Текст книги "Не выходи из дома"

Дженна вздохнула.

– Я пытаюсь поверить, и если бы у меня получилось, честно говоря, было бы куда легче, но потом я вижу, как он… Вот с кем он болтает? Почему всегда уходит, чтобы поговорить? Что он такого говорит, что нельзя слышать нам?

– Ты уверена, что все в порядке с бизнесом? – осторожно спросила Бена. – Может, возникли проблемы, о которых он не хочет тебе рассказывать?

Дженна и сама уже думала о таком варианте.

– Он настаивает, что задержка связана исключительно с технической проблемой, до запуска что-то нужно решить с копирайтом.

Бена кивнула. Поскольку она помогала сочинять письмо авторам с объяснением причин задержки, то это не было для нее новостью.

– Вчера он пришел домой только в одиннадцать, – пробормотала Дженна. Она все еще наблюдала за мужем, поглощенная подозрениями, желая, чтобы он заметил ее и жестом дал знать, что все в порядке.

– Объяснил, где он был? – спросила Бена.

– Вроде как ужинал с какими-то там маркетологами в Кардиффе.

Когда Бена не ответила, Дженна повернулась, чтобы взглянуть на нее.

– Ты ведь ему не веришь, – заявила Бена.

– А ты?

Бена пожала плечами.

– А ты знаешь, как еще можно получить ответы на свои вопросы?.. Я не предлагаю тебе заняться слежкой, однако его выписки по кредитке, распечатки телефонных звонков, все же есть онлайн… у тебя есть доступ?

Дженна покачала головой.

– Они защищены паролем, а я вряд ли могу спросить у него пароль, это ведь личное. Он тут же поймет, что я его проверяю.

– А если залезть в его телефон, пока он спит? Или в компьютер в его отсутствие?

– Та же проблема. Кругом пароли.

– А ты пробовала подобрать пароль?

Дженне не хотелось признаваться, но она пробовала.

– Раньше это всегда было сочетание наших имен, или Пейдж и Джоша, или двойняшек, но, очевидно, он придумал что-то новенькое.

– У тебя должны быть пароли на случай крайней необходимости, – заметила Бена.

Дженна кивнула. Это правда. Должны быть.

– Нужно сменить тему, – предупредила она. – Джек идет.

Через пару минут он вошел в офис, и она как ни в чем не бывало спросила:

– Все хорошо?

– Отлично, – заверил Джек, хотя Дженна заметила в его взгляде некую напряженность. – Проблема с чертовым копирайтом так и тянется. Мне нужно снова поехать к адвокату. Можете ты или твоя мама забрать Пейдж из школы? Я обещал. Почему она не может поехать на автобусе?

– Не знаю. Я спрошу маму, сможет ли она. Если нет, то я сама заберу. Когда тебя ждать?

– Не знаю точно. Я позвоню. Кстати, Бена, спасибо за все те файлы, которые ты подготовила утром. Они мне помогли даже больше, чем я ожидал.

– Без проблем, – улыбнулась Бена. – Надеюсь, с адвокатом все пройдет нормально.

Джек почти уже ушел, но потом вспомнил и чмокнул Дженну в макушку.

– Не надо так беспокоиться, – поддразнил он. – Повода может и не быть.

Дождавшись, когда за Джеком закроется дверь, Дженна села в кресло и закрыла лицо руками.

– Нужно позвонить маме, – сказала она и потянулась к телефону. – Мне кажется, после школы она везет Джоша и двойняшек на день рождения… Не уверена, что сегодня.

– Сегодня, – подтвердила Бена. – Эйден тоже идет. Если хочешь, я отвезу Джоша и двойняшек, чтобы твоя мама могла забрать Пейдж. А почему она не ездит на автобусе?

Дженна вскинула руки.

– Она внезапно решила, что не хочет ездить на автобусе, и, честно говоря, легче согласиться, чем спорить с ней. В последнее время это не дочь, а сплошная головная боль. Я говорю о постоянных капризах.

– Так всегда с подростками.

– И не говори! То она душит нас в объятиях, полна любви и обожания, а в следующую секунду мы не правы во всем подряд. Ты бы слышала, как она напустилась сегодня утром на Джоша. Джеку даже пришлось прикрикнуть на нее, после чего она вообще надулась, как хомяк. Потом у Флоры заболел живот, она обвинила в этом Уиллса, и тут они внезапно затеяли драку, Джош подстрекал, а Пейдж верещала, что им пора подрасти. Не самое хорошее начало дня. Могу только надеяться, что хотя бы его окончание будет получше.

– А где Шарлотта? – спросила Дженна, когда Пейдж села в машину.

– Пошла к зубному, – ответила Пейдж, проверяя телефон. – А где папа? Я думала, он меня заберет.

– У него встреча. Хочешь, чтобы мы подвезли еще кого-то?

Пейдж уставилась на нее, как на психбольную.

– Не-е-ет. С чего бы?

– Я просто предлагаю. Не нужно откусывать мне голову. – Дженна завела машину и объехала школьный автобус, чтобы выехать к деревне.

Несколько минут они провели молча.

– Мило, да? – прокомментировала Дженна с веселостью, которой даже близко не ощущала.

– Ты про что? – Пейдж не подняла головы.

– Ну, мы с тобой и больше никого. У нас редко бывает возможность поболтать наедине?

– И в этом я, что ли, виновата?

– Нет, я просто говорю, что мы обе заняты.

– Ну, тут Пончик, так что нельзя сказать, что больше никого нет.

– Вряд ли он…

– Просто о нем не стоит забывать.

– Поэтому я и взяла его. Думала, что мы могли бы прогуляться с ним по пляжу, если не пойдет дождь.

Пейдж пожала плечами и продолжила печатать.

– Все нормально? – спустя некоторое время отважилась спросить Дженна.

– Да. Почему должно быть иначе?

– Просто интересуюсь, в последнее время ты немного нервная и…

– Хватит докапываться до меня! – рявкнула Пейдж. – Все до меня докапываются…

– Пейдж, я не…

– Докапываешься!

– Я просто говорю, что, если ты хочешь о чем-то поговорить…

– Например?

– Я не знаю. Поэтому и спрашиваю. В школе все нормально?

Пейдж не ответила.

– Как продвигается видеопроект? Все еще монтируешь?

– Да, но я не хочу, чтобы письмо показывали в Управлении по туризму. Позвони мистеру Томасу и скажи ему это, ладно?

– Но почему? Если фильм кажется ему достаточно хорошим…

– Я просто не хочу, и все. И еще, раз зашел разговор, не могла бы ты попросить мисс Кендрик не публиковать мое эссе в школьном журнале, а еще я не хочу больше участвовать в дурацкой постановке.

Дженна моргнула от удивления.

– Но ведь ты…

– Мам, просто сделай, и все! Я бы попыталась сказать им сама, но они же не послушают. Я не хочу, чтоб с моим фильмом носились как с чем-то особенным, и не хочу стать посмешищем в пьесе, которую никто не понимает.

Дженна пыталась придумать, что сказать, но Пейдж была в таком вспыльчивом настроении, что дальнейшие расспросы делу точно не помогут. Поэтому Дженна закрыла тему и молча вела машину, желая понять, как достучаться до дочери и мужа, хотя бы до одного из них, но лучше до обоих.

Может, дело в ней самой? Наверное, она изменилась и даже не заметила, а теперь все реагируют на это, а она даже не понимает, о чем конкретно идет речь. Правда, если бы что-то в ней поменялось, если бы она потеряла связь с реальностью, то мать не преминула бы сказать ей.

Тем не менее Дженна тоже виновата, ничто не идет наперекосяк просто так, без причины. Наверное, она слишком сильно распылялась, взвалила на себя слишком много ролей: жены, матери, деловой женщины, писательницы, переживающей кризис… Слишком о многом нужно было думать, в итоге она разбрасывалась и нигде не преуспела.

– Прости, если в последнее время я обделяла тебя вниманием, – мягко сказала Дженна.

Пейдж вздохнула.

– Мы раньше были подругами…

– Мам, ты себя позоришь, можно мы просто прекратим этот разговор, а?

Стараясь проглотить обиду, Дженна вздрогнула, когда зазвонил телефон. Когда она увидела, что это Марта, сердце сжалось от тревоги. Стоит ли отвечать на этот звонок в присутствии дочери? Но как она объяснит, что не взяла трубку?

– Привет, – сказала Дженна, включив гарнитуру. – Как ты, Марта?

– Все нормально, – последовал ответ. – Я надеялась, что мы сможем встретиться все вместе в следующие пару дней.

Дженна чуть не поперхнулась.

– Да, конечно! – Она имела в виду тот обед, который они обещали устроить? Или что-то другое? – У меня свободный график. Когда тебе будет удобно?

– Завтра? Скажем, в одиннадцать. Я к тебе приеду.

Сердце заколотилось где-то в горле.

– Отлично, – ответила Дженна.

– Договорились. Увидимся. – Марта повесила трубку.

Дженна ждала, что Пейдж что-то скажет по поводу звонка, однако дочь уткнулась в телефон, поглощенная то ли отправкой сообщений, то ли чатом, то ли еще чем-то, что было куда важнее, чем беспокоиться о рядовом звонке.

Они ехали через Брин, и Дженна ощущала, как ее начинает потряхивать, она не сомневалась, Марта хочет встретиться, чтобы признаться, что крутит роман с Джеком. Зачем еще ей припираться к ним домой, если не нужно больше демонстрировать никаких новых компьютерных систем? Марта выбрала место, откуда можно будет уйти по окончании разговора, а Дженне не придется добираться домой.

Поэтому ей решили сообщить не у Марты дома, а у Джека.

Но рассказывать должна не Марта, а Джек!

– Мам! Ты чуть не сбила пони! – резко крикнула Пейдж.

– Да? Прости. Задумалась.

Пейдж повернулась и посмотрела на мать.

– Что с тобой? Ты вдруг стала такая странная.

– В смысле?

– Я не знаю. Ты в порядке? Господи, мам, ты плачешь?

Дженна выдавила из себя улыбку.

– Разумеется, нет. Я просто… – Просто что? Она не знала, что пыталась сказать. – Я просто подумала о Джоше и двойняшках. Они сегодня пошли на день рождения в «Пицца Экспресс».

– И из-за этого ты плачешь?

Дженна снова улыбнулась.

– Я бываю немного сентиментальна, когда подумаю, как же я люблю вас, своих деток.

– Ой, хва-а-атит, – пробормотала Пейдж.

Дженна вцепилась в руль.

– Почему ты мне грубишь? Иногда это бывает очень обидно, ты в курсе?

Пейдж вспыхнула, лицо ее напряглось, она явно собралась обороняться и лишь через несколько секунд произнесла:

– Прости, я не хотела.

Дженна взглянула на дочь.

– И ты меня прости.

– За что?

– За то, что действую тебе на нервы.

Пейдж отвернулась и уставилась в окно.

– Без этого ты бы не была нормальной матерью.

Дженна рассмеялась сквозь слезы. Пейдж снова повернулась к ней.

– Да что с тобой такое? – настойчиво спросила она.

– Все нормально.

– Нет, не нормально.

– Нет, нормально. Расскажи мне, как прошел твой день.

– Ты поругалась с папой?

– Нет. А теперь хватит переводить разговор на меня. Мне интереснее послушать про тебя.

– Да уж, у меня просто захватывающая жизнь.

– Для меня – да.

– А ты знала, что в юности бабушку кто-то обижал?

– Знала.

– Она сказала, все потому, что она отличалась.

– Как мы всегда говорим, она у нас птица особого полета.

– А тебе не кажется, что я напоминаю бабушку?

Дженна удивилась:

– Нет, вовсе нет. А почему ты спрашиваешь? Тебя кто-то обижает?

Когда Пейдж не ответила, Дженна повернулась к ней:

– Я спросила, тебя…

– Просто глупые девчонки, которые пытаются казаться важными.

– В чем?

– Неважно. Они перестанут… Ой, папа звонит!

Дженна включила громкую связь.

– Ты все еще у адвоката?

– Только закончили. А ты где?

– Едем с Пейдж домой.

– Хорошо. Я буду дома примерно через час. Все нормально?

– Да, все нормально.

– Нет! Не нормально! – закричала Пейдж. – Она только что плакала!

– Я не плакала, – возразила Дженна. – Просто немножко разволновалась, как это со мной бывает.

– Ага, когда поссоришься с папой.

– Я же говорила…

И тут внезапно раздались гудки. Пейдж в шоке посмотрела на мать.

– Папа бросил трубку?

– Разумеется, нет, – успокоила ее Дженна, боясь, что именно это и случилось. – Наверное, сигнал пропал. Он перезвонит, я уверена.

Прошло несколько минут, пока они пересекли Рейнолдстон, далее Дженна вырулила на Скерледж и поехала в сторону дома. Ее сердце колотилось так быстро, что даже стало болеть. Разумеется, он не бросал трубку. Неужели он поступил бы так с Пейдж? Зачем вообще это делать?

Какова бы ни была причина, похоже, он не собирался рассказывать о ней Дженне и Пейдж, поскольку телефон молчал, пока они не припарковались возле дома. Дженна в тот момент даже была рада, что Пейдж, кажется, сильнее заинтересована в своих сообщениях, чем в происходящем с ее родителями.

Выбравшись из машины, Пейдж тут же скрылась в доме и рванула бегом наверх, в свою комнату. Она как раз переписывалась в личке с Джули, поэтому просто бросила сумку на пол, уселась, скрестив ноги, на кровати, и продолжила чат. Она по-прежнему понятия не имела, не была ли Джули одной из дармитов, и на случай, если это так, Пейдж использовала чат, чтобы пристыдить дармитов за то, что они творили. Если повезет, может, отстанут от нее.

«И что случилось, когда ты увидела сообщения Оливеру?» – таким был последний вопрос от Джули.

«Я сама ему написала, сказала, что у меня украли телефон. Не знаю, поверил ли он, но надеюсь, что поверил, поскольку то, что он мне нравится, – неправда. Я едва его знаю, кроме того, у него подружка, с виду милая».

Никому, кроме Шарлотты, не нужно знать, какой подавленной чувствовала себя Пейдж, когда Оливер оставил без внимания заявку на добавление в друзья и не ответил на СМС с извинениями за те гадости, которые прислали дармиты, или как разрывалось сердце при каждой мысли о нем рядом с потрясающей Линдси.

Это просто несправедливо! Почему у нее все не так гладко, как у Шарлотты, которая вовсю занималась секстингом[42]42
  Обмен СМС откровенного содержания.


[Закрыть] с Лиамом и обменивалась с ним моментальными снимками. Они еще не ходили на свидание, но дело определенно двигалось к этому, а потом Шарлотта доведет процесс до конца, поскольку она уже полна решимости.

«Если тебе не нравится Оливер, не стоит беспокоиться, что он там о тебе подумает, не так ли?».

«Думаю, да, но если б ты видела эти сообщения, то поняла бы, почему я не хочу, чтоб он – и кто бы то ни был – думал, что я их отправила. Ребяческие и гадкие».

«Думаю, я примерно понимаю, о чем там. Жаль, что тебе приходится через это проходить».

«Я думаю, не рассказать ли кому-то, родителям или учителю».

Может, услышав угрозу, они дважды подумают, прежде чем снова приставать к ней.

«Ты уверена, что не сделаешь хуже?»

«Как?»

«Когда это случилось со мной, я пожаловалась, и в итоге пожалела. Все стало совсем плохо».

У Пейдж пересохло в горле. Она сглотнула.

«С тобой такое было?»

«Да, в прошлом году. Еще до того, как ты перешла в нашу школу. Вот почему я не хочу рассказывать, кто я. Если они узнают, что мы дружим, то, наверное, снова ополчатся против меня, а я этого просто не выдержу».

«А как ты их остановила?».

«Никак. Думаю, им просто надоело, и они оставили меня в покое. Потом я увидела, что они принялись за тебя. Поэтому я тебе написала, чтобы ты не чувствовала, что ты одна в целом мире».

Пейдж не знала, что на это ответить.

«Я знаю, ты думаешь, что я, возможно, одна из них, но, клянусь, я их ненавижу точно так же, как ты».

«Ты не говорила родителям?» – спросила Пейдж.

«Говорила, но никто ничего не сможет сделать. Дармиты просто скажут, что шутят, а ты принимаешь все слишком близко к сердцу. А потом станут тебя донимать другими способами. Один раз они меня побили и обещали убить, если я кому-то расскажу, кто это сделал».

У Пейдж закружилась голова. Ей никогда не приходило на ум, что может стать еще хуже, но явно может.

«А в другой раз они окунули меня головой в унитаз и заставили пить оттуда воду».

Пейдж чуть не стошнило при мысли об этом.

«Все это случилось после того, как я пожаловалась. И не только это, но я не хочу сейчас вспоминать».

«Им не должно было сойти это с рук».

«Знаю, но закон тут бессилен, и они могут творить, что хотят. Кстати, с чего они решили, что тебе нравится Оливер?»

«Не знаю. Может, Оуэн что-то брякнул».

«Я так понимаю, он теперь на их стороне? Не виню его. По крайней мере, пока он с ними, они вряд ли до него докопаются».

«Я так и поняла, – написала Пейдж. – Просто мне всегда казалось, что мы хорошие друзья».

«Уверена, так оно и было, но это вопрос выживания. Не удивлюсь, если они смогут настроить против тебя и других твоих друзей. Как они поступили со мной».

«А сейчас у тебя есть друзья?»

«Есть парочка. Типа тебя».

«Но мы особо не знакомы».

«Но можем поболтать. Ты сказала, что они сфотографировали тебя. Они уже что-то сделали со снимком?

У Пейдж внутри все перевернулось.

«А что, по-твоему, они сделают?»

«Трудно сказать. Может, просто хотели вывести тебя из себя».

«Им определенно удалось».

«Прости, мне пора. Спишемся позже, если у меня получится».

Когда Джули вышла из сети, Пейдж отложила телефон и встревоженно уставилась на компьютер. Ее подташнивало при мысли о том, что ее может там ожидать, еще какая-то ложь, оскорбления, снова кто-то будет притворяться ею и постить гадости. Пейдж не была уверена, что ей хватит смелости выйти онлайн и выяснить, но разве можно не сделать этого? Она же должна знать, что говорят. Понятно одно – кто-то снова взломал ее страницу или даже создал другие страницы под ее именем. У дармитов есть ее фотография, они могут сделать с ней все что угодно: разместить в качестве аватара в профиле, разослать всяким извращенцам и даже отфотошопить такими способами, о которых Пейдж даже думать не хотелось.

Телефон снова пискнул. Пришло сообщение. У Пейдж сжалось сердце, когда она увидела, что отправитель – Келли.

«Привет, папочкина сучка, завтра тебя ждет большой сюрприз. Тебе понравится. ЛОЛ».

* * *

Дженна решила дождаться, когда младшие дети улягутся в кровати, а мать уйдет, прежде чем начать допрашивать Джека, почему он бросил трубку. Ничего особо не вышло. Вечер выдался сложным, большую его часть Джека вообще не было рядом, зато дети на ровном месте устраивали жестокие стычки, Уиллса, который переел на вечеринке, чудесно стошнило фонтаном, Флора скатилась кубарем с лестницы и в самом низу дико заверещала скорее от шока, чем от боли, кроме того, Дженна обнаружила, что один из фломастеров протек и перепачкал весь ковер в комнате Джоша. Все трое капризничали и не хотели ложиться спать, пока папочка не вернется домой, и тут Джек пощадил ее и появился в дверях. Порядок был мало-мальски восстановлен до того момента, как Джош умудрился споткнуться и разбить лампу в гостиной, а Пейдж распахнула дверь и проорала:

– Я просто больше не могу находиться в этом доме! Вы все больные на голову, только и можете думать, что о себе!

Прежде чем родные успели ответить, она снова закрылась в комнате, впрочем, никто вроде и не собирался реагировать на этот выпад, кроме Дженны. Однако время шло, и к тому моменту, как были завершены все вечерние ритуалы по укладыванию младших детей, она уже и думать забыла об этой вспышке гнева. Казалось, единственная мысль, которая занимала Дженну, когда она пошла вниз налить себе вина – как было бы чудесно устроиться уютно в объятиях мужа и забыться. Неприятно осознавать, что этого не произойдет, не только потому, что Джек не очень-то жаждет заключать ее в объятия, но и потому, что она сама туда не пойдет. Отношения между ними снова накалились, и, хотя Дженне отчаянно не хотелось и дальше так продолжать, она не была уверена, что способна сегодня же все выяснить.

«Ты просто трусишь», – ругала она себя, заходя в кухню. Увидев, как там чисто и прибрано, Дженна растаяла от любви к матери. Секундой позже она испытала угрызения совести от того, что недостаточно демонстрирует эту свою любовь. С матерью было сложно общаться, она всегда напрягалась, услышав комплимент, и на любую попытку Дженны поблагодарить, отвечала: «Ну, если я этого не сделаю, то кто?»

Правда в том, что Дженна действительно не делала этого, поскольку воспитывать четырех детей непросто. Это, разумеется, весело и приносит внутреннее удовлетворение, о каком Дженна даже не подозревала, пока не стала матерью. Однако ежедневные проблемы, постоянные муки, а не забыла ли она чего-то жизненно важного, таившийся в душе страх, что с детьми может случиться что-то ужасное, беспокойство, достаточно ли она проявляет свою любовь, временами высасывали из Дженны так много сил, что она не в состоянии была и шагу ступить.

Стоит ли удивляться, что она не может ничего написать.

Открыв бутылку, Дженна наполнила два бокала.

«Пожалуйста, лишь бы Джек не вошел и не сказал, что уходит».

Увидев свет в офисе, она вздохнула свободнее, пока не поняла, что муж снова висит на телефоне. Когда-нибудь вообще бывает иначе? С кем, если это не Марта, он может говорить так часто и так долго?

А если это Марта…

Сердце Дженны сжалось от ужаса. Она задумалась, стоит ли отнести мужу вино, и решила этого не делать. Не хотелось видеть, как он резко завершает разговор при виде нее.

Наконец Джек вернулся в дом. Дженна все еще возилась на кухне, расфасовывая в коробки для завтраков маленькие упаковки с кусочками ананаса и вафли «Киткат». Кроме того, она приготовила сэндвичи с цыпленком и майонезом для двойняшек и с ветчиной и солеными огурцами – для Джоша, плюс нельзя было забыть про йогурты, удостоверившись, что каждому достался его любимый вкус.

– Где собака? – спросил Джек, закрывая за собой дверь.

– Наверху, с Пейдж, – ответила Дженна. Он снова собрался на свою ночную прогулку по пляжу? – Я налила тебе вина.

Джек посмотрел на бокал и кивнул. Лицо его было напряженным, он старательно отводил глаза, и Дженне внезапно захотелось закричать или швырнуть в него чем-нибудь.

Вместо этого она продолжила заниматься завтраками, ожидая, когда муж нарушит молчание.

Не притронувшись к вину, Джек пошел и закрыл двери кухни. Поскольку двери были стеклянными, то им было видно, что происходит в гостиной, и они узнали бы, когда появится кто-то из детей. Так они делали, если хотели уединиться, но не в спальне.

– Нам нужно поговорить, – произнес Джек. Он был бледным, почти измученным, словно разговоры сейчас нужны были ему меньше всего.

Дженна смотрела на него, а сознание темнело от ужаса при мысли о том, что он сейчас скажет. Это касается бизнеса, быстро сказала она себе. Что-то пошло не так, они потеряли все свои деньги, придется уехать из этого дома. Если так, это будет облегчением. Бороться с банкротством, потерять мечту – это выполнимо. Остальное – нет.

– Как-то сгладить не получится, – резко начал он. – Я пытался придумать, как сказать помягче, но… Думаю, единственный способ – сказать, как есть.

Дженна застыла, опустив голову в ожидании удара.

– Я ухожу, – тихо произнес Джек.

Она почувствовала, как ее шатает. Понятно, что она не ослышалась, вот только принять эти слова не получалось, в противном случае весь ее мир разлетится на куски.

– Прости, – промямлил он. – Я… не хотел, чтобы так получилось…

– У тебя четверо детей, – заявила Дженна, словно он мог забыть.

Джек вздрогнул, но смог твердо ответить:

– Думаю, для них будет лучше, если я уйду.

Он на полном серьезе это сказал? Он правда убеждает себя, что детям будет лучше, если папа уйдет?!

– Я буду с ними видеться, – продолжил он. – Все время. Просто… просто не буду больше жить здесь.

Она прижала руку ко лбу. Этого не может быть. Не может быть, чтобы он все это произносил на полном серьезе. Что-то просто нарушилось в ее испуганном мозгу.

– А где ты будешь жить?

Джек сглотнул.

– В Суонси. С Мартой.

Несмотря на все подозрения, имя ударило по ней с такой силой, что Дженне поплохело.

Она смотрела на Джека и не могла придумать, что сказать или сделать. Такое ощущение, будто у нее отключились реакции и она парализована страхом. Ей нужно отодвинуть от себя эти слова, чтобы они стали бессмысленными, чтобы их вообще не было, иначе она сойдет с ума.

– То есть, когда я спросила тебя, есть ли у тебя кто-то, ты солгал?

Джек молча смотрел на нее.

– Ты лгал, изменял, а теперь тебе хватает смелости стоять тут и говорить, что ты уходишь?

Он не пытался защититься.

– Как это так, Джек? – закричала она срывающимся голосом. – Просто сказать мне, что ты вот так возьмешь и уйдешь…

– Это не просто, – прорычал он. – Господи, да это самое сложное, что мне приходилось делать в жизни, но я не могу притворяться и дальше…

– Притворяться! То есть это для тебя все притворство? Я, наш брак, наши дети…

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– И что же?

Он вздохнул, но не ответил. Дженна увидела слезы в его глазах, ей захотелось его стукнуть.

– Что ты имеешь в виду? – взвилась она.

– Пожалуйста, не заставляй меня говорить вещи, которые я предпочел бы не говорить. – Голос Джека дрожал.

Дженна почувствовала, что не готова допытываться и дальше. Ему не нужно ничего говорить, она и сама догадывается, о чем речь, и почти наверняка скорее умерла бы, чем услышала такое.

– Ты нам лгал, предавал нас и теперь, поскольку ты не можешь притворяться, бросаешь нас здесь, а мы будем расхлебывать произошедшее, пытаться понять, где мы ошиблись, и все потому, что у тебя встал на другую бабу…

– Дело не только в этом, – тихо перебил он ее. – Ты же не думаешь, что я ушел бы только из-за этого?

Дженне оставалось лишь молча смотреть на него, пока внутри все разбивалось вдребезги. У них с Мартой все серьезно. Он ее любит.

Накатила паника. Дженна тряслась и задыхалась, по щекам текли слезы. Внезапно она поняла, что у нее в руке нож. Хотелось воткнуть его в Джека, чтобы он истекал кровью и кричал от боли так же, как сейчас она сама внутренне истекала кровью и кричала от боли.

– И сколько это длится? – услышала она собственный голос.

Он закрыл рот ладонью.

– Какая разница…

– Сколько, я спрашиваю!

– Фактически с самого нашего приезда.

Еще более сильный шок разрывал ее сердце. Как он мог водить ее за нос почти целый год, а она ничего не заподозрила?

Да просто она всегда ему доверяла, вот как. Дженна искренне верила, что она и дети значили для него так же много, как и он для них. Она никогда и представить не могла, что что-то поставит под угрозу их счастье, разрушит все, что они построили вместе, но за прошедший год происходило именно это. Разве может быть предательство еще хуже?

– Я тебя не знаю, – сказала она с болью и презрением в голосе. – Ты не тот человек, за которого я вышла замуж. Не отец моих детей.

Джек ничего не отвечал, просто стоял молча, а по его щекам катились слезы. Внезапно Дженна машинально взяла бокал и выплеснула ему в лицо. Он довольно долго смотрел на нее в упор, а ярко-красная жидкость стекала на рубашку.

– Ты подлец, – отрывисто бросила Дженна. – Ты врал мне все это время.

– Разумеется, врал, – хрипло перебил ее Джек. – Приходилось, чтобы защитить тебя…

– Нет! Чтобы защитить себя и ее. Скажи, когда ты утром исчез с пляжа, якобы отводил домой собаку Ирен Эванс, где ты был?

Его лицо было непроницаемым, тон ледяным:

– Я думаю, ты знаешь ответ.

– И что же случилось? Она позвонила тебе, когда ты гулял со мной, и ты… Что ты сделал? Побежал к ней, это понятно, но потом? Куда вы отправились?

– Какая разница?

– Я хочу знать.

– Хорошо. Она заехала за мной на машине, и мы поехали… в тихое место.

Внезапно Дженна испытала головокружение и тошноту, терпеть больше не было сил. Невыносимо было думать о том, что муж отчаянно занимался любовью на заднем сиденье автомобиля, пока она, грустная дурочка, продолжала гулять по пляжу.

– А в тот вечер, когда ты якобы был в пабе? – через силу спросила она.

Его взгляд не терял твердости.

– Я был с Мартой.

И снова имя прозвучало как пощечина.

– Вы виделись утром, но ты не мог дождаться следующей встречи?

То, что Джек не мог ответить, уже само по себе было ответом.

– И к матери ты не ездил? Нет, разумеется, не ездил, просто наврал, чтобы провести целых две ночи со своей шлюхой. А ты встречался с кем-то из Совета по делам искусств Уэльса? Ты мне так и не переслал приглашение от них. Нужно ли спрашивать, куда ты ходил в прошлую субботу, когда решил исчезнуть?

– Я был с ней, – подтвердил Джек.

Дженна взглянула на нож, который бросила на кухонный стол, и на одно безумное мгновение захотела полоснуть по собственному запястью. Настоящая боль, глубокая и физическая, определенно должна быть легче, чем эта.

– Зачем она приходила сюда поговорить со мной под предлогом работы с веб-сайтом? – резко спросила Дженна, сама удивляясь, зачем продолжает мучить себя, но не в состоянии остановиться.

– Какое это имеет…

– Зачем она приходила?

Джек вздохнул, она видела, как тяжело ему дается этот разговор, но ей плевать.

– Я думаю, в глубине души ей хотелось напомнить себе, как сильно ты ей нравишься.

– Что?!

– Она хотела, чтобы совесть одержала верх, хотела понять, что не может забрать меня и придется расстаться.

Вспомнив, как эта женщина сидела на кухне, расспрашивала о семье, рассматривала фотографии детей, делала замечание, что фотографий Джека немного, Дженна ощутила вспышку гнева.

– А завтра? Завтра зачем она собиралась припереться? – со злостью спросила она.

– Теперь не придет.

– Потому что ты уже во всем мне сознался. То есть она грозилась сделать это за тебя…

– Рано или поздно правда всплыла бы, а оттягивание этого момента никому не принесет пользы…

Боль была такой сильной, что Дженна не знала, куда себя деть. Она не понимала, как Джек может быть так решительно настроен на разрушение семьи. Бессмыслица какая-то, совершенно не похоже на него, но, тем не менее, вот он, стоит и говорит, что Марта Гвинн настолько ему дорога, что он не может с ней расстаться даже ради собственных детей.

– А ее муж в курсе? – спросила Дженна.

Джек кивнул и судорожно сглотнул.

– Она уехала от него на прошлой неделе. Мы сняли квартиру в Морском квартале.

Ее глаза расширились. «Мы сняли квартиру». Это слово обжигало, как кислота, попавшая на открытую рану.

– И когда ты намерен переехать? – хрипло спросила Дженна.

– Я не…

Внезапно снова поддавшись порыву, Дженна помчалась в кладовку и схватила его куртку.

– Можешь уезжать прямо сейчас! – заорала она, сунув ему куртку. – Вот, бери и проваливай ко всем чертям!

– Дженна, ради всего святого…

– Я сказала – убирайся!

– Ты разбудишь детей…

– С чего ты вдруг так печешься о детях?! Ты уже принял решение их бросить, так что, насколько я понимаю, ты в их жизни больше не участвуешь!

– Я их не бросаю и не хочу, чтобы ты им так сказала.

– А что я им должна сказать? Нет! Что ты сам им скажешь?! В конце концов, это ты уходишь, поэтому тебе и придется объяснять, что ты трахался с другой женщиной и решил жить с ней, а не с ними. Ты так это сформулируешь, Джек? Какими словами ты…

– Не обязательно грубить…

– Если то, что ты сейчас делаешь, это не грубость, то я не знаю тогда, что такое грубость.

– Я думал, мы сможем поговорить с детьми вместе, объяснить, что я буду жить неподалеку, продолжу забирать их из школы, приходить на чай, укладывать спать…

– Ты совсем сбрендил?! – истерично воскликнула Дженна. – Ты себе втемяшил в голову, что сможешь и дальше приходить и уходить, словно ничего не изменилось?! Как будто то, что ты не живешь с их матерью и разлюбил ее, пустяк?!

Джек беспомощно уставился на нее.

– Да?! Ты так сам себя дурачишь? Серьезно думаешь, что ваши отношения с детьми продолжатся?

– Что ты хочешь от меня услышать? – резко спросил он.

– Я хочу, чтобы ты сказал, что это все неправда, через минуту я проснусь и пойму, что это страшный сон, и ты не говоришь мне в лицо, что нашему браку конец, когда я… когда я… – Дженна не могла больше терпеть и готова была разрыдаться, когда Джек подошел к ней. – Нет. – Она, задыхаясь, отпихнула его. – Мне не нужна твоя жалость, мне нужен лишь… лишь ты…. Господи, Джек, не делай этого, умоляю. Я не могу потерять тебя. Мы все уладим. Пожалуйста, пообещай, что перестанешь с ней видеться, и наши жизни вернутся в прежнее русло.