Текст книги "Кукловод судьбы"

Светлана Волкова
Кукловод судьбы

Часть первая. Ученица и служанка

I

Девушка бежала по дворцовым коридорам. Ее тень металась по полу в тусклых отблесках факелов. Следом неслись пьяные выкрики:

– Серена! Стой, кобелья дочь! Куда бежишь, у меня для тебя сладенькое! Большое пирожное с кремом! Много вкусного крема, Серена! Только взбить надо самой!

От разнузданного хохота по спине побежали ледяные мурашки. Распутные сыновья короля загоняли, словно дичь, молоденькую служанку. Слава Создателю – в подпитии им не догнать прыткую Серену. Поворот, лестничный пролет, снова поворот – и Серена окажется в покоях своей госпожи, наследной принцессы. К старшей сестре принцы не сунутся. Там девушка будет в безопасности.

Серена юркнула за угол – и схватилась за стену, чтобы не упасть. Ноги подкосились, сердце пропустило удар. Лестницы не было. Тупик. Девушка заметалась по сторонам, разыскивая хоть какую-то лазейку, нишу, ответвление дворцового лабиринта. Глухо. Единственный выход отсюда – назад, прямо в лапы насильников. Топот и голоса неумолимо приближались.

Взгляд упал на приоткрытую дверь. Не раздумывая, девушка бросилась внутрь, задвинула щеколду. Прислонилась к стене, перевела дыхание. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Как она могла заблудиться в королевском дворце?! Серена знала все ходы-выходы как свою ладонь.

В страхе Серена ждала, когда гонители завернут за угол, обнаружат тупик и поймут, где спряталась жертва. Наверняка они выломают дверь – толпа пьяных мужчин, одержимых погоней. Бежать будет некуда…

Она стояла, приникнув ухом к стене, и ждала. В коридоре было тихо. Ни криков, ни шагов. Поднять щеколду, выйти?.. Ага, как же. Преследователи наверняка того и ждут. Смекалкой принцы не блещут – даже по трезвянке, не то что во хмелю. Но в своре их прихвостней сыщутся те, кому хватит умишка подстроить западню. Нет уж, лучше Серена переждет в этой каморке…

Она огляделась по сторонам. Где она находится? Что это за комната? Она упорно не помнила этого места во дворце. Как такое возможно?.. Вдруг послышался тихий скрежет. Не той двери, которую Серена только что заперла собственноручно. Напротив, с другого края комнаты. Ей следовало помнить: во дворце нет помещений с одним выходом.

Открылась потайная дверь. Серена увидела высокую фигуру в черной мантии до пят. В комнате не было ни одного факела, стояла кромешная тьма, но девушка почему-то видела вошедшего мужчину так отчетливо, словно его освещало полуденное солнце. Худой, короткие темные волосы с сединой на висках, цепкий взгляд серых глаз, квадратный подбородок, крупный нос с горбинкой, напоминавший клюв хищной птицы.

Беги! – шептал внутренний голос. Беги так, как не бежала от принцев! Этот человек стократ опаснее тысячи похотливых принцев. Но взгляд Черного Человека пригвоздил Серену к двери. Она смотрела, завороженная, в ледяные серые глаза и не могла сделать ни шагу. Тонкие губы мужчины скривила усмешка, он шагнул навстречу Серене. Если он сейчас дотронется до нее, если заговорит – это смерть. Или хуже. Этот человек отнял у нее нечто безмерно важное и ценное. Лишил того, о чем она сама не знала и знать не могла. Он – ее главный враг и преследователь.

Серена вжалась в дверь, будто надеясь погрузиться в нее, словно в вату, оказаться с обратной стороны и удрать. Черный Человек подходил ближе и ближе. Из груди девушки вырвался стон.

– Пу… пустите…

– Серена! – раздался окрик, громкий и грубый. Губы мужчины в черном не шевелились. Голос принадлежал не ему. Его лицо и фигура вдруг стали прозрачными, как у призрака, а затем он растаял в воздухе вместе с темной комнатой.

– Серена!!! – прозвучало громче и злее. Чья-то рука схватила девушку за ухо и больно рванула. – Бесова девчонка, до сих пор дрыхнет! Миледи давно проснулась, а ты бездельничаешь!

Сон. Всего лишь кошмарный сон, в очередной раз. Серена не бегает по дворцу, не прячется от принцев, не натыкается на Черного Человека в неведомой комнате, а спит в своем чуланчике, в апартаментах Ее Высочества Гретаны. И мэтр Готель, управитель принцессы, безжалостно тянет Серену за ухо. Из-за кошмара она проспала и не исполнила обязанности, положенные личной камеристке принцессы.

– И зачем миледи держит тебя, бестолковую!

Управитель Готель выволок Серену из чулана в будуар принцессы, которая тут же отодрала ее за то же самое ухо.

– Ах ты, лоботряска! Я проснулась полчаса назад, а ванна не готова! Слинна делала за тебя твою работу! Живо снимай мне маску!

Серена не сказала ни слова, даже не пискнула от боли, не потерла ухо, а молниеносно схватила тампон, очищающее масло и принялась аккуратно снимать ночную косметическую маску с лица принцессы – широкого, мясистого, с грубыми по-мужски чертами.

– Если из-за тебя я не успею на военный совет, ты пожалеешь! В кои-то веки собралась посмотреть и послушать наших бравых вояк, а ты меня задерживаешь, сонная тетеря! Болотный Стервятник куда-то укатил из столицы, его черный плащ больше не мельтешит на советах. Наконец я могу прийти на государственные советы и не наткнуться на его гнусную физиономию!

Болотным Стервятником принцесса обзывала Придворного Мага Кэрдана – первого советника ее царственного батюшки. Единственная из всего двора, она говорила о нем без ужаса и почтения. Слуги и придворные поминали его лишь шепотом; некоторые делали знак, отгоняющий нечистую силу. Братья принцессы, громилы Хэгет и Шегет, трепетали перед зловещим колдуном, как школьники перед учительской розгой.

Серена много раз видела могущественного царедворца – каждый раз на почтительном и безопасном расстоянии. Ни разу ей не довелось столкнуться с Придворным Магом лицом к лицу. Ни разу он не обидел ее ни словом, ни делом. Вряд ли он вообще знал о существовании маленькой служанки Ее Высочества Гретаны. Так почему у Черного Человека из кошмара Серены лицо Придворного Мага Кэрдана?

– А ну шустрее! – скомандовала принцесса. – Ковыряешься, аки на похоронах! Верно Готель говорит – за что я держу такую ленивую, нерасторопную девку?!

Серена заработала еще проворнее, не теряя мягкости и аккуратности движений. За то принцесса и держала ее – за мягкость и проворство рук. Крыла последними ругательствами, иногда – прикладывала тяжелой рукой, но не гнала – вопреки советам и подначкам свиты.

Ни фрейлины, ни управляющий Готель терпеть не могли маленькую простолюдинку и всячески норовили выжить ее. Но с тех пор как прежний управляющий – более проницательный и мягкосердечный, чем мэтр Готель, – пристроил Серену в свиту принцессы, Гретана уже не могла обходиться без чутких пальчиков безродной служанки. Прикосновения других камеристок казались принцессе грубыми и неуклюжими по сравнению с деликатностью Серены.

Таким же деликатным и ненавязчивым было ее присутствие. Она обладала талантом «не отсвечивать» – как выражались в воровской общине, где девочка росла лет до одиннадцати-двенадцати. Сейчас ей должно быть около семнадцати – точного возраста она не знала.

Серена безупречно владела навыком неприметности, бесценным для нищих и воров. Принцесса не терпела вокруг себя ярких, харизматичных людей. Все ее фрейлины были как на подбор дурнушками или невзрачными серыми мышками. Некрасивая Гретана на дух не выносила привлекательных женщин.

Серена была очень миловидной, но ухитрялась выглядеть тускло и неприглядно. Пышные русые волосы до пояса были собраны в косу и уложены вокруг головы. Ладную фигурку скрывало серое бесформенное платье. Большие голубые глаза с пушистыми ресницами всегда опущены долу. Девушка никогда не смотрела открыто в глаза ни госпоже, ни придворным, если к ней не обращались напрямую.

Раздражение Гретаны прошло так же быстро, как вспыхнуло. Через пару минут она уже разговаривала со служанкой в обычной снисходительной манере:

– После ванны сделаешь мне растирание лица и шеи. Хочу выглядеть соблазнительно перед лордами Королевскими Маршалами! Какие они красавчики, эти военные, все как на подбор! – пышнотелая принцесса сладострастно облизнулась. – Так и хлопнулась бы на попку прямо в Зале Торжеств! И посмотрела бы, кто самый смелый! Ах, кому я все это говорю – ты же у нас еще девочка! – Гретана расхохоталась и ущипнула Серену за многострадальное ухо.

Когда утренний туалет принцессы был завершен, она отправилась в Совещательную Залу, где заседали полководцы, а Серену взяла с собой. Слугам не подобало присутствовать на советах высших чинов, и девушка ждала госпожу в маленькой комнатке, примыкающей к Зале. Она забралась в широкое кресло и свернулась калачиком. Из-за ночного кошмара Серена чувствовала себя разбитой, словно не спала всю ночь. Улучив минутку, она задремала.

Ее разбудил скрип двери. Массивная, грузная фигура принца Шегета заслоняла тусклый свет настенного факела. В первое мгновение Серена подумала, что ночной кошмар вернулся. Вместо Придворного Мага – уродливый брат Гретаны. И он тоже растает в воздухе, главное – проснуться. Серена ущипнула себя за руку. Принц не растаял, а шагнул прямо к девушке.

– У-тю-тю, какая пташка в гнездышке! Вот ты и попалась, уточка!

– Ты за каким лядом туда полез, Шег? – раздался из коридора голос Хэгета, его брата. – Не хочешь девок потискать? Нас ждут лучшие шлюхи столицы!

– Иди-ка сюда, братишка! Тут тоже есть кого потискать! Куропаточка спит в гнездышке и не знает, что охотнички явились по ее душу! Вот ты и попалась, пташка!

Волосатая ручища толстого принца потянулась к Серене. Девушка отчетливо различала засаленные пальцы и ногти с траурной каймой грязи под ними…

Она резко подалась вперед и вцепилась в лапу Шегета зубами. Принц взвыл и лягнул Серену. Она вскочила, перепрыгнула через спинку кресла и со всей силы толкнула кресло на принцев. Братья кубарем покатились по полу, а Серена метнулась к двери. Проворно, как мышь, она юркнула в коридор. Но тут принц Хэгет, который лежал ровно у двери и пытался подняться, подставил ей подножку. Девушка зацепилась за ботинок в ошметках конского навоза и упала на пол.

– Держи кабанчика! Теперь не уйдешь, кобелья дочь!

Принц перекатился на другой бок. Вонючая потная туша накрыла Серену. Она зажмурилась и от ужаса наполовину лишилась сознания. Словно из другого мира, до нее донесся звонкий голос:

– Встаньте, милорд, и защищайтесь!

– Это еще что за ряженое пугало?

Серена извернулась, выкатилась из-под Хэгета и открыла глаза. Она увидела распахнутую дверцу Залы Торжеств и прекрасного юношу в камзоле, расшитом золотом. Он нацелил на Хэгета шпагу, эфес которой тоже был золотым.

– Если вы благородный лорд, а не подлый крестьянин, то немедленно принесете леди извинения!

– Нашел леди, защитничек. Это служанка, а не благородная дама, понял, рыцарь? Вали отсюда, пока яйца не отрезали твоей же цацкой!

Юноша вспыхнул.

– Вы оскорбили мое оружие, сударь. Я буду драться с вами до последней капли крови, хотя за стеной – высокороднейшие лорды королевства! Шпагу в руки, подлая скотина, или я прирежу тебя, как свинью!

Принц сполз с Серены и неуклюже ухватился за шпагу.

– Да ты знаешь, щенок, с кем связался?! Ты сгниешь в вонючем подвале, недоносок!

Храбрый юноша атаковал прямым выпадом. Принц не успел бы его отразить, но Хэгета прикрыл брат. Шегет, несмотря на вес, считался весьма неплохим фехтовальщиком, и у Серены сердце упало. Она забыла о себе и глядела как завороженная на скрещенные клинки противников, вместо того чтобы убежать прочь. Юноша с легкостью отбивал напористые выпады Шегета, пару раз пропорол камзол принца.

Хэгет взял себя в руки и надумал вмешаться в разгар драки.

– Берегитесь, милорд! – крикнула Серена.

Юноша развернулся лицом к Хэгету. Тот занес эфес шпаги над головой благородного заступника Серены. Храбрец выбил шпагу из рук принца, ударил его левым кулаком в челюсть, молниеносно повернулся к Шегету. Толстый принц собрался воспользоваться помощью брата, но не успел. Пока Шегет подбирался ближе, юноша пнул его под коленку, подхватил падающую шпагу и швырнул в коридор.

– Убирайтесь вслед за своим оружием!

– Назови себя, щенок! Хочу знать, чья голова завтра слетит с плахи на тюремном дворе!

– Люс Ашер, с сегодняшнего дня – граф де Мон и Маршал Короля, всегда к вашим услугам!

Услышав фамилию Государственного Канцлера, принц на секунду замешкался, но все же погрозил кулаком графу и ретировался, оставив бесчувственного брата на волю противника.

Юноша заботливо протянул Серене руку.

– Как ты себя чувствуешь, дитя? Они не успели причинить тебе вреда?

Серена залилась румянцем по самые плечи. Она неловко сделала реверанс.

– Я обязана вам жизнью, милорд. Но вы в большой опасности! Это принцы Хэгет и Шегет. Они будут мстить.

– Даже если бы я чаще бывал при дворе и знал в лицо сыновей короля, то поступил бы так же. Их поведение недостойно принцев короны. Я готов держать ответ перед Его Величеством. А тебя, дитя, зовут Серена? Миледи Гретана просила принести ей шоколадного мороженого и бисквитов.

Девушка понурила голову. Ей отчего-то безумно захотелось, чтобы пригожий юноша оказался рядом волей Создателя, а не миледи Гретаны… Он спас ее лишь для того, чтобы миледи получила свои бисквиты…

Нет, она принижает своего спасителя! Он вступился за нее не потому, что она служанка принцессы. И не потому, что принял ее за знатную леди. Он сразился с принцами, потому что он честен и смел. В его глазах пылают отвага и благородство! Само имя его не может принадлежать низкому человеку. Люс… Люс, – Серена шептала это имя, точно пробуя на вкус…

Образ прекрасного маршала стоял перед глазами Серены, когда она провожала госпожу обратно в апартаменты. На мороженое и бисквиты Гретана даже не взглянула. Она рвала и метала, пока девушка расшнуровывала тугой корсет на ее пышных телесах.

– Бездарные стратеги! Доморощенные генералы! Кто их учил вести войну? Напали на Зандус – так довести до конца, завоевать все провинции, правящую династию – уничтожить! Нет, надо оставить под боком недобитого врага и повернуть на Кситланию! Фельдмаршал Кристан говорит, так велит растреклятый Кэрдан! Чего он добивается, кобелий сын, полководец бесов?!

– Элезеума, – шепнула себе под нос Серена, но принцесса расслышала ее.

– Что?! При чем тут Элезеум? Говори!

– На кухне ходят слухи, миледи… будто эта война расчищает Придворному Магу путь к Элезеуму… Будто он собирается истребить фей… в отместку за то, что в молодости одна из них отвергла его любовь.

Элезеум – так на Ремидее называли волшебный лес за Восточными Столбами, землю бессмертных, вечно юных фей. Поговаривали, что Придворный Маг затеял войну с Зандусом, чтобы добраться до Заповедного Леса и сжить со свету фей. Неспроста за последние десять лет, судачит дворовый люд, в столице не видно ни одной феи! Стоило военному караулу заметить прекрасную девушку в легком белом одеянии, ее тут же останавливали и отводили в ближайший армейский участок. Туда за ней являлась закрытая карета с парой черноплащников: подражая Придворному Магу, его подручные из Магической Академии носили черные плащи. И больше красавицу никто не видел. То ли ее возвращали на родину, дабы не смущала честных горожан нечеловеческой красотой, то ли отправляли в иные места, не столь отдаленные… А если у феи была семья среди смертных, то пропадали все родственники: муж, единственное дитя – феи всегда рожали только одного ребенка, – родители, братья мужа… Страшные дела творились в столице. Но никто не смел протестовать, лишь перешептывались на кухне. Да и то если знали, что Придворного Мага нет во дворце. Никто не ведал длины его ушей и проверять не хотел.

Гретана фыркнула.

– Ну да, на кухне всегда знают, зачем и почему ведутся бездарные войны. Бес меня подери, а ведь это все объяснило бы! Кэрдану зачем-то нужен Элезеум! Что-то он там ищет… Несчастная любовь, конечно, вымысел простолюдинов. Им повсюду мерещатся голые… – принцесса употребила слово, которое Серена с детства привыкла слышать среди нищих и воров. Манеры обхождения правящей династии не сильно отличались от городского дна.

– А жаль, – продолжала Гретана. – С удовольствием воображаю юного лорда Кэрдана, которого отшила какая-нибудь девица. Пускай не фея – его и обычная смертная не положит под свое одеяло! Если она не слепая и не прокаженная!

Принцесса расхохоталась, вообразив ненавистного Придворного Мага отвергнутым любовником. Затем продолжала вещать уже совсем другим тоном:

– Ах, какой же красавчик этот маршал Люс Ашер, граф де Мон! И доблестный! Он стоит больше всех вояк, вместе взятых, этих прихвостней, поющих с голоса Кэрдана. Я с первого взгляда распознала в нем героя. Настоящего героя, Серена. Как герои древности, про которых мы теперь читаем в книжках. На плечах таких героев воздвигалось королевство…

Серена с грустью заприметила знакомый огонек в глазах принцессы. Азарт охотничьего пса, взявшего след. Она уже видела этот огонек столько раз, что сбилась со счету. Отчего же именно сейчас к сердцу подступает черная тоска? Отчего так больно видеть, как в очередной раз хищно-похотливо трепещут ноздри госпожи?..

* * *

Далеко от болотистых земель на севере королевства, где была воздвигнута столица; в юго-западной провинции, богатой морской и речной торговлей, в двухстах милях от океанского побережья стоял женский монастырь. При монастыре содержались сиротский приют и школа благородных девиц – самая престижная и дорогая в королевстве. Долгие века Обитель Святой Устины славилась отменным воспитанием, качественным образованием и строгостью нравов.

Особенностью обители было совместное обучение приютских сирот и знатных учениц. Ни классы, ни учебная программа не разделялись. Девочки-аристократки занимались наравне с безродными простолюдинками. Поговаривали, что такая традиция сложилась еще в далекие языческие времена, когда на месте монастыря стояла школа жриц бога реки Ларга.

Тысячу лет назад, когда вера в единого Создателя вытеснила культы речных, лесных и горных божеств, жители провинции Ларгия упорно противились разделению приюта и школы. Король решил, что проблема не стоит мятежа в богатом торговом регионе, и издал указ: отныне и впредь обучение сирот и благородных воспитанниц в Обители Святой Устины будет совместным.

С тех пор каждый граф, князь, герцог или барон, отдавая дочь в ларгийскую школу, знал, что ей предстоит сидеть на одной скамье с простолюдинками в учебном классе, спать в одной келье, гулять в одном саду, обедать в одной трапезной. И заплатить за это придется немало. Месячный пансион аристократок обходился в сумму, которую средний провинциальный помещик отдавал за год содержания родового имения. При этом жили девочки в скромности и строгости, без излишеств. А львиная доля платы уходила в епископат и казну князя-наместника Ларгии.

Обучение начиналось с девяти лет – в этом возрасте воспитанниц-аристократок привозили в обитель – и заканчивалось в восемнадцать. После выпуска благородные девушки возвращались в семьи, а сиротам проводили смотрины. Богатые купцы, промышленники, цеховые мастера выбирали себе жен или экономок. Иногда послушницы любого происхождения постригались в монахини. Некоторые – лишь для того, чтобы не расставаться со Святой Устиной. За годы учебы многие девочки привязывались к обители. Прощание было слезным и тягостным. Из тех, кто принял постриг, везло немногим. Численность монахинь была стабильной, и место освобождалось лишь в случае смерти или перевода одной из них.

Нынешняя настоятельница, мать Иотана, происходила из влиятельного столичного семейства и в своем отрочестве прошла обучение в обители. В восемнадцать лет она приняла постриг и долгие годы несла службу в одном из столичных монастырей. Когда умерла предыдущая настоятельница, семейство Иотаны выхлопотало ей освободившийся пост. Матушка, как называли ее ученицы, была редкостным знатоком истории. В ее правление обитель пережила расцвет исторических дисциплин. Правда, некоторые монахини и чиновники Ларгусского Епископата называли это не расцветом, а засильем.

История в самых разных аспектах преподавалась лично настоятельницей обширно, глубоко и увлекательно. Большинство воспитанниц воспринимали историю как захватывающую, но чересчур сложную сказку. Немногим доставало любознательности и ума вникнуть в скрытую суть, постичь взаимосвязи и переплетения событий разных времен и регионов.

Три таких воспитанницы – самых талантливых, сообразительных и увлеченных – сейчас теснили друг дружку перед экзаменационным столом Матушки, выбирая билеты. Настоятельница любила делать подарки успешным ученицам. Сегодня она пообещала, что три первых ответивших на высший балл получат право провести целый день за пределами обители и вернуться в любое время, вплоть до глубокой ночи. Иотана знала, кому придется по душе подобный подарок. Той самой троице, что выскочила вперед, не успела она договорить. Эти три подружки всегда были самыми шустрыми – в учебе и в проказах.

Самая высокая из девушек – белокурая, статная, с крупными и правильными чертами лица, прямой горделивой осанкой, несколько жестким взглядом голубых глаз и слегка опущенными уголками губ – внезапно расцвела в улыбке и издала радостный клич, прочитав экзаменационный билет.

– Матушка, у меня восемнадцатый! Перестройка Ларгуса! Почти про нас!

Настоятельница улыбнулась в ответ. Ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем неподдельный энтузиазм учениц на экзамене.

– Очень хорошо, Лаэтана. Тогда тебе и отвечать первой!

Девушка так и порывалась начать рассказ, но Иотана жестом остановила ее. Сперва надо внести в экзаменационную ведомость темы ее подруг. Настоятельница вопросительно взглянула на другую девочку – полную противоположность высокой красавицы Лаэтаны. Маленькая и тонкокостная, с едва очерченной фигурой, мелкими чертами лица, смуглая, кареглазая, темноволосая, она растерянно смотрела на экзаменационную карточку.

– Что не так, Розали? Прочитай билет.

– Билет четыре, – ответила брюнетка высоким и тонким, почти детским голоском. – Варенский дипломатический конфликт…

– И?

Розали сглотнула. Третья девушка толкнула ее локтем и быстро шепнула что-то на ухо. Чернявая чуть не подпрыгнула.

– Ой, так это же про свадьбу принца Лисоты из Зандуса и леди Орасы! Я такая глупая, Матушка, сразу не сообразила!

– Ты не глупая, Розали. Просто волнуешься. А ты, Эдера, не подсказывай подруге.

Третья девушка невинно хлопнула длинными ресницами, отчего у настоятельницы участилось биение сердца.

– Я не подсказывала, Матушка! Рози сама вспомнила! Она же у нас умница!

Иотана недовольно поморщилась. Нахальство Эдеры переходило границы дозволенного. Кто еще посмел бы так бесцеремонно дерзить в глаза настоятельнице? Бесстыдница знала, что Матушка благоволит ей больше чем всем ученицам Обители, вместе взятым. Надо положить этому предел. Нельзя потакать нахалке.

– Поверь, я не сомневаюсь в уме Розали. А вот ты ставишь его под сомнение, когда подсказываешь то, что она в силах вспомнить без тебя. И ставишь под сомнение мой собственный интеллект, когда лжешь мне в глаза.

– Простите, Матушка… Я больше не буду.

Девушка потупилась. Надо же, в кои-то веки настоятельнице удалось смутить Эдеру Кедар. Обычно та без зазрения совести хулиганила, дерзила и обманывала. Иотана смерила взглядом шалунью, пряча под напускной строгостью нежность и восхищение. Эдера была среднего роста – ниже Лаэтаны, но чуть выше худышки Розали. Фигура у нее была не такой статной, как у белокурой подруги, но и не детской. Шея, запястья, лодыжки были тонкими и изящными, а девичьи округлости сформировались и выглядели аппетитно и соблазнительно даже под балахоном послушницы. Каштановые волосы вились ниже пояса и отливали легкой рыжиной. Огромные зеленые глаза смотрели прямо, дерзко, бесстыже. Подчас Иотане хотелось натянуть любимой воспитаннице фартук на голову, чтобы не видеть этих глаз. Черты лица Эдеры были одновременно мягкими и точеными, а нежная кожа казалась воздушно-облачной. Гибкая, упругая, непоседливая девушка редко пребывала в покое. Она постоянно вертелась и что-то вытворяла. Иногда Эдера чудилась настоятельнице ангелом Создателя, иногда – бесенком из преисподней.

Иотана еще раз окинула взглядом трех подруг. Такие разные, такие дружные. Сколь причудливые девичьи союзы рождала подчас Обитель Святой Устины…

– Твой билет, Эдера? – наконец спросила настоятельница.

– Тринадцатый! Брак князя Корунно Кситланского и феи Аргинель. Влияние Аргинель на внутреннюю и внешнюю политику Кситлании.

Иотана побледнела.

– Возьми другой билет. Я не давала вам эту тему.

– Я могу ответить, Матушка, я читала про Аргинель!

– Ты не будешь отвечать сей билет, Эдера. Его нет в экзаменационном списке. Он попал сюда по ошибке.

– Но это очень интересная история! Можно я расскажу ее, Матушка, ну пожалуйста!

Настоятельница повысила голос:

– Возьми другой билет, Эдера!

Девушка насупилась и вытянула новую карточку с экзаменационной темой. Своевольная Эдера не любила исполнять приказы. Она хорошо понимала, когда ей объясняли. Обычно настоятельница так и обращалась с любимой воспитанницей – объясняла ей досконально причины и последствия тех или иных событий и поступкой. Но сейчас не время и не место. Сейчас объяснения опасны.

Много лет Иотана не рассказывала на занятиях об Аргинель, правительнице Кситлании, как и о расе фей в целом. Любые упоминания фей находились под негласным запретом. Почти шестнадцать лет назад Придворный Маг Кэрдан начал травлю расы прекрасных бессмертных женщин. За эти годы они, и без того немногочисленные, полностью исчезли из королевства. Кто-то бежал в другие земли или на свою родину – таинственный лес на востоке материка Ремидея. Огромная цепь непроходимых гор отсекала восточные земли от западных. Там, за скалистыми хребтами, располагались княжество Кситлания и лес Элезеум – чудесная родина фей.

– Читай, – велела настоятельница ученице. Та скучно пробубнила:

– Билет шестой. Открытие торговых путей между королевством Неидов и весталейским княжеством Висабра.

Эдера разочарованно скуксилась. Иотана могла ее понять. Новая тема много скучнее, чем приключения кситланской княгини, огненной феи. И много безопаснее – для Эдеры и самой настоятельницы. Она немало отдала бы, чтобы узнать, кто подбросил крамольный билет в экзаменационную стопку… Немало монахинь желали подсидеть ее и занять вожделенное место настоятельницы. Скомпрометировать ее крамольными речами послушниц – идеальный способ…

По знаку Иотаны Эдера и Розали отошли от стола. Первая из троицы – белокурая степенная Лаэтана – начала напыщенно декламировать:

– Четвертая Эпоха Великих Войн – беспощадная плавильня, в коей великий кузнец Ней-завоеватель выковал великое королевство! Ларгия в союзе с Атреей искони враждовала с северным соседом – Гвиратом. Когда Ней собирал союз для нападения на королевства Ремидеи, Ларгия и Атрея, равно же и Славия, не пожелали отречься от своих богов и дали отпор Нею. Гвират увидел возможность сквитаться с давними врагами и примкнул к союзу Нея. Десятилетия длилась осада Ларгуса. А когда город наконец пал, гвираты, разгневанные упорством горожан, стерли побежденный город с лица земли. Кончилась война, Ларгия, равно как и Гвират, вошла в состав нового могучего королевства. Вчерашние враги стали сегодняшними подданными. Чтобы утихомирить ларгитов, Ней дозволил им заново отстроить Ларгус. А Гвирату повелел помочь заклятым врагам, дабы загладить былую ярость и неистовство. Бок о бок дети победителей и побежденных отстроили павший город на новом месте.

– Сбавь пафос, Лаэтана, – поморщилась настоятельница. – Факты, только факты.

– Как скажете, Матушка, – хихикнула красавица и продолжала ответ спокойным деловитым тоном. Умела же. Все подруги Эдеры переняли ее манеру дерзить и вышучивать процесс обучения. Спускала им это одна Иотана…

Отстрелявшись, три подруги умчались купаться на берег Ларга. Самая широкая река на западе материка Ремидея дала имя провинции Ларгия и ее центральному городу – Ларгусу. Обитель Святой Устины стояла на северном берегу, в дюжине миль от города вверх по течению.

Девочки добежали до берега и стянули с себя опостылевшие монашеские балахоны. Розали справилась быстрее всех, с хохотом швырнула платье на голову Эдере, а чепчик затолкала за шиворот Лаэтане. Эдера как раз стаскивала свое платье через шею. Платье Розали свалилось на нее так удачно, что она намертво запуталась в двух одеяниях. Она сочно выругалась и попыталась освободиться от пленившей ее одежды. Тут и Лаэтана подоспела раздеться. Ее платье тоже просвистело в воздухе и захлестнуло голову Эдеры. Бедняжку окончательно погребло под ворохом тряпок. Она выдала дюжий запас «ласковых» слов, почерпнутый у крестьян из окрестных деревень. Розали с Лаэтаной обхохотались. Зрелище было то еще: восхитительная хрупкая девичья фигурка с белоснежной, бархатистой кожей, а на плечах – сноп грубой синей материи, шебуршится и ругается паче заправского матроса!

– Гогочете? Ржете? – доносилось злобное шипение из-под синего вороха. – Ну, дай только выпростаться из-под этих наволочек! Косы повыдергаю!

Тут смех Розали оборвался. Лаэтана тоже примолкла. Если Эдера разозлилась не на шутку, то обеим и впрямь несдобровать. Бежать бесполезно – Эдера бегает втрое быстрее. Драться с ней – кто хоть раз видел Эдеру в драке, мог сразу подставлять задницу под тумаки. Вычерпывать Ларг ведром – не столь безнадежное занятие. Оставалось одно. Нырять в Ларг – и камнем на дно, в надежде, что водяной царь со своими дочерьми-русалками окажутся милосерднее их разбушевавшейся подружки.

За пару минут, пока Эдера окончательно выпросталась из синих балахонов, девочки так и не издали ни звука.

– Вы чего остолбенели, аки лодыжки сестры Динии?

Розали шепнула еле слышно, боясь шелохнуться:

– Он следит за нами, Эдди.

– Кто, Вохта-жирдяй? Мало ему в прошлый раз досталось? Сейчас я ему добавлю! Где ты его видела?

Розали мотнула головой и медленно, будто нехотя, протянула руку к многовековому дереву вабурн. Огромный мохнатый ствол выделялся из кромки прибрежного леса. На нижней ветви, обхватом с человеческое бедро, сидела большая черная птица. Изогнутый хищный клюв, казалось, нацелился прямо на девочек. Оперенье отливало сталью в прямых лучах солнца.

У Лаэтаны сперва отлегло от сердца, что Розали испугалась не Эдеры, а какой-то птицы. А потом княжна вгляделась в круглый птичий глаз, и ее пробрало до мозга костей. На мгновенье Эдера тоже оцепенела, но тут же опомнилась:

– Вот я тебя сейчас! А ну пшла отсюда, страшила!

Она замахнулась одним из платьев и шагнула к дереву. Лаэтана предупредила: