Текст книги "Услышать за криком синей птицы"

13

Слишком много непонятного и нового. Незнакомые слова. Чуждые рассуждения. Софи была заинтересована, но не знала, как отнестись ко всему услышанному за прошедший день. Она привыкла доверять только тому, что видела собственными глазами. И каким бы заманчивым ни казалось погружение полностью в жаркую, душную, ленивую индийскую жизнь со всей её необычностью, загадочностью и мистичностью, Софи всё же предпочла остаться ногами на твёрдой земле и сохранить холодный московский рассудок, взращённый папой-физиком.

«Итак, что у нас есть…» – девушка закрылась в комнате, открыла свой блокнот-дневник и принялась записывать то, что её беспокоило.

Майя.

1. Жизнерадостная, весёлая, всегда открытая Майя приехала в Индию больше трёх месяцев назад.

2. Изучает в Кхаджурахо йогу, тантру, завела каких-то друзей. Джиту? – Софи подчеркнула имя йога два раза. На что намекал вчера вечером чача?

3. В последнее время изменилась, стала более замкнутой, нервной. Заметила даже Апарна. Может быть, болезнь?

4. Не уделяет мне время, хотя ещё две недели назад так просила приехать. Не берёт с собой. Почти ничего не рассказывает.

5. Ходит куда-то по ночам. Один раз ходила. «Будем точны!» – зачеркнула и подправила заметки Софи. Есть молодой человек. К нему ходит?

6. Садху странно себя вёл при встрече с ней.

7. Связана с йогами тантры, а их связывают с пропажей детей, а теперь ещё и с убийством девочки.

«Та-ак. Всё!» – Софи не смогла больше ничего придумать. Ничего не понятно. Но понятно то, что нужно собрать больше информации. Девушка поколебалась и набросала короткий план:

1. Разузнать о тантре у местных и из нейтрального источника.

2. Обязательно поговорить с этим Джиту, если он придёт завтра на день рождения. И с парнем Майи! Интересно, это не сам Джиту?

3. Попасть в храм Вамана-Бхуджи, своими глазами посмотреть на этого великого гуру.

4. Проследить вечером за Майей. Неприятный и страшный пункт – Софи никогда не любила ночь и с темнотой предпочитала находиться дома. Но он очень важный.

Нарисовав цифру пять, девушка задумчиво обвела её два раза, но в итоге всё же захлопнула блокнот. «Будем надеяться, что к пункту пять не придётся прибегнуть».

Софи легла на жёсткую, но удобную кровать, выключила свет и позволила себе наконец просто отдохнуть под прохладой кулера. «Никаких мыслей. Никаких тревог. Время для себя, – всплыли в голове слова Майи – подруга всегда пыталась немного расслабить Софи и вырвать её из непрерывного потока дел, планов и волнений. – Ты такая зажатая, моя любимая зануда! Тебе нужно учиться отдыхать!» На душе потяжелело. «Майя, Майя, куда ты влезла? Очень надеюсь, что я всё надумываю. Или что это просто какие-то твои очередные глупости и игры, и скоро мы вместе будем вспоминать их и смеяться».

Чтобы случайно не заснуть, Софи стащила с кухни толстый корень имбиря и теперь жевала его по маленькому кусочку. Имбирь обжигал рот, разгонял кровь и бодрил голову. Спать совсем не хотелось. И делать ничего тоже. «Никаких мыслей. Никаких тревог. Время для себя».

23:30. Софи сунула ноги в заранее приготовленные мягкие кеды, выключила звук на телефоне и потихоньку вышла из комнаты. Все, кто должен спать, уже спят. В доме ложились рано. Присев на бордюр за папиной машиной во внешнем дворе, Софи принялась ждать. Так её не видно, а она видит всех. «Чёртовы комары! – про эту проблему Софи не подумала. Она вышла сильно рано, чтобы точно не пропустить Майю, и рассчитывала провести приятный час на свежем ночном воздухе. – Но не в обществе же комаров! Не хватало ещё малярию подхватить…»

К счастью, ждать пришлось недолго. Не прошло и двадцати минут, как в галерее послышались шаги Майи. Сердце Софи бешено застучало. Она только сейчас осознала, что за глупость задумала. Как она пойдёт за подругой ночью по незнакомому сельскому городку в чужой стране в темноте? Куда она будет прятаться, чтобы её не было видно? А если она потеряет Майю и потеряется сама? А если та её заметит? «Нет, нужно подождать и возвращаться домой. Дожила до таких глупостей!»

Майя медленно прошла через двор и открыла калитку. На секунду задержалась, оглянулась на окна, упрямо откинула со лба волосы и резко вышла на улицу. Софи вспомнился другой день. Экзамен по физике в одиннадцатом классе. Со шпаргалками были все. Софи, идущая на золотую медаль, знала физику и без них. Но для спокойствия подколола основные формулы на внутреннюю сторону пиджака и юбки. Она сильно нервничала – скоро была её очередь отвечать. Руки сами тянулись и бесконечно поправляли причёску, одежду. Пока маленький, сложенный квадратом кусочек бумаги по теме магнитных полей не выкатился в проход. Как раз в тот момент, когда старый физик встал, чтобы размяться и пройтись по классу. Пока Эрнест Викторович медленно поворачивался на шорох, класс закачался перед глазами Софи. Она знала, что если добрый учитель готов простить что угодно, то комиссия, сидящая в двух метрах, – нет. В их школе такое было неприемлемо. Девушка попрощалась с золотой медалью и представила глаза папы-физика.

«Извините, я больше не буду», – раздался вдруг голос Майи. Девушка наклонилась и подняла шпаргалку Софи, глядя на Эрнеста Викторовича. Софи открыла рот, но встретилась с очень злым взглядом подруги и, растерявшись, закрыла его. Когда Майя покидала класс, она вот так же упрямо махнула головой, прежде чем закрыть дверь. Софи получила свой идеальный аттестат и золотую медаль. А Майя пересдала физику через неделю, индивидуально и в двойном объёме, получив тройку. Она всегда смеялась, вспоминая эту историю, обнимая Софи и повторяя: «Ну я же знаю, как моя подруга-ботаник хотела эту бумажку и мамину улыбку!»

Софи встала и побежала к воротам. Фигура Майи быстро удалялась в сторону Старой деревни.

14

У дома начиналась большая асфальтированная дорога. Не заполненная и днём, ночью она была абсолютно пустой. Никакой жизни. Только периодически эхом разносился лай собак в разных концах деревни. И стрекот каких-то тропических насекомых в траве не замолкал ни на секунду. Майя свернула на одну из центральных улиц, ведущую на юг. Невдалеке в окружении сада в свете луны виднелась стремящаяся вверх верхушка храма. Южная группа – храм Дулхадева, Шивы-жениха, со множеством лингамов. Софи была здесь днём с Акасом. В лунном свете храм был так же прекрасен и необычен, как в солнечном, но ещё более загадочен. Кто-то сравнивает храмы Кхаджурахо с ракетами, кто-то – с гималайскими пиками. Софи они казались многоэтажными домами-ульями, которые населяют апсары и другие небесные жители.

Акас говорил, что храмы запираются с заходом солнца, но Майя уверенно приоткрыла калитку и проскользнула в сад. Открытый навесной замок постукивал на ветру. Софи остановилась у входа и прижалась спиной к стене. Вокруг по-прежнему не было ни души. В деревне светилась пара окошек, но в основном она была окутана темнотой. Сердце Софи так колотилось, что, услышав шорох за камнем, она чуть не упала в обморок. Кто-то тёмный, недовольно ворчащий бросился в соседние кусты. Девушка не выдержала – лучше пусть Майя её обнаружит – и быстро шагнула в сумерки сада. Осторожно двигаясь в тени деревьев, Софи дошла до высокого постамента – джагати – и оказалась у ступеней, ведущих в храм. Изнутри доносились приглушённые голоса. Пригибаясь как можно ниже, девушка прокралась на крыльцо. Удачно выбранные кеды не издавали ни звука. О том, чтобы идти дальше, не было и речи – пространство внутри храма очень маленькое. Войти туда можно только в полный рост, громко поздоровавшись и представившись, – её бы в любом случае заметили. Пока не готовая к такому решительному шагу Софи залезла в нишу в стене Ардха Мандапы – входного портика. На каменном полу перед святилищем по кругу сидели несколько человек. Свет масляной свечи отбрасывал на стены их огромные тени. Лёгкие порывы ветра волнами выносили из храма запах горелого масла, каких-то трав и ещё чего-то отвратительного, что Софи не могла опознать. Слышался тихий голос Майи и густой звучный индийский голос. Через несколько минут наступила тишина. Фигуры замерли.

«Медитируют», – подумала Софи.

Закончив медитацию, фигуры встали и одна за другой подошли ближе к алтарю. Упав на колени, они прикасались к полу лбом и возвращались на место. Последней была Майя. Софи легко отличала её среди индийцев по белеющим в сумраке волосам. В неровном свете масляной чаши девушка разглядела на полу в центре круга сидящих какой-то странный рисунок из геометрических фигур и стоящие рядом с ним тёмные предметы.

Все снова расселись и затихли. Через несколько минут раздалось бормотание. Сначала практически шёпотом. Потом оно становилось всё громче, слова незнакомого языка одно за другим резко прерывали тишину. Старый шелестящий, но уверенный и властный голос. Софи снова стало не по себе, как сегодня днём в храме Ваманы. Тяжесть опускалась на грудь. Казалось, всё доброе и счастливое в этом мире осталось так далеко. Девушка обхватила колени руками, чтобы согреться, – сидеть на каменном полу было не очень приятно, и постаралась сконцентрироваться на происходящем. Говорил один. Скорее всего, старик. Видимо, это чтение мантр. Фигур всего четыре, значит, кроме старика и Майи, их ещё двое. Бормотание стало громче, слова сливались в непрерывный поток. В кругу началось какое-то движение – фигуры наклонялись, передвигали и кидали какие-то предметы. Слышался шум льющейся воды, падающих камешков или зёрен. Отвратительный запах становился всё сильнее. Софи затошнило. Ужас медленно накатывал на нее, ещё немного – и она не выдержит, вскочит и побежит отсюда на улицу. И будь что будет. Вновь послышался звучный голос и тихое неуверенное бормотание Майи в ответ. Голос уговаривал. Майя замолчала, взяла у соседней фигуры какой-то предмет и поднесла его к лицу. Софи совершенно ничего не понимала, что происходит, как ни всматривалась в полумрак. Старик бормотал, Майя держала предмет у лица, остальные замерли. Наконец, мантра закончилась. Майя опустила руки вниз, и повисла тишина. Звучный голос что-то довольно произнёс, и все фигуры наклонились, коснувшись лбами пола. Едва внятно что-то пробормотав, Майя бросилась к выходу. Софи еле успела вжаться поглубже в стену, но девушка не смотрела по сторонам. Пошатываясь, она спустилась со ступеней и побрела к воротам.

Через минуту храм покинули ещё двое – высокий статный индиец в традиционном костюме, с бородой до груди и невысокий, но крепкий старик в серой дхоти. Они быстро прошли мимо, тихо переговариваясь на хинди. Старик явно был недоволен, а высокий индиец вежливо его уговаривал или что-то объяснял. Софи лишь мельком увидела их лица. Ещё один человек оставался внутри. Он что-то делал у геометрической фигуры, ползая вокруг на корточках. Софи очень хотелось уйти, но она боялась даже пошевельнуться. Закончив, фигура встала с двумя свёртками в руке. На полу не осталось ни рисунков, ни предметов – как ничего и не было. Выйдя на постамент джагати, невысокий индиец в простой футболке и висящих мешком брюках остановился, задумался, крутя головой в сомнениях, но потом всё же направился в сторону выхода. «Боже, он же сейчас закроет замок, и я останусь тут до утра», – в ужасе думала Софи. К счастью, не дойдя до ворот, индиец положил один из свёртков на землю, а со вторым отправился вдоль внутренней стороны забора глубже в сад. Решившись, Софи затаив дыхание помчалась к выходу. Выходя за ворота, она на несколько секунд остановилась и увидела склонившуюся за кустом фигуру. На мгновение фигура распрямилась, и Софи увидела худое лицо со сверкавшими на нём огромными глазами. Такое лицо забыть сложно. От носа до самого левого уха тянулся длинный изогнутый шрам. По щекам индийца катились слёзы.

15

У мамы Апарны было неспокойно на душе. Вроде бы и причин особых не было, но в последние дни в воздухе висело напряжение. И свояк как будто обижен на всех. Чем недоволен – непонятно. Всё молчит по привычке. Потом Майя стала уставшей, задумчивой, невеселой – не то что раньше. Раджу совсем от рук отбился – понятно, возраст. Но, когда вокруг убивают детей, хотелось бы, чтобы он сидел за книжками дома. Со вчерашнего дня Акас сам не свой. Раньше, бывало, подойдёт, сядет рядом, обнимет: «Ну что ты хочешь для счастья, мате, что тебе подарить, что сделать?» А сейчас и не посмотрит на мать, всё занят. Про Амриту вообще лучше не вспоминать в плохой день. Вдруг Раджив приедет – что тогда будет? Страшно даже подумать. А не приедет? Тоже страшно.

С детства мать Апарны, теперь уже совсем старая Джея учила дочь не забивать голову заботами мужчин: «Наше с тобой дело простое: утром встать рано, первым делом чистоту и порядок в доме навести. Чтобы в нём было приятно находиться богине домашнего очага Лакшми. Чтобы нечистые духи не завелись. Чтобы дом был наполнен счастьем и процветанием. Потом себя в порядок привести – смыть всё нечистое священной водой, подобрать чистые нарядные одежды, уложить и умаслить волосы, надеть украшения. Когда выйдешь замуж и уедешь в дом новых родителей – никогда об этом не забывай. Будь всегда ухоженной и нарядной, радуй глаз мужа. Как мы сами готовы – пора проводить пуджу в честь богов и священным огнём от аарти окончательно очистить и освятить дом. Потом и мужчины встанут – а у тебя уже вкусный свежий масала-чай готов. А там завтрак, домашние дела, затем обед, вечерняя пуджа и ужин. Что там где происходит вовне – не наша с тобой забота. А вот за то, что внутри, отвечаем мы. Но, если сделать ничего не можем, грустить долго не нужно. Нужно лишь исправно выполнять свой долг, и всё наладится». Апарна корила себя за то, что в доме стало меньше счастья. Это она что-то сделала не так. Но, как исправить ситуацию и что делать, она не знала. Добродушная индианка помолилась ещё раз Мате-джи – богине-матери и решила поступить по совету Джеи – заняться тем, что умеет.

Уборка давно закончилась – весёлая Савита, помогающая по хозяйству каждое утро и вечер, уже убежала. На плите стоял остывший и никому не нужный сегодня масала-чай. Поправив позвякивающие браслеты – чури, Апарна потянулась на самую верхнюю полку кухни и принялась доставать оттуда огромные банки: «Устроим сегодня проверку и просушку запасов!»

Жёлтая чечевица, зелёная, чёрная, рис, сушёные корни имбиря, кардамон, манная и пшеничная крупа, орехи кешью, изюм – банкам не было конца. Все богатства были быстро рассыпаны на старых сари во внутреннем дворе, и Апарна довольно вытерла вспотевший лоб.

– Да, голод вы переживёте! – раздался смеющийся голос.

– Софи, дочка, хоть ты здесь! А то все с утра пораньше разбежались… – мама вздохнула с обидой, но тут же улыбнулась: – Чаю?

– С удовольствием!

Софи плохо спала и проснулась разбитой, ещё час она сидела в комнате, не зная, как вести себя с Майей и что ей сказать. Даже к лучшему, если подруги сейчас нет дома. «Интересно, а где Акас?» – мелькнула в голове непослушная мысль.

– Майя с Акасом ещё в семь утра уехали, до завтрака, к дню рождения готовятся, – будто услышала её мама Апарна.

«Могли бы и позвать!» – машинально подумала Софи, крутя в руках красивую маленькую чашку с нарисованным на ней баньяновым деревом, но тут же одёрнула себя. Сколько можно давать волю своим комплексам! Не позвали и не позвали. Это вовсе не значит, что они к ней как-то не так относятся. Тем более у неё сегодня свои секретные дела. Она и не хотела заниматься днями рождения. Всё даже к лучшему. Логика логикой, но колючка обиды всё же засела где-то глубоко внутри.

Позавтракав вместе с мамой похой – солёной кашей из шлифованного риса с овощами и арахисом, а также большим сочным манго на десерт, Софи взяла фотоаппарат, дневник-блокнот, бутылку с водой, пачку новеньких купюр с изображением Махатмы Ганди и отправилась на улицу.

Несмотря на то что ещё не было восьми утра, жизнь кипела. Туда-сюда неслись мотоциклы. Крестьяне везли на велосипедах охапки сена своим буйволам, корзины овощей на рынок, мешки с выстиранной одеждой заказчикам. Собаки с коровами дрались за кинутые прохожими чапати и куски пирожков – самосы. Женщины возвращались из храма Шивы, неся в руках металлические сосуды с водой – лоты и прасад – освящённые угощения.

Софи хотела сначала прочувствовать городок, обойдя его пешком, и попытаться что-нибудь узнать. Первое было совсем не сложно. Всё интересное в Кхаджурахо удалось обойти за два часа. Свернув сначала в сторону центра, Софи прошла всю главную улицу, пока не уткнулась в Западную группу храмов – самых крупных и красивых. Несмотря на недавние новости про страшное убийство, всё шло своим чередом: старые индианки продавали на улице кокосы для подношений, мужчины ходили за покупками по многочисленным хозяйственным магазинчикам, туристы покупали сувениры и отбивались от назойливых помощников. За Софи постоянно кто-то бежал, пытался вступить в беседу, завести в магазин, «попрактиковать английский», свозить на водопад, продать брелок с Камасутрой или хотя бы открытки на память. В другой раз она, возможно, убежала бы обратно домой от такого напора или с кем-нибудь поругалась. Но сегодня у девушки было тяжело на сердце, и она практически не замечала этого постоянного жужжания, просто игнорируя его. В этой совершенно будничной обстановке иностранке было невозможно ни узнать, ни почувствовать ничего касающегося детей или тантры. Обычные люди, обычные проблемы – еда, деньги, сплетни, молитвы.

– Что там, куда это идёт столько людей? – спросила Софи у очередного маленького гида лет одиннадцати, просившего купить ему умных книг. Софи знала, что он сдаст их обратно в магазин, чтобы получить деньги, поэтому книг мальчишка не получил. Но мороженым Софи его угостила – жара набирала обороты.

– Это храм Шивы. С огромным лингамом. Самым большим в мире, май френд! Очень-очень важный храм. На праздник Шивы – Шиваратри – все-все идут сюда, совсем издалека, даже из деревень за сто километров! – мальчишка обрадовался мороженому и тому, что может быть полезным. Возможно, он ещё продаст иностранке самогонки своего дяди – вина из сока дерева маувы. Или она подарит ему денег на школьную форму – можно будет купить много пирожков самосы, сока в пакетиках – фрутти и новую биту для крикета! Но, даже если и не получится, всё равно приятно поболтать с такой красивой и вежливой мадам и помочь ей, чем получится, если не придётся чересчур напрячься для этого. – Я отведу тебя, май френд! И покажу всё в храме!

Софи поколебалась минуту – потом не отделаешься от этого помощника. Но худой, аккуратно стриженный мальчишка с постоянно улыбающимся ртом, в потёртой, но очень чистой школьной форме располагал к себе. И в работающих храмах, где служит жрец-пандит, Софи ещё не была и не знала, как себя правильно вести. Да и лучше взять одного мальчишку – тогда вся туристическая мафия перестанет бежать за ней и бубнить в уши.

– Как тебя зовут?

– Я Бантола Пол. Но ты можешь звать меня Банти, май френд!

– Отлично, Банти. Только не нужно звать меня «май френд». Я Софи. Веди!

Маленький гид важно осмотрел лёгкую рубашку в еле заметную синюю полоску и широкие серые льняные брюки Софи.

– Твоя одежда подойдёт: плечи закрыты, колени тоже – молодец. Надеюсь, ты приняла душ? – Софи чуть смутилась неожиданному вопросу, но потом вспомнила, что для Индии он вовсе не является бестактным, и кивнула. – Сейчас мы купим набор: кокос, цветы, благовония и прасад – воздушный рис и сладкие шарики – и пойдём. В такой священный и очень-очень ценный храм глупо идти без прасада!

Придирчиво выбрав лучший кокос, самые свежие цветы и всё остальное необходимое, Банти повёл Софи во двор храма. Вдоль пути сидели попрошайки, музыканты и жрецы, готовые за небольшую плату повязать на руку красную ниточку-мантру.

– Я знаю, что ты ищешь, сестра. Ты на правильном пути! – Софи повернула голову и увидела сидящего на земле старого индийца в потёртой серой дхоти. Шею его украшали несколько ниток огромных ягод рудракши, а голову – связанная в пучок копна волос, перевитых в дреды. Пытливые глаза насмешливо смотрели на девушку. – Пойдём, Софи, это баба-джи – лучше не разговаривай с ними и не смотри на них. Загипнотизирует!

Миновав статую бога обезьян Ханумана и огромный старый баньян, Софи с проводником оказались у ступеней храма.

– Сначала омоем руки и лицо, снимем обувь и тогда уже пойдём! – объяснял Банти. Как и все индийцы, первым делом они дотронулись до ступени храма, затем до своего сердца, потом подошли к сидящему слева каменному Ганеше – прикоснуться за благословением к его ногам, позвонили в колокол у входа и только после этого зашли внутрь храма.

Софи сразу понравилась атмосфера этого места. Конечно, те храмы, что она видела вчера, очень красивы. Там чисто, аккуратно, вокруг сады. Но они открыты только для осмотра и медитации – служба в них не ведётся уже сотни лет. А вот этот храм – живой, настоящий! И пусть здесь всё тёмное и закоптелое, на полу кое-где лужи воды от церемоний, рассыпаны зёрна и цветы. Босые ноги Софи шли не разбирая дороги – такие мелочи сейчас совсем не имели значения. Узкий проход вёл вокруг постамента и наверх. На постаменте располагался огромный каменный лингам – орган Шивы, уходящий к потолку. Индийцы подходили, поливали лингам водой, стекавшей по расположенной вокруг йони, символизирующей Парвати, подносили цветы, а потом опускались на колени или прикладывались к лингаму головой, шепча молитвы и просьбы. Обойдя лингам, наши паломники оказались возле сидящего на полу жреца – пандида. Софи, как и все, опустилась на колени и подставила ладони, в которые важный жрец с очень коротко стриженными волосами и круглым животом налил маленькой церемониальной ложечкой освящённой воды. Воду полагалось выпить, а остатки полить на голову. Далее на лоб ставилась тикка – метка-благословение – красным порошком, а в руки насыпался прасад. Пандид улыбнулся и насыпал Софи целую горсть сладких шариков.

– Ни в коем случае не роняй и не выбрасывай прасад! Если не хочешь есть – можно с кем-то поделиться или отдать священной корове, – шепнул Банти. Положив в железный ящик небольшое пожертвование, Софи вышла из храма. Ей хотелось задержаться и поговорить с пандидом, но она не решилась сразу, а сзади напирала очередь за благословением. У выхода, прямо на ступенях, мужчины разбивали кокосы – одно из любимых подношений богов. Часть оставлялась богу, остальное забиралось и делилось между домочадцами и друзьями. Банти зажёг несколько благовоний, разбил кокос, прошептал молитвы. Теперь он выглядел ещё более довольным, чем раньше.

– Хорошо? Ты счастлива? – спросил он Софи.

– Ну я почти счастлива, но не совсем… – поколебавшись, ответила девушка. – Я бы хотела поговорить с этим пандидом.

– С пандид-джи из храма Шивы Матангешвара?? Ну не знаю, май френд, ой, прости, Софи! – мальчишка сделал серьёзное лицо и по-индийски покачал головой. – Он очень-очень занятой человек. И очень-очень много туристов приходят сюда со своими просьбами. Он давно очень редко с кем говорит. А что ты хотела? Узнать, когда выйдешь замуж? Спросить, умеет ли он ходить по углям?

Софи поддалась порыву и решилась открыться своему маленькому гиду. Вкратце она рассказала, что интересуется пропажей детей и тем, связано ли это с последователями тантры. И вообще тем, кто они такие – эти йоги тантры. И хочет поговорить с очень умным и знающим человеком, с настоящим авторитетом, хорошо представляющим, что происходит в Кхаджурахо. С тем, кто в курсе того, что говорят и о чём волнуются люди.

– Я попробую узнать. Но только не сейчас. Потом. Вечером, – с сомнением произнёс Банти. – Мне нужно поговорить с очень-очень важными друзьями. Очень-очень серьёзно поговорить.

– Ладно, ты обязательно поговори. Постарайся побыстрее. Это очень важно. А пока, может быть, нам сходить за твоими книгами – они помогут тебе быть умнее и ты сможешь успешно поговорить с важными друзьями? – улыбнулась Софи.

– Нет, пока мы побережём деньги. Они ещё пригодятся нам, чтобы купить подарки важным друзьям. Но аванс в пару сотен рупий ты можешь мне выдать уже сейчас, – хитро подмигнул мальчишка.

– Отлично. Только прежде, чем «покупать друзьям подарки», обязательно скажи мне, сколько собираешься потратить. Если это очень дорого… – Софи многозначительно покачала головой: – Вокруг ещё много гидов, возможно, у них более сговорчивые друзья.

– Не переживай, Софи! – заволновался маленький индиец, и его чёрные глаза стали ещё больше, а с лица даже на пару секунд сбежала улыбка. – Ты мой друг, и я всё организую лучшим образом!

– Договорились. А пока я хочу прогуляться к горам.

– Прогуляться к горам? К Горам-Зубам? О, это очень-очень далеко! Пешком не дойти!

– По-моему, это всего пять-шесть километров? Я в студенчестве обожала пешие походы в Крыму, а сейчас так редко выдаётся возможность…

– Да, целых шесть километров! Кто пойдёт туда пешком, только если он не пасёт коз? Мы возьмём велосипеды! Ты, Софи, иди к Старой деревне. Жди меня у озера. А я возьму моего очень надёжного и очень хорошего друга. Правда, он совсем маленький. Ему только исполнилось десять лет, но он отлично знает все дороги и все деревни у гор! Ты иди, но ни с кем не говори! Ничего не покупай! Особенно вино из сока дерева маувы! Плохие люди продают поддельное вино! Скажи, у тебя уже есть свой человек в Кхаджурахо! Жди меня!

Софи хотелось рассмеяться, но она серьезно кивнула маленькому индийцу и неспешно направилась в сторону выхода. Проходя мимо сидящих паломников, садху и просто просящих подаяние, девушка внимательно осмотрелась. Но баба с копной дредов пропал. На месте, где он ещё недавно сидел, остался лишь потёртый кусок картона.

Старая деревня – это совсем другой мир. На центральной улице – «на маркете», как говорили местные – ты понимаешь, что находишься в развивающейся стране не первого эшелона, но при этом видишь вокруг множество атрибутов современной цивилизации. А в Старой деревне у озера ты как будто переносишься на машине времени на сто лет назад. Софи не уставала с удивлением и восторгом смотреть на все мелкие проявления местной жизни. Такой обычной для индийцев и такой чарующей для неё, бывавшей ранее лишь в Европе. Женщины мылись прямо под колонками, сняв сари и натянув до подмышек нижние юбки. Чумазые дети с обведёнными чёрным каджалом глазами бегали голышом. Толстый индиец вытащил лёгкую традиционную плетёную кровать прямо на улицу, чтобы с удобством разглядывать прохожих. Одна старая женщина плела большую плоскую корзину для овощей, рассевшись ровно посередине дороги. Другая здесь же перебирала рис из большого мешка. В горках мусора копались куры, собаки, привязанные к колышкам козы. Услышав недовольное ворчание, Софи оглянулась и поняла, кто так напугал её ночью, – большая свинья с чёрной щетиной вела куда-то поросят.

За деревней на большом поле паслись коровы с буйволами и возвышались два храма – карлика-Ваманы и Вишну-Джавари. Перед храмом Джавари одиноко росло огромное дерево. К нему Софи и направилась, чтобы передохнуть в тени и спокойно подумать в тишине.