Текст книги "Услышать за криком синей птицы"

9

– Прежде чем мы поедем дальше, мне необходимо выпить масала-чаю – лучшего средства для водителей, чтобы не заснуть за рулём. Ну кроме жевательных смесей, конечно. Они вне конкуренции. Но ты же не захочешь, чтобы я говорил с набитым ртом и плевал из окна красными слюнями! – рассмеялся Акас, довольный представленной картиной. Софи улыбнулась. Она уже успела удивиться, а потом привыкнуть к частым картинам засыпающих что-то из пакетиков в рот индийцев, долго пережёвывающих потом эту массу и даже умеющих ловко говорить, свесив голову на одну сторону.

Старый седой индиец в растянутой майке поставил на растрескавшийся пластиковый стол два маленьких стеклянных стакана горячего пряного чая. «Спасибо, отец», – вежливо кивнул Акас.

Софи всё больше нравился этот симпатичный молодой индиец – интересный, вежливый, приветливый с бедняками, старыми и детьми. Только вот образование у него специфическое. Или просто от суеверий и мистики не может уйти даже современный житель Индии. Какое-то странное представление о мире – мало фактов и много веры. И за настроением его сложно успеть – то он душа компании, располагает к себе за минуту, и не замечаешь, как твоё настроение само по себе поднимается. А через мгновение уже смотрит в одну точку, отвечает односложно и как будто очень недоволен твоим присутствием. А иногда скажешь что-нибудь очевидное, что всем известно и понятно, а он смотрит на тебя с сожалением и молчит.

– Чем ты занимаешься? В смысле работы, – спросила Софи, оторвавшись от своих мыслей.

– Всем понемногу. У нашей семьи поля возле гор. На них вырастает три урожая в год – нужно следить за работами и организовывать продажу. Далее сдача в аренду наших помещений на маркете и машин – нужно контролировать документы и оплату. Потом статуи. У нас в Кхаджурахо сохранилась традиция резьбы по камню, в точности как на древних храмах. Ещё мой дед организовал мастерскую, в ней работает в разное время от двадцати до сорока скульпторов. Некоторые статуи идут в магазины сувениров, другие у нас покупают из самых разных стран – от Японии до Бразилии. Но особенно их любят в Штатах. Дизайнеры заказывают огромные экземпляры для домов богачей и салонов красоты. Кстати, статуи из Кхаджурахо пользуются спросом у проживающих там русских. В первую очередь – статуи фигур Камасутры. Ну и отдельные проекты, дела возникают. У нас не как у вас – работы в офисе нет. Несколько врачей и государственных служащих, а остальные – в вольном плавании, как я.

– А ты не думал поехать в Дели и устроиться там на хорошую работу, строить карьеру? – Софи побоялась, что допустила бестактность, но Акас и глазом не моргнул. «Да, он так доволен собой… вряд ли его может глубоко задеть какая-либо критика…»

– А чем плоха моя работа? Зачем мне работать на кого-то, если здесь я сам себе хозяин и зарабатываю больше, чем могу потратить?

– Ну, может быть, потому и не можешь, что здесь некуда тратить? Я понимаю, что туристам интересно сюда приезжать. И пожить здесь несколько месяцев, как Майя, тоже должно быть здорово. Но жить постоянно, когда мир предлагает столько возможностей! Столько интересных образованных людей, мест, блюд, наконец!

Акас повернулся с легкой, еле ощутимой снисходительной улыбкой, от которой Софи начинала вспоминать свои слова и нервничать – не сказала ли глупость.

– Если ты сумеешь объяснить мне, чем дорогой ресторан Дели лучше этой чайной и чем день в современном офисе в окружении людей в костюмах может сделать меня счастливее, чем день в движении и общении с фермерами, скульпторами, замерщиками, – я, возможно, соберу вещи и отправлюсь в Дели. Интересных людей я вижу достаточно – тех же офисных жителей, что и ты, приезжающих в отпуск, а плюс ещё множество самых разносторонних и нетипичных персонажей, которых в Кхаджурахо заносит судьба. И своих умных людей у нас немало, хоть они и не разбираются в инвестициях, импрессионистах и последних тонкостях моды современного мира. Кстати, с модой у вас там перебор – мода на одежду, на технику, на используемые слова, на посещаемые места. Неужели так здорово быть одинаковыми? Не знаю, мне кажется, что здесь люди простые, но такие разные. А в западном мире большинство одинаковые, как под копирку. Хотя они сами вовсе так не думают.

– А мне кажется, что это вы все одинаковые! Слишком верующие, слишком зацикленные на обрядах и пустой философии, бездеятельные и расслабленные! Вы просто ограничиваете себя в развитии! Тратите столько времени на пустые разговоры, сидите, смотрите по сторонам. Мало читаете. Мало думаете о глобальных проблемах! Мало работаете и мало имеете в жизни. И совсем этого не видите! – пыталась донести вбитые в голову фразы Софи, путаясь в чувствах и словах.

– Может быть, мы ограничиваем себя в каком-то развитии, которого больше у вас. Но вопрос – нужно ли оно и куда ведёт. Я не вижу, чтобы вы были счастливее нас… Скорее наоборот! А вы в любом случае тоже ограничиваете себя в развитии, духовном и эмоциональном. Слишком много логики! Я постепенно познакомлю тебя с разными людьми, и ты поймёшь, что строга к нам. Но в одном ты права – мы любим посидеть и поболтать. Теряем время! Поехали, нам пора!

10

Тёплые и гладкие ступени казались блестящими под лучами полуденного солнца. Было очень приятно стоять на них босыми ногами. «Тысяча лет!» – с восторгом думала Софи, задирая голову вверх, чтобы увидеть верхушку древнего здания, ракетой стремящегося к небу. Ступени вели на широкую платформу джагати, окружающую основную часть храма. Вся наружная стена, составленная из огромных каменных блоков песчаного цвета, была украшена невероятно красивыми статуями. Чего здесь только не было! Процессии маленьких человечков: воинов, танцоров, музыкантов, сцены сражений, какие-то неизвестные боги и чудовища, древние короли, откровенные сцены любовных пар и, конечно, прекрасные апсары – небесные танцовщицы. Последние везде бросались в глаза, и не было ни одной похожей на другую. Софи была под впечатлением от мастерства, с которым была вырезана каждая деталь скульптур прекрасных нимф. Она представляла, как много сотен лет назад художники в набедренных повязках и чалмах на головах сидели в позе лотоса и часами работали резцом. Как быки тащили огромные блоки. А главный архитектор руководил процессом, восседая на слоне. Как после открытия храма индийцы, точно такие же, как сейчас, в той же традиционной одежде, которую многие носят и сегодня, спешили в храм, чтобы упасть на пол и поклониться богам. А раджу помпезно доставляли на золотых носилках.

– Снова ты мечтаешь и теряешь время? В тебе точно есть что-то индийское! – подмигнул Софи Акас. – Пойдём внутрь!

В храме было сумрачно и прохладно. Статуй было меньше, чем снаружи, но без света они выглядели ещё старее и величественнее. Потолок уходил вверх в виде раскрывшегося бутона лотоса. В тишине где-то в глубине храма равномерно падали капли.

– Это махандапа – здесь проводили церемонии, медитировали и просто сидели, чтобы пообщаться с богом или подумать, – показал Акас на большой квадратный постамент, возвышающийся в центре холла напротив давно заброшенного богами и жрецами святилища со статуей странного человечка – бога Вишну в образе карлика-брахмана Ваманы. – Давай сядем и почувствуем место. Я знаю, с чувствами на Западе не очень, но ты попробуй. Ты точно была индианкой в прошлой реинкарнации.

Софи не стала спорить и послушно села, сложив по-турецки ноги и закрыв глаза. Камень холодный, но такой же гладкий, как на ступенях. Тихо, лишь еле слышный стук капли где-то в глубине, позади святилища, иногда нарушал недвижимый покой внутри храма. Какие-то звуки снаружи вроде бы и доносились, но как во сне. «Похоже на сирену полицейских машин – но с чего бы им звучать здесь, в деревне, ранним утром?» – мелькнула и тут же растворилась мысль. Редкий ветерок дотрагивался до лица. В воздухе пахло камнем и временем. Софи пыталась расслабиться и помедитировать. Она никогда не была сильна в медитации и считала, что ей не очень подходят такие вещи. Но всё-таки она в Индии, в древнем тантрическом храме. Разве не для того она пролетела и проехала тысячи километров, чтобы попробовать, узнать и понять что-то новое. Девушка старалась представлять чистый белый свет, льющийся на голову. Но свет постоянно менял цвет на тёмный, а потом и вовсе пропадал. Сосредоточиться и расслабиться не получалось. Вспомнился брат, и сердце сжалось. Софи постаралась смотреть в пустоту и считать дыхание, но в голову лезли тяжёлые мысли о последних неудачах на работе. О том, как ей не хватает бабушки. Как хотелось бы снова приехать к ней без предупреждения после работы и весело крикнуть в домофон: «Угадай кто?» Но она больше никогда так не крикнет, так как бабушка умерла год назад. Сглотнув боль, Софи вспомнила про Майю – неужели подруга не рада её видеть? Потом в голову сами собой пришли мысли о пропавших детях.

– Я не хочу! – Софи резко открыла глаза. – Мне не нравится здесь находиться. Вернее, нравилось смотреть: всё было как в сказке – я в таком месте, могу дотронуться до древностей руками. Но сейчас моё настроение испортилось. Ни одной хорошей мысли не лезет в голову и расслабиться не получается. Нет, медитации не для меня! И темнота тоже… Пойдём на солнце!

– Вот это я и хотел тебе показать. Моим словам ты не веришь – но у нас особенные места. Здесь ходят энергии, тревожащие душу, копающиеся в ней. Они действуют на людей очень по-разному. Многие садху со всей Индии приходят сюда, чтобы приблизиться к богу. Их разум светлеет и успокаивается, находит ответы на вопросы, выходит на новый уровень. Кто-то не может выдержать энергии, так как не готов к ней, как ты, например. А есть люди, в которых храмы пробуждают зло, – молодой индиец вывел Софи под руку и посадил на изумрудную траву в саду, окружающем храм. Ей быстро стало лучше – то ли от мягкого утреннего солнца, то ли от сильной руки и мягкого приятного голоса. – Я не знаю, что случилось с детьми. Но давно слышу намёки на то, что с энергиями в Кхаджурахо творится что-то не то. Либо они сильнее влияют на людей, заставляя совершать тёмные поступки, либо, наоборот, кто-то тяжёлый пришёл и влияет на храмы.

– Акас-анкал! – раздался из-за ограды крик Раджу. Мальчик был растрёпан сильнее обычного и очень возбуждён. – Сидишь и ничего не знаешь! Нашли Самиту!!! Она мёртвая! Он убил её!

11

– Майя, открывай, это я! – настойчиво стучала в дверь подруги Софи.

Подождав пару минут и убедившись, что Софи не планирует уходить, Майя впустила её.

– Я спала, – зевнула девушка, закрывая рукой рот и растирая лицо. Лицо действительно выглядело заспанным и усталым. Но было что-то и помимо этого. Какое-то напряжение в глазах, в позе, в сжатых руках, которое не ускользнуло от Софи.

– Извини, не думала, что ты спишь, уже семь вечера, – виновато улыбнулась Софи. – Я просто ужасно соскучилась и хотела с тобой поболтать. И обсудить эту страшную новость! Похищенную девочку всё-таки убили! А от мальчика по-прежнему ни следа! – девушка нерешительно стояла в дверях, не узнавая себя, – раньше рядом с подругой она чувствовала себя легко и комфортно.

– Конечно, заходи, я всегда тебе рада! – Майя улеглась на постель, быстро сложила в сумку блокнот-дневник и карандаши и хлопнула рукой рядом с собой, приглашая Софи сесть. – Как прошёл твой день? Как тебе нравится Индия?

– О, у меня всё отлично! Индия – непривычная, но замечательная страна. Акас устроил мне настоящую экскурсию по городу, сельской местности, свозил в чайную и показал храм. Он приятный и интересный человек, правда? – мимоходом и как бы равнодушно спросила Софи, её мысли всё больше и больше занимал новый знакомый.

– Ну разумеется! Он замечательный… А ты, случайно, не увлеклась им, подруга? – повернула голову Майя.

– Ну что ты. Я не в том смысле. Ты же знаешь, я никем никогда не увлекаюсь. – Софи не могла похвастаться большим количеством романов. Она всегда была сосредоточена на учёбе и карьере и была уверена, что её судьба в один прекрасный день найдет её сама. То, что она никем не увлекалась, конечно, не было правдой. И в этом случае тоже. Но скрытность в таких личных вопросах не позволяла девушке делиться даже с лучшей подругой. Тем более зачем делиться, если чаще всего даже не удавалось начать подобие романа. Умная живая девушка с нетипичной внешностью легко привлекала противоположный пол, но умудрялась моментально оттолкнуть любого кандидата.

– Это хорошо… – задумчиво протянула Майя. Софи удивилась такой реакции и посмотрела на подругу. Но лицо Майи скрывал царивший в комнате сумрак, и не было понятно, что она имеет в виду.

– Майя, расскажи мне лучше о своей жизни здесь. Мне очень-очень интересно – чем ты занимаешься? – сменила тему Софи.

– Ну чем занимаюсь… Я тебе уже рассказывала. Начала я с того, что просто гуляла по храмам, рассматривала скульптуры и даже делала наброски. Фотографировала всё подряд. По утрам практиковала йогу на крыше. Постепенно познакомилась с местными йогами. Мне нравится встречаться с ними и слушать, задавать вопросы… Семья эта просто замечательная! И Акас мне не давал скучать, – девушка расхохоталась и на секунду стала прежней Майей, сбросив напряжение. – В общем, я наслаждаюсь здесь жизнью и учусь.

– И чему именно ты учишься?

– Я знаю, ты не относишься серьёзно к таким вещам. Зря, конечно, тебе бы точно не повредило! Я открываю для себя новое направление в йоге. Тантру! Конечно, это непростой путь… – в голосе Майи проскользнуло сомнение и лёгкое замешательство. – Я долго вела поиски нужных людей и знаний…

– Нашла? – Софи было любопытно. Она верила только в привычную реальность, но все эти постоянные разговоры вокруг энергий, силы, озарений, богов постепенно затягивали.

– Я думаю, да. Я чувствую внутри огромную силу. И хочу научиться управлять ей! Ты не представляешь, какими безграничными возможностями обладают наше тело и разум. Только беда в том, что мы не умеем их использовать!

– А что это за Джиту? – вспомнила про заинтересовавшего её йога Софи.

– А почему ты спрашиваешь? Кто говорил тебе про Джиту? – подозрительно посмотрела на девушку Майя.

«Ну вот, только расслабишься, и она опять начинает вести себя странно. Эти уроки тантры однозначно меняют её не в лучшую сторону!» – с горечью подумала Софи.

– Да никто ничего не говорил… просто его упоминали вчера на ужине, вот я и спросила. Майя, почему ты стала такой скрытной и подозрительной? И, вообще, странной! Вот скажи, ты почему улеглась спать в семь вечера? – Софи надеялась, что Майя сама расскажет о ночной вылазке.

– Да, ты права, извини… Я просто устала, сегодня жарко, вот и прилегла перед ужином. Всё у меня в порядке. Не бери в голову. Ты моя маленькая зануда! Давай я тебе лучше свои рисунки покажу. – Майя виновато засуетилась, включила свет – за окном окончательно стемнело – и начала собирать по полкам и сумкам листки. – Завтра мой день рождения. Я тебя с друзьями познакомлю. И с Джиту тоже, раз ты такая любопытная. Вообще, это должен быть особенный день рождения. Мне кажется, я ступила на важный путь. К тому же я буду отмечать мой личный праздник с человеком, который очень много для меня значит. Ты знаешь, я всегда была открыта любви! – лицо Майи стало непривычно серьёзным и умиротворённым. – Но сейчас всё по-другому. Когда ты встречаешь своего человека, ты всегда точно знаешь это. Может быть, не в первый день, но постепенно ты понимаешь, что он для тебя особенный…

Софи внутренне согласилась. Если подруга нашла свою половинку и счастлива, она за неё только рада. Когда-нибудь и в её день рождения рядом будет кто-то надёжный и любимый. Почему-то вспомнился Акас, и лицо само расплылось в улыбке.

– Сначала посмотрим твои рисунки, а потом ты мне всё-всё расскажешь! – заговорщицки подмигнула подруге Софи.

Любительские, но довольно неплохие и сделанные со старанием работы понравились Софи. Майя раньше не рисовала, но она была талантлива, уверена в себе и всегда легко осваивала что-то новое. Индийская женщина с кувшином на голове. Статуя апсары крупным планом. Храм-ракета, окружённый садом, а на переднем плане спиной к храму сидит в медитационной позе индиец с густой бородой до груди. Пики Гор-Зубов, местами поросшие кустарником. Горбатая корова – ещё не законченная. В правом углу листка взгляд Софи привлёк небрежно начерченный рукой узор – как будто художник задумался, а рука машинально что-то чертила. Цепочка из маленьких человечков. Народный индийский рисунок, применявшийся когда-то ещё племенами. Софи заинтересовалась:

– Представляешь, точно такой же человечек был вытатуирован у убитой девочки! Прямо на уровне сердца!

Рука Майи, переворачивающая страницы, замерла. Побледнев, она стёрла со лба выступившие капельки пота.

– Прости, сегодня мне нехорошо… Вроде бы привыкла к индийской кухне, но иногда организм бастует, – закрыв рот рукой, девушка быстро выбежала из комнаты и скрылась в душевой.

– Девочки, пора ужинать! – раздался крик мамы Апарны.

12

– Кушай, кушай, дочка. Я сделаю из тебя красивую невесту! – мама подкинула на тали Софи очередную горячую свежайшую лепёшку. Сегодня на ужин были пури – лепёшки маленького размера, пожаренные не на сухой сковородке, как чапати, а прямо в чане с горчичным маслом. Готовящая дома исключительно в мультиварке Софи сначала подозрительно смотрела на лепёшки, раздувающиеся прямо в бурлящем масле. Но они пахли так аппетитно, да и обидеть хозяек девушка не решалась. В итоге она просто отбросила в сторону мысли о полезном питании и принялась уплетать то, что дают. К пури полагалась картошка, обжаренная с зеленью с чечевичных кустов, и карри из тыквы. Чачи приготовила соус чатни из помидоров, лука, чеснока, имбиря, зелени кинзы и соли – просто не оторваться.

– Вижу, о чём ты думала. Сейчас половина туристов из Европы очень озабочена своим питанием. Кто-то ест только сырое, кто-то не пьёт чай, кто-то не ест чапати, кого-то не корми после 18ти, а кото-то – в течение двенадцати часов. И наши некоторые наслушались! – мама недовольно покосилась на Анжу. – А мы так считаем: что есть на столе, то и ешь. И любая пища, которую ты примешь с радостью и благодарностью, пойдёт только на пользу и никогда во вред! Главное, быть умеренным в порциях и не жадничать без меры!

– Мы пришли, готовьте тали! – раздался из галереи голос Акаса. – Проходите, гуру-джи!

Во внутренний дворик вошёл утренний садху. «Благослови вас Господь Рам!» – поздоровался святой человек и обвёл всех своим добрым, приветливым взглядом. Мама приглашала мудреца сесть, но тот замер в недоумении и дотронулся рукой до лица. Улыбка уступила место секундному напряжению. Софи проследила за взглядом садху и с удивлением поняла, что тот смотрит на понурую Майю, устроившуюся в стороне с маленькой пиалкой – катори, наполненной йогуртом дахи. Лицо садху стало печальнее, старые щёки будто сползли вниз. Майя тоже поймала взгляд старца, сначала покраснела в недоумении, потом тут же побледнела и опустила глаза.

– Жарко что-то сегодня, хозяйка, дай мне стакан воды, – вздохнул гуру и уселся на циновку, предложенную чачи.

Выпив воды, садху снова принял благодушное выражение лица и раскрыл свой тряпичный мешок. Достав из него старый деревянный гребень и резинку, он принялся водружать на голове пучок из своих непослушных длинных волос. Довольный результатом мудрец выудил из-под рубашки большой носовой платок, протёр лицо и руки, дотронулся до своего тали правой рукой и этой же рукой коснулся лба, прошептав благодарность богам за сегодняшнюю пищу, и, наконец, приготовился есть.

Софи с возрастающим изумлением наблюдала, как садху, обмакивая кусочек пури в чатни или карри и с удовольствием отправляя его в рот, продолжал временами посматривать на её подругу.

– Мы не встречались с тобой раньше, дочка? – обратился он наконец к Майе.

– Нет, гуру-джи, вряд ли, – ответила та и повернулась с каким-то вопросом к Анжу.

– Нет, лицо твоё мне не знакомо, а вот с энергией, которая вокруг тебя, встречался абсолютно точно, – размышлял мудрец.

– Не знаю, я просто занимаюсь йогой здесь, может быть, пропиталась энергией Кхаджурахо, – после небольшой паузы отозвалась Майя.

– Только вот энергия не кхаджурахская… Кто твой учитель, дочка?

– Все по чуть-чуть, так, хожу, общаюсь… – негромко произнесла Майя.

– Да, Джиту – её учитель, Джиту из Бомиты, – вмешался в разговор чача.

– Джиту тоже, да, – согласилась Майя. Софи уже поняла, что почему-то она не любит говорить об этом йоге.

– Вот оно что, Джиту, значит. Знакомы, знакомы… – пробормотал садху без всякого выражения. Было совершенно непонятно, что он думает по поводу упомянутого йога.

– Гуру-джи, расскажите, пожалуйста, что вы узнали сегодня в деревне Бенигандж? – сменил тему Акас. С Майей он поговорит позже. А пока очень интересно узнать последние новости.

– Ну что ж, дело путаное… – начал садху. – Пандид храма Вамана-Бхуджи – многорукой богини-матери Дурги – мой учитель и наставник. Он очень встревожен тем, что пути расследования пропажи, а теперь убийства, детей постоянно заводят к нему. Издавна он является для нас, странствующих садху, и для живущих в Кхаджурахо йогов самым чистым и полным источником и центром знаний о тантре в этих краях. Если бы что-то происходило среди местных, стремящихся к освобождению через тантру, – он бы это знал. Но учитель говорит, что энергия не изменилась и никто из его людей не имеет отношения к таким вещам, как похищение детей…

Представления Софи о тантре сводились к распространённому в широких массах пониманию её как каких-то таинственных эротических собраний в храмах. Она сдерживала усмешку, представляя участником таких собраний добродушного старого паломника, уплетающего перед ней пури. Поймав на себе невыразительный, но прямой взгляд Акаса, Софи взяла себя в руки, подавила улыбку и сконцентрировалась на рассказе садху.

– Однако непонятно, почему среди людей постоянно появляются слухи про связь йогов тантры с этими печальными событиями. Все повторяют, что открылось зло. Более того, говорят о том, что в Кхаджурахо поселился великий мудрец, прошедший весь путь тантры. Новый и непонятный человек, ни разу не пришедший на даршан в храм Вамана-Бхуджи – место, которое посетит каждый садху и йог. Вроде бы он обитает где-то в небольшой пещере в Горах-Зубах. Кто его ищет – найти не может, он всегда вовремя уходит. А те, кто, по-видимому, с ним общается, – садху бросил быстрый взгляд на Майю, – ничего не говорят. Люди ходили в полицию, но даже инспектор будто бы игнорирует эту тему. Учитель решил сам найти гостя. Завтра он проведёт большую пуджу и отправится на прогулку в горы.

– А можно спросить у гуру-джи, кто такие йоги тантры? – шёпотом обратилась Софи к сидящей рядом безучастной Амрите.

Индианка повернулась к ней, очнувшись от раздумий, убрала со лба растрепавшиеся из косы налипшие пряди волос, поправила блеклое горчичное сари в выцветших подсолнухах и пятнах масла и удивлённо спросила:

– Как кто такие, дорогая? Это же все знают… Вот детали их учения держатся в большом секрете. Спрашивать и думать о них бесполезно: ты нигде не прочитаешь и никто, кто знает, тебе не расскажет – даже не думай.

– Диди, – вмешалась в разговор Анжу, – ты же много общаешься с ведеси, знаешь, что у них всё по-другому. У них ни садху, ни тантры – ничего такого нет. И не знают они ни-че-го! – Анжу важно поправила металлические часы, которые получила в подарок от одной американской художницы, проживавшей у них два месяца прошлым летом. Анжу предпочитала их индийским украшениям, а вместо сальвар-камиза – свободного костюма из туники и штанов, как всегда, надела джинсы, хотя летняя жара уже вступила в свои права, да и сидеть по-индийски на циновке в хлопковых шароварах было бы куда удобнее. – Хотя есть и у них те, кто называют себя кришнаитами или буддистами, обряды проводят у себя в стране. Слушала я их – такие глупости говорят, совсем не так, как дедушка меня учил или пандид-джи. Я так смеялась!

– Ты, дочка, не будь строга к тем, кто думает не так, как мы, или обряд творит по-другому. Ты, я вижу, девочка образованная, Бхагават-Гиду – сосредоточие мудрости индуизма – наверняка читала. И знаешь, что единственно верного пути нет. Люди вправе выбирать тот путь к богу, который им ближе. Прекрасно уже то, что они ищут этот путь. Будь добрее и делись знаниями, если считаешь, что чего-то наши гости-иностранцы не знают, – произнёс садху по-доброму и без упрёка. Но Анжу всё же потупила глаза и вернулась к своему тали, в котором вместо пури к карри была двойная порция огурцов и помидоров – как у иностранных девушек. Пури, конечно, вкусно, но Анжу хотела всегда быть стройной, как европейки, выглядящие в тридцать пять лет моложе, чем многие индианки в двадцать пять.

– А про тантру разговор долгий, да и ненужный. Излишнее любопытство к чему? Это не шутки… Но пару слов скажу. Тантра для нас – это один из путей, который приближает к богу. Это долгая и упорная работа со своей энергией. Управление этой энергией. Когда поток энергии достигает огромной мощи, у души появляется возможность освободиться из сансары – колеса перерождений. В практике тантры мы используем мантры – священные звуки, янтры – священные формы, медитации и обязательно пранаямы – дыхательные практики. Знаю, что всем вам, приезжающим в Индию, интересно одно, но могу сказать, что практики соединения мужской и женской энергии являются лишь небольшой долей того, что представляет собой тантра.

– А правда ли, что йоги тантры – колдуны и могут совершать сверхъестественные вещи? – не удержалась Софи.

– Сверхъестественного не бывает, дочка. Всё – естественное и всё – божественное в этом мире, – улыбнулся мудрец. – Великие гуру тантры лишь умеют управлять частицами, из которых состоят их тела и этот мир. Они видят, знают и чувствуют больше, чем обычные люди.

– А правда, что йоги тантры живут на кладбищах?

– Живут. Но не все и не всегда. Вот смотри: ты хочешь попасть из Кхаджурахо в Дели. Ты можешь поехать туда поездом напрямую за двенадцать часов. Можешь быстро прилететь самолётом за пару часов. А можешь ехать автобусами до Джанси и там сесть на экспресс. Или долгим кругом, заехав по дороге в Варанаси, за два дня. Но в итоге ты всё равно попадёшь в Дели. Изменить своё сознание и силу тоже можно множеством путей. Есть пути длинные, есть более короткие. Тебе не обязательно заезжать в Джанси, чтобы попасть в Дели. И кладбищ можно избежать, а освобождения всё равно достичь. Всё зависит от гуру. Без гуру путь тантры невозможен. И если ты нашла себе гуру и гуру принял тебя – ведь тантра не для всех, то дальше учитель сам выберет для тебя путь. Слово и любое решение гуру – это закон, святая веда, вырезанная на камне.

Софи посмотрела на Майю. Девушка давно затихла и сидела над почти не тронутым тали. Поймав внимательный взгляд подруги, она как будто разозлилась.

– А как гуру выбирает ученика, почему тантра не для всех? – Софи решила воспользоваться возможностью и задать как можно больше вопросов.

– Душа должна быть на довольно высокой ступени своего развития. Она должна стремиться к божественному, а не искать способ получить необычные, как ты говоришь – сверхъестественные, способности, чтобы ещё глубже погрязнуть во зле материального мира. Но иногда гуру ошибается в выборе. Или что-то сбивает ученика с пути. И тогда могут твориться страшные вещи… – мудрец вздохнул и задумался. – Что-то я засиделся. Спасибо за гостеприимство хозяйкам. Спасибо за еду и беседу. Но мне пора в путь.

– Куда вы пойдёте на ночь глядя, гуру-джи? Оставайтесь у нас! – поднял голос обычно молчавший отец.

– Спасибо, но что-то мне хочется ночевать на природе. Я иду к горам. Сегодня мой путь ведёт туда…