Текст книги "Такие, как есть"

Когда Дженет наконец позвонила, ей сообщили, что ни одна яйцеклетка не была оплодотворена. Именно в этот момент она почувствовала, что мир рухнул. Словно со стороны Дженет слышала свой бесцветный дребезжащий голос, который вежливо благодарил доктора и приводил разумные доводы в качестве оправдания неудачи, как будто эта трагедия произошла не с ней самой, а с каким-то посторонним человеком, как будто сердце ее не обливалось кровью.

Боясь самого страшного, Стив позвонил сразу. В трубке долго раздавались длинные гудки, прежде чем Дженет ответила и сообщила ему новость, хотя в этом уже не было необходимости – Стив и так обо всем догадался. Она поняла это, но все же пересказала ему разговор с доктором от начала до конца, причиняя себе тем самым нестерпимую боль.

С того самого дня Дженет погрузилась в такую глубокую скорбь, словно оплакивала своих умерших детей. Ее не преследовали ни их лица, ни погребенные тела, но в сознании Дженет эти четыре младенца, извлеченные из ее бесплодного чрева, погибли навсегда. Она невольно представляла себе, как выглядели бы ее нерожденные дети; думала о том, мальчики это были или девочки; надеялась на чудо, на луч света, который мелькнет в конце черной дыры, затянувшей их со Стивом. Последнюю надежду отнял у Дженет один короткий телефонный разговор.

Ее мать давно советовала им оставить тщетные попытки. Она сказала Дженет, что та должна радоваться, поскольку у нее есть Стив, – не многие женщины могут похвастаться такой удачей в жизни. Дженет тогда едва не набросилась на мать, но вдруг заметила боль в глубине ее глаз и остро ощутила всю тяжесть бремени, лежавшего на плечах матери. Другие, проявляя заботу, говорили, что следует попытаться еще раз – как будто она сдавала экзамен для получения водительских прав. Дженет никому из них не рассказывала о том, как ей плохо, даже если бы они захотели это знать.

Прошло два месяца, и Дженет показалось, что она пережила эту трагедию. С одержимостью тонущего человека, хватающегося за спасительную соломинку, она внушала себе, что никто не мешает им попробовать еще раз. Дженет думала, что доктор предоставит им еще один шанс.

Закрутив краны, она с наслаждением опустилась в горячую ванну. Дверь была закрыта, тихо работала вытяжка, где-то вдалеке раздался телефонный звонок.

– Хэлло.

– Привет, Стив! Это Карен.

– Привет, Карен. Джен в ванной.

– Это ничего…

– Передать, чтобы перезвонила тебе?

– Нет, не нужно… Просто я решила сообщить ей о том, что Сьюзи родила. Мальчика.

– Хорошо, – еле слышно отозвался Стив.

– Сьюзи позвонила мне из больницы и попросила всем сообщить, – нарушая неловкую паузу, добавила Карен. – Мы собираемся навестить ее сегодня, так что если Джен…

– Нет! Она не сможет! – Стив испуганно оглянулся на дверь, поймав себя на том, что почти кричит в трубку. – Дело в том, что мы сегодня приглашены на обед. Извини.

– – Никаких проблем! – с облегчением вздохнула Карен. – Я просто подумала… Ну ладно, передавай Джен привет.

– Да, конечно. Пока, Карен.

Дженет лежала в белой пене, так что над поверхностью воды торчала только ее голова, и гладила свой плоский живот. Она не слышала, как Стив обрадовался звонку Карен, и не видела, как встревоженно выслушал новость о Сьюзи. Она не чувствовала, как он мучается из-за собственной беспомощности, желая смягчить удар, уберечь ее от еще больших страданий. Не догадывалась и о том, какие горькие слезы текут по его щекам.

Услышав осторожный стук в дверь, Дженет вздрогнула и отняла руки от живота. Она вдруг испугалась, как ребенок, застигнутый родителями за непристойным занятием.

– Джен?

– Что?

– Давай пойдем куда-нибудь пообедаем…

Анна причесала свои коротко стриженные волосы перед маленьким зеркальцем. Затем достала из косметички губную помаду, вывалив для этого все содержимое на стол, и тронула ею губы с ловкостью опытной женщины. Проработав много лет в женских журналах и опубликовав сотни снимков популярных фотомоделей, она по-прежнему пренебрегала железным правилом макияжа – наносить губную помаду только кисточкой. Где взять время на соблюдение всех этих тонкостей? Однажды Анна сидела на великосветском обеде рядом с принцессой Маргарет. Тогда она с изумлением и восхищением заметила, как эта женщина легко и незаметно подкрашивает губы после каждой перемены блюд без помощи зеркала. Вот это да! Анна растерла помаду губами, подкрасила ресницы и с недовольным видом убрала косметичку в сумку.

Последняя страница рабочего дня была давно прочитана и перевернута, и Анна чувствовала, что Рейчел теряет терпение, ожидая, когда она наконец покинет офис. Рейчел принадлежала к числу тех редких женщин в издательском мире, которые видят свое призвание в том, чтобы занимать пост личного секретаря редактора, и относятся к своим обязанностям чрезвычайно ревностно. Мало того что она никогда не уходит домой раньше босса, хотя рабочий день давно кончился, – ей по плечу был любой объем работы. Единственное, чего Рейчел категорически не выносила, так это бессмысленного времяпрепровождения, когда в унынии и бездействии тянется рабочий день. К сожалению, последние несколько месяцев дела в редакции обстояли именно так.

Смутно видя сквозь стеклянную стену фигуру Рейчел, Анна злорадно улыбалась, поскольку именно из-за нее та нетерпеливо барабанила пальцами по столешнице.

– Рэйч! – позвала ее Анна, как всегда не прибегая к помощи селектора.

Почти в ту же секунду Рейчел появилась на пороге. Ее зеленые глаза, пойманные в густую сеть морщин, возбужденно сверкали из-под короткой светлой челки. Она улыбалась в радостной надежде.

– Вы не забыли послать цветы?

Даже если Рейчел и была раздосадована этим бессмысленным вопросом, то не подала виду.

– Я попросила, чтобы их доставили немедленно, так что она их, наверное, уже получила.

– Машина пришла?

– Ждет у подъезда уже двадцать минут.

Не обращая внимания на укоризненный тон секретарши, Анна бросила взгляд на часы. Скорее всего сейчас он не станет звонить. Хотя, возможно, стоит подождать еще пять минут. Анна выдвинула нижний ящик стола и достала свою сумочку, чтобы проверить, не сели ли батарейки в мобильном телефоне.

– Хорошо. Передайте шоферу, что я спущусь через пару минут и сначала поеду в больницу. Пусть узнает, как туда добраться. Я не хочу колесить по городу полчаса, как в последний раз.

Несколько минут она неподвижно смотрела на телефон, мысленно умоляя его зазвонить. Наконец Анна неохотно поднялась и направилась к двери, запихивая мобильный телефон в сумочку.

В свое время она возлагала так много надежд на отношения с Каллумом. Это была величайшая любовь в ее жизни! Когда он неожиданно прилетел из Нью-Йорка, обрушившись как снег на голову, она подумала, что теперь все пойдет на лад. Наконец-то.

Они говорили и говорили, так что впервые с тех пор, как это произошло, она почувствовала в себе силы пережить трагедию аборта. Это печальное событие подорвало ее силы. На протяжении двух лет мысль о совершенном злодействе жила в подсознании Анны, неотступно преследовала ее. Наконец она обрела способность противостоять ей.

Анна слушала объяснения Каллума по поводу того, почему он тогда так отреагировал на ее беременность; разделяла его чувство потери и отчаяние из-за невозможности принять решение: заводить или не заводить ребенка. По щекам обоих текли слезы, зато в конце разговора они ощутили, что близки друг другу, как никогда прежде, и готовы вместе идти по жизни.

Они вели себя как обезумевшие от любви тинейджеры. Когда Каллум вернулся в Нью-Йорк, Анна потратила целое состояние на телефонные переговоры и факсовые послания. Ежедневно они проводили уйму времени, болтая, обмениваясь новостями, обсуждая либо ее визит в Нью-Йорк, либо его очередной приезд в Лондон. Но каждое с нетерпением ожидаемое свидание таило в себе опасения, страх и разочарования, наподобие того, которое испытываешь, когда приезжаешь отдохнуть в незнакомое место и понимаешь, что оно вовсе не так прекрасно, как на картинке в рекламной брошюре. Но Анна с головой бросалась в бездну разочарования, и независимо от того, насколько была полна решимости противостоять этой бездне, сомнения, неуверенность и сожаления все же отдаляли их с Каллумом друг от друга, пробуждая в каждом инстинкт самосохранения.

Поначалу ничто не мешало их разговорам и не нарушало планы: важные звонки откладывались, встречи отменялись, клиентам приходилось ждать. Но под конец встречи они оба ссылались на необходимость работать, чтобы оправдать отмену очередной совместной поездки за город. Расставшись, оба испытали облегчение.

Анна никогда не сомневалась, что это и есть настоящая любовь. Кроме того, она всегда подозревала, что рано или поздно их отношения придут к концу, поэтому нисколько не удивилась, когда это произошло.

Тогда она решила с головой уйти в работу, сделать рывок в карьере. Возвращаясь домой с работы поздно вечером, Анна, как бездыханный труп, падала в постель и уже не могла даже страдать от пустоты и одиночества, от невозможности ощутить рядом тепло родного человека. В эти минуты она мечтала только о сне, но никак не о любовных утехах.

Фрэнк не столько вошел, сколько вломился в ее жизнь. Уже во время их первой встречи – на деловом ленче для сотрудников издательства – он на языке тела дал понять, что она вызывает в нем романтический интерес. Анна оставила его призыв без ответа. В ней самой, однако, проявились те же плотские чувства, но след Каллума в душе Анны еще не остыл. К тому же она никогда не умела выстраивать отношения с мужчиной сама. Так к чему было придавать этому значение? Однако Фрэнк не сдавался. Он ухаживал за ней, стараясь очаровать любыми способами, и в конце концов соблазнил. Анна не сразу узнала, что он женат, а когда это выяснилось, ей уже было все равно.

Она достала телефон из сумочки и включила его, собираясь набрать номер, но, поразмыслив, передумала. Будь что будет! Она убрала телефон и быстро направилась к лифту.

– Теперь налево по Гровер-стрит, затем первый поворот направо, – сказала она шоферу, подавшись вперед. – Стоп. Я выйду здесь. – Анна открыла дверь, не дожидаясь, пока машина окончательно остановится, вышла и направилась к воротам больницы.

– Между прочим, – рассказывала Сьюзи, устраивая младенца на кровати рядом с собой, – это вовсе не так романтично, как считается! Мне показали простыню, на которой я рожала, – она вся в крови. У меня было такое ощущение, словно вывалились все внутренности. Я до сих пор не могу сдвинуть ноги!

– А что в этом плохого? – Анна и Карен с усмешкой переглянулись.

– Вы что, издеваетесь?! – обиделась Сьюзи. – Я и подумать не могу о том, чтобы когда-нибудь снова лечь в постель с мужчиной!

– Должна заметить, что однажды ты это уже говорила, – заметила Карен.

– Да, я тоже помню, – кивнула Анна. – По-моему, это было после аборта от Барри Эванса.

– Именно. – Карен подмигнула Анне. – Сколько она тогда продержалась без секса? Неделю?

– Если бы! Ее воздержание закончилось, как только доктор разрешил Сьюзи возобновить интимные отношения.

– Жуть! Даже не напоминайте мне! – с отвращением поморщилась Сьюзи, и подруги весело рассмеялись.

Сьюзи достала из ящика под детской кроваткой маленькую пластмассовую миску, чистую пеленку, тюбик крема и бумажное полотенце одноразового пользования.

– Тебе объяснили, как это делать? – спросила Карен, разглядывая все эти вещи.

– Конечно. Они от меня ни на шаг не отходят, вьются, как надоедливые мухи. Особенно в этой палате. Здесь почти всем делали кесарево сечение. Вон, посмотрите на нее. – Сьюзи кивнула в сторону спящей женщины, кровать которой стояла ближе к двери. – Она заснула незадолго до вашего прихода, а вообще-то плачет с утра до вечера. Иногда мне хочется дать ей затрещину. Не все ли равно, каким образом из тебя достают ребенка! Когда дело шло к концу, меня охватило полное безразличие, и если бы врачам понадобилось выдернуть мне ноги, чтобы достать ребенка, я согласилась бы и на это.

Карен снисходительно усмехнулась и покачала головой. Внимание Анны было полностью поглощено младенцем. Оперевшись на локоть, она протянула ему руку, и малыш зажал ее указательный палец сморщенным кулачком. Его ручонка оказалась невероятно сильной. Анна осторожно поводила пальцем из стороны в сторону и убедилась в том, что малыш держится очень крепко.

Сьюзи и Карен молча переглянулись.

– Ты не могла бы принести воды? – Сьюзи протянула Анне миску.

– Что?

– Воды. Чтобы помыть его. Раковина там.

Анна направилась за водой. Проходя мимо коек, она с любопытством разглядывала женщин, но не для того, чтобы выяснить, как они переносят послеродовой период, а желая определить их возраст.

Когда она вернулась, Сьюзи подкладывала под младенца непромокаемую клеенку. Неторопливо и торжественно она распеленала дитя. Обнаженный малыш вызвал бурю неподдельного восторга у ее подруг.

– Ой, какой хорошенький! – всплеснула руками Карен.

– Да, действительно. – Анна сосредоточенно прищурилась. – Не могу понять, что мне напоминает эта штучка.

Она рассмеялась, а Сьюзи почувствовала, как промежность у нее увлажнилась от крови, и испуганно прижала ладонь к панталонам.

– Согласна, она и вправду не очень похожа на те огромные вибраторы, к которым ты привыкла! А я лично предпочитаю сидеть на настоящем члене!

– Сьюзи! – воскликнула Карен, заметив, что вся палата прислушивается к их разговору.

– Это правда! – отозвалась Анна. – Я имею в виду, что размер роли не играет, но ведь что-то же здесь должно быть!

– Здесь есть все, что нужно!

– Хорошо, хорошо. Успокойся.

Карен и Анна лукаво переглянулись, и Сьюзи догадалась, что они подшучивают над ней.

– Дуры! – Она наклонилась над сыном, взяла его кулачки в ладони и нежно поцеловала. – Если в конце концов у него вырастет штуковина хотя бы вполовину такая, как у отца, бабы будут к нему в очередь становиться.

– Как же тебе повезло, подружка! – хмыкнула Анна. – Кстати, а где счастливый папаша?

– Бедняжка совсем уморился. Он чуть было не заснул прямо здесь. Я отправила его домой. Хотя скорее всего Джо двинулся прямиком в паб.

– Не суди его слишком строго, – посоветовала Карен. – Ему наверняка хочется поделиться этой новостью с друзьями. Живописать роды во всех деталях.

– Ха! Можно подумать, что от него был какой-нибудь толк! Если честно, в какой-то момент я подумала: если он еще раз скажет «дыши глубже», я вцеплюсь ему в мошонку! – Сьюзи положила пеленку под младенца и подоткнула ее со всех сторон. – Я пеленала его всего четыре раза. У меня пока не очень здорово получается.

– Ничего, научишься, – отозвалась Анна.

– Да уж. – Сьюзи улыбнулась и осторожно приподняла дитя за подмышки. – Ты дозвонилась до Мэнди, Кар?

– Да. Она сказала, что постарается приехать, если сможет.

– Хорошо. – Сьюзи не могла сдержать удивления.

– Она в порядке? – поинтересовалась Анна.

– А почему бы и нет? – откликнулась Сьюзи.

– Да, действительно.

– Я имела в виду только то, что ей, может быть, немного неловко из-за того, что было… вы знаете, о чем я говорю. Много воды утекло с тех пор, Анна. Мэнди давно уже пережила это. Мы с ней говорили и пришли к выводу, что это был всего лишь легкий роман, из-за которого вовсе не стоит лезть в петлю. Так что не вижу, с какой стати ей чувствовать себя неловко.

Однако, заметив выражение лица Сьюзи, Анна не поверила ей. Перехватив умоляющий взгляд Карен, она решила оставить эту тему.

– Да, наверное, ты права.

Мэнди придирчиво оглядела себя в зеркале лифта и с удовольствием отметила, что краснота вокруг глаз незаметна. Она понимала, что глупо было плакать. Мэнди давно не испытывала никаких чувств к Джо. Последний след любви исчез после того, как она поговорила об этом со своей лучшей подругой. И все же не могла удержаться от слез после звонка Карен. Эта новость стала для нее последней каплей, переполнившей чашу терпения.

Мэнди долго сомневалась, ехать ли, и, решившись на это в последнюю минуту, купила букет цветов в ближайшем мини-маркете – ей не хотелось приходить к Сьюзи с пустыми руками.

Лифт остановился на втором этаже, и Мэнди вышла в ярко освещенный больничный коридор. Навстречу ей попалась компания весело болтавших посетителей. Здесь стойко держался обычный больничный запах, издалека доносились крики новорожденных младенцев. Двери лифта закрылись у нее за спиной. Мэнди не двигалась с места. Она вдруг живо вспомнила, как рожала своих мальчишек, как часами сидела у кроваток и смотрела на них, терпеливо ожидая, когда они проснутся. Вспомнила, как они с Питом были тогда счастливы.

– Простите, я могу вам помочь? – раздался у нее за спиной чей-то участливый голос. Мэнди не сразу поняла вопрос. – Вы пришли навестить кого-то?

– Что? Ах да. Подругу. Сьюзи Болл.

– В конце палаты слева, – улыбнулась сестра, распахнув перед ней двери и придержав одну из створок.

Мэнди вошла, а когда оглянулась, чтобы поблагодарить сестру, та уже исчезла. В глубине души Мэнди молила Бога, чтобы Джо здесь не оказалось. И вдруг к хору детских голосов примешался громоподобный раскат взрослого смеха. Мэнди вздрогнула от неожиданности, узнав этот голос.

Анна, все еще смеясь, махнула ей рукой и обратилась к Карен и Сьюзи.

– Смотрите, Мэнди здесь!

– Вот видите! – просияла Сьюзи, поглощенная тем, чтобы пристроить малыша к груди. – Я же говорила, что не будет никаких проблем!

Анна и Карен переглянулись, но промолчали.

Когда Мэнди остановилась возле кровати, младенец присосался к материнской груди и затих. Какая идиллическая картина!

– Он настоящий красавец, Сьюзи.

– Да, это правда, – самодовольно кивнула та.

– Как это было?

– Лучше не спрашивай! Они говорили, что боль забудется, как только родишь. Чушь собачья! У меня до сих пор мороз по коже, как вспомню. Такое ощущение, словно пытаешься протолкнуть футбольный мяч через трубочку для стрельбы горохом!

– Жаль, что меня при этом не было, – рассмеялась Анна.

– Садистка! Если бы ты хоть раз прошла через это, у тебя навсегда отбило бы охоту повторить. Джо был белый, как эта простыня. Видели бы вы его, когда вышел послед!

– Фу! Какое счастье, что я лесбиянка! – поморщилась Карен.

– А где Джо? – спросила Мэнди, разворачивая букет и ни на кого не глядя.

– Дома, – ответила Карен.

В голосе подруги слышались утешающие нотки. Мэнди улыбнулась, оценив желание Карен поддержать ее в сложной ситуации.

– Прости, Сьюзи, ничего лучше этого веника мне не удалось раздобыть.

– Не говори ерунду! Цветы великолепные! – воодушевленно солгала Сьюзи. – Вон там есть ваза.

Мэнди подошла к столу, на котором в трех вазах стоял роскошный букет, присланный Анной. Ее подвядшие хризантемы выглядели убого рядом со свежими, благоухающими экзотическими соцветиями.

Сьюзи закончила кормление, запеленала малыша и, неловко подняв его на руки, передала Мэнди.

– Хочешь подержать немного?

В глазах Мэнди отразился такой ужас, словно ей предложили прыгнуть с парашютом и подвели к открытому люку самолета.

– Знаешь, я немного простужена, – ответила она и для убедительности шмыгнула носом.

– Ничего страшного. Только минутку. – Сьюзи вложила ей в руки малыша, делая вид, что не замечает укоризненных взглядов Карен и Анны.

– Ты не чувствуешь себя от этого наседкой? – язвительно осведомилась Анна.

– Этого еще недоставало! – воскликнула Мэнди и вдруг испугалась, что ее неправильно поймут. Она оказалась в сложной ситуации, поэтому приходилось тщательно взвешивать каждое слово. – Ну, то есть я вовсе не горю желанием, чтобы вери моего дома осаждали доноры с пробирками спермы.

– Да уж! – поддакнула Анна.

– Бедняжки! – усмехнулась Сьюзи. – Вы кончите свой век, как обтрепанные книжные обложки!

– Наверное. Спасибо за моральную поддержку. – Анна шутливо ткнула ее кулаком в ребра.

– Дело не в том, что я ищу сказочного принца, – сказала Мэнди. – У меня в жизни хватает мужчин. Но хотелось бы встретить такого, с которым можно было бы куда-нибудь выйти, сходить на выставку…

– Покувыркаться в постели…

Не обращая внимания на замечание Карен и смех подруг, Мэнди продолжала:

– Я тоскую без общения. Совсем засиделась дома в последнее время.

– А-а-а! – хором протянули подруги, выражая насмешливое сочувствие.

– Ой, он писает!

Младенец давно заснул на руках у Мэнди.

– Давай я заберу его. – Сьюзи протянула руки к малышу.

– Хорошо. А он тяжеленький.

Мэнди повела затекшими плечами, пока Сьюзи укладывала сына в кроватку.

– Кто-нибудь звонил Дженет?

– Я, – ответила Карен.

– Она в порядке?

– Я говорила со Стивом.

– Что он сказал?

– Как будто ты не знаешь его! Он ко всему относится спокойно.

– Хорошо, что он сам сообщит Джен. Ей, наверное, нелегко будет пережить эту новость.

Все четверо замолчали, причем каждая задумалась о своем. Их объединяло в этот момент только общее меланхолическое настроение. Все они старались поддержать Дженет, когда завязалась история с Ай-Ви-Эф. Однако как только выяснилось, что Сьюзи беременна, Дженет стало трудно выносить . вид ее понемногу округляющегося живота, и Стив деликатно попросил ее больше не звонить и не появляться в их доме. Однажды он проводил Сьюзи до такси, оставив Дженет в квартире, и сказал, что не может больше выносить истерик жены, которые случаются каждый раз после визитов Сьюзи. Дженет потом всю ночь проводит в слезах и не может заснуть, кляня свою судьбу и Бога за несправедливость. К слову сказать, ночь после этого разговора Сьюзи тоже проревела.

– Кто-нибудь видел ее в последнее время? – спросила она.

– Я заходила к ней несколько раз с тех пор, как провалилась затея с искусственным оплодотворением, – призналась Мэнди. – Но даже не знаю, что и сказать.

Анна и Карен кивнули.

– Я пробовала звонить ей на работу – думала, что если Стива нет рядом, ей будет легче говорить – но… – Карен пожала плечами. – Мне показалось, что Дженет хочет поскорее закончить разговор.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, – кивнула Анна. – В другой ситуации она, напротив, посвятила бы тебя во все детали. И унять ее было бы нельзя.

Подруги помрачнели, осознавая всю тяжесть положения Дженет и сожалея о том, что не в их власти помочь ей.

– О Господи! Никак не ожидал, что вы будете сидеть здесь, как на похоронах!

Джо появился в дверях с огромным букетом цветов, из-за которого его почти не было видно. Все повернулись к нему, и улыбки осветили лица женщин, когда они увидели воздушный шарик с надписью: «Ура! У меня родился мальчик!» Джо положил цветы на постель Сьюзи и наклонился, чтобы поцеловать ее.

– Боже мой! Да от тебя несет, как из пивной бочки!

– Должен же был я отпраздновать рождение сына. Надо уважать чувства счастливого отца!

Джо повернулся к колыбели и с восхищением уставился на самое прекрасное создание на свете. Сьюзи перехватила его радостный взгляд и просияла от сознания того, что именно она подарила ему это счастье. Слезы навернулись ей на глаза, и Сьюзи поспешно сморгнула. Джо осторожно коснулся указательным пальцем щеки малыша.

– Не буди его!

Усмехнувшись, он сгреб младенца в охапку и прижал к груди. Джо действовал решительно, но осторожно, восторженно следя за каждым движением малыша.

– Он поломает его!

– Мэнд, как твои дела? – не обращая внимания на возглас жены, спросил Джо.

Ни разу с тех пор, как они расстались, с тех пор, как он предал Мэнди, женившись на Сьюзи и причинив ей тем самым нестерпимую боль, она не чувствовала, что Джо считает себя хотя бы отчасти виноватым. Но теперь в его словах и мимолетном взгляде Мэнди ощутила это. Казалось, он безмолвно просил у нее прощения.

– Наверное, нам следует оставить вас с малышом. – Карен толкнула ногой ногу Анны.

– Пожалуй. Я только одно хочу сказать, Сьюзи…

Все посмотрели на Мэнди.

– Поскорее вставай на ноги, Сол Болл!

Оказавшись на больничной автостоянке, Анна достала из сумочки телефон и проверила голосовую почту. Ее ждало несколько сообщений, но только одно заинтересовало Анну по-настоящему – звонок Фрэнка.

– Привет, дорогая. Я понял, что ты занята. Но если найдешь время выпить со мной, то я в «Кувшине и пианино». Скучаю по тебе. Пока.

Анна улыбнулась и, сев в машину, сделала знак шоферу опустить стекло.

– Даун-стрит. «Кувшин и пианино», – сказала она.

– Слушаюсь, мэм.

Анна откинулась на заднем сиденье и закрыла глаза, предвкушая чудесный вечер. Она предложила Карен и Мэнди подвезти их, но они отказались, поскольку решили зайти куда-нибудь выпить. Так что ничто не мешало ее встрече с Фрэнком – если он еще не уехал.

Подумав о Сьюзи, Анна вдруг прониклась тем же восторгом, что и ее подруга. Она ожидала, что отнесется к этому куда спокойнее. В тот момент, когда Анна вошла в палату, ее охватила зависть. Анна предполагала, что просто искренне порадуется за подругу, но не тут-то было, хотя весь последний год почти не вспоминала о своей трагедии.

На самом деле она провела последний год в полном одиночестве. Ей было жизненно необходимо замкнуться в себе. Но сегодня… Анна вдруг воодушевилась чужим счастьем и вновь захотела сама ощутить его.

Подъехав к бару, она отпустила шофера. Домой можно вернуться на такси, если она не останется на ночь с Фрэнком в квартире, которую тот снимает в городе.

А вдруг он уже ушел?

Однако Фрэнк все еще сидел в баре. Анна сразу заметила его. Он оторвался от своего бокала, поднял голову и улыбнулся ей.

У него была такая милая улыбка. Приятная и очень добрая. Фрэнк улыбался совсем не так, как другие мужчины, скрывавшие за улыбкой откровенную похоть. Судя по улыбке, Фрэнк действительно рад ее видеть.

– Прости. – Анна подошла к нему и поставила сумочку на стойку бара. – Моя подруга родила, и я ездила навестить ее.

– Одна из твоих девочек?

Анна кивнула. Она рассказывала Фрэнку о подругах – не все, конечно, но достаточно, чтобы тот мог составить о них представление.

– Сьюзи. Та, что недавно вышла замуж.

– А-а… – задумчиво протянул он. – Понятно. И чего ты хочешь?

«Я думала, чего хочешь ты».

Он как будто прочел ее мысли и предложил:

– Наверное, выпить что-нибудь?

– Минеральную воду, – усмехнулась Анна.

– Что-то не так?

– Нет. Просто я не в настроении пить что-нибудь крепкое.

Анна не могла рассказать ему, что именно она в настроении сделать. Потому что в таком случае он сбежал бы от нее тут же. Кроме того, это решение пришло к Анне всего минуту назад.

Она хотела родить ребенка. Как Сьюзи.

Пока Фрэнк заказывал воду для нее и еще один скотч для себя, Анна наблюдала за ним и вдруг поймала себя на том, что видит его совершенно в ином свете. Она хотела родить ребенка как можно скорее, но Фрэнк не тот человек, который стал бы для него хорошим отцом.

Он красив, образован, остроумен. Более того, ей с ним прекрасно в постели. Даже лучше, чем с Каллумом. И все же…

Фрэнк женат. И что еще хуже, у него четверо детей. Даже если он любит Анну, то не оставит жену и детей ради нее.

Они никогда не обсуждали эту проблему, но Анна не сомневалась, что это именно так. Мужчина может ненавидеть жену, даже питать к ней отвращение, но останется с ней из любви к детям. А Фрэнк спокойно сосуществовал с женой. Они любили друг друга с детства, вместе учились в колледже, провели вместе всю жизнь.

Фрэнк протянул Анне бокал.

– Вот твоя вода…

Она подняла тост в его честь, но ее взгляд выражал сомнение.

– В чем дело?

– Не знаю. – Анна опустила глаза. – Наверное, я просто устала. Переработала. И…

Она не могла вымолвить больше ни слова. У нее не хватало духу поделиться с ним мыслями о ребенке и обо всем остальном.

– Хочешь уйти?

Анна поняла, что Фрэнк намерен пригласить ее к себе на квартиру. В другое время она с радостью согласилась бы, даже если бы немного устала. Но только не сегодня. Анне хотелось побыть одной. До сих пор она этого не чувствовала, но вдруг отчетливо осознала, что должна собраться с мыслями.

– Мне нужно вернуться домой, Фрэнк. По-моему… – она пожала плечами, – у нас вряд ли что-нибудь получится сегодня. Я не смогу составить тебе компанию.

– По-твоему, ты нужна мне для компании? – сладострастно улыбнулся он.

– Нет, серьезно… Мне надо побыть одной.

– Тогда почему ты приехала?

– Сама не знаю. Просто… – Анна едва не проговорилась. Перед глазами у нее стоял малыш Сьюзи. Она видела, как счастлива подруга, и хотела того же для себя. Но если объяснить это Фрэнку, кто знает, куда это их приведет? Анна допила минеральную воду и взяла сумочку. – До завтра, хорошо? Встретимся после работы.

– Не утруждайся, – мрачно отозвался он.

– Что?

– Ты слышала, что я сказал. – Он одним махом допил виски.

– Фрэнк?

Анна коснулась его плеча, но Фрэнк резко отстранил ее руку.

– Яухожу.

– Ну и катись ко всем чертям!

Анна видела, что он поражен ее словами. Никогда прежде она не говорила так с ним, но его внезапная вспышка раздражения заставила ее сорваться.

– Тебе никто не давал права плевать на людей, Анна. – Фрэнк поднял с пола дипломат.

– Это только тебе можно звонить всем подряд, когда захочется…

– Прекрати! Давай оставим этот разговор, ладно?

– Фрэнк…

Но он уже ушел.

Анна села на табурет и тоскливо посмотрела на соседнее кожаное сиденье, еще хранившее тепло Фрэнка.

– Черт подери!

Рассердившись на себя, она опрометью выскочила из бара и бросилась на стоянку такси, назвала шоферу адрес и всерьез задумалась над тем, сможет ли заснуть сегодня и вообще увидит ли когда-нибудь Фрэнка снова.

– Мэнд?

Мэнди обернулась, вглядываясь в полумрак.

– Дебби? Это ты?

Женщина вышла в круг фонарного света, и Мэнди поняла, что не ошиблась. Дебби была ее давней соседкой еще в то время, когда они жили вместе с Питом. Ходили слухи, что она заглядывалась на Пита, но они не подтвердились; к тому же с тех пор много воды утекло. И Мэнди искренне обрадовалась, увидев знакомое лицо.

– Привет, как ты?

– В порядке. Как я сразу догадалась, что это ты!

– Да, это здорово. Я навещала подругу, Сьюзи Болл. Она родила симпатичного мальчугана.

– Да, я слышала. И как она? А ты не собираешься завести младенца?

– При случае не откажусь. Но ты же знаешь, Люк по-прежнему живет со мной, поэтому есть трудности.

– Да… – улыбнулась Дебби и провела ладонью по коротко стриженным на затылке волосам. – Думаю, тебе будет приятно знать, что Пит в порядке. После всего, что случилось.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась Мэнди.

– Ну… я думаю, ты спокойно отнесешься к этому. Хотя она молоденькая.

Мэнди похолодела. В первый момент она не поняла, что именно хочет сказать Дебби. И вдруг осознала, что речь идет о Пите и другой женщине. И к тому же молоденькой.

– И что же? – спросила Мэнди, снедаемая любопытством.

– Она не намного старше твоего Джейсона. Ее родители не переживают на этот счет, и, я полагаю, ты также не имеешь ничего против?

Мэнди открыла рот и тут же закрыла его. Пит? С двадцатилетней девочкой? Это невозможно!