Текст книги "Райский уголок"

Сюзанна Симмонс
Райский уголок

Глава 1

Несомненно, благополучие и огромное богатство имеют свою ауру.

Женщина буквально источала этот изысканный аромат, а ее обманчивая простота указывала на миллионное состояние как минимум в трех поколениях.

Не было, конечно же, ничего нарочитого. Платье от утонченного кутюрье, шелковый шарф, небрежно переброшенный через плечо. Французский. Простой, но изящный. Итальянские туфли – возможно, Феррагамо. Дамская сумочка – американская, определенно из самого дорогого магазина. В меру золота в ушах, на шее, на запястьях. Едва уловимый запах духов, коснувшийся его ноздрей, – легкий, воздушный, с тончайшим оттенком сандалового дерева. Это был совершенно незнакомый аромат, созданный, вне всяких сомнений, по частному заказу.

Да, миллионы нескольких поколений. Деньги немалые.

Джейк Холлистер прислонился к перилам островного парома, скрестив загорелые руки на груди и продолжая исподволь наблюдать за молодой женщиной из-под летных солнцезащитных очков.

В ее высокой, гибкой фигуре было что-то удивительно мягкое. Волосы едва виднелись из-под широкополой шляпы – тоже французской, тоже от кутюрье, – однако ему хватило лишь мимолетного взгляда, чтобы разглядеть их: они оказались светло-каштановыми и слегка волнистыми.

Шляпа и большие темные очки скрывали черты ее лица. Длинной и тонкой шее позавидовала бы любая балерина. А ее ноги, казалось, продолжались бесконечно, и даже лодыжки были красивой формы. Весь облик молодой женщины невольно напомнил ему породистую скаковую лошадь.

Временами до его слуха доносился ее голос – низкий, чуть хриплый, прекрасно поставленный, первоклассная смесь Восточного побережья и Европы. Он был готов держать пари, что она провела год, а возможно и больше, в стенах Сорбонны, Оксфорда или Кембриджа.

И как такая женщина оказалась на пароме, медленно плывущем к острову Рай?

Джейк потер трехдневную щетину на подбородке. В надежде получить правильный ответ поставь сначала правильно вопрос. Возможно, ему следовало выяснить: что, черт побери, делал он на пароме, плывущем к острову Рай?

Однако ответ на этот вопрос был уже известен Джейку Холлистеру. Он приехал на остров почти год назад всего на несколько недель. Остался же по двум причинам. В полуночной игре в покер он выиграл право собственности на единственный бар на острове. А чуть позже убедился в том, что знает, где искать испанский галион «Белладонна» и его легендарный груз – золото и серебро, жемчуг и изумруды. Корабль с драгоценным грузом затерялся во время шторма, возвращаясь в Европу из Южной Америки в 1692 году. Существовало мнение, что обломки «Белладонны» вместе с сокровищами были разбросаны по дну океана на многие мили.

Джейк был уверен в обратном.

Но не только он подозревал, что «Белладонна», возможно, оказалась на песчаной мели и затонула среди множества крошечных островов, окружавших Рай. Подобная версия, впрочем, как и превеликое множество других, существовала в этой части света более трех столетий. Однако хорошо оснащенные поисковые экспедиции отправлялись, как правило, к берегам Пуэрто-Рико или даже дальше на север, в сторону Эспаньолы.

Лишь изредка на Рай наведывался случайный охотник за сокровищами или турист, хотя остров отнюдь не являлся приманкой для туристов. Маршруты популярных круизов миновали его, отдавая предпочтение Сент-Томасу, Сент-Китсу и другим многочисленным «святым», раскинувшимся по обе стороны от полуострова Юкатан до самого Барбадоса почти на две тысячи миль, сотням островов, которые с большим преувеличением относились к карибским.

Итак, каким же ветром занесло сюда эту леди?

Джейк пожал плечами и засунул руки в карманы джинсов. Он не сомневался, что она и ее друзья, завсегдатаи шикарных ночных клубов в Майами или Сан-Хуане – клубов с такими названиями, как «Забвение», «Суматоха» и «Удар», где гудеж и танцы неизменно продолжались до рассвета, – каким-то образом сбились с проторенной тропинки.

Возможно, они заблудились?

Джейк снова пожал плечами. А возможно, они просто отправились в путешествие по трущобам.

Пристальным взглядом он окинул стоявшую подле дамы пару: мужчина и женщина настолько походили друг на друга, что их можно было запросто принять за брата с сестрой. Рослый блондин старательно прятал скуку под маской вежливости. Его спутница, высокая красивая блондинка, была разодета в пух и прах, сверкая бриллиантами. На взгляд Джейка, их было многовато для жаркого полудня в тропиках. Сверкающий бриллиант на правой руке красавицы стоил несравненно больше годового заработка обыкновенного обитателя Рая. Джейк терялся в догадках: что этим троим могло понадобиться на острове? Здесь не было ни магазинов, ни фешенебельных отелей, ни изысканных ресторанов. Был только один маленький, захолустный городок Пургатори. Один бар – «Паршивый лось». Одна гостиница – «Четыре сестры». Черт побери, а ведь было только три сестры! Приятный пейзаж, не лишенный сказочности. Но какое же надо было испытывать нестерпимое желание насладиться им, чтобы ради этого пробираться сквозь тропические джунгли и через заросшие лесом горы! Говорил светловолосый Адонис; его милость – больше бы подошло к сей персоне. Джейк расслышал слово «седло», а затем – «Гидденс». По-видимому, речь шла о лондонской компании Гидденса «Королевские скаковые лошади». Скорее всего мужчина относился к числу заядлых игроков в поло. Весь его вид кричал о богатстве, аристократизме, увлечении спортом. Пока он разговаривал с утонченной дамой, его спутница сняла темные очки, повернула голову и взглянула на Джейка. Соблазнительная улыбка ярко-красных губ обнажила совершенно ровные зубы идеальной белизны.

Джейк Холлистер – Джон Спенсер Холлистер-третий – не был самонадеянным мужчиной, но он знал, безошибочно чувствовал, когда женщина флиртовала с ним. Кроме того, действия блондинки не оставляли сомнений. Наверное, это было для нее делом привычным. Бесспорно, она была далеко не первой женщиной, встретившейся на его пути за последний год. Подобные дамы рассчитывали найти в Джейке приятное разнообразие, читай: смену скакуна, который будет отличаться от столь привычного, лощеного, цивилизованного самца.

Пока что Джейк отклонял все предложения.

Он задумчиво поскреб рукой подбородок. Каким бы ни было увлечение, он не сомневался, что внешность тут ни при чем. Он привык к островной одежде: потертым джинсам, линялой рубашке из хлопка с рукавами, закатанными до локтей, к удобным, разношенным прогулочным башмакам. Иногда он менял хлопковую рубашку на футболку, а башмаки – на сандалии.

Не то чтобы джинсы и футболка всегда были его стилем. Когда-то один его шкаф был забит сшитыми на заказ костюмами, другой – рубашками из белого египетского хлопка отменного качества, а еще один – не чем иным, как кожаными итальянскими башмаками ручной работы. Он одевался под стать роскошно одетым воротилам большого бизнеса.

К своему тридцатому дню рождения Джейк заработал свой первый миллион. За ним скоро последовал и второй, свалившись на него словно снежный ком. Примерно тогда же деньги перестали интересовать Джейка в прямом смысле. Они стали для него лишь способом поддерживать счет. Это была игра, и он был хорошим игроком – с холодной головой, безжалостным сердцем и твердым намерением всегда и во всем выигрывать. В бытность свою акулой бизнеса он был лучшим. Теперь он был просто пляжным бездельником, в чем также весьма преуспел.

– Сеньор, не хотите купить сигареты? А жевательную резинку? Может, шоколад? Лимонад? – раздался певучий голос у него под боком.

Джейк обернулся. Перед ним стояла маленькая женщина неопределенного возраста. В чертах ее отразилось все пестрое разнообразие этнического прошлого острова: то была умопомрачительная смесь испанской, английской, китайской и Карибской крови.

– Возьму плитку шоколада, – сказал он наконец, выворачивая карман в поисках мелкой монеты.

Островитянка быстро закивала головой, указывая на бамбуковый поднос, подвешенный на паре мужских подтяжек к ее шее.

– «Херши» или «Миндальный»?

– «Херши». – Джейк слегка сдвинул солнечные очки на переносицу – Cuanto es? – спросил он. Затем повторил на английском: – Сколько?

– Три доллара, американских, – раздался ответ.

Три доллара за плитку «Херши»? Она решила вчистую ограбить его? Тем не менее Джейк отсчитал купюры и протянул ей. В конце концов, это были просто деньги.

Он развернул шоколадную обертку, положил первый кусочек уже начавшего таять шоколада в рот и стал наблюдать за тем, как туземка направилась к стоявшему поблизости трио.

– Сеньорита, не желаете купить сигареты? Жевательную резинку? Шоколад? Лимонад?

– Что такое лимонад? – спросила молодая женщина негромким, но звучным голосом, выдававшим интеллигентность.

Большая ягода размером с яйцо была протянута ей для изучения.

– Лимонад. Также называется страстной плод.

– Фрукт страсти, говорите? – засмеялся гортанным смехом искушенный молодой человек.

– Это не тот вид страсти, сеньор, – сообщила ему миниатюрная женщина. – Страстной плод назван так потому, что цветок его носит следы распятия на кресте нашего Бога Иисуса Христа.

– В таком случае сдаюсь, – сказал он, тут же теряя интерес.

Туземка чуть помедлила.

– Для вас, сеньорита, – обратилась она к женщине в шляпе, очевидно, стараясь рассмотреть ее сквозь неприступный барьер темных очков и широких полей шляпы, – я подброшу зубы.

Прекрасная блондинка перебила ее:

– Подбросите какие еще зубы?

– Вот эти. – Маленькая загорелая рука исчезла в кармане туники и появилась спустя мгновение с полудюжиной длинных пожелтевших зубов.

– Мне претит сама мысль о том, где они когда-то находились. – И все же она поинтересовалась с невольным восхищением: – А чьи это зубы?

– Акулы. Мако. Очень старой. – Маленькая женщина снова взглянула на стройное создание в наряде от кутюр. – Я предскажу вам судьбу, сеньорита, если позволите.

– Вне всяких сомнений, за плату, – вмешался мужчина.

– Скажите сначала мне, – не унималась его сестра.

Предсказательница судьбы не сводила глаз со второй женщины. Со вздохом та согласилась.

– Как скажете, сеньора.

– Сеньорита, – последовало быстрое опровержение.

– Пардон, сеньорита.

Местная жительница встряхнула пригоршню акульих зубов, этих мелких косточек, потрясла ими сначала возле своего левого уха, затем возле правого. Закрыв глаза, она пропела что-то на языке, узнать который Джейк не смог. Нельзя было не признать, что туземка устроила настоящее представление.

– Что я должна сделать? – осведомилась ее клиентка.

– Будьте любезны, протяните вашу руку, – прозвучал ответ. Зубы акулы были брошены в протянутую ладонь. – Не двигайтесь минутку. – Изучение случайного разброса зубов заняло у нее десять, возможно, пятнадцать секунд. Затем женщина подняла глаза: – У вас есть секрет, не так ли, сеньорита?

– У всех есть секреты, – отозвалась блондинка, поджав ярко-красные губы.

Предсказательница судьбы продолжала излагать свое пророчество:

– Все отнюдь не так, как кажется.

– Суеверный бред, – пробормотал мужчина.

– Целомудренная женщина – это корона, венчающая голову своего мужа, – последовал мудрый совет.

Прекрасная блондинка закинула голову назад и, разметав свои роскошные длинные волосы, беззаботно рассмеялась:

– В таком случае, кажется, я должна найти себе мужа.

Провидица закончила свое повествование следующим замечанием:

– С драгоценным слитком золота в свином рыле можно сравнить развязную белокурую женщину.

Мужчина беспокойно пробормотал себе под нос:

– Чертова туземная чушь.

– Вообще-то это вовсе не туземная чушь, – заговорила элегантная женщина. – Это пословица.

– Как бы там ни было, теперь ваша очередь, – отозвалась ее спутница.

Провидица с острова проделала прежний ритуал. Однако на этот раз ей потребовалось больше времени, чтобы дать ответ. Наконец она заявила:

– Вы ищете что-то. Нет. Вы ищете кого-то. Мужчину. – Умудренные опытом глаза впились в молодое лицо под широкополой шляпой и темными очками. – Вы найдете его, сеньорита.

– Но…

– Но есть опасность. Ибо сказано: «Не становись между драконом и его яростью». – Зубы акулы были собраны и снова исчезли в кармане.

– Почему бы тебе не отблагодарить гадалку за труды, Тони? – предложила сестра.

– Я не верю в поощрение подобного рода туристических эскапад, Мегс, – воспротивился Тони, однако бросил долларовую бумажку на бамбуковый поднос.

– И кое-что от меня, – прозвучало из уст их спутницы.

Она сдержанно вложила свернутую купюру в руку гадалки. Джейк не видел ее достоинства, но не сомневался, что это было гораздо больше жалкого доллара Тони.

– Большое спасибо, сеньорита, – благодарно пробормотала предсказательница, прежде чем направиться дальше.

Любитель поло возобновил разговор на том самом месте, где он прервался всего несколько минут назад:

– Итак, в бытность мою прошлым летом в Ньюпорте я участвовал в играх. Мы с Мегс были приглашены к друзьям, с которыми познакомились в Портофино несколько лет назад. Может быть, вы знаете Кларков?

– Что-то не припомню. Мужчина предпринял новую попытку:

– Кроме того, мы провели некоторое время с Мэрилин Уошборн.

– Это имя мне знакомо, но встречаться с госпожой Уошборн не приходилось. Моя бывшая соседка по комнате в колледже – из Ньюпорта. У нее там дом.

– Интересно, встречались ли Мегс и я с ней. В интеллигентном голосе почувствовалось некоторое замешательство.

– Ее зовут Тори Сторм.

– Нас представляли Виктории Сторм, – вставила блондинка. – Ей принадлежит тот большой дом на побережье. – Ярко-красные ногти осторожно прикоснулись к ярко-красным губам. – Как же он назывался? Сторм… что-то еще.

– Поместье Сторм.

– Точно. Поместье Сторм. Однажды нас пригласили туда на вечеринку. Помнишь, Тони? – Блондинка взглянула на брата, а затем снова повернулась к собеседнице: – У вашей подруги сногсшибательный дом.

– Не стану спорить.

– Тони и я, мы просто обожали Ньюпорт, – рассыпалась в комплиментах Мегс. – Вы часто выбираетесь туда?

– Я не была в Ньюпорте уже три или четыре года, – последовало признание.

Джейк обнаружил, что не обращает внимания на их разговор, а просто наблюдает за молодой особой в шляпе. Теперь она стояла к нему спиной. Его взгляд переместился с ее головы, скользнул по плечам, затем по тонкой талии, с талии – на едва очерченные бедра, а затем вниз, на ее длинные-длинные ноги.

Длинные ноги были для Джейка Холлистера словно леденец на палочке. И так всегда. А в юном возрасте они были его погибелью. Он так быстро попадался на эту удочку, что забывал заметить, было ли хоть что-нибудь в голове или в сердце их обладательницы.

«Самые великие печали те, причиной которых являемся мы сами», – писал Софокл более двух тысяч лет назад.

И по сей день ничего не изменилось.

Джейк глубоко вздохнул. Его склонность – возможно, слабость была более подходящим словом – к длинным ногам и первоклассным женщинам доставляла ему немало грустных минут. Слишком много встречал он в свое время холодных, расчетливых, избалованных женщин. На своем горьком опыте он убедился, что их изысканность, так же как и красота, зачастую не проникает глубже кожного покрова.

Он и прежде встречал женщин такого типа. Рожденные в рубашке, проведшие всю свою жизнь среди такой роскоши, и вообразить-то которую мудрено простому человеку, красавицы с табличкой на изящной шее, гласившей: «Любуйся, но не смей дотрагиваться».

Мысли Джейка были прерваны вспышкой молнии. Вскоре за ней последовал удар грома и появились угрожающе темные, рассерженные облака. Ветер возник из ниоткуда. Голубое море в мгновение ока стало серым. Как по мановению волшебной палочки разверзлись хляби небесные и хлынул дождь.

Возможно, лет двадцать назад тростниковая крыша красного деревянного парома и служила препятствием потокам дождя, но это осталось в прошлом. Тоненькие ручейки вскоре нашли свой путь сквозь пальмовые ветви. Дождевая вода капля за каплей проливалась на плечи игрока в поло.

Отмахиваясь от нее рукой, он капризно произнес, обращаясь к сестре:

– Чертовски сыро, Мегс. Спустимся вниз.

Она погладила его руку:

– Как хочешь, Тони. – Повернувшись к своей спутнице, блондинка спросила: – Почему бы вам не пойти с нами?

– Мне хотелось бы остаться здесь, – отказалась та вежливо, но твердо. – Взгляну на остров, когда мы будем подплывать к берегу.

Как только женщина осталась одна, она сняла темные очки – Джейк зацепил свои за карман рубашки, едва только начался дождь, – и опустила их в сумочку. Подойдя к краю парома, молодая особа облокотилась о перила и устремила взгляд в штормовую даль.

Тропический дождь лил старательно. Джейк готов был заключить пари, что не пройдет и минуты, максимум двух, как она сбежит к друзьям на нижнюю палубу. Вместо этого, к огромному его удивлению, женщина выпрямилась, сняла свою шляпу от кутюрье и подняла лицо к небу.

Казалось, ее ничуть не волновало, что дорогие кожаные туфли промокают, что дождь насквозь промочил лиф ее платья. Под тонкой тканью отчетливо угадывались очертания груди и сосков. У него мгновенно пересохло во рту, и он растерянно потер ладонями обтянутые линялыми джинсами ноги.

Джейк был лишен женского общества уже более года, и она неожиданно напомнила ему картину сэра Эдварда Пойнтера, однажды виденную в лондонском музее, – «Пещера нимф шторма». Классический пейзаж, выполненный в стиле викторианской эпохи, невинный и в то же время соблазнительный: юные обнаженные девы блаженствуют в пещере уединенного острова среди шелка и парчи, золотые монеты и драгоценные камни разбросаны у их ног, нитки изумительного жемчуга украшают подобную алебастру кожу красавиц. За этим экстазом роскоши бушевало темное, охваченное штормом море, и над горящей лавиной свирепых волн, готовых нанести последний, сокрушающий удар, виден один лишь остов тонущего галиона.

Зов сирен.

Джейк слышал его. Сирены, зовущие на поиски сокровищ. На поиски приключений. Неизвестная влекущая даль, где царили успех, богатство, неземные наслаждения.

Черт побери, иначе что же он слышал сейчас?

Словно повинуясь немому приказу, молодая женщина обернулась и посмотрела прямо ему в глаза. Он должен был что-то сказать. Джейк открыл рот:

– В эту пору здесь всегда идет дождь.

– В Буффало обычно в такое время года снегопад за снегопадом, – ответила она.

– Вы из Буффало?

– Родилась там.

– А теперь? Леди помедлила.

– Иногда Нью-Йорк. Иногда Лондон. Иногда Париж. Как придется.

Похоже, он не ошибся.

– Далеко вы от дома, – отозвался он.

– Да, верно, – согласилась она, – А вы? Немного помолчав, он сказал ей:

– Я тоже далеко от дома.

Буря закончилась так же неожиданно, как и началась. Внезапно наступила тишина. Дождь прекратился. Темные облака унеслись вдаль. Море успокоилось, выглянуло солнце. Паром с пыхтением огибал один из маленьких островов, расположившихся у входа в бухту Проповедника.

Впереди раскинулся Рай.

Джейк сощурился от слепящего солнечного света, отражавшегося от кристально чистой воды и нетронутых белых пляжей. Все это было ему давно знакомо, но каждый раз он замирал при виде божественной картины: раскидистые пальмы и причудливые вспышки цвета, подаренные гибискусом и бугенвиллеей; живописная деревянная пристань, позвякивание колокольчика, сообщавшего местным жителям о прибытии в Пургатори парома; маленький городок, расположившийся на побережье; огромный дом в викторианском стиле на холме, поднимавшемся над бухтой, горы вдалеке. Конечно, им далеко до Скалистых гор Колорадо, но для острова Рай это все-таки горы.

И завершала это почти неземное великолепие радуга – эта волшебная арка света между солнцем и туманом, – неожиданно вспыхнувшая над островом. Он слышал, как молодая женщина глубоко вздохнула. Или, возможно, он только видел, как колыхнулась под мокрым шелком бледная грудь.

– Добро пожаловать в Рай! – проговорил Джейк чуть насмешливо.

– Это и есть Рай, – пробормотала она вслух. Да, подумал Джейк, когда наконец оказался на суше, солнце высоко над головой, голубая бухта, словно летняя глициния в цвету, – это действительно был просто еще один чертовски отличный день в Раю.

Глава 2

– Такси?

Работник на пристани, разгружавший ее багаж с островного парома, перестал заниматься своим делом, медленно выпрямился, прищурившись на ярком карибском солнце, достал из кармана красный платок и вытер лоб. Затем он несколько раз провел носовым платком по затылку, засунул его в карман брюк и повторил свой вопрос, обнажая при этом сверкающие золотые зубы:

– Такси?

Джейн Беннет, порывшись в своем словарном запасе, повторила то же самое по-испански.

– Как-как?

Мужчина, очевидно, если и говорил по-испански, то из рук вон плохо. Джейн сделала еще одну попытку на английском:

– Не будете ли вы столь любезны помочь мне поймать такси, господин?..

– Имя – Томми. Томми Багама, – последовал ответ.

Джейн открыла сумочку и водрузила на нос темные очки.

– Не будете ли вы так любезны помочь мне поймать такси, господин Багама?

Весь ее багаж – четыре выполненных в стиле «елочка» чемодана и сумка из превосходно выделанной кожи последней коллекции знаменитой фирмы – лежал у ее ног.

– Нет.

Это ее не обескуражило:

– Почему нет?

Он не стал терять время на пространные объяснения:

– Такси нет.

– Я и сама вижу. – Хотя, надо признаться, она полагала, что ко времени прибытия дневного парома на пристани найдутся по крайней мере один или два водителя к услугам туристов.

– Нет такси в Раю, – объявил он. Терпение Джейн Беннет истощилось. Одно дело – мириться с компанией Мегс и Тони в течение всего путешествия на пароме от Виргинских островов. Она привыкла к общению с непростыми, разборчивыми людьми, хотя, как правило, пыталась по возможности ограждать себя от подобной компании. Совсем другое – услышать, что на острове нет никаких средств передвижения.

– А как местные жители передвигаются по Раю? – спросила она несколько растерянно.

Рабочий снова вытер лицо.

– По большей части пешком.

Мыслимо ли тащить на себе пять сумок и чемоданов?

—И?..

Он продолжал:

– Иногда на велосипеде. Можно и на осле. Велосипед она, возможно, и осилила бы, если бы, конечно, не было чемоданов, но при любых обстоятельствах у Джейн Беннет не было ни малейшего желания трястись на ослиной спине.

На лице Томми царило выражение, абсолютно лишенное любопытства.

– Куда вы направляетесь?

– У меня забронирован номер в «Четырех сестрах».

Последовала короткая пауза.

– В таком случае хозяин отвезет вас на своем джипе.

Наконец хоть какой-то выход из тупика! С искренним чувством облегчения Джейн осведомилась:

– Где я могу найти хозяина?

– В «Паршивом лосе».

– А где находится ваш «Паршивый лось»? Мужчина указал на почти безлюдную улицу.

Лишь вдалеке маячила одинокая фигура, толкающая ручную тележку, доверху набитую кокосами; двое ребятишек, копошащихся в песке в тени нескольких пальмовых деревьев; да тощая собака, бестолково тыкающаяся носом то в одну, то в другую дверь.

– Сразу за супермаркетом. Вы не пропустите его, – заявил он.

– Благодарю. – Джейн снова покопалась в своей сумочке и вытащила десятидолларовую купюру.

Прежде чем она успела попросить его доставить багаж, Томми Багама выхватил деньги из кончиков ее пальцев и пробурчал:

– Спасибо, леди. – Добавив что-то невразумительное о разгрузке товаров хозяина, он мгновенно исчез.

Джейн Беннет – Корделия Джейн Беннет, согласно ее метрике и паспорту, которые были надежно спрятаны среди других документов, необходимых в поездке, – стояла на выжженном причале под неумолимыми лучами полуденного солнца в окружении своего фирменного багажа. Огромное расстояние в тысячу миль отделяло цивилизованный мир от этого местечка, где о такси никто и слыхом не слыхивал.

Она расправила широкие поля шляпы, дотронулась до шелкового шарфа, обмотанного вокруг шеи – он скрывал немного помятый лиф ее платья, – и грустно вздохнула:

– И что теперь, ради всего святого, я должна делать?

– Потерялись? – раздался позади глубокий мужской голос.

Джейн обернулась. Это был тот самый мужчина, который заговаривал с ней на пароме, мужчина, который, вне всяких сомнений, давным-давно не держал в руках бритвы. Конечно же, она и прежде встречала подобных субъектов: покрытых с ног до головы бронзовым загаром при полном отсутствии какого-либо содержания в голове, предпочитавших проводить свою жизнь в бесконечных скитаниях от пляжа к пляжу, от одной блондинки к другой, использующих свою бьющую в глаза привлекательность и прекрасную атлетическую фигуру для того, чтобы заманивать в свои сети любую особу женского пола, попавшую в поле их зрения.

Мужчинами, подобными ему, а вернее сказать, самцами – некоторые из них были совсем еще мальчишками – были наводнены пляжи от Манхэттена до Палм-Бич, от Канкана и до Кот-д'Азура. И имен у них было великое множество. Пляжный бездельник. Жиголо. Ловелас.

– Не потерялась, – ответила она наконец. – Просто вышла небольшая заминка.

Он шагнул в ее сторону:

– Что случилось с вашими друзьями?

– Вы имеете в виду Сент-Сиров? Широкие плечи едва заметно поднялись и так же незаметно опустились.

– Игрок в поло и его сестра.

– Мегс и Тони Сент-Сир. – Джейн не могла устоять перед острым желанием поставить все на свои места: они вовсе не были ее друзьями. Но при чем здесь незнакомец? – Их встретил хозяин, и они укатили в «роллс-ройсе» старой модели.

– Они остановились на асиенде. – Это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Да.

– А вы нет?

– Я нет.

– Куда вы направляетесь?

– В «Паршивый лось».

Он поднял руку и указал в том же самом направлении, что и работник с пристани:

– «Паршивый лось» находится сразу за супермаркетом Максвелла. Вы не сможете пропустить его.

– Так мне и сказали. – Джейн тихонько вздохнула.

Этот мужчина вполне подходил для одноразовой работы носильщика. Томми Багама испарился. Вокруг не было ни души. Придется попросить незнакомца. Выбора нет. Не торчать же на солнцепеке.

– Я была бы благодарна вам, если бы вы помогли мне с моими вещами, – выпалила она и поспешно добавила: – Я заплачу.

Привлекательный пляжный бездельник уставился на нее из-под темных летных очков:

– Неужели?

Джейн почувствовала, как жар смущения поднимается по шее и разливается по щекам. Она сглотнула с некоторым трудом.

– Да.

Темная бровь насмешливо выгнулась.

– И сколько?

– Двадцать долларов.

Загорелые руки мужчины покоились на стройных, обтянутых голубыми джинсами бедрах.

– Это все ваше? – спросил он, указывая на ряд чемоданов, аккуратно расставленных на пристани.

– Да.

Это, казалось, позабавило его.

– Долго пробудете здесь?

– Возможно. – Она и сама не знала, надолго ли задержится. Возможно, неделю. Возможно, месяц. Сестры Мейфэр пообещали предоставить ей бунгало на любой срок.

Мужчина, очевидно, решился.

– О'кей. Я помогу вам, – сказал он, подходя к чемоданам.

– Благодарю вас. – Джейн знала, что в голосе ее звучало облегчение. Что ж, так оно и было. – Я возьму чемодан и маленькую сумку. Надеюсь, вы справитесь с остальным?

– Я тоже. – Он взял один чемодан под мышку, два других в руки и направился вниз по улице в направлении «Паршивого лося».

Джейн быстро схватила остатки багажа, стоящие на пристани, и поспешила вслед за ним, не забыв, однако, обогнуть грязную лужу, оставшуюся после прошедшего недавно дождя, и нескольких тощих цыплят, копошащихся в ней.

Не замедляя шага, мужчина бросил через плечо:

– Что у вас здесь? – Он, очевидно, имел в виду самый большой чемодан. – Камни?

Ответ Джейн был намеренно-небрежным:

– Просто парочка книг.

На самом деле там находились все плоды ее поисков испанского галиона «Белладонна», включая копию декларации судового груза корабля, переведенной с испанского оригинала. Но зачем ему об этом знать?

Джейн почувствовала, как тоненькая струйка потекла у нее между лопатками, побежала вниз по спине и обосновалась в маленьком углублении в основании позвоночника.

– Тепло, – обронила она.

– Нет ветра.

Немного помолчав, молодая женщина продолжила:

– И на удивление безлюдно.

– Местные жители слишком умны, чтобы выходить на улицу в самое пекло. У них сиеста.

Это был весь разговор, состоявшийся между ними на пути к месту их назначения, которое оказалось не поддающимся описанию деревянным зданием, бывшим когда-то ярко-красного цвета. Вне всяких сомнений, оно было таким задолго до того, как солнце, ветер и соленые брызги превратили яркую краску в тусклый оттенок лосося. Четыре узкие ступеньки вели к крытой террасе, а надпись на маленькой табличке гласила: «Паршивый лось».

Ее чемоданы были поставлены перед входной дверью.

Джейн протянула двадцатидолларовую бумажку:

– Благодарю вас.

Мужчина поднял руки ладонями вверх и отступил:

– Это бесплатно.

– Но я обещала заплатить вам за причиненное беспокойство, – настаивала женщина. – В конце концов, вам пришлось нести три чемодана, и вы сами убедились в их тяжести. – Здесь она решила схитрить: – Я всегда полагала, что любая достойная работа заслуживает достойной оплаты. – Кроме того, судя по его виду, эти деньги могли ему весьма пригодиться.

Однако мужчина продолжал отказываться:

– Это Рай, леди, а не Реджис-стрит в Нью-Йорке. И на будущее: пять долларов – более чем щедрые чаевые по меркам острова. – Он одарил ее многозначительной улыбкой. – Иначе у мужчины может возникнуть нежелательная мысль.

Джейн выглядела озадаченной:

– Какая еще нежелательная мысль?

– Что вы переплачиваете ему. А вдруг вы его наняли совсем для другой цели?

Рот Джейн Беннет открылся и снова закрылся. Обычно она не лезла за словом в карман, однако теперь не нашлась с ответом.

Разумеется, во всем виновата жара.

Или, возможно, незнакомец. В нем было что-то неуловимое, не поддающееся разгадке. По виду это был обыкновенный бродяга, ни дать ни взять, но Джейн давно уже поняла, что внешность часто бывает обманчива.

– Ваш багаж будет здесь в целости и сохранности. – Он бесцеремонно отсалютовал ей: – Адью!

Джейн Беннет глубоко вздохнула и распахнула убогие двери «Паршивого лося». Стоило переступить порог, как температура воздуха резко снизилась до двадцати градусов.

Необходимость в темных очках отпала сама собой. Она сняла их, дала глазам полминуты привыкнуть к внутреннему освещению и затем осмотрелась по сторонам.

Действительно, как обманчив был внешний фасад!

Внутри «Паршивый лось», казалось, целиком состоял из красного дерева, полированной меди и сверкающей бронзы. Потолок был обит под олово, ничем не отличаясь от натурального. Богато украшенное зеркало, по возрасту не меньше ста лет, висело над стойкой бара. У одной из стен располагался старый автомат для игры в кегли, а напротив – старомодный патефон.

Джейн слышала тихое рокотание вентиляторов над головой, а откуда-то издалека доносилось пение Рэнди Тревиса, утверждавшего, что «все это лишь вопрос времени».