Текст книги "Начертание Христианского нравоучения"

Такие чувства тотчас готовы принести и плод свой, возбудить, то есть, к покорности Богу, или в настоящем случае к тому, чтобы исправиться и начать новую жизнь по воле Божией. Но при сем свыше теснит человека чувство гнева Божия и Божией клятвы, а в себе обезоруживает сознание бессилия одолеть себя, по испытанной уже неоднократно силе страстей и испорченной воли. Потому он стоит, как пораженный, даже как бы не смея произвести ни одного движения. Здесь-то в благовременную помощь приходят к нему, с одной стороны – вера, а с другой – благодатная, вспомоществующая в делании всякаго добра, сила.

β) Вера

Стесненному строгим обличением закона грешнику нигде нельзя найти утешения, кроме Евангелия – проповеди о Христе Спасителе, пришедшем в мир грешников спасти. Без Иисуса Христа – Господа грешникам, обличаемым от закона, невозможно бы было избежать отчаяния, почему и возвещается, что собственно для них и пришел Спаситель. Не приидох, говорит Он, призвати праведных, но грешныя на покаяние (Лк. 5, 32); еще: прииде Сын Человеческий взыскати и спасти погибшаго (Лк. 19, 10). «Вот кому проповедуется Евангельское утешение, – учит Святитель Тихон, – нищим, т. е. тем, которые признают свою духовную нищету, не находят в себе никакой правды пред Богом, а усматривают одно окаянство; сокрушенным сердцем, т. е. тем, у коих сердце, как стрелой, уязвлено печалью о грехах… Закон всегда есть пестун во Христа (Гал. 3, 24). Показывая нашу виновность и немощь, он заставляет искать иного посредства и, как бы взявши за руку, ведет ко Христу, ибо в тесноте совести нет иного прибежища, кроме Христа, Который грехи наши Сам на теле Своем вознесе на древо (2 Пет. 2, 24) и Которого, неведевшаго греха, Бог по нас грех сотвори, да мы будем правда Божия о Нем (2 Кор. 5, 21)… Чтобы в сердце зачалась вера Евангельская, необходимо предварительно познать немощь свою и живо восчувствовать гнев Божий, клятву, суд и осуждение, определенное грешникам. Тогда уже в сердце, сим страхом, как огнем, очищенном и предуготовленном, зачинается и вера от Духа Святаго»[12]12
  См. Пр. Тих. Т. 7, с. 13, 14, 18, 19.


[Закрыть]. Как дождь принимает в себя жаждущая земля и как прохладной влагой оживляется утомленный от зноя, так истерзанная совестью душа впивает благовестие Евангелия и сокрушенное сердце отрадно внимает утешительным вещаниям веры.

Здесь всему предшествует познание Господа нашего Иисуса Христа, или познание устроения спасения в Нем, то, чего просил апостол Ефессеям: яко уведети (Еф. 1, 18). Такое познание есть необходимое условие к рождению веры или точка, с которой начинается ее образование, ибо как веровать, не зная предмета веры? Посему апостолы и посланы были научать проповедью людей, показать т. е., в чем истина (Мф. 28, 19). Как уверуют, говорит апостол, если не услышат от проповедника? (Рим. 10, 14, 15).

У жаждущего спасения это познание сопровождается услаждением, занимает всего его, обнимает все внимание и оставляет после себя желание еще слышать, еще поучаться, еще познавать. Слабое подобие сему представляют афиняне и Агриппа с Фестом при проповеди апостола Павла (Деян. 17, 32; 26, 28–32).

Но не в сем еще вера. За познанием, искренно принятым, следует сердечное убеждение в истине Евангелия, или в том, что спасение рода человеческого действительно устроилось так, как проповедуется, и что основания спасению людей иного нет и не может быть, как в Господе Иисусе Христе. Это сердечное убеждение составляет отличительное свойство веры. Многие знают умом домостроительство спасения, но не у всех их есть вера. Истинно верующий так привержен сердцем к вере во Христа, что не только небоязненно исповедует Его, но и стоит за сие исповедание до крови: оно дороже ему самой жизни.

Верх же совершенства веры составляет живейшее личное убеждение, что Господь, как всех, так и меня спас, как со всех снял проклятие, так и с меня, как всех есть Живот, так и мой, «Истинно верующий, – говорит свт. Тихон, – исповедует со апостолом: верою живу Сына Божия, возлюбившаго мене и предавшаго Себе по мне (Гал. 2, 20). Сын Божий возлюбил весь мир и предал Себя за весь мир, но апостол Павел сие великое Его благодеяние присвояет себе. И святой Дамаскин поет: спасл еси всего мя человека… до мене идеши, мене ища заблуждшаго» (глас. 3, песн. 4)[13]13
  Т. 7. С. 26, 27.


[Закрыть]. «В такой вере все существо христианского блаженства заключается[14]14
  Там же, с. 25.


[Закрыть], ибо от нее возрождается в сердца действительное ощущение спасения в Господе, чувство свободы от проклятия и гнева Божия, сознание собственного примирения с Богом в Господе Иисусе Христе. Такая вера (говорит св. Тихон) освобождает от греха, клятвы, ада, приносит с собой веселие духовное, радость о Господе Спасителе, о благости и человеколюбии Его собственно к себе, мир и спокойствие совести, как говорит апостол: оправдившеся верою, мир имамы к Богу Господем нашим Иисусом Христом (Рим. 5, 1)[15]15
  т. 7, с. 33, 35.


[Закрыть].

Что происходило в сердце Галатян под действием сей веры, о том так говорит апостол: кое убо бяше блаженство ваше; свидетельствую бо вам, яко, аще бы было мощно, очеса ваша извертевше дали бысте ми (Гал. 4, 15).

Все спасительные действия веры, о коих упоминается в Св. Писании, принадлежат такой именно вере. Главный же ее плод и как бы основание всех других есть оправдание. «Она (св. Тихон) таинственно соединяет душу верующего со Христом, как невесту с женихом (Осии 2, 20; 2 Кор. 11, 2). При сем Христос отьемлет от такой души клятву, осуждение, всю скверну греха, а вместо того подает ей благословение, чистоту и святость (1 Кор. 1, 30). Как жену какую, Он облекает ее в чистую багряницу правды, да пред очами Его и небесного Отца Его явится чиста и, как дщерь царская, духовной утварью одеянна и преиспещренна (Пс. 44, 10). Созерцая сие благо, пророк, в радости духовной, восклицает от лица души, сподобившейся сего: да возрадуется душа моя о Господе, облече бо мя в ризу спасения и одеждою веселия одея ми: яко на жениха возложи на мя венец, и яко невесту украси мя красотою (Ис. 61, 10)[16]16
  Там же, с. 39.


[Закрыть].

Должно, однако ж, знать, что как такое дарование по вере ниспосылается собственно в таинстве крещения, где, как говорит Златоустый[17]17
  Толков, на Посл, к Римл. С. 230.


[Закрыть], во время погружения тела в воду дается нам и правда, и усыновление, так здесь же напечатлевается и последнее чувство веры, т. е. действительное ощущение спасения и оправдания в Господе, ибо нельзя ощущать того, чего нет. Следовательно в крещении уже, принимаемом с верою, завершается сама вера».

γ) Благодать (содействующая)

Человек, как бы уничтоженный судом закона, по мере вступления в область веры оживает отрадою в сердце, восклоняет главу убитый скорбью, приходит в напряжение расслабленный. Чем больше растет вера, тем более вкореняется в нем уверенность в возможности и благоил одности усилий исполнять закон с помощью Божией, вместе с тем образуется и укрепляется благое намерение определить себя решительно на служение Богу хождением в Его законе. Пока не уверится человек в помиловании и помощи Божией, не может положить и решительного намерения жить по воле Божией (1 Пет. 1, 3). Посему-то, когда чувство благонадежности в Боге и Божия благословения, изливаемое в сердце верою во всеумилостивительную смерть Господа Иисуса, уверяет его, что Бог не презрит его, не отвергнет, не оставит Своей помощью при исполнении закона ради Господа; тогда уже, утверждаясь на сем чувстве, как на камени, дает человек решительный обет оставить все и посвятить себя Богу всего, без всяких ограничений, воодушевляется ревностью ко всесторонней чистоте и святости, с ненавистью ко греху, со страхом, однако же, чая Божественной силы и помощи…

Здесь-то совершается перелом воли: человек бывает в том состоянии, в каком был блудный сын, когда говорил: восстав, иду.

Решительное, впрочем, намерение сие есть только условие жизни по Богу, а не самая жизнь. Жизнь есть сила действовать. Жизнь духовная есть сила действовать духовно, или по воле Божией. Такая сила потеряна человеком; посему, пока снова не дастся ему, он не может жить духовно, сколько бы ни полагал намерения. Вот почему излияние благодатной силы в душу верующего существенно необходимо для жизни истинно христианской. Истинно христианская жизнь есть жизнь благодатная. Возводится человек до святой решимости; но, чтобы он мог и действовать по ней, необходимо, чтобы с его духом сочеталась благодать. При сем сочетании нравственная сила, знаменуемая только первым воодушевлением, запечатлевается в духе и остается при нем навсегда. В сем-то восстановлении нравственной силы духа и состоит действие возрождения, совершаемого в крещении, где ниспосылается человеку, как оправдание, так и сила действовать по Богу в правде и преподобии истины (Еф. 4, 24). Так истинно христианская жизнь зачинается в крещении, которое и называется банею пакибытия и обновления Духа Святаго (Тит. 3, 5), новым рождением (Ин. 3, 5), а крещенный – новою те арию во Христе Иисусе (2 Кор. 5, 17)[18]18
  Все, что здесь усвояется св. крещению, действуется в Таинстве Покаяния над приступающими ко Господу от грехов по крещении.


[Закрыть].

С сего времени вселившаяся в человека благодать пребывает в нем, вспомоществуя ему быть верным Господу до смерти, чтобы восприять венец жизни (Апок. 2, 10); ибо все верующие не иначе, как силою Божиею, соблюдаются, чрез веру, во спасение, готовое явитися в последнее время (1 Пет. 1, 5). Восприяв сию силу, человек благонадежно ходит в исполнении Божественного закона, или ходит как лев, уповая, под беспрерывным осенением Божественной благодати, с радостью, вместе и со страхом, предаваясь ее водительству (Пс. 2, 11) и подвизаясь в делах Богоугодных, в чувстве крепости своей в Боге, при глубоком сознании своего бессилия. Вся жизнь верующего после сего течет в следующем порядке: он со смиренной покорностью и желанием принимает благодатные освящающие средства – Слово Божие и таинства, а благодать в сие время производит в нем многообразные действия просвещения и укрепления. От сего, с продолжением поприща земной жизни, постепенно растет и спеет духовная жизнь христианина, восходящаго от силы в силу Господним Духом (2 Кор. 3, 18), дондеже приидет в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4, 13). Посему у него нет собственно ни одного действия, которое бы он совершил без благодати и которого сознательно не относил бы к ней. Они и действительно относятся к ней, как по началу, ибо она возбуждает, так и по совершению, ибо она дает силу. Бог есть действуяй в нем, и еже хотети, и еже деяти о благоволении (Фил. 2, 13)[19]19
  Образ действия благодати предваряющей и пребывающей в человеке, с их отличием, отношение последней к произволу и греху, искушающему человека, подробно изображаются лаженным Диодохом, Ей. Фотикпн. Доброт. Т. 3, особенно главы с 76 до 90. Тоже в кр. Поуч. С. 213–216. Но нигде полнее не раскрывается сей предмет, как в беседах и словах Макария Великого.


[Закрыть]. У человека свое только пламенное желание пребывать в сем порядке Божественного хранения, в нравственно-доброй жизни, и решительное предание себя водительству Божию.

Итак, последняя цель человека неизменно состоит в общении с Богом. Поэтому, когда он отпал от Бога и не мог восстановить общения с Ним сам, то, по благоволению Божию, явился Богочеловек – Христос Иисус, чтобы чрез Него человек входил в общение с Богом. Таким образом, последней целью стало общение с Богом во Христе Иисусе Господе нашем. Никтоже может приити ко Отцу, токмо Мною, говорит Господь (Ии. 14, 6).

Назначенный человеку путь к цели неизменно есть хождение в законе Божием, в заповедях, или в воле Божией. Сотворивши та человек жив будет в них (Гал. 3, 12). Поэтому, когда человек сделался преступником закона, то не мог иначе надеяться на достижение своей цели, как чрез усвоение себе чужой праведности. Сия усвояемая праведность восполняет недостаток законности в нашей жизни и дает нам возможность быть близкими к Богу. Немощное бо закона, в немже немоществоваше плотию, Бог Сына Своего посла в подобии плоти греха и о гресе осуди грех во плоти, да оправдание закона исполнится в нас, не по плоти ходящих, но по духу (Рим. 8, 3, 4). Сие усвоение совершается посредством веры во Христа. Посему должно сказать: путь к цели для человека и теперь тот же – исполнение закона, но только восполняемое верою. Все грехи человека до обращения и все падения по обращении изглаждаются верою, так что вообще жизнь наша вся пред очами Божиими является праведною не иначе, как чрез оправдание верою в Господа нашего Иисуса Христа.

Достижение цели неизменно должно быть делом свободы человека. Посему, когда чрез преступление человек утратил совершенство своей свободы и подпал игу греха и диавола, то не иначе мог взойти в состояние идти к цели, как по расторжении сих уз Божественной благодатью и, по восприятии ее в помощь, противиться и одолевать своих врагов. Человек и теперь сам действует в добре, но не иначе, как под благодатью. Он силен Богом (2 Кор. 10, 4). Так свободно идет и теперь человек к цели, но свободой воскрешенной и укрепляемой беспрерывно благодатью.

Точка опоры для нравственной жизни неизменно есть чувство зависимости от Бога и существо ее – пожертвование свободы Богу. Поэтому, когда все сие уничтожилось грехом, то человек не иначе начинает жить по духу, как когда воскресится в нем чувство зависимости от Бога Божественной благодатью, действующей на него в покаянии, и вследствие того, чрез посредство веры, возникает решимость всего себя подчинить воле Божией, или принести свою свободу в жертву Богу. Свидетельствуется сие и запечатлевается в крещении, где человек отрицается сатаны, всех дел его и всего служения его, и в вере предается Господу Иисусу Христу; почему крещение и называется совести благи вопрошением, или обещанием (1 Пет. 3, 21). Итак, теперь начало и характер нравственной жизни человека – пожертвование свободы Богу в чувстве зависимости от Него, совершаемое обетом в крещении (или покаянии), вследствие перемены воли от покаянного сокрушения о своем развращении.

После сего общее начало нравственной жизни: пребывай в общении с Богом свободно-деятельным исполнением Его воли, должно быть представлено так: пребывай в общении с Богом в Господе Иисусе Христе, деятельным под руководством и укреплением благодати, хождением в воле Божией, восполняемым и совершаемым верою в бесконечный заслуги Искупителя, как торжественно пред Церковию обещался ты в крещении (или таинстве покаяния).

Судя по таковому началу и по самому составу жизни истинно христианской, ей должны принадлежать следующие существенные и отличительные свойства, по которым всякий может рассуждать и себе самого, аще есть в вере (2 Кор. 13, 5).

Жизнь истинно христианская есть:

1) Сокровенная со Христом в Боге. Утвердившись умом и сердцем в Боге чрез Господа Иисуса Христа, христианин действует пред лицом Бога, по воле Божией, ради славы Божией, силою Божиею. Вниманием и сердцем своим он погружен в Бога.

2) Отрешенная от чувственного, или бесстрастная. Христианин так возвышается над всем, что в нем и вокруг него, что чужд бывает всякого мирского пристрастия и земных надежд: вышних ищет, идеже есть Христос, одесную Бога седя (Кол. 3,1). Кто приступает к христианству, уповая в сем только веце, тот есть окаяннейший из всех людей (1 Кор. 15, 19).

3) Самоотверженная. Испытавши, до чего доводит хождение в воле плоти и помышлений, христианин, ради угождения Богу, с неприязнию отвергает всякую свою волю, потому только, что она своя, и всегда, когда воля Божия требует, обходится с собою без саможаления, даже с суровостью, и в отношении к естественным движениям сердца, ума и воли, и в отношении к страстям и требованиям плоти и мира.

4) Воинственная. Благодатью порожден уже христианин в новую жизнь по Боге, но не уничтожено еще семя зла, в нем таящееся. От сего, в продолжение всей земной жизни, плоть похотствует на духа, дух же на плоть (Гал. 5, 17). Стоя на стороне добра и принимая приражения греха, христианин, облеченный во вся оружия Божия (Еф. 6, 11), противится ему и побеждает его.

5) Бдительная и трезвенная. Чтобы быть в готовности встретить и в состоянии отражать беспрерывные нечаянные нападения врагов духовных отвне и внутри, особенно от бесов, христианин трезвится, бодрствует, себе внимает (1 Пет. 5, 8; 1 Сол. 5, 6). От утра и до вечера стоит у входа сердца своего, блюдя за подкрадывающимися злыми врагами внутреннего покоя и чистоты.

6) Самопринудительная. Все силы, и духовные и телесные у него в напряжении, то для противоборства своим влечениям ко злу, то для принуждения себя на добро. Это два существенных направления воли, решившейся служить Богу.

7) Многотрудная, но и пресладостная. Подвизается христианин войти сквозе тесные врата, но и вкушает правду, мир и радость о Дусе Святе (Рим. 14, 17).

8) Тщательная. С огнем благочестивой ревности христианин, избыточествуя в деле Господни всегда (1 Кор. 15, 58), задняя забывает и в передняя простирается (Фил. 3, 13), преобразуясь от славы в славу, чтобы прийти в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4, 13).

9) Сильная Богом, потому и многоплодная, и самоуничиженная. Христианин чувствует в себе, как говорит апостол: вся могу о укрепляющем мя Христе (Фил. 4, 13), и вместе исповедует: что есть во мне, чего бы я не приял? (1 Кор. 4, 7), почему и оправдания ищет и ожидает окончательно от единого Христа Спасителя, при всем обилии дел благих.

II. Характерные черты христианской деятельности, как нравственной

Черты сии суть неотложные принадлежности нравственно-христианских деяний, долженствующие иметь место в каждом христианском деянии, большом и малом, и отличающие их от подобных же деяний не христианских.

Так как они не случайно входят в состав христианских деяний, а определяются разумно свободными решениями христиан и требуются внутренним строем нравственно христианского духа, то они принимают вид правил и справедливо могут именоваться законами нравственно-христианской деятельности вообще.

Судя по сему, к определению сих черт и принадлежностей надо восходить по указанию изложенных выше основ христианской жизни, определяющих внутренний строй ее. И стоит только посмотреть на нравственную деятельность, как таковую, при свете сих указаний, и черты ее нравственно-христианские обозначатся сами собой.

В общих рассуждениях о нравственной деятельности человека определяют:

1) Условия нравственности деяний.

2) Производство нравственных деяний.

3) Правила для определения нравственного достоинства деяний.

4) Виды нравственности с возрастами нравственной жизни в добром и худом направлении.

С сих же сторон рассматриваются и нравственные христианские деяния, но во всех их имеют свои отличия, которые христианину следует хорошо знать.

Условия нравственности деяний – общие и христианские

Условия сии суть: а) самосознание и (3) свободная самодеятельность.

Лицо, способное и обязанное к нравственным деяниям, должно быть в своем разуме, или должно сознавать себя, настоящее свое положение и свои отношения. Кто вне себя, не в своем уме, не сознает себя, того действия не имеют нравственного чина, каковы действия слабоумных, расстроенных в уме, погруженных в сон или еще не опомнившихся от сна.

Такое, впрочем, сознание должно быть не таково только, каково общее сознание естественное, в коем человек отличает себя, как себя, в том круге, где существует; но должно быть еще сознанием собственно нравственным, называемым самосознанием, в коем человек сознает себя лицом, обязанным к целесообразной деятельности, к делам ответным, подлежащим отчету. Почему дети, еще не дошедшие до такого самосознания, во всем худом извиняются и своим добром подают только надежды, хоть еще нерешительные; равно как наоборот, подвергаются сильному укору взрослые, когда позволяют себе забываться и действовать не по-человечески и не по своему положению и месту.

Прилагая последнее свойство к христианину, должно обязать его к особенному некоему самосознанию, именно христианскому. Что оно должно быть в нем особенное, видно из того, что в перерождении он стал иным – новым, не мысленно, но делом; почему должен был переродиться и в самосознании. Что должно входить в состав сего самосознания, видно из того, каким он вошел в купель крещения или покаяния и каким вышел из него, или чем стал в нем. Погибал, и вот избавлен; был в ранах, и вот исцелен; был отвержен, и вот принят в сыновство; своевольничал, а теперь связал себя послушанием, по обету. Все сие должно отзываться в его сердце и составлять в совокупности одно то, чем он чувствует себя во Христе Иисусе. В чувстве исцеления и свободы, он должен сознавать себя Христовым рабом, работать и трудиться как бы от Его лица, пред Ним и ради Его, до того, чтобы с апостолом говорить: живу не ктому аз, по живет во мне Христос (Гал. 2, 20). Сие самосознание христианское так бывало сильно во многих из первенствующих христиан, что на все вопросы мучителей, они отвечали только: я раб Христов, я раб Христов.

И вот первая черта христианской нравственности, или первое свойство лица, действующего по-христиански! Раб, сознавая себя рабом, действует в отношении к господину, как раб; сын, сознавая себя сыном, действует пред отцом, как сын; так что потеря сего сознания есть вместе начало их уклонения от своего порядка. И христианин с сознанием себя рабом Христовым должен исходить на деятельность. С погашением сего сознания, его действия если и не становятся худыми, то теряют в большей или меньшей мере характер христианских и поступают в разряд дел общенравственных. Между тем христианин есть лицо не общенравственное только, а нравственное по-христиански.

Если таким образом, от такого самосознания получает свой характер вся деятельность христианина, то свет его должен гореть в душе его, не погасая, не умаляясь, а возрастая, по самый конец жизни.

Потому-то преосвященный Тихон вот какое правило написал для всей своей паствы! – «Краткое увещание, что всякому христианину от младенчества до смерти всегда в памяти содержать должно: помни 1), что при Крещении Святом чрез отца и матерь крестных отрекся ты сатаны и всех дел его, и всего служения его, и всея гордыни его, и сие учинил троекратным отречением. 2) Отрекшися сатаны, ты обещался троекратно же служить Христу Сыну Божию, со Отцем и Святым Его Духом. Итак ты на крещении в службу Христу записался и присягнул, так как воины и прочий П, арю земному в службу записуются и присягают.

Сие в памяти содержать, домашним внушать, а особенно малым детям, чтобы, помня свое обещание, от малых лет приучались они к благочестию[20]20
  Сие увещание было прибито по церквам во всей Епархии. (См. т. 1, с. 100–101 сочинений Преосв. Тихона).


[Закрыть].