Текст книги "Русский кантианец"

А. И. Введенский подчеркивает необычайную важность этики Канта: «Ее важное значение состоит в том, что в ней впервые развито в чистом виде понятие безусловно обязательного нравственного долга»[159]159
  Там же. С. 128–129.


[Закрыть].

Используя метод критической метафизики, Кант насчитывает три постулата практического разума: это свобода воли, бессмертие души и существование Бога. А. И. Введенский указывает на то, что Кант оставляет эти положения без доказательства. Он говорит, что мы должны верить в свободу воли, бессмертие души и существование Бога, если мы верим в обязательность нравственного долга. Кант доказывает лишь связь между одной неопровержимой верой и другой.

Постулат свободной воли Кант обосновывает тем, что нравственный закон не является неисполнимым, так как иначе он не был бы общеобязательным. Но при этом нравственный закон требует исполнения определенных поступков независимо от возможных вреда или пользы для совершающего эти поступки, т. е. противореча естественным законам природы. Значит, признавая общеобязательность нравственного закона, мы должны признать и свободу воли, которая способна действовать независимо от законов природы. Тут возможен вопрос: как может быть человек свободен, если в мире действует закон причинности, что и доказал сам Кант в «Критике чистого разума»? Если этот закон существует, то выходит, что все действия человека должны зависеть от каких-либо причин. Кант преодолевает возникшую трудность указанием на доказательство обязательности закона причинности только для мира явлений, в то время как знание и наука предоставляют нам полное право считать человека не только явлением, но и вещью в себе. Вещи же в себе не подчинены категории причинности. Значит, свобода – это постулат практического разума, и, таким образом, практический разум гарантирует нам и реальность вещей в себе, и существование свободы. Но как человек может быть одновременно и свободным (как вещь в себе), и подчиненным необходимости (как явление опыта)? А. И. Введенский, суммируя все рассуждения Канта, выводит следующий ответ. Кант называет общий характер всех наших действий, рассматриваемых как явление, эмпирическим характером, так как он не только мыслится, но и воспринимается в опыте. А характер действия каждого из нас как вещи в себе – умопостигаемым характером. Таким образом, по мнению профессора, в эмпирическом характере все подчинено необходимости, но сам эмпирический характер есть проявление свободы умопостигаемого характера[160]160
  См.: Введенский А. И. Лекции по истории новейшей философии. СПб. : Лит. Богданова, 1900 – 1901. Ч. II.


[Закрыть].

Доказательства Канта, относящиеся к следующим двум постулатам, а именно к бессмертию души и существованию Бога, А. И. Введенский считает очень слабыми и натянутыми. Нравственный закон требует нравственного совершенства, но в земной жизни оно недостижимо, значит, необходимо верить в продолжение нашего существования и за пределами земной жизни. Нравственный закон требует от нравственно совершенного существа обладание высшим благом, но природа этого блага дать не может, значит, надо допустить такое Существо, которое бы гарантировало присоединение высшего блага к морально совершенному существу, а таким Существом может быть только Бог. А. И. Введенский упрекает Канта в том, что его предположение о продолжении существования души во времени противоречит его же утверждению о том, что вещи в себе находятся вне времени. А. И. Введенский указывает и на то, что Кант не заметил метафизичности предположения о существовании чужой душевной жизни, что это предположение можно доказать тоже только с помощью морально обоснованной веры.

Однако А. И. Введенский метафизике Канта придает особое значение: «…он первый выяснил единственно возможный путь для построения метафизики, которая отличалась бы прочным, устойчивым характером, а не была бы продуктом безотчетных наклонностей»[161]161
  Там же. С. 138.


[Закрыть]. По мысли А. И. Введенского, такая метафизика не может быть разрушена никаким развитием науки, так как выделена в особую область. А изложение метафизики Канта таково, что каждый вправе выбирать, подходит ли она ему или нет, в зависимости от того, признает он общеобязательность нравственного долга или нет. Кант считал, что препятствовать этому может только философская неразвитость человека. Но А. И. Введенский называет и другие причины: притупление нравственного чувства, его недоразвитость, а также привычка к любой другой метафизике, противоречащей безусловной обязательности нравственного долга. Поэтому А. И. Введенский, указывая на недоработку философии Канта, говорит о необходимости для критической философии рассмотреть и метафизические взгляды, возникшие на почве других верований, помимо нравственного долга, объяснить причины их распространения.

Итак, А. И. Введенский, исследуя философию Канта, выделяет два наиболее важных для философской науки момента. Первый – это разделение веры и знания. Все метафизические вопросы должны быть безоговорочно отнесены к области веры, к знанию же может быть отнесено только то, что мы воспринимаем непосредственно в опыте или заключаем из опыта, т. е. только математика и естествознание. Второй момент – это построение Кантом критической метафизики на основе безусловной общеобязательности нравственного долга. А. И. Введенский кладет положения Канта о невозможности метафизики в виде знания и о безусловности нравственного долга в основу своей философии и раскрывает их со всей присущей ему яркостью мысли и скрупулезной точностью.

Глава третья
Философия как особая наука в понимании А. И. Введенского

Предмет и задачи философии. Значение гносеологии для философии

Прежде чем говорить о структуре философии, необходимо определить, что такое философия, показать ее действительную научность. Для философии это особенно важно, так как содержание этого термина весьма сильно размыто, под него очень легко подвести любые рассуждения о Боге, мире и человеке. Философией называют часто самые разные вещи: от высших учений, доступных лишь избранным, до высокопарных слов и умствований. Иногда даже заведомое пустословие, нагромождение каких-либо бездоказательных суждений называют «философией», выражая тем самым свое пренебрежение к данным нелепостям. Поэтому философы нередко, прежде чем говорить о предмете и задачах своей науки, выводили особые доказательства необходимости философии как науки. Такой подход характерен, в частности, для работ русских профессоров философии XIX – начала XX в. Например, профессор Московской духовной академии B. Д. Кудрявцев-Платонов в статье «Что такое философия?»[162]162
  См.: Сочинения В. Д. Кудрявцева-Платонова. Сергиев Посад : Братство преподобного Сергия, Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1905. Т. I : Исследования и статьи по введению в философию и по гносеологии. Вып. 1. C. 1–40 (2-я паг.).


[Закрыть] опровергает целый ряд мнений о том, что философия устарела и совсем ненужна.

А. И. Введенский говорит о том, что хотя многие считают философию наукой, не имеющей своего предмета, но их рассуждения особенной хитростью не отличаются. Если древняя философия, рассуждают они, была не просто философией в нынешнем смысле, а включала в себя все существовавшие тогда науки, если в средние века философия была в служанках схоластического богословия Католической Церкви[163]163
  В православной традиции дело обстоит иначе. Очень характерной является резюмирующая мысль Иоанна Дамаскина из «Источника знания»: «Философия есть любовь к мудрости, а истинная Премудрость есть Бог. Таким образом, любовь к Богу – вот истинная философия». – Ред.


[Закрыть], то чем теперь она может заниматься? А. И. Введенский дает на этот вопрос весьма определенный ответ, считая философию особой наукой, стоящей над всеми другими. Он вполне согласен с тем, что все вопросы, связанные с верой в Бога, с религией, принадлежат непосредственно богословию, где они и рассматриваются глубоко и всесторонне. Вопросы, с изучением строения видимого мира, состава природы и т. п., относятся к естественным наукам. Есть целый ряд точных математических наук. Где же среди них место философии? Это жизненно важный для данной науки вопрос, без ответа на который невозможно приступить к ее разработке.

А. И. Введенский предупреждает, что термин «философия» никак нельзя понимать произвольно, как это, к сожалению, часто бывает: «…у многих людей есть сильная наклонность судить о философии, исходя из произвольно составленного ими взгляда, какими задачами должна заниматься она, по их мнению»[164]164
  Введенский А. И. Логика как часть теории познания. СПб. : скл. у М. М. Стасюлевича, 1912. С. 24.


[Закрыть]. Нужно заметить, что из этимологии самого данного термина почти невозможно вывести предмет и задачи философии. Словосочетание «любовь к мудрости» не определяет четко содержания предмета. Профессор избирает другой путь, он обращает внимание на историю философии и из нее вычленяет то, в чем заключается ее предмет. При всем многообразии систем главной ее задачей, по мнению А. И. Введенского, всегда было построение мировоззрения. Само слово «мировоззрение» он объясняет таким образом: «У всякого не слишком тупого (в умственном и нравственном смысле слова) человека, не поглощенного борьбой за существование, но пользующегося некоторым досугом, довольно рано, а под конец юности непременно, возникает ряд жгучих вопросов, необходимых для того, чтобы выяснить смысл существования человека, например: каково положение человека во вселенной? Каково строение этой вселенной: осуществляется ли в ней какой-нибудь смысл или разумная цель, или же она, напротив, управляется слепыми, чисто механическими причинами? Какова сущность и первооснова вещей, образующих вселенную? Из чего состоит человек: из одного ли тела, так что душа составляет только видимость, или же он состоит из души и тела, или же, наконец, только из души, так что тело и все материальное составляет лишь одну видимость? Если есть душа, то каковы ее судьбы после смерти человека? и т. д. Совокупность ответов на все вопросы, возбуждаемые вопросом о смысле существования человека, называется мировоззрением»[165]165
  Введенский А. И. Логика как часть теории познания. СПб. : скл. у М. М. Стасюлевича, 1912. С. 25.


[Закрыть].

Свое мировоззрение есть у каждого человека. Но формируется оно разными путями. Так под влиянием жизненного процесса случайным образом могут соединиться множество непроверенных и даже противоречивых мнений. Но у людей философски более развитых мировоззрение должно строиться научно, т. е. каждое мнение, которое человек себе усваивает, подвергается предварительно критической оценке, при этом все вопросы должны разрабатываться систематически, без пропусков и белых пятен. К построению наукообразного мировоззрения стремились почти все философские системы. Поэтому-то А. И. Введенский определяет для начала философию как систему научно переработанного мировоззрения. «Тем, что она есть научно переработанное мировоззрение, она отличается и от религии, и от поэзии, которые тоже действуют на наше мировоззрение, перерабатывают его, но делают это иначе, чем философия»[166]166
  Введенский А. И. Статьи по философии. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. С. 13.


[Закрыть].

Но на этом определении профессор не останавливается, он рассуждает дальше. Почему мы можем считать философию особой наукой? Чем она отличается ото всех других наук? Или, может быть, это вообще не наука, а просто синтез знаний?

Профессор А. И. Введенский ставит философию на особое место, считая ее наиболее важной и необходимой из всех существующих наук. Эту важность и исключительность придает ей предмет ее изучения. Чтобы правильно его увидеть и точнее определить, русский философ вновь предлагает обратиться к истории философии. Что изучали выдающиеся умы человечества? А. И. Введенский учил своих студентов: «…ее отличием от других наук и от простого соединения важных для мировоззрения результатов, добываемых другими науками, служит научная разработка мировоззрения с помощью предварительного изучения знания»[167]167
  Лекции профессора А. И. Введенского по истории древней философии. [СПб.] : Лит. Богданова, [1912]. С. 1.


[Закрыть]. «Знание есть первейший и главнейший объект философии, который отличает ее от всех других наук, так что она может быть определена как наука о несомненном познании», – пишет в своей диссертации А. И. Введенский[168]168
  Введенский А. И. Опыт построения теории материи на принципах критической философии. СПб. : Тип. В. Безобразова и К°, 1888. Ч. 1 : Элементарный очерк критической философии, исторический обзор важнейших учений о материи, учение о силах. С. 1.


[Закрыть]. Таким образом, мы видим, что для философии, по мнению Александра Ивановича, в первую очередь представляет интерес знание. В ее состав должно входить учение о том, в чем нельзя сомневаться, т. е. необходимо из всего знания выделить в первую очередь нечто достоверно известное. А. И. Введенский считает, что таким достоверно известным фактом является существование Я или, точнее, существование собственного сознания. Профессор говорит: «…можно сомневаться решительно во всем, кроме существования самого сознания своего сомнения: в каждом сомнении мы находим сознание своего сомнения или – что то же – свое Я»[169]169
  Там же. С. 2.


[Закрыть]. Этот достоверно известный факт служит исходным пунктом философии.

Однако в нашем сознании присутствует ощущение или, лучше сказать, наглядное представление еще и о чем-то, существующем вне Я. Обыденное сознание, не сомневаясь, считает эти наглядные представления точной копией существующих в мире вещей. Но философия как наука, изучающая познание, обязана задаться вопросом: действительно ли человек объективно воспринимает качества вещей, если, конечно, последние вообще существуют? Александр Иванович говорит, что этого нельзя утверждать с достоверностью. То, что воспринимается как качества вещей, необходимо признать лишь «отзывами нашего Я на деятельность вещей…»[170]170
  Введенский А. И. Опыт построения теории материи на принципах критической философии. СПб. : Тип. В. Безобразова и К°, 1888. Ч. 1 : Элементарный очерк критической философии, исторический обзор важнейших учений о материи, учение о силах. С. 3.


[Закрыть] И эти-то отзывы переносятся сознанием на сами вещи. Таким образом, наше знание о вещах субъективно, об этом свидетельствуют «такие явления, как смешение некоторых цветов, преимущественно красного и зеленого, – предметы того и другого кажутся одинаково окрашенными (дальтонизм) – и постоянно делаемые ошибки в определении качества вещей…» – пишет Введенский[171]171
  Там же.


[Закрыть].

Выходит, что философия не дает нам права считать наши представления точной копией существующего мира (если он вообще существует). Мы обязаны разделить бытие на два вида: 1) вещи, существующие независимо от нашего сознания, или вещи в себе, или ноуменальный мир, и 2) мир в таком виде, каким мы его воспринимаем, или феноменальный мир, мир явлений. Феноменальный мир мы постигаем в опыте, ноуменальный же мир остается неведомым для нашего знания. Для разделения познаваемых и непознаваемых предметов А. И. Введенский использует кантовские понятия трансцендентного и имманентного. Трансцендентные вещи никоим образом не доступны нашим чувствам, имманентные же непосредственно воспринимаются ими. «Трансцендентными называются такие предметы, – пишет Александр Иванович, – которые по самому понятию о них никогда, нигде и ни при каком изощрении наших органов чувств (посредством каких угодно инструментов) или нашего самосознания не могут быть восприняты в опыте, т. е. они остаются за пределами и всех возможных экспериментов, и всех возможных наблюдений, где бы и когда бы ни производились те и другие, и как бы ни изощрялись при этом наши чувства и наше самосознание посредством подходящих для этой цели инструментов <…>. Примером трансцендентных предметов может служить хотя бы Бог, душа, внутренняя, сокровенная сущность вещей и т. п. <…> Имманентными же называются такие предметы, которые или действительно воспринимаются нами в опыте, например этот стол, холерный вибрион и т. д., или, по крайней мере, могли бы быть восприняты в опыте, если бы мы перенеслись в другое место (например: предметы, находящиеся на Марсе, Сириусе и т. д., все-таки имманентны), или <…> – если бы мы жили в другое время (например: все древние римляне и все будущие люди имманентны), или же, наконец, – если бы мы при помощи надлежащих инструментов достаточно изощрили свою восприимчивость (например, мельчайшие ткани холерного вибриона, недоступные никакому микроскопу, все-таки имманентный предмет)»[172]172
  Введенский А. И. Статьи по философии. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. С. 15.


[Закрыть].

И вот здесь А. И. Введенский отмечает особое значение для философии теории познания, или гносеологии. «Гносеологией» он называет учение о знании, выясняющее условия возможности бесспорно существующего знания. Основательная разработка этой науки принадлежит Канту. Кант подверг критическому исследованию принципы сознания со стороны их достоверности. Таким образом, теория познания через анализ принципов сознания устанавливает границы знания. Многие из философов пытались очертить эти границы. Сократ, Платон, Аристотель, Декарт, Кант – все эти мыслители трудились над гносеологией. Это, несомненно, говорит о ее особой важности для философии. Высоко оценивает профессор значение гносеологии: «…эти факты исторически доказывают, что теория познания составляет такой отдел философии, без которого последняя даже не имеет права называться философией»[173]173
  Введенский А. И. Логика как часть теории познания. СПб. : скл. у М. М. Стасюлевича, 1912. С. 29.


[Закрыть]. И это не случайно. Ведь при научной разработке мировоззрения непременно встречаются вопросы, которые, возможно, недоступны нашему познанию, но без определенного взгляда на которые обойтись в научно переработанном мировоззрении нельзя, например на вопросы о Боге, человеческой душе, загробной жизни и т. д.

А. И. Введенский относит к достоверному знанию только математику и естествознание. Под естествознанием он имеет в виду все науки, которые изучают все, что дано человеку в опыте, т. е. не только природу, но и человека и человеческое общество, в том числе историю, лингвистику и прочее. Эти науки, получая доступное для нас знание, непрестанно увеличивают сумму достоверных сведений. Но все, что они изучают, принадлежит опыту, т. е. они изучают только воспринимаемое нашими чувствами. Насколько это соответствует ноуменальному миру? Ответ на данный вопрос находится вне пределов их компетенции. Наши взгляды на предметы, которые лежат за пределами опыта, никоим образом не могут быть проверены, а значит, должны навсегда остаться недоказуемыми и неопровержимыми, а значит, эти взгляды могут быть только верой, а не знанием. Но в научно переработанное мировоззрение должны входить только проверенные мысли. Это значит, что в пользу веры, если мы хотим, чтобы она присутствовала в мировоззрении, должны быть приведены весомые мотивы. Таким образом, А. И. Введенский так определяет гносеологические задачи философии: «…философия должна будет выяснить те условия, благодаря которым существует бесспорно признаваемое знание (математика и естественные науки), дабы посредством выяснения этих условий установить, до каких пределов (или границ) может простираться наше знание, так что, перейдя эти границы, мы попадаем в область, в которой возможны лишь одинаково недоказуемые и одинаково неопровержимые мнения, т. е. вера, а не знание»[174]174
  Введенский А. И. Логика как часть теории познания. СПб. : скл. у М. М. Стасюлевича, 1912. С. 28.


[Закрыть].

Итак, главными вопросами гносеологии, по мнению Александра Ивановича, являются: 1) возможность трансцендентного познания и 2) возможность метафизики (т. е. науки о ноуменальном мире) в виде знания.

И математика, и естествознание изучают очевидные факты, но не затрагивают самого факта познания. Они даже опираются на некоторые идеи, принимаемые на веру. Проверка достоверности знания не входит в область этих наук. Не проверяя же своих основных положений, они не проверяют и выводы, а значит, не могут упорядочить познание. Таким образом, философия должна изучить познание, определить границы, оценить его достоверность.

А. И. Введенский называет четыре метода философии:

1) философия должна разложить все вопросы познания на простые элементы;

2) выявить те элементы, которые делают познание достоверным;

3) исследовать предмет достоверности каждого из них;

4) классифицировать виды воззрений и указать их связь.

Главным принципом философского исследования профессор считает сомнение. Чтобы суметь объективно изучить условия возможности познания, он предлагает как бы «стереть» в голове все уже имеющиеся представления, усомниться в реальности существующего мира, а затем уже попытаться проследить – как и откуда получаем мы знание.

Окончательное определение философии профессор, учитывая все вышесказанное, формулирует так: «…философия есть мировоззрение, научно переработанное при помощи теории познания, или иначе: философия есть теория познания с присоединением связанной с нею и основанной на почве добытых ею выводов системы научно разработанного мировоззрения»[175]175
  Там же. С. 29.


[Закрыть].

А. И. Введенский не согласен с другими видами определения философии, например с определением Огюста Конта[176]176
  Конт Огюст (1798 – 1857) – французский философ и социолог; родоначальник позитивизма, основоположник социологии как самостоятельной науки. – Ред.


[Закрыть], который считал философию лишь систематизацией научного материала. Но ведь тогда она вовсе не нужна как отдельная наука. Однако, как отмечает профессор, сразу систематизировать знание невозможно, сперва необходимо изучить само явление познания. Взгляд Аристотеля на философию как на науку об основных принципах и понятиях бытия и деятельности также не является достаточным, так как для изучения принципов бытия необходимо выяснить согласие принципов познания с принципами бытия. Да и само определение Аристотеля очень неясное – где границы «основных понятий»? Философия очень часто рассматривает те же явления, что и прочие науки, но совершенно с иных позиций.

По мнению А. И. Введенского, философия рассматривает другие науки как один из фактов познавательной деятельности, оценивает достоверность добытых ими знаний, находит ошибки, вносит поправки, а само проверенное и оцененное знание включает в состав научно переработанного мировоззрения.

Нужно отметить, что определение философии как научно переработанного мировоззрения, сформулированное А. И. Введенским, не встречается в таком ясном выражении больше нигде в философской литературе. Заслугой Александра Ивановича является то, что он сумел выразить в нем стремления практически всех философских течений, имевших самые разные взгляды и суждения. В этом виден особый дар профессора к систематизации, необычайный талант видеть суть рассматриваемого предмета и умение красиво, логично и лаконично преподать философский материал.