Текст книги "Прислужники Гитлера. Немецкие разведывательно-диверсионные школы и курсы на территории Белоруссии в 1941–1944 гг."

На протяжении 1943–1944 гг. одним из самых распространенных методов засылки агентуры было использование активных коллаборантов: полицейских, «восточников», «народников» и солдат РОА. Например, осенью 1943 г. в партизанской бригаде «Народных мстителей» была разоблачена большая группа народников, направленных из одного из украинских полицейских батальонов[515]515
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 21. Д. 3. Л. 9.


[Закрыть].

Замкомандира по разведке 8-й Рогачевской партизанской бригады Н. Власович отмечал наличие большого числа в партизанских отрядах выходцев из РОА, бывших полицейских и «народников»[516]516
  Например. В партизанском отряде им. Лазо было 53 человека (16 %) из числа бывших полицейских и немецких служащих (См.: НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 61. Л. 13). Укажем, что такой высокий процент был далеко не во всех соединениях партизан. – Авт.


[Закрыть]. Он указывал, что «особенно большой приток их начался после июльского наступления Красной Армии в 1943 г., когда немцы понесли поражение под Курском и Орлом и отступали к Гомелю»[517]517
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 61. Л. 194–195.


[Закрыть].

В октябре 1943 г. начальник оперативно-чекистской группы при Могилевском обкоме Стельмах сообщал о том, что в отряд «25 лет Октября» прибыла группа из трех перебежчиков, окончивших одну из секретных школ немецких спецслужб. Они сообщили, что «подготовленные шпионы в отряды внедряются: путем «добровольно» перешедших на сторону партизан из войск РОА, «беженцев» из немецкого плена, «скрывающихся» от преследования немцев и т. п. Направляя таким образом в партизанские отряды свою агентуру, немцы ставят ей задачу:

а) Войти в доверие командования и установить: дислокацию отрядов, численный состав, вооружение, имеет ли связь отряд с Москвой, какое задание отряд получает, кто командует отрядом и где имеет отряд свою агентуру. По получении таких материалов агент обязан проситься у командования на выход в разведку или с другим поручением и после чего бежать к гестапо.

б) Посылая в отряды террористов-боевиков немцы снабжают их отравляющими веществами, ставя своей целью отравление воды и пищи, снабжение отряда отравленным спиртом, табаком, папиросами, посредством чего шпионы и совершают теракты, как над командно-политическим составом, так и рядовыми бойцами отряда». Агенты сообщили данные о лагерях, где велась подготовка агентов, а также установочные данные на 14 засланных шпионов»[518]518
  НАРБ. – Ф. 1350. Оп. 1. Д. 29. Л. 140; Ф. 1406. Оп. 1. Д. 64. Л. 5—5об.; Ф. 1407. Оп. 1. Д. 92. Л. 7-7об., 9.


[Закрыть].

Помощник заместителя командира по разведке партизанской бригады «Разгром» Качан в 1944 г. сообщал, что немецкая контрразведка засылает в партизанские зоны разведчиков из числа солдат РОА, полиции и военнопленных для проведения глубокой разведки, совершения диверсионно-террористических актов по отношению к отдельным группам партизан и командного состава и для захвата партизан в плен. На руках агенты «имеют документы: командировочные удостоверения от имени партизанской бригады «Смерть фашизму», отпечатанные типографским способом»[519]519
  НАРБ. – Ф. 1405. Оп. 1. Д. 1979. Л. 55.


[Закрыть]. В отчете уполномоченного районного отдела НКВД при Червеньском подпольном РККП(б)Б по агентурно-разведывательной деятельности и борьбе со шпионажем за I квартал 1944 г. сообщалось о разоблачении целого ряда агентов-власовцев, засланных в партизанские формирования[520]520
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 66. Л. 352–353; Ф. 1450. Оп. 21. Д. 26. Л. 236—236об.


[Закрыть].

Немецкое командование прекрасно понимало ненадежность «восточных» частей и осознавало, что партизанская разведка будет проводить активную работу по внедрению своей агентуры и последующему разложению. В ряде документов, касающихся «добровольческих» формирований, отмечается, что «в результате ускоренного формирования Восточных частей увеличивается опасность того, что в эти части могут быть приняты подозрительные элементы. Проверка с помощью контрразведки показала, что враг направляет большое количество агентов в Восточные части. В Восточные части проникают агенты с целью шпионажа, саботажа и для внутреннего разложения армии… Показания захваченных агентов и практика указывает на то, что количество агентов противника, действующих против восточных частей непрерывно увеличивается»[521]521
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 3. Д. 157. Л. 17, 33.


[Закрыть].

Спецслужбы противника также использовали этот фактор в своей работе. Они производили ложные разоружения «добровольческих» и полицейских формирований, а агентов направляли в соединения партизан под видом бежавших от ареста. Например, в начале 1944 г. помощник командира по разведке партизанской бригады «Пламя» сообщал своему руководству о том, что, по агентурным данным, в гарнизонах Червень, Пуховичи, Марьина Горка в последнее время происходило разоружение полицейских, якобы за связь с партизанами. На самом деле эти полицейские заранее прошли необходимую подготовку и должны были быть засланы в партизанские отряды под предлогом преследования от немецких властей. Целями их внедрения в отряд были шпионаж и диверсии[522]522
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 4. Д. 204. Л. 239.


[Закрыть]. Заместитель командира по разведке Кировского партизанского соединения Марченко в одном из отчетов указывал на следующую практику внедрения в партизанские отряды: «Немцы, узнав о том, что готовится группа 10–15 человек изменников или полиции перейти в партизанский отряд не арестовывают группу, а вливают в эту группу своих агентов с целью узнать их намерение и способы ухода к партизанам, даже допускают уносить оружие в партизанские отряды». В дальнейшем внедренные агенты должны были оговаривать инициаторов перехода к партизанам и добиваться их ареста и расстрела [523]523
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 61. Л. 240.


[Закрыть].

В некоторых партизанских формированиях контрразведчики были специально сориентированы на активное выявление агентуры из числа вышеназванных категорий. Начальник особого отдела партизанской бригады им. Сталина Парафенюк в своих указаниях отмечал: «Категорически требую тщательно поверять каждого вновь прибывающего человека в отряд, а в особенности прибывающих из украинских батальонов, полицейских гарнизонов, пленных, прибывающих из Германии, а также прибывающих в одиночку… На прибывающих подробно протоколировать установочные и демографические данные, судимость, подвергался ли он или родственники аресту НКВД. Особенно подробно зафиксировать деятельность со времени оккупации фашистами данной местности, или с момента нахождения в плену»[524]524
  НАРБ. – Ф. 1399. Оп. 1. Д. 15. Л. 73.


[Закрыть].

С началом наступления Красной армии и освобождения оккупированных территорий немецкая разведка начинает активно использовать свою агентуру под видом беженцев, возвращающихся в свои дома или разыскивающих своих родных и близких [525]525
  НАРБ. – Ф. 1399. Оп. 1. Д. 21. Л. 43; Ф. 1406. Оп. 1. Д. 357; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 60. Л. 140; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 65. Л. 12; Ф. 1450. Оп. 4. Д. 220. Л. 188.


[Закрыть]. Разведчики Щучинского партизанского межрайцентра предупреждали своих коллег о том, что «все пребывающие с востока беженцы или состоят на услужении СД, или помогают добровольно. Потому надо очень осторожно относиться к нищим и разыскивающим свои семьи восточников, эвакуированных из прифронтовой зоны»[526]526
  НАРБ. – Ф. 1399. Оп. 1. Д. 10. Л. 105об. – 106. Например, под видом нищего действовал агент немецкой разведки Ян Кабак, разоблаченный в июне 1944 г. одной из спецгрупп НКГБ (См.: НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 22. Д. 146. Л. 21–25).


[Закрыть].

В Отчете о работе разведки и контрразведки бригады им. Пономаренко отмечалось: «Мирное население, вывезенное из Орловской области Каминским нашло убежище в партизанской зоне. Тогда немцы под видом эвакуированных начали засылать шпионов, диверсантов и террористов в партизанскую зону. В ноябре 1943 г. нам удалось выявить, а в последствии – разоблачить шпионку-вербовщицу Лидию Теремкову. Теремкова Л. И. была завербована в июне 1942 г. немецким гестапо в Брасовском районе Орловской области… В сентябре 1943 г. Теремкова была переброшена в г. Лепель, где получила задание пробраться под видом беженки в Ушачский район, где обосноваться на жительство и заняться вербовкой в агентурно-диверсионную сеть». Шпионка проникла в партизанскую зону, где быстро познакомилась с командиром роты Акимовым, который ранее служил в РОА. Теремкова быстро добилась сожительства с ним для использования его служебного положения и одновременно занялась вербовкой. Она успела завербовать 3 партизан и пыталась устроить их на работу в пищеблок с целью отравления остальных, однако все агенты были разоблачены[527]527
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 63. Л. 221-221об.


[Закрыть].

Кроме вышеназванных партизанской контрразведкой было выявлено еще несколько способов засылки немецкой агентуры. Приведем франмент одного из документов, в котором они детально описываются: «Первый метод засылки в отряды заключается в том, что в одном отряде добровольческой армии заподозрило немецкое командование переход на сторону партизан. Это сообщается в гестапо, оттуда прибывает агент, якобы для лагерей военнопленных для поступления в народную армию. Там он проявляет недовольство к немецким оккупантам и этим самым сближается с той группой. Там он усиленно агитирует за уход к партизанам, а в тоже время получает указания от гестапо. Потом он уходит с добровольцами в партизаны…

Второй метод заключается в том, что в данный партизанский район засылают беженцев. С этими беженцами засылают агентов гестапо, даже семейных и с детьми. Они живут, начинают встречать партизан, начинают им сочувствовать и жаловаться на свою судьбу. Может быть и выпивка, во время которой партизан может рассказать об отряде. Или даже агент гестапо замечает, к какому селянину больше заходят партизаны. Здесь он ищет знакомство с этим человеком, якобы хочет быть агентом партизан.

Третий метод заключается в том, что засылаются агенты на заводы и фабрики, где они стараются связаться с агентами партизан и очень много таких людей связываются с агентами партизан и следят, которые хотят уйти от немцев. В одно прекрасное время назначается сбор для ухода в партизаны. Тогда агент получает задание гестапо или уйти с ними, если эта группа небольшая, или их на месте арестовывают вместе с проводником.

Четвертый способ – это засылаются немцы во время блокировок, или до блокировок партизанских отрядов[528]528
  В данном случае имеется ввиду проведение карательных экспедиций – Авт.


[Закрыть]. Засылается большинство группами, а после в том месте, где была блокировка, становится немецкая часть.

Пятый способ – исключительно в городе. Вербуют местных агентов, в особенности тех, кто имеет ларьки, пивные, закусочные[529]529
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 22. Д. 115. Л. 1-3


[Закрыть]. Здесь они прислушиваются к разговорам пьяных людей, начинают предлагать выпить и подталкивают разговор на партизан. Если этот человек поддается, то с ним заводят дальнейшее знакомство и в дальнейшем выявляют агентов партизан.

Шестой способ – агенты гестапо ходят в театры и кино, станции базара, танцы и прислушиваются к разговорам окружающих людей»[530]530
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1336. Л. 1–3.


[Закрыть].

Имелись случаи, когда германские агенты организовывали в партизанском соединении крупные и разветвленные резидентуры. Например, в I квартале 1944 г. в партизанской бригаде «Разгром» была «вскрыта диверсионно-разведывательно-террористическая группа в количестве 9 человек, выпущенная Борисовским отделением гестапо, в числе которых резидентами были: врач отряда «Мститель» Евгений Сторжинский, партизан отряда «Мститель», бывший бургомистр Пересадской волости Борисовского района Михаил Сермяжко». У них на связи были несколько агентов, проживавших в близлежащих деревнях, выполнявших роль курьеров, а также один из врачей амбулатории в Борисове. Кроме того, в этом же отряде работали 5 шпионов-партизан. Следственным путем было установлено, что в задачу данной группы входило: «вербовка и насаждение своей агентуры в партизанских отрядах, разведывательная работа, отравление партизан, бактериологическая борьба против партизан – прививки женщинам-девушкам, мужчинам венерических заболеваний, распространение тифа в отряде и окружающих деревнях»[531]531
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 64. Л. 410, 418; Ф. 1450. Оп. 2. Д. 66. Л. 352–353.


[Закрыть].

В 1-й Минской партизанкой бригаде был выявлен ряд случаев, когда агентура противника пыталась проникнуть в партизанское соединение под видом жителей гражданских лагерей. Для предотвращения такой деятельности командованием бригады были введены специальные удостоверения для гражданского населения, проживающего на территории лагеря, которые являлись своеобразным пропуском [532]532
  НАРБ. – Ф. 1405. Оп. 1. Д. 1186. Л. 92.


[Закрыть]. Кроме того, практиковалось внедрение агентуры в партизанские соединения под видом мирных лиц и беженцев в момент выхода партизан на большую землю. Так, к одному из отрядов «лесных солдат», выходившему в тыл с территории БССР, в пути присоединилась «агент в юбке» М. – по национальности полька, и перешла на советскую территорию. Расследованием было установлено, что «ей без особого труда удалось вступить в партизанский отряд, так как за ней начали ухаживать командиры»[533]533
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 1. Д. 886. Л. 24об.


[Закрыть].

Немецкие спецслужбы часто «комбинировали» состав шпионских групп. Например, к завербованному шпиону могли «прикреплять» кого-либо из членов семьи партизана. Иногда даже создавали все условия для более тесных отношений между ними (вплоть до вступления в брак). Такой подход позволял легче внедриться в соединения партизан[534]534
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 61. Л. 240.


[Закрыть].

Еще один способ выявления вражеской агентуры успешно применялся в партизанской бригаде им. Чкалова. Вот как его описал начальник особого отдела бригады Зухба: «В целях ограждения бригады от шпионов, террористов и прочих врагов, засылаемых немецкими властями и расширения партизанского движения, была организована при бригаде с дислокацией в отдаленной местности резервно-фильтровочная группа, куда поступали новобранцы из местного населения, из военнопленных, проживавших у крестьян евреев, бежавших из гетто. В этой группе тщательно проверялись все без исключения по линии особых отделов, после чего ими пополнялись ряды бригады… В результате профилактических мероприятий… особый отдел сумел выявить и уничтожить 136 немецких шпионов, террористов, изменников, предателей и других социально-опасных элементов»[535]535
  НАРБ. – Ф. 1399. Оп. 1. Д. 2. Л. 1–2.


[Закрыть].

После того, как стратегическое положение на Восточном фронте стало меняться в пользу СССР, а поражение Германии стало лишь вопросом времени, немецкие спецслужбы стали массово готовить агентуру для «оседания» на освобождаемых Красной армией территориях. Так, в ноябре 1943 г. в Минск из Германии прибыл эшелон с русскими военнопленными в количестве 300 человек. Захваченный партизанами из этого числа военнопленных Яков Моногаров показал, что все они окончили специальные разведывательные школы в Кёльне, Штутгарте и др., после чего были направлены в Белоруссию для разведывательной и террористической работы. Часть агентуры должна была засылаться в тыл СССР, а другая часть – наиболее надежные и проверенные агенты – «получила задание осесть в прифронтовых районах и начать свою деятельность с отступлением немцев и занятия территории Красной Армией. Их задача организовать террор и диверсии на советской территории, для чего им предоставлено право производить вербовки новых лиц, зарекомендовавших себя сторонниками немцев»[536]536
  НАРБ. – Ф. 1405. Оп. 2. Д. 102. Л. 9; Ф. 1405. Оп. 1. Д. 139. Л. 96; Ф. 1450. Оп. 2.Д. 56. Л. 7.


[Закрыть]. Помощник уполномоченного ЦККП(б)Б по Барановичской области подполковник госбезопасности Донской также сообщал, что «в целях глубокой разведки противник готовит массовую агентуру для насаждения на послевоенный период в оставляемых немцами областях и для проникновения в глубокий тыл СССР» [537]537
  НАРБ. – Ф. 1399. Оп. 1. Д. 10. Л. 130–131.


[Закрыть].

Очень часто выявление и разоблачение такой агентуры осуществлялось уже после освобождения территории БССР. Так, 7 июля 1944 г. солдаты 8-й роты 264-го стрелкового полка под руководством лейтенанта Кукла, проводя операцию в районе с. Заполье, установили, что под видом населения, идущего с оккупированных территорий к месту жительства, по дороге следуют агенты врага, завербованные немецкой разведкой и направленные в советский тыл для шпионажа[538]538
  Внутренние войска в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. – М.: Юридическая литература, 1975. – С. 610.


[Закрыть]. По данным белорусского историка А. М. Литвина, только в 1945 г. на территории БССР всеми видами нарядов «было задержано 106814 человек, среди них: подозреваемых в шпионаже – 25, диверсантов-парашютистов – 8»[539]539
  Литвин, А. Война после освобождения / А. Литвин // Беларуская думка. – 2015. – № 2. – С. 61.


[Закрыть].

В заключение рассмотрим вопрос комплексного использования немецкой агентуры в противопартизанской деятельности оккупантов. А именно – подготовку и засылку в партизанские формирования Белоруссии немецких разведчиков и диверсантов накануне и в период проведения карательных операций. В годы Великой Отечественной войны нацисты провели на территории Белоруссии более 140 крупных акций, направленных на уничтожение партизанских формирований и местного населения, захват рабочей силы и тотальное ограбление. Эти акции имели различный эффект: какие-то приводили к разгрому партизанских формирований (например, «Герман», «Котбус», «Корморан»), другие значительного урона партизанам не наносили, и тогда все силы карателей направлялись на гражданское население.

Успех той или иной карательной операции во многом зависел от количества и качества разведывательных данных о партизанских формированиях: дислокации, численности, вооружении, блокпостах и заставах, лагерях и стоянках, командном и политическом составе и др. Сбор этих сведений осуществлялся разными способами: воздушная разведка, опрос перебежчиков и пленных, прямое наблюдение, но самым массовым и действенным способом сбора разведданных была агентурная разведка. Согласимся с мнением помощника начальника разведывательного отдела Центрального штаба партизанского движения капитаном В. Куровым, который отмечает, что для «разведки партизанских формирований немцам пришлось применить главным образом агентурную разведку, так как другие разведки благодаря маневренности партизан не дали требуемого эффекта»[540]540
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 36. Л. 13–14.


[Закрыть].

Так, в мае 1942 г. на первых секретных совещаниях в Минске, посвященных борьбе с «лесными солдатами», военный комендант Белоруссии генерал-майор Чамер-Остин в присутствии гауляйтера В. Кубе и руководителя СС, полиции безопасности и СД Ценнера заявил, что «вопрос борьбы с партизанами в первую очередь является вопросом получения агентурных и разведывательных данных, а использование военных и полицейских сил без предварительного сбора разведывательных данных бесцельно». Требуя осуществления чрезвычайных мер (в том числе проведения карательных операций), Чамер-Остин отмечал, что «основой остро возникшей необходимости борьбы с партизанами в большей мере, чем до сих пор, является основательная разведывательная и агентурная работа»[541]541
  Соловьев, А. К. Они действовали под разными псевдонимами… – С. 92.


[Закрыть].

Заместитель командира 1-й Белорусской партизанской бригады по разведке Леухненко в одном из отчетов указывал: «В период немецких карательных экспедиций противник особенно много засылал агентуры, используя то обстоятельство, что в экспедиции появляется масса групп и одиночек партизан, рассеянных отрядов»[542]542
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 64. Л. 6.


[Закрыть]. Анализируя опыт противопартизанской тактики немцев, советские командиры-партизаны отмечали: «Перед проведением крупной карательной экспедиции проводится усиленная агентурная разведка, через которую устанавливается: место расположение партизан, их численность, вооружение, позиции, наличие постов, а также тщательно изучается местность и пути подхода»[543]543
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. Па. Д. 34. Л. 834.


[Закрыть]. В одном из наставлений немецкой армии о тактике борьбы с «лесными солдатами» указывалось: «предпосылкой каждой операции должна быть тщательная разведка. Она должна установить расположение позиций, постов, количество и вооружение партизан, а также выяснить местность с особым учетом наиболее благоприятных подходов. Такая разведка может быть осуществлена только гражданскими лицами, знающими местность, характер населения и владеющими языком». Далее делался вывод о том, что «облавы на партизан без агентов или проводников, почти всегда безрезультатны»[544]544
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. Па. Д. 34. Л. 842-846об.; 848об.


[Закрыть].

Прежде всего укажем на то, что прямых документальных источников по обозначенной проблеме не так уж много. Дело в том, что, отправляя агента на задание по сбору разведданных, его, естественно, не информировали, для чего эти сведения необходимы, чтобы в случае разоблачения он не сообщил эту информацию партизанам. Подготовка к подобным акциям велась в максимально секретной и скрытной обстановке, чтобы исключить возможность утечки информации. Поэтому большинство приводимых в монографии документов будут косвенно указывать на эту деятельность немецких спецслужб (например, соотнесение месторасположения школы со временем выпуска агентов и регионом их засылки, а также районом проведения карательной операции).

Вначале приведем несколько, на наш взгляд, интересных документов по обозначенной проблеме. Партизанский разведчик Дмитрий Леонтьев, оказавшись на «большой земле», рассказал такой случай: «В отряде у нас был некто Смирнов. Он был из Минска… Этот Смирнов оказался немецким шпионом, о чем мы узнали позднее. До разделения отряда на два лагеря при стоянке на старом месте, этот Смирнов попросился пойти на разведку. Он был командиром разведки, он сказал, что ему надо сходить в волость. Я дал ему 12 летнего мальчика, который был у нас в отряде и использовался на хозяйственных разведках… Только на третий день разведка из отряда «дяди Васи» привела к нам нашего мальчика сильно избитого, испачканного кровью. Он нам рассказал, что Смирнов встретился с какими-то двумя неизвестными, с ними переговорил и стал избивать его, предварительно отобрав наган, проломил мальчику голову в нескольких местах. Смирнов в отряд больше не явился. А вскоре к месту расположения нашего отряда двигался карательный отряд немцев, который встретил наших больных, отправленных в Минск на излечение»[545]545
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1297. Л. 83.


[Закрыть].

6 января 1943 г. в расположения отряда «Боевой» пришла девушка Гришанович Екатерина (1922 г.р.), которая, зная нужду партизан в оружии, изъявила желание вступить в отряд. Когда коснулись вопроса помощи с оружием, она сообщила, что у нее имеется тайник – несколько винтовок и автомат спрятаны под стогом в 15 км от лагеря. Заместитель командира по разведке и контрразведке партизанской бригады им. Флегонтова Фаюстов так описывает дальнейшие события: «В эту же ночь выехали с ней за оружием, но оно там не обнаружено. Гришанович, путая, стала искать в другом месте, но и там оружия не было. Тогда я, зная о концентрации сил противника о готовящейся блокаде партизан, решил, что Гришанович могла быть послана «гестапо» с целью шпионажа. После 6-ти часового допроса она показала, что послана гестапо с целью шпионажа в партизанский отряд, где кроме сбора сведений, она должна была совершить террор над командным составом, а после вернуться в назначенное место, а пока ежедневно она должна была ходить на явку в дер. Попова-Гряда в 3–4 км от лагеря. Ее засылка действительно была приурочена к моменту блокировки партизан…» [546]546
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 61. Л. 31.


[Закрыть]

В партизанской бригаде им. Кирова был разоблачен немецкий агент Александр Рыганов, который в январе 1943 г. перебежал к немцам и «навел карательную экспедицию, где было разбито три партизанских отряда Шанина, Иванова и Краткова»[547]547
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 64. Л. І30об.


[Закрыть].

В конце апреля 1943 г. командир партизанской бригады «Разгром» Балан разослал во все партизанские отряды на имя командиров, комиссаров и уполномоченных особых отделов следующий документ: «Противник по прямому подсказу изменников и предателей родины попытается не только направить карательные экспедиции в партизанские районы, но бесчисленное количество шпионов всех разновидностей по форме и возрасту. В обеспечении решительного ограждения партизанских отрядов и ближайших населенных пунктов от проникновения шпионов и для своевременного предотвращения карательных экспедиций призываю:

1. В соответствии с требованием инструкции организовать сеть агентурных постов среди личного состава и населенных пунктов;

2. Определить задачи агентурных постов в отрядах на их неустанную прозорливость с прислушиванием ко всяким разговорам…;

3. Беспрерывно в партизанские зоны засылать агентурный материал. Дать задание связанным с гарнизонами на что им обращать внимание в партизанских зонах…;

4. В партизанских зонах особо проследить за настроениями противника не в общем, а по «национальному» составу: немцы, австрийцы, латыши, литовцы»[548]548
  НАРБ. – Ф. 1405. Оп. 1. Д. 1193. Л. 1.


[Закрыть].

А вот конкретные указания на то, что накануне карательных операций немецкие спецслужбы направляли свою агентуру в партизанские соединения. В конце декабря 1943 г. старший помощник начальника разведывательного отдела БШПД майор Ливанов подготовил справку, в которой отметил: «22.12.1943 г. Федор сообщает, что с целью подготовки большой карательной экспедиции из Баранович, окончивших курсы шпионов в середине декабря 1943 г., под видом перебежчиков направлены в партизанские отряды и бригады Барановичской, Минской областей 50 добровольцев с оружием, для установления точного места дислокации отрядов, бригад их численность, вооружение»[549]549
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 58. Л. 75.


[Закрыть]. Через несколько недель командир партизанской бригады им. Кирова С. Ф. Васильев в приказе от 5 января 1944 г. указывал, что «школа гестапо (Барановичская. – Авт.) выпустила специальных шпионов и разослала их вокруг пущи (Налибокско-Ивенецкой. – Авт.) с целью проникновения в партизанские отряды перед крупной карательной операцией» [550]550
  НАРБ. – Ф. 1399. Оп. 1. Д. 386. Л. 84об.


[Закрыть].

Более подробно рассмотрим данную проблему на примере конкретных карательных операций. В сентябре-октябре 1942 г. в районе железной дороги Брест – Кобрин, на территории Брестского, Кобринского, Малоритского и Жабинковского районов, нацисты проводили карательную операцию «Треугольник». Вот что рассказал об этом Павел Дружинин – командир одного из партизанских отрядов, действовавших в этом регионе: «Примерно 20–25 сентября 1942 года наш часовой обнаружил одного человека, который назвал себя военнопленным. Имел при себе винтовку… Пробыл в отряде 4 дня, затем сбежал. Отряд Черткова поймал его, так как его узнали. После выяснилось, что человек этот был специально заслан из Бреста, где существует гестапо. Он прошел там 3-х месячную школу и был направлен с целью узнать количество людей в отряде, вооружение и затем сообщить об этом полиции… Заданий террористического характера он не имел»[551]551
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 1286. Л. 6–7.


[Закрыть].

В период проведения карательной акции «Клетка обезьяны» (ноябрь 1942 г.) на территории Городокского и Невельского района в качестве агентов-разведчиков немцы активно использовали детей. Накануне операции в середине августа 1942 г., чекистами была арестована группа немецких агентов-подростков (около 20 человек), которая была заслана в партизанские отряды для сбора разведданных[552]552
  НАРБ. – Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 151. Л. 32–35.


[Закрыть]. Кроме того, в Городке в это время была «из числа малолетних создана школа шпионов численностью 25 человек… Школа ставит своей целью – заброску шпионов на территорию, контролируемую партизанами» [553]553
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 1. Д. 887. Л. ПО.


[Закрыть].

В начале 1943 г. активизировала свою работу по подготовке шпионов школа в Полоцке, которая размещалась в бывшей больнице им. Ленина по Замковой улице. За 3 недели до начала карательной экспедиции «Зимнее волшебство» (февраль-март 1943 г.) из школы в партизанские отряды Россонского района было направлено 18 агентов с целью сбора разведывательных данных о формированиях «лесных солдат»[554]554
  НАРБ. – Ф. 1403. Оп. 1. Д. 384. Л. 60.


[Закрыть].

Красноречивым свидетельством активного использования шпионов для разведки в партизанских отрядах является карательная операция «Герман». Она проводилась с 1 июля по 11 августа 1943 г. против партизан и мирного населения в Воложинском, Ивенецком, Любчанском и Новогрудском районах. Накануне, в июне 1943 г. состоялся выпуск агентуры из разведывательно-диверсионной школы в Борисове в количестве 98 курсантов (из них 60 женщин). «Вся эта агентура заслана в партизанские отряды с задачей шпионажа и отравления пищи и водоемов, для чего снабжена отравляющими веществами в порошках»[555]555
  НАРБ. – Ф. 4п. Оп. 33а. Д. 400. Л. 83–84.


[Закрыть]. Причем значительная часть шпионов была направлена на территорию Воложинского района и в район Налибокской пущи.

Укажем на то, что в партизанских соединениях знали о готовящейся карательной операции оккупантов. Вот что пишет начальник особого отдела партизанской бригады им. Сталина (против которой, в том числе и проводилась акция. – Авт.) Парафенюк: «Еще задолго до блокады Пущи на основании агентурных данных разведки отряда им. Суворова и Чапаева бригады Сталина было известно, что оккупанты планируют блокировать Налибокскую пущу… Ежедневно поступали сведения, что немцы концентрируются в г. Барановичи. В столице сконцентрировались батальоны РОА, Гиля-Родионова и другой сброд… Части карательной экспедиции, проводившей кампанию Плещенецком, Бегомльском, Лепельском и Логойском районах концентрировались в Минске. 13 июля враг начал наступать из Минска через Заславль, Раков, Городок, Койданово, Рубежевичи, Ивенец…»[556]556
  НАРБ. – Ф. 1399. Оп. 1. Д. 15. Л. 29-34об.


[Закрыть] В ходе операции и боевых столкновений с противником «бригада лопнула, как мыльный пузырь», полки самовольно снимались с позиций, командование принимало ошибочные решения и не смогло организовать сопротивление. Отряды были разбиты на мелкие группы по 10–15 человек для выхода из блокады [557]557
  Там же. Л. 29—34об.


[Закрыть].

В середине августа 1943 г., уже после окончания операции «Герман», в бригаде им. Сталина был издан приказ, в котором анализировались тяжелые потери партизан во время боев с немцами: «В связи с блокадой и прочисткой пущи карательной экспедицией выявлено, что большое количество лиц из местного населения окружающих пущу деревень активно помогали немцам скрыто и открыто были проводниками и проводили карателей в пущу, выдавали немцам партизан и партизанские семьи: в деревне Заберези Шило Вацлав (Иван) собрал 8 партизан и передал их полиции; Касовский Филип – получил от немцев документы и выехал в Воложин. В данный момент посылает свою жену в Заберезь со шпионским заданием. В деревне Грабово Король Иван со своими сыновьями указывал немцам партизанские семьи, грабил их имущество, а награбленное отправлял своему зятю.

На основании изложенного приказываю:

1. Командирам, комиссарам и уполномоченным Особых отделов отрядов принять меры к выявлению лиц как скрыто, так и открыто помогающим немецким властям, особенно в момент блокады.

2. Выявленных лиц и их семьи уничтожить, а имущество конфисковать в пользу отрядов»[558]558
  НАРБ. – Ф. 1399. Оп. 1. Д. 3. Л. 3.


[Закрыть].

Резюмируя вышесказанное о деятельности немецкой разведывательной агентуры накануне и в период операции «Герман», приведем следующий факт: у убитого партизанами при блокаде пущи немецкого подполковника Девандера на карте были нанесены дислокации всех бригад, расположенных в лесах, их численность, расположение постов, приблизительное вооружение и фамилии командующих [559]559
  НАРБ. – Ф. 1399. Оп. 1. Д. 2. Л. 1–2.


[Закрыть].

Накануне проведений карательных операций «Манылы» и «Котбус» большую активность проявляла Борисовская спецшкола. В БШПД сообщалось о том, «имели место засылки Борисовской школой гестапо шпионов в апреле-мае 1943 г. Шпионы имели своей целью узнать дислокацию полка и Могилевского подпольного обкома, так как на май месяц противник планировал блокировку партизан в данном районе». В период проведения операции агентам ставились задачи физического устранения командно-политического состава бригад и отрядов[560]560
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 65. Л. 3–4; Ф. 1450. Оп. 4. Д. 45. Л. 27, 27об. – 30; «Коттбус». Нацистская карательная операция в Беларуси, май – июнь 1943 г.: документы и материалы / сост.: В.Д. Селеменев (рук.) [и др.]. – Минск, НАРБ, 2018. – С. 181, 286.


[Закрыть].

С конца мая по конец июня 1944 г. на территории БССР проводилась крупная карательная операция «Корморан». Ей предшествовала большая работа немецких спецслужб по сбору разведданных о партизанских формированиях путем массовой засылки агентуры. В марте 1944 г. в местечке Куренец была организована шпионская школа для подготовки разведчиков и террористов [561]561
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 10. Л. 370.


[Закрыть]. Набор «в сеть шпионов производится из мужчин, женщин и подростков м. Куренца и других деревень. Набрано уже 180 человек, часть из них уже действует в районе Куренца»[562]562
  НАРБ. – Ф. 1402. Оп. 1. Д. 72. Л. 31об.


[Закрыть].

В апреле 1944 г. состоялся выпуск 30 шпионов из спецшколы в Минске, начавших обучение еще в Борисове, откуда эта школа была переведена в столицу БССР и разместилась по ул. Шорной. Один из шпионов, выпускник школы по кличке Анатоль Никонов рассказал следующий случай из шпионской деятельности: «В одном из районов, занятом партизанами, группа из 6 человек под видом фронтовиков со всеми официальными документами, прибыв в заданный район, провела там свою работу и ушла благополучно под охраной партизанского отряда»[563]563
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 55. Л. 192–193.


[Закрыть]. В этом же месяце из другой Минской секретной школы было выпущено «500 девушек в партизанские районы под видом торговок одежды и медикаментами»[564]564
  НАРБ. – Ф. 1450. Оп. 2. Д. 62. Л. 47.


[Закрыть].