Текст книги "И вновь искушение"

Глава 4

– С кем ты прогуливалась, дорогая? – спросила, входя в библиотеку, леди Манроу. На полпути к полукругу, образуемому креслами перед камином, она остановилась. – О, да он еще здесь! – Она улыбнулась и сделала реверанс. – Вы все еще здесь, милорд. Это замечательно.

– Да, он не собирается уходить, – прокомментировала Эванджелина, откидываясь на спинку кресла и складывая на груди руки. – Хотя я несколько раз просила его уйти.

– Я изучаю вашу библиотеку, миледи, – откликнулся лорд Роли, пробегая пальцами по корешкам книг в большом книжном шкафу. – Нет Уолстонкрафт[1]1
  Английская писательница, автор книги «В защиту прав женщин». – Примеч. пер.


[Закрыть]? – спросил он, сделав паузу лишь для того, чтобы кивнуть виконтессе. – А как насчет Свифта? Он прогрессивен, с точки зрения ирландца и мужчины.

– Мы не принадлежим к числу анархистов, милорд. – Виконтесса приложила руку к сердцу. – Что могло заставить вас так подумать о нас?

Проклятие! Эванджелина нахмурилась, придав лицу оскорбленное выражение, когда маркиз бросил на нее взгляд. Доводить до сведения мужчин тот факт, как много она знала о женских правах, противоречило ее цели неожиданно и с выгодой использовать информацию, которой она владела.

– Я начинаю понимать, – осторожно проговорила Эванджелина, – что лорд Роли – это человек, которого очень трудно разгадать.

– Совершенно верно. – Он поставил книгу обратно на полку и повернулся к ней лицом. – И это ужасно. Но мисс Манроу весьма добра. Меня характеризовали и худшими эпитетами, нежели «трудный». – Он наклонил голову в сторону виконтессы. – Я никого не хотел обидеть.

– Никакой обиды, милорд. Не хотите ли чаю?

– Нет, хотя за предложение спасибо. – Его чувственные губы сложились в улыбку, которая напомнила Эванджелине о поцелуе. – И, несмотря на нежелание мисс Манроу позволить мне удалиться, – продолжил он, – я вынужден это сделать, поскольку у меня назначена встреча.

– Я не…

– Вы сегодня будете в «Олмаке»? – перебил он ее.

– Мы будем, лорд Роли, – проговорила виконтесса, когда Эванджелина плотно сомкнула губы.

– В таком случае я тоже там буду. – Роли пересек комнату и коснулся губами ее руки. – До встречи вечером.

– Я не стану танцевать с вами, – скрипучим голосом произнесла Эванджелина.

– Я не просил вас о танце. Пока что. – И с легкой мимолетной улыбкой Роли вышел из комнаты.

Запоздало, сообразив, что она все еще продолжает держать выставленную вперед руку, Эванджелина сжала ладонь в кулак и опустила ее. Невозможный, назойливый, надменный человек! Слава Богу, что наконец-то он ушел.

– Это неожиданно, – сказала виконтесса, глядя на закрывшуюся дверь. – Мы ведь вычеркнули его из списка.

– Он не относится к числу значительных, – с чувством произнесла Эванджелина. – Я думаю, что ему просто доставляет удовольствие изводить и провоцировать людей, и я одна из его последних целей. А все из-за этого несчастного столкновения карет. Он определенно не сделает ничего, о чем я его попрошу.

Виконтесса поджала губы.

– Прискорбно, потому что на него очень приятно смотреть. – Она пригладила перед своей юбки. – С другой стороны, это еще одно свидетельство того, что он не подходит. Как ты знаешь, красивый мужчина не лучший выбор. Если джентльмен привык к комплиментам со стороны прекрасного пола, он будет искать их в любом будуаре. Тебе ведь не нужен самовлюбленный гордец?

Эванджелине было трудно представить себе Роли прихорашивающимся перед зеркалом. У него множество других минусов, но только не этот.

– Я хочу мужчину, который отдаст имение и доход на мое попечение, а затем станет делать все, что я ему скажу. Коннолл Аддисон никому не позволит собой управлять.

– Именно. А теперь продолжим, моя дорогая. Леандра Хэллоуэй и леди Мэри пригласили нас отправиться за покупками, и я хотела бы видеть тебя в каком-то более смелом наряде. – Виконтесса улыбнулась. – В конце концов, не мы должны восхищаться мужчинами, а они нами.

Льюис Бланчард, лорд Айви, встал, когда Коннолл вошел в утреннюю комнату Аддисон-Хауса.

– Вот ты и явился, повеса, – сказал он низким, рокочущим голосом. – Я начал было думать, что ты опять уехал из Лондона.

Мысленно поморщившись, Коннолл снял правую перчатку для верховой езды и пожал графу руку.

– Приношу извинения, Айви, – проговорил он. – Я думал, что мы встречались, чтобы позавтракать.

– Так оно и есть. Я хотел посмотреть те картины, о которых ты мне рассказывал. И у меня есть новость.

Коннолл догадывался, что это за новость, но притворился заинтригованным. – Да?

– Прежде всего, картины. Пусть это будет своего рода прелюдией.

– Они наверху в зале и в библиотеке.

Коннолл стал подниматься по лестнице, за ним по пятам следовал Айви. На верхней площадке он посторонился, давая возможность другу пройти вперед. Высокий, солидный, обладающий отличными манерами и удивительно утонченным вкусом, Льюис Бланчард имел, кажется, единственный недостаток: он оценивал людей по внешнему виду и никогда не менял своего мнения о них.

– Говорю тебе, они великолепны. Должно быть, они обошлись тебе в кругленькую сумму.

Коннолл покачал головой:

– И даже более того. Пришлось основательно раскошелиться, чтобы вывезти их из Франции, пока Бонапарт не забрал их и не обменял на пушечные ядра.

– Или пока Веллингтон не сжег их и не стер Париж с лица земли. Смелый ход, Конн, отважный поступок. Ты спас настоящие шедевры.

– Моя забота сейчас заключается в том, что я должен открыть собственную галерею или что-либо подобное. У меня есть комната для некоторых из них в Роли-Парке, но это смешно. Они не могут оставаться в холле. Уинтерс едва не сломал себе шею, разглядывая утром Рембрандта.

– Ты можешь одолжить их Британскому музею. Анонимно, разумеется, поскольку ходить на то, что имеет отношение к Франции, сейчас немодно.

Одолжить музею? Вообще-то у Коннолла была такая мысль, но, услышав от Айви, что тот поддерживает идею, он задумался об этом всерьез.

– Пожалуй, можно это сделать. – Коннолл откашлялся, не особенно горя желанием услышать заготовленный Льюисом сюрприз, но, зная, что тот ждет, чтобы он проявил любопытство. – Не довольно ли с нас прелюдий? Дело в том, что я изрядно проголодался, и если ты собираешься, что-то обнародовать, то пусть мое разочарование произойдет на полный желудок.

– Очень хорошо, – Айви вздохнул. – После того как ты уехал из Лондона, я кое-кого встретил. Одну леди. В течение последних нескольких недель мы виделись с ней довольно часто. Я храню ее имя в секрете, потому что хотя ее муж умер около года назад, ты понимаешь, что столь поспешное ухаживание может нанести урон ее репутации.

– Да, знаю. И что же? – подсказал Коннолл.

– Ну, несколько дней назад я попросил ее выйти за меня замуж. Она согласилась.

Коннолл заставил себя улыбнуться.

– Хорошо сработано, Айви. Поздравляю. – Он вскинул бровь. – В будущем ты назовешь мне ее имя, я надеюсь? Раньше или позже я должен буду это узнать.

Граф засмеялся:

– Полагаю, теперь это уже не страшно. Ее зовут леди Дейзи Эпплгейт.

– И она скоро станет леди Айви. – Коннолл протянул руку. – Я знаком с ней – она очаровательна. И вы подходите друг другу. Я думаю, это хорошая партия, Льюис.

– Спасибо. Она сделала меня счастливым.

– Я это вижу.

– Да, а теперь мы должны найти девчонку для тебя. Фыркнув, Коннолл направился вниз по лестнице.

– Говорят, счастливо женившийся человек – самая плохая сваха. Так что оставь меня в покое.

– Ладно, но только на время.

Несмотря на протест, в голове Коннолла возник образ девушки, и это был отнюдь не образ Дейзи Эпплгейт, слава Богу. Девушки с карими глазами и очень высоким мнением о себе. Образ леди, с которой он намеревался танцевать сегодня вечером в «Олмаке» независимо от того, хочет она его видеть или нет.

Поток теплого воздуха ударил в лицо Конноллу, едва он вошел в главный зал для приемов в «Олмаке». Вообще-то он скорее готов был поесть муравьев, чем провести вечер в одном из самых пресных мест Мейфэра, но он обещал, даже почти угрожал, что придет.

Обойдя стайку дебютанток, Коннолл увидел Эванджелину, стоявшую рядом с матерью и высоким мужчиной, который, по всей видимости, был ее отцом. У Коннолла участился пульс. Что бы там ни случилось во время пресловутого столкновения карет, Джилли Манроу завладела его вниманием и никак не желала его отпустить.

– Ради Бога, Джон, – проговорила раздраженным тоном леди Манроу, – когда ты здесь торчишь, ни один джентльмен не подойдет к Джилли. Пожалуйста, встань где-нибудь еще и постарайся выглядеть интересным.

– Иду, Элоиза. Не принести ли тебе лимонада? – мягко спросил виконт.

– Нет, будь разумным. Если ты принесешь нам лимонад, то у джентльменов отпадет повод подойти к нам.

Гм… Тирады матери прояснили кое-что о ее дочери. Ускорив шаг, Коннолл подошел к семейству Манроу еще до того, как виконт успел стушеваться.

– Добрый вечер! – размеренно сказал он, глядя на патриарха семьи вопреки острому желанию заглянуть в пронзительные карие глаза.

– Милорд, – отозвалась виконтесса, в то время как Эванджелина сохраняла молчание. – Вы верны своему слову, как я вижу.

– Стараюсь. – Он сделал паузу, но, видя, что за этим не последовало никаких представлений, протянул руку. – Коннолл Аддисон, – произнес он. – А вы, должно быть, лорд Манроу.

Виконт пожал ему руку.

– В самом деле, – тепло проговорил он. – Я собирался… пройтись.

– Здесь душновато, – согласился Коннолл, кивая. – Что касается меня, то я, после того как зарезервирую место в танцевальной карточке вашей дочери, могу присоединиться к вам.

Обратив свой взор на Эванджелину, Коннолл увидел на ее лице смесь раздражения и удивления.

– Я уже говорила вам, что не, буду с вами танцевать, милорд.

Он улыбнулся, на мгновение, пожелав, чтобы ее родителей здесь не было.

– Измените свое мнение, Эванджелина.

– Не вижу причин его менять.

– Очень хорошо. В таком случае я составлю вам компанию на целый вечер. – Он холодно посмотрел на нее. – Это не помешает любому другому подходящему претенденту подойти к вам, я надеюсь.

– Знаете, помешает. Почему бы вам просто не уйти?

– Джилли! Ты не должна разговаривать с джентльменом таким тоном.

– Да он просто издевается, мама! Что я должна делать? Я не могу вызвать его на дуэль.

– Вы должны всего лишь подарить мне танец, и я покину вас на весь остаток вечера.

Эванджелина какое-то время сверлила его взглядом.

– Отлично! – Она вынула из ридикюля танцевальную карту и протянула ее Конноллу. Несколько позиций были уже заняты. Лорд Редмонд резервировал всего лишь один вальс, чертов старый дурак. Вальсы должны быть оставлены для тех, кто способен получить от них удовольствие. Сохраняя несколько удивленное выражение лица, Коннолл выбрал контрданс ближе к окончанию вечера и вернул карточку.

Эванджелина посмотрела на его выбор и подняла на него глаза.

– Теперь вам придется ждать около двух часов, и вовсе не рядом со мной.

– М-м… Извините меня. Лорд Манроу, вы не желаете отойти в сторонку, чтобы покурить?

– С удовольствием. Благодарю вас, милорд.

У Эванджелины были некоторые интересные – и отнюдь не лестные – соображения о мужчинах, и в частности о нем. Лорд Манроу вполне мог стать ключом к решению вопроса, откуда у нее подобные соображения, и Коннолл чувствовал, что может получить некоторые ответы. Кивнув Эванджелине и ее матери, он жестом показал ее отцу на выход. Какая досада, что здесь не позволяется джентльменам курить внутри здания! А поскольку здесь и спиртное не подается, то вообще непонятно, почему этот дом стал таким популярным.

– У вас и моей Джилли, кажется, существует некоторое недопонимание, – сказал виконт, когда они спустились по лестнице вниз.

Коннолл предложил ему сигару.

– Мы конфликтуем с самой нашей первой встречи, – согласился он.

Манроу с удовольствие вдохнул запах сигары.

– Очень приятный запах. Элоиза не позволяет мне курить, говорит, что это зловонный порок, так что вы не можете себе представить, как я вам благодарен.

– Если бы я не мог иногда выкурить сигару, думаю, что приставил бы себе пистолет к виску. – Улыбнувшись, Коннолл поднял стекло лампы у одной из карет и прикурил. Манроу последовал его примеру.

– Это не такая уж трагедия, молодой человек. Хотя… мало таких вещей, которые способны доставить подобное удовольствие.

Коннолл не стал развивать эту тему и перевел разговор в другое русло:

– Почему я никогда раньше не видел вас в Лондоне?

– Моя жена не любит, чтобы я уезжал из Шропшира без нее. Сейчас, когда Джилли достигла совершеннолетия, и мы можем приезжать в Лондон вместе, мы это делаем.

– Вы очень снисходительный муж, милорд. Я сомневаюсь, чтобы меня что-то могло удержать в стороне от Лондона во время сезона. Разве что парламент.

– Ах, парламент! Если все идет так, как я надеюсь, я изменю свое намерение участвовать в его сессиях в течение следующего года. Я хотел бы исполнять долг в деревне. – Виконт вздохнул, сделав еще затяжку. – Семья на первом месте.

– Да, разумеется. Могу заметить, что вы вырастили славную дочь.

Тень набежала на лицо виконта.

– Да, благодарю вас! Она совсем как мать. – Он откашлялся. – Вы находите ее способной к совершенствованию?

Коннолл фыркнул. Он просто не мот сдержаться.

– Способной к совершенствованию? Нет. Она прямолинейная и умная. Это освежает, несмотря на то, что моя гордость страдает.

– Гм… Это интересно.

– Почему?

– Да так. Просто старый отец размышляет про себя. – Виконт вынул из кармана часы и щелкнул крышкой. – Я должен пойти и взглянуть, как у них дела.

Из того, что Конноллу удалось подслушать, можно было сделать вывод, что виконтесса не хотела, чтобы ее муж находился рядом с ними. Очевидно, у Манроу было собственное мнение о некоторых вещах. И было ясно, что он не собирался излагать его человеку, с которым только что познакомился. Если продолжение знакомства поможет ему разгадать Эванджелину, то быть по сему.

– Я пойду с вами, – решил он, гася сигару об обод колеса. – Я полагаю, что должен оценить свои успехи в конкуренции.

– Стало быть, вы искренне интересуетесь Джилли? – спросил виконт. – С благородными намерениями, как я полагаю?

– Я бы не стал разговаривать с вами, если бы это было иначе, милорд. – Еще несколько дней назад Коннолл скорее откусил бы себе язык, но не произнес бы ничего подобного. Вероятно, Джилли – ведьма. Если он находится под чарами, то это были странные чары, поскольку любовные чары обычно предполагают, что волшебник испытывает влечение к своему подопечному. Мисс Манроу несколько раз посмотрела на него так, словно ей хотелось вышвырнуть его в ближайшее окно. Он ухмыльнулся. Самым лучшим объяснением могло быть то, что он сошел с ума. – И для ясности добавлю, что мои намерения благородны.

– В таком случае вам следует называть меня Джон.

– Лишь при условии, что вы будете называть меня Коннолл.

– Согласен, Коннолл. Должен сказать, что весьма приятно, когда рядом есть другой джентльмен, с которым можно поговорить. Когда дом полон женщин, вы понимаете, что приходится постоянно сдерживать себя.

Какое окружение имелось в виду, он комментировать не стал, по крайней мере, в этот момент.

При виде Эванджелины, стоявшей перед лордом Редмондом, Коннолл снова вынужден был занять оборонительную позицию. Он наблюдал затем, как она хихикала, прикрываясь веером, как игриво постукивала старика этим красочным изделием. Боже милосердный! Что представляла собой эта девчонка? Если бы пред ней сейчас стоял он, она наверняка попыталась бы проломить ему голову этим веером.

– Мы вернулись узнать, не требуется ли вам что-нибудь, мои дорогие, – проворковал виконт, глядя на жену.

– У нас все в порядке, – сказала леди Манроу сквозь зубы. – Лорд Редмонд, вы знакомы с лордом Роли?

Граф, шаркая ногами, повернулся лицом к Конноллу:

– О да, разумеется! Добро пожаловать в Лондон, Роли. Я слышал, что вы были в экспедиции или где-то еще.

Проклятие!

– О, вы знаете меня, – небрежно проговорил Коннолл. – Я люблю сбивать людей с толку. По большей части это спасает меня от неприятностей.

Редмонд крякнул, затем закашлялся.

– По большей части… большей части…

Бросив взгляд на Коннолла, Эванджелина предложила руку графу.

– О Господи, милорд! Вам принести какой-нибудь напиток?

– Джон принесет, – вмешалась виконтесса. – Сходи за лимонадом, Джон.

С легким поклоном Манроу удалился. Приступ кашля у Редмонда продолжался.

– Вероятно, вам лучше сесть, Редмонд, – предложил Коннолл, задавая себе вопрос, уж не он ли сбил с толку старого дурака. Его колкость была всего лишь чуточку забавной и уж никак не могла вызвать апоплексический удар.

– Да, я думаю… я сяду. – Снова захрипев и закашлявшись, граф отпустил руку Эванджелины и схватился за протянутую руку Коннолла. – Сегодня было много, нагрузок, я так думаю. Я танцевал с мисс Алленторп в начале вечера.

– Да, она энергичная особа, – согласился Коннолл, подводя повисшего на нем Редмонда к ближайшему креслу. – Предлагаю вам посидеть немного, чтобы прийти в себя.

– Но у меня вальс с мисс Манроу! – воскликнул старикан. – Я ни за что не хочу его пропустить!

– Я уверен, мисс Манроу понимает, что вы простой смертный, Редмонд. – Он поднял глаза и встретил взгляд разъяренных карих глаз. Если бы в руках Эванджелины был не веер, а пистолет, вероятно, Коннолл был бы уже мертв. – Если вас беспокоит то, что вы пропустите танец, то должен сказать, что у меня с ней танец в конце вечера. Мы можем поменяться, и ничто не будет потеряно.

Она буквально прожигала его взглядом.

– Но…

– Вы очень добры, Роли. Я принимаю ваше предложение, – сказал Редмонд, кивком выражая благодарность, когда со стаканом лимонада появился Манроу. – Все, что мне требуется, – это несколько минут, чтобы перевести дыхание.

Музыканты заиграли вальс, и Коннолл выпрямился.

– Значит, мы танцуем, мисс Манроу? – с невинным и вежливым выражением на лице спросил он.

Эванджелина стиснула зубы, резко положив пальцы поверх его ладони.

– Исподтишка действуете, – прошипела она, когда он повел ее к танцевальной площадке, и его рука скользнула к ее талии.

– Я дал ему возможность станцевать с вами позже, – сказал Коннолл, притягивая ее к себе и начиная вальсировать. – Если бы я не появился, вы и сейчас стояли бы с этим старым болваном, выражая ему сочувствие по причине его тучности. А благодаря мне вы сможете станцевать с ним в конце вечера, если он оправится.

– Вы его отравили или что-то сделали с ним? Коннолл вскинул бровь:

– Моя дорогая, я нахожу вас привлекательной, но пока что не настолько потерял голову, чтобы совершить ради вас убийство. Вероятно, это станет возможным к следующему вторнику, если будете оставаться такой же очаровательной.

– Мне не следовало принимать этот бриллиант, – пробормотала Эванджелина.

– Редмонд подарил вам бриллиант? – Коннолл испытал укол ревности и глубоко вздохнул. Он ведет себя как сумасшедший! Эта девчонка въехала в его жизнь только вчера, и, очевидно, Редмонд был на пике ухаживаний за ней. Почему она приняла ухаживание этого скряги, он не имел понятия, но у него не было намерения поддаваться внезапно возникшему желанию отхлестать старого графа по физиономии.

– Нет, не Редмонд, – возразила она, и ее карие глаза встретились с его взглядом. – Моя тетушка передала мне на сохранение фамильную драгоценность.

– В таком случае примите мои соболезнования по поводу кончины вашей тетушки. – Это уже лучше. И он ведет себя вполне цивилизованно.

– О нет, она не умерла! Я полагаю, что должна пояснить, коль уж коснулась этой темы.

– Да, это будет весьма любезно с вашей стороны.

– Тетушка Рейчел, по всей видимости, владела этой вещью все время – я имею в виду ожерелье с бриллиантом – и верила семейной легенде о том, что она проклята. Она вообразила, что находится на смертном одре, и вручила его мне, присовокупив зловещее предупреждение. В любом случае она написала мне вчера и сообщила, что чувствует себя значительно лучше и надеется, что я пользуюсь «проклятым камнем» – так она его теперь называет – разумно…

– Но вы сказали, что лучше бы вы его не принимали. Означает ли это, что вы тоже верите в проклятие?

– Нет! Разумеется, нет. Это все чушь. – Эванджелина нахмурилась. – А с другой стороны, после того как я его получила, ваша карета врезалась в мою и я едва не погибла. А сейчас вы открыли на меня охоту и никак не отвяжетесь.

– Понятно. Значит, если этот бриллиант действительно проклят, то я являюсь воплощением его зла.

– Именно так, – с готовностью согласилась Эванджелина.

– Но я в глаза его не видел! Если он и я выполняем дьявольскую работу, разве он не должен обратиться ко мне? – Коннолл снова заметил искорки веселья в ее глазах. – Погодите, кажется, я его слышу сейчас. – Он обвел взглядом зал. – Ах, нет, это Редмонд в состоянии депрессии!

– Перестаньте, – сказала Эванджелина, с трудом сдерживая смех.

– Мой вопрос заключается вот в чем: если мы с бриллиантом представляем зло, то почему я рядом, а его нет?

– Именно об этом я и думаю. Я начинаю верить, что бриллиант приносит удачу. И по этой причине вы появляетесь тогда, когда я его не ношу.

– Гм… Вы начинаете задевать мои чувства, Джилли. – Коннолл привлек ее к себе и понизил голос. – Скажите честно, что вы никогда впредь не хотели бы остановить взгляд на мне, – и тогда я уйду.

– Я никогда впредь не хотела бы остановить взгляд на вас.

– Вздор, я вам не верю.

Эванджелина вздохнула, но выглядела не такой раздраженной, как он ожидал. Все-таки он ей пусть самую малость, но нравится.

– Почему вы не верите мне, лорд Роли?

– Называйте меня Коннолл.

– Нет.

– Да, если вы хотите, чтобы я ответил на ваш вопрос.

– Вы продолжаете задирать меня?

– Вы сами начали.

– Ну ладно, Коннолл. Почему вы мне не верите, Коннолл?

Ему понравилось, как она произнесла его имя. Это было сделано с каким-то трогательным раздражением. Нечто подобное он начинал чувствовать по отношению к ней. Испытывал раздражение, не понимал себя – и все же пока что не желал ее отдать.

– Я не верю, потому что вы поцеловали меня.

– Это была не…

– Не ваша идея, я помню. А, кроме того, я заметил, что у вас очень сильная воля. Если бы вы не хотели, чтобы я был рядом, вы не пошли бы со мной и не танцевали бы со мной сейчас. Сейчас вы протестуете, но я полагаю, что это всего лишь напоказ. Возможно, чтобы порадовать вашу мать. Но вам приятна моя компания, а мне приятна ваша. Я не вижу причин для того, чтобы мы пошли разными путями. В частности, я намереваюсь взять вас на пикник завтра в полдень.

– Нет.

– Да. Если вы хотите испытать ожерелье, наденьте его. Положите его в карман. Сожгите редкие специи, чтобы пробудить его силу, пожертвуйте для этого цыпленком. Я буду на пороге у вас в полдень, и мы приятно и интересно проведем время с вами вместе. Клянусь.

– В самом деле, клянетесь?

– Да, клянусь.

– В таком случае я принимаю ваш вызов, Коннолл Аддисон.