Текст книги "Убийство в Café de flore"

6

В Париж приехали вечером. Хотя все были уставшие, друзья все же не смогли пройти мимо уже ставшего любимым Сafe de Flore. Им пришлось выстоять небольшую очередь, чтобы занять столик на террасе. Алекс незаметно осмотрелся вокруг, ведь если за Мадлен следят спецслужбы, значит – дело серьезное, и агент должен следовать за ней повсюду. Этот факт означал, что он и Кэтти так же под подозрением. «Ну и дела! Вот влипли!» – подумал он, улыбаясь девушкам. Мысленно отец Алексий прочел короткую молитву, чтобы взять себя в руки. Почему-то именно сейчас он вспомнил отрешенно-удивленное лицо Епископа, после своей исповеди.

Подруги о чем-то мило разговаривали, словно и не было ничего из пережитого. Алекс заметил, как в конец очереди встал какой-то мужчина в бейсболке, джинсах и сразу уткнулся в мобильный телефон. Затем подошли еще люди: счастливая молодая пара, за ними – так же подозрительный молодой человек в очках и костюме. «Теперь мне повсюду будут мерещиться агенты» – подумал он, а вслух спокойно сказал девушкам что-то о прекрасном вечере.

После фруктового десерта решили, что Кэтти снова попытает счастья и расспросит консьержа о Вивьен. Оставалось неизвестным – во сколько модель пришла домой 17 августа. Кроме всего прочего, Кэтти хотела сделать фотосессию в этом знаменитом кафе. Мадлен пообещала привести известную модель – одну из своих подруг. Все, обсудив, друзья заказали еще чай и бисквиты.

Луна и звезды перемешались в вечернем Париже с сияющими лампочками в кафе, пятнами желтых фонарей, запахами кофе, духов и горячего хлеба. Теплый вечер накрыл город и его обитателей мягким палантином, предоставляя уют и роскошь эксклюзива ткани. Наслаждение последним предусматривало полное отрешение от всех проблем и обязательное очарование, сродни медитативному состоянию. Все кто попадал в мерцающие сети господина Вечера – парижского франта-фокусника, неизбежно оказывался его узником на всю оставшуюся жизнь. Не избежав этой участи, друзья засиделись в кафе до полуночи.

Уже уходя, Алекс сделал недозволенное, – нарушив магию вечера. Он напомнил Мадлен про возможные «жучки» и об осторожности.

– Наоборот, я пытаюсь забыть об этом, – сказала девушка тихим голосом и ее улыбка сразу же исчезла с лица.

Кэтти с неодобрением посмотрела на Алекса, а затем, пытаясь подбодрить Мадлен, предложила переночевать у нее, на что подруга с радостью согласилась.

Немного постояв в тени навеса и, наблюдая, как девушки удаляются, Алекс еще раз убедился, что за ними никто не следит. Затем он направился в свой отель. Два подозрительных типа остались в кафе. Однако какое-то странное предчувствие не отпускало отца Алексия. Зная себя уже неплохо, он предположил, что Дух Святой или интуиция, явно что-то пытаются ему сказать. «Господи! Ну, намекни хотя бы!» – подумал он.

Выйдя из лифта, девушки подошли к двери. Мадлен, уже вытащив ключи из сумочки, вдруг вскрикнула, зажав себе рот и, отпрянув назад, словно увидела привидение. Дверь была слегка приоткрыта.

– Ты точно помнишь, что закрывала ее? – спросила шепотом Кэтти. Побледневшая девушка кивнула в ответ головой. Кэтти дрожащей рукой достала из сумки маленький фонарик и, приготовившись войти, скомандовала подруге:

– Стой здесь, звони в полицию, Алексу. Я зайду сама. Если что – кричи. Понятно? – Мадлен лишь едва заметно кивнула, онемев от страха.

Кэтти бесшумно вошла в квартиру. Сердце ее усиленно стучало. Она напряглась, как зверек перед прыжком. Зрение и слух были обострены. Неожиданно на фоне окна, освещенного лунным сиянием, возник силуэт человека и здесь же переместился к двери, ведущей в сад на крыше. Кэтти на секунду замерла. Затем, сама не ожидая от себя такого поступка, закричала на родном языке:

– Стой, мерзавец, стой, я буду стрелять! – Спохватившись, закричала на английском, но как будет «стрелять» – не знала ни на английском языке, ни на французском. Да и пистолета у нее не было.

Послышался звук разбитого горшка где-то в садике Мадлен, потом упало что-то еще. На ходу включив свет, девушка следом выскочила на крышу. Она заметила, как перепрыгнув через ограждение, вор уже бежал по крыше и приближался к запасному спуску.

– Стой! – кричала Кэтти, но было уже поздно. Незнакомец исчез. Кэтти устало опустилась на деревянную лавочку в садике. Колени ее дрожали. Казалось, сердце переместилось в виски. Ее тошнило. Подошла Мадлен и присела рядом.

– Как ты? – спросила она. Не дождавшись ответа, она обняла за плечи подругу. – Что бы я без тебя делала, дорогая? Ты такая смелая!

– Ты вызвала полицию?

– Да. Алекс так же уже спешит. Представляю, что скажут мне завтра соседи!

– Не думай об этом. Лучше посмотри, что исчезло.

Войдя в квартиру, они увидели, что книги были раскиданы, вещи из комода и шкафов вытащены. Ящики письменного стола валялись на полу, некоторые были выдвинуты.

– Сундучек! – воскликнула Мадлен и бросилась к буфету, возле которого стоял антикварный расписной сундук. Он оказался открытым. Все содержание его так же валялось на полу – старые игрушечные медведи, куклы, открытки, фотографии, кружевные салфетки, воротнички, винтажные перчатки и украшения. Мадлен встала на колени и стала собирать разбросанные вещи.

– Нет, нет! Оставь, ничего не трогай. Полиция должна все увидеть, как есть. Посмотри, чего не хватает.

– Здесь было все самое ценное для меня. Нет пачки маминых писем. Еще пропали перевязанные красной лентой ее открытки к праздникам. – Мадлен села на пол и закрыла лицо руками. Ее голова кружилась. Она кусала губы, чтобы не разрыдаться.

– Вы ничего не трогали? – Алекс стоял на пороге, оценивая ситуацию. За окном послышалась сирена полиции. Затем – скрежет старого лифта и топот ног. Стали открываться соседние окна, и сонные недовольные голоса вопрошали, что случилось.

– У нас – пара минут. – Алекс был собран. Кэтти поняла и в двух словах объяснила ситуацию.

– Зачем так рисковать? У вора мог быть пистолет! – Он резко провел ладонью по своим туго стянутым в хвост волосам. – Слава Богу! С вами все хорошо.

Не успел он договорить, как открыв двери настежь, вкатился, как колобок комиссар полиции. Стриженая голова под «ежик» смешно подчеркивала неправильную грушевидную форму его лица. Маленькие усики, как щеточки торчали в разные стороны. Черные глазки шарили по квартире, просматривая каждый метр.

– Кто потерпевший? И что здесь произошло? – сразу приступил он к делу.

За ним едва поспевал молодой человек – высокий и худощавый. Однако приятной наружности и со старомодной прической на косой пробор. Алекс сразу отметил про себя, что он – помощник комиссара и изо всех сил карабкается по карьерной лестнице.

– Ограбление? – строго спросил комиссар.

Мадлен предстала перед ним с видом нашкодившего ребенка:

– Да, месье. – Комиссар Бодлен смерил ее неодобрительным взглядом и, скривив рот в сторону, процедил:

– Рассказывайте. – Выслушав рассказ Мадлен, он несколько секунд молчал, обдумывая ее слова. Затем, не поворачивая головы, официальным тоном приказал помощнику, записывающему уже о событии в блокнот, пригласить свидетелей и опросить. Сам комиссар, стараясь поскорее закончить обычный докучливый вызов, начал осмотр.

Подошла Кэтти и повторила историю. Помощник комиссара внимательно слушал ее, записывая факты.

– Не уверена, но, кажется, это был мужчина. На крыше было темно. Молодой или средних лет, так как очень хорошо бегает и одним махом взял барьер.

– Барьер? – переспросил помощник комиссара, с любопытством посмотрев на Кэтти.

– Именно. Так как садик огорожен кованным невысоким забором. Посмотрите сами.

Он усмехнулся:

– Еще успеем. А вы наблюдательная девушка! Кстати, можете меня звать просто Антуан, мадмуазель Кэтти. А это моя визитная карточка. Звоните в любую минуту. – Он мило улыбнулся и направился к комиссару.

Подойдя к Алексу, комиссар Бодлен смерил его снизу вверх презрительным взглядом и неохотно, выполняя лишь свой долг, спросил:

– А Вы кто, месье? Сосед или кавалер одной из девушек?

– Простите, не понимаю, сэр.

– Так Вы англичанин? – переспросил на ломанном английском комиссар, еще больше переполняясь презрением. – Антуан, выясни!

– Мы друзья Мадлен, – поспешила объяснить Кэтти Антуану. – Приехали из Украины.

– О, Украина! Крым, Евровидение, Шевченко, Клычко!

– Да. – Терпеливо выждала Кэтти, демонстрируемые познания о ее стране полицейским. – Это священник-ортодокс. Его зовут Алексей Вронский. Он приехал сюда, как и я по вызову нашей подруги француженки Мадлен. Проверьте. Вот мои документы.

Помощник комиссара тут же объяснил шефу ситуацию, возникшую с друзьями хозяйки квартиры. Комиссар, исследовавший место преступления, снова подошел к отцу Алексию и уже другим взглядом смерил его с головы до ног. На этот раз в его глазах было любопытство и снисходительность. Вернувшись к Мадлен, он скучным и насмешливым голосом произнес:

– Так Вы говорите, мадмуазель, что вор украл только пачку открыток Вашей матери? Перевязанных красной ленточкой? Хм-мм. Кхэ-кхэ. – Он откашлялся, скрывая смех. Затем подошел к девушке с другого бока, причмокнув в раздумье, и снова переспросил:

– Вы уверены, мадмуазель? А медвежонка или куклу вор не украл? – Он усмехнулся. Однако это разозлило Мадлен. Она резко повернулась к инспектору, и, глядя ему прямо в глаза, сказала нарочито громко:

– Я говорю лишь о фактах. Но к Вашему сведению, для меня эти письма и открытки, перевязанные красной ленточкой, как Вы язвительно заметили, месье комиссар, – дорогая память. Это все, что осталось от моей покойной матери. – Слезы снова готовы были пролиться горным потоком и Мадлен, резко отвернувшись, отошла к Кэтти. Та обняла ее и попыталась успокоить.

– Ладно, ладно. Простите мадмуазель. Я не знал. Еще раз приношу свои извинения. – Комиссар не любил женских слез и, кивнув помощнику, чтобы тот уладил дело, продолжил осмотр, выйдя из мансарды на крышу.

Оформив протокол и сказав обычное: «Если что-то еще вспомните…», помощник комиссара не ожидал, что это будет так быстро. Кэтти словно очнулась ото сна:

– Мадлен, расскажи им о первом ограблении этой квартиры, о подпале дома и проникновении туда.

– Ришелье – не их парафия. В городе действует для раскрытия преступлений Национальная полиция, а в сельской местности и в маленьких городках – Муниципальная и Жандармерия. – Пояснила подруге Мадлен.

– Было еще одно проникновение в квартиру? – Помощник комиссара уже стоял перед девушками с блокнотом и приготовился записывать.

– Да. – Мадлен рассказала.

– Но почему Вы ничего не сказали сразу?

– Потому что «наличия преступления» не было! Ничего не украли, кроме маленькой дешевой брошки.

– Но ведь все-таки украли! – Антуан сделал ударение на последнем слове. Он был дотошен в своей работе. – И так, опишите мне эту Вашу брошь, мадмуазель.

Подошедший Алекс, услышавший разговор в переводе, благодаря Кэтти, добавил:

– Простите, за то, что встреваю, сэр. Но мне кажется, важным сообщить тот факт, что в городе Ришелье, где у мадмуазель дом, были найдены «жучки». А это, как Вы понимаете, стоит денег и полиция просто так прослушивать никого не будет. Подозреваю, что действует агент, но с какой целью? Возможно, если вы поищите, здесь так же найдете подслушивающие устройства. Тогда, думаю, комиссар рассмотрит второе проникновение в квартиру и весь этот беспорядок под иным углом зрения. – Прищурившись, и глядя на застывшего младшего офицера в упор, как бы в задумчивости, Алекс тихо с расстановкой проговорил:

– Кто-то, что-то искал очень важное. Как Вы думаете?

Его слова произвели действие. Сорвавшись с места, Антуан принялся обшаривать мебель и все уголки мансарды. На кухне за шкафчиком он нашел жучок, под кроватной тумбочкой – еще один. Он тщательно и профессионально просмотрел все возможные их местонахождения. Аккуратно положив находки в полиэтиленовый мешочек, Антуан поспешил с ними к комиссару.

– Неплохо, неплохо, Антуан! Но ведь все равно состав преступления смешной!

– Это второе проникновение, месье. Первый раз украли брошь. А если подумать, некоторые старые открытки могут дорого стоить.

– А ты прав,.. х-мм, прав, младший офицер. – Комиссар стал тереть мочку левого уха. Антуан знал, что так он делал всегда, когда думал о чем-то приятном.

– Вы подадите рапорт о моем повышение, месье? – Мягко спросил помощник комиссара, воспользовавшись ситуацией.

– Может быть, может быть… – Пробормотал себе под нос комиссар. – Надеюсь, нас не зря вызвали ночью.

Наблюдающие за этой сценой подруги переглянулись и одновременно вопросительно посмотрели на Алекса. Встретившись с их взглядами, он усмехнулся и отвел взгляд в сторону.

Когда полиция ушла, Кэтти съязвила, обращаясь к другу с милой улыбкой:

– Какие умные «жучки»! Возможно, это последние разработки нано-технологий? Сами пошли и прилепились там, где их должны были найти полицейские. Это ж надо! А еще они очень похожи на те, которые мы нашли в Ришелье! И, надеюсь, на них нет наших отпечатков. Алекс, как ты считаешь?

– Не пропадать же «добру»! – улыбнулся он. – И… о каких отпечатках ты говоришь? На двух, точно нет моих отпечатков, а на третьем – может быть кто-то и оставил. Потому что я его не пристраивал. Он уже был здесь. Только не говори…

Мадлен, стоящая рядом запротестовала:

– Говорите на английском, а не на своей тарабарщине! – И уже тихим голосом спросила:

– Кэтти, речь шла о «жучках»? Ведь так? Удивляюсь, когда Алекс успел их прилепить? Изумительный трюк! Спасибо.

– Надеюсь, теперь они обратят внимание на это «дело». – Уверенно сказал Алекс. Про себя же, он попросил у Бога прощение за эту маленькую ложь, а за одно, и поддержку у Святого Духа. Пожелав девушкам спокойной ночи, он оставил их.

– Ой! Пюре! – Мадлен состроила рожицу в след отъезжающей полицейской машине, выглянув в окно, и сразу же объяснила:

– Это значит – «опера». Мы так их называем. Еще полицейского дразним – «флик».

– Флик! – Крикнула Кэтти в ночное пространство.

– Флик! – вторила ей Мадлен, и девушки рассмеялись. Они смеялись захлебываясь, долго, до слез. Перегибаясь, хватались за животы, морщась от коликов, хохотали до изнеможения. Затихали, но, посмотрев друг на друга, снова начинали смеяться. Словно новая стихийная волна, поднявшись изнутри, заставляла их это делать. Потом внезапно Мадлен остановилась, вытирая слезы. Кэтти еще охала от смеха, словно всхлипывала, но потом, облегченно вздохнув, перестала смеяться.

– Что это было? – Спросила она у подруги?

– Не знаю. Но стало легче. – Ответила та, печально улыбаясь.

Луна на ночном небе Парижа, выглядела, как еще один фонарь. Алекс шел по тихой улице и просто наслаждался короткой прогулкой до своего отеля. Он умел быстро забывать, «переключаться» и оставаться «нейтральным» – без эмоций и чувств. Длительные тренировки даосскими практиками не прошли бесследно. Он снова вспомнил странное выражение на лице Епископа, появившееся после того, как он исповедовался ему. Его Преосвященство узнал о его тайне.

Какое-то время Алекс всматривался в небо Парижа, на котором из-за яркой иллюминации было сложно рассмотреть звезды. Вдохнул глубоко воздух, почти везде в городе пахнувший цветами, и улыбнулся лишь уголками рта. Да, в тот день визит высокопоставленного лица высокой степени священства был неожиданным. Алекс понимал, что он приехал с проверкой. Все же на исповеди признался Его Преосвященству, что не считает духовные практики «грехом». Ведь первые христиане так же стояли в столбе, как даосы по многу часов, совершенствуя себя.

Почему Епископ его не уволил? Сейчас это было уже не важно. Завтра у него сложный день – подписание договора с фирмой-заказчиком, ради которого он приехал сюда. Вспомнив начало ночи, приезд полицейских, Алекс усмехнулся: «Мда-а… Еще Мадлен».

Расследование, связанное с француженкой, развивалось совершенно иначе, чем он ожидал. Загадка, стала интересовать его и при всем желании «быть сторонним наблюдателем», все больше вовлекался в это дело. «А Кэтти молодец! Смелая и находчивая девушка», – подумал Алекс, и тепло разлилось по его телу. «Приятная ночь» – отметил он про себя, забыв обо всех недавних приключениях.

Утром, не спеша вставать с кровати, Мадлен обзвонила подруг-моделей. Для фотосессии в Сafe de flore лишь одна из них – ее давняя подруга, оказалась свободной в это время.

– Нам повезло! Клеманс Санье согласилась сегодня позировать! – Радостно сообщила она Кэтти, готовящей завтрак в кухне. – Мы должны занять столик и в три часа дня ожидать ее в нашем кафе. Она, как всегда задержится. Это – ее стиль.

Девушки накрыли стол для завтрака в саду на крыше, среди цветов. Наслаждаясь видом на Париж и Эйфеливую башню, они изредка переговаривались, отпивая из чашек горячий кофе.

– Счастливая ты, Мадлен! Видишь это каждый день, за исключением времени, когда ты в Ришелье. Однако я уже скучаю за Киевом! – рассмеялась Кэтти. – Знаешь, он местами очень похож на Париж, да и история его так же очень древняя. Что скажешь, подруга?

Мадлен не отвечала. Она сидела, задумавшись, по привычке обмакивая круассан в кофе. Кэтти снова окликнула ее. Мадлен подняла свои огромные глаза-вишни – в них была глубокая печаль.

– Что случилось, дорогая? – испугалась Кэтти.

– Прости. Почему-то такая тоска на сердце. Мне кажется, что сегодня со мной что-то случится… – Мадлен заплакала. Кэтти обняла ее, успокаивая. Потом, словно спохватившись, весело спросила:

– Мадлен! Ты не сказала ничего о моем коронном блюде! Как тебе «Ленивые вареники»? Меня научила готовить это блюдо бабушка. Если хочешь, я тоже тебя научу. Их делают очень быстро!

– Как ты сказала, они называются? «Ленивые»?

– Ну, да! Для лентяев, которые не любят готовить.

– Значит, для меня. – Мадлен засмеялась, в то время как слезы продолжали течь по ее щекам. – О, Кэтти, я так благодарна тебе за твой приезд и поддержку!

– Успокойся, дорогая. Все будет хорошо. Верь мне. Алекс обязательно разберется, в чем тут дело. – Вытирая салфеткой, мокрое лицо Мадлен, утешала подругу Кэтти.

7

В назначенное время 24 августа девушки уже сидели в Сafe de flore на втором этаже. Кэтти решила, что желтые диваны и цветы за окном – это то, что нужно для съемки. На всякий случай столик на улице заняли так же. Кэтти сделала несколько снимков Мадлен в темных очках, изменив ей прическу, но нужно было новое лицо. Осталось дождаться Клеманс. Мадлен благосклонно отзывалась о подруге, перечисляя ее показы у знаменитых кутерье и обложки глянцевых журналов. Используя по-деловому время ожидания, девушки нашли самые удачные уголки в кафе для съемки и, сделав заказ, спустились вниз.

Клеманс Санье, опоздав на полчаса, как и предсказывала Мадлен, почти вбежала в кафе. Еще издали, увидев подруг, она помахала им рукой. Высокая и очень изящная, Клеманс обладала странной индивидуальной красотой, которую нельзя было назвать классической, но которая притягивала взгляды.

Усадив модель за столик на террасе, Кэтти сразу сделала несколько кадров. Потом выстроила мизансцену вместе с Мадлен. Затем фотографировала подруг в кафе на фоне улицы. Они держала вазочки с мороженым и, смеясь, лакомились им. Кэтти быстро перемещалась от места к месту, находя новые интересные кадры, заставляя моделей менять места, шляпки и композиции. Кто-то из посетителей, узнав Клеманс, попросил автограф, потом – фото на мобильный. Поняв, что они стали привлекать внимание и это мешает работе, Кэтти пригласила подруг на второй этаж.

Желтые диваны и цветы действительно вносили нотку мажорного настроения в фотосессию. Кэтти вдохновенно фотографировала девушек отдельно и вместе. Мадлен, заставляя позировать по-своему, делала дополнительные снимки. Наконец, решив сделать паузу, девушки заказали кофе и, расположились удобно на диванах.

Юный официант, мило улыбаясь, поставил кофе и десерты перед ними. Кэтти заказала себе кофе-глиссе, девушки – кофе со сливками для Мадлен и с корицей без молока – для Клеманс. Смеясь над какой-то шуткой, Клеманс начала с фруктового десерта. Мадлен, увидев в кофе попавшую соринку скривилась:

– Хорошо, что не муха! Что-то попало, фу! – Отставив чашку, она уже хотела подозвать официанта, но, будучи в хорошем настроении, Клеманс, засмеялась:

– Вредина! Не порть симпатичному парню карьеру. Возьми мой кофе. Ты ведь любишь с корицей? Я не такая брезгливая, как ты! – С этими словами она передвинула чашки. Взяв кофе со сливками себе, Клеманс состроила рожицу Мадлен, и они продолжили разговор, плавно перетекший о проблемах в модельном бизнесе. Кэтти рассматривала получившиеся кадры в своем фотоаппарате, редко вклиниваясь в разговор.

Неожиданно Клеманс замолчала и, сказав, что ей почему-то нехорошо, пыталась встать, но не смогла.

– Голова сильно кружится, – сказала она, облокотившись на спинку дивана. – Не понимаю, что со мной. Тошнит. Душно. Нечем дышать… – Лицо Клеманс, словно выбелили мелом. На лбу появились капельки пота. Девушки переглянулись. В их глазах был испуг и непонимание.

Мадлен принялась обмахивать подругу салфетками. Кэтти побежала к официанту попросить стакан воды. Когда она вернулась, Клеманс стало хуже. Девушка открыла огромные глаза и тихо произнесла всего лишь два слова:

– Мне… страшно.

Кэтти позвала на помощь. Официант стал возиться, открывая бутылку с минеральной водой, и Кэтти это стало злить.

– Стакан воды, обычной! – крикнула она перепуганному официанту. – Вызовите скорую!

Мадлен держала голову Клеманс, – у той было сильное слюноотделение и приходилось все время вытирать ее рот. Кэтти нащупала пульс, он едва прощупывался. Клеманс была без сознания. У нее начались судороги. Кэтти боялась, что вслед за ней, рухнет побледневшая Мадлен.

Перепуганный юный официант, стоял со стаканом воды. Не зная, что делать, он хотел убрать посуду. Вовремя заметив его действия, Кэтти остановила его. Наклонившись к кофейной чашке, с которой Клеманс пила, она почувствовала горький запах миндаля. Машинально она набрала номер телефона Алекса:

– Немедленно сюда, в наше кафе, пока не приехала полиция. Клеманс умирает.

– Она не дышит! Кэтти! – Мадлен сама была на грани обморока. – Клеманс, Клеманс!

Кэтти пыталась нащупать пульс, потом приложила ухо к сердцу. Она делала это больше для очистки совести. Потому что сразу поняла – Клеманс Санье нет с ними.

– Мадлен, Клеманс умерла. – Тихо сказала Кэтти остолбеневшей девушке. Затем, обняв ее, она увела подругу и усадила в другом месте кафе.

Юный официант по-прежнему стоял в застывшей позе со стаканом воды. Кэтти молча взяла у него стакан и напоила Мадлен. Затем усадила остолбеневшего официанта. Налила ему минеральной воды. Она не спешила вызывать полицию. Кто-то это обязательно сделает из персонала, толпившегося в зале. Главное, чтобы успел Алекс. Вдруг что-то вспомнив, Кэтти встала и быстро подошла к выходу, ведущему вниз на лестницу.

– Отсюда не должен никто выйти до приезда полиции! Ничего не трогайте на месте преступления! Полицию уже кто-нибудь вызвал? – Она говорила уверено и властно, не узнавая свой голос и себя. Словно это действовал кто-то вместо нее. Кэтти удивило то, что она нечего не чувствовала…

К ней подошел администратор и спросил, по какому праву она распоряжается. Есть ли у нее удостоверение ее полномочий или вообще какой-либо документ. Она ответила ему безучастно и спокойно, как робот в автоответчике:

– Месье, совершенно преступление. Сейчас сюда приедет полиция. Но до появления должностных лиц преступник может уйти только потому, что Вы, месье, вместо того, чтобы действовать в интересах полиции, пытаетесь выяснить кто я такая. Лучше поставьте кого-нибудь на задний выход. И как можно скорее, пожалуйста. – Как ни странно, он послушал ее, вероятно, осознав всю серьезность ситуации.

Подошедший Алекс коротко спросил без приветствия:

– Где Клеманс? – Кэтти кивнула головой в сторону желтого дивана возле окна, там стоял персонал кафе и кое-кто из клиентов.

– Врачи есть из присутствующих? – спросил он, проверяя пульс. Кто-то ответил на французском, что скорая уже едет. Алекс понял содержание ответа. Как и Кэтти, он наклонился над чашкой, втягивая запах ноздрями. Запах горького миндаля еще присутствовал.

– Кто подавал кофе? – спросил он на английском. – Юный официант, по виду которого было видно, что он еще не пришел в себя от происшедшего, подошел к нему.

– Я обслуживал этот столик, сэр.

– Вы ничего не заметили странного?

– Нет, сэр. Как обычно на кухне приготовили кофе, и я принес его девушкам. Помню хорошо заказ: один с корицей, другой – со сливками, третий – кофе-глиссе и три десерта. Потом одна из девушек попросила воды, а потом… самая высокая из них… Ей стало плохо… Она, кажется,.. Простите, сэр. В моей жизни такое впервые.

– Постарайтесь полицейским давать четкие показания, – это мой Вам совет. – И Алекс без колебаний отправился на кухню. Для него было важно до приезда полиции сделать максимум в расследовании.

– Кто готовил три кофе для девушек? – Алекс действовал и говорил решительно, не терпя промедлений и возражений, на ходу перечисляя заказ и направляясь на запах в правую часть кухни, где готовили десерты, сладкое и кофе. Как ни странно, люди повиновались молча, ничего не спрашивая. Кто-то указал направление, кто-то сочувственно вздохнул.

Представившись, как детектив, Алекс повторил вопрос поварам, готовящим сладкие блюда.

– Ну, это я готовил, месье. – Высокий повар лет тридцати пяти-восьми с красным лицом, на котором проступала уже темная щетина, волосатыми руками продолжал набирать в вазочки десерт и наполнять чашки кофе. – Что с того? Я всем готовлю кофе, вернее, это делает автомат.

– Вы знали девушек?

– Нет, месье. Я не виноват, что кому-то стало плохо, я делаю свою работу хорошо. – Последнюю фразу повар сказал по-французски, скорее, для самого себя.

– Простите, не понял. – Алекс, прищурив глаза, посмотрел на повара.

– Он говорит, что не виноват в том, что произошло.

– Николя? Ты откуда здесь? – Алекс был явно удивлен.

– Я так же удивился, увидев Вас на кухне. Как Мадлен?

– По-моему, она еще не пришла в себя от случившегося.

– Если честно, мы здесь все в шоке. Но надо работать. Я вот чищу овощи.

– Это твоя новая работа?

– Да, нужны были срочно деньги, а здесь освободилось место. Меня взяли младшим поваром.

– Ты можешь оказаться под подозрением.

– Знаю. – Николя вздохнул и, махнув на прощание рукой, пошел к своему рабочему месту.

Когда Алекс вошел в зал, прибывшая полиция уже опрашивала свидетелей. Был тот же комиссар Бодлен, его помощник Антуан, сухощавый инспектор и в великолепном шелковом костюме молодой помощник прокурора с секретарем. Они так же присутствовали при опросе свидетелей. Секретарь – невзрачный мужчина лет сорока пяти-восьми записывал все на магнитофон нового айфона – последнего слова техники.

Поздоровавшись с Антуаном, записывающего в блокнот карандашом и, кивнув остальным, Алекс остановился недалеко от комиссара. Тот задавал Мадлен вопросы. Тут же к нему подошел полицейский и попросил Алекса покинуть место преступления. Кэтти вмешалась, сказав, что это детектив, и он тоже должен присутствовать. Алекс кивнул.

– Простите, месье – Извинился полицейский перед комиссаром, застывшего с открытым ртом из-за этого разбирательства – Мадмуазель, этот мужчина утверждает, что вы наняли его, это так? – спросил он на хорошем английском. Все присутствующие устремили на Мадлен взгляды. Девушка на секунду запнулась, откинулась на спинку дивана и, еще более побледнев, все же уверено сказала:

– Да! Именно для этой цели мой друг детектив приехал в Париж. За мной кто-то давно следит, и происходят странные вещи. – Она сделала паузу, так как Кэтти отчаянно показывала на себя, а выражение ее лица красноречиво объясняло, что нужно добавить Мадлен в ее выступлении. – Э-э, с ним приехала его помощница – моя давняя подруга.

При этих словах Кэтти улыбнулась и, как звезда, несколько раз кивнула головой «публике» направо и налево. Посмотревшему на нее неодобрительно секретарю прокурора и инспектору она победоносно сделала книксен, при этом помощник прокурора смерил ее оценивающем взглядом снизу вверх. Антуан улыбнулся Кэтти, уже как давний знакомый. Потом он перевел взгляд на Алекса и, сделав языком звук, словно откупоривая пробку шампанского, спросил с ноткой иронии:

– Так Вы, месье, не только священник ортодокс, но еще и детектив?

Комиссар откашлявшись, продолжил опрос. Кэтти подошла к Алексу и тихо стала переводить:

– Значит, Вы, мадмуазель, заметили что-то в кофе и отдали его подруге?

– Да. Она сказала, что не брезгливая. Нет, простите, она сама переставила кофе. – Мадлен нервничала. Но, несмотря на пережитое, держалась прекрасно.

– Так кто переставил чашку – Вы или потерпевшая, э-э, простите – жертва?

– Клеманс сказала, чтобы я не портила карьеру официанту и переставила чашки.

– При чем здесь карьера официанта?

– Я хотела отдать ему кофе обратно. Он – совсем юный, вероятно, только начал работать.

Затем комиссар Бодлен брал показания у Кэтти. Она уверено повторила то же, что и Мадлен. Добавив, что вероятно, хотели отравить Мадлен, так как уже несколько месяцев на нее идет «охота».

Стоявший рядом инспектор полиции неодобрительно смерил Алекса взглядом, но записывающий звук секретарь прокурора, приложив палец к губам, попросил всех о тишине. Потом брали показания у юного официанта, менеджера, администратора, поваров и посетителей, чьи столики оказались рядом с местом преступления.

В это время специальная бригада упаковала тело Клеманс и вынесла на носилках. Когда раздался звук молнии, застегивающегося пакета, Мадлен закрыла лицо руками.

– Я виновата в ее смерти! – всхлипнула она. Кэтти, обняв ее за плечи, тихо сказала:

– Как и я, дорогая. На самом деле нужно просто найти убийцу, который хотел тебя отравить. А еще, Мадлен – это судьба. И как это не ужасно звучит по отношению к той, что лежит в пакете, я рада, что ты жива и здорова.

К ним подошел Антуан и, выразив свое соболезнование, сказал:

– Девушки, вы должны подъехать с нами в префектуру и повторить там показания.

– Мы под подозрением? – Кэтти насторожилась.

– Совершенно убийство. Этого требует порядок процессуального следствия.

Алекс отвел в сторону Антуана и тихо сказал ему на ухо:

– Думаю, Вам это будет интересно. Вы ведь опрашивали поваров?

– Да, а почему Вы об этом спрашиваете?

– Потому что среди них – бывший бой-френд Мадлен. Недавно устроился работать в это кафе. Заметьте, недалеко от ее дома.

– А Вы, детектив, смотрю, зря время не теряли! – Одобрительно посмотрел на него Антуан и восхищенно улыбнулся.

– И, позвольте совет, младший офицер. – Выражение лица Алекса стало очень серьезным. – Думаю, что это в интересах следствия, если пока пресса, телевидение не узнают, что на самом деле предполагаемая жертва была Мадлен, а не известная модель Клеманс Санье. Пусть убийца думает, что его истинное намерение не раскрыто полицией.