Текст книги "Мифы со всего света для детей"

Паук Ананси и коробка сказок

Паук Ананси – герой плутовских сказок, которые рассказывали ашанти и другие народы Ганы. Оттуда эти истории распространились от западного побережья Африки до Карибских островов.

Паук Ананси был большим плутом. Хитрый и ловкий, он плёл слова так же умело, как паутину. Поэтому, когда Ананси смотрел на мир, он видел, где не хватает… историй.

Не тех историй, что плёл он сам, историй, полных невообразимых выдумок и хитроумных обманов, но тех, что рассказывают при свете костра под покровом чёрной ночи. Историй, разжигающих воображение и вдыхающих жизнь в новое, неизведанное, историй, которые шепчут детям перед сном, которые передают от отца к сыну, от матери к дочери из поколения в поколение…

А где же хранятся все эти истории? Ананси прекрасно это знал: Ньяме, бог неба, запер их в деревянной коробке. Отдаст ли Ньяме её людям? Никогда! Он следит за ней зорче ястреба и всегда держит при себе. Многие пытались выкрасть у него коробку, но никому это не удалось. Если Ананси захочет заполучить её, ему придётся использовать всю свою хитрость. И нельзя терять ни минуты!

Ананси принялся плести длинную нить – такую же длинную и крепкую, как реки, бегущие через леса. Он протянул нить к облакам и, перебирая по ней восемью лапами, побежал вверх, всё выше, выше и выше, пока не очутился на небесах.

– О, Ньяме, – произнёс паук, низко склонившись перед богом неба. – Я пришёл за коробкой со сказками. Может, ты будешь так щедр и подаришь её мне?

Ньяма затрясся от смеха всем своим грузным телом.

– Ох, Ананси, – усмехнулся он. – Кому же, кроме тебя, хватило бы смелости попросить меня об этом? Но мой ответ, разумеется будет: «Нет!»

– Но у коробки должна быть цена, – возразил Ананси. – Всё имеет цену. Какая же у неё?

Ньяме на минуту задумался. Он с удовольствием перебирал в уме варианты, которые приведут паука к неминуемому поражению.

– О, отличная идея! О, а эта ещё лучше! – неторопливо размышлял он вслух.

– Уверен ли ты, что хочешь узнать цену? – спросил наконец Ньяме.

– Уверен, – ответил Ананси.

– Многие пытались, – предупредил Ньяме. – Но никому не удалось. Эти задания слишком трудны для маленького паучка.

Но Ананси не так-то просто было напугать.

– Назови свою цену, – настаивал он.

– Ладно, – ответил Ньяме. – Если ты доставишь сюда питона Онини, леопарда Осебо и улей шершней, который называют Мборо, и если… дай-ка подумать… да, и если доставишь сюда Ммоатиа, тогда и только тогда коробка будет твоей.

– М-м-м-моатиа? – пролепетал Ананси, и все его восемь лап задрожали.

Все в Африке боялись Онини, который мог лишить жизни крокодила. Люди ужасались при одной мысли о встрече с Осебо, чьи когти были острее ножей. А шершни Мборо жалили жарче, чем солнце. Но никого не было страшнее Ммоатиа – невидимого злобного лесного духа.

– Но я выполню всё это, – поклялся Ананси. – Я преуспею там, где другие потерпели неудачу. Я стану тем, кто откроет коробку сказок.

С этими словами Ананси спустился по паутине на землю, раздумывая, как ему поступить.

Первым делом он решил повстречаться с питоном Онини…

На следующий день рано утром Ананси отправился в лес. В лапах его была длинная палка. Он выбрал самое большое дерево и, расположившись под качающимися ветвями, заговорил сам с собой.

– Я знаю, что я прав, – бубнил он. – Я это точно знаю. Он гораздо длиннее этой палки. Почему никто мне не верит?

Длинное гладкое тело свесилось с ветки и опустилось к самой земле, где сидел Ананси.

– С-с-с-с-с-с, – сказал питон Онини. – Что с-с-с-стряс-с-слос-с-сь? О чём с-с-сокрушается Ананс-с-си? И как он пос-с-смел разбудить меня?

– Прости меня, Онини, – почтительно проговорил паук. – Я не видел, что ты здесь. Я рассказывал всем, какой ты длинный, говорил, что ты самая длинная, самая большая змея в лесу, я уверял, что ты даже длиннее этой длинной палки, но никто, ни один зверь мне не поверил.

– С-с-с-слепцы! – прошипела змея. – С-с-с-смешно ис-с-скать доказательс-с-с-ства. Я с-с-с-самый большой. Дай мне рас-с-с-стянуться рядом с-с-с-с этой палкой, и ты убедишьс-с-ся, что она в с-с-сравнении с-с-с-со мной вс-с-с-сего лишь с-с-с-соломинка.

Сказав это, великий Онини соскользнул с ветки и вытянулся вдоль палки, принесённой пауком. Ананси заработал с быстротою молнии, замелькал тут и там, обматывая шёлковой нитью питона, пока он наконец не оказался привязанным к той самой палке, с которой решил посостязаться в длине.

– Ос-с-ставь с-с-свои шуточки! – сердито зашипел Онини, пытаясь высвободиться из паутины. Но все его попытки оказались тщетными.

– Ха, – сказал паук. – Пойдём-ка со мной.

Он поднял питона на небо и торжественно представил его Ньяме.

Бог неба надменно посмотрел на него.

– Это ничего не значит, маленький паучок, – произнёс он. – Ты по-прежнему должен поймать леопарда и шершней. И Ммоатиа, разумеется.

Ананси спустился по своей паутине на землю и остаток дня провёл в размышлениях. Он поймал Онини, сыграв на его гордости. Может быть, этот трюк поможет заполучить и леопарда.

На следующий день Ананси с пустым мешком за спиной принялся бродить вокруг скалы, на которой грелся в лучах солнца изящный леопард. Хитрец, как и в предыдущий раз, бормотал себе под нос:

– Леопард никогда не справится с этим. Я говорил им раз, два раза им говорил, что он никогда, ни за что в жизни… Но они не хотят мне верить…

– О чём ты там шепчешь, Ананси? – спросил Осебо, зевнув и растянувшись во всю свою длину.

Ананси бросил взгляд на длинные, острые, как ножи, когти Осебо, сверкающие на солнце. Не успеет паучок моргнуть, как они разрежут его пополам. Ананси подумал об этом и смело продолжил.

– Я разговаривал с другими животными в лесу. Я говорил, как умён и проворен ты, но даже тебе не под силу забраться в этот мешок. А все пытались меня убедить, что ты сможешь сделать это.

– Ха! – воскликнул Осебо. – Я докажу, что ты ошибаешься. Держи этот мешок открытым, и я окажусь в нём в мгновение ока.

Сдерживая улыбку, Ананси открыл мешок. Осебо прыгнул в него, и паук быстро стянул его своими шёлковыми нитями.

Осебо стал крутиться, царапаться, толкаться, но всё было бесполезно – он не мог выбраться из мешка.

– Ты лжец! – закричал леопард. – Я должен был догадаться, что нельзя верить пауку!

– Должен был, – согласился Ананси. – Но теперь слишком поздно.

И он снова поднял к облакам подарок для Ньяме и представил Осебо богу неба.

– Осталось ещё двое, – изрёк Ньяме. – Коробка сказок всё так же далека от тебя.

Но Ананси и сам знал об этом. Теперь ему предстояло поймать и доставить на небо улей шершней. Как ему сделать это?

Два дня и две ночи обдумывал Ананси свой план. Он нашёл большой горшок из тыквы, полный воды, и лист подорожника, росший под самым ульем. Шершни жужжали безжалостно. На мгновение Ананси задумался об их жалах, горячих, как раскалённые стальные прутья, но вспомнил про коробку, полную нерасказанных сказок, и приступил к осуществлению своего плана.

Он забрался на ветку, висящую над самым ульем, и забрызгал его как следует водой. Затем сбежал вниз и сорвал лист подорожника.

– Что произошло? – сердито закричали шершни. – Сейчас не сезон дождей. Откуда взялась вода?

– О, Мборо, – сказал Ананси, – я подозревал, что вы не будете готовы к этому внезапному ливню, поэтому принёс этот большой горшок. В нём вы можете устроить себе жилище на время непогоды.

– Спасибо тебе, – прожужжали шершни и залетели в горшок. Когда последний из них оказался внутри, Ананси приложил к горловине лист подорожника и крепко примотал его.

Он снова поднялся к богу неба и поставил перед ним горшок, полный злобно жужжащих шершней.

– Хм, – сказал Ньяме, – мне всё ещё не о чем беспокоиться. Тебе, как и мне, прекрасно известно, что поймать Ммоатиа будет куда труднее.

Да, Ананси это было прекрасно известно. Много дней и ночей он обдумывал, как это сделать. Как поймать кого-то, кого ты даже не видишь?

Наконец в голове Ананси созрел план. Он вырезал из полена небольшую куклу и покрыл её липким соком каучукового дерева. Когда кукла была готова, Ананси отнёс её в глухую чащу леса, в то место, куда любил приходить Ммоатиа. И спрятался в густой листве. Затаился. Стал ждать и наблюдать.

Послышался шелест листьев, но никого не было видно. Шелест становился громче, он приближался. Ананси почувствовал слабый порыв ветра и вдруг услышал голос – голос Ммоатиа.

– Почему ты не говоришь со мной? – прошипел голос.

Ананси оглянулся. Ммоатиа обращается к нему?

– Как можно быть таким грубым? – вновь послышался голос.

И Ананси понял, что ловушка сработала: Ммоатиа говорит с куклой!

– Я сказал: поговори со мной! – завизжал Ммоатиа, и в этот миг голова куклы приподнялась. Кто-то взял её. И, кто бы это ни был, кукла приклеилась к нему.

– Что такое? – удивился Ммоатиа.

Теперь уже вся кукла двигалась. Похоже было, что Ммоатиа обеими руками схватил её.

Ананси выпрыгнул из своего укрытия и принялся плести свою нить так быстро и так крепко, как только мог. И вот Ммоатиа оказался замотан в кокон.

– Пусти меня! Пусти меня! – страшно кричал он.

– Никогда! – закричал в ответ Ананси. – Теперь я заплачу всю цену сполна.

Крепко обхватив Ммоатиа с радостными криками он поднялся на небо.

– Что ж, ты выполнил все задания, – сказал Ньяме. – А бог неба не отказывается от своих слов.

Он протянул Ананси коробку сказок, и счастливый паук спустил её на землю.

Ананси обошёл коробку, внимательно оглядел её. Коробка как коробка, она ничем не отличается от других деревянных коробок. Но что там внутри? Ананси приоткрыл крышку, и из коробки полились-потекли сказки.

Слово за словом, они наполнили воздух гулом, они закрутились и полетели к людским ушам, и Ананси понял, что мир никогда теперь не станет таким, как прежде. Потому что паук Ананси подарил миру сказки.

Финн МакКул

Великан Финн МакКул – герой ирландских сказаний. По преданию, он построил Дорогу Гигантов по морю от Ирландии до Шотландии, где жили его враги. Читайте, что из этого получилось!

Давным-давно, в те времена, когда великаны бродили по Ирландии, топтали деревья, как ветки, бросали горы, как камни, жил знаменитый великан по имени Финн МакКул. Он был так высок и крепок, что считал себя сильнейшим из великанов на всей земле. И вот однажды он вышел к берегу моря, повернулся в сторону Шотландии и заревел-закричал…

– Бенандоннер! Я вызываю тебя на бой! Говорят, ты свирепейший из всех великанов Шотландии! Если так, приди и узнай, чего стоит Финн МакКул!

– Вызов принят! – прокричал в ответ Бенандоннер. – Но как я приду к тебе на бой, если между нами море? Я не хочу мочить ноги в холодной воде.

– Не вижу здесь беды, – крикнул Финн. – Любой великан, равный мне силой и весом, без труда построит через море тропу.

И сразу же он принялся за работу. Он бегал по Ирландии, подбирал тут и там громадные валуны и, притащив их на берег, бросал в воду. Затем подгонял их плотнее друг к другу, прокладывая путь из Ирландии в Шотландию.

– Ха, – засмеялся Финн, когда дело наконец было сделано. Он с гордостью оглядел каменную тропу, бегущую через море и преграждающую путь высоким, с шумом пенящимся волнам, которые разбивались о принесённые валуны.

– Пусть Бенандоннер взглянет на это, – подумал Финн. – Не так много великанов способно построить мост, по которому можно перейти море. У Бенандоннера задрожат колени, когда он увидит это.

Утомлённый тяжёлой работой, Финн решил немного отдохнуть и прилёг на землю.

Он тут же заснул и во сне увидел, как побеждает Бенандоннера и становится величайшим великаном из всех, что когда-либо жили на свете. Он станет знаменитостью, героем, легендой…

БУМ! БУМ! БУМ!

Финн очнулся. Что это? Гром? Землетрясение?

БУМ! БУМ! БУМ!

Звук становился громче. И ближе. Финн поднялся на ноги. Земля тряслась, падали камни, и что-то заслонило солнце. Финн пригляделся. И оторопел. Через море по тропе шёл великан среди великанов.

– Он по меньшей мере вдвое выше меня, – подумал Финн. – Его ноги как десять дубовых стволов, колени острые, как кремни. И он несёт копьё высотой с башню.

Тут его осенило. Это же Бенандоннер, который идёт биться с ним.

В страхе Финн бросился прочь – и добежал аж до холма Аллен, который находится в графстве Килдэр.

– Мне ни за что не победить, – причитал он на бегу. – Бенандоннер превратит меня в лепёшку, раздавит, словно муху. Прибьёт, сломает, разорвёт на части. Что мне делать? Я не могу драться с ним!

Добежав до дома, он ворвался в дверь и кликнул жену:

– Уна, Уна, Бенандоннер, шотландский великан, пришёл биться со мной. Он высотой с гору. Как мне быть?

У жены Финна Уны ум был острым, как копьё. Походив по комнате, она составила план – так запросто, будто испекла хлеб.

– Ты должен спрятаться здесь, – сказала она, – и надеть вот это.

– Здесь? И надеть эти вещи? – переспросил Финн. – Ты уверена?

– Просто делай, что я говорю, – ответила Уна, подмигнула ему и заперла дверь.

Вскоре тяжёлые шаги Бенандоннера стали слышны в Килкоке, затем в Робертстоуне, и всё это время Уна терпеливо ждала и загадочно улыбалась, пока Финн затыкал уши комьями мха, лишь бы не слышать звука этих шагов. Наконец раздался стук, от которого дом заходил ходуном, и Уна радушно открыла входную дверь.

– Где Финн МакКул? – прогремел Бенандоннер. – Я пришёл сразиться с ним.

Теперь, вблизи, шотландец показался Финну в десять раз ужаснее, чем когда он впервые увидел его – там, на побережье. Но Уна и не думала терять самообладание. Она взглянула в его серые глаза, увидела зубы, длинные, как клинки, и улыбнулась.

– О, какая жалость, – не моргнув глазом солгала она. – Он отправился в графство Керри охотиться на оленя, кажется. Не хочешь ли зайти и подождать его?

– Я подожду, – ответил великан. – Бенандоннер не из тех, кто уходит от поединка.

– Но сначала, – сказала Уна, – не хочешь ли ты положить своё копьё рядом с копьём Финна? Оно лежит вон там.

И она кивнула в сторону большой сосны, поваленной во время шторма. Что-то проворчав, Бенандоннер прислонил своё копьё к дереву и проследовал за Уной на кухню.

– А это щит Финна, – сказала Уна, показав на здоровенный кусок дуба.

– А это нож, – добавила она, когда они проходили мимо острого меча.

– Ты, должно быть, голоден, – обернулась к нему Уна. – Позволь мне накормить тебя. Я приготовлю любимое блюдо Финна.

Придя на кухню, она принялась взбивать тесто и замешивать в него железные опилки и камни, которые заранее положила в карман. И пока она пекла хлеб, голодный Бенандоннер ждал и время от времени поглядывал на копьё, щит и нож Финна, оценивая их величину.

«Каков из себя Финн МакКул? – гадал он. – Если по его оружию можно о чём-то судить, он должен быть по меньшей мере вдвое выше меня».

Но спрашивать он ни о чём не стал, да и мысли о еде отвлекали его. Хлеб был подан, и Бенандоннер набросился на него. С первым же укусом он сломал о железные опилки два передних зуба.

– О нет! – воскликнула Уна. – Прости меня! С Финном такого никогда не случалось. Может быть, дело в том, что зубы твои мало похожи на его.

Бенандоннер беззубо улыбнулся и сделал ещё один укус. В этот раз его коренные зубы с хрустом сломались о камни, и великан выронил хлеб.

– Отведай мяса, – предложила Уна, протягивая гостю старый кожаный ремень, покрытый красной краской.

Бенандоннер принялся жевать. Он жевал долго, жевал с усердием, жевал, жевал и жевал, но прожевать этот кусок мяса никак не мог.

– Забудь о еде, – сказала наконец Уна. – Не для тебя она. Отведай лучше этот медовый напиток. Ты наверняка умираешь от жажды после того, как проделал такой долгий путь от самой Шотландии.

И она показала ему на чан, полный медового эля – чан таких размеров, что в нём можно было утопить лошадь.

– И что, Финн может выпить всё это? – спросил Бенандоннер, глядя на чан с напитком.

– О нет, конечно! – ответила Уна. – Он выпивает вдвое больше на завтрак. Я налила тебе меньше, потому что ты пониже его.

– Хм, – проворчал Бенандоннер, – если Финн может выпить столько медовухи, то и я смогу.

И он принялся пить так быстро, как только мог. Вскоре голова его закружилась, ноги подкосились и уже с трудом держали его.

– А теперь пойдём, я покажу тебе нашего малыша, – сказала Уна.

Бенандоннер поплёлся за Уной в комнату. В голове его клубился туман, а в глазах двоилось. В комнате стояла кроватка, в кроватке лежал младенец невероятных размеров. На головке его был чепец. Младенец смотрел на Бенандоннера и улыбался.

– Я не то чтобы хорошо лажу с детьми, – пробормотал Бенандоннер. – Думаю… Да, мне кажется, немного свежего воздуха мне не помешает.

Сдерживаясь от смеха, Уна показала ему путь в сад. Сад был усыпан валунами, скатившимися с горы много лет тому назад, но шотландец не знал об этом.

– Если тебе скучно, можешь поиграть с этими камешками, – сказала Уна, показывая на валуны. – Финн с друзьями любят подбрасывать и ловить их. Иногда он бросает их через эту гору и оббегает её, чтобы успеть поймать их на лету.

Бенандоннер настороженно посмотрел на камни.

– Возможно, и у меня получится так сделать, – неуверенно пробормотал он.

Взявшись громадными руками за камень, великан оторвал валун от земли и приподнял его. Затем попытался поднять его над головой, но не удержал, и валун с глухим звуком упал, продавив землю у ног великана.

И тут Бенандоннер понял всё. У него не было ни малейшего шанса одолеть великого Финна МакКула в бою. Этот великан определённо величайший на Земле, он герой, настоящая легенда…

– Спасибо тебе, Уна, за доброту, – сказал он. – Но я не могу больше ждать твоего супруга. Мне пора возвращаться домой. Я приду в другой день, чтобы сразиться с ним.

– Конечно, – ответила Уна. – Я понимаю. Он очень расстроится, узнав, что разминулся с тобой.

Как только Бенандоннер ушёл, Финн выпрыгнул из кроватки, снял чепец и побежал за шотландцем, чтобы удостовериться, что тот точно покинул Ирландию. Финн тут же приступил к работе, разломав дорогу у своего берега, а Бенандоннер сделал то же у своего, чтобы никакой великан больше не смог попасть из одной страны в другую.

Солнце и Луна

В этом мифе рассказывается о происхождении Солнца и Луны. Никто не знает наверняка, насколько древней является эта история, но, возможно, впервые она была рассказана в Корее несколько тысяч лет назад.

Когда-то давно небо было серым и пустым. Не было Солнца, чтобы сиять днём, и Луны, чтобы светить ночью, – лишь редкие облака висели в воздухе между землёй и высокими небесами.

В те далёкие времена жила старая повариха, которая готовила такие вкусные рисовые пирожки, что слава о них шла по всей земле. Каждый день повариха вставала рано и всё утро напролёт много часов подряд толкла рис, превращая его в муку, потом смешивала муку с водой и взбивала пышное тесто. Затем она обдавала тесто паром, и воздух в доме и вокруг него наполнялся ароматом готовящегося риса.

– Как вкусно пахнет, – говорила Хэсик, дочь поварихи. – Можно попробовать?

– Только если я тоже попробую, – вмешивался Далсун, поварихин сын.

Их мать смеялась:

– Дождитесь, когда они приготовятся. Тогда сможете взять по одному.

Эта история повторялась каждое утро, и каждое утро на лице хозяйки появлялась улыбка.

Когда тесто остывало после паровой бани, повариха принималась мять и месить его, пока тесто не становилось упругим, а её руки не начинали ныть. Тогда она отрывала по маленькому комочку и скатывала кусочки теста в аккуратные рисовые пирожки.

Не успевала повариха слепить первый пирожок, как проворный Далсун хватал его и проглатывал в один присест.

– Эй! – возмущалась Хэсик. – Это был мой пирожок!

Но мать выдавала ей второй пирожок, и, съев его, Хэсик говорила:

– Ох, как вкусно! А можно ещё один?

Но женщина в ответ качала головой.

– Остальные я должна отнести на рынок, – говорила она, складывая пирожки в корзину. – Если к концу дня останется что-то, тогда вы получите ещё по одному.

Хэсик и Далсун переглядывались и улыбались. Они всегда знали, что им останется по пирожку. Всегда оставалось. Поэтому они помогали матери сложить свежие рисовые пирожки в корзину и поднять её.

И мать с корзиной на голове отправлялась на рынок.

Она забиралась на крутые холмы и спускалась с них, шла по грязным дорогам, осторожно переходила реки по шатким мосткам, и вот вдали уже показывался рынок.

– Осталось совсем немного, – говорила она, утирая с лица пот.

Как-то раз, отдышавшись, она продолжила было путь, но…

– Какой приятный запах! – услышала она вежливое урчание за спиной.

Повариха обрадовалась.

– Вот так удача, – подумала она. – Не успела я дойти до рынка, а кто-то уже интересуется моими пирожками.

Она широко улыбнулась, обернулась – и вскрикнула.

Перед ней стоял не покупатель с монетами, готовый платить. Это был кое-кто другой. Кто-то вдвое больше человека. Кто-то с шерстью в оранжево-чёрную полоску, острыми зубами и большими жёлтыми глазами. Голодными глазами.

– Т… ть… тигр… – пробормотала повариха.

– Не просто тигр, – оскалился её собеседник в ответ. – Я ТИГР – cамый сильный, самый быстрый, самый большой тигр на свете. И, если вздумаешь убежать от меня, я проглочу тебя быстрее, чем ты успеешь сделать первый шаг.

Повариха посмотрела налево, направо, оглянулась назад, надеясь найти путь к спасению. А Тигр принялся ходить вокруг неё и принюхиваться.

– Что это за божественный аромат? Какие лакомства приготовила ты для великого Тигра?

– Это? – переспросила повариха, медленно опуская корзину на землю. – Это рисовые пирожки. Я иду на рынок, чтобы продать их.

Тут поварихе пришла в голову идея.

– Если ты отпустишь меня, – сказала она, – я поделюсь с тобой одним пирожком.

– Только одним? – усмехнулся в ответ Тигр.

– Сейчас один, – сказала повариха. – И по одному каждый день, когда ты будешь встречать меня здесь и пропускать на рынок.

Тигр остановился и задумался над предложением поварихи. Но чем дольше он думал, тем сильнее аромат рисовых пирожков щекотал его ноздри. Вскоре во рту его от голода скопилось столько слюны, что в ней уже можно было утонуть. Пора было принимать решение.

– Согласен, – выпалил он. – Но не вздумай обмануть меня.

Договор был заключён, и повариха положила перед Тигром пирожок. Тигр подозрительно взглянул на неё, надкусил пирожок, лизнул его раз, лизнул другой – и, схватив целиком, принялся с наслаждением жевать. Тигру так понравился пирожок, что он позабыл обо всём на свете и не заметил, как повариха водрузила корзину на голову и потихоньку ушла.

Хэсик и Далсун с нетерпением ждали возвращения матери и, когда она пришла вечером домой, бросились к ней.

– Ты всё продала? – спросил Далсун, помогая ей снять корзину.

– Всё, да не всё. Два осталось, – сказала она, вздыхая. – Что мне теперь с ними делать?

– Я возьму один, – закричали Хэсик и Далсун разом.

Повариха кивнула, и они выудили из корзины два последних пирожка. Тут же пирожки были проглочены – ни крошки не осталось.

Накормив детей, повариха отправила их спать. Ей ещё нужно было замочить рис, чтобы на утро он был мягким и его можно было измельчить в муку, из муки замесить тесто и подержать его на пару. Целый день она думала об утренней встрече с Тигром.

– Надеюсь, я больше никогда не увижу его, – прошептала она.

Ночь прошла быстро: пустое чёрное небо, посветлев, превратилось в пустое голубое небо. Проснувшись, повариха принялась за работу, готовя новую порцию рисовых пирожков. Как и всегда, перед выходом она дала по пирожку детям.

В этот раз она решила отправиться на рынок другой дорогой. Эта дорога была длиннее, на пути было больше крутых холмов. Но, взбираясь на них и спускаясь, повариха думала, что пара-тройка холмов лучше одной встречи с Тигром, который может тебя проглотить. После нескольких часов пути она наконец увидела вдали рынок.

– Ага, – вздохнула она.

– Ага, – проурчал кто-то за её спиной.

По спине поварихи пробежали мурашки. Она обернулась. Перед ней стоял Тигр.

– Надеюсь, ты не забыла о нашем уговоре, – произнёс он, облизнувшись.

– Конечно же, нет, – ответила повариха, выдавив из себя улыбку.

Как и накануне, она спустила корзину на землю, достала из неё рисовый пирожок и положила его перед Тигром.

– Надеюсь, величайшему на свете Тигру понравится этот рисовый пирожок, – сказала она и поклонилась.

Повариха хотела было пойти, но Тигр прокашлялся.

– Кхм, – вежливо произнёс он. – Мне кажется, ты забыла кое-что.

– Я? – переспросила женщина, почесав голову. – Что я могла забыть?

– Второй пирожок, конечно, – ухмыльнулся Тигр.

– Второй пирожок? – нахмурилась повариха. – Но уговор был об одном пирожке в день.

– То мы договаривались о вчерашней твоей дороге, – небрежно сказал Тигр. – Сегодня новая дорога. И новые условия.

Повариха замотала было головой, но Тигр так зарычал, что она с неохотой положила перед ним второй пирожок и поспешила на рынок – поскорее, пока он не передумал.

На следующий день повариха решила пойти старым путём, решив, что лучше расплачиваться одним пирожком, чем двумя. Тигр ждал её с нетерпением.

– Великий Тигр, по нашему уговору прими этот рисовый пирожок, – сказала женщина, кладя пирожок у лап Тигра.

– И ещё два, – таков был ответ. Тигр сидел в двух шагах, и, не моргая, смотрел на неё.

– Ещё два? – удивилась она. – Но я думала, что на этой дороге цена – один пирожок.

– Так и было, но ведь сегодня новый день, – проговорил Тигр. – А новый день – это новые условия. Сегодня, если хочешь пройти невредимой, заплати мне три пирожка.

В этот раз повариха не стала возражать. Она положила ещё два пирожка на землю у лап Тигра и пошла на рынок. Ради рисовых пирожков не стоило рисковать жизнью.

День ото дня Тигр требовал всё больше и больше пирожков, и поварихе приходилось отдавать их. Довольно скоро ей стало нечего продавать, но два пирожка всегда оставались на дне корзины, один для Хэсик, другой для Далсуна.

Но вот настал день, когда Тигр зашёл слишком далеко.

– Я хочу их все, – заявил он, лишь только завидев повариху. – Я величайший на свете Тигр, а величайший Тигр заслуживает самых изысканных лакомств.

На такое она согласиться никак не могла.

– Нет в тебе ничего великого, – ответила она. – Ты всего лишь жадный самовлюблённый тигр. Ты только берёшь, и берёшь, и не думаешь о других. Много дней подряд ты почти не оставлял мне пирожков для продажи. Теперь хочешь забрать и последние, которые я оставляю в конце дня, чтобы накормить своих детей.

– Детей? – проговорил Тигр. Пасть его расплылась в широкой улыбке. – Ты никогда не говорила, что у тебя есть дети. Дети куда вкуснее даже твоих рисовых пирожков…

– Оставь их в покое! – закричала повариха и поняла, что совершила ужасную ошибку. Но было поздно. Не успела она опомниться, как Тигр открыл громадную пасть и проглотил женщину целиком, не оставив от неё ничего, кроме корзины с пирожками да разбросанной одежды.

– Уф, это блюдо оказалось куда горше, чем я ожидал! – сказал Тигр, скривившись от отвращения. Но тут же в его глазах появился озорной огонёк: – По крайней мере, теперь я знаю, где найти сладкий десерт.

И, собрав одежду бедной женщины, прихватив корзину с пирожками, он отправился на поиски дома, в котором сидят и ждут маленькие дети.

– Темнеет, – с нетерпением заметила Хэсик, глядя в окно. – Мама должна была уже вернуться. Она всегда возвращается до наступления темноты.

Далсун согласился. Что-то не так. Их мать возвращалась каждый день в одно и то же время.

– Мы должны запереть дверь, – сказал он. – На всякий случай.

Несколько часов Тигр шёл по тропе, ведущей к дому поварихи. Тропа была хорошо протоптана, и проследить путь не составляло для него труда. Но путь был так долог, а Тигр так голоден, да и перед глазами то и дело появлялись картины маленьких пухленьких детей, что, завидев вдали дом, он решил остановиться и подкрепиться рисовыми пирожками.

– Нужно быть осторожным, – подумал он. – Я не знаю, сколько там детей. Нельзя допустить, чтобы они разбежались, пока я буду ловить их.

Тут он вспомнил о вещах, которые нёс вместе с корзиной.

– Умный Тигр! – воскликнул он и стал наряжаться в одежду своей жертвы. – Я буду похож на повариху, и её дети побегут ко мне с распростёртыми объятиями.

Когда Тигр решил, что достаточно замаскировался, он поднялся с земли и, подойдя к входной двери, потянул ручку. Он подёргал и потряс её, но дверь не поддалась. Тогда, прочистив горло, он заговорил таким высоким голосом, на какой только был способен:

– Дети мои! Я вернулась! Будьте умницами и откройте дверь своей старой матери!

Услышав голос, Хэсик подбежала к окну и посмотрела наружу.

– Это она! – воскликнула девочка, увидев переодетого Тигра. – Это мама, она пришла наконец!

Она пошла к двери и хотела уже отпереть её, но Далсун положил руку ей на плечо.

– Подожди, – прошептал он. – Мне кажется, что это не наша мать там стоит.

– Но она похожа на маму, – ответила Хэсик.

– Да, но ты слышала этот голос? Он звучал слишком грубо для неё.

А Тигр тем временем начинал сердиться.

– Пожалуйста, поторопитесь и впустите меня, дети мои! День был таким долгим, и я так устала!

На этот раз Хэсик поняла, о чём говорил Далсун. Голос её матери и вправду звучал грубее, чем обычно. Но ведь она сказала, что очень устала…

– Докажи, что ты наша мать, – потребовал Далсун, оттаскивая Хэсик от двери. – Докажи, что ты не чудовище, которое явилось, чтобы похитить нас.

Тигр едва не заревел от злости. Задачка оказалась потруднее, чем он ожидал. Отыскав корзинку, он достал один пирожок и с силой растёр его в рисовую пыль, от чего лапы его сделались белыми. Немного успокоившись, он заговорил:

– О, смелый мой мальчик! Зачем же я стану врать тебе? Просто пусти меня внутрь, дай мне согреть больные замёрзшие руки.

Тигр поднёс к дверным щелям вымазанные текстом белые лапы, и Хэсик и Далсун приняли их за руки матери.

– Видишь, это не чудовище, я же говорила тебе! – воскликнула Хэсик.

Вырвавшись из объятий брата, она подбежала к двери, распахнула её и произнесла:

– Наконец-то ты пришла, мама! Ой!

Прямо перед собой вместо маминого лица она увидела тигриную морду.

Далсун вовремя успел оттолкнуть сестру, и Тигр вместо неё поймал пастью воздух. Дети выскочили за дверь и что есть духу помчались прочь – в лес. Тигр, щёлкая челюстями, гнался за ними по пятам.

– Скорее, сюда, – выпалил Далсун, указывая на высокое дерево, стоявшее на поляне. Ветви его свисали достаточно низко. Им обоим хватит роста, чтобы запрыгнуть и вскарабкаться на вершину.

– Думаете, забрались на дерево и спаслись? – заревел Тигр. – Вы загнали себя в ловушку. Вам некуда теперь бежать, и у меня бездна времени, чтобы подняться и схватить вас. Хотя рано или поздно вы сами спуститесь, и мы покончим с этим.

Но дети сидели на дереве не шелохнувшись.