Текст книги "Суррогатная мать"

Часть вторая
Благая весть

8

Рут ехала своим обычным утренним маршрутом – через переулки к мосту Хаммерсмит, через южный берег Темзы, затем на запад по тропе, – пока не добралась до железнодорожного моста. День был ясным и солнечным, а тропа сухой; она начала идти быстро, затем перешла в медленный, медитативный темп.

Через два часа они вернутся в клинику, на встречу с репродуктологом. “Может, зря я это затеяла?” – подумала она, взбираясь по металлическим ступеням пешеходного моста, перешагивая по две за раз – хотелось проверить свою форму. Не слишком ли самонадеянно это желание победить природу? Или это мягкий и конструктивный способ создать семью для Лорен и Дэна без малейших рисков? Чутье подсказывало ей, что второй ответ верен: она принесет биологическую пользу, делая то, что у нее хорошо получается, в качестве акта материнской помощи. К тому же это так интересно. Совместить лечение и работу будет сложно, но она непременно справится.

Она начала мысленно репетировать встречу с врачом. Похоже, обязательная консультация была потенциальным камнем преткновения: она не могла позволить, чтобы Адам был там, он мог разрушить их единство и, возможно, пустить все под откос с самого начала. Нужно было найти способ отложить его прием. Она попыталась мыслить более продуктивно: им с Лорен нужно действовать быстро, чтобы уложиться в срок – к ее пятьдесят пятому дню рождения; без Адама тут не обойтись, но он может присоединиться позже, как только все выслушает и согласится. Но необходимо было все сделать вовремя и быть убедительными.

Она остановилась посреди моста и перегнулась через парапет, чтобы отдышаться. Внизу клонились к воде скелеты огромных ив, их ветви подсвечивались желтыми лучами солнца. Позади них на сине-серой реке шел прилив, а на противоположном берегу виднелся ряд раскрашенных пастелью, будто кукольных, домиков, выходящих на пригородный берег Барнса. Она глубоко вдохнула: в воздухе пахло далеким морем, настойчивым и женственным. Ветер бил ей в лицо, когда она бежала обратно домой. Но она погружалась в свои чувства, полная целеустремленности и убежденности. “Я смо-гу. Я смо-гу. Я смо-гу”.

* * *

Главный врач клиники Маринелла был невысоким коренастым мужчиной с черными волосами и коротко остриженной бородой. Он встретил их в приемной.

– Миссис Фернивал? – Он лучезарно улыбнулся Рут и взял ее за руку, слишком долго сжимая ее. – Николас Вассили. – Он повернулся к Лорен и Дэну. – Мистер и миссис Райан? Приятно познакомиться. Давайте приступим.

Они последовали за ним в кабинет, выходивший на Юстон-роуд. Доктор Вассили провел их к трем стульям, расставленным перед огромным столом красного дерева. Он уселся на вращающееся кресло напротив, что прибавило ему шесть дюймов в росте.

– Добро пожаловать в “Маринеллу”, – улыбнулся он им. – Хелен меня предупредила, так что я знаю, что вы спешите. Постараемся успеть как можно быстрее. У нас есть опыт работы с пациентами, чья ситуация схожа с вашей.

– С женщинами в постменопаузе? – спросила Рут, открывая новую красную записную книжку, купленную специально для этого случая. – Которые смогли забеременеть и родить?

Доктора Вассили улыбнулся еще шире, положил на стол большие руки с густыми черными волосами и наклонился к ней.

– У нас таких несколько. – Он отвернулся от них и указал на полку за своим столом, заполненную фотографиями в позолоченных рамках. На них были запечатлены женщины с крошечными младенцами на руках. – Это только некоторые из моих довольных клиентов.

На первый взгляд все они были моложе Рут.

– Я хочу помочь вам, но все зависит от результатов анализов, миссис Фернивал. Возраст не столь важен. Нам нужна женщина со здоровой маткой и в отличном физическом состоянии. Посмотрим.

– Могу я задать вопрос?

– Сколько угодно.

– Когда наступает менопауза… – Она осеклась и посмотрела на Рут. – Извини, мама, но я просто хочу…

– Без проблем, стоит выложить все, – засмеялась Рут, пытаясь смягчить момент, но она чувствовала, как мышцы шеи напрягаются в ожидании неминуемого унижения.

– Чем матка старой женщины отличается от матки женщины моего возраста?

– Это отличный вопрос, и ответ может вас удивить. – Доктор Вассили сложил ладони вместе и понизил голос, как фокусник перед кульминацией трюка.

– Никакой разницы! – Он всплеснул руками. – Зрелая матка сама по себе не меняется. Она просто перестает функционировать. Если мы сможем заставить ее снова работать, она сможет выносить ребенка столь же успешно, как и вас тридцать лет назад. Удивительно, да?

Рут казалось, что она выиграла первый приз на соревнованиях по маткам.

– Еще вопросы? – спросил доктор Вассили, взглянув на Дэна. Тот покачал головой, но Рут заметила, как на щеках у него выступил румянец. – Что ж, тогда мне нужно знать ваш анамнез. – Он взглянул на Лорен, затем перевел взгляд на записи. – Вы проходили лечение в клинике Фрамлингем?

– Да, – ответила она, – у нас еще восемь эмбрионов.

Он взял в руки медицинскую карту; проанализировал все риски беременности в преклонном возрасте с еще большим вниманием, чем медсестра, а затем описал процесс стимуляции суррогатной матки и переноса в нее одного или двух размороженных эмбрионов. Он повернулся к Рут.

– Если подсадка произойдет успешно с первого раза, вы можете забеременеть через шесть недель, – он взмахнул руками, будто фокусник, и рассмеялся, глядя на их изумленные лица. – Но сначала нам нужно понять, сможете ли вы стать суррогатной матерью.

Он попросил Лорен и Дэна выйти, а затем указал на ширму в углу кабинета и предложил Рут подготовиться к полному обследованию. Он спросил, нужно ли пригласить медсестру, но она отказалась. Рут разделась и надела короткий халат, который он ей дал, а затем смущенно уселась на кушетку.

Вассили засуетился, казалось, будто он удивился и обрадовался, увидев ее снова. Он прослушал сердце и попросил ее лечь на спину, согнув колени: “Чтобы я мог осмотреть вашу матку”. Он надел пару бледно-голубых латексных перчаток, взял гинекологическое зеркало и, смазав его гелем-лубрикантом, ввел во влагалище. Он наклонился ближе и присмотрелся. Несмотря на гель, Рут было холодно и неудобно. Она внезапно почувствовала себя старой: неужели ее тело слишком хрупкое, чтобы выдержать дальнейшие акушерские процедуры? Он вытащил зеркало с довольно неприятным звуком. Рут закрыла глаза и попыталась представить, что она не здесь.

– А теперь быстрое внутреннее обследование, – доктор Вассили положил одну руку ей на живот – она слегка покачивалась, как взбитые сливки на торте, – пальцы второй ввел во влагалище и нащупал шейку матки.

– Попытайтесь расслабиться, – риторически пробормотал он.

Ощущения мужских пальцев внутри застали Рут врасплох. Когда они с Адамом в последний раз занимались сексом? Несколько недель, а то и месяцев назад. Ее тело словно онемело от отсутствия ласки. Сейчас она ощущала внутри тепло, тревожно близкое к возбуждению. “Интересно, подумывает ли Адам о сексе?” – размышляла Рут.

Теперь рука в синей перчатке надавила на подушку жира, которая образовалась на животе Рут после менопаузы, ощупывая границы матки. “Хоть бы она не скукожилась до размеров ореха”, – молилась она. Рут открыла глаза и осмотрела лицо Вассили. Он смотрел куда-то вдаль, как будто слушал замысловатую и красивую музыку, продолжая двигать рукой. Наконец он хмыкнул и вынул палец, снял перчатки и бросил их в мусорное ведро.

– Теперь мне нужно сделать УЗИ, – сказал он, подталкивая тележку с чем-то вроде ноутбука к кушетке. Он включил экран, и осмотр продолжился, только теперь с помощью зонда.

Рут не открывала глаз, пока все не закончилось.

– Все хорошо? – спросила она.

Он отвел взгляд.

– Оденьтесь, тогда и поговорим.

Рут натянула одежду. Она внезапно осознала, какое дряблое у нее тело. Нервничая, она села напротив доктора.

– Миссис Фернивал, – он приложил руку к сердцу и поклонился, – осмотр показал, что все хорошо.

Он улыбнулся, и Рут выдохнула.

– Однако на УЗИ обнаружилось небольшое образование в мышечной стенке матки, это меня беспокоит.

Она почувствовала, как бледнеет.

– Не волнуйтесь, это не страшно, – быстро сказал он. – Миома, как минимум одна, есть у каждой третьей женщины вашего возраста. Но если она хоть немного задевает полость матки, это может помешать имплантации эмбриона, и вы не сможете стать суррогатной матерью.

Уровня детализации аппарата УЗИ не хватило, поэтому Вассили собирался организовать трехмерное сканирование полости эндометрия в специализированном центре. Поскольку она спешит, было бы разумно проводить параллельно другие обследования. Психологические консультации можно было бы провести уже завтра. Если вся семья сможет присутствовать на них и проблем не будет, то сразу же можно назначить скрининг. Рут поблагодарила его за такую быструю организацию.

– Вы поступили храбро, согласившись на подобное.

– Если такой специалист, как вы, помогает нам с Лорен, то и раздумывать не надо.

– Вы очень любезны, – улыбнулся он. – Ваш супруг думает так же?

Вопрос застал Рут врасплох, и она решила сказать правду.

– Он не знает.

Доктор Вассили начал поглаживать усы большим и указательным пальцами. Он казался куда менее уверенным, даже нервным.

– Я имею в виду, что Адам в теории нас поддерживает, – исправилась она, – но он не знает точно, как далеко мы зашли в этом… деле.

– Понятно. – Он пристально смотрел на нее. – Но он сможет прийти сюда и подписать согласие?

– Не знаю, – ответила Рут, поправляя выбившуюся прядь волос, – сможет ли он оторваться от работы.

– Тогда у нас проблема, миссис Фернивал. – Врач снова коснулся усов пальцами. – Потому что мне нужна его подпись, а без нее я не смогу начать. Закон в этой области сложен – некоторые даже считают, что ошибочен, – но этот закон дает вам и вашему супругу одинаковые юридические права и обязанности по отношению к любому ребенку, которого вы родите. Если, не дай бог – он карикатурно перекрестился, – ваша дочь и ее муж погибнут или откажутся забрать ребенка, вы с ним будете вынуждены взять груз ответственности на себя. И если у меня не будет его предварительного согласия, он может подать на меня в суд за то, что я провел оплодотворение без его ведома.

– Доктор Вассили, мы с мужем очень серьезно относимся к этим вопросам. Он сам юрист.

– Еще больше причин поставить все галочки, потому что он знает правила! – Он заговорщически ухмыльнулся и наклонился к ней. – Все дело в снижении рисков: мы должны документировать каждый шаг, вы же понимаете. Эта область сейчас как минное поле. Один неверный шаг – мне аннулируют лицензию, или меня вызовут на ковер в Генеральный медицинский совет. Это сильно мне навредит, так что мне приходится заметать следы.

Странное выражение, подумала Рут, но в какой-то мере обнадеживающее: он до ужаса изворотливый. Она кивнула.

– Я привезу сюда мужа как можно скорее, обещаю. Но сейчас он так занят, что нет времени даже на сон. – Рут пристально посмотрела на него. – Можно ли пока проявить определенную гибкость касательно его участия в этом деле, например, на время консультации?

– Конечно. – Он протянул ей руку. – В нашей клинике мы гордимся тем, что ориентированы на пациента. Мы учтем занятость вашего мужа, но мне нужна подпись.

Один его глаз сузился: она подумала, уж не подмигивает ли он.

Рут встала, собрала пальто и сумку. Вассили вскочил и открыл ей дверь.

Лорен и Дэн ждали в холле.

– Мы переходим к следующему этапу, – сообщила им Рут.

Ее телефон снова зазвонил, и она посмотрела на него: еще одно сообщение от Беллы.

Я тебе 5 раз звонила!.

Ты где?

Пожалуйста, возьми трубку!

Она вздохнула и сунула телефон обратно в карман.

– Давай найдем Хелен и назначим встречу с консультантом?

* * *

У Адама было ощущение, что от него что-то скрывают: интуиция подсказывала ему, что быть беде. Он научился распознавать подобное, когда отец заболел. Мать была вечно слишком занята, взрослые старались не смотреть на него, привычная жизнь была нарушена. Но сейчас это было скорее иррационально, ведь катастрофа уже произошла: ребенок погиб, Лорен убита горем, а Рут бросила все и утешает дочь. Все это было понятно, но Рут казалась озабоченной и избегала его уже несколько дней: она вела себя так, когда занималась делом, которое вот-вот рухнет, а она все свои силы направила на то, чтобы этого не произошло. Она либо гуляла с Лорен, либо сидела у себя в кабинете с закрытой дверью. В час ночи он прокрался в свой кабинет и позвонил Алекс. Когда она была подростком, они общались редко. Она была резкой и критиковала любой его шаг, и он был ближе к Лорен, которая с радостью сидела с ним на диване и смотрела старые фильмы, они вдвоем музицировали или прогуливались вдоль реки. Но за последние шесть лет он смог добиться нежных отношений и с Алекс, пусть и на расстоянии. Они часто разговаривали, когда он работал допоздна, а она была в офисе днем.

– Эй, – она говорила бойко, в американской манере. – Все хорошо?

– Бессонница, – ответил Адам

– Где мама?

– Наверху. Спит как убитая.

– Бедняга ты. Ничего, я выберу место, и мы поболтаем вдоволь.

Череда коридоров, карнизов и ковров катилась по экрану, пока там не показалась сама Алекс, прислонившись к ярко-зеленой стене.

– Так как дела на родине?

Алекс уставилась в камеру так, что ее большие карие глаза смотрели прямо на него. Она унаследовала проницательное сочувствие Рут, которое заставляло вас рассказать все. Иногда даже больше, чем хотелось и стоило бы.

– Ничего особенного, только я подумываю подать заявление на должность судьи.

Глаза Алекс расширились.

– Круто! Вы были бы великолепны, Ваша честь, – она гротескно поклонилась в камеру.

Адам покачал головой.

– Я еще не решил. Конкуренция будет большая.

– Придется разыгрывать спектакль в суде, чтобы доказать свою компетентность?

– Ничего мелодраматичного, – рассмеялся Адам. Это долгий онлайн-процесс, за которым последовало бы собеседование – если до него бы дошло. – Чтобы подать заявку, мне надо часами заполнять формы, проводить исследования и находить поручителей – я не уверен, что это того стоит.

– Но ты бы выглядел так круто в парике до плеч. – Алекс засмеялась, затем наклонилась в камеру. – Серьезно, пап, тебе стоит попробовать, ты это заслужил. Что думает мама?

– Мы это пока не обсуждали. Если честно, в последнее время мы редко общаемся. Она очень занята.

– Работа? – Глаза Алекс сузились.

– Нет. Все еще с Лорен. Она так расстроена…

– Из-за выкидыша?

– Да, – вздохнул Адам и понизил голос. – Вообще, она очень подавлена, если верить маме. Она взяла отпуск, чтобы поддержать Лорен.

– В первый раз!

– Да, – ответил Адам. – Меня это беспокоит.

– А ты сам не говорил с Лорен?

– Собирался, но Рут говорит, что нужно время. Она хочет, чтобы Лорен подумала насчет суррогатной матери из Лондона. Боится, что из-за меня она передумает.

– А с Дэном виделся?

– Ни разу с того дня, как они потеряли ребенка. – Адам нервно поерзал на стуле. – Не знаю, стоит ли. Что думаешь?

– Предложи ему выпить после работы, с глазу на глаз, по-мужски.

– А это не будет выглядеть так, словно я навязываюсь?

– Он всегда может отказаться, но не помешает поддержать контакт.

Адам улыбнулся.

– Это так по-американски. Я в жизни не поддерживал контакт. – Он сделал пометку в блокноте и зевнул. – А ты чем занимаешься?

Алекс ответила, что ничего особенно интересного не происходит. Она провела большую презентацию о разработанном ей новом программном продукте. Все прошло хорошо: генеральный директор поздравил ее, а ее босс обсудил возможное повышение. Уличные рынки завалены тыквами и яблоками, а парк Золотые Ворота усыпан кленовыми листьями. Скоро Рождество: надо купить билеты домой, может, и прямо сейчас. Она послала ему воздушный поцелуй и распрощалась.

Адам сочувствовал Дэну. После менопаузы у Рут стало реже меняться настроение, и ему стало легче. Но у Дэна все было в самом разгаре, и он принял на себя всю тяжесть несчастий Лорен. Он никогда не говорил об этом и не жаловался, но это было нелегко. Рут сказала, что ему несколько месяцев приходилось делать ей ежедневные уколы, он справлялся с перепадами настроения и брал на себя ужасное горе каждый раз, когда она теряла ребенка. Они с Адамом не были близки: футбол был их единственным общим интересом, а на матчах они говорили о работе и обо всем, что было в новостях. Адам всегда спрашивал о маме Дэна; у нее был рак, и она выздоровела, но Адам чувствовал, что все еще беспокоится о ней.

Он взял телефон. Он точно не знал, как стоит общаться с зятем. После нескольких попыток набрал:

Хочешь пропустить по стаканчику? Я плачу.

Вечером на неделе?

Всего,

Адам

Немного подумав, он добавил:

PS Надеюсь, с твоей мамой все хорошо

Он проверил свои входящие. Одно было от Алекс.

Приятно было поболтать, пап. А теперь иди спать!

Целую

Другое было от Гая, его партнера по теннису:

Корт свободен в субботу в 15.00. Нам стоит размяться.

До воскресенья?

И еще одно от Эмили касательно их дела.

Вот полезные выписки

из последнего расследования

со стороны обвинения.

Он включил компьютер. Ее электронное письмо, отправленное в половине первого, содержало десять вложений; он открывал их утром. Эмили была сокровищем: у нее был блестящий ум, и она работала за четверых. Иногда она выступала в роли его помощника в больших делах. У них выходила отличная команда. Коллеги ему завидовали, он знал это. В последнее время у них вошло в привычку задерживаться допоздна на пару вечеров в неделю, чтобы посплетничать, обсудить мелкие детали текущего дела и распить бутылку. Адам с нетерпением ждал этого: она безупречно пародировала судей, адвокатов и клиентов, он смеялся до колик. Было ясно, что она любила его и восхищалась им, это приободряло. Он старался вести себя правильно (и изо всех сил старался не представлять, каково это – перестать). Адам и Рут всегда были вместе – Эмили это понимала.

9

Индивидуальная консультация Рут была сразу после беседы с Лорен и Дэниелом. Помещение выглядело так же, как и другие в клинике, за исключением коробок с салфетками: две на журнальном столике и четыре упакованные в пластиковую пленку пачки на полу в углу. Она подумала, может ли отсутствие слез сыграть с ней злую шутку, и решила вести себя более эмоционально. Ванесса, психолог (высокая, худощавая, сорока лет, полностью одетая в коричневое), поднялась с оранжевого стула и протянула руку.

– Приятно познакомиться, миссис Фернивал.

– Пожалуйста, зовите меня Рут. Спасибо, что вы смогли так быстро нас принять.

– Не за что. Доктор Вассили объяснил, что ваш муж, – она взглянула на свои записи, – Адам, так? – придет позже, но все остальное мы сможем сделать сегодня. Когда мы с вами договорим, Лорен и Дэниэл присоединятся к нам на общей сессии, и потом будете свободны.

Ванесса вставила формы в папку, лежавшую у нее на коленях.

– В случаях, подобных вашему, многое из того, что мне предстоит пройти, будет формальностью, но мне нужно убедиться, что вы верно оцениваете все риски и готовы с ними справиться.

Ванесса спросила Рут о ее дочерях: как на ней отразились изменения в теле, изменилось ли отношение к младенцам и материнству? Как отреагировал Адам?

– Оба раза все прошло гладко – мне нравилось быть беременной, и Адам был так рад, что стал отцом. Он не особо ярко проявляет эмоции, но плакал, когда родились девочки. На самом деле мы оба вдоволь наплакались.

Рут описала, как они разделяли обязанности по уходу за девочками, как они с Адамом по очереди вставали по ночам и как он всегда делал больше, чем было нужно: они справлялись с этим как команда, и без его поддержки она не смогла бы вернуться к работе.

Консультант кивнула и вновь посмотрела в свои записи.

– У вас были другие беременности? Выкидыши, аборты?

– Выкидышей не было, и оба раза я забеременела очень быстро, это же облегчит имплантацию эмбриона Лорен?

Ванесса кивнула и сделала пометку. Рут колебалась, но они уже запросили копию ее записей в Национальной службе здравоохранения, так что было бы странно не упомянуть об этом.

– А когда я была подростком, у меня было прерывание беременности на раннем сроке, но все прошло гладко, иначе у меня были бы проблемы с девочками. – Она прикусила губу. – Но я никогда не обсуждала это с ними, и я бы не хотела, чтобы Лорен…

– Наш разговор конфиденциален, Рут, – сказала Ванесса. Она осеклась, склонив голову набок, обеспокоенно глядя на собеседницу. – Тяжело было, да?

Рут пожала плечами.

– Это вышло случайно, и я была совсем юная, другого выхода не было. Я ни о чем не жалею и не виню себя.

– Ваши родители знали? – Ванесса едва не переусердствовала со зрительным контактом.

Рут не сдержала смешок.

– Нет. Моя мать была крайне религиозна, и неисчислимое множество тем в семье было под запретом. Наверное, поэтому я и забеременела.

Консультант продолжала смотреть на нее в упор.

– А отец?

– Он был в курсе, но мы почти не общались, и вскоре после этого наши пути разошлись. Я и сама прекрасно справлялась.

– То есть вы были в полном одиночестве? – Ванесса пододвинула коробку с салфетками к Рут, и та едва справилась с желанием оттолкнуть их. – Вы говорили об этом с Адамом?

– Да, конечно. – Рут занервничала. – Извините, Ванесса, я хочу уточнить. То, что я много лет назад делала аборт, как-то помешает мне стать суррогатной матерью?

– Ни в коей мере, я просто пытаюсь получить полное представление о вашей репродуктивной истории. Предыдущий опыт иногда оставляет психологические травмы, которые могут вновь дать о себе знать в период стресса. – Она успокаивающе улыбнулась. – Но, насколько я поняла, вас это не беспокоит.

Наконец она сменила тему, перейдя к вопросу о том, как бы Рут описала свои отношения с Лорен.

– В целом хорошие, – сказала Рут, понимая, что безудержная откровенность может навредить. – По крайней мере, мне хотелось бы так думать. В подростковые годы с девочками всегда непросто, но сейчас, как мне кажется, мы стали довольно близки.

Рут было приятно услышать от консультанта, что Лорен ответила примерно то же самое.

– Что планируете делать, если первая имплантация пройдет неудачно? – спросила Ванесса. – Как члены вашей семьи отреагируют, если беременность не наступит быстро?

– Я уверена, что все получится, – так уж устроен мой организм. Но даже если и нет, тогда, наверное, поищем за границей клинику, в которой нет ограничения по возрасту.

– Как вы обычно справляетесь с неудачами?

Рут расслабилась: в этом вопросе нет ничего сложного. Его неоднократно обсуждали на конференциях и тренингах, так что она спокойно сгладила все углы.

* * *

Для Лорен и Дэна сессия с психологом стала изнурительным испытанием: целый час они обсуждали их репродуктивную историю и то, как она на них повлияла. Пока Рут была на приеме, они сбежали из клиники и укрылись в маленьком испанском кафе недалеко от Фицровии. Дэн вошел первым: внутри было темно и почти пусто, ни детей, ни беременных женщин. После выкидыша даже вид кормящей матери мог расстроить Лорен. Он подозвал ее. У прилавка они заказали кофе и два маленьких пирожных с заварным кремом, а затем уселись за столик в дальнем углу.

Какое-то время они молча сидели плечом к плечу, и вдруг Дэн спросил:

– Как ты? – Он не отрывал взгляда от стола.

– Выжата как лимон, – ответила Лорен и обхватила руками чашку, стремясь к теплу.

– Понимаю. Я тоже. – Он поставил локти на стол и подпер подбородок ладонями. – Такое ощущение, что со дня свадьбы мы только это и делаем, да? Сидим в кафе после консультации, ждем результатов, выслушиваем плохие новости. Иногда мне кажется… – Он умолк.

– Что?

Дэн замялся и затем произнес:

– Может, нам просто не суждено иметь детей? – Он повернулся и посмотрел на Лорен отсутствующим, понурым взглядом. – И, может, нам стоит бросить эту затею. Рут никак не сможет выносить нашего ребенка, так какой смысл тратить силы и расстраиваться?

– Нет, Дэн, это мои слова. – Она погладила его по щеке. – Обычно я говорила нечто подобное, а ты всегда отвечал, что нам нельзя сдаваться, помнишь?

Он выглядел измученным, и Лорен окатило чувством вины: подавленная собственным горем, она не задумывалась о том, как он перенес потерю ребенка.

Дэн поцеловал ее в лоб.

– Честно говоря, у меня нет сил даже думать.

– У меня тоже. – Лорен вложила руку в его, и их пальцы переплелись. – Все происходит слишком быстро. Иногда мне хочется закричать: “Оставь меня в покое, у меня только что случился выкидыш, мне нужно проплакаться”. – Она прижалась лбом к его лбу. – Но нам же сейчас не до этого, правда? Мы должны стараться и верить, что однажды все получится.

Дэн увидел, с каким отчаянным усилием она старается не унывать несмотря ни на что, и ему захотелось плакать; он боялся того момента, когда реальность ударит их под дых и ее надежды снова рухнут.

– Наверное. – Ничего лучше он придумать не мог.

Затем они сидели молча, листая газеты, пока не пришло время вернуться в кабинет для совместного приема с Рут. Когда они шли по Гауэр-стрит под мелким моросящим дождем, Дэн сказал:

– Кстати, вчера мне написал твой отец и предложил выпить.

– Как мило с его стороны.

Он поморщился.

– И слегка странно, учитывая обстоятельства.

– Он просто пытается тебя поддержать, может, его мама попросила.

– И все равно мне неловко, особенно когда мы проворачиваем все это за его спиной. И, между прочим, меня это жутко бесит. Что мне ответить?

– Что ты устал и хотел бы встретиться в другой раз – и ведь не соврешь, да?

– Скажу, что пару недель буду по уши в работе, но мы можем вместе сходить на матч “Арсенала”, когда будет полегче.

– Отличный план. – Лорен взяла его за руку. – Ему очень нравится, когда ты составляешь ему компанию – это компенсирует тот факт, что его дочки не проявляют к футболу ни малейшего интереса.

– Мне тоже. Ему действительно интересно, когда я говорю о работе, и он всегда спрашивает о здоровье моей мамы.

– Вы когда-нибудь обсуждали ЭКО? – спросила Лорен.

Дэн ненадолго задумался.

– Не особо. Я не затрагивал этот вопрос, да и он тоже. Он всегда спрашивает, как у нас дела, но стоит мне сказать, что ты расстроена или подавлена, то он сразу же меняет тему. Мне кажется, ему слишком больно об этом говорить. – Дэн посмотрел на Лорен. – Такое может быть?

– Конечно. Я всегда думала, что после смерти отца он подавляет любые сильные чувства и поэтому женился на той, у кого эмоции, наоборот, бьют ключом. – Они стояли возле клиники, и Лорен взглянула на телефон. – Она там уже почти час. Будем надеяться, что ее чары подействуют на консультанта.

* * *

Когда Лорен и Дэн присоединились к Рут, Ванесса рассказала им обо всех возможных сценариях. Сколько эмбрионов они хотели бы подсадить? Чем их больше, тем выше вероятность имплантации, однако могут закрепиться сразу два или три, и тогда Рут придется вынашивать двойню или тройню, что гораздо рискованнее.

Рут посмотрела на Лорен с Дэном и сказала:

– Вы уж простите, но это будет кошмар.

– Согласна, – поддержала ее Лорен. – Мы хотим свести все риски к минимуму, поэтому лучше подсадить только один эмбрион.

Ванесса обратилась к Рут:

– А предположим, что Лорен и Дэн расстались или передумали? Или погибли? Ребенок останется у вас, и вы будете нести ответственность. Как бы вы поступили?

Рут подавила недоверчивую ухмылку.

– Их брак уже неоднократно проверялся на прочность: он непоколебим. Но если с ними что-то случится, то, конечно, мы с Адамом заберем ребенка и вырастим как своего собственного.

Лорен и Дэна психолог спросила, что они будут делать, если Рут серьезно заболеет во время беременности или ребенок погибнет. Они оба ответили, что благополучие Рут в приоритете и что постараются найти в себе силы справиться с утратой еще одного ребенка.

– А как вы отреагируете, если Рут решит оставить ребенка себе?

Лорен и Дэн изумленно уставились на нее.

– В смысле? – спросила Рут, опережая их ответ. Она почувствовала прилив раздражения. – Вы считаете, что я могу похитить собственного внука?

Ванесса объяснила, что она обязана задать этот вопрос, поскольку с юридической точки зрения родителями ребенка будут Рут и Адам: прежде чем суд признает Лорен и Дэна его опекунами, они оба должны будут согласиться его отдать. Она предупредила, что биологические родители могут передумать.

– Я знаю, – вставила Лорен. – Именно поэтому мы обратились к маме – чтобы исключить этот риск.

– Совершенно верно, – сухо добавила Рут.

Ванесса продолжила: как бы они отреагировали, если бы у ребенка, которого вынашивает Рут, обнаружилось генетическое заболевание или отклонение в развитии?

– Это уж им решать, – сказала Рут, повернувшись к Лорен и Дэну. – Конечно, это было бы ужасно, но, наверное, в такой ситуации вы предпочтете прервать беременность и попробовать еще раз? Решение не идеальное, но я справлюсь, если времени хватит.

– Убить нашего ребенка? – Лорен отшатнулась, будто получив удар. Она посмотрела на Рут с ужасом в глазах, затем – в поисках поддержки – на Дэна.

Он покачал головой.

– Ни за что, Рут. – В его взгляде читалась та же сухая неумолимая твердость, которую Рут когда-то видела в глазах матери. – Если есть хотя бы малейший шанс, что ребенок появится на свет, то поймите нас, мы никогда не пойдем на этот шаг.

Он потянулся к руке Лорен.

Рут почувствовала, что краснеет.

– Хорошо, не надо так на меня накидываться. – Она злилась на саму себя за то, что подорвала их единство, которое они до сих пор успешно выстраивали. – Как я уже говорила, решать вам, и я сделаю то, что вы скажете.

Она чувствовала себя как на суде, где ее признают виновной.

– Каждый привносит в эти сценарии личный опыт, – сказала Ванесса. – Вот почему так важно понять и обсудить все возможные проблемы, прежде чем начинать лечение.

Она смотрела на Рут с раздражающей ухмылкой, как будто их размолвка на деле доказала необходимость ее участия во всем этом.

– Теперь можем приступать к оформлению документов.

Она дала им заявления о согласии для клиники и пачку брошюр с пояснениями и инструкциями.

– Если вы все же решите продолжить, подпишите формы и принесите их нам как можно скорее.

– Я готова, – сказала Рут, – и я попрошу Адама прийти, когда у него будет время. Вы со мной? – Она посмотрела на Лорен, которая повернулась к Дэну.

Он глубоко вздохнул.

– Да, – произнес он. – Мы согласны.

– Отлично, – ответила Ванесса. – И последнее: клиника Маринелла советует обеим сторонам соглашения о суррогатном материнстве воспользоваться независимой юридической консультацией и составить договор, в котором будут прописаны все условия.

Рут вежливо кивнула.

– Я уверена, что обычно в этом есть смысл, но, поскольку мы семья – она посмотрела на Лорен и Дэна, шутливо нахмурившись, – вряд ли нам понадобится контракт. Что скажете?