Автор книги: Светлана Макаренко-астрикова
Жанр: Поэзия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
На сквозняках
О, девочка, теперь не пишут вовсе..
На сквозняках. На уксусе вина…
А ты… Слегка рассеяна. Бледна.
Пародии читаешь и.. смеешься!
В пародиях на свитке – злость и желчь
На них пчела брезгливо не садится.
К закату куст пионовый клонится
С досады. Не поверить. Просто – сжечь!
Но ты – смеешься. В поисках чернил
Сминаешь в пальцах лепестки сирени.
Склоняешь фразы: «пепел, страсть и пыл.»
И рифмами спасешь меня от лени!
О, девочка! Теперь не пишут всуе..
На уксусе вина.. На витраже
И дождь так зябко, медленно рисует
Тебя, смеясь, в прозрачном неглиже.
Пародию смакуя беспристрастно
И в свитках злых ее не находя…
Я размышляю: было бы ужасно,
Сдув с них песок, мне вдруг узнать тебя!
Лета первый час. Рисунок Да Винчи
Там Да Винчи рисует нас… Средь усталых и сонных роз
И Луны тугой абрикос звезды чуть целует… В анфас…
Леонардо рисует нас. Видишь, фреска еще свежа?
Притупился кончик ножа в перламутре июньских рос…
Леонардо рисует нас… В первосонье, тонко, штрихом..
Не узнала? А под зонтом лета прячется первый час!
И этот песок, что ступню облегает… Голубка, прохладен?
И море шумит… И Бог, как монету, луну начищает,
Чтоб ярче светила.. Перо твое спит…
И нежно вздыхает нал амфорой хрупкой,
Весенняя бабочка. Нежный цветок…
Сандалии порваны.. Что ж ты, голубка?
Не сыплешь на строфы чуть влажный песок
С ладоней…
Лист завета
Беспомощны обломки нежных слов,
Обрывки их, как лепестки от лета…
Я сочиняю. Новый лист завета.
И проливаю кофе. Ветер нов.
Со вкусом горькой шоколадной крошки,
Созревших персиков и мятного листа,
Не лги мне, что душа твоя пуста,
И бродит рифма под окном, как кошка…
Бесшумная, лукавая….. Не лги!
Беги к сонету, как волна на камень…
Взлетай в строфе и облекай шаги
Мои в мелодию…
После тчк…
И диалог наш после тчк,
Где строки все разбросаны и файлы.
И сердце ускользает от толчка
В тот самый космос,
Где флейтист усталый
Рисует гамму на изнанке звезд..
Где ты не спишь, летишь ко мне, босая.
И чертишь вензель на изнанке крыш.
Линия руки
Меня в строфе своей не узнавая,
Оставь мне только линию руки,
Остывший кофе, соль на подбородке
Твоей слезы. Я все еще учу
Простую ноту… Мне ее играет
На флейте утро. Я не датский принц,
Не Кай, не Феокрит. Я просто странник.
Палубу оставь от корабля разбитого в щепу
И прекрати войну, и дай мне губы, и дай себя..
И я смогу вернуть… Сторицей…
Недописанной строфою,
Где видно только – линию руки…
Соловьиный свист
Так легко на земле – простыть.
Это лето, как – Божий знак.
Если я не сумею быть,
Ты мне скажешь, что все не так.
Прикоснешься, как вздох грозы,
Изомнешь пионовый лист
И к крылу слепой стрекозы
Вдруг прильнет пронзительный
Свист… Соловья…
Первая Ева
Что ангелы божьи знают,
То ты – забудь…
И пусть росинкою
С розы сползает день..
Была ты первою Евой – благая суть.
Поссорилась чуть со змием…
Со мною – лень?
Мешала с лавандой мирро,
Цедила из строф вино,
К сандалии прилепила
Папирус.. Слово одно:
«Люблю!»
Шиповник
Усни же, любовь моя!
Тихие песни… Ладонь изодрал
О шиповника куст..
Что было на свете
Нежней и чудесней
Июльской зари?
И плеча не коснусь…
Лишь только листа,
Где наклон стертой буквы,
И ластика след, и насмешливый
Тон… А жук изумрудный,
Жужжа, просто – рухнул
Под ноги босые.
На тихий балкон.
Анфас и профиль
Девочка, этот бог, который выдумал нас,
И насвистал – флейтово, в бреду, омочил вином
Изрисовал росою, – профильно, и – анфас,
Был он, конечно, пьяным? Выясним все потом.
Выясним обещаю! Прочерк бедра и лед!
А за окном – светает. Станет янтарным мед
Строф твоих…
Вечер томится
Вечер томится, чуть морщась от зноя,
Шар одуванчика туго раскрыт.
Чем я, голубка, тебя успокою?
Лишь полстрофы над листочком дрожит.
Быстро, лови! Мой задумчивый ангел..
Мне протяни осторожно ладонь
Вечер томится и жаждет прохлады,
Жертвенный вновь возжигая огонь
Заката…
Литоты
Я знаю, этот сон – ловчайший из воров.
Я в нем тебе приснюсь, не очиняя перьев.
И ты запишешь старое поверье..
Старинное.
Рифмуя дом и кров..
Рифмуя – неудачно, и крестясь:
«Нелегкая несет слова босые!»
А на огне лишь мед янтарный стынет.
И застывают в простоте, не льстясь
На стенах буквы… Письмена. Литоты…
Перекрестье
Хочу Бога… Поэзию. Просто тебя!
Перекрестье из слов. Чистоту узнаванья.
Тонкий запах сирени.. Ты знаешь, любя,
Перекладывал мятой я нотах дыханья
Твоего..
И делил их на доли. Вот вздох.
Или – всхлип.. Что мне губы подарят,
Дрожа от озноба… И кудесник moji slovik*
От трелей охрип.. Расколов эту песню
Коленцем особым.
*Соловей (польск.)
Пыль
Мне кажется, я без тебя – пыль…
Какого ляха, две записки в планшете?!
Моя.. Она… Падеж винительный… Быль.
Кого ты любишь?!… Сахарин в сигарете…
Какого лешего?.. Измяты листы…
Не спишь ночами… И не плачешь, смеешься…
Я называл тебя, голубка, на «ты»…
На « Вы» сбивался, все боялся – проснешься…
Кого ты любишь, не моя, не вина?…
Да без тебя я просто пыль под безлуньем…
Сухая пыль, что в бездорожье – черна…
Так оживи меня на миг, о, колдунья!
Заклятье воды
Я снимаю с тебя этот город. Заклятье воды.
Не одета, небрежна, еще не привыкла к губам…
Но стираю с тебя все чужие, простые следы
Предаю не проклятью, а просто библейским словам
Я снимаю с тебя этот город неласковых черт.
И неузнанных улиц, и полузабытых мостов
Я сдираю, как кожу, как ворох неузнанных снов
Отправляю тебя, запечатав, как старый, забытый конверт..
Прямо в сердце….
Голубка, пух…
Голубка трепетная, пух измятый, нежный
Ты жаром губ моих уязвлена..
Не венчаная небом мне жена
Луны лицом играешь чуть небрежно..
Сравненья ищешь ей, призывно дразнишь ночь,
Мое желанье в строфы превращая.
Голубка, пух.. Июль медово тает
В щеке твоей, где родинка точь в точь
Как крапинка дождя…
Пилигрим
Как пьян твой гордый пилигрим!
Патриций твой. Он моет руки.
И сквозь бессмертье разлуки
Ругает в полный прах и дым
Весь неподкупленный сенат
И даже – самого Катулла…
И собирает по глотку,
На дно объемного баула
Из тростника лишь пару букв,
Лишь горстку шепотов несмелых!
И ласк, дрожаще – неумелых
В камее страстно нежных губ…
Не протрезвеет никогда
Патриций твой, от страсти мрачный
А над строфою неудачной, с улыбкой
Задрожит звезда, хмелея…
Зеркала
Люби меня, покуда в мире ночь
У ангела в ногах свернулась кошкой!
И море вслед за лунною дорожкой,
Бежит, не в силах страсти превозмочь!
Люби меня, покуда с роз роса
Сползает своенравно – ломкой брошью…
Люби меня и в будущем, и в прошлом,
Хоть сотню дней, хоть миг, хоть полчаса!.
Люби меня… Любого. В зеркалах
В сигарном дыме. В рубище. В оковах.
А сердце растирай в парчу и прах,
Чтобы вписать в пергамент сотню
Новых, нежнейших слов стиха…
Начерти (Пять лет)
Моя родная, ангел мой!
Пять лет прошло.
Все слишком просто.
Любовь не маленького роста
Еще нам не сулит покой.
Не обещает! Начерти
Ее названье в тропках сада
Простая лета серенада,
Беззвучье мне ее – прости!
Я так хотел тебе сказать,
Что полон памятью Твоею,
И что от слов, смеясь, хмелею,
Пытаясь все в одно связать:
Пять светлых нот, простые звуки,
И тень сквозную от листа
И горечь, что в ночи чиста
И сладость мятную разлуки,
Что мне в бокал луна плеснет..
Еще полсотни лет пройдет
От нас останется пергамент
И песни, что навылет ранят:
Твоей строфы горчайший мед…
На краешке земли …Лепестки
Нетерпелив, лаская лепестки,
На краешке земли твоей горчайшей!
Ты -нежная Лилит и вздох легчайший
Меня избавит вдруг от той тоски,
Что не дает покоя.. Зеркала дрожат в
Изломе яблоневой ночи.. И старый сад
Нет, он горчить не хочет
Листвой до срока,
Смочив дождем упругие виски
Ветвей…
Легенды Евы
И яблоко упало в той аллее…
И рот кривится в детской немольбе!
Не сон благой – литИя по тебе..
ВСЕ говорим, но досказать – не смеем.
И яблоко упало на траву.
И мышь шуршит, и прелью
Пахнет ветер.
И змей, уснувший на ветвях,
Не метит
Твоей легенды первую главу…
Апокриф
Умолкнувшая Ева. Апокриф.
Для Каина озябшая, как лист,
Без языка.
Умолкнувшая Ева.
Она слагала песни без припева
И в них сонорный звук был горько чист.
Для Каина она – без языка,
Угрюма, с потемневшими
Глазами…
Колдует над проржавленными снами,
И нить веретена ее тонка!
Но кружится ее веретено
И сладкой горечи о ночи той – ей мало…
Она эдемской тушью рисовала
Свои черты, и увлекла на дно
И гребень, и хитон, и тень щеки.
Ладонь, слегка прокушенную змеем
И яблоко упало в той аллее
На первые эдемские стихи.
Сны
Да… Я записываю сны
И на июльском сленге зноя
Они мне не дают покоя
Они тобой уязвлены,
Удивлены, омрачены
И заштрихованы, как кроки..
И яблока алеют щеки.
И август, как исход весны…
Письма
Какие нелепые письма, мадам!
Гранатовым соком залитые строки…
Какие нелепые письма, беда!
И в них запятые… И так одиноки
Изящные буквы, под ветром молчанья.
Да, я обещал не писать никогда,
Скрепляя насмешкой свое обещанье.
Смочив в коньяке ломтик нежной луны,
Вечерней звездою разбавив пустОты
В словах, что в себя навсегда влюблены…
Я жгу их, добавив камину работы…
А, может, – Богам, что с насмешкой следят.
За этим романом….За горсткою пепла.
Что сажею станет под лаской дождя
Нелепые письма! И все в них – нелепо
Все, кроме признаний..Твержу —
Уходя..
Лана Астрикова. Из сборника «Мадам, когда сжигают корабли».
Хризантема
Что ж там зарифмовала хризантема?
Не знаешь, девочка? Необратимость дня?
Медовый август. И смешна проблема:
В нем рифмовать ты будешь – не меня!
Ни профиль, ни анфас не отразятся
На глуби исцарапанных зеркал
Листки письма искомканные снятся,
Колени. И щеки твоей овал…
Что там зарифмовала хризантема,
Поставив точку в нежном блеске дня?
И ангел, не крестясь, бесшумно, немо,
Читает наши письма у огня…
Каллиграфия
И твой я каллиграфии урок.
И пух эола, и ветров прозрачность
О, девочка, еще не вышел срок
И все слова мягки, как твой платок,
Но прямы, как корабельные мачты!
Но я, как начертание в песках,
Слегка осыплюсь под твоей ладонью…
И прах, как золото, и золото, как
Прах… Два шага до тебя, по первосонью
Благого августа…
Экслибрис. До срока
…Это как – то еще – до начала меня, до срока….
Экс – стихи, экслибрис – печать, и молчат уста..
Исклевала яблочный август – не спас – сорока
Слог не гласный, открытый, сонорный, один из ста…
Помолчи, моя девочка, я размешаю лето.
Ты в вискозе из солнца, как нота, остра, проста!
Ты еще не уходишь, ты где – то со мною близко,
Подоконник стопою не выверен, много света
И не яблочных туч на калиновый куст нанизан
Аромат и прохлада, и райская сень листа…
Тень облаков
Помолчи, моя девочка, ветер соленый…
В мачте —
Червоточина, жук короед термит…
Полирована палуба сотней подошв, а значит,
Не напишет твой принц ноты лжи – не о том болит!
Потоскуй, моя девочка, пусть бирюза угаснет
В набегающих волнах, зрачках, и на дне души!
Зарифмуй моя девочка, строчки – легко и страстно,
А потом щепоть прозы добавь, как вина кувшин!
Подожди, моя девочка, мы победим и вспомним,
Не предавши, отпустим, ведь это – совсем легко…
Вот и след твой целую… Ложится прямо и ровно
Под губами моими прочнее, чем тень облаков…
Башмачок. Шутка
Прости, мой ангел, но беда,
С тобою мне! Не слушай бредни!
Там, на скамеечке соседней
Засохших листьев чехарда…
Еще у августа – не срок,
Еще не яблочное лето..
У усеченного сонета
Слегка порвался башмачок
И не хватает пары строф!
И ясного конца, и точки.
И кошка точит коготочки
На притаившихся котов…
Дар эдема
И я стирал и пил с лица
Несовершенство этих линий…
Но никогда не звал богиней.
И паутину мел с крыльца!
И листья гнал в костер осенний
И солью донимал вино.
И рисовал своею тенью
Судьбы заоблочное дно…
Не постигая, не кляня,
Не забывая, не тревожа,
Я в каждой новой искре дня
Черты твои искал и множил…
И был мне твой обычный лик
Как дар сгоревшего эдема
Я к пальцам трепетно приник
И поклоняюсь пеплу немо
Бесстрастных букв…
Время неба
Девочка, время высокого неба, и меда,
И яблок… Не отрекайся от строчек,
Грызи карандаш и орех. Что он сказал,
Хмурый бог в старом кепи, съезжающем
Набок?
Не перечислил грехи?
Самый вкусный был
Яблочный грех…
Девочка, время высокого неба
И ластится август.. Хрупким лучом и прохладой,
И жаждой стиха… Просто меня поцелуй…
А его, нет, конечно, не надо!
Хмурого бога в помятом плаще,
И в калошах из мха…
Ангел в саду
….Медленно ходит с печальным лицом
Очевидца.. Тихо взирая на солнечный
Август в пыли.. Там не успела пчела
Нежным медом слегка отравиться!
Нет, не успела… К причалу пришли корабли.
Что карандаш твой?
Рисуешь свой сад, молчаливый
И терпкий, с вишней подсохшей
и гроздью смородин
В листве?
Медленно ангел по саду с молитвою бродит,
Не обвиняя тебя ни в мороке, ни в злом колдовстве…
Просто – читая строфу…
Пряный август
И пряный август, и в бреду, и без сомненья,
Все – про любовь, и боль… Тоску и желчь..
Запальчиво, смешливо, без нот смиренья
Простой строфой, где в двух абзацах —
Смерть…
И пьяный август – про любовь
В три точки. И зеркало разбитое, в углу.
Тебя раздеть до ниточки, на строчки…
Разьять, разбить, развеять.. Как золу…
И с этим прахом напрочь – взять и слиться!
Кессарийское. Августовская немота
АвгустОвская немота… Кесарийская..
Пряно небо. Остро пахнет яблочным хлебом,
Морем. Флоксами… Прелесть та, что бывает
В последних нотах. На излете. В щемящий миг…
Августовское… Бог поник,
Словно Моцарт, в чуткой дремоте,
Здесь, над строфами…
Астры… Дымное
Как на острие неострой астры
Дымное прочесть, почти вдыхая?
Милая, иметь ключи от рая —
Это слишком гибельно и просто…
Бах писал сонату или фугу?
Моцарт путал левую перчатку..
Расскажи мне шепотом, как другу
Вот про эту тоненькую прядку
У плеча.. Ее целую нежно,
И дрожит звезда в кисельном бреге,
Будто зябнет, будто в вихре снежном,
Засыпают первые побеги букв…
Строфы…
За ангела
Девочка, ты у меня – за ангела..
Я – не одет, георгином – лето…
Где то застряла еще кассета…
Диск не прокручен, и фуга Баха…
И леденец осеннего страха,
плавно,
Как лист, опадает в строфы…
Девочка, за ангела – Ты,
Я – стражник.
Просто запрячу лето в загашник,
Будто оно у последней черты.
Не доварил вчерашний я кофе,
И ударенье сдвоено, профиль,
Не надоевшей пока… чистоты…
Ревность. Шафран
О. эта ревность, мне она смешна!
Она мешает. И шафран растрепан…
И целый ряд настурций перекопан
И в осень переплавилась весна…
Нет, перекрасилась! Я пьян, тебя целуя..
Пылинки кофе на губах горчат…
О, эта ревность глупая! Впустую…
Два слова, три листка… И строфы – в ряд…
Кому?!
Осень – портниха
Медли с ним. Цеди его тихо.
Словно коктейль, Или пей со льдом…
Осень изысканная портниха
Шьет два стежка.. Прострочит – потом
Медли с ним… Он тонкий и страстный
На саксофоне блюз в пол – листа…
Август шафранный.. Лентяй ужасный.
Ну и мелодия – сверх проста…
Строчка в две рифмы…
Пощада
Бирюза
Забыла и заснула у плеча…
И мокрою сиренью сад укрылся
И август окончательно простился
И тонко так жасмин шептал, горча,
Прохладной ночи, что сентябрь грянет,
Ореховый, нежаркий.. Без грозы…
Шептал мне ангел, что она устанет,
Что глубже моря, ярче бирюзы
Ее глаза…
_________________
На клавесине. Августейшая зима
Слышно, как яблоки зимние зреют.
Как августейшая бродит зима.
Тихо, незряче… Как раем болеют?
Девочка, помнишь? Слепящая тьма,
Сонных ресниц мотыльковая хрупкость,
Век утомлённых пугливая дрожь.
Пусть все иначе. И холод, голубка….
Это – сентябрь… Недоигранный дождь…
На клавесине.
Клипса
Девочка, коньяк – цвета янтаря…
Смотри, вообще, история банальна…
Я целовал тебя и признавался – зря!
Но ты танцуешь просто идеально!
Девочка, глаза цвета сочных трав…
Полынны губы, и ликер – шафранит…
Штрафную мне! Быть может, я неправ?
Но твой апостроф сердце больно ранит…
Я ставлю ударенье не туда…
Совсем я пьян.. Впервые я ошибся!
Прости меня…
Прохладная вода в строфе твой
И солнце словно клипса,
В пустом качнется небе…
Манго
Леди моя, не могу попасть в ритм танго!
Не отбивает стопа – размер… На вот, попробуй?
Немного манго.. И аромат, как бездна химер..
Я не предам! Ты меня – не бойся! Руки в крови,
Перерезал Жизнь…
Словно гранат, чтоб прильнуть к плечу…
Кружево.. Пеплум.. Возьми, укройся…
То и сказал, что тебя – хочу! Вечно. Всю жизнь.
Или – смерть? Без разниц.! Я прихожу
Сотню лет к тебе… Кто же придумал таких
Проказниц, легких в словесной своей ворожбе,
Нежных как Ты?!
Недописанный портрет
Я дописал твой портрет.. В листве. И на асфальте.
На мокрой дорожке. Старого парка. Еще немножко..
Ветер оглохнет, свища в синеве…
Хрупко и льдисто Нева струится,
В хрустком пакете, как хлеб, строфа…
Что тебе стоит моя синица, все переделать
На ноту «фа»?..
Я дописал твой портрет..
Не веришь?
Просто снега в порошок растер..
Я дописал. Я стою за дверью.
Не разводи из рифм костер…
Просто – зажги свечу…
Любовные правила
Нет, голубка.. Не так. Неправильно!
Карандаш не в левой руке…
И в песок – любовные правила.
Возвращаемся налегке…
Я несу тебя. Бремя легкое.
Нет мне бремени. Просто – тень.
Что ты скажешь? Была плутовкою?
И носила берет набекрень?
Не поверю… Походка – облако..
И повадка – чуть от пера…
От бедра? Да, конечно!
Ты вечным мороком,
И причастьем святым была,
Мне… И есть, и будешь.
Легок день твой, короток сон.
Плечи кутай. Горло простудишь.
И закрой, наконец, балкон!
Девятый вал
И я не как девятый вал…
Вобрал тебя. Узнал и скомкал…
Там ангел что то прозевал..
Быть может, нашего ребенка?
Строфу, катрен. Несмелый ритм.
Ноябрьский унылый ливень
Петля с неправильным накидом.
С наклоном буквы.. Два листа
И чай с расплавленной конфетой…
Ты так неправедно чиста..
Я нарисую сигаретой
Твой профиль.. Подбородок свеж
И ангел, потерявший крылья,
Тебе шепнет: «Строфу обрежь!
Так легче. Просто, без усилья.
Четверостишие твое.. Ложится на края
Блокнота.. Девятый вал.. А дождь все льет.
И звездам в небе нету счета…
Точка касания
И ты моя давняя точка касанья.
И новая тоже. Сквозь ветры. Века.
И дивная… Как на обрыве дыханья…
Строфы. Или рифмы, что чудно горька.
И ты моя легкая точка. И данность.
И даже – смешно – отпущенье грехов!
И ангел на флейте —сладчайшая странность!
Почти не играет… и кофе.. готов.
Дрок
А ты на меня смотрела. Не в зеркало.
Как – то сбоку. И дождь лил.
И ныло тело. И пахло незрелым дроком.
Орехами. Вкус коньячный от осени
Зрел в бокале. А ты на меня смотрела
И пальцы почти измяли.
Салфетку с тремя словами
Французский… и боль так близко.
Почти у самого сердца.
И в рифму вечер нанизан
На леску ветров осенних…
Автограф Бога
И листья подписаны богом.
И ветер.
И осень в автографе.
В смятом конверте.
Девчоночий профиль.
Короткая челка.
В манжете застряла
Хвоинка -иголка…
Подписано – богом.
Строфа. Полунота.
Цветной разделитель простого блокнота.
И чашечка с кофе. По ободу с краю…
Смеясь, я те подписи нежно сличаю..
И в тихом восторге, скрепляю листы…
Но в этом письме перешли мы на «Ты?
Не помню. Прости.
Чужая жизнь
Чужая жизнь. В ней нервно я курю
Зеркал прозрачных хмурый искуситель…
Не слушай! Не о том я говорю…
Рисую хризантемы и числитель
У звездной дроби привожу к нулю…
Чужая жизнь. В ней я люблю еще…
Ловлю губами абрис шеи нежной
И дерзостно шучу с твоей одеждой!
И прячу звезды под своим плащом -.
Тебя осыпать ими.. Так, банальность!
Чужая жизнь… И в ней – не мой роман…
Но я люблю… Изысканная странность
Для строф твоих… Сладчайший их изъян:
Узнать любовь такую. Обессмертить..
Когда – нибудь
Когда нибудь проснусь, и не умру.
На полчаса коснусь тебя губами.
Согрею на просоленном ветру,
Ты засмеешься.. Не поверим сами,
Что снова зацвела сирень в саду…
Ее хмельное облако так пышно.
И май – босой. И соловья не слышно.
И строфы в зачарованном бреду…
Папирус
Я все еще люблю тебя! Люблю.
И пеплум смят. Не завершен папирус.
А сын теперь – уехал. Кактус вырос.
Маяк неярко светит кораблю…
Я все еще тебя люблю. Люблю…
Привычки помню. Дую в крепкий кофе,
Который ты оставишь на столе…
Целую страстно безмятежный профиль,
И седину.. В чернильном серебре
Уснет луна.. На кулачке -две кляксы.
Опять ты в комнате писала два часа..
Свежеет ветер… Закрепляем аксель…
Тяжелые из шелка паруса!
Вскипает лед
Когда вскипает лед.. Когда ветра…
И не дописана еще тобою книга.
Мне не клянись ни «завтра», ни вчера,
Не говори, что создана интрига,
Что есть завязка, есть сюжет, штрихи,
Сквозь ночь луне нашептанные фразы,
Забытый шарф, перо, серьга,
Стихи, пол – образа,
Но все – не видно сразу..
Когда вскипает лед, когда к губам
Я подношу изнеженные пальцы
И рай и ад.. и небо, все к чертям
Летит, в попытке на земле остаться.
С тобой.
Браслетное танго
От кончиков ваших пальцев
До списка моих иллюзий
Дошел, чертыхаясь, ветер.
Устал это все читать!
Когда – нибудь вы поймете,
Что горше всего на свете,
Что слаще всего на свете —
Не помнить. Забыть. Узнать.
Проклясть. Отогнать насмешкой.
И туфли до блеска чистить.
Неровные па с луною,
В подошве – звезд серебро.
От кончиков Ваших пальцев,
Что вдруг ладони коснулись
Рассыпалось это танго,
Распалось, как будто звенья
Браслетов с Ваших запястий:
Нежнейше, звеняще, зло
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
