Текст книги "Брак под короной"

– Ты права, конечно, но, может быть, подождем еще немного?

– «Вот убьют, тогда придете»? – саркастически спросила я. – Мне еще жить не надоело, да я, собственно, нормальной жизни еще и не начинала. Может быть, ты рассчитываешь на помощь своих партнеров по бизнесу? Тех, для которых ты миллионы на офшорные счета переводила?

Аська слегка побледнела, по-моему, но очень быстро нашлась.

– Давай присядем на лавочку, покурим, – предложила она. – И я тебе кое-что расскажу. Очень серьезное. Связанное именно с моими партнерами по бизнесу.

– Ну, давай присядем, – не очень охотно согласилась я. – Скажи только, с какого перепугу ты влезла в не совсем законный, как я понимаю, бизнес?

– Потому что это были интересные предложения: я должна была работать с акциями на русском рынке. В этих предложениях не было ничего криминального. Не было никакого отмывания денег. Отмывание делается с денег, полученных от продажи наркотиков или оружия. Здесь же был уход от налогов. Именно поэтому я стала гражданкой Швейцарии, естественно, с другой фамилией.

– Ты сама-то слышишь, что говоришь? – вздохнула я. – Никакого криминала, только фальшивый паспорт на вымышленное лицо.

– Ну, во-первых, паспорт был не фальшивым. А во-вторых, когда стали налаживаться контакты и с Францией, то я предупреждала, что там с налогами очень строго и лучше выбрать другую страну. Но меня не послушали. И в результате на меня завели сразу два дела: уголовное и гражданское, то есть по налогам и по фискальному мошенничеству. Гражданское дело касалось компаний, которые занимались акциями, а уголовное было связно с моими двумя «пустыми» фирмами, которые я купила для работы с российским оборудованием и сырьем.

– И ты так спокойно стала подставным лицом? – изумилась я.

– А я не была подставным лицом. Я была доверенным лицом. Подставные лица, как попки, подписывают бумаги и ни о чем не знают. А я знала многое, и за это мне платили.

– Платили столько, что это оправдывало риск?

– Платили не слишком много, но теперь, когда у меня есть нужные документы, я поведу совсем другую игру. Куплю квартиру, разведусь с мужем и буду жить в свое удовольствие. Возможно, в Швейцарии, и с другим мужем. А своих бывших «коллег» смогу послать очень далеко и надолго.

– А они пойдут? – усомнилась я. – Со вторым мужем проще, он вроде бы у тебя есть.

Ася метнула на меня взгляд, далекий от приязни, но предпочла не зацикливаться на этом вопросе.

– За время сотрудничества с ними я накопила около пяти миллионов долларов на своем банковском счету в Швейцарии. Но они сумели этот счет заблокировать, то есть просто связали меня по рукам и ногам. Деньги вроде бы и есть, но с другой стороны – их как бы нет. Плюс заморочки с Интерполом, где меня элементарно сделали крайней.

– Ничего себе! – присвистнула я. – И что теперь?

– Я защищаюсь. Я хочу, чтобы за все случившееся отвечал тот, кто должен отвечать. Я хочу, чтобы налоги заплатил тот, кто должен платить: через мои счета проходили не мои деньги, платить должна не я. И за налоговые махинации в которых меня обвинили французские фискальные органы, должна отвечать не я, а совсем другие люди. А сама тем временем пытаюсь разблокировать счет в Швейцарии. Надеюсь, что все-таки смогу его разблокировать. Если меня не убьют. По правде говоря, я стараюсь об этом не думать.

– Веселая у тебя жизнь, – вздохнула я. – Ладно, пошли к Пронину, потому что я в деловых вопросах не разбираюсь абсолютно. Тут вы с Сергеем правы… к сожалению.

Я решительно встала со скамейки и направилась по направлению к Петровке. Аська вскочила и догнала меня:

– Не ходи, подожди немного. День-другой и все утрясется, о тебе вообще забудут. Ты же не при делах.

– Кто из твоих бывших партнеров по бизнесу в это поверит? – усмехнулась я. – Меня могут убить просто на всякий случай, чтобы лишних свидетелей не было. Конечно, увидеть Париж и не умереть – это неправильно, но мне, видишь ли, еще очень хочется жить. Причем спокойно, нашла вот на меня такая блажь.

Весь этот диалог мы вели уже на ходу, удаляясь от Тверской как можно дальше по переулкам. Обе как-то не сообразили, что здесь нас можно брать, что называется, «тепленькими». Если выследить, конечно.

– Я прошу тебя, Ленка, не ходи пока к Володе. Не надо впутывать в это дело милицию, ничего хорошего не получится. И так моему мужу по телефону уже угрожали, а после твоего визита к Пронину…

– Ну ты чудная, в самом деле, я же и о своей безопасности должна подумать. У меня телохранителей нет, а на Элси надежда слабая. Тогда рассказывай, что случилось.

– Ладно, если это – единственный способ убедить тебя не связываться с милицией, то давай присядем где-нибудь и я расскажу. Дело в том, что в Париж ты ездила для того, чтобы…

Я затаила дыхание. И в этот момент в переулок, по которому мы шли, с визгом и скрежетом свернула какая-то иномарка. Они вообще ездят как сумасшедшие, но эта, похоже, побила все рекорды. Или за рулем сидел совершенно пьяный водитель. Не знаю, разбираться нам было некогда. Ася метнулась в подворотню, я за ней, а там мы с перепугу разбежались в разные стороны.

Она, будучи на высоких каблуках и в юбке, помчалась по дорожке к выходу в другой переулок, а я – в брюках и кроссовках – махнула через заборчик на стройплощадку. Должен же быть там кто-то среди бела дня! Прыгнула классно, метра на полтора в высоту, хотя на занятиях физкультурой моим «потолком» был метр десять сантиметров.

Отсюда вывод: если хорошенько напугать настоящего спортсмена, а не любителя, вроде меня, то все мировые рекорды можно запросто улучшить на один-два порядка. Бесплатно отдаю этот совет всем тренерам.

Народ на стройплощадке кое-какой болтался, но на меня никто не обратил ни малейшего внимания. Можно подумать, что к ним каждый день через забор бабы запрыгивают.

Но, приглядевшись, я обнаружила, что их крайне интересует то, что происходит за другим забором, выходящим на улицу. Все столпились там и оживленно о чем-то спорили. Я подошла поближе.

– Живой!

– А я тебе говорю, что на такой скорости – песец, а не живой.

– Машина всмятку, а он живой!

Я подошла вплотную к забору и тоже выглянула на улицу. Там, впечатавшись в угол дома, скорчилась сумасшедшая иномарка, так напугавшая меня и Асю. За рулем кто-то был, но живой или неживой – определить было невозможно.

– Надо же «Скорую» вызвать! – возмутилась я. – Что вы тут гадаете, живой или нет. Телефон есть где-нибудь?

Ни мое появление, ни моя речь восторга у присутствующих, мягко говоря, не вызвали.

– Телефона нет, – процедил один из мужиков и повернулся ко мне спиной.

Второй так же неприветливо добавил:

– Тебе надо – ты и звони. Приедет ментовка, начнет вопросы-расспросы, туда-сюда, дня как не было. А мы сдельно работаем, ясно?

Куда уж яснее! Глазеть у них время есть, а помочь – фигушки. Я отправилась искать телефон-автомат, с трудом нашла, потом долго стояла столбом, вспомнив, что у меня нет телефонной карты, пока не сообразила, что в милицию можно звонить бесплатно.

Какие-то сдвиги в моем сознании явно произошли, соображать я стала плоховато. И немудрено: который день брожу, как ежик в тумане, и ничегошеньки не понимаю во всей той кутерьме, которая вокруг меня происходит. С Асей поговорить так и не удалось, придется делать вторую попытку, но уж на сей раз я приму все меры предосторожности.

И как эти мерзавцы нас так быстро выследили? Голову могу дать на отсечение, что за мной «хвоста» не было: кое-какой опыт у меня в этом деле уже имелся. Ася человек осмотрительный, она бы тоже за собой никого не потащила.

Но даже если допустить, что кто-то из нас двоих прошляпил «наружку», то почему они, эти мордовороты в кожанках, не пристрелили нас прямо на скамейке «психодрома»? Место там достаточно уединенное, народу вокруг – раз-два и обчелся, деревья кругом, кустики всякие.

Нет, дождались, когда мы уселись чуть ли не посередине улицы, и только после этого принялись палить из автоматов. Или из пистолетов? В конце концов, это неважно. А уже в кафе за нами следили, тут у меня сомнений не было, причем следили достаточно бездарно, если даже я это заметила.

Так что приключения, судя по всему, продолжались, и конца им не было видно. Надо было покруче за Аську взяться, ведь она практически уже почти раскололась. Так на тебе – откуда то вылетает иномарка – и все мои усилия летят псу под хвост. Типичное «что такое не везет и как с ним бороться».

Я вызвала милицию, назвавшись почему-то своей девичьей фамилией. Криминальные навыки, оказывается, очень быстро усваиваются. А потом… отправилась обратно к месту аварии, движимая все тем же любопытством. Хотя мне было прекрасно известно, что именно это качество меня когда-нибудь погубит.

Возле иномарки уже собралась небольшая толпа зевак и как раз подъехала «Скорая». Из машины достали водителя, как ни странно, живого. Ничего похожего на давешних мордоворотов, хотя тоже солидной комплекции. Не «джинсовый» и не его спутник… Зря мы с Аськой психанули и разбежались, могли спокойно продолжать беседу.

В этот самый момент меня крепко взяли сзади за локоть. Нервы не выдержали и я двинула свободным локтем назад, намереваясь «вырубить» очередного бандита прямым попаданием в солнечное сплетение.

Кажется, удалось: раздался сдавленный стон и меня отпустили. Прежде, чем удариться в очередные бега, я бросила взгляд на свою жертву и остолбенела. Рядом корчился… мой собственный муж!

– Что ты тут делаешь? – только и смогла спросить я. – Ты же уехал к приятелю за город?

Вопрос супердурацкий, ибо как раз в этом районе и находится место его работы. Наверняка он сначала поехал туда за какими-нибудь документами и только теперь собрался уезжать из города по своими делам. По-видимому, улепетывая с Тверской, я чисто машинально выбрала немного знакомый маршрут.

– Нет, а что тут делаешь ты? – обрел дыхание муж. – И что это за манера – не глядя, толкаться локтями? Впрочем, иначе бы ты точно промахнулась. Так что ты тут делаешь?

– Смотрю на аварию, – честно ответила я.

– А как ты сюда попала?

Говорить правду было нельзя, а врать уже не было сил. Спасительный вариант нашелся где-то посередине.

– Я хотела посоветоваться с Володей и пошла пешком, чтобы еще раз все как следует обдумать.

– Мало тебе вчерашнего? Одна шляешься по пустым переулкам.

– Я не одна шляюсь! – возмутилась я. – Мы сегодня встречались с Аськой и расстались буквально четверть часа тому назад, когда нас эта иномарка напугала.

– Еще того не легче! Зачем тебе понадобилась Ася? И что такого страшного в разбитой иномарке? Ленка, тебе вредно ездить за границу.

– Учту на будущее, – сухо пообещала я. – А иномарка вначале была целехонька, просто она на полной скорости поперла на нас с Аськой. Ну, мы и побежали спасться, только в разные стороны.

– Куда же ты, интересно, побежала, если стоишь здесь и глазеешь на аварию?

– Сначала я спряталась на стройке, вот тут, рядом. А потом, когда убедилась, что все тихо, вызвала милицию. Ну, и решила посмотреть, что дальше будет.

– Понятно. То самое любопытство, которое уже сгубило кошку. А куда подевалась Ася?

– Понятия не имею, – пожала я плечами, – мы так перепугались…

– С тобой не скучно, конечно, – подвел итог муж. – Ася тоже собиралась с тобой к Пронину?

– В том-то и дело, что ей идти совсем не хотелось. Упиралась всеми четырьмя лапами и меня просила пока никуда не ходить. Даже собралась рассказать мне, зачем же я в Париж моталась. Но тут, как назло, выскочила эта машина дурацкая. И Аська сбежала, от нее и от меня заодно. Мне надоели эти загадки до чертиков, если Володя на месте, попрошу его помочь разобраться во всей этой бодяге. От своих дел голова пухнет, а тут еще чужие заморочки…

– К Володе мы пойдем вместе, дело серьезное, – ошарашил меня совершенно внезапным заявлением Сергей.

Я так и села.

– Сейчас пойдем? – все еще на что-то надеясь, спросила я.

– Можно и сейчас, только я должен сказать своей коллеге пару слов.. Заодно послушаю, что на самом деле произошло и происходит. Володе-то ты врать не станешь.

Положение складывалось аховое. Конечно, Володе я врать не стану, но что со мной сделает муж, когда узнает всю правду, в том числе, и о сегодняшнем дне? Про стрельбу по нам с Асей я ведь ему ничего не говорила. И про то, что советовалась с Аськой насчет его походов налево – тоже. А Пронин потребует детального отчета, возможно, даже в письменном виде. Тут любое вранье себе дороже выйдет. Кстати, что это еще за коллега такая?

Я огляделась по сторонам и увидела, что Сергей разговаривает с какой-то высокой и стройной женщиной, брюнеткой, необычайно элегантно одетой. Лица, к сожалению, распознать не смогла: она стояла ко мне спиной. Но выражение лица Сергея мне не слишком понравилось: так на коллег не смотрят.

Конечно, любая нормальная женщина подошла бы знакомиться. Но я как-то инстинктивно решила этого не делать. Тем более, что брюнетка повернулась и пошла в сторону от Тверской. Маршрут ее проходил буквально в трех метрах от меня, так что я даже уловила запах дорогих духов и увидела довольно красивый профиль. Повезло моему мужу с коллегами.

Пока они там решали свои производственные проблемы, я прибегла к спасительному успокоительному средству всех женщин мира: достала из сумочки пудреницу, намереваясь привести себя в порядок. И обнаружила, что моя новая любимая игрушка сломана. Крышка – отдельно, пудра – отдельно, зеркальце вообще где-то в недрах сумки. Наверное, разбила, когда сумка упала. Только этого не хватало!

Но зеркало оказалось целым. Поэтому несчастья не произошло: муж обнаружил, что у него с собой нет ни единого документа, и посему просто проводил меня до бюро пропусков знаменитого здания на Петровке.

Володя, на мое счастье, оказался на месте и даже не слишком занят, поэтому пропуск на меня обещал заказать немедленно и уделить мне минимум полчаса, а то и минут сорок пять. Это был королевский жест с его стороны, что я оценила по достоинству, то есть очень высоко. И то, что пропуск я получила ровно через пять минут, тоже было крайне любезно со стороны моего приятеля.

Сергей проводил меня до входа, известного всей стране по многочисленным кино и телефильмам. Сам же остался на улице, точнее, усмотрел где-то на противоположной стороне Петровки небольшое кафе, сказал, что будет ждать меня в этом заведении, а заодно и пивка попьет, чтобы совместить приятное с полезным.

Не знаю, что он в этой ситуации считал приятным, а что, наоборот, полезным, но меня все это очень даже устраивало. Поскольку внутрь я пошла одна, поклявшись вернуться как можно скорее и не слишком отвлекать занятых людей на всякую ерунду, которую мы с моей дорогой подругой затеяли.

– А ты уверена, что поступаешь правильно? – спросил меня напоследок Сергей. – Ведь может оказаться и так, что вы обе окажетесь замешанными в какую-нибудь хитрую уголовку. Кто тебе передачи носить будет, если я в экспедицию уйду?

– Думаю, Асин супруг, – хмыкнула я, но внутри что-то все-таки екнуло. – Наверняка же не оставит супругу в беде.

– Как знать, как знать… – задумчиво произнес Сергей. – Впрочем, я же знаю: если ты что-то вбила себе в голову, переубеждать тебя не только бесполезно, а даже вредно. Так что иди, Пронин ждет там, а я жду тебя тут. Господи, из-за одной Анастасии столько народу переполошить! Это же просто уму непостижимо!

– Умом нерастяжимо, – машинально поправила я его. – Не беспокойся, я не задержусь. И Володю, естественно, задерживать не буду. Кстати, с тем же успехом ты можешь подождать меня дома…

– Нет уж, подожду здесь. Мне как-то спокойнее, когда ты не одна. И потом я домой не поеду, мне нужно за город, ты же знаешь. Просто уже в дороге вспомнил, что забыл кое-какие документы в институте.

Ну, в общем, нечто вроде этого я и предполагала. Слава богу, хоть что-то оказалось простым и понятным. Даже то, что от красивой коллеги Сергея пахло теми же духами, которыми благоухали наволочки в нашем доме. И, насколько я могла разглядеть, губы она красила довольно темной помадой. Так что Анастасию из числа подозреваемых в любовной связи с моим мужем можно было спокойно исключить: коллега подходила на эту роль гораздо больше.

Но я не стала делиться с Сергеем своими размышлениями: разговор с Прониным был для меня гораздо важнее. А коллега никуда не денется: вернется супруг домой через пару дней, мы и поговорим. Причем спокойно, надеюсь.

Или – ну ее, эту коллегу? Я ведь тоже – не образец добродетели.

***

– Что ты от меня хочешь? Зачем вот сейчас звонишь? Да, я знаю, она пошла в милицию.

– Надо было ее удержать!

– Как? Связать по рукам и ногам? Привязать к какому-нибудь столбу?

– Не знаю. Запретить, наконец, она ведь тебя всегда слушалась.

– Все хорошее когда-то кончается. После Парижа она стала совершенно другой и практически неуправляемой.

– Ты, между прочим, тоже.

– Я? Ты что? Откуда этот бред?

– А кто ночевал в твоем доме, пока Елена была в Париже? Она мне пожаловалась, кстати, на то, что в твоей жизни появилась другая женщина.

– Возможно, она имела в виду тебя?

– Чушь! Она прекрасно знает, что мы с тобой друг друга не выносим. Кстати, мы это очень хорошо придумали… тогда. А теперь у нас уже нет такого взаимопонимания.

– Все течет, все меняется…

– Ты сейчас где?

– Жду свою ненаглядную возле Петровки. Хочешь, приходи, тут очень симпатичное кафе.

– А…

– А ей скажешь, что передумала и тоже решила с компетентными людьми посоветоваться.

– Между прочим, как ты там оказался? Я слышала, ты уехал за город, к какому-то приятелю, работать с документами.

– Все верно, только перед этим пришлось заехать в институт, взять недостающие бумаги. Я уже шел к метро, когда мы случайно столкнулись.

– Я не знаю, что будет, если она привлечет к этому милицию. Я боюсь.

– Чего? Те дела, которые мы с тобой проворачивали вместе, были вполне законны. Ну, почти вполне. Да она о них и не знает.

– А если Пронин раскопает…

– По-моему, ты вляпалась во что-то такое, чего я не знаю, а правоохранительные органы так и вообще не должны знать. Причем вляпалась довольно давно.

– Ты хочешь от меня отделаться?

– Типично женская логика! Откуда такие выводы?

– Тебе пора разводиться. Этот брак уже сыграл свою роль, незачем больше ломать комедию.

– Возможно, ты и права. Я позвоню тебе через пару дней. Сама не звони, иначе привлечешь ко мне ненужное внимание. Я могу рассчитывать на твое благоразумие?

– Если ты готов развестись…

– Клянусь, что к концу месяца все будет сделано.

– Тогда и я клянусь, что буду благоразумна…

Глава девятая. В игру вступают профессионалы

Володя Пронин принял меня приветливо, но без восторга. Очевидно, догадывался, что привели меня к нему в служебный кабинет не только дружеские чувства и желание пообщаться. Но проявил выдержку и не спросил с порога: «Чего надо?». Только слегка удивился:

– Ты что такая встрепанная? Догоняешь кого-нибудь или убегаешь?

– И то, и другое, а в общем, черт его знает. Внизу, ко всему прочему, ждет муж, так что я постараюсь много времени у тебя не отнимать, изложить ситуацию максимально лаконично и емко. Для начала вот что: мне позарез нужна твоя помощь.

– Как друга? Или как сотрудника милиции?

– Это уж тебе решать. Официально подавать заявление я не могу – подведу других. А пока что жизнь у меня получается, прямо скажем, желтая. И самое неприятное то, что я совершенно не понимаю, что вокруг меня происходит. Причем как дома, так и вне его.

– Даже так? Ну, присаживайся и давай, выкладывай все по порядку.

И я выложила. Все, включая даже самые незначительные подробности, в особенности напирая на невероятную осведомленность моих супостатов. Рассказала и о странных находках у меня дома, и о тех диких предположениях насчет того, кто именно мог скрашивать соломенное вдовство моего супруга.

Про Париж я тоже рассказала все, предупредив, правда, что некоторые детали моего путешествия известны теперь только Володе, и что я даже под пыткой не признаюсь в том, что на самом деле произошло на моем личном фронте в самом романтичном городе мира.

Возможно, Володя и удивился: до сих пор я в интересе к другим мужчинам замечена не была и недовольства своей лучшей половиной не проявляла. Впрочем, все когда-то бывает впервые, в том числе, и грехопадение. Тем более, мы так редко виделись, что я могла вообще измениться до неузнаваемости или уехать куда-нибудь, как теперь говорят, на ПМЖ, или вообще исчезнуть. Времена сейчас забавные.

И о странном поведении Элси я тоже рассказала, равно как и о том, что Ася неделю пребывала то ли в Москве, то ли еще где-то, то ли в моем образе, то ли нет, и что она за это время успела сделать или где засветилась, тайна, покрытая мраком. Если допустить, что соседка действительно видела незнакомую женщину, прогуливающую собаку с моим мужем… А вот в теме «коллеги» я вообще отказываюсь что-либо понимать и скоро попрошусь в какой-нибудь маленький, уютный сумасшедший дом. К этому, между прочим, все и идет, судя по моим внутренним ощущениям.

Володя слушал внимательно, лишь изредка задавая уточняющие вопросы, да по ходу дела затребовал по телефону «справочку о происшествии на Тверской часа два назад». Потом сделал еще парочку вообще непонятных мне звонков, и терпеливо дослушал мою горестную сагу до конца. Уж чего-чего, а терпения у моего приятеля всегда было в избытке.

Когда мой рассказ подошел к концу, Володя откинулся назад в кресле, закурил и начал раскачиваться, балансируя на задних ножках. Довольно-таки ненадежных, кстати. Внешность не всегда бывает обманчивой: ножки жалобно пискнули и мой приятель благополучно оказался на полу.

– Так я и знала! – невольно вырвалось у меня.

– Я тоже знал, – как ни в чем не бывало откликнулся Володя. – Это, видишь ли, означает, что процесс размышления завершен. В этом случае происходит самопроизвольное катапультирование, как ты могла видеть. Если бы потребовалось думать дальше, ничего бы и не произошло.

– И часто ты так… катапультируешься?

– К сожалению, не очень. Иногда часами качаюсь, а толку – чуть. Но это все ерунда, давай о деле. Покажи-ка мне твою замечательную пудреницу.

– Она разбилась, – напомнила я.

– Уже понял. Но все-таки покажи.

Я извлекла из сумки остатки прежней роскоши. Володя повертел пудреницу в руках, внимательно осмотрел, чуть ли не обнюхал и к полному моему изумлению достал из письменного стола небольшую тонкую отвертку. Мгновение – и основание пудреницы было разделено на две части, причем в нижней было закреплено какое-то незнакомое мне хитрое устройство.

– Так я и думал, – констатировал Володя. – Приспособление довольно примитивное и распространенное, но срабатывает обычно безукоризненно. Тебе элементарно подменили твою игрушку, причем, судя по всему – еще в Париже, в гостинице. Если бы ты была повнимательнее, то поняла бы, что зубчик у лилии сам по себе распрямиться не мог. Им просто не повезло: тебе подарили пудреницу со случайным маленьким браком изготовителя, а они тебе подсунули нормальную. А в дубликат всадили микрофончик, очень чувствительный, между прочим. Они слышали все твои разговоры, когда пудреница находилась при тебе.

– Значит, знают, что я пошла в милицию?

– Я же сказал «слышали». Когда ты грохнула сумку, в пудренице, помимо всего прочего, отошел один из контактов микрофона. Так что ты с таким же успехом могла бы говорить, скажем, в утюг.. Но до того все работало исправно. Использовали тебя втемную и не было необходимости суетиться и пускать за тобой «хвост». И так все было понятно, а остальную информацию они, судя по всему, получали из других источников. Или источника.

– Но они же поймут, что она сломалась. И что тогда?

– Если оставить все, как есть, конечно поймут. И ничего хорошего из этого не выйдет. Но мы починим и даже усовершенствуем.. А ты имей в виду, что каждое твое слово, сказанное рядом с микрофоном, уйдет куда надо. Сейчас набросаю планчик, забросим им дезинформацию в лучшем виде. Только прежде пойду приведу твоего мужа. Не дело ему несколько часов на улице околачиваться.

– Он не околачивается, а пиво пьет, – вякнула я. – И к тому же у него нет никаких документов.

– Не твоя печаль. В крайнем случае, арестую.

Очень остроумно! Юмор типично милицейский.

Вернулся Володя довольно быстро, вместе с моим благоверным, и вид у обоих был достаточно миролюбивый. По-видимому, чувство опасности на какое-то время их сплотило. Точнее, заставило моего мужа забыть свои глупые ревнивые подозрения. В чем он, как честный человек, тут же Володе и признался к моему огромному изумлению.

– Знаешь, это ты здорово придумал, что меня позвал. Извини, грешным делом думал, что вы с Ленкой…

– Забудь, старик, – не без юмора ответил ему мой приятель. – Ты думаешь, моя супружница прыгает от восторга, когда я с Леной по телефону болтаю, а тем более – лично общаюсь? Тоже шипит, будь здоров. Женщины – они такие, ревнуют даже к забору, если на нем тряпка болтается, и никакие доводы логики тут не проходят. Как же знаем, плавали…

На какое-то время мы с мужем онемели. Я от той виртуозности, с которой Володя выразил свое недовольство ревнивцами вообще, мой супруг – от того, что его косвенно как бы обвинили в «бабской» манере поведения. Что и говорить, впечатление на него это произвело очень сильное. На меня, впрочем, тоже.

Первой очнулась я и призвала мужчин к порядку:

– Теперь, надеюсь, будем дружить домами. Но, извини, я пришла к тебе немного по другому делу. Ты обещал набросать какой-то планчик…

– Раз обещал, значит, набросаю, – покладисто согласился Володя. – Во-первых, приставлю к тебе, Ленка, одного из моих сотрудников. Он только вышел после ранения, пусть разомнется на легкой работе. Заодно посмотрит обстановку на месте.

– Телохранитель мне, вроде, ни по рангу, ни по зарплате не положен, – скептически хмыкнула я.

– А он по легенде будет твоим двоюродным братом. Из провинции. Ночевать, естественно, ему придется у вас…

Мой муж непроизвольно скривился. Ночующих родственников он не переносит органически. Равно как и знакомых, впрочем. Его гримаса от Володи не ускользнула.

– Ничего, старик, придется потерпеть. Это ненадолго. Зато Ленка будет под надежным присмотром.

– А я что? – опомнился Сергей. – Я только благодарен буду. Потому что мне на несколько дней обязательно нужно уехать по делам. Причем сегодня.

Володя посмотрел на него с огромным изумлением:

– Уехать на несколько дней? Сейчас? Когда Елена находится в таком опасном положении?

– Увы! Иначе я не попаду в экспедицию, а это, согласись, малоприятно.

– А если бы Ленка не пришла ко мне? Ты вот так бы ее одну и оставил?

– Она привыкла, – спокойно и даже как-то равнодушно ответил Сергей. – Просто нужно быть осторожнее, только и всего.

На какое-то время в комнате повисла тяжелая пауза. Я-то ничего принципиально нового для себя не услышала, а Володя, по-видимому, впал в состояние ступора, потому что все-таки считал, что у нас – нормальный брак. Да еще Сергей всегда был ревнив как пятнадцать Отелло вместе взятых. А тут – да завались оно все за ящик, мне нужно уехать, и все тут. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.

– Кстати о родственниках, – нарушил паузу Сергей. – По-моему, это лишнее. Главное, что Елена в квартире не одна, а мало ли кого она может принимать в отсутствии мужа. Не стоит театр устраивать, актеры мы все фиговые…

Вот тут изумилась даже я. Изумилась настолько, что даже слегка наклонилась вперед, чтобы заглянуть Сергею в глаза. И хотя он смотрел не на меня, а куда-то в голубую даль за окном, выражение абсолютного равнодушия на его лице сказало мне даже больше, чем выражение глаз. Ему было наплевать на «родственника», на меня, на мою личную жизнь и все прочее, так или иначе связанное со мною. Так что насчет актеров Сергей поскромничал: десять лет он так блистательно исполнял роль ревнивого супруга, что даже Станиславский сказал бы: «Верю!» Все и верили.

– Н-да, – сказал наконец Пронин, который тоже явно многое понял. – Век живи, век учись… Ну, так даже к лучшему. Ты, старик, прости, дилетант, а мой Виталий – профессионал. Он заметит что-нибудь интересное там, где ты в лучшем случае заподозрил бы очередного соперника. Или я ошибаюсь?

Сергей даже не счел нужным на это ответить. Просто – пропустил мимо ушей. Что для него, в принципе, совершенно не свойственно, поскольку последнее слово он всегда предпочитает оставлять за собой.

– Послушай, – взмолилась я, – это ведь просто цирк какой-то! Меня не жалко, так хоть этого самого Виталия пожалей. Очень ему нужно тратить время на незнакомую тетку. Нормальный человек такого просто не вынесет!

– А он не нормальный, он мент, да и ты, согласись, иногда не вполне адекватна, – жизнерадостно отозвался Володя. – Да и какой тогда помощи ты от меня ждала? Взмаха волшебной палочки – и все злоумышленники за решеткой? Так не бывает, моя дорогая. Твое дело теперь – тихо сидеть и слушаться Виталия. А он, в свою очередь, будет выполнять мои указания. Доступно?

– С третьего раза обычно даже я понимаю, – чуть-чуть обиделась я. – А если мне нужно будет встретиться по делам? Скажем, в связи с новой работой?

– Тогда ты пойдешь на встречу с телохранителем, только и всего. Если я правильно понял твой рассказ, месье Берри – человек умный и деловой, так что лишних вопросов задавать не будет. В любом случае я с ним тоже обязательно должен встретиться. Предпочитаю получать информацию из разных источников.

– Он не понимает по-русски, – мрачно сказала я.

– А ты – не единственный человек в Москве, который знает французский язык, – тут же отпарировал Володя. – Ладно, не грусти, подруга. Какие бы гадости о нас ни писали журналисты, свое дело мы делаем неплохо. Особенно когда нам не мешают…

Володя осекся и замолчал, но в принципе и так все уже было понятно. В том числе и то, что плакали мои личные встречи с Анри, если он все-таки приедет в Москву. Почему-то мне казалось, что сам факт приезда Анри должен рассеять этот мрачный и плотный туман, в котором я находилась все эти дни. Пока же все становилось только запутаннее и непонятнее.

Да еще перспектива находиться двадцать четыре часа в сутки в компании с абсолютно неизвестным мне Виталием… Хотя, все, что господь ни делает, обычно бывает только к лучшему. Если я даже вообще не буду выходить из дома, то останется вопрос: кто будет прогуливать Элси. Она во всех этих детективных сложностях совершенно не разбирается, да и все равно ей, по большому счету, какие мысли одолевают хозяйку. Собачке нужно гулять и есть два раза в сутки – это святое. Вот ради этого и придется Виталия потерпеть.

Мои размышления прервал Володя, который уже вполне серьезно продолжал дальнейшие инструкции: