Текст книги "Знакомство при отягчающих обстоятельствах"

Глава 5

Проснулся детектив достаточно рано. До утреннего совещания у капитана оставалось еще полтора часа. В личном шкафчике у него всегда лежала смена одежды – как у большинства коллег. Коллингейм заскочил минут на пятнадцать в спортзал, чтобы размять затекшие за ночь мышцы, освежился в душе, почистил зубы, побрился, переоделся и почувствовал себя нормальным человеком, готовым к трудовым подвигам. На совещание он заскочил одним из последних. Разумеется, были вопросы о ходе расследования, требования скорейшей работы и напоминания о пристальном внимании общественности. Алекс врагом себе не был, поэтому про сенатора и мэра как фигурантов промолчал. Капитан, конечно, не миз Монтенегро, бумаги рвать не будет, но пару добрых слов скажет. Поэтому подозрениями детектив делиться не стал, лишь вкратце сообщил о ходе дела.

После совещания он заглянул в хозблок за кружкой кофе, и на выходе его таки поймал неуёмный Сай.

– Ну, и как китиарка в постели? Зверь? У них же там матриархат. Небось, любит доминировать? Черное кожаное белье…

– Ошейник, поводок… – продолжил Алекс, отхлебнув из кружки.

– У меня и стек есть, – донеслось от входной двери. У миз Роул просто талант появляться в самый неподходящий момент. Коллингейм вспомнил слова оператора о Хельге. Возможно, это у них национальная черта. – Не желаете попробовать? – девушка адресовала вопрос побледневшему Дакбиллу.

– Н-нет, в другой раз, – пробормотал он и под смешки зрителей юркнул к себе.

Алекс проводил гостью в свою офисную келью, поставил кружку на стол и помог девушке избавиться от куртки.

– Кофе будете? – продемонстрировал хорошие манеры Генри.

– Не откажусь, – с приветливой улыбкой ответила Тайни.

Напарник умчался добывать напиток.

– У вас действительно есть стек? – полюбопытствовал Коллингейм. – Или вы так, для красного словца?

– Конечно, есть, – китиарка устроилась на своем стуле поудобнее. Сегодня она села как положено, повернувшись к детективу и уложив ногу на ногу. – А еще жокейка, редингтон и сапоги со шпорами.

– Вот это я понимаю, серьезный подход к ролевым играм, – отдал должное Алекс.

– Причем тут ролевые игры? – удивилась миз Роул. Или сделала вид, что удивилась. – Мои родители держат лошадей.

А вот Коллингейм действительно был поражен.

– Согласно феминистическим поверьям, в результате враждебного мужского правления Китиара была уничтожена дотла. А у вас, оказывается, даже лошади водятся.

– Вас послушать, – хмыкнула Тайни, – так мы до конца веков должны теперь прозябать в бедности и рожать уродов, чтобы сохранить для потомков итог развития патриархальной культуры. Планета действительно стояла на краю гибели. Полезные ископаемые исчерпаны. Экосистема загажена. Климат нестабилен. Но со временем удалось восстановить биоту и справиться с природными катаклизмами. – Она улыбнулась «на_этом_всё» улыбкой.

– Кроме того, из ваших рассказов у меня сложилось впечатление, что на Китиаре одни профессора живут. А оказывается, там и простые фермеры встречаются.

– Да, простыми фермерами моих родителей еще никто не называл, – хмыкнула миз Роул.

И тут появился Олдмен с кружкой кофе в руках и щенячье-преданным выражением на лице.

– Огромное спасибо, – расцвела китиарка, будто Гарри ее от смерти спас, и приняла кофе. – Пахнет просто восхитительно.

Выражение лица напарника сменилось на восторженно-влюбленное. Интересно, во что бы превратился отдел убийств, если бы ее генетической специализацией была коммуникация?

– Чем увенчались раскопки в Хельгиных коммуникаторах? – поинтересовалась Роул, сделав глоток из кружки. – И где мой обещанный иотобайт?

Алекс тоже отпил кофе. Один Олдмен, пожертвовавший посудой в пользу дамы, остался не у дел. Галантность не остаётся безнаказанной.

– Два иотобайта. Мы вам оставили про всякие ба…, простите, дамские штучки. Длинные платья, прически, ювелирные украшения, обувь на шпильках и цветы, – обрадовал девушку детектив. – Мы в них точно ничего не понимаем. А вам, возможно, удастся найти следы убийцы.

– Много про всякие ба_простите_дамские штучки? – спросила Тайни, сжимая кружку, будто греясь об нее.

– Да я думал, там и сдохну, – признался Коллингейм.

– А еще что-нибудь интересное было?

Алекс проигнорировал это «еще интересное» и попросил Генри:

– Покажи лестницу в небо.

– Вот, – включил он изображение.

– Круто, – сообщила китиарка не то про оригинальность конструкции, не то про угол наклона. – И куда вкладываются такие деньги?

– Вы знаете, что это? – оживился напарник.

– Что «это», могу только догадываться. Я про материал.

– А из чего «это» сделано? – спросил Алекс.

– Судя по всему, СХП, – заметив недоумение на лицах, она добавила: – Суперхардпласт. Очень дорогой материал, зато невероятно легкий и прочный. Знаю, потому что лет пять назад обсуждался вопрос об использовании его для создания смотровых кабинок, – взглянув на собеседников и, очевидно, догадавшись, что ее не понимают, миз Роул продолжила: – Как известно, Китиара является единственной планетой генетического туризма. Мы – лидеры в области генного моделинга и инжениринга, поэтому многие летят к нам, чтобы родить того, кого хочется, а не того, кого получится. Но медицинские процедуры занимают много времени. Чтобы клиенты-инопланетники не заскучали, создается индустрия развлечений, чтобы показать товар лицом. Продемонстрировать наши возможности. Например, были созданы парки, в которых живут восстановленные по ДНК древние животные, совместимые с современной экосистемой. Некоторые из них – крупные, опасные, агрессивные хищники. Чтобы понаблюдать за ними в естественных условиях, было предложено использовать смотровые туннели из СХП. Но так как материал стоит бешеных денег, вопрос был вынесен на всеобщее голосование. Население решило, что безопасность дороже.

– Кони-пони из той же оперы? – уточнил Алекс, дабы убедиться, что правильно понял посыл.

– Да. Китиара всячески демонстрирует экологичность и традиционализм своего продукта. Поэтому у нас приветствуется практика разведения домашних животных, строительство и отделка домов из натуральных материалов и так далее. У моих родителей хобби – «пони-кони».

– Я сделал запрос в таможню, кем закупался этот материал, – доложился Генри.

– У меня есть одна версия, – припомнились ему слова о нецелевом расходовании средств.

Что-то Алекс расслабился. Хорошо, хоть напарник не забывает про работу. Детектив на всякий случай запустил общий поиск по суперхардпласту.

– Я тоже об этом подумал, – кивнул Олдмен. – Но нужно иметь на руках веские доказательства. Кстати, пришел ответ от коммунальщиков.

Коллингейм зашел в виртуальный репорт-бокс и открыл документ.

– Что там? – полюбопытствовала Тайни.

– Написано, что фонарь отключился в 7:42, уже после завершения рабочего дня. Направлять дежурную команду не стали, поскольку проблема не представляла опасности для населения. На тот момент, – поправился он. – Фонарь сняли и передали на обследование криминалистам. Те тоже уже отписались. Судя по сохранившейся части колбы, лампа разбита в результате механического воздействия. Однако следов повреждения самого фонаря нет.

Фонари-прожекторы стандартно размещались на высоте двадцати пяти метров. Добросить до них камушек или повредить из бессмертного оружия уличных подростков – рогатки, было невозможно.

– Время известно, можно грузануть поиск по камерам слежения и опросить свидетелей, если таковые найдутся, – предложил Генри. – Кстати, ответ из таможни уже пришел. Закуплено мэрией, – подтвердил он догадку Алекса.

У Коллингейма тоже появился зеленый маячок в нижнем правом углу рамки монитора, сообщавший о результативном поиске.

– А у меня есть адрес, где СХП используется. В Управление поступило заявление о краже панели из него.

Коллингейм вытянул кулак. Генри тоже. У напарника выпал «камень», у Алекса – «бумага». Выбор места был за победителем.

– В редакцию едешь ты, – сообщил довольный Коллингейм, у которого всё еще зубы ломило от вчерашних бесед. – Я направляюсь на место кражи. И в офис сенатора заеду. – Он ввел запрос адреса и удивленно присвистнул: – Это одно и тоже здание, – сообщил детектив. – А вы куда? – спросил Алекс у китиарки, догадываясь об ответе.

– Разумеется, с вами, – кивнула девушка.

Детектив как человек, имеющий некоторое представление о хороших манерах, помог миз Роул подняться в транспортное средство, захлопнул за нею дверцу и только после этого сел на свое место. Алекс выбрал оптимальный автотрек к месту назначения и включил приятную музыку. Если вечерок выдастся свободным, можно будет проверить, настолько ли китиарка лишена комплексов, как заявляет. Космолет к взлету готовь с момента приземления, гласит народная мудрость, поэтому Коллингейм охмурительно улыбнулся и повернулся к спутнице для взлетно-подготовительных бесед. Однако миз Роул его опередила буквально на пару секунд.

– Хищения и коррупция, как это ожидаемо, – скривила она губы и разрушила атмосферу романтики в салоне.

– Вот только не надо говорить, что у вас на Китиаре по-другому, – фыркнул Алекс, подавившись заготовленным комплиментом.

– У нас на Китиаре по-другому, – упрямо произнесла Тайни.

– Люди слеплены из другой глины? Лишены человеческих слабостей и пороков?

– Нет, – спокойно улыбнулась собеседница. – Но, во-первых, у нас должности руководителей в сфере государственного и муниципального управления – невыборные.

– И что же здесь хорошего?

– У вас легко устроиться на работу в полицию? – спросила китиарка. Явно с дальним прицелом. Настолько дальним, что Алекс не смог разглядеть цель.

– Нужно обладать безупречным по части закона прошлым, иметь хорошие рекомендации с прежних мест, желательно – опыт военной службы. После проверки службы безопасности нужно пройти психологические тесты, экзамен на физическую подготовку и профессиональные навыки, – ответил детектив. В конце концов, это же всё про него, замечательного.

– А как получить повышение?

– Нужно пройти еще более сложное психологическое и профессиональное тестирование.

– Тогда почему людей, которые распоряжаются финансами планеты и вашим будущим, вы выбираете на основе личной симпатии? – спросила миз Роул.

Ответа на этот вопрос у Алекса не было. Он всегда считал, что выборы президента, мэра или сената – это атрибуты свободы. Понимал, что тут замешаны политические игры, и про политтехнологи знал, но всё равно гордился своим правом. Но если вдуматься, любой полицейский окажется порядочным человеком с большей гарантией, чем, скажем, мэр.

– Во-вторых, – невозмутимо продолжила китиарка, демонстрируя всем своим видом, что вопрос был риторический, – у нас высокие посты на госслужбе закрыты для мужчин.

– Но это же дискриминация! – возмутился Алекс.

– Я против дискриминации по полу, если этот пол мужской, – практически всхлипнула от смешка Тайни. – Оставьте, детектив. В вашем мире равенство полов существует только на бумаге. Де-факто у женщины гораздо меньше возможностей, чем у мужчины.

– Потому что мужчины умнее, менее эмоциональны и сильнее как лидеры, – объяснил Алекс.

– Но при этом склонны к рискованным решениям. Стремятся выделиться всеми способами и доказать собственное превосходство. Отсюда бесконечные реформы, новые законы, перестановки в правительствах, изменения в бюджетах и стремление урвать больше других.

– А женщины истеричны и недальновидны, – между прочим обронил детектив.

– Считается, что женщины более эмоциональны, чем мужчины, – признала миз Роул. – Но по правде всё дело в воспитании. В патриархальном обществе мальчиков с детства приучают сдерживать проявления эмоций. У нас управлять эмоциями с определенного возраста учат всех.

– Но с тем, что мужчины умнее, вы спорить не будете?

– Более высокий интеллект у мужчин встречается чаще. Это антропологический факт, – согласилась Тайни. Не всё безнадежно у феминисток, отметил Коллингейм. – Но когда у нас впервые появилась программа генного моделирования, повышение уровня интеллекта стало в ней первым приоритетом после здоровья ребенка. В результате, да, наши мужчины по-прежнему умнее наших женщин. Но наши женщины умнее ваших мужчин. Поэтому вряд ли в вашем понимании их можно назвать недальновидными.

Ладно, пусть женщина тешит себя иллюзиями, решил Алекс. У этих ботаников-генетиков, небось, уровень интеллекта количеством ученых степеней измеряется. В этом смысле, понятное дело, она сейчас самая умная на всём Атоване. И самая скромная, поскольку женщинам не пристало выделяться.

– Если ваши мужчины такие умные, почему тогда их не пускают в руководители? – спросил детектив, вместо того чтобы поделиться своими размышлениями.

– Да они и сами не особо рвутся, – неожиданно призналась китиарка и улыбнулась. – Это же сплошной регламент и инструкции: что, как, куда, в каком порядке, в какие сроки. Китиара жутко консервативна вообще, а система управления – квинтэссенция рутинерства. Никакого творчества или инициативы. Нет, мужчины предпочитаются реализовываться в науке и бизнесе, а государством пусть бабы управляют, – без малейшего смущения или обиды в голосе закончила она и подмигнула.

– И не воруют? – саркастически полюбопытствовал Коллингейм.

– Госслужащие дают согласие на тотальный автоматизированный контроль. Отслеживаются доходы и расходы, перемещения, контакты. Если машина выдает нестыковки, подключается служба финансовой безопасности.

– А как же свобода?

– У нас полная свобода: хочешь – иди на госслужбу, хочешь – не иди.

– Я не верю, что коррупцию можно победить. Она в природе человека, – твердо сказал Алекс.

– А не нужно в это верить, – с обычной невозмутимостью ответила Роул. – Технически это не так сложно, как кажется. Просто ваши власти на такое никогда не согласятся. Не для того они пробивались на свои посты, чтобы их потом контролировали. Воровать – их традиционное право победителя. Традиции правят миром. Наши бы, может, тоже бы не решились на крайние меры. Но к моменту становления матриархата ресурсы планеты были до того разворованы, что исключить саму возможность воровства стало необходимо для выживания. А дальше сложилась традиция. Кажется, мы подлетаем? – девушка указала в сторону мигающего зеленого огонька на управляющей панели.

Глава 6

Здание, в котором находился офис сенатора, располагалось в другой части Бизнес-квартала. Алекс запоздало подумал, что нужно было всё же вызвать аэротакси. Тогда их высадили бы прямо на крыше. Ему-то привычно протискиваться сквозь потоки местных обитателей и посетителей, а девушке, наверное, не очень приятно, что к ней норовят прижаться со всех сторон. Конечно, когда под боком родной драндулет, удобнее. Хотя не об том удобстве думал Коллингейм, приглашая китиарку в своё транспортное средство. Да чего уж там. Космолет остался нетронутым, и его крутые сопла, покрытые толстым слоем межзвезной пыли, тонко намекали, что до взлета тут пахать и пахать.

Людской поток принес детектива и его спутницу к крыльцу типового небоскреба. От соседей он отличался лишь расцветкой. Строительная фирма-подрядчик, пострадавшая от воровства столь, как выяснилось, ценного материала, работала на престижном девятнадцатом этаже. Офис сенатора располагался еще выше. Но это было ожидаемо. Удивительно, что Неукротимому Ронни не удалось пробиться на двадцать пятый. Хотя, возможно, это был популистский ход. Двадцать первый – это уже не плебейство, но скромненько, без излишества. Как и пристало народному кумиру.

Начать решили со строителей. Вдруг найдется козырь, который свяжет нецелевое расходование средств мэрией и сенатора? Тогда состав преступления будет на лицо. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно. Не дай бог. У Коллингейма не было ни малейшего шанса выстоять против этой команды.

Лифт на девятнадцатом этаже не открылся. Пришлось выйти на следующем, двадцатом, искать выход на лестницу и пешком спускаться вниз. Дверь с лестницы тоже не поддалась. Алекс нажал на переговорную панель и представился. Когда двери распахнулись, он просто остолбенел. Перед ним открылось огромный – наверное, на весь этаж за вычетом площадей вспомогательных помещений, – зал. С момента, когда его фотографировала Хельга Стоунбридж, здесь многое изменилось. На стенах появились широкие трансляционные экраны. В полу отлаживали стулья-трансформеры. Те самые, которые маскируются под обычную напольную плитку. Хотя в данном случае маскировка шла под дорогой деревянный паркет. Этому помещению предстояло стать крутейшим конференц-залом планеты. Однозначно. Однако самое сильное впечатление производила трибуна, которая, казалось, висела метрах в трех над полом, – настолько невесомой выглядела прозрачная дорожка, что к ней вела. Коллингейм никак не мог избавиться от мысли, что призрачная «тропинка в небо» должна вот-вот проломиться под тяжестью.

В чувство потрясенного детектива привел мужчина в штатском. Безопасник, видно невооруженным глазом по осанке и манере держаться. Алекс привычно предъявил значок. Страж сообщил что-то в коммуникатор, и на другом конце открылась незаметная дверца. Оттуда выкатился мужчина. Его передвижение было сложно описать по-другому, поскольку ширина спешащего не многим уступала небольшой высоте.

– Прошу прощения, – зачастил он, – мне так жаль! Мы так торопимся, мистер сенатор очень недоволен, что мы не укладываемся в сроки, поэтому я совершенно забыл…

– О чём? – не понял Коллингейм.

– Об этом заявлении! Понимаете, сегодня мы нашли панель, – тарахтел менеджер. – Она была…

– Вообще-то мы не по этому поводу, – попытался заставить его умолкнуть детектив. Попытка удалась. В некотором роде. Заискивающее выражение лица сменилось на настороженно-агрессивное. – Мы расследуем убийство Хельги Стоунбридж. Наверное, вы слышали о ней.

– Не только слышал, но и имел сомнительную честь непосредственно общаться, – перекривило администратора.

А этого-то с чего?

– Когда это случилось?

– На этой неделе. Ворвалась как вихрь, устроила тут допрос с пристрастием. Даже охрана не сразу успела отреагировать.

– А как ее вообще сюда впустили? – подала голос китиарка.

– Да никто ее не впускал! – поморщился администратор. – Даже не знаю, как так вышло. Наверное, не сработал замок, когда входили рабочие. Но влетело нам всем основательно. Спустя час появился разъяренный сенатор, и я думал, что в живых не выйдет никто.

– Что же разозлило мистера Брукса? – полюбопытствовал Коллингейм. В прикупе оказалось два туза, которые абсолютно не радовали Алекса в его мизере.

– Эта су… дарыня, – мгновенно поправился «колобок», глянув в сторону миз Роул, и Алекс отдал должное дипломатическим талантам менеджера, – побежала отсюда прямиком к нему. Не знаю, что она наплела, но явился сенатор мрачнее тучи, и молнии метал не хуже архаичного Зевеса.

– А когда случилась кража? – уточнил детектив.

– Аккурат два дня назад, – произнес администратор, акцентируя внимание на своих словах загнутым, как коготь, указательным пальцем. В тот день, когда случилось убийство, отметил Коллингейм. – Мы так полагаем, – будто извиняясь, произнес он. – Пропажу обнаружили вчера, когда дошел черед до завершающих работ с подиумом. На месте не оказалось одной из вспомогательных панелей.

– Она была небольшой? – поинтересовалась Тайни.

– Если бы! – почти простонал «колобок». – Два с половиной метра длиной. Пятнадцать сантиметров шириной.

– А как ее нашли? – задал более животрепещущий вопрос Коллингейм.

– Понимаете, ваши из Управления сказали, что по горячим следам пропажу найти не удастся. Никаких следов или свидетелей не обнаружено. Будут выслеживать через каналы сбыта.

В голосе менеджера слышалось недоверие в адрес полиции, но в отделе краж это была нормальная практика. Как и в случае убийств, осведомители обеспечивали там до пятидесяти процентов раскрытия дел. Надо будет запросить материалы у коллег, подумал Алекс. Слишком много ниточек завязывается в этом месте.

– Директор велел землю рыть. Предупредил: если не найду СХП до выходных, уволит меня к чертям собачьим, – продолжил толстяк с выражением, будто у него болели зубы. – Я в успех не верил, но всё же послал работников осмотреть каждый уголок здания. Представьте себе, панель лежала в тамбуре, который ведет на крышу! Прижатая к боковой стене. Там темновато, а панель прозрачная и матовая, ее практически незаметно было. Нужно аннулировать заявление. Я обязательно сегодня сделаю, – поклялся менеджер, приложив руку к груди. – Желаю вам успехов в поисках убийцы, – поставил он точку в разговоре, всем своим видом показывая, что гостям пора честь знать.

Роул явно намеревалась задать еще несколько вопросов. Неумение вовремя заткнуть рот, похоже, было еще одной национальной чертой китиарцев. Но Алекс откланялся и поспешил покинуть помещение. Он предпочитал вести беседы после подготовки. Возможно, после знакомства с тем, что накопали «кражники», вопросы сами снимутся. Возможно, появятся совершенно другие. А сейчас попусту раздраконивать менеджера не хотелось. Всё же худой мир лучше доброй ссоры.