Текст книги "Во имя очищения"

Запись 11. Падший ангел

И тут вдруг огонь, синее пламя,

Обвило греховное тело.

Тот ангел порочен и место его

Под ногой самого Люцифера.

– Да что вы за люди? Чего вы хотите?!

Почему невиновный сгорает?! – Раздался отчаянный крик,

Того кто любовью пылает.

23 сентября; 8:15

Я приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. Катя никогда бы не оставила дверь открытой, даже если бы ждала нас. Что, кстати, маловероятно. Свое тридцатидвухлетие девушка праздновать не собиралась. Да что там. Если бы я ее не отговорил, Катя бы уехала еще четыре дня назад. Не понимаю, что на нее вдруг нашло. Я поговорил с Колей, и он сказал, что девушка об отъезде думала аж с июля. Неужели ее действительно так подкосило это дело? Катя, конечно, не самый лучший следователь, но она не такая уж и трусиха. В смысле, страшно нам бывает всем, но чтобы настолько…

– Кать? У тебя дверь открыта… Ты дома? – я сделал шаг вперед, переступая порог. Зоя зацепилась за мое пальто, медленно плетясь следом.

Я редко бывал у Кати дома, а теперь буду бывать тут еще реже. Нет, я буду обходить этот чертов дом стороной!

Я прошел чуть вперед, чтобы мне было видно гостиную. Катя любила там сидеть перед телевизором и заплетать себе косы. У нее были прекрасные длинные волосы. Странно, что и с того дня я запомнил именно их.

Корзинка медленно выскользнула из моих рук, падая на пол. Я услышал позади себя визг Зои. Кажется, она даже отцепилась от меня и налетела на Вику, шедшую в самом конце. Малышка начала плакать и что-то говорить. Такое странное чувство. Мой мозг как будто отказывался воспринимать реальность. Не только то, что я видел перед собой, но и все, что слышал. Я буквально выпал из этого мира, пытаясь спрятаться.

Я бы не сказал, что Катя была идеальна внешне. Ее фигура имела множество изъянов, хоть я никогда и не говорил этого девушке в лицо. Она и так прекрасно знала, что имела немного лишнего веса, что у нее были слегка кривоваты ноги, и что на плече красовался старый уродливый шрам. Катя знала все это и всегда умело прятала под одеждой. Но даже сейчас, когда она была подвешена к потолку, ее тело выглядело как произведение искусства. Полностью идеально. Застыло в немой позе.

Передо мной висело обнаженное тело девушки. Хрупкое, беззащитное, подвешенное на железные прутья, которые цеплялись к потолку на какие-то заклепки. Ее руки, ноги, да и само тело изгибалось, как будто из груди вот-вот что-то должно было вырваться. Волосы были мокрыми и свисали вниз струящимися локонами, как изящные змеи. Голова была запрокинута назад и смотрела прямо на нас. Бледные пухлые губы были слегка приоткрыты, как будто следователь до сих пор хотела что-то сказать, но посмертная немота не позволяла ей этого сделать. Ее глаза закатились, оставив вместо привычной карей радужки лишь белую пленочку. На бледных ледяных щеках застыли кровавые слезы.

Я нерешительно сделал шаг вперед, уже намереваясь поднять руку, чтобы коснуться окровавленных щек, но меня остановил голос Вики. Она лишь окликнула меня по имени, но этого хватило, чтобы я вырвался из морального оцепенения. Впервые за все время, что мы тут находились, меня пробрала дрожь. Теперь я отчетливо слышал плач Зои, и как она умоляла меня уйти отсюда. А я не мог. Не мог отвести взгляд. Не мог поверить, что передо мной висит Катя. Беззащитная и мертвая. Когда я видел Ольгу, это было не так страшно. Я медленно выдохнул воздух, чувствуя, как моя душа резко упала куда-то вниз.

23 сентября; 08:23

Зоя стояла возле дерева, росшее через дорогу. Как только мы вышли из дома Кати, ни она, ни Кирилл не проронили и слова. Я понимаю реакцию Кирилла. Они были давно знакомы и даже встречались, но вот Зоя. Эта девушка пока остается для меня загадкой. Она так боится смерти, но при этом постоянно крутится возле Кирилла. Это нелогично.

Полиция приехала сразу же, как я позвонила. Оперативно же они работают, когда узнают о смерти кого-то из своих. Казалось, что сюда съехались все. Все, кроме Кривошеева. Неужели он так просто оставит это?

Я подошла к Кириллу, сидевшему на обочине и тщательно осматривавшего свою шляпу. Не могу представить, что у него сейчас в голове, но просто сидеть и горевать нельзя. Мы и так потратили слишком много времени на расследование. В итоге это привело к еще одной жертве. Я осторожно присела рядом, внимательно следя за парнем и дожидаясь, пока он первый начнет разговор.

– Забавно получается, правда? Она не хотела праздновать свой день рождения. Хотела уехать. Как будто чего-то боялась… – Кирилл запнулся, а после сжал поля шляпы и прошипел сквозь зубы: – а я ее отговорил…

– Тебе не стоит себя винить. Ты пытался сделать как лучше. Так всегда бывает, и ты это знаешь прекрасно и без меня, – я посмотрела в сторону Зои, которая пинала камни под ногами, тихо хлюпая носом. – Тебе стоит поговорить с ней. Но сначала… ты не мог бы отдать мне разрешение на осмотр? Меня одну не пропустят, а оставлять труп… Катю этим полицейским… Они лишь все напутают.

– Делай, что хочешь, – расстегнув пальто, Кирилл достал небольшую сложенную бумажку, которую несколько месяцев назад Катя оформила для него, чтобы никакие нормы и законы не сковывали нам руки. Иронично, что теперь мы используем ее, чтобы расследовать смерть девушки.

Тело Кати было подвешено при помощи тонких железных прутьев. Такие часто используют на стройках. Они легкие на подъем, но прочные, способны удержать тяжелые материалы. С таким инструментом справится даже ребенок, так что вычислить убийцу по полу или телосложению не получилось бы. Однако дом Кати построен в старом стиле. Потолки высокие. Если брать средний рост человека, то на закреп тела у убийцы ушло бы не меньше получаса. Я осмотрелась по сторонам, замечая диван. Сняв обувь, я залезла на него, просчитывая, сколько секунд у меня на это уйдет. Было бы разумнее воспользоваться диваном, чтобы дотянуться до потолка. Но тогда это отнимает еще больше времени. Выходит, чтобы оформить место преступления, маньяк потратил не меньше часа. В комнате расставлены гадальные свечи, до сих пор горевшие синим пламенем. Очередная символика, как и с ягодами чилибухи? Свечей было полно, они стояли на столе, на полу, на окнах, – везде, где только могли устоять.

Обойдя по несколько раз комнату, я нашла свечку, которая почти уже потухла. Ее воск расплавился, оставив вместо себя небольшую лужицу. Скорее всего, ее зажгли первой. Такие свечи используют гадалки для создания определенной атмосферы. Они горят долго, чтобы не приходилось их менять на глазах посетителей. Потушив свечу окончательно, я вернулась к телу.

Все тело Кати было покрыто небольшими каплями, а волосы оставались влажными. Девушка принимала душ, когда на нее напали. Убийца не счел нужным вытирать тело. Видимо, решил, что это придаст ему блеска.

Привстав на носки, я осмотрела живот Кати, а после надавила ладонью ей на грудь. Грудная клетка была надута изнутри. Такое случается, если легкие наполнены жидкостью. Но возле губ не было никаких следов утопления. Из-за чего же ты умерла?

Наклонившись к лицу Кати, я попыталась раздвинуть ее челюсть и просунула два пальца девушке в рот, касаясь глотки. Конечно. Убийца прекрасно знал, что экспертизу введет в тупик отсутствие причины смерти. Если предположить, что Катя должна была умереть от утопления, то вокруг губ и носа остались бы белые следы выделений. Это естественный химический процесс связи воды и слизи в наших полостях. Однако кожа Кати полностью чистая. Остается два варианта. Первый: убийца намеренно умыл девушку, дождавшись выступления слизи. Но он торопился. Значит, второй вариант: Катя умерла не в своей ванной. Ее не пытались утопить. Так же нет признаков внешнего воздействия, вроде ножевых ранений или ударов тупым предметом.

Я почувствовала что-то твердое и скользкое. Ухватив предмет двумя пальцами, я потянула его наружу. Это оказался небольшой целлофановый пакет, в котором лежала маленькая напечатанная записка с надписью: «Утопай же в собственной любви». Я усмехнулась, вытирая пакет об край своей рубашки. А мне нравится настрой этого человека. Как и в прошлый раз, смысл записки заключен не только в стиле, которым убили жертву, но и в мотивах. Ему нравится с нами играть, но он не хочет, чтобы мы долго думали, вот и оставляет подсказки. А это расследование все больше и больше похоже на компьютерный квест.

Я вновь посмотрела на тело Кати. Я не могла осмотреть ее грудную клетку, пока она висела так высоко. Оставалось только дождаться, пока тело отвезут Коле.

23 сентября; 09:15

После осмотра Викой дома, сотрудники спустили тело и отвезли его к Коле вместе со всеми собранными уликами. Зоя тоже уехала, решив отправиться домой.

И о чем я сейчас думаю? Разве меня не должно волновать то, что Кати больше нет? Или я просто не могу это окончательно осознать? В последний раз когда я терял близкого человека, мне было от силы лет девять. Только вот боль от тех воспоминаний меня терзала до сих пор.

– Есть идеи? – обратилась ко мне Вика, когда мы сели в автобус, чтобы добраться до Коли. Так странно, что куда бы мне ни приходилось идти, каждый раз я пользовался общественным транспортом.

– Может, спросишь об этом у себя? Ты же осматривала дом, – я постарался говорить менее раздраженно. Я понимаю Вику, ее это дело практически не касалось. Катя лишь очередная жертва. Да вот только я бы не хотел сейчас вспоминать ту картину, что увидел. Ну, мне кажется, что не хотел бы.

Вика не ответила мне, отвернувшись. Может, обиделась, может, погрузилась в раздумья. В любом случае, я был рад, что остаток пути меня никто не трогал.

Коля стоял на улице, убрав руки в карманы халата и опустив взгляд на небольшую дорожку перед ним. Мимо ходили сотрудники полиции, перетаскивая коробки с уликами. Если честно, жалкое зрелище. Еще издалека я обратил внимание на лицо Коли. Вроде бы ничего не изменилось, даже есть легкая ухмылка. Но вот его зрачки нервно носились из стороны в сторону. Знаете, как иногда мы можем бегать по квартире в поисках телефона, когда опаздываем на важную встречу? Глаза Коли бегали быстрее раз в сто. Пустые, потерянные и даже испуганные. Боюсь предположить, как я выглядел, когда впервые увидел Катю.

– Ты в порядке? – заговорил я, когда мы с Викой приблизились к нему на достаточно близкое расстояние. В отличие от своих глаз, Коля реагировал намного медленнее. Вся его энергия уползла куда-то вниз. Подняв на меня взгляд, он на какое-то время успокоил зрачки и даже улыбнулся, что выглядело жутко, учитывая его растерянное состояние.

– Конечно в порядке. Видишь, сколько мне работы прибавилось! Ух. Теперь день и ночь буду здесь торчать. А я только собирался отдохнуть. Зато у нас появится больше зацепок на убийцу! Он ведь наверняка наследил больше, чем в прошлый раз. Какова вероятность, что он дважды провернет идеальное убийство? Да и как вообще высчитать вероятность в данном случае?

Несмотря на то, что реагировал Коля медленно, говорил он очень быстро, проглатывая порой окончания. Вскоре я и вовсе потерял нить разговора. Кажется, парень начал разговаривать сам с собой, из-за чего даже перешел на шепот и отвел от нас глаза, которые тут же снова начали бегать из стороны в сторону. Откровенно говоря, я ожидал немного другой реакции. Ну, знаете, грустное лицо, поникший голос, печальные глазки. Сейчас же мне казалось, что я вижу перед собой обезумевшего ребенка, которого закинули в лес и не сказали, что делать.

– Раз у тебя много работы, может, тогда ей и займемся? – Вика взяла Колю за руку, заставляя его тем самым отвлечься от своих мыслей и замолчать. На удивление, голос девушки прозвучал мягче обычного и даже без ноток безразличия, с которыми она говорила со мной в автобусе.

Коля кивнул, приходя окончательно в себя, а после проходя внутрь здания. Возле стен стояли те самые прутья, на которые была подвешена Катя. Забавно, что она бы сама никогда в жизни не согласилась бы на них повиснуть. Она ведь боялась высоты. Я посмотрел на Колю, застывшего перед занавесками, вцепившегося в край ткани и не решающегося пройти внутрь. Они с Катей были очень близки. Я бы сказал, что даже слишком. Не знаю, что между ними было, но мне достаточно того, что они общались со школы. Долгая и светлая дружба, проверенная годами. Почему светлая? Да потому что Катя была на другое не способна. Наверное, среди нас всех она была единственной, кого ни в чем и никогда нельзя было обвинить. Да, иногда Катя была неуклюжей, но она ни разу в жизни не желала никому зла.

– Постарайтесь ничего не трогать, хорошо? Не хотелось бы обвинять вас в причастности к этому убийству, – Коля вновь засмеялся, даже не посмотрев на нас. Я взглянул на Вику, она тоже смотрела на меня. Лучше бы Коля орал и плакал, чем это. Ведь в дальнейшем ему будет только хуже. Ты ведь тоже об этом подумала?

Снова эта комната. С июня месяца прошло столько времени, и я бывал здесь уже неоднократно. Но я никогда не думал, что на операционной кушетке может оказаться кто-то из моих знакомых. Кто-то вроде Кати. Она неподвижно лежала, закрыв свои карие глаза. Ее щеки вытерли от крови, а рот был лишь слегка приоткрыт. Казалось, что даже ее губы наполнились привычным алым оттенком. Если бы сюда зашел кто-то незнакомый, он бы мог подумать, что девушка просто неподвижно спит. Тихо, мирно и непробудно.

Хотя кого я обманываю. Трупное окоченение, опухоли и темные подтеки выдавали посмертное состояние. Однако я всеми силами пытался их игнорировать. Не замечать. Продолжать видеть в Кате нотки жизни.

Мы с Викой встали возле стены, наблюдая за тем, как Коля проходит к столу с приборами и перчатками. Он намеренно не поворачивал голову в нашу сторону, в сторону кушетки, смотря под ноги и вновь что-то бубня с улыбкой себе под нос.

– Могли ведь использовать и этиленгликоль. Это было бы логичнее и… – я заметил как руки Коли судорожно дрожат, пока он пытается надеть на них перчатки. Жалкое зрелище. Вика отошла от стены и, подойдя к парню, помогла ему с перчатками, чем заставила его замолчать. Даже улыбка, которая держалась на лице парня все это время, куда-то резко пропала, сменившись на недоумение. Кашлянув, Коля нахмурил брови и прошел к кушетке. Вика проследовала за ним, прикладывая руку к его спине и как будто слегка подталкивая вперед.

Коля выпрямился, пробегаясь взглядом по мертвому телу Кати. Он внимательно все осматривал, при этом не притрагиваясь к девушке. Да и взгляд у него был не как раньше. Эта не та оценка трупа, которую я видел до этого. Это был взгляд утратившего человека. И я сейчас говорю не про материальные вещи. Даже не про жизнь Кати. Коля потерял что-то большее. Не просто друга или любимую. Это больше похоже на потерю веры. Веры во что-то доброе и светлое, в мечты о ярком будущем. Потеря надежды и уверенности в завтрашнем дне.

Я не верил собственным мыслям. Невозможно так нуждаться в постороннем человеке. Но я продолжал об этом думать, поскольку видел собственными глазами. И результатом того дня стал лишь один итог: Коля был единственным, кто действительно оберегал Катю, и кому она была нужна. Уверен, что она сама себя так не ценила, как это делал ее он.

Коля осторожно поднял руку, готовясь прикоснуться к грудной клетке девушки, но, не дотронувшись до ледяной кожи, он остановился, переводя взгляд на ее лицо. Опустив руку обратно, судмедэксперт сжал уже бледную и окоченевшую руку мертвеца. На какой-то миг в комнате повисла полная тишина. Мы с Викой не решались вмешаться. Да и это было бы неправильно. Кто мы такие чтобы влезать в это. Жаль только, что тишина длилась недолго. Раздался глухой треск – Коля ударил ногой по кушетке, переломив тонкую деревянную подпорку. Благо, кушетка не упала, но мы с Викой тут же вздрогнули от неожиданности.

Коля наклонился вперед, так что его волосы упали на глаза, закрывая часть лица. Первоначально я слышал лишь глухой скрежет зубов, который после перерос в скулеж. Последовал второй удар. Теперь парень ударил кулаком по краю кушетки, чуть не задев руку трупа. Дайте ему больше силы, и он тут все переломает. Только вот когда я хотел уже вмешаться, Вика показала мне ладонь, приказывая тем самым остановиться. Почему она не хочет помешать ему?

– Дура! Кто тебя просил в это лезть! – Коля впервые закричал, продолжая скрипеть зубами. Это было больше похоже на вопль, который вскоре начал сопровождаться слезами, медленно стекавшими вниз по щекам, а после падающими небольшими капельками Кате на кисть, за которую Коля до сих пор держался. – Я ведь говорил тебе, что это не твое! Предупреждал! Почему ты такая непослушная?! Теперь довольна?! Ты этого хотела?!

Пошатнувшись, Коля упал на колени, все так же не поднимая головы. Вцепившись в кисть Кати обеими руками, он свесил ее вниз и прижал к себе, касаясь бледной и холодной кожей своей шеи и щеки. Истерический плач, вопль и стон даже не собирались утихать. Но, кажется, парень окончательно потратил все силы на крик и замолк. Я стоял всего в паре шагов от этого зрелища, но никак не мог поверить, что это все правда. Не испытывают люди подобных чувств! Это бред!

Когда рев начал потихоньку затихать, Вика присела на колени, дотрагиваясь до плеча Коли. Она как будто оценивающе проверяла, как подавленный судмедэксперт отреагирует на посторонние воздействия. Ничего. Он как будто ее даже не заметил. И девушку это удовлетворило. Подозвав меня, она вместе со мной осторожно отцепила Колю от руки Кати и, взяв за плечи, помогла мне вывести его из комнаты, наглухо задернув за нами занавески.

23 сентября; 15:40

Коля отказывался говорить и все это время просидел за столом, положив голову себе на руки и отвернувшись от нас. Вика постоянно возилась вокруг него, спрашивая, чего он хочет. Пару раз приносила ему горячий чай, который через полчаса выливала. Кем бы эта девушка ни была, но порой в ней все же просыпались нотки сочувствия и заботы. В такие моменты я все больше и больше сомневался, что Вика может быть серийным убийцей.

Я сидел на стуле возле выхода, слушая, как Вика о чем-то пыталась поговорить с Колей. О чем-то отвлеченном. За все это время она ни разу не заговорила о Кате, да и о работе в целом. Я бы не справился. В какой-нибудь момент я бы обязательно задел бы эту тему. И тогда все могло бы стать только хуже.

Подойдя ко мне, Вика дернула меня за плечо, после чего позвала за собой на улицу. Стоило нам выйти, как она прикрыла дверь и томно вздохнула, выдыхая накопившуюся усталость.

– Так дело точно не пойдет. От Коли сейчас никакого толку, а у нас там труп пропадает! – цокнув, Вика начала раздраженно стучать ногой по каменной плитке.

– Может, тогда обратимся в полицию? Объясним ситуацию.

– Пока полиция сообразит, что нужно делать, от тела Кати ничего не останется. Мы снова попросту теряем время! – опустив голову, Вика посмотрела на свою перебинтованную правую руку. – Я немного знаю судмедэкспертизу, но мне нужна помощь. С одной рукой я не проведу должного вскрытия и анализа. К тому же моих знаний может оказаться недостаточно. У тебя нет знакомого, кто бы мог нам помочь?

Ох… Есть такой знакомый, но беспокоить его по такому поводу… Да и я бы не хотел его во все это впутывать. Но в чем-то Вика была права. У нас действительно не было времени. Тело Кати нужно было осмотреть сегодня же, иначе многие детали могли попросту сгнить. Я безнадежно кивнул, думая уже, как уговорить своего знакомого, чтобы он согласился принять в этом участие.

– Хорошо. Тогда ты поезжай за ним, а я отвезу Колю домой. Оставлять здесь его нельзя, а отправить одного неразумно. Я в таком состоянии ему бы даже переключать каналы на телевизоре не доверила, – Вика развернулась и собиралась вернуться к Коле, но я остановил ее, схватив за запястье.

– Разве тебе не должно быть все равно? Он ведь тебе никто. Откуда такая забота?

– А что, по-твоему, я должна молча стоять в стороне и наблюдать? Или насильно заставлять его работать? Я видела, как люди ломаются. Как они трескаются, словно фарфоровая чашка. И в таких случаях никакой клей с добрыми словами не поможет. Единственное, что может спасти – действия, которые не дадут этой чашке упасть.

23 сентября; 15:58

Приближаясь к автобусной остановке, я заметил впереди знакомую, которая судорожно поправляла шарфик. Большая голубая шляпа, розовое пальто, напоминающее по форме платье и украшенное белым мехом, высокие сапожки с маленькими бубенчиками, длинные перчатки и золотистые волосы. По-моему, из всего нашего города под такое описание могла подойти только одна девушка – Елена. Что примечательно, они с Викой полные противоположности. Если мою соседку никто и никогда не замечал, то к Елене всегда было приковано все внимание. Ее просто было невозможно не заметить. Особенно на пустой автобусной остановке.

– Давно стоишь? – начал я, вставая рядом и поднимая взгляд на часы, которые висели у дороги. Девушка явно не ожидала меня здесь встретить, из-за чего сначала перепугалась, а после отвела смущенно взгляд. Часть ее лица снова была скрыта за медицинской маской. И не жарко ей постоянно в ней ходить?

– Нет… Минут десять. Я немного не успела на автобус…

Говорить с Еленой было тяжко. Внешне она очень милая леди. Но вот ее застенчивость на корню режет любые темы для разговоров. Она ведь толком не отвечает. Лишь кивает или что-то тихо лопочет.

– А ты разве в город не с сестрой приезжаешь? Мария говорила, что тебе нежелательно ходить одной, – Елена, видимо, не ожидала от меня такого вопроса. И он ей был крайне неприятен. Опустив голову, девушка начала перебирать пальцы, как будто чего-то испугалась.

– Я приезжала к знакомому. Сестра в курсе, так что… – Елена вцепилась ноготками себе в кисть, из-за чего мне показалось, что она вот-вот порвет перчатки и пронзит свою кожу. Благо, ее отвлек приближающийся автобус, на ступеньки которого она ловко запрыгнула, когда водитель открыл двери. – Вам незачем так переживать на мой счет. Лучше беспокойтесь за себя. В городе нынче неспокойно.

Сказав это с легкими нотками улыбки, Елена прошла внутрь автобуса. Я проследил за ней до того момента, пока она не села на одно из свободных мест у окна. Автобус издал тяжелый глухой скрежет, двери закрылись, и машина медленно двинулась вперед. Что она имела в виду? С чего вдруг ей такое говорить? Я почувствовал вибрацию в кармане и достал телефон. Это было сообщение от Вики: «Ты уже поговорил со своим знакомым?» Точно. Черт, я надеялся, что он согласится. Иначе мне самому пришлось бы помогать Вике со вскрытием.