Текст книги "Кошки смотрят свысока"

Глава 11,
в которой происходит преображение и противостояние

Аля собрала недоразобранные вещи и оглядела гостиную. От одной мысли, что в номере её кто-то мог поджидать, волоски на шее вставали дыбом. На ум приходили всякие триллеры, хоть Яницкая и не была их любительницей. Зато у неё было богатое воображение. Оно рисовало в пустоте комнаты зловещего маньяка с удавкой и холодным, жестоким взглядом. Бр-р-р! Альбина подхватила с дивана пляжную сумку с Люсей. Босоножки перекочевали из неё в чемодан. Вопрос обуви ещё стоял не слишком остро. Но если борьба с каблуками пойдёт такими темпами, придется обновлять парк обуви шедеврами из Поднебесной.

Пока ни о каких босоножках речи не шло. Аля размотала бинт, заклеила порез пластырем и надела удобные кроссовки. Порез саднил, но терпимо. На место боли приходила ноющая теплота. Слегка прихрамывая, Альбина покинула номер.

Зато у неё перед глазами не будут стоять шорты Добермана. Или висеть?

Нет, вот на эту тему задумываться не стоит.

Хотя кольца на пальце у него не было. И белого ободка без загара на его месте. Так что, скорее всего, не женат.

…Или просто не носит кольца. М-да.

На ресепшене её ждала миловидная, но взъерошенная девушка в форменной одежде базы и бейджиком «Менеджер Алёна».

– Госпожа Яницкая, нам очень жаль, что номер не удовлетворил ваших вкусов. Вы можете сказать, что вам не понравилось? – спросила она, не глядя Але в глаза и сжав у груди правой рукой кулак левой. И наоборот. И опять. Было заметно, что она нервничает.

Похоже, именно она отвечала здесь за всё. Сейчас, по крайней мере. И с неё стребуют ответ. Але стало жаль девушку. Даже если окно открытым оставила одна из горничных под её управлением, чем напугала до чёртиков.

– Я просто хотела, чтобы из окна было видно море, – соврала она первое, пришедшее в голову.

– О, конечно! «Золотая рыбка» всегда исполняет желания гостей! – Алёна подняла взгляд и засияла, как небо в новогоднюю ночь.

Тут до Яницкой дошло, как прозвучало её требование об уборке в присутствии хозяйки. Разумеется, меньше всего менеджер Алёна подумала, что жалоба вызвана распахнутым окном.

…Второй мыслью было, а какие ещё желания гостей исполняют в «Золотой рыбке»? Она оглядела девушку модельного вида более придирчивым взглядом.

Хотя какое ей дело, какие желанию минувшей ночью удовлетворял мистер Доберман? Она даже ещё не решила, готова ли с ним замутить.

…И будут ли у неё вообще спрашивать, решила она или нет?..

– Мы можем подняться на второй этаж на лифте, – менеджер указала ладонью в сторону кабинок, как стюардессы в самолёте указывают на запасной выход.

Аля посеменила в указанном направлении.

Новый номер был скромнее, чем предыдущий. Без гидромассажа. И размеры ванной поменьше. И обстановка попроще. Но из окна действительно было видно море. Неожиданно Аля поняла, что это её обрадовало. Хотя сверху его было видно лучше. Мысль о лаунже на крыше напомнило о недописанном ролике. Конечно, утренний лук лучше подходил к теме, но без босоножек он уже не торт. Однако работа – не волк, в лес не убежит. То есть снимать всё равно придётся. Яницкая вытащила из чемодана штатив и пауэрбанк, поправила макияж и потелепалась в сторону лифта.

М-да.

Солнце тоже поменяло положение. Снимать против света – занятие неблагодарное, даже если это море. Альбина стала оглядываться в поисках удачного бэкграунда для видео и наткнулась взглядом на Евгению. Материалистка сидела в тени навеса, уткнувшись в читалку.

– Женя, а вы почему не на пляже? – удивилась Яницкая.

Девушка не сразу оторвалась от девайса:

– Альбина?.. А вы почему здесь?

Аля подошла ближе и села на соседнее кресло:

– Вообще-то я задала вопрос первой, – улыбнулась она. – Со мной всё просто. Я шла, шла и не дошла.

– Заблудились? – насмешливо хмыкнула Женя. Видимо, ставила Яницкую где-то на одну ступень с Софией Зубковой.

– Нет, каблук сломала, – ответила Аля.

И припомнив обстоятельства этого события, осознала, что, в общем, её собеседница не слишком ошибается. Если брать в общем. Но(!) – дьявол в деталях.

– А потом ногу порезала. А потом переехала на другой этаж. Не срослось, одним словом, – пожаловалась она. – А вы?

Бухгатерша снова саркастически хмыкнула:

– А что мне делать на пляже, – она особенно выделила это слово, – среди мужчин на фоне вас и Софии? Не-ет, я слишком дорожу остатками самооценки.

Честно и самокритично.

– Мне кажется, вы не правы, – мягко возразила Альбина. – Вы симпатичная девушка. Просто как и многие другие, кто успешен в интеллектуальной сфере, считаете, что разрываться между умными и красивыми могут только мартышки. Хотите поучаствовать в небольшом эксперименте? Заодно получить небольшую порцию славы?

Евгения подняла бровь.

– Давайте поиграем, – предложила Аля. – Я попробую разработать для вас удачный образ и пишу процесс на видео. Если вам нравится итог, я выкладываю туториал в сеть. Если не нравится – удаляем всё к чертям собачьим и смываем макияж. Как вам?

– А в чём подвох? – бухгалтерша склонила голову вбок.

– Ни в чём.

– Сколько мне это будет стоить?

– Нисколько. Единственное, косметика будет моя…

– А в рублях это будет сколько?.. – в глазах Евгении засветилось понимание.

– Нисколько. Просто это не слишком гигиенично, я в этом смысле. Но я могу воспользоваться и тем, что есть у вас.

Девушка смутилась. Видимо, пользоваться особо нечем.

– Согласны? – хороший туториал с интересной моделью – это ничуть не хуже, чем то, что Аля начинала писать с утра.

– Ну… – потянула Евгения.

– Идёмте.

Номер на втором этаже обладал и ещё одним несомненным достоинством: он был лучше освещен. Аля присмотрела подходящий ракурс, чтобы позади не было ничего раздражающего, и усадила бухгалтершу на удобный стул, установила телефон на штативе экраном к ней и включила запись.

– Это чтобы вы видели, что ничего плохого с вами не делают, – объяснила Яницкая.

Девушка расслабилась. Будто думала, что Аля над ней посмеяться решила. Себе она придвинула кофейный столик и стала выкладывать на него свой «набор юного алхимика», как называл его Александр Александрович.

– Вы смотрите на уход, будто это орудие пытки, – посмеиваясь, прокомментировала Яницкая.

– Ну… Тут так много всего…

– Боитесь, что я из вас ЗаТрёшку-Матрёшку сделаю? Не бойтесь. Я тоже иногда смотрю всякие там «Что со мной не так» с профессиональными мейкаперами, гляжу на результат и думаю, что модели после их работы становятся ещё более «нетаковыми», чем были. Предлагаю сделать лёгкий «милый» макияж. Чтобы подчеркнуть вашу внутреннюю красоту, как любят говорить интеллектуальные девушки.

Аля улыбнулась.

Евгения напряглась, явно размышляя над тем, стоит ли ей усмотреть в словах какой-либо намёк. Но намёка не было.

– «Милый» макияж направлен прежде всего на создание иллюзии идеальной кожи, с мягким контурингом, всё очень естественно. Вам пойдёт.

Альбина отправила модель умываться, а потом начала колдовать, напоминая зрителям, как создавать эффект фарфоровой кожи с лёгким сиянием, не злоупотребляя хайлайтером. Конечно, на солнце такого количества слоев стоило бы избегать, но вряд ли её жертва отправится на солнце в самую жару. А к вечеру часть её усилий сотрётся естественным образом.

Видя, что с каждым последующим шагом её внешность становится только лучше, Евгения совсем успокоилась и даже стала задавать вопросы, чем оживила запись. Они как раз перешли к бровям и обсуждали хэви-версию а-ля Дейенерис Таргариен, когда в дверь постучали.

Аля пошоркала к выходу, всовывая на ходу ноги в тапочки: в прихожей, в отличие от гостиной, застеленной ковролином, был холодный пол. За дверью оказался Доберман, в ещё не до конца обсохшей одежде, похоже, только из моря. Взгляд его был одновременно растерян и напряжён. Будто он одновременно был и рад её видеть, и раздражён. А ещё от него несло такой мощной волной животной химии, что Аля покрепче вцепилась в косяк, чтобы не утащило куда не надо.

– О, Алексей! – обрадовалась она. – Только, простите, ко мне нельзя, – пролепетала она невнятно.

Ещё страньше оказалось, что они соседи. Будут теперь жить в любви и радости. Как кошка с собакой. События последних двух дней уже не выглядели нелепой случайностью. За ними проглядывала суровая насмешка злодейки-судьбы.

Аля обязательно об этом поразмыслит. На досуге.

А пока ей нужно докрасить Женю и представить её в новом имидже местному сообществу.

Ещё какое-то время ушло на укладку. Евгения долго рассматривала себя в зеркало, а потом заявила, что ей нужно переодеться. Так всегда бывает. Когда хорошо выглядишь, хочется выглядеть ещё лучше. Аля получила от бухгалтерши разрешение на выгрузку ролика и отпустила её на все четыре стороны. Она выгрузила запись на комп и села монтировать. Она не делала каких-то особых замут. Просто где-то убирала паузы, где-то добавляла подписи. Потом бросила весёлую музычку фоном. Всё. Можно выгружать на канал. И тут, будто ждал, Валентин написал, что всех ждут в ресторане. Аля заглянула на схему базы. Ресторан располагался на четвёртом этаже, вместе с конференц-залом и танцполом, пока пустующим. Она не слишком торопилась, но подошла четвёртой. В ресторане был организован один стол. Два стула стояли с торцов. Владимир и Кирилл уже заняли места у края стола. Кирилл копался в телефоне. Владимир напротив него крутил в пальцах ножик. Алексей стоял у окна, спиной к залу.

…Ну и не больно-то надо.

Альбина спросила у Кирилла разрешения сесть рядом, и тот изволил согласиться. Вообще-то мог бы поднять задницу и придвинуть ей стул. Но садиться рядом с Вовой Альбине не хотелось. Во-первых, на соседнем с ним стуле лежал его телефон. Или телефон Добермана. Во-вторых, норма общения с малознакомыми людьми Альбиной на сегодня была выполнена. А Владимир, как существо деликатное, обязательно начал бы разговор. А так может и обойдётся. Аля тоже вытащила девайс и сунула нос в Ютуб, посмотреть, как там прогресс обработки загруженного видео.

Капризный женский голос возвестил о появлении четы Зубковых. Яницкая краем глаза заметила, как быстро Вова убрал телефон с соседнего стула. Вот что значит настоящая женщина! Её все понимают без слов. София плюхнулась на придвинутый Савелием стул.

– А где все? – возмутилась она.

Она явно имела в виду «почему не все?» или «где остальные?», но что уж судить девушку строго. Привлечённый замечанием, к столу подошёл Доберман, усаживаясь… Где бы вы думали? Да, рядом с Альбиной. Можно подумать, других мест нет.

В этот момент позади послышался стук каблуков, и все рефлекторно обернулись на звук.

В зал, явно смущаясь, вошла Женя. Она была в простеньком льняном платье чуть ниже колен. Простой летний лук идеально шёл к женственному образу, созданному Алей. Яницкая прямо загордилась. Кирилл восхищённо присвистнул. Реакция на уровне пацанской подворотни, но, похоже, это был его потолок.

– Прекрасно выглядите, – Алексей поднялся и придвинул стул бухгалтерше.

Аля испытала противоречивые чувства гордости за себя и обиды. И вздрогнула от резкого «брямс» ложки о тарелку.

– Когда уже принесут еду! – громко возмутилась София невидимым официантам, и Евгения съёжилась. – Я же вас просила! – на этот раз она обращалась к Альбине.

– О чём? – не поняла та.

– Чтобы вы записали со мной бьюти-блог! – оскорблённо заявила Зубкова.

– Вы и так очаровательны, – польстил ей Вовочка. Кто бы сомневался.

Сава сидел, сложив руки на груди.

– А где наш гостеприимный хозяин? – спросил он у тех, кто уже сидел за столом.

– Здесь, здесь.

Валентин вышел из затемнённой дальней части ресторана.

– У нас сегодня знаменательное событие, – он расплылся в улыбке.

– К нам едет ревизор? – буркнула Женя, обретая все те колючки, которые Альбина пригладила новым образом.

– Почти, – согласился администратор. – Сегодня у Евгении Соловьёвой день рождения. Я предлагаю поздравить её, – он развернулся полубоком к зрителям и указал туда, откуда вышел.

Окна внезапно, как по команде, зашторились, и из темноты ресторана выехал большой тортик с горящими свечами.

Евгения окончательно растерялась, но под дружное: «По-здрав-ля-ем!» за один раз их затушила. Официантка принесла шикарный букет в корзинке.

– Специально для вас привёз из города, – сообщил Валентин, галантно целуя руку девушке.

Яницкая подумала, что неплохо получилось с туториалом. Понятно, почему Соловьёва была так расстроена с утра. И вправду «Золотая рыбка» исполняет желания.

Глава 12,
в которой Алексей задумывается о методах борьбы со стрессом

Штык поглощал горячее и радовался, что он не нежная барышня и не краснеет, когда ему стыдно. Понапридумывал всякое! Валентин ездил за подарком для девушки, а не обжимался с блогершей. А блогерша колдовала над Евгенией, по-другому не скажешь. Потому что её было не узнать. Если бы не знал точно, посчитал, что перед ним другая девушка. Очень приятная девушка. Между прочим. Неглупая, скромная, нормальная. А не любовница олигарха. Вот на кого нужно засматриваться.

Белочка Соня тоже понимала, что остальные понимают, на кого нужно засматриваться, и это – не она. Отчего Белочка Соня бесновалась. Ну так это проблемы Савелия.

Альбина на успех именинницы смотрела философски. Возможно, просто не считала себе соперницей. Недостатка внимания она не испытывала. Валентин и Сава его не жалели. Валентин – через Штыка, будто его и не было. Это раздражало. А Зубков лучше бы своей женой занялся.

Но по завершении обеда он занялся «мальчиками». Обняв за плечи Вовочку и Кирилла, он утащил их куда-то, и Лёха даже не понял куда.

Администратор, как пулемётчик, раздавал комплименты трём прекрасным дамам разной степени прекрасности. Штык решил, что может себе позволить оставить их в таком обществе. Во-первых, они сами друг за другом присмотрят, чтобы ничего лишнего. Во-вторых, ему там всё равно делать нечего. Свободных ушей нет.

Лёха сходил на крышу, постоял в тени навеса на осушающем ветру и отправился на поиски тренажёрки. Она нашлась на четвёртом, прекрасно оборудованная и пустая, и Алексей позволил себе увлечься. Потом – отмокнуть в дУше. Потом – глянуть последние новости спортивного канала и обматерить в душЕ российских спортивных функционеров. Не всё, не всё ещё уничтожили в России. Такое поле непаханое работы.

Мысли Алексея нет-нет, да и касались Альбины Яницкой. Вызывающе она себя не вела, хотя некоторая легкомысленность в поведении присутствовала. Зачем олигарху Тяжелкову потребовалось всевидящее око Саурона в лице спецназовца? Просто денег много, решил поделиться? Яницкая производила впечатление разумной девочки. Не из тех, кому всё равно, лишь бы за деньги, с огоньком и в горизонтальной плоскости. Тогда ради чего? Необходимость приглядывать за Альбиной раздражала. Правда, сама она с каждым днём раздражала всё меньше и меньше. Зато её компаньоны – всё больше и больше.

Неопределённость – это как ночной комар, который зудит, зудит над ухом. И хоть замахайся на него, он всё равно зудит. А ещё Штык проголодался. Официальное время ужина ещё не пришло, но физическая нагрузка давала о себе знать. А он, как назло, даже дошир с собой не захватил. И до ближайшего магазина на такси – пара тысяч деревянными. А то и и все пять, если туда и обратно. Дороговато для доширака. В мини-баре, помимо напитков, Маркелов обнаружил шоколадку и снеки к пиву. При всей любви к сладкому и уважению к солёному, Лёхе хотелось мяса. Почему-то бутерброды с колбасой в мини-бар никто положить не догадался.

Зато Алексей вспомнил про утро и замечательный завтрак. Вдруг наверху еду не убрали? А если убрали, то не всю?

Он наскоро оделся в приличное и короткими перебежками двинулся на захват буфета. Ура-ура, на крыше был чай, кофе и выпечка. Алексей накидал себе чего бог послал и огляделся в поисках хорошего вида.

Вид нашёлся. Превосходный вид на Альбину Яницкую в позе лотоса. Вся в белом: в маечке с тонкими лямками, шортах и носочках. Прямо не лотос, а эдельвейс на вершине.

Неизвестно, что хотел сказать своим «присмотреть» мэр города, но Маркелов этого не сделал. Блогерша сидела на крыше вся неприсмотренная. Хоть за борт, хоть на свидание. Вот он профессионал-то!

Лёха решительно направился к объекту наблюдения.

– А где все? – спросил он, присаживаясь рядом.

Альбина подняла тёмные очки с носа на волосы.

– На море.

– А вы почему не пошли?

– Так у меня же нога! – напомнила Яницкая.

Лёха чуть себе по лбу не врезал. Это для него порез – всего лишь порез, про который и вспоминать-то неприлично. А для девушки – может быть, практически смертельное ранение. Даже если она – доктор. Одно дело – на других порезы лечить, другое – самой страдать.

– А.

Больше ему было нечего сказать.

– А вы почему не пошли? – спросила Яницкая.

– Альбина…

– Зовите меня «Аля», мне так привычнее.

– Аля, не знаю я, почему не пошёл. Просто не пошёл – и всё.

– Решили, что не любите море?

Штык пожал плечами.

– Я решил, что я люблю море. Просто не сторонник групповухи. Любовь не терпит посторонних, – хмыкнул он, отхлёбывая чай.

Вид, конечно, с крыши открывался потрясающий. Сочная зелень на фоне сизо-голубого моря и синего неба. Благодать!

Блогерша тоже смотрела куда-то в ту сторону. Она вынула откуда-то из-за спины уже знакомую Штыку игрушку и погладила её по голове.

– Почему вы постоянно её с собой носите? – уточнил он.

– Она милая, – улыбнулась ленивице Яницкая. – И гладенькая-гладенькая. А ещё, – блогерша потянулась к Штыку, и от шёпота в ухо в его шортах сразу потяжелело. – А ещё у неё попа антистрессовая, – по секрету сообщила она. – Вот, потрогайте, – она протянула игрушку. – У неё в попе шарики такие… – девушка пыталась подобрать подходящие слова.

– Можно, я не полезу ей в… туда, – хохотнул Лёха.

А потом представил, что рассказывает Ремаркам, как боролся со стрессом, хватая плюшевую ленивицу Люсю за целлюлитную задницу, и заржал.

– Ну и напрасно, – не обиделась Яницкая. – Меня она много раз выручала.

– Вы не похожи на девушку, у которой бывает стресс, – признался Алексей.

– Почему? Тоже думаете, что я дурочка?

– Почему «тоже»? – не понял Штык.

– Евгения сегодня по этому поводу проходилась. Но неважно. Не насилуйте себя враньём, – легко ответила она и снова погладила Люсю по голове.

– Она вам дорога как память? – предположил Маркелов.

– Можно и так сказать, – Яницкая уцепилась взглядом за горизонт и вновь опустила очки на нос. – Память о том, что всё плохое рано или поздно пройдёт.

– У вас что-то случилось?

– Не берите в голову. Всё у меня отлично, – лучезарно улыбнулась она.

И что это только что было? «Мне, пожалуйста, вот этот мозг. На вынос».

– И всё же? – попытался настоять Маркелов. – О чём вам напоминает ваша Люся?

– А расскажите мне, пожалуйста, о той аварии, из-за которой вы сменили род деятельности? – с потрясающей непринуждённостью попросила блогерша, поворачиваясь к нему и поднимая очки.

Давно Алексея не ставили на место так мягко, деликатно и неотразимо. Попробуй-ка отрази. «Хотите душевного стриптиза, – говорил взгляд, – начинайте первым».

Штык поднял руки:

– Туше! – признал он.

– Я вас уколола? – расстроилась блогерша. – Я ведь ещё даже не начинала…

И вид у неё при этом был такой невинный, что Алексей даже не сразу уловил смысл сказанного.

Шестым чувством угадав, когда до Штыка дошло, она победно улыбнулась и спряталась за очками.

Не начинала она…

А он тут чуть не кончил.

Обманчивая мягкость и податливость заставляли Маркелова забывать о том, что противник непрост. Ох, непрост. И делать ошибки. Раскрываться. Показывать слабые места. Увлекаться и вовлекаться. Холодная голова и трезвый рассудок – вот что нужно на задании. А у него на Яницкую стоит, как у пубертатного пацана на студентку-практикантку.

А всё почему? Потому что воздержание полезно перед боем, чтобы борзометр зашкаливал. И то кратковременно. А у него скоро там, где у Кощея было иглохранище, скоро звенеть начнет. Как-то внезапно.

Понятно, что из доступных вариантов идеальный – Женя Соловьёва.

Лёха быстро кинул взгляд на соседку. Та снова завязалась лотосовым узлом и наполняла праной идеально ровный позвоночник, улыбаясь в голубое небо.

Породистые кошечки не решают сексуальных проблем хромых волкодавов. У них элементарно плюс с минусом по размеру не совпадают.

Лёха допил чай, дожевал пирожок и пошёл к себе.

До ужина оставалось полчаса.

Глава 13,
в которой Доберман ведет себя как собака на сене

Подумать только, мистер Доберман страдает приступами романтизма! Аля была в шоке. Как он там сказал? «Любовь не терпит посторонних». У него даже: «У вас что-то случилось?» не просто для поддержания разговора. Последний рыцарь Домостроя. Как этот ископаемый типаж вообще выжил в современном мире радужной толерантности и оголтелого феминизма?

Аля чувствовала себя старателем, отыскавшем в грязи редкий алмаз. Неогранённый, но оттого редкий вдвойне. Вот и не нужен, вроде. А выбросить жа-а-алко.

Аля приоткрыла глаз и бросила взгляд в сторону. Но, увы, там, где только что сидел Доберман Алексей, никого не было.

Он ушёл бесшумно. Совсем.

Руки сами собой опустились и настроение пошатнулось. С другой стороны, кто она такая, чтобы держать соседа на цепи? Тем более что его туда сначала как-то посадить нужно.

Ужин прошёл тихо.

В смысле, Соня Зубкова ни с кем не разговаривала, и в компании словно отключили звук, так это было непривычно. Сначала Соловьёва пыталась её расшевелить, но потом за неё взялся Доберман. У девушки не было ни единого шанса. Аля бы сама сдалась, если бы вояка обрушил фонтан красноречия на неё.

Но, увы, он выбрал Соловьёву.

После ужина компания поднялась на лаунж-террасу для послеужинных напитков под расслабляющую лаунж-музыку.

Женя смущалась и таяла, и Альбина в этот момент как никто понимала Соню. Она же этого монстра и сотворила, своими руками.

Стоп.

В конце концов, кто мешал ей, Але, так же смущаться и таять, когда Алексей носил её на руках? И на крыше он пытался завести разговор. А она с чего-то решила завести его. Ну, завела. Проблема в том, что иногда заводит один, а едет другой. И нечего потом локти кусать.

Аля закрыла глаза, глубоко выдохнула и повернулась к Валентину. От него, по крайней мере, не стоит ждать сюрпризов. Всё известно заранее. Яницкая широко улыбнулась сквозь горечь. Наш организм – он такой глупый. Если сто раз повторить слово «сахар», во рту слаще не станет. А если сто раз улыбнуться, настроение поднимется.

Администратор с готовностью подхватил улыбку.

– Почему вы нас бросили и не пошли купаться? – поинтересовался он, элегантным жестом распиливая бифштекс.

Потому что надеялась, что её найдёт Алексей. Он оказался не слишком находчивым. Или не особо горел желанием её найти. А она – дура. Во всех смыслах.

– Знаете, я сильно порезала ногу, – поделилась Яницкая. – Боюсь, в море будет сильно щипать. Подожду до завтра, пока не зарубцуется как следует.

– Вы могли бы не купаться, а просто позагорать, – он предложил ей на выбор красное или белое вино, но она ткнула в сок, и он послушно долил напиток в её стакан.

– Завтра я так и сделаю, – Аля кивком поблагодарила.

– Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, – словно открывая страшный секрет, потянулся к ней Валентин, чемпион базы «Золотая рыбка» по скоростному заигрыванию.

– Мне казалось, что солнышко уже спряталось, – подняла бровь Альбина.

– Нет! – Валентин поднял со значением указательный палец. – Оно ещё не спряталось! И в этом весь смысл. Аля, какие здесь потрясающе закаты!

Яницкую немного покоробило от такой фамильярности, но она не подала виду. Можно подумать, честь великая – дозволить называть себя «Аля». Некоторые её совершенно не оценили. Она снова бросила взгляд на Добермана.

Алексей смотрел на неё.

Женя ему что-то говорила, а он смотрел на Альбину. Потом, словно очнувшись, повернулся к собеседнице и приклеил улыбку.

– …А вы что думаете? – вернул её в реальность вопрос Валентина.

– Я, Валентин, ду… – начала Яницкая, пытаясь вспомнить, о чём же шёл разговор.

– Тин, вы можете звать меня «Тин», – администратор (даминистратор?) легко коснулся её запястья и поправил прядь себе за ухо.

Хорош.

Объективно хорош.

«Тин» – изящно, тонко и звонко, как хрустальный бокал. «Тин» – это совсем не валенок «Валя». Альбина могла держать пари, что «Тин» помимо зарплаты неслабо получает от щедрот довольных клиенток.

Неужели она вступила в комьюнити богатеньких «мамочек» и сама того не заметила? Или Тин сегодня выполняет благородную роль волонтёра от альфонсов? Акция: первый раз бесплатно.

Она бросила короткий взгляд в сторону Алексея. Тот задумчиво крутил в пальцах зубочистку, пока та не крякнула надвое. Он удивлённо посмотрел на обломки в руках.

Правильно, пусть задумается над своим поведением.

– Я думаю, Тин, что закат здесь действительно должен быть великолепен.

– Тогда сбежим? – Валентин мотнул головой в сторону лестницы вниз, и его длинные волосы заструились каскадом.

– Сбежим, – согласилась Альбина.

Алексей смотрел в сторону моря, сжимая ладошку Евгении двумя руками. Сбежать – замечательная идея. Яницкая повесила на плечо сумку и протянула кисть администратору, чтобы тот помог ей подняться.

Всё же Альбина осознавала, если быть объективной, что она несправедлива к Валентину. Он, может, и не такой вовсе, а вполне искренен в своём интересе. Тем более, что он оказался прекрасным рассказчиком. Выяснилось, что Валентин работал на базе с самого её основания. Его, молодого выпускника специальности «менеджмент» подобрал Тяжелков. СанСаныч питал слабость к тем, кто на первый взгляд казался сирым и убогим, и не боялся рисковать, делая ставку на таких тёмных лошадок. И нередко выигрывал.

Деревья расступились как-то внезапно, и перед Алей открылось море с розово-золотыми бликами закатного светила. Прохладный ветерок тянул с моря. «Кра-кра-кри-и-и!» – орали озабоченные чайки.

Что сказать…

Да, закаты здесь были потрясающими. Кудрявые облака пылали багровым на хмуро-синем небе. Солнце ещё не утонуло в море, но уже протоптало золотую дорожку за горизонт. Аля присела прямо на ещё теплый песок, охватывая коленки. Тин молча присел рядом.

Яницкая любила море и была благодарна попутчику за то, что тот не вмешивался в интимный момент близости с великой стихией.

На её плечи легло мягкое полотенце, и сразу стало теплее.

…Полотенце?

– Холодно так сидеть.

Аля подняла глаза на голос и встретилась взглядом с Доберманом. Яницкая скорее на автомате, чем осознанно, оглядела пространство и не обнаружила в нём Женю Соловьёву.

На душе стало теплее.

Наверное, всё дело в пушистом полотенце.

– Тоже решили проводить солнце? – доброжелательно поинтересовался Тин.

– Нет, хочу поплавать.

– Как?.. – не поняла Аля, имея в виду, что поздновато для плаванья. Не высокий сезон на улице.

– Отсюда и до заката, – хмыкнул Доберман, стягивая футболку.

Тёмной порослью мелькнули подмышки. Рельефные мышцы его спины потонули в тени. Плечи и бицепсы так не спрячешь.

Аля ожидала, что он снимет шорты, порадуя очертаниями поджарой задницы. Но нет. Он пошёл в море прямо так.

Бр-р-р! Аля закуталась в полотенце.

Тин сел поближе, согревая. У него хватило интеллекта не лезть с объятиями. Вряд ли Аля бы сейчас их оценила.

Тёмная голова Добермана мелькала над водой чёрным шаром, взмучивая волны и чувства.

Удивительное чувство: тотальное одиночество рядом с двумя по-своему красивыми мужчинами.

[*Из неподслушанного разговора*]

– Она точно завтра поедет?

– Однозначно. Думаю, завтра большинство поедет.

– Это плохо. Нужно, чтобы в случае чего тебя не вычислили.

– Да кто вообще на меня подумает?

– И всё же. Обязательно должен остаться ещё кто-нибудь.

– Беру это на себя. Главное, чтобы среди оставшихся не было её.

– Это беру на себя я. И всё же мне не нравится, как этот Алексей крутится вокруг Яницкой. Словно вынюхивает что-то.

– А мне кажется, не нужно искать чёрную кошку в чёрной комнате. Он просто на неё запал.

– Как-то он на всех западает.

– Я и говорю: нормальный мужик. Западает на всех, на кого нужно западать. И всё же лучше, чтобы завтра его тоже здесь не было.

– Это верно. Думаю, всё получится.