Текст книги "Четыре кита, или Право выбора"

14

Поиск девушки, похожей на шахматную королеву, не занял у Соло много времени. Имея способность прощупывать людей, наподобие рентгеновского аппарата, он очень быстро и четко делал выводы по поводу того, что конкретно представляет собой данный индивидуум. Соло бродил по дому Анжелики, наблюдал за ней, намеренно пугал, и вскоре получил полное представление о ее натуре.

Анжелика удивляла его своей душевной чистотой. По роду деятельности ему приходилось общаться с людьми с червоточинкой, а в Лике он ее не находил, как ни пытался. Кроме того, эта девушка казалась ему хорошо знакомой, даже близкой, только откуда бы взяться этому ощущению?

Когда она проделывала манипуляции над человеком с переломами, Соло убедился, что девушка не без способностей и что оставлять ее без присмотра опасно для нее же.

Тогда он решился заговорить с ней. Возможность такого общения радовала его, все более сближала, но так и не давала ответа на вопрос: «Откуда я ее знаю?»

Однако, стоило ему увидеть сцену с поцелуями у подъезда, его пронзило болезненное чувство обиды, собственной ненужности и одиночества, как тогда, когда он в последний раз смотрел на Миону. В ту минуту она улыбалась чужому мужчине. Это чувство обожгло его так сильно, что он поспешил стереть его из памяти, выдернуть с корнем. Но в этот вечер оно вернулось к нему снова. Окаменевшее сердце Соло кольнула тревога. Да что это такое?

Кто эта девчонка, черт возьми! Какое мне дело, с кем она…

Соло, продолжавшего наблюдать за тем, как Алексей охмуряет Лику, вдруг как током прошибло. Он узнал девушку. Он видел ее тысячи раз во сне, только проснувшись запрещал себе вспоминать. Эта девушка из его прошлой жизни, из его снов.

Нет, не может быть… Миона?

Эмоции жаркой волной захлестнули Соло. Надо разобраться во всем. Надо подумать.

Он летел в черном небе, подставляя горящие щеки ветру. Он боялся надеяться, но очень хотел поверить.

Снова знакомый зал и снова черный господин сидит в своем царственном кресле.

На сей раз он расположился напротив огромного, почти во всю стену, окна. Перед его взором расстилался чудной пейзаж. Голубая трава, как армия солдат, вытянувшихся по стойке смирно, острыми кончиками тянулась вверх. Живописно раскиданные тут и там камешки, булыжники и валуны по мере удаления к горизонту выстраивались в малиново-фиолетовые скалы, верхушками своими упирающиеся в гладкое серое небо.

На плоском небосводе не было даже намека на присутствие солнца, однако над скалами и в промежутках между ними прорывались снопы белого света, отчего вся картина казалась просвеченной мощными прожекторами.

Господин в кресле своими черными очами сверлил небеса. Несколько секунд спустя небосвод порвался, как бумага, и сквозь образовавшуюся щель пронесся человек. За острыми спинами малиновых скал скрылось его гибкое тело, утонув в белом тумане света.

Черный господин размышлял. Дело несколько застопорилось. Врач оказался слабоват и неизобретателен. Хотя делать выводы еще рановато, можно попробовать хорошенько его взбодрить. Он должен помочь девчонке стать настоящей женщиной, но, похоже, эту миссию врач перепоручил другому. Но это не суть важно. Главное, чтобы девушка попробовала жизнь на вкус, со всем ее разнообразием, со всеми нюансами. Чтобы поняла, как правильно нужно жить, чтоб получить все, что хочется. У настоящей женщины есть множества «хочу» и «дайте». Наши желания – наши слабости. Чем больше желаний, тем слабее человек, тем легче с ним играть. Что ж, игра есть игра. Жаль только, что даже здесь существуют определенные правила и их нельзя нарушать. Все зависит от фантазии и расторопности халдеев. Дело усложнялось только тем, что на других фронтах тоже хватало работы. Н-да, прозеваешь в одном месте, дырку тут же заткнут противники. И почему я существую не в количестве 10 штук? – подумал господин и тут же поежился от этой бредовой мысли. Нет, с его характером одного хватало за глаза и за уши.

Резные дубовые двери распахнулись, и в зал вплыла особа довольно странного вида.

Ее пышные, но невесомые одежды ежеминутно меняли свой цвет, но самым интересным во всем ее облике являлось, несомненно, лицо. Его метаморфозные составляющие жили каждый своей жизнью, и меняли форму по своему усмотрению.

В целом, картина впечатляла. За время, необходимое для покрытия расстояния от двери до кресла, дама несколько раз сменила облик – от ясноокого ангела, до желтого черепа с пустыми глазницами.

Хозяин поднялся и галантно поприветствовал гостью:

– Добро пожаловать, дорогая. Ваше появление в моем доме – великая честь для меня.

Чему обязан счастьем видеть вас?

– Заканчивай с этикетом. Ругать тебя пришла. (Нос скрючился, как у старой карги, губы свелись в тонкую линию, а глаза так и норовили выскочить из орбит).

Мужчина картинно всплеснул руками.

– Чем же я так прогневал вас, красавица?

Нос дамы превратился в короткий курносый пенек, глаза вернулись на исходную, распухшие губы нависли над подбородком. Радушный хозяин поморщился и помотал головой:

– Могу я просить вас… остановиться? – обратился он к даме, одновременно щелкая пальцами и выдвигая из пустоты кресло для гостьи. Она села, костлявыми пальцами расправляя складки платья, и сосредоточилась. Когда черный господин вновь взглянул на нее, перед ним сидела его сестра-близнец.

– Так лучше? – кокетливо поинтересовалась дама.

– Куда как лучше, – не менее кокетливо ответил мужчина.

Теперь в окно смотрели две пары черных могильных глаз.

– Ну, теперь рассказывай, дорогая, чем это я так тебе досадил.

– Что-то ты злобствуешь очень. Столько заказов посыпалось, загонял совсем. О своих ребятах я и вовсе молчу. Нам хватает войн и стихийных бедствий, к тому же ты не единственный заказчик, сам знаешь. Так там хоть все заранее распланировано: где, когда и сколько, а у тебя что? Бардак. Сплошная импровизация.

Дама сердито забарабанила по подлокотнику чересчур длинными пальцами.

– И чего же ты хочешь? Может, прикажешь обсуждать с тобой мои планы?

Сухим, безэмоциональным голосом поинтересовался хозяин, разглядывая небо, постепенно, с горизонта, меняющего серый цвет на красный.

– Чего хочу? Хочу, чтоб ты поостыл немного. Я смертельно устала.

И она задумчиво подперла подбородок сухим кулачком. Черноокий оторвался от созерцания неба, оглядел собеседницу и расхохотался.

– Черт возьми, ты меня уморишь. Лицедейка. Кабы не знал, кто ты – непременно поверил бы.

Дама не совладала с лицом, оно завело свой странный танец, и гладкий череп повернулся к господину. Смех оборвался резко и со скрипом.

– Ладно, не сердись. Ты же понимаешь, работа есть работа.

Дама усмехнулась, принимая вид добродушной старушки:

– Работа, мил человек, это у меня. А у тебя, прости – характер. Составляй список заранее!

Мужчина поднялся с кресла и сложил руки на груди. Небо повсеместно полыхало алым.

– Это невозможно. У меня этого списка нет и быть не может. – Он резко повернулся и наклонился над дамой, – И потом, откуда я знаю, кому ты этот список понесешь? Уж не всесильному ли, дабы он кого надо прикрыл, и тебе бы не пришлось лишний раз напрягаться?

– Ну вот, что, – Дама тоже встала. Теперь это была греческая богиня, только нос никак не мог определиться с размерами, и гречанка недовольно скосила на него глаза. Нос тут же замер, моментально приняв идеальную форму и придавая даме величественный вид. – Я никогда правил не нарушала. Я только выполняю свою работу и в ваши семейные отношения нос не сую, – глаза ее непроизвольно оглядели нос, – Я отстаиваю исключительно свои интересы и категорически заявляю: нет списка, я воспользуюсь личным правом выбирать!

Затем дама опустила голову, прикрыла ангельской красоты глаза с коровьими ресницами и мягко произнесла:

– У меня тоже есть свои симпатии и антипатии. Как ни крути, а все же я женского рода. Хочу быть капризной. – Обиженно надутые губки, печальные, глупые глаза.

Хозяин улыбнулся, и с поклоном ответил:

– Ну что ж, как вам будет угодно, дорогая. Игра есть игра. Но, не увлекайтесь.

Луч света, принявший оттенок неба, проник сквозь стекло и упал на женскую фигуру, словно омыл кровью. Она хмыкнула, многозначительно глянув на господина, и, со словами:

– Я еще помню, какой цвет мне к лицу, – испарилась.

15

Накануне 30-го Лика никак не могла заснуть. Она пыталась осадить бешеную тройку мыслей, упрямо несущуюся вперед – как пройдет день рождения Алеши, что будет, чем кончится, но, в конце концов, ей пришлось смириться с их неукротимостью и отправиться с ними вместе в страну фантазий. А оне, то бишь, фантазии, цвели буйным цветом, и все больше радужным. Они станут встречаться регулярно. Конечно, Леша будет ее любить. Горячо и нежно, как в книжках. Она забудет, что такое одиночество, тусклый свет лампочки в ее комнате заменят яркие огни по всему дому, появятся веселые гости (Лешка же такой общительный). Она непременно помирится с Таней и сможет ей доказать, что любовь существует и никогда не кончится.

Из далекого будущего она вновь вернулась в завтрашний день, сладко потянулась и заснула с улыбкой на губах.

Подойдя к зданию больницы, Анжелика увидела милицейский УАЗик с садящимися в него милиционерами. На крыльце стояла гардеробщица Нина Тимофеевна и гладила по плечам заплаканную женщину, при первом взгляде на которую можно было сразу определить, что она потрясена и подавлена. Из машины высунулся мужчина в помятой форме и позвал:

– Зоя Ивановна, поехали уже, пожалуйста!

Нина Тимофеевна взяла женщину под руку и повела к машине:

– Не надо, голубушка, не переживай, все будет хорошо. Скоро поставят на ноги твоего Игорька, заберешь его домой. Такой мальчишка замечательный, умница, ничего плохого не случится. Он же молодой, крепкий, заживет, как на собаке.

Женщина еще горше зарыдала и села в машину. Сотрясая землю, УАЗик уехал.

– Что случилось? – провожая глазами облако пыли, спросила Лика.

– А то, – резким, моментально изменившимся голосом, ответила добрая бабушка. – Распустили молодежь, носятся с ними, как дурни со ступой. Воспитывать не умеют, потом слезы льют.

– Да что случилось – то?

– Да избили пацана. Крепко избили. Ребра переломаны, зубы, сотрясение. – Нина Тимофеевна махнула рукой, – А и поделом. Пусть скажет спасибо, что легко отделался!

– Зачем же, как вы можете так…

– А что значит, «так»? Ты на меня глаза не таращь и не отчитывай! Больно умные стали. А сами! Пьют, гуляют, со всякой шалупонью связываются. Да таких сразу надо в колонию, как только 14 стукнуло. – Нина Тимофеевна раскраснелась и вроде как зрительно раздулась.

– И Игоря этого туда же. Грубиян, прикольщик. Школу еле закончил, так иди, работай. А он чем занимается? Сидит дома сиднем, картинки малюет, рожи всякие. Эти, как его… харши!

Анжелика нахмурилась, соображая:

– Может, шаржи? Карикатуры?

– Во, во, именно. Художняк! – Пожилая женщина так раскипятилась, что даже плюнула в сердцах. – Рассвет ему, видишь ли, понадобился! Это еще хорошо, мужики с ночной смены шли, увидели.

Нина Тимофеевна снова махнула рукой и отправилась на свой пост, а Анжелика поднялась в хирургию.

У операционной шустрили санитарки. Таня, как ледокол «Ленин», проплыла мимо.

– Таня, моя помощь нужна?

– Уже нет. На работу надо приходить вовремя. – Не останавливаясь, ответила старшая медсестра.

Но работы в этот день хватило всем. В течение смены привезли еще троих пострадавших, никак не связанных ни с первым случаем, ни друг с другом.

День рождения Леши превратился в обсуждение насущных проблем.

Говорила в основном заведующая:

– Надо срочно применять какие-то меры. Надеюсь, вы обратили внимание, насколько выросло количество подобных случаев, по сравнению с прошлым годом?

– Ольга Владимировна, но что же вы хотите, – Подал голос Григорий Иванов, местный хирург со стажем. Хороший человек и не плохой специалист, жаль только, что за последние несколько лет никто не мог сказать определенно, кто он больше – хирург или дегустатор винно-водочных изделий. Вертя в руках рюмку и очень внимательно вглядываясь в ее сердцевину, Иванов продолжил свою мысль:

– Этой весной в нашем городе произошел демографический взрыв. Вы посмотрите, сколько народу! Плюнуть некуда! Мы попали в муравейник, то есть, наоборот, муравейник переехал к нам! А давайте выпьем, – Иванов резко оторвался от созерцания пустой рюмки и обозрел сидящих коллег, – Выпьем за нашего Лешку и… за мир во всем мире, а?

– И то правда, – Виктор Григорьевич открыл бутылку, – не будем о грустном. У нас именинник, выпьем за него. Ура.

Обстановка разрядилась, заговорили ни о чем. Между тем, Григорий, назначенный в эти сутки дежурным, по прошествии времени как-то незаметно перекочевал из вертикального положения в горизонтальное и оказался совершенно неготовым нести столь ответственное звание. Заведующая тяжело вздохнула:

– Ну вот. Этого следовало ожидать. Не дай Бог случится что, а он в таком виде. Надо кого-то ставить вместо него.

В ординаторской повисла тишина. Мед. работники опустили глаза и ушли глубоко в себя. Виктор же обратился взглядом к Лешке. Между мужчинами произошел диалог методом невербального общения:

Виктор – Обстоятельства за тебя, дерзай!

Леша – Сегодня, здесь? А не рано?

Виктор – Струсил? Ну, я же говорил, ничего у тебя не выйдет.

– Ольга Владимировна, – Лешка торжественно поднялся из-за стола. – Не волнуйтесь, я подежурю.

Сердце Анжелины резко подпрыгнуло вверх. Таня бросила на нее косой взгляд и ухмыльнулась.

– Ну что вы, Леша, в ваш день рождения…

– Ничего страшного, Ольга Владимировна, меня семеро по полкам не дожидаются.

Коллеги облегченно вздохнули.

– Ну, спасибо вам, голубчик. Даст Бог, смена пройдет удачно.

– Я очень на это надеюсь.

Теперь уже Лешин косой взгляд на Лику. Ее сердце уже не подпрыгивает, а неистово молотит грудную клетку.

Виктор Григорьевич пошел провожать заведующую, а Таня покинула здание больницы вместе с остальными.

Лика трясущимися руками мыла рюмки и тарелки, когда, обойдя палаты, к ней в ординаторскую вернулся Леша. Он встал за ее спиной, обхватил руками за талию и поцеловал в шею. Тарелка выскользнула из ее рук и со звоном ударилась о раковину.

– Леша…

– Молчи, я так долго этого ждал.

Поцелуи сыпались один за другим, его руки стали жесткими и всё крепче сжимали ее тело. Леша развернул девушку лицом к себе и впился губами в ее губы, языком протискиваясь сквозь сжатые зубы. Лике казалось, еще немного и она потеряет сознание.

Животный стон, удививший и испугавший ее, вырвался из недр ее груди. Лешка плотнее прижался к ней, руками обвил ее спину и не давал пошелохнуться, а его язык выделывал такие кульбиты, что у Лики перехватило дыхание.

Она вся растаяла в этом поцелуе и не заметила, как халат разъехался в сторону, лямки бюстгальтера обвисли, и на свет божий выскочила ее упругая грудь. Лешка издал звук, похожий на тихое рычание и горячим ртом накрыл розовую плоть.

Со стороны кушетки послышалась возня, и резкий храп, как нож в масло, вонзился в густой от напряжения воздух. Лешка повернулся, от неожиданности ослабив хватку.

– Черт, Иванов!

Анжелика вырвалась и, запахнувшись в халат, выбежала из кабинета.

Иванов, переведя дикий храп в тихое сопение, спал дальше. Лешка, склонившись над раковиной, смотрел на воду, тонкой струйкой вытекающую из крана.

«Ну, герой, что теперь делать будешь?

Как что, пойду дальше, осада длилась недолго, стены рухнули.

А оно тебе надо?

А почему бы нет? Если не я, то кто же?

Черт, а может, не надо. Хорошая девка, искренняя и простая, зачем ей гадить?

А почему сразу гадить? Может, я с ней навсегда останусь?»

Лешка умылся и закрыл кран. «Навсегда? С ней? Себе-то хоть не ври. Она далеко не картинка.

Ври не ври, картинка или нет, какая разница? Сейчас я ее хочу.

Стой, ты ее хочешь, или пари выиграть? Что больше?

Ой, как ты мне надоел, пари я уже почти выиграл, я ее хочу. Сейчас, немедленно.

Без пари было бы честнее.

Я не делаю ничего плохого», Лешка решительно вышел из кабинета и направился в сестринскую.

«Что плохого в том, что я хочу ее, а она – меня? Если я не приду, девушка расстроится,

Подумает, что я – дурак и трус. Нет, она определенно меня не поймет, если я не приду.

Она тебя не поймет, если ты к ней ПОТОМ не придешь.

Отстань. Не хочу думать про «потом». Нет этого твоего дурацкого потом. Есть только СЕЙЧАС». Алексей распахнул двери сестринской.

Лика его ждала. С трепетом вслушиваясь в каждый шорох, она ждала его и надеялась, что он не придет. Слишком быстро, слишком страшно и как—то неправильно.

Конечно, сейчас не те времена, когда было принято выходить замуж девственницами, но Лика очень не хотелось по примеру многих искать своего единственного методом многочисленных проб. Ее отношение к сексу оказалось старомодным и излишне щепетильным. Она искренне верила, что на свете существует мужчина, предназначенный Всевышним только для нее, так же как и она предназначена только для него. И если сейчас она ошибется, она предаст его. И себя тоже. Но как же молодой, неопытной девушке определить, тот это случай, или стоит еще подождать? Но как можно ждать и колебаться, если все тело горит и ноет? Когда Лику одолевали сомнения, мама говорила ей «не торопись совершать поступок и делать выводы. Слушай свое сердце». Что же сейчас говорит ее сердце? Замерев в темноте комнаты, Лика прислушалась к себе и … голос сердца заглушила растревоженная плоть. «Как странно, отчего она вся пылает и ждет его?» Звук открывшейся двери прервал процесс самокопания.

Леша снова обнял ее и запах, исходивший от его кожи, проник во все ее поры и вновь вскружил голову. Она пыталась сопротивляться, пыталась объяснить свои чувства и сомнения, а Леша закрывал ей рот поцелуями. И все же, кое-что он услышал. «Эх, ты, девочка – ретро. Все еще ломаешься. Надо заставить ее расслабиться». Лешке пришлось-таки произнести одну фразу:

– Не бойся, я же буду с тобой. Доверься мне. Мы теперь вместе, понимаешь?

Затуманенные глаза Анжелики смотрели Лешке прямо в сердце:

– Мы теперь навсегда вместе? И ты, и я?

На несколько секунд он засомневался. «Еще можно остановиться, объяснить ей, что я одиночка, я сам по себе, и ни к чьему берегу приставать не собираюсь. Я не верю в любовь и не ищу ее. Какой бред! Рядом со мной горячее женское тело, а я забиваю мозги сентиментальной чушью. Ей понравится. Она войдет во вкус и забудет про свои архаические убеждения».

Он провел рукой по ее обнаженной груди. Какая сладкая боль от пульсации крови!

И он ответил:

– Да, конечно, навсегда.

16

Итак, Виктор с супругой отправился в гости на «Шведчину», а Лена – домой.

Разумеется, там не могли не заметить перемены, произошедшей с дочерью. Она практически не выходила из дому, почти не общалась с родителями, предпочитая их обществу общение со своей тетрадкой, в которую постоянно что-то записывала. Мать неоднократно пыталась вызвать ее на разговор, но Леночка словно залезла в раковину, закрыла створку и никого не хотела туда пускать. Она была убеждена, что никто, кроме нее самой, не сможет ей помочь. Ну, что может сказать мама? Забудь, выброси из головы и все пройдет? А папа? Он начнет нервничать, бесноваться и, в конце концов, пообещает оторвать Виктору голову. Нет, душевный стриптиз в этой ситуации ни к чему хорошему не приведет. Надо дождаться Витю и расставить все точки над «i». Он должен бросить свою жену и остаться с ней. Ему будет трудно, возможно – страшно, всегда страшно начинать новую жизнь, но она, Лена, ему поможет. Он никогда не пожалеет о сделанном выборе.

Каждый раз, когда она приходила к этому убеждению, ей становилось легче, настроение поднималось, солнце радовало, а перспективы на будущее – окрыляли. Обычно трансформация ее душевного состояния совпадала с принятием «успокоительного», а когда его действие заканчивалась, Лена вновь впадала в депрессию и черные, но реальные думы травили ее душу.

В один прекрасный вечер, когда из комнаты Лены вновь послышался тихий плач, ее мать сказала отцу:

– К гадалке не ходи, она влюбилась. Безответно.

– Знал бы, кто этот сукин сын, свернул бы ему шею.

– Ты как ребенок, право. Насильно мил не будешь, не знаешь, разве?

– Ну и что прикажешь делать? Я уже не могу смотреть, как она себя изводит.

– Надо ее как-то отвлечь.

– Может, отправить в Египет? Или в Турцию? Развеется.

Мать задумалась. Живо представились красочные картинки, как ее дочь умыкает резвый араб, или турок. Она слышала о гаремах в Стамбуле, не исключено, что таковые имеют место быть и в Каире. Женщина содрогнулась.

– Нет. Одну отправлять страшно. А с нами она не поедет.

Из широкой груди ее мужа вырвался тяжелый вздох:

– Да, она порядком от нас отдалилась. Но почему? Она нам не доверяет?

– Я не знаю, Стас. Как бы то ни было, нам надо попытаться ей помочь.

– Как?

Улыбка озарила милое женское лицо.

– Ну-ка, чего очень, очень хотела твоя дочь?

Волков нахмурил густые брови:

– Ты о машине что ли?

– Ну конечно. Нельзя всю жизнь считать ее ребенком, Стас. Она взрослая девушка и нам самим надо ей доверять. Может быть и она ответит тем же.

Еще один вздох.

– Ты же знаешь, как я этого боюсь. Да и прав у нее нет.

– Ради такого случая можно и купить. Навыки вождения у нее есть, а дальше – ты поможешь. Чаще станете общаться. И, надеюсь, ее мысли потекут в другом направлении.

Решено, сделано. Не передать словами радость, охватившую Леночку при виде скромного темно-зеленого «Гольфа». Обхватив мощную шею отца, Лена сказала звенящим голосом:

– Папочка, ты у меня самый лучший, спасибо.

– Эх, цыпленок, лишь бы ты была счастлива.

В памяти Волковых это время останется как один из самых счастливых периодов их жизни.

Все свободные часы они проводили в месте. Станислав отложил текущую работу и целыми днями находился рядом с дочерью, пока она колесила по городу, набираясь опыта, а когда к ним присоединялась мама, они отправлялись в путешествие по окрестностям.

Прошел месяц, второй, а Виктор все не звонил. Лена чувствовала, как начинает подступать паника. Таблетки в баночке заканчивались. Лена ограничила их применение, но через 3—4 дня ее начинало колотить, нервировала каждая мелочь, жутко хотелось закатить скандал или вцепиться в глаза любому прохожему, случайно ее задевшему. Свою нервозность она связывала с молчанием Виктора и всей душой рвалась к нему. Она держалась изо всех сил, только чтобы не выказать своего состояния родителям, пока не поняла, что больше ждать не может:

– Мам, пап, мне пора уезжать.

– Что так рано, каникулы еще не окончились?

– Мамуль, вот-вот закончатся. Надо подготовиться к учёбе, кое-что вспомнить. А еще я хочу похвастаться подарком. Короче, мне надо ехать.

– Ладно, мать, не держи ее. Надо, так надо.

Виктор знал, что этот момент настанет, но когда у ворот больницы к нему подошла Лена, он растерялся. А девушка, никого не стесняясь, повисла у него на шее, громко приговаривая:

– Витенька, любимый, я так соскучилась. Почему ты молчал так долго, куда пропал? Когда ты приехал? Ты забыл меня, да?

– Ну что ты, милая, – Виктор отцепил от себя девичьи руки и потащил ее подальше от любопытных глаз, – разве я мог тебя забыть. Мы только приехали. А тут работы – море.

– Куда ты меня ведешь?

– В машину, там поговорим.

Лена остановилась и радостно сообщила:

– Зачем нам твоя машина? Теперь у меня есть своя. Пойдем, покажу.

Радостное лицо Леночки освещало весь салон «Гольфа».

– Ну что ж, я тебя поздравляю. – Виктор все не мог прийти в себя и соображал, что же теперь делать. Отдых расслабил его и свел на нет переживания, связанные с Леночкой. И вот теперь они вернулись вновь.

– Мне кажется, или ты не рад меня видеть?

В голосе Лены появились новые нотки. В нем явственно слышалась угроза.

Виктор обнял девушку и поцеловал:

– Как ты могла так подумать? Давай сегодня вечером встретимся, и я докажу, что очень скучал.

Лена хотела, чтобы эта встреча стала решающей в их отношениях. В результате романтический вечер превратился в поле боя за отстаивание прав каждой воюющей стороны. Лена отметала доводы Виктора и сыпала угрозами:

– Ты обещал мне, ты должен остаться со мной! Я все расскажу твоей Тамаре, и она сама выгонит тебя вон! Мало этого, я поеду к тебе на работу и еще там опозорю!

Виктор тоже разошелся и совсем забыл, что не так давно он сам просил ее внимания и любви:

– Если ты это сделаешь, между нами все будет кончено. Я даже не предполагал, что ты можешь оказаться такой дрянью! Не смей мне угрожать! Твои выпады могут отрикошетить в твою же сторону.

– В мою сторону? Да что ты мне сделаешь? Убьешь, что ли? Давай, посмотрим, кто кого. Я объявляю тебе войну!

Всю дорогу до дома Виктор обдумывал ситуацию. Надо как – то остановить маленькую дрянь.

Лена занялась делом. После недолгих поисков она узнала, где работает Тамара и ее номер телефона. Разговор оказался довольно занимательным:

– Тамара? Здравствуйте, я любовница вашего мужа.

– Да? Очень интересно. И давно?

– Достаточно, для того, чтобы понять, что он вас не любит. Он любит меня.

– И чего же вы хотите?

– Я хочу, чтоб вы с ним развелись. Отдайте мне его.

– Он же вас любит, как вы утверждаете, так забирайте, в чем же дело.

– Ему сложно решиться на этот шаг. Вы столько лет вместе. Он боится, что вы не сможете без него.

– Я не смогу? Да это он без меня не сможет, с его запросами, с его меркантильностью.

Знаете, я буду только рада, если вы его приютите у себя. Я смогу уехать к дочери и жить там беззаботно, так что, милая, дерзайте!

– Боже мой, я так рада, что мы смогли договориться!

– А знаете, что? Давайте встретимся и поговорим.

– Зачем?

– Я очень ответственный человек. Хочу убедиться, что вы говорите правду, и я со спокойной душой смогу оставить на вас своего мужа. Или вы боитесь?

– Мне абсолютно нечего бояться. Если хотите, давайте встретимся. Он очень много рассказывал мне о своей жизни. Я отвечу на любые ваши вопросы.

– Хорошо, запишите мой сотовый и звоните завтра. Я скажу, где и когда.

Дома Виктора ждали неприятности в виде собранного чемодана с нижним бельем и носками.

– Мне все это надоело, – Объяснила Тамара. – Я догадывалась, что что-то происходит. Ты все время врешь, изворачиваешься, а потом мне названивают твои девки!

– Что за бред собачий, какие девки?

Тома рассказала мужу о звонке. И о предстоящей встрече.

– Это чья-то провокация. А ты опять повелась на нее.

– Чья же? Кому это надо? Опять врешь!

– Наверное, это Маринка. Решила отмстить, что я бросил ее.

– Та твоя любовница? Через столько лет? Какая чушь.

– Нет, точно, это она. Я не говорил тебе, мы виделись недавно, и она… предложила встречаться снова. Я отказался. Сказал, что мне не нужен никто, кроме жены. Вот она и… пакостит.

– Мы завтра с ней встречаемся.

– С кем?

– С твоей мисс «Х».

– Зачем?!!! – У Виктора сердце екнуло – похоже, это конец.

– Я хочу с ней поговорить и все выяснить. А еще, я хочу посмотреть, на кого ты меня променял.

– Я не думаю, что эта встреча состоится. Она испугается и не придет. Скорее всего, некто просто хочет нас поссорить. Это чья – то зависть, как ты не понимаешь?

– Как бы то ни было, завтра я все узнаю точно. Я выведу вас на чистую воду. Но, Витя, на этот раз я плакать не буду. Ты – будешь. Я ничего тебе не оставлю, слишком много нервов я потратила на тебя. Всю свою жизнь я посвятила тебе и честно заслужила всего, что мы сейчас имеем.

Поздно вечером Виктора вызвали на срочную операцию (небольшая хитрость во спасение). Он подъехал к общаге, где жила Лена и позвонил ей, приглашая поговорить.

После нового нагромождения вранья, ему удалось заключить перемирие.

– Такие дела так не делаются. Дай мне немного времени, я должен подготовиться. Мне надо хоть какие – то деньги перевести на свое имя, должны же мы где-то жить, правда? Позвони ей завтра и откажись от встречи. Можешь сослаться на неотложные дела.

– Хорошо, но если ты опять меня обманешь, ничто меня уже не остановит. Я ей все расскажу, даже какого цвета трусы ты носишь. А еще, я скажу отцу. У него много знакомых. Помнишь, «ковровские» группировки? Кое-кто из этих людей и сейчас еще «на волне».

– Я все понял, милая. Все понял. – Ответил Виктор и на прощание вручил Леночке еще одну упаковку.

Виктору нравилась его жизнь. Преодолев 40-летний рубеж, он имел все, что нужно для приличного существования. Шикарная квартира в элитном доме на 8 соседей, правда, записана она на дочь. Не менее шикарная машина, правда, записана на жену. В любом магазине он мог позволить себе не смотреть на цену понравившегося товара, правда Тома по-прежнему являлась его «финансовым директором». Он ничего не хотел терять из—за капризов злобной и капризной девчонки. Виктору не легко далось его решение, но, в этой ситуации, оно казалось единственно верным.

Воистину, человек – существо загадочное и наши действия, порой, алогичны. Хотя…

Тамара всерьез решила докопаться до истины. Первым делом, она разыскала Марину. После долгих разговоров и расспросов ей стало ясно, что бывшая любовница не имеет к этой истории никакого отношения. Значит, врет Виктор. С другой стороны, девушка от встречи отказалась. Значит Виктор прав, это чья—то злая шутка. Так что же теперь делать, кому и чему верить? Тамара набрала сотовый мужа:

– Витя, скажи мне откровенно, кто эта девушка?

– Да я же тебе сто раз говорил, я не знаю!

– Витя, очень прошу, скажи правду!

– О господи, ну как я могу это доказать, если ты не хочешь мне верить?

На том конце провода – пауза.

– Значит, у тебя действительно, ничего…

– Конечно, нет!

У Томы отлегло от сердца. Как все просто. Правда – это то, во что мы хотим верить. Нет никакого смысла рыть землю в поисках истины, если есть возможность жить в ладу с той правдой, которая более приятна. И разве эта истина так уж необходима?

«Когда чужая ложь обвешает нам спины,

Мы в праведной борьбе ее тенета рвем,

Но нет прочней, увы, той лживой паутины,

Что, скрыв глаза от истины, мы для себя плетем».

К этому вечеру Виктор подготовился основательно. Сегодня он проводит с Леночкой последнюю ночь, но ей о том знать не обязательно. Для нее приготовлена другая версия.

– Солнышко, я все решил. Я договорился насчет перевода в Москву, завтра меня ждут на собеседование. А ты заедешь в агентство и выберешь квартиру. Пока что-нибудь поскромнее, а там видно будет. Хорошо?

– Господи, милый мой, о чем ты говоришь, хоть коммуналку, лишь бы с тобой!

– Замечательно! Поедем на двух машинах, мне так удобнее.

– Зачем такие сложности?

– А ты захочешь сидеть в машине два часа, пока я буду улаживать дела? У тебя не возникнет желания прокатиться по городу?

Лена, сияя от счастья, обняла Виктора:

– Ты у меня такой чуткий, такой внимательный. Я так тебя люблю!