Текст книги "Урод рода человеческого"

Глава 7.
Донос

– Барыня, к вам пожаловал начальник полиции. Он ожидает в гостиной. – Дарья услышала взволнованный женский голос и открыла глаза. Рядом с кроватью стояла Глашка. Служанка раздвинула тяжелые шторы, и свет озарил всю комнату. Она поняла, что проспала до обеда.

«Он пришел за мной. Пришел, чтобы арестовать меня. Я попаду в темницу. – Подумала барыня, приподнимаясь в постели». От этой мысли она задрожала, растерялась и испугалась одновременно. Надо срочно, что-то придумать. Она не знала, что сказать полицмейстеру.

– Скажи полицмейстеру, что мне нездоровится, и я не смогу его сегодня принять. – Быстро проговорила Дарья.

– Барыня, он сказал, что у него срочное дело. Еще он сказал, что если вы откажетесь его принять, он насильно войдет в комнату… Он очень зол. – Встревожено ответила служанка.

– Хорошо. – Ответила Дарья, прекрасно понимая, что полицейский пришел из-за смерти Катерины и не уйдет до тех пор, пока не выяснит причину ее гибели. – Принеси мне халат. – Дрожащим голосом продолжила она.

Глашка мигом накинула на барыню теплый халат.

– Ты передала Елизавете указание прийти ко мне ранним утром?

– Никак нет, барыня. Я пришла к ней на заре, но экономки в комнате уже не было. Она вернулась недавно вместе с полицмейстером.

«Так вот, кто написал на меня донос. Это Елизавета привела в дом полицмейстера. – Подумала Дарья и сжала зубы».

– Мигом позови ко мне кучера Егора. После того, как Егор выйдет из комнаты, пригласишь ко мне этого полицмейстера. Поняла?

Глашка сделала поклон и выбежала из комнаты. Вскоре пришел Егор. Лицо кучера было бесцветным. Он поклонился барыне.

– Где тело Катерины?

– Мы с Макаром завернули тело в покрывало и отнесли на конюшню. Ее тело до сих пор там.

– Молодец. Ценю твою верность и награжу тебя за это. – Дарья собралась с силами. Ее голос уже не дрожал. – Сейчас же иди обратно на конюшню и жди моих указаний.

Дарья позвонила в колокольчик, и в комнату вошел полицмейстер. Следом за ним поспешила Глашка.

Дарья пристально посмотрела на своего гостя. Полицмейстер был слегка полноватым и невысокого роста с длинными седыми усами. Он походил на старого таракана. Крючковатый нос и маленькие, едва заметные черные глазки, бегающие в разные стороны, делали его лицо еще более неприятным. Из узких губ, текли слюни, словно у бешеной собаки.

– Добрый день, Дарья Николаевна. – Произнес полицмейстер. Его голос напрягся и заскрипел. Он, не спрашивая разрешения хозяйки дома, прошел вглубь комнаты и без приглашения присел на кушетку. Велите служанке выйти из комнаты. У меня с вами будет серьезный разговор. – Тон выдавал его намерения. – Присядьте рядом со мной. Не хочу, чтобы нас услышали.

Дарья, нервно перебирая руками складки на халате, присела рядом.

– Так вот… Я – Петр Сергеевич Новиков. Я полицмейстер. Сегодня утром ко мне обратилась некая женщина по имени Елизавета. Она сообщила, что служит экономкой в вашем доме. Насколько мне известно, ваш муж – Глеб Алексеевич Салтыков в настоящий момент отсутствует, и обсудить с ним этот, так сказать щепетильный вопрос, я не имею возможности. Поэтому, придется разговаривать с вами. – Он сделал паузу, облизнул губы и продолжил:

– Елизавета написала на вас донос. В доносе экономка сообщила, что вчера утром в вашем доме была до смерти забита плетью дворовая девка по имени Катерина. Вы приказали выпороть ее, и она померла от побоев. Катерина скончалась от истязаний, которым была подвержена по вашему указанию. – Он сделал акцент на последнем слове, давая понять, что в смерти горничной виновата Дарья. – Поэтому, в будущем, вам может быть предъявлено обвинение в убийстве.

Дарья, безмолвно, слушала Петра Сергеевича и, опустив глаза, смотрела на его истоптанные сапоги.

– Послушайте, барыня. – Петр Сергеевич придвинулся ближе, взял ее за руку и лукаво улыбнулся. – Вы молодая, привлекательная и весьма состоятельная дама. Как говорится, у вас вся жизнь впереди. Тюремное заключение вам не к чему. Вам еще наследников рожать.… Не буду ходить вокруг, а сразу скажу, что это дело можно замять.

Дарья взглянула на него с удивлением.

– Вам ничего не придется для этого делать. Я все сделаю сам. Я окажу вам услугу, но… она будет стоить денег. – Полицмейстер внимательно посмотрел на хозяйку дома, ожидая ее ответа.

– Но… у меня нет денег. Муж пока еще не оставляет мне средств. Вернее, у меня есть деньги, но всякая мелочь.

Петр Сергеевич напрягся. Его скулы заходили в разные стороны. Он нахмурился.

– Я подумал, что мы найдем общий язык. Свобода ведь бесценна. Она не имеет стоимости. – Полицмейстер резко встал и направился к выходу.

– Обождите. – Остановила его Дарья. – Постойте. – Она встала, сняла с шеи цепь и направилась к ларцу. Открыв ларец, она извлекла оттуда кольцо с большим изумрудом, подаренное ей мужем. Камень был так прекрасен и мерцал от солнечных бликов, что полицмейстер остановился и вновь облизнулся при виде дорогого украшения.

– Вот, возьмите. – Дарья протянула ему кольцо. – Этого будет достаточно? – Спросила она.

– Да, это с лихвой покроет все расходы. Я же говорил – мы найдем общий язык. Быстро соображаете. – Улыбка снова показалась на его неприглядном лице. – К вам придет полицейский лекарь и составит акт о смерти. В акте он напишет, что служанка умерла естественной смертью, через повешение. Все будет выглядеть так, словно она покончила с жизнью. Мой знакомый священник Иванов проведет захоронение. А я, в свою очередь, составлю акт о том, что эта особа пыталась совершить у вас кражу и была поймана на месте преступления. Боясь тюрьмы, она повесилась.

Дарья сглотнула слюну.

– Ведь, именно, так все было?

– Да. Все так и было. – Барыня напряженно улыбнулась.

– Все верно. – Он подошел к Дарье. Зачарованно глядя на изумруд, он протянул руку в ее сторону и толстыми короткими пальчиками, захватил кольцо. Руки полицмейстера были влажными от пота, и Дарья неприязненно отдернула свою руку. Затем Петр Сергеевич принялся изучать камень. Он подошел к окну, протянул кольцо в сторону света и стал рассматривать все его грани, словно ювелир, совершающий выгодную покупку. Одобрительная улыбка, показывала то, что ему пришелся по душе великолепный камень. Полюбовавшись украшением, он спрятал его в кармане своего кафтана и вновь заговорил:

– Ваша служанка свела счеты с жизнью сама. Это произошло ночью, и никто ничего не видел.

– А слуги, а дворовые? Они видели все.

– Для слуг вы указ и Господь. Как скажите, так и будет. Слуги бесправны. Держите их в страхе, в узде и тогда проблем с ними не случится. Вы меня поняли?

– Да.

– Славненько. О слугах не беспокойтесь. Мужу своему можете сказать, что немного переборщили с наказанием. Служанка была слабой и не выдержала порки. Я смогу это подтвердить.

– Спасибо вам. – Еле выдавила из себя Дарья.

– Пожалуйста. Если, что еще случиться, то, пренепременно, можете на меня положиться. Я хорошо знаком с вашим мужем. Мы с ним, можно сказать друзья.

Петр Сергеевич сделал глубокий поклон и развернулся к выходу.

– Погодите. Что же мне делать с Елизаветой? Ведь она продолжит жаловаться?

– Ах, да, чуть не забыл.… Не беспокойтесь об этом. – Он достал из кармана кафтана лист бумаги и протянул его Дарье.

– Что это?

– Это жалоба Елизаветы. Я не регистрировал ее в канцелярии и мое руководство ничего о ней не знает.

– Благодарю вас. – Дарья забрала бумагу.

– Всегда рад стараться. Можете распоряжаться ей по своему усмотрению.

– Есть еще кое-что… то, что меня сильно беспокоит.

– Что же это?

– В этом доме Елизавета не должна более находиться. Она вообще должна быть подальше отсюда и желательно, чтобы она замолчала. – Дарья осмелела. – Она ворует у моего мужа деньги.

– Даже так? – Петр Сергеевич поднял брови. – И каким образом, она это делает?

– Она сговорилась с мясником на рынке, который для нее умело, завышает закупочную стоимость мяса. Денежную разницу она забирает себе.

– Вы хотите сказать, ваша экономка воровка?

– Я так полагаю. У меня есть свидетель, которому об этом рассказала покойная Катерина. Она тоже знала о сговоре и шантажировала Елизавету.

– Интересно… – Петр Сергеевич почесал затылок. Весьма интересно. – Я разберусь с этим немедленно, и если она виновна, то отправится на каторгу. Хотя, что я такое говорю.… Думаю, она определенно виновна. Я сразу же заберу ее с собой, и вы ее больше не увидите.

Петр Сергеевич улыбнулся, легким жестом руки подкрутил ус, вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

– Нет. Нет. Я не хочу. – Со стороны коридора донесся душераздирающий женский крик. Крик быстро перешел в непонятный вопль.

Дарья поспешила к двери и выбежала в коридор. Там стояла Елизавета. Она подслушивала разговор Дарьи с полицмейстером, и когда тот вышел, то застал ее за дверью.

– Она слушала нас. – Петр Сергеевич озлобился. Улыбка сошла с его лица. На лице читалось лишь раздражение.

– Заберите ее. – Спокойно ответила Дарья, глянув в сторону экономки. – Она должна ответить за воровство.

– Вы правы. Я заберу ее, и она отправится на каторгу. – Проговорил грозным голосом Петр Сергеевич. – Думаю, на вашем месте, барин бы не стал ее жалеть и поступил точно также, сдав в руки полиции.

Елизавета опешила от их разговора и развернулась, чтобы убежать, но полицмейстер ловко схватил ее за ворот платья. Экономка, вырываясь, не удержала равновесие и стала падать на пол. Он разжал руку, и Елизавета обрушилась к ногам барыни.

– Это вы барыня, во всем виноваты. Вы сеете несчастья, от вас идет смерть. – Елизавета, запрокинула голову. Ее взгляд пронзал Дарью. Она ненавидяще смотрела на свою хозяйку.

Дарья не реагировала на доносчицу. За прошедшие дни она слышала уже оскорбления в свой адрес.

– Пожалуйста, – Елизавета сменила тактику и подползла к ногам полицмейстера, – у меня дети. Они останутся сиротами, если вы меня заберете. Их некому станет кормить. – Глаза ее померкли. – Мои дети умрут с голода. – Сделав вдох, она принялась причитать, пытаясь разжалобить грозного полицейского.

– Мы во всем разберемся. Тебе придется ехать со мной. Встань. – Он поднял экономку. Елизавета встала. На подкосившихся ногах, всхлипывая, она с последней надеждой взглянула в лицо полицейскому.

– Прошу вас, не забирайте меня. Я все верну. Я немедленно все отдам. Я отдам даже больше. У меня есть небольшие сбережения, которые собирала на жизнь детей.

При разговоре о деньгах у Петра Сергеевича блеснули глаза, и появился задумчивый взгляд. Он быстро о чем-то подумал, но суровый взгляд барыни заставил его вернуться в действительность. Он понимал, что сорвать куш дважды в этом деле ему не удастся. Барыня прямо сказала, что Елизаветы в ее доме быть не должно. Полицейский расстроился. Придется отказаться от предложенных экономкой, денег.

– Идем Елизавета. У меня много дел и нам пора идти.

Экономка метнула гневный взгляд в сторону своей хозяйки, прекрасно понимая, что та решила от нее избавиться.

В коридоре был сквозняк, Дарья поплотнее запахнула свой халат. В ее голове созрел еще один план.

Лицо Елизаветы перекосилось и она, закричала:

– Вы барыня пожалеете о своих поступках. К вам с лихвой вернется все зло, которое творите.

Барыня ничего не ответила. Сжав губы, она отвернулась, резким движением открыла дверь и, хлопнув ею перед носом экономки, зашла в свою комнату.

Вскоре пришла Глашка. Она принесла легкий обед, который пожелала Дарья. Спускаться в столовую, ей не хотелось. Служанка поставила на маленький столик с белой мраморной столешницей серебряный поднос с чаем и ароматными кренделями. От запаха кренделей у Дарьи проснулся аппетит, и она быстро съела содержимое подноса. Запив яства теплым чаем, она приказала Глашке найти в доме человека, который владеет грамотой. Барыня решила написать письмо своей старшей сестре и попросить дать взаймы денег для воплощения в жизнь своего плана.

Глашка ушла и через некоторое время вернулась вместе с дворовой девушкой. Девушке было лет пятнадцать. Она скромно склонила голову.

– Как тебя зовут? – Обратилась к ней Дарья.

Девушка подняла голову.

– Фекла.

– Ты умеешь писать?

– Да, барыня.

– Кто тебя научил грамоте? – Удивленно спросила барыня.

– Я росла в деревне и дружила с дочкой священника, она то и научила меня грамоте.

– Похвально. Не каждый знатный человек владеет грамотой, что уж говорить о прислуге. Вот я не умею ни писать, ни читать. – Заявила Дарья, словно делая вызов своей подневольной.

Фекла, устыдившись своему умению, скромно опустила глаза. Ее кудрявые и непослушно торчавшие из-под косынки волосы, делали ее похожей на маленького ребенка.

Дарья приветствовала скромность в слугах и отметила это про себя. Улыбнувшись служанке, она предложила девушке сесть на стул и протянула перо с чернильницей и лист бумаги.

Девушка дрогнувшей рукой взяла перо, макнула его в чернильницу и стала внимательно слушать барыню.

«Дорогая сестра, – принялась диктовать Дарья, – прошу меня извинить за отмену моего к тебе визита. Мне немного нездоровилось, и я не смогла приехать. Сейчас все хорошо. Я уже поправилась. Очень скучаю по тебе. Мне не хватает наших задушевных бесед за чашкой чаю. По возможности приеду. Передавай мои наилучшие пожелания своему дражайшему супругу. Также прошу одолжить мне сто рублей серебром и пятьдесят разменной медной монетой. Верну их, как только смогу. За меня не беспокойся. Деньги направь со своим человеком ко мне незамедлительно. Твоя сестра Дарья».

Барыня запечатала письмо, растопила на свечном огне сургуч, налила его на конверт и поставила свою печать. После чего, выпроводила служанок из комнаты и позвала Егора. Егор быстро прибежал по первому велению барыни.

– Барыня, тело Катерины уже забрали. Приезжал полицейский лекарь и написал какую то бумагу. Затем прибыли монахи из монастыря и погрузили тело в телегу. Я надел на Катерину другое, чистое платье и накрыл ее. Битья на ее лице не видать, да и вообще из под платья не было видно следов от плети. Монахи у меня ничего не спрашивали. – Затараторил он.

– А ты кто такой, чтобы у тебя что-то спрашивали? – Нахмурив брови, спросила Дарья.

– Из… извините, барыня, – Потерялся Егор и замолчал.

– Хорошо. На первый раз прощаю тебя. – Дарья усмехнулась, видя его конфуз. – Я позвала тебя для того, чтобы ты отвез вот это письмо моей сестре и передал его лично ей.… Лично ей, а не кому-либо из домашних. Обязательно дождись ответа… – Она подала конверт. – Ты меня понял? Дождись ответа. После немедленно мчись домой. Я жду ответа на это письмо. Оно срочное. Поезжай немедля.

Егор убежал, а Дарья погрузилась в свое любимое кресло и стала думать о муже. Он скоро вернется домой. Глеб Алексеевич прислал записку, в которой сориентировал ожидать его в конце недели. Был вторник, и до приезда мужа у нее еще было время, чтобы переделать кучу дел, нетерпящих отлагательств.

Барыня просила денег у сестры, чтобы в случае повторного прихода полицейского, расплатится с ним деньгами. Кроме этого впереди ее ожидала дорога, в которой также могли понадобиться средства. Жаловаться родственникам Дарья не решалась, а подруг и друзей у нее не было, и только один человек мог помочь ей разобраться в себе и в этой нелегкой для нее жизни. Этим человеком была мудрая женщина. Она являлась ее другом. О существовании этой женщины знала лишь она одна. Женщина была в преклонном возрасте старой и Дарья представления не имела, сколько же ей на самом деле лет. Эта женщина хранила в себе много тайн и тайны эти никогда и некому не передавала…

Глава 8.
Пелагея

Дарья, придерживая край платья, осторожно спустилась по скользким ступенькам роскошного московского особняка. У парадного подъезда ее ждали сани, запряженные резвой гнедой кобылой. Она собиралась ехать к той женщине, которая могла помочь ей.

Служанка Глашка, укутавшись в душегрейку и теплый платок, уже стояла у саней и ждала появления своей хозяйки. Одетая в сарафан, душегрейку и лапти с онучами, служанка, почему – то не мерзла. Ее щеки горели румянцем, словно два спелых яблока.

Лошадь топала ногой, выпуская пар из ноздрей. Несмотря на то, что мороз пошел на убыль, на улице было так же холодно, как в и предыдущие дни. На голубом небе медленно плыли кружевные облака. Солнце, попадая на яркий белый снег, отражалось и слепило глаза. Дарья прикрыла ладонью глаза и прищурилась.

В санях лежало несколько увесистых плетеных корзин. Все они были до краев заполнены различными яствами. Вяленое мясо, колбасы, свежий хлеб, сыр, сушеные грибы, рыба, мороженые ягоды, а также бутыли с вином и разносолами. Всю эту провизию Дарья велела собрать с собой в дорогу.

За упряжкой, по велению барыни, сидел Егор. В руках наготове он держал вожжи. Рядом с Егором в санях сидел крепкий крепостной мужик, недавно появившийся в доме в качестве дворового плотника. У мужика была длинная черная борода. На голове теплая шапка. Одет он был в просторную одежду: зипун и мешковатые штаны. Барыня еще не знала кто он, но предположила, что Егор взял в дорогу крепостного, так как она предупреждала, что может понадобиться крепкие руки. Мужик вытянул вперед руку и сделал низкий поклон в сторону барыни. Она кивнула ему в знак приветствия.

Егор ловко выпрыгнул из саней и помог Дарье взобраться внутрь. Она села на овечью шкуру, положенную специально для нее дальновидной служанкой Глашкой. Глашка мигом укрыла ноги барыни теплым покрывалом и села напротив. Егор вернулся на прежнее место. Дарья махнула рукой, и они двинулись в путь. На дуге весели бубенцы, которые при движении стали побрякивать. Лошадь, кивая головой, рысцой побежала к тяжелым кованым воротам, ведущим из двора на улицу. Миновав пару улиц, они выехали из города и направились в сторону поместья, распложенного с селе Троицкое.

Поместье принадлежало ее родителям. Там Дарья провела большую часть своей жизни. Там она родилась, и там ее воспитывали. Дарья очень любила это место. Оно было дорого ей, как память о счастливой и беззаботной жизни. Там она росла среди родных и близких ей людей. С ним было связано много воспоминаний. Там был ее родной дом.

В пути Дарья, прикрыв глаза, погрузилась в воспоминания о доме. Сколько времени они провели в дороге, и какой путь проехали, она не знала. Она почувствовала резкий толчок, после чего сани остановились. Дарья открыла глаза.

Егор соскочил из саней на снег и, расстроившись, заявил:

– Барыня, сани увязли в снегу. Снега много и он слишком рыхлый. Лошадь проваливается. Дальше ехать невозможно. Придется возвращаться обратно в город. Вчерашний снег завалил колею, и мы не сможем пробраться к Троицкому.

– Как так? – Возмутилась барыня. – Это недопустимо. Я должна попасть в лес, который справа от деревни. – Она показала рукой в сторону леса.

Егор уселся обратно в сани и устремил взгляд в сторону леса. Дорога к лесу и вовсе отсутствовала.

– Барыня, – неуверенно продолжил Егор, – мы туда не доедем. Там все замело.

– Мы поедем. – Резко ответила Дарья.

– Сани могут опрокинуться. – Попытался возразить Егор.

– Не смей мне перечить. Двигай вперед. – Дарья толкнула рукой в спину Егора. Егор сжался, но не от боли, а от опасения.

– Я понял вас, барыня. – Он вскинул вожжи, а сидящий рядом крестьянин, ударил лошадь плетью. Кобыла подняла передние ноги, и громко заржав, галопом ринулась вперед. Сани рванули и Дарья, не удержав равновесие, упала в снег. Закричав диким воплем, она поднялась и увидела, что сани с остальными седоками умчались далеко вперед. Барыня выругалась и принялась стряхивать с себя комья снега. В этот миг она увидела, что сани стали запрокидываться на бок и едва не упали. Егор, стараясь держать равновесие, как мог, направлял лошадь в нужное русло, стараясь объехать большие снежные заносы. Когда же ему это удалось, он развернулся обратно.

Барыня прождала не менее четверти часа, прежде чем сани не вернулись обратно. На обратном пути лошадь шла очень медленно. У Егора и его напарника, также управлявшего лошадью, был виноватый вид. Ноги барыни свело от колик. Она окоченела.

«Ничего, – думала она, пока ждала возврата попутчиков, – скоро приеду к Пелагее, там и согреюсь».

Когда ее спутники подъехали, Егор ловко спрыгнул на снег и усадил барыню на ее прежнее место. Глашка принялась спешно растирать руки барыни.

– Барыня, лошадь проголодалась и утомилась. Надобно где-нибудь сделать остановку, чтобы дать ей набраться сил.

– Нет. У нас нету на это времени. – Безоговорочно произнесла Дарья и, поправив шубу, уселась удобнее.

– Понял. – Егор взял плеть из рук крестьянина. – Но. – Выкрикнул он и ударил плетью по крупу лошади.

Последующие несколько часов лошадь потихоньку пробиралась по заснеженной дороге к лесной поляне, которую указала барыня. Дарья показывала дорогу. Каждый раз лошадь приходилось останавливать, так как барыня не помнила точного места. Слуги терялись в догадках, и никто из них не знал, что задумала их хозяйка и куда они едут. Каждый из них в тайне надеялся, что она не собирается больше кого-то наказывать и оставлять их замерзать в лесу, а с какой-то другой целью ищет нужную ей поляну.

По дороге им встретился огромный голодный лось. Он провалившись до колен, тяжело пробирался сквозь, запорошенные заросли леса. До нужного Дарье места они добирались целый день. С каждым шагом лошади они все дальше удалялись от Троицкого и двигались вглубь леса. Солнце светило уже не так ясно и все понимали, что скоро станет темнеть, ведь зимой темнеет рано. Возвращаться домой им придется в кромешной тьме, где их могут подстерегать дикие звери. Факел, который захватил с собой Егор, лесным хищникам не мог стать помехой. Если они не повернут и не поедут в Троицкое немедленно, то все могут погибнуть. Однако Егор спорить с хозяйкой не желал.

Дарья постоянно вертела головой, ища нужное ей место.

– Вон, та поляна. Наконец-то. – Вскрикнула она, обрадовавшись, что нашла ее. – Едем туда. – Она показала Егору поляну, спрятавшуюся между густой зарослью колючих кустарников, орешника и стоящих плотной стеной осин, за которым были мощные дубы. – Едем туда, да пошустрее. Поторопи лошадь.

Конюх развернул лошадь, и они направились на загадочную поляну, спрятанную от посторонних глаз, так, что не каждый опытный охотник мог ее заприметить. Вскоре они оказались на небольшой опушке. Дубы, казалось, росли до самого неба, возвышаясь, словно великаны над их головами. А почерневшие от времени кроны подпирали небосвод. На поляне не было видно следов ни зверей, ни человека, лишь толстый слой снега.

Когда Егор остановил лошадь, слуги удивленно посмотрели по сторонам, затем друг на друга и, наконец, на Дарью. Они не понимали, зачем хозяйка привезла их в это странное место, да еще и зимой.

Барыня вылезла из саней и стала осматривать местность. С каждым поворотом головы, ее настроение становилась мрачнее. Она явно, что-то искала.

– Неужели я ошиблась? Неужели эта не та поляна? – Спросила барыня сама себя. – Странно, я всегда находила туда дорогу. Хотя, нет… зимой я там ни разу не была. – Она почесала нос, который стал замерзать и еще раз задумчиво огляделась. На противоположной стороне опушки, метрах в пятидесяти от нее под самым большим дубом, она увидела небольшой холмик из сухих веток, частично покрытый снегом.

– Вот она. – Радостно воскликнула барыня и захлопала в ладоши. – Я нашла ее. Все идите вперед и протаптывайте мне дорогу. Лошадь здесь не пройдет. Под ногами болото. Надо быть осторожными. И возьмите с собой корзины.

Стало темнеть. Спутники барыни взяли в руки плетеные корзины, и пошли вперед. Следом за ними стала пробираться Дарья. Вскоре они уже стояли на нужном месте.

– Это хижина. – Сказала Дарья. – Ищите вход. Здесь должна быть дверь. – Она судорожно стала искать вход в этот странный холм.

– Ход тут. – Крикнула Глашка. – Смотрите тут щель. – Она принялась руками разгребать снег и вскоре они увидели грубо сколоченную, перекосившуюся дверь. Крепостной мужик потянул дверь на себя, но она примерзла и не желала открываться. Егор подоспел ему на помощь. Они раскидали снег и вдвоем с силой потянули дверь на себя. Ветхая дверь развалилась на части. Их взору предстал узкий вход в какую-то пещеру. Там было темно. Оттуда повеяло сыростью и плесенью.

– Спускайтесь вниз. – Приказала Дарья.

– Барыня, помилуйте. Я ведь ничего не сделал. – Взмолился крестьянин. – Я не хочу умирать. Не бросайте меня в это подземелье. Я не хочу быть заживо похоронен здесь.

– Глупец. – Рассмеялась Дарья его ребячьему испугу. – Там живет женщина и мне нужно ее найти. Оставлять всех здесь в пещере я не собираюсь. Я проведаю эту женщину, и мы вернемся домой.

– Ох! – Выдохнул крестьянин и вытер лоб рукавицей. – Я уж думал, смерть моя пришла.

– Тебе думать не положено. – Тон Дарьи стал грубее. – Зажгите факел и идите вперед.

Егор зажег факел и от света упали блики на верхушки деревьев. Солнце опустилось совсем низко, отчего деревья отбросили зловещие тени, которые мигом перенеслись на снег и заметались из стороны в сторону по всей опушке. По телу Егора пробежал озноб. Глашка со страхом посмотрела на барыню. Кого могла искать она в столь жутком месте? Все, кроме Дарьи, топтались на месте и не решать ступить внутрь.

– Там живут приведения. Мне страшно. – Трясущимся голосом прошептала Глашка.

– Дайте мне факел. – Дарья резко вырвала факел из рук Егора. – Суеверные человечишки, всего боитесь. Бога надобно бояться, а не приведений. Ступайте за мной. Она осторожно, чтобы не поскользнуться, стала спускаться вниз по каменным ступенькам.

Глашка дрожащей рукой прикоснулась к стене, стараясь при спуске держаться за нее, но обледенелая стена в один миг обожгла ее пальцы и она отдернула руку. Они прошли вниз не более чем на пару метров, и увидели тусклый свет. Свет исходил от тлеющей лучины.

Они вошли в пещеру, походившую на просторную комнату, и окинули ее беглым взглядом. Комната оказалась странной, пятиугольной. На потолке виднелись выцветшие едва заметные магические символы красного цвета с изображением диковинных животных с головами людей.

Справа от входа стоял камень, походивший на алтарь. На алтаре лежала раскрытая книга. На каменном полу в центре пещеры были остатки от костра, служившего когда-то очагом. Над ним висел закопченный котел. Огонь здесь не загорался давно. Несмотря на отсутствие костра, холод не ощущался, наоборот, было тепло. Стены были влажными. С потолка стекали маленькие капли воды. Падая вниз, они создавали едва различимую живую музыку.

– Ох… – Из угла комнаты послышался человеческий стон. Все разом повернули голову в сторону стона. На полу лежала старая худая женщина. – Кто здесь? – Голос ее прозвучал хрипло.

– Пелагея, ты жива? – Дарья бросилась к женщине и обеими руками обхватила ее сухие руки.

Егор подошел ближе, стараясь осветить барыне путь. Дарья смогла разглядеть свою подругу. Одетая в грязные лохмотья, с непокрытой головой, она лежала на маленькой кучке сухой травы, на которую небрежно был, накинут кусок какой-то выцветшей от времени материи. Ее овальное лицо изрезали морщины. Взгляд был потухшим, почти безжизненным.

Женщина приподняла голову.

– Жива… – Протянула она. – Болею я. Умираю. Прошу смерть забрать меня, но она никак не приходит. Мучает меня. Издевается. – Женщина приподняла голову и изо всех сил, таращась сквозь темноту, пыталась разглядеть гостью. – Дарья. Моя Дарья. Это Ты? – Она подняла тощую костлявую руку и провела ею по щеке барыни. – Девочка моя. Как же давно я тебя не видела? Думала уж, ты меня совсем позабыла. Моя хорошая…

Глаза старой женщины стали мокрыми. Она глубоко выдохнула и облизнула губы.

– Принеси мне воды. Она там в ведре.

– Глашка немедленно налей воды. Она в ведре у входа. – Приказала барыня.

Егор поднял вверх факел так, чтобы как можно больше света смогло проникнуть в комнату. Стало светлее. Служанка быстро набрала деревянный ковш воды и принесла его Дарье. Дарья взяла ковш и аккуратно поднесла его к губам Пелагеи. Старая женщина сделала несколько жадных глотков. Питье давалось ей с трудом, и после каждого глотка она выдерживала небольшую паузу.

Когда женщина вдоволь напилась, она откинулась, обратно, на подстилку.

– Отправь твоих спутников домой и останься со мной на эту ночь, а завтра я тебя отпущу. Я болею. Не оставляй меня одну. Я несколько лет не слышала человеческого голоса. В последние месяцы мне стало очень тоскливо. – Она прикрыла глаза. – Мне холодно.

Дарья быстро скинула с себя великолепную шубу, накрыв старушку, повернулась в сторону Егора и скомандовала:

– Разведи костер. Надобно ее согреть. Она замерзает.

Конюх несколько раз обошел вокруг костра, а затем осмотрел пещеру.

– Барыня дров нет. – Произнес он.

– Так сходи, и принесли их. Собери много веток и хвороста.

Егор ушел, но вскоре вернулся и развел костер. Пещера наполнилась едким дымом. Дарья закашляла. Затем она извлекла из плетеной корзины сыр и бутылку с вином. Налив вино в стакан, барыня протянула его Пелагее со словами:

– Тетушка Пелагея тебе нужно немного поесть и выпить вина. Вино согреет тебя.

– Спасибо, моя девочка, но я не голодна. Я не ела много дней и полагаю, что еда мне уже не поможет. А вот от вина не откажусь. Выпью с превеликим удовольствием. Может от него мое тело расслабиться, голова затуманится, и не так больно будет умирать. – Старая женщина взяла в руки стакан с вином. В отличие от воды, которую она пила маленькими глотками, стакан вина она осушила залпом. – Мне сделалось хорошо. Лучше сама покушай. Небось, ведь день ничего не проглотила. – Лицо женщины растянулась в кривой улыбке. Она скинула на пол шубу и попыталась приободрить Дарью, которая в глубоком смятении выкладывала еду, пытаясь хоть чем-то помочь своей старой подруге.

– Спасибо, моя милая. Напоила меня и обогрела.

Дарья, остановись и, подтянув к себе шубу, постелила ее на пол, затем присела на нее и снова заговорила:

– Я не буду есть. Я не смогу проглотить даже кусочка.

– Тогда налей мне еще вина.

Дарья во второй раз наполнила бокал, и Пелагея мигом выпила содержимое.

Костер быстро разгорался. Егор подкидывал в огонь хворост, отчего тот потрескивал и выпускал искры. Комната быстро наполнилась теплом и перестала казаться такой мрачной. Глашка заварила чай, и слуги выпив чаю и подкрепившись у костра, двинулись обратно в город. Дарья осталась в пещере и приказала вернуться за ней к следующему полудню.

После отъезда слуг барыня, обхватив руками чашку с горячим чаем, стала ждать, когда Пелагее станет легче, и они смогут поговорить.

Пелагея, словно узрев ее мысли, едва слышно произнесла:

– Тебя что-то тревожит дитя мое? Ты ведь неспроста ко мне приехала. У тебя что-то случилось?