

Ирина не отступала.

– Для антуража и совершенства ландшафта! – подняв указательный палец вверх, деланно серьезно произнесла она.

– Да я в конце дня не смогу даже плавать! Руки устанут! – разразившись заливным смехом, выкрикнула Лариса и, изобразив из себя вымученное создание, устало плюхнулась на диван. – После рабочего дня я не то что плескаться, порой есть не хочу!

Ирина нежно обвила ее руками и ласково, с сочувствием, погладила спину.

– Хорошая моя! А хочешь, я на целый месяц останусь с тобой в Княже? Возьму отпуск и буду тебе помогать по хозяйству, буду полоть огород. Хочешь? Я даже попробую научиться доить корову, – тихим ласковым голосом предложила она и прикусила губу.

Ничего не ответив, Лариса слегка отстранилась в сторону и настороженно прищурилась. В ее глазах мелькнула неподдельная, искренняя тревога. Не отводя от Ирины глаз, она на ощупь, похлопав ладошкой по столу, нашла на столе очки и, неловко зацепив дужками волосы, надела их. Лицо ее сразу преобразилось, стало строгим, как у школьной учительницы. Между бровями обозначились тонкие, едва заметные морщинки.

– Слушай, Ириш, ты что-то темнишь! Приехала с бухты-барахты, решила заняться сельским хозяйством. Я, конечно, тебе рада! Но вижу, что ты какая-то не такая, как обычно. Губы вроде улыбаются, а глаза все равно грустные. Родная моя, ты меня не обманешь. Рассказывай, что случилось! – требовательно попросила она и, обхватив узкие ладони Ирины, мягко сжала.

Ирина обреченно вздохнула и перевела взгляд на окно. Погрузившись в недавние воспоминания, она едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Она совершенно не знала, как выстроить разговор дальше. Да, она приехала к сестре, чтобы поделиться своими проблемами, рассказать о том, что у нее произошло, услышать ее совет. Но это было так трудно. Самым сложным для нее было начать этот разговор, произнести то первое слово, которое лежало на ее душе как камень, тяжелое и острое. Слово, перечеркивающее годы ее жизни, разрушающее иллюзию ее счастья и видимого благополучия.

Ирина глубоко, полной грудью вдохнула воздух и стыдливо подняла глаза на Ларису. Минута, другая, третья. В повисшем молчании сестры не решались сказать друг другу то, что уже если не поняли, то интуитивно почувствовали.

– Я ухожу от Андрея, – наконец выдавила из себя Ирина. – Сегодня я… – медленно продолжила она и, умолкнув на полуслове, выпалила: – Сегодня я застала его в кабинете с нашей коллегой и, как я думала, моей хорошей приятельницей. Именно я по рекомендации Минздрава устроила ее юристом в свою клинику.

– Бедная моя девочка, – с болью протянула Лариса и машинально прикрыла ладонью губы.

– Нет, я совсем не бедная! – встрепенулась Ирина и поднялась. – Наоборот! Я даже рада тому, что произошло. Понимаешь, Лорчик, я никогда, никогда не была с ним счастлива. Я ведь никогда его не любила. Впрочем, как и он меня. Я все от тебя скрывала. Понимаешь, мне просто было неловко в этом признаться. Стыдно!

Лариса изумленно расширила глаза и плавно, словно на нее навалилось что-то невидимое, откинулась на спинку дивана.

– Ты меня ошарашила, – честно призналась она. – А зачем же ты выходила за него замуж?!

– Наверное, в молодости я не сумела отличить любовь от благодарности, – с грустью пояснила Ирина и снова села на край дивана.

– А это как? – ошеломленно поинтересовалась Лариса и растерянно моргнула ресницами. – Что-то я ничего не понимаю. Вы вроде же хорошо жили. Андрей всегда был такой обходительный, внимательный к тебе. Все, помню, норовил тебя взять за руку, погладить, поцеловать. Да и родители твои всегда его хвалили. Особенно мама. А тут такое. Как это – не любили?

– Лорочка, все это очень сложно, – с горечью произнесла Ирина и, резко вскинув голову, закрыла глаза. Тело ее вздрогнуло, по щекам безудержно полились слезы. – Выходя замуж, я верила, что со временем наши отношения с Андреем сложатся счастливо. Как и все, я тоже мечтала о любви. Привыкшая во всем повиноваться родителям, я доверила им решать мою судьбу. Но, к сожалению, я очень быстро поняла, что стала заложницей семейных амбиций и тех грязных интриг, которые вил вокруг меня Гриневский.

Лариса резко оторвалась от спинки дивана и удивленно, подняв плечи, сжалась. Мягкая, добродушная улыбка исчезла с ее лица, сменившись выражением разочарования и сочувствия. Сняв очки, она, как ребенок, шмыгнула носом и повернула голову набок. Глазами, полными слез, она, не отрывая взгляда, смотрела на ту, которую еще недавно считала избранницей Божьей: полной счастья, любви, внимания и достатка. Оказывается, все это было иллюзией.

– Ну так расскажи мне тогда, что случилось? – чуть слышно попросила она, участливо глядя на сестру.

Ирина решительно поднялась с дивана и, задумчиво сузив глаза, подошла к окну.

– Мне тогда был всего двадцать один год. Ты же помнишь, какой это прекрасный возраст?! Время, полное счастья, надежд, любви! В этом возрасте каждый день как праздник! Смотришь на мир широко открытыми глазами и свято веришь в то, что впереди у тебя еще целая жизнь, что все люди – близнецы-братья, что в мире не может быть ни зла, ни лжи, ни предательства. А если где-то такое случается, то это только в кино, сценарий которого на сто процентов взят не из твоей жизни! Так в то время думала я. Но я не об этом. Может, ты помнишь, Лорочка, я тебе когда-то рассказывала, как еще на третьем курсе я познакомилась с одним интересным парнем, курсантом военного института. Правда, это было давно и не имеет никакого отношения к тому, что случилось сейчас. Это я так, как предисловие. Просто этот парень оказался единственным человеком в моей жизни, которого я любила! Единственным. Точно так же я была уверена и в его чувствах ко мне. Мы встречались чуть меньше года. Это было самое счастливое время в моей жизни! Мы радовались каждой минуте, которую проводили вместе, мечтали, строили планы на будущее. Знаешь, он даже сделал мне предложение! И… признаюсь, именно он, да, да, именно он стал моим первым мужчиной. И, не суди меня строго, сестричка, я не жалею об этом! Наоборот! Только с ним я узнала, что означает слово «любить»! Хотя тогда я этого особенно и не понимала… А осенью, ближе к зиме, мы расстались.