Текст книги "Анука ищет маму"

Анука ищет маму
Светлана Сысоева

© Светлана Сысоева, 2017

ISBN 978-5-4485-4601-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ранним подводным утром, когда солнечные лучи только начали проникать через толщу воды, из большой ракушки на морское песчаное дно выбрался краб, огляделся, пощёлкал клешнями и попробовал воду на вкус. Сомнений не было. Краб во всю крабью скорость побежал к небольшой пещере, образованной двумя коралловыми рифами.

– Анука! Анука! Тёплое течение! Анука, ты где?

Из пещеры никто не появился.

– Анука, вставай немедленно! Ты проспишь тёплое течение!

Краб бочком пробрался внутрь и цапнул кого-то большой правой клешнёй.

– Эй!

Послышалось недовольное, и из пещеры появилась девочка. За ней так же бочком выполз краб. Девочка зевнула, пощекотала краба за левый бок и несколько раз проплыла вверх—вниз, вперёд—назад.

– Анука! Ты меня услышала? Тёплое течение!

Тёплое течение появлялось в этих подводных краях раз в год. Анука терпеливо его ждала; считала, сколько полных лун появилось на далёком небе, сколько штормов рождалось на поверхности моря, сколько косяков рыб—мореплавателей проплывало мимо в другие моря, в другие океаны.

И вот оно здесь. Анука подплыла к краю течения и попробовала воду босыми пальцами ног. Вода была такой же тёплой, как в жару в мелком озере на побережье. И такой же быстрой, как горная река. Краб прав. Значит пора в путь.

– Я вернусь, Мики.

Краб что-то проворчал и отполз в сторону. Он был старше и опытнее девочки, и сделал много попыток отговорить её от опасного и непредсказуемого путешествия. Но если Анука решила, переубедить её было невозможно.

– Я обязательно вернусь. Только найду её, и вернусь.

Анука заколола длинные тёмные волосы заколкой из розового коралла и поправила ярко-зеленый купальник, сотканный из морских водорослей. Погладила старика-краба по жёсткому панцирю, нырнула прямо в середину течения. И пропала.

Если бы крабы умели скучать и плакать, Мики вернулся бы в ракушку, закрыл за собой дверь и провёл остаток своей жизни в печали. Анука не вернётся и ничего интересного его больше не ждёт.

Но крабы не умеют печалиться. Поэтому Мики, покряхтев и поворчав ещё немного, огляделся, решился и… прыгнул в течение вслед за Анукой. И в момент тоже скрылся с глаз.

* * *

«Как же далеко я от дома. Мики, наверное, ворчит, что я не позавтракала и не пообедала, и не надо было никуда плыть, всё это глупости, – подумала Анука. – Интересно, как он там. Сидит в своей ракушке, крабий домосед».

Ануке было невдомёк, что крабий домосед, удивляясь собственной отваге, плыл в десяти метрах позади, окруженный стайкой маленьких серебристых рыбок, и ворчал привычным для него образом – мол, чего только не сделаешь ради непослушной девчонки, что нельзя было отпускать её одну, а у него и возраст, и глаза уже не те, и ноги, и клешни от такой скорости щёлкают как створки раковин морских гребешков, прибоем вынесенных на берег. Рыбки слушали и удивлялись, удивлялись и хихикали, перепрыгивали через краба и плавали наперегонки. «Тише, тише, мелюзга, вы у меня ещё будете баловаться», – краб, что и говорить, был рад компании. В суматохе, зато не один. А путь предстоял неблизкий.

– Уважаемый Мики! – вежливо обратилась к крабу самая смелая из рыбок. – Как так получилось, что вы, серьёзный и степенный краб, отправились в путешествие? И ракушку свою с собой не взяли?

Рыбки подплыли ближе и приготовились слушать необычную для любого обитателя моря историю.

– Я не знал бабку Ануки. И прабабку, – начал краб. – Но я слышал, что они были такие же, как Анука – люди-амфибии, и жили среди нас, морских существ. Ничего не известно про отца Ануки. Морские ежи сплетничали про него, но что взять с ежей – глупые шарики с иголками. Был большой праздник, когда Анука появилась на свет. Рыбы танцевали с морскими коньками. Медузы пели. Пятнистые скаты кувыркались и жонглировали. А большие синие киты-глашатаи океана передавали друг другу весть, что родилась прекрасная девочка, красивая как морская жемчужина и смышлёная как все дельфины, взятые вместе.

Краб помолчал.

– Потом нехорошая история произошла. Совсем нехорошая. И холодное течение унесло мать Ануки в края айсбергов и ледников, откуда не возвращаются. Я хорошо помню, как все горевали. Долго горевали. Но делать нечего. Малышку Ануку взяли на воспитание две мудрые черепахи. Вырастили, выкормили, морским премудростям обучили. Но она же человек, пусть и амфибия. Вот и решила, что ей нужна человеческая мама. Плывёт на поиски. И я плыву вместе с ней.

* * *

– Человек за бортом! О, боже мой, это ребёнок!

Анука поднялась на поверхность, чтобы передохнуть и полюбоваться на заходящее солнце. Не успела она взглянуть на небо, как рядом с ней тяжело плюхнулся в воду оранжевый спасательный круг.

– Девочка, держись! Мы здесь. Мы тебя вытащим!

В воду прыгнул один из матросов.

– Что вы, что вы! Меня не надо спасать! Я…

Матрос подхватил её и поплыл к большой белой яхте, откуда махали руками и кричали другие люди. Анука сопротивлялась, пыталась вырваться, но матрос держал её крепко. Через минуту она оказалась на палубе.

– Бедная девочка! Как ты оказалась в воде? Что случилось? Ты откуда? Как тебя зовут? Где твои родители?

От вопросов закружилась голова. Люди стояли слишком близко и задавали вопросы слишком громко.

– Дайте пройти!

Рядом с Анукой присела на корточки миловидная молодая женщина в белоснежной тунике. Женщину украшали аккуратно уложенные, перевитые лентой рыжие волосы, изящный золотой браслет и два золотых кольца с большими синими камнями.

– Олли, иди сюда! Иди скорее!

На палубу поднялся мужчина тоже в белом, на вид гораздо старше женщины. Он молча остановился поодаль.

– Малышка, что случилось? Ты можешь идти?

Женщина помогла Ануке подняться и показала на лестницу, ведущую вниз. Внутри яхта была красива. Резные деревянные панели, два мягких дивана, на большом столе фрукты, печенье и напитки.

– Что же с тобой случилось? Олли, ты стоишь, как статуя. Принеси девочке полотенце.

Олли посмотрел на женщину, сходил в каюту и вернулся с большим махровым полотенцем.

– Это Олли, мой муж. А меня зовут Маргарет. Почему ты не ешь? Ты была в воде. Ты должна была устать и проголодаться.

Маргарет завернула Ануку в полотенце и поставила перед ней тарелку с фруктами.

– Поешь. Смотри, это манго. Ты любишь манго?

Анука съела кусочек манго и выпила глоток воды. Это была её первое близкое знакомство с людьми, но рядом с Маргарет, казалось, волноваться было не о чем.

– Меня зовут Анука. Я ищу маму.

Маргарет ахнула. Олли махнул рукой, ушёл в каюту и закрыл за собой дверь.

– Ты ищешь маму? В океане? Не понимаю…

– Я не просто девочка. Я девочка-амфибия. Я живу в море. Мою маму унесло холодное течение, когда я была маленькая. Я ищу себе вторую маму.

– Девочка-амфибия? Ищешь вторую маму?

В мире Маргарет чудеса случались очень редко. Практически никогда.

– Да. Я долго плыву, долго-долго. Мне надо пересечь океан и добраться до земли. Я плыву с тёплым течением.

– Ты плывёшь с тёплым течением?

– Да. Тёплое течение ведёт через океан к побережью, где живут люди. Моя мама должна быть где-то там, я чувствую.

– Ох!

Маргарет погладила Ануку по голове.

– Ты очень смелая девочка. А что будет дальше, когда ты её найдёшь?

– Я не знаю. Я не знаю, какая она, где живёт, что делает. Я только знаю, что она существует. И я должна её найти.

Маргарет грустно покачала головой. Сняла с пальцев рук кольца, словно они ей стали малы, и вместе с браслетом убрала в шкатулку.

– Милая моя малышка, ты устала. Тебе надо отдохнуть. Я постелю постель в соседней каюте, ложись спать, а утром мы решим, что делать. Пойдём со мной.

В каюте было комфортно. Анука знала, как устроены дома людей, но ни разу не спала на настоящей кровати, под одеялом. Ей было тепло и уютно. Она свернулась клубочком, обхватив колени руками, закрыла глаза и уснула.

– Олли, ты мне обещал, а тут такая возможность. Давай оставим девочку у себя.

Анука проснулась посреди ночи, но не от голоса Маргарет. Что—то стукнуло в иллюминатор, отскочило и с всплеском упало в воду. Она посмотрела в темноту через стекло – ей показалось или действительно под водой мелькнула крабья клешня?

Анука подошла к двери и только хотела выйти из каюты, как услышала:

– Олли, она прекрасная девочка. Мы сделаем ей документы за границей, никто и не узнает, как она у нас появилась. Олли, это шанс. Я хочу ребёнка, ты знаешь, мы это обсуждали не один раз.

– Нет, нет и нет!

– Тише, ты её разбудишь!

Из сказанного Олли Анука расслышала «нет», «я же сказал, нет», «странная история», «ты что, в полицию хочешь попасть». Маргарет упрашивала, но Олли упирался и начал злиться.

– Я думаю, что ты вообще не хочешь детей! Все твои обещания – это ложь. Одна большая ложь.

Маргарет заплакала.

– Да, я не хочу никаких детей. Мне пятьдесят пять, и я не хочу ни пелёнок, ни школьных оценок, ни подростковых кризисов. Я всю свою жизнь работал. Теперь я, наконец, могу пожить для себя. И я не хочу менять свою жизнь ради чужого мне ребёнка, – раздражённо ответил Олли.

Стало тихо. Кто-то, по-видимому, Маргарет, ушёл в каюту и громко захлопнул за собой дверь.

Выходить Анука не стала. «До свидания, Маргарет!» – шёпотом попрощалась она. Посмотрела в зеркало, сняла заколку и положила её на стол. Подарок. Потом подошла к иллюминатору, открыла его и ловко нырнула прямо в ночной океан.

* * *

«Мне нужно вернуться к тёплому течению». Анука переночевала в расщелине в подводной скале и была готова плыть дальше. Морской ландшафт был незнакомым. И вода отличалась. Она была не такой солёной, с примесью ила, глины и мелкого мусора. Анука вынырнула и увидела в миле от нее устье небольшой реки. «Может быть мне туда? Там земля, там должны жить люди».

Стайка серебристых рыбок преградила ей путь. Рыбки прыгали, махали хвостиками и всячески сбивали с толку. «Кыш!» Анука поплыла к устью. Плыть против течения было тяжело, видно было плохо, рыбки мешали, но она плыла, пока не увидела вдали мост, к которому из воды вели ступеньки. С трудом подплыв к мосту, она ухватилась рукой за металлический поручень и забралась на нижнюю.

«Интересно, где я?» С моста дорога предлагала две стороны. Налево очертания высоких домов, направо скалистые горы. Приняв решение, Анука пошла по дороге в сторону домов. Её обгоняли машины, две остановились – сидящие внутри люди интересовались, всё ли в порядке и не нужна ли помощь. «Нет, спасибо!» Анука шла дальше, город становился ближе и ближе, можно было разглядеть крыши небольших домиков на окраине и огромные стеклянные постройки за ними.

«А – У – А – У – А – У!» – завыла сирена, и перед Анукой остановился белый автомобиль с синими полосами и надписью «Полиция» на двери. Из автомобиля вышел человек в черной одежде с нашивками, в черной фуражке и тёмных солнечных очках. В руке он держал рацию.

– Я её вижу. Именно так, как передали. Девочка, без сопровождения взрослых, на дороге. Поблизости никого нет. Мы будем в участке через десять минут.

Полицейский выключил рацию и посмотрел на Ануку.

– Всё хорошо. Ты в безопасности. Я полицейский. Ты здесь одна?

Анука кивнула.

– Всё хорошо. Пойдём со мной. Садись в машину, мы поедем в полицейский участок. Там тебя ждут.

– Здравствуй! Меня зовут Ирэна Тангеле, я социальный работник. Мы с тобой поговорим немного, потом тебе принесут поесть. Как тебя зовут? Ты знаешь своё имя?

Анука сидела за большим столом в комнате, в которой кроме стола и двух стульев ничего не было. Маленькое окно комнаты закрывала решётка. На столе стояли бумажные стаканчики с водой, их принёс полицейский.

– Имя? Ты меня понимаешь?

Анука кивнула.

– Меня зовут Ирэна. А тебя как?

– Меня зовут Анука.

– Прекрасно, Анука. Теперь мы знаем твоё имя. Я рада с тобой познакомиться. А фамилию свою ты знаешь?

– Нет.

У морских жителей нет фамилий. Но ответ «нет» оказался неверным, поскольку Ирэна нахмурилась и сделала запись в блокноте, подчеркнув написанное два раза.

– Сколько тебе лет, ты знаешь?

– Десять.

– Молодец, Анука, очень хорошо! А где твои родители?

– Моя мама… Ой!

Кто-то больно ущипнул её за ногу, заставив замолчать. Анука посмотрела вниз. Около ножки стула сидел Мики «Что ты здесь… Ой—ой—ой!» – Это Мики вскарабкался по её ноге и спрятался в оборках купальника.

– Что случилось?

Ирэна подошла к Ануке и заглянула под стол.

– Так где твои родители?

– Я не знаю.

Отчасти это было правдой.

– С кем ты живёшь?

– Я живу одна.

Не рассказывать же, что по соседству живёт краб Мики. Чуть дальше за песчаным холмом две большие черепахи Тро и Крокелла. А дальше пятнистая мурена Матильда, которая хотя и не здоровается никогда, но сразу выплыла из норы и показала острые зубы, когда к Ануке стали задираться хулиганы—близнецы морские коньки Пат и Ват. «Вот бы кто пригодился сейчас, – подумала Анука. – Но Матильда в море. А я на суше и совсем не понимаю, что происходит».

– Ты знаешь свой адрес? Телефон?

Анука молчала.

– Ты ходишь в школу?

Не добившись ответов на вопросы, социальный работник позвонила по телефону: «Девочка, на вид 8—10 лет. Без надзора. Нам понадобится медицинский осмотр. Мы привезём её в больницу в течение полутора часов. Как только сюда приедет представитель приюта для несовершеннолетних».

– Анука, подожди меня здесь. Я принесу тебе поесть.

Ирэна вышла. Вернулась она с бутербродом в пластиковой упаковке и напитком в яркой жестяной банке.

– Поешь пока. Мы подождём моего коллегу, потом вместе поедем в больницу.

Анука попробовала бутерброд. У него был странный привкус и непонятный запах. Кусочек она предложила Мики. Он даже пробовать не стал. Напиток был так же странный. Тёмно-бордового цвета, приторно-сладкий. «Я никогда не смогу это есть, – подумала Анука. – И я никогда не смогу здесь жить. Я люблю море. Люблю своих друзей—соседей. Люблю плавать, нырять, люблю смотреть, как солнце всходит и заходит. Люблю путешествовать. Моей мамы не может здесь быть. Моя мама должна быть такая же, как я».

В этот момент в комнате появился мужчина.

– Здравствуй, Анука! Меня зовут Тригги Берргинсон, я директор приюта для беспризорных детей. Ты поживёшь у нас, пока мы не разберёмся, откуда ты и что с тобой приключилось. Потом, если нужно, мы подыщем тебе новых родителей. Новых хороших родителей, которые будут о тебе заботиться.

«Я не беспризорная. У меня есть краб и черепахи, и синий кит, и скат, и медузы с моллюсками. У меня есть весь морской мир. И вы не можете найти мне новых родителей, потому что вы совсем не понимаете, кто я и как я живу». Анука в отчаянии посмотрела на окно. Решётку не открыть и не сломать. «Надо выбираться! Срочно! – почти кричал Мики. – Если они увезут тебя в приют, оттуда уже не спастись!»

Директор приюта как будто почувствовал:

– Только без глупостей. – сказал он жёстко. Наклонился над Анукой, опираясь обеими руками об стол, и посмотрел ей в глаза.

– Даже не вздумай отчудить чего лишнего. Теперь я за тебя отвечаю. Будешь соблюдать правила приюта, вести себя хорошо – проблем у тебя не будет. А для непослушных детей у нас есть карцер.

В дверь заглянула невысокая женщина-полицейский.

– Вы готовы ехать? Машина у входа. Я буду вас сопровождать.

Она показала из-за двери на наручники и вопросительно подняла брови.

– Нет, не надо. Это лишнее. Берргинсон, не пугайте девочку. Ей и так нелегко. Анука, пошли со мной.

Ирэн взяла Ануку за руку и повела по коридору.

У входа в полицейский участок стоял микроавтобус. Ануке пришлось сесть на заднее сиденье, далеко от двери. Рядом села Ирэн. Впереди расположились директор приюта и женщина—полицейский. Дверь с визжащим скрежетом захлопнулась.

– Больница Хоумстед, детское приёмное отделение, – отдала приказ водителю женщина—полицейский. Машина тронулась с места. Что же делать?

– Я не хочу в больницу! Я не хочу в приют! Мне нужно найти мою маму! Отпустите меня! Пожалуйста!

Трое взрослых одновременно повернулись и посмотрели на Ануку, как смотрят акулы на косяк зазевавшихся рыб.

– Успокойся, Анука! Мы не можем тебя отпустить. Ты ребёнок, дети не могут быть сами по себе. И не беспокойся, мы найдём твою маму. Именно этим мы и занимаемся. Это наша работа, – сказала Ирэн.

– А пока ты побудешь в детском приюте. Там много игрушек, и там есть другие дети, которым ищут родителей. У тебя будет своя кровать, свой шкафчик. Тебе понравится, – смягчил свой тон директор приюта.

– Мы подъезжаем, понадобится психолог, —передала женщина-полицейский по рации.

«Мне не нужна найденная вами мама! Мне нужна та, которую ищу я!» – хотела возразить Анука, но давно готовившийся к прыжку страх перехватил дыхание. Анука вспомнила, как учила её Крокелла. Замерла, сделала глубокий вдох, посмотрела вниз, потом вперёд. И твёрдо сказала самой себе: «Я не поеду ни в какой приют. Вдруг моя мама тоже меня ищет, ждёт и волнуется. А я буду сидеть в приюте и ждать? Так можно и не дождаться».

В больнице Анука вежливо попрощалась с Ирэн и позволила медсестре и больничному психологу увести себя в палату. После беседы с психологом ей разрешили быть одной и даже перемещаться по коридору третьего этажа, где располагалось детское отделение. Пришлось, правда, переодеться в длинную больничную рубашку и тканые тапочки. Купальник Анука предусмотрительно спрятала под матрас.

В одноместной палате было тихо. Мики перебрался в ванную. Анука лежала на кровати, смотрела в окно, так же наглухо закрытое, и ждала. Ждала подходящего момента, чтобы убежать. В окно полицейской машины Анука видела, что река, впадающая в море, ведёт свой путь через город двумя большими изгибами, один из которых совсем близко к зданию больницы.

– Привет!

В дверном проёме показались две белобрысые вихрастые головы.

– Ты новенькая? Тебя как зовут? Тебя тоже поймали? Нас уже трижды ловят, мы местные рекордсмены. Но мы всё равно сбежим.

Анука обрадовалась. Раз кому-то удалось сбежать из больницы, она тоже сможет.

– Я Солана, а это мой младший брат Санни. Твои родители где? Ты почему здесь?

Солана? Девочка? Анука посмотрела на стриженные волосы Соланы и провела рукой по своим.

– А? Ты про волосы? Если ты сбежишь и тебя поймают, тебя тоже постригут. В наказание.

«Ну уж нет! Я могу съесть их бутерброд, но остричь свои прекрасные волосы я им не позволю!»

– Где твои родители? Ты как здесь оказалась?

– У меня нет родителей. Я шла по дороге, и меня забрал полицейский.

– А нас поймали на ферме. Мы зашли, чтобы еды попросить. Фермер нас покормил и предложил переночевать, а сам в это время в полицию позвонил. Но мы всё равно сбежим, – хвастливо сказал Санни.

– Мы хотим навестить нашу маму. Она в тюрьме, но скоро выйдет. Мама ни в чем не виновата. Она хорошая.

– Что такое тюрьма?

Солана и Санни удивлённо переглянулись.

– Ты откуда? Из другой страны?

– Нет. Я… из моря.

– Ты из моря? Ты можешь жить под водой? Ты русалка?

«Сказала бы я такое Ирэн. Или директору приюта. Неизвестно, где бы я сейчас была».

– Я не русалка. Я девочка—амфибия. Я могу жить и на суше, и под водой. Моя мама умерла, поэтому я ищу себе вторую маму. Я верю, что она меня ждёт.

– Девочка—амфибия?!

– И в моей ванной комнате краб. Он мой друг. Его зовут Мики.

– Краб?! Мики?!

Дети посмотрели в сторону ванной, разинув рты от удивления. Мики помахал клешнёй и поздоровался.

– Я плыла с тёплым течением. Но мне не надо было приближаться к реке. Это было ошибкой. На дороге у моста через реку меня и поймали. Сначала привезли в полицейский участок, потом сюда.

Солана присела на кровать рядом с Анукой и обняла её. Санни выглянул за дверь, чтобы убедиться, что их никто не слышит.

– Но я отсюда сбегу. – решительно сказала Анука. – Обязательно сбегу!

Солана и Санни снова переглянулись.

– Нам очень жаль твою маму, – начала Солана. – Наша, пусть и в тюрьме, но зато она у нас есть. Думает о нас, пишет письма, а нам иногда разрешают ей позвонить. Её скоро выпустят, и мы сможем её увидеть.

– А тебе твою маму найти нужно. Это гораздо сложнее. Поэтому мы тебе поможем, – сказал Санни.

– Вы мне поможете? Но как?

– Мы знаем, как сбежать из больницы! – выпалили дети разом.

Ночью Ануке не спалось. Она снова проснулась, как тогда, на яхте, с непонятным щемящим чувством внутри. «Что-то не так. Может не надо было забираться так далеко от дома. И не надо было никого искать. Куда меня привели поиски – в больницу? А дальше что?»

Поток мыслей, как течение той реки, был чужим. Водоворот, увлекающий за собой на илистое дно. «Может надо поверить директору приюта? И Ирэн? Они взрослые, они знают, какими должны быть родители. Они найдут мне новую маму, как находят мам и пап для других детей. Ответственных мам и пап, и я буду не одна, обо мне будут заботиться».

– Да, да! – вслух прервала Анука водоворот. – Кровать у тебя будет. И шкафчик.

«Это что со мной? Это ведь не я так думаю. Что-то не так. В море мысли чёткие и плотные на ощупь. Их можно представить перед собой и даже дотронуться до них рукой. А здесь, в большом городе, они пропадают. Они перемешиваются с мыслями, разговорами, мнениями и представлениями множества людей, становятся прозрачными и отрывистыми, растекаются ручейками воды, снова перемешиваются, снова растекаются – и уже не понять, ты эту мысль придумал или кто-то другой».

Анука встала с кровати, прошла в ванную и встала под душ. «Мне не хватает моря. Той силы, которой море делится с каждым, кто умеет в нём жить. Или жить с ним рядом. Да! Моя мама должна жить рядом с морем. Но не в большом городе и не на яхте. Я не там ищу».

Анука достала из-под матраса купальник, надела его и тихонько прошла в соседнюю палату, где спали Солана и Санни. Вечером они не успели рассказать ей, как выбраться из больницы – в палату вдруг зашла медсестра и запретила «тусовки без разрешения на то руководства».

– Солана, Санни, проснитесь. Проснитесь, пожалуйста. Я хочу уйти из больницы прямо сейчас. Я чувствую, мне нельзя здесь оставаться даже на день.

Санни проснулся быстро и разбудил сестру.

– Надо дождаться семи утра. В это время пересменка персонала – ночная смена врачей и медсестёр уходит домой, приходит новая. И охранники на выходе будут сменять друг друга. Главное – их отвлечь. Это мы с Соланой сделаем. Тебе нужно будет приготовиться. Сразу пройти в приёмное отделение – где ждут врача посетители. Притвориться, будто ты одна из них. И выйти на улицу, там сначала парковка, за ней дорога.

– Да, мне надо на дорогу – сразу за ней река. Если я доберусь до набережной и успею нырнуть в воду, никто меня не догонит.

План хороший. Остаётся надеяться, что он сработает.

– Только тебе нужна другая одежда. Обычная одежда. Будешь в купальнике – сразу заметят.

– Одежда? Но у меня нет другой одежды. – расстроилась Анука.

– Не вопрос, – гордо заявил Санни. – У нас есть. Мы на прошлой неделе стащили из прачечной. Возьми футболку и шорты. И бейсболку – спрячешь под ней волосы, и будешь выглядеть как мальчик. Никто тебя не узнает.

Анука медлила.

– Ничего, ничего. Мы для себя ещё раздобудем. Забирай, тебе нужнее.

Переодевшись, Анука посмотрела на себя в зеркало. Козырёк бейсболки скрывал не только длинные волосы, но глаза и даже нос. Футболка была широкой, шорты доходили до колен. Подходящей обуви не было, Анука надеялась, что никто не обратит внимание, что она босиком. Кепка – футболка – шорты. «Буду как одна из них. Житель большого города. Мимо стойки медсестры. В приёмное отделение. За стеклянные раздвижные двери. За ворота больницы – и бегом к реке».

До семи утра оставался час. Есть не хотелось, да и еды не было. Анука легла на кровать и накрылась одеялом. Только бы не заснуть – но Мики забрался на подушку и время от времени щипал Ануку за ухо.

– Я не сплю, Мики.

В коридоре послышались шаги, голоса. Пора. Мимо палаты Ануки, крадучись, прошли Солана и Санни. Медсестры не было, Анука прошмыгнула к лестнице и спустилась на первый этаж. За стойкой приёмного отделения сидела только одна сотрудница и разговаривала по телефону. Она не заметит. Анука посмотрела в сторону дверей. Там стояли два охранника. Что же делать?

– А-а-а!

Это Санни с громким криком пробежал по коридору и швырнул что-то тяжёлое в окно. Стекло разбилось вдребезги.

– Пустите меня! Отпустите меня! Я всё равно сбегу!

Оба охранника, ухватившись за дубинки, побежали к Санни. За ними две медсестры – им пыталась помешать Солана, создавая ещё большую неразбериху.

Анука спокойно прошла мимо стойки приёмного отделения. Два шага до зала ожидания, мимо сидевших на стульях людей к выходу. Вперёд, не останавливаться…

– Ты куда? А ну вернись! Ты не можешь уйти!

Сотрудница за стойкой приёмного отделения, услышав шум, подняла голову и заметила Ануку:

– Охрана! Кто-нибудь! Заблокируйте двери!

Одна из медсестёр ринулась по коридору к Ануке. Но Солана уцепилась ей за ноги, обе упали, охранник стал их разнимать, второй держал Санни, тот вырывался.

– Беги! Анука, беги! Беги! – закричала Солана.

– Беги!

Никогда Ануке не было так страшно. Наперерез ей мчался третий охранник, свистя в свисток:

– Держите её! Помогите! Задержите ребёнка!

Мимо припаркованных автомобилей Анука побежала к воротам. За ними дорога, через дорогу набережная. Из машины скорой помощи выскочил санитар, расставил широко руки, преграждая путь. Мики прыгнул прямо на него, что было силы вцепился в нос. Санитар от неожиданности взвизгнул, попытался схватить Мики, но тот уже отскочил, кубарем прокатился под машиной и прыжками помчался за Анукой.

– Прыгай! Прыгай, Анука!

Анука перебежала через дорогу, оттолкнулась ногой от земли, перелетела через ограждение, отделявшее реку от набережной и прыгнула.

Метр, два метра, три метра, четыре метра бетонной стены. Раздался громкий всплеск. Потом ещё один, потише. Охранник добежал до ограждения и наклонился вниз, вглядываясь в тёмную непрозрачную воду. Через минуту на поверхности появилась красная бейсболка. И всё.

Два дня Ануку искали спасатели. Водолазы осмотрели русло реки, метр за метром неровного дна. Нашли футболку. Потом шорты. Но девочка пропала, как будто и не было её.