Текст книги "Мы – драконы"

Глава 9

Какое заманчивое предложение! Ивейна закусила губу и думала самую малость. Почему бы и нет? Матушка Тона дежурит возле мэтра Северина, а больше никто во дворце и не вспомнит о ней.

– Я согласна, – ее глаза заискрились, и Дастиан облегченно улыбнулся, – только недолго!

– Смотри, Иви, здесь, – он развернулся и похлопал себя по затылку, – будет два больших шипа. За них не держись, когда я наклоню шею, можешь кувыркнуться вниз. Держись за те, что будут вот тут, – он выгнулся и показал место возле лопаток, – так будет надежнее. А теперь отвернись, я сниму одежду.

Ивейна зарделась и отошла к самому краю башни. Ей не терпелось порасспрашивать Дастиана подробнее об обращении, но начать не хватало смелости.

– Дастиан, – наконец решилась она, – а куда вы деваете одежду, когда рядом никого нет? В прошлый раз вы с Эйнаром отдали ее мэтру Северину, сейчас ты отдашь мне. А когда ты один?

– Что касается моего дяди, его величества амира Эррегора, то он в принципе не считает, что своим видом может кого-то смутить, – в голосе Дастиана слышался смех, – и не слишком обременяет себя подобными переживаниями. А в Эрзассе, откуда я родом, носят длинные плащи, которые при обращении не мешают полету. Мой отец, король Эрдамана, всегда носит такой плащ, и я стараюсь не снимать, хоть мой плащ намного короче, но совсем отказаться не могу. Привычка…

Тут Ивейну обдало горячей волной, и она поняла, что наследный принц стоит у нее за спиной. Дастиан готовится обратиться, первородный огонь разгоняется по телу, ясно, почему от его кожи исходит такой жар. Принц из-за спины протянул ей связанную в узел одежду, и Ивейну окатило другим жаром уже изнутри, когда она поняла, что тот стоит за ней полностью обнаженный.

– Не бойся, Иви, вот увидишь, тебе понравится летать, – прошелестело у нее над ухом. Пол под ногами мелко задрожал, орланы взвились вверх и закружили над башней. А когда Ивейна обернулась, перед ней возвышался дракон с красивым, золотистым оттенком сверкающей чешуйчатой кожи.

Ив зачарованно ахнула и протянула руку, дракон приблизил к ней бугристую морду, и в его вращающемся выпуклом зрачке она увидела свое изогнутое отражение. Дастиан был не такой огромный, как амир Эррегор, и к тому же гораздо изящнее. Скорее, он напомнил Ив ее орланов, у них были такие же широкие грудные клетки и длинные шеи.

Дракон расправил крыло, и она легко взобралась ему на спину. В самом деле, было очень удобно сидеть и держаться за два шипастых отростка у него на спине. Ивейна уселась и крепче ухватилась за шипы, дракон взмахнул крыльями, оттолкнулся мощными лапами и взмыл в ночное небо.

Они поднялись высоко, Ивейна догадывалась, что Дастиан старается как можно меньше привлекать внимание дворцовых гренадеров, а потом, сделав круг над дворцом, полетели над Леарной.

Город был прекрасен. Когда они прилетели сюда, Ивейна так волновалась, что ничего не успела рассмотреть, сейчас же ей было видно каждую улочку, каждый дом, несмотря на темноту. Амир Эррегор издал указ по всей Андалурсии заменить магические огни обычными светильниками, и король Сагидар пристально следил, чтобы в Леарне указ выполнялся неукоснительно.

Ивейна была полностью согласна с его величеством, холодный магический белый огонь не шел ни в какое сравнение с живыми, теплыми огоньками, и сейчас с высоты казалось, что Леарна укрыта покрывалом из искорок, высыпавшихся с небесной жаровни.

Дастиан то снижался, то снова взмывал вверх, Ив заполонили новые, совсем неведомые ей чувства, грудь распирало от восторга, вызванного полетом, и она почувствовала такую благодарность к Дастиану, что пригнулась ниже к драконьей спине, обхватила куда доставали руки и прижалась щекой к золотистой чешуе.

Когда он снова станет человеком, она не посмеет допускать такие вольности в отношении сириданского наследника, но пока он дракон, можно позволить себе немного больше обычного. Дракон повернул голову назад, и Ив вновь увидела перед собой вращающийся зрачок. Он взлетел выше, сделал круг и вдруг повернул на восток, все дальше и дальше от Леарны.

Чешуйчатая кожа под Ивейной источала жар, тепло обволакивало ее и вгоняло в сон. Куда Дастиан их несет, ведь договаривались лишь полетать над Леарной? Ему не следует тратить силы, иначе на праздничном балу это будет заметно. Ив прижалась к шипам на спине дракона и уставилась на темный горизонт.

* * *

Тона Верон сидела у окна и задумчиво смотрела на темные кроны деревьев королевского сада. Рассел спал, его лицо уже не было мертвенно-бледным, а дыхание таким сиплым и прерывистым, и Тона могла позволить себе отвлечься и подумать о том, что сейчас тяжким грузом лежало у нее на душе.

Это было чувство вины, да такое, что не отпускало ее ни днем ни ночью, снедало без остатка, потому как она давно и безнадежно была влюблена в его величество амира Эррегора. Стоило лишь закрыть глаза, как перед ней вставала та жаркая и безрассудная ночь, в которую она не устояла перед ним один единственный раз, когда он прилетел за ней и Ивейной сразу после смерти ее мужа Абидала.

Он хотел забрать их в Сиридан, поселить при дворе и сделать ее королевской девиншей. Теперь, когда не стало Абидала Верона, сам великий амир предложил ей свое покровительство, вот только Тона никак не могла его принять.

Одна мысль, что она будет каждый день видеть Алентайну, знать, что амир каждую ночь делит с ней ложе, что его тело навсегда принадлежит другой женщине, заставляла ее внутри корчиться от боли. Она не могла сказать это амиру, а лишь придумывала отговорки, несла всякую ерунду и опомнилась только в его пылких объятиях на брошенной на пол шкуре турона.

Как же он любил ее тогда там, в гостевом доме на полу у камина! Тона вышла замуж за Абидала молоденькой девушкой и за столько лет брака даже подумать не могла, как сладок может быть этот самый брак в супружеской спальне. Абидал был таким робким и ненавязчивым, что порой она месяцами не выполняла свой супружеский долг и втайне рада была этому несказанно.

Неловкость, стыд и желание, чтобы все поскорее закончилось – вот, что испытывала Тона в супружеской постели, а там у камина на нее обрушился такой поток требовательной нежности и напористых ласк, что она сама не своя сделалась. И кричала, и стонала, и хваталась за плечи, спину, могучую шею и сама целовала его лицо, запуская пальцы в жесткие волосы, влажные от пота.

А потом под утро, когда Эррегор, утомленный пылкостью ночи, уснул беспробудным сном, она плакала, гладила его плечи и целовала бугристые мышцы, понимая, что никогда не быть ей больше с этим восхитительным мужчиной. Потому как близость с ней выхолащивала его дотла, иссушивала и изнуряла. Нет в ней илламы ни капельки.

Значит, держаться от таких как она великому амиру следовало как можно дальше, и даже в любовницы она ему не годилась. Близость с женщиной должна наполнять, одарять той живительной силой, которая так нужна Огнедышащим, а что она может дать ему – пустой, бесполезный сосуд?

Тона ничего этого ему не сказала, лишь прятала глаза и просила прощения за то, что поддалась искушению и не смогла устоять перед великим амиром, а сама старалась не смотреть в потемневшие от гнева глаза. Она уж думала, что он задушит ее, когда Эррегор схватил ее за плечи и потребовал сказать вслух, что она не любит его и он ей не нужен совсем и Тона, глотая слезы, послушно повторила все слово в слово.

До сих пор перед ней стояло окаменевшее от гнева лицо и потухший взгляд, и сердце каждый раз пронзала острая боль, когда она вспоминала, как Эррегор выпустил ее из рук и, ни слова больше не обронив, ушел к лесу. Он ни разу не обернулся, и через несколько минут лишь черная точка высоко в небе напоминала ей о жаркой безумной ночи на туроновской шкуре…

– Что вы здесь делаете, сенора?

Хвала Небесному Богу, молодой девин пришел в себя и открыл глаза! И не только открыл, а сразу попытался приподняться на локте, но тут же со стоном повалился назад на подушки.

Тона бросилась к нему и чуть ли не насильно влила несколько ложек отвара, восстанавливающего силы, и только потом позволила Расселу говорить.

– Вам стало нехорошо, мэтр Северин, я вызвалась помочь уважаемым девинам, поскольку обряд сияния еще не закончен.

– Нехорошо? – Северин снова приподнялся, и Тоне пришлось насильно укладывать его обратно. – Да я чуть не сгорел, тьма забери этот первородный огонь! Что это вообще было?

– Даже не знаю, что и думать, мэтр, это вы у нас ведающий, а я об илламе и знаю-то так, понаслышке, – Тона поправляла подушки под Расселом, говорила нараспев и старалась избегать пристального, изучающего взгляда королевского девина. Ох, какой же цепкий и недоверчивый у него взгляд!

Она, конечно, умела приврать при случае, но то ли дело безобидный простодушный Абидал, и совсем другое этот умный, проницательный молодой мужчина.

– Но король говорил, вы можете видеть илламу, – не отставал Рассел, а Тона готова была провалиться вниз, прямо на головы королевских гренадеров. – Вы не заметили ничего необычного?

– Я если и вижу, то одни только всполохи, мэтр Северин, – она старалась не выдать своего смущения, – у вас во время обряда я ничего не увидела. У Иви иллама оказалась очень сильной, может от нее вы и загорелись…

– Если бы, – Рассел все же попытался сесть, и Тона поспешила ему на помощь. Теперь он полулежал на высоких подушках и смотрел в потолок. – Но в том-то и дело, что сам обряд сияния – это магический обряд, когда иллама, скрытая в девушке, находит выход наружу, а девин, который проводит обряд всего лишь проводник, понимаете, сенора Верон? Как магический светильник, который передает свет от магического источника. А я загорелся как тряпка, пропитанная маслом араги. Знаете, в каком случае это могло случиться?

Тона замерла и натянулась тетивой, сжимая в руках мягкую салфетку, которой собиралась промокнуть влажный лоб девина.

– Откуда же мне знать, мэтр, я совсем никакого понятия не имею…

– Если на магический призыв илламы Ивейны отозвался мой первородный огонь и устремился к своему источнику. Меня поджег мой собственный огонь, Тона. Который таинственным образом я получил от вашей дочери. Вам по-прежнему нечего мне сказать, сенора Верон?

Тона в страхе обернулась и наткнулась на подозрительный, неверящий взгляд Рассела, буквально впечатывающий ее в толстые стены. Она подошла к постели, положила салфетку на лоб девина и, стараясь казаться спокойной, с достоинством произнесла:

– Я не знаю, что вам ответить, мэтр Северин, мне неведомы такие тонкости. Раз вам лучше, с вашего позволения я пойду и позову остальных девинов…

Ее руку схватили сильные пальцы и сжали так, что она только охнула. Рассел потянул ее к себе, и ее глаза оказались прямо напротив его горящих, как то самое масло араги, глаз.

– Тона, целых шестнадцать лет я не могу вспомнить ни свое имя, ни свою семью, ни откуда я родом. Я помню лишь, что меня подобрали бродячие актеры, год я устанавливал декорации и помогал им, а когда приехал в Леарну, захотел здесь остаться и поступил в услужение к мэтру Ингару. Все это время я изучал илламу и понял, что мой первородный огонь дан мне не с рождения, я наделен им иначе, чем другие люди, но Небесный Бог, как могло быть, что я получил его от девчонки, почти на два десятка лет меньше меня? Тона, Тона, – он цеплялся за нее, и она, как ни старалась, не могла высвободиться из этих крепких сильных рук, – помоги мне! Сжалься, скажи, ты же знаешь, скажи мне, кто я, как я связан с вашей семьей?

Тона перестала вырываться и устало опустилась на край постели Рассела. Он смотрел на нее с такой болью, что у нее не хватило духу лгать дальше, но и правду она сказать не могла.

– Я не знаю, Рас, – тихо сказала она, и тот выпустил ее пальцы, – у вас на самом деле одна иллама, я сразу это увидела по цвету пламени, и источник ее в Ивейне, а не в тебе.

Она подняла одну из повязок и легонько провела кончиками пальцев по розовому следу, оставшемуся от ожога.

– Этот пожар опустошил тебя, Ивейна на моих глазах прикоснулась к тебе, и ее иллама полилась в твои раны. Мы сами не знаем, почему. Ты сам исцелил себя, Рассел.

Повисла звенящая тишина, и Тона поспешила продолжить.

– Я не могу рассказать тебе все, Рас, это не моя тайна. Я ходила к колдунье, на Ивейне лежат сильные чары, которые могут убить ее. Моя девочка ни в чем не виновата, но ей может грозить опасность. Все, что я могу сказать тебе, ты никак не связан с нами, Рассел Северин, я клянусь тебе в том, что на моих глазах не произошло ничего такого, что я могла бы утаить от тебя. А что было до меня, я не знаю, – она подняла на ошеломленного девина глаза и устрашилась той боли, что переполняла его взгляд. Сердце Тоны защемило, она отвела с его лба спутавшуюся прядь. – Будь с ней рядом, Рас, помоги ей. Защити мою девочку, и тогда ты сам все узнаешь о себе. Небесный Бог и его Пресветлая Матерь не оставят тебя, а я буду молиться им за вас обоих.

Рассел перехватил ее руку, закрыл глаза и благодарно поцеловал в раскрытую ладонь.

– Спасибо, Тона, клянусь, я не оставлю Ивейну. Мы не должны ничего говорить ни девинам, ни королю. Иди, найди кого-нибудь из мэтров, а сама отдохни, ты выглядишь уставшей.

Они перешли на «ты» и даже не заметили, но это совсем не смущало Тону. Теперь перед ней был не враг, которого стоило опасаться, а друг, умный и сильный, который сможет защитить Ив и поможет найти способ снять чары. Она поцеловала его в лоб, поправила покрывало и вышла из комнаты.

* * *

Ивейна почуяла неладное, когда они подлетали к лесу. Дракон под ней мелко дрожал, из его груди вырывались сдавленные хрипы, он двигался медленно и тяжело, а уже влетев в лес, вдруг дернулся и начал падать, цепляясь крыльями, как руками, за ветви деревьев.

Это чтобы ее от удара уберечь, поняла Ив. И падая, так рассчитал, чтобы первым об землю приложиться, Ивейна уже на него упала.

– Дастиан, – она схватила его за плечи и принялась трясти, – что с тобой, Дастиан, миленький?

– Все хорошо, Иви, все хорошо, – едва слышно шептал тот побелевшими губами, – я просто устал. Я сейчас немного отдохну, и мы полетим, не бойся. Прости, Иви, я хотел показать тебе…

Его голова безвольно качнулась и свесилась на грудь. Ивейна лишь сейчас увидела, что все тело Дастиана покрыто мелкими царапинами и ранками. Она осторожно положила его голову себе на колени, развязала узел с одеждой и укрыла принца коротким плащом, стараясь не смотреть на литое, безупречное тело.

– Хвастунишка. Глупый хвастунишка! – шептала она, с нежностью приглаживая взъерошенные волосы наследника. А ведь это ради нее он растратил всю илламу, и она тоже хороша, могла бы сама подумать…

Тут Ивейна как очнулась и посмотрела на свою ладонь. Матушка говорила, что она может исцелять руками, вон и мэтра Северина получилось исцелить. А ведь Дастиана ей намного жальче, чем было жаль сенора девина.

Ив попыталась вспомнить, как у нее вышло вылечить Рассела. Ей тогда захотелось ему помочь, очень сильно. Ивейна положила обе руки на голову Дастиана, закрыла глаза и сосредоточилась. И вдруг откуда-то всплыло воспоминание, как маленький Эйнар объяснял ей, где сосредоточена иллама. В голове и в груди, в межреберье.

Она переместила руки на лоб Дастиана, затем приложила ладони к широкой грудной клетке, от всего сердца желая помочь. Ей показалось, или царапины правда потемнели, словно им уже по несколько дней? Сначала будто ничего не происходило, но внезапно по телу Дастиана прошла дрожь, он глубоко вздохнул и открыл глаза.

Глава 10

Дастиан некоторое время озирался по сторонам, силясь вспомнить, как он здесь оказался, и Ивейна с тайной радостью увидела, что молодой принц вновь полон сил, а от его былого полуобморочного состояния не осталось и следа.

– Где мы, Иви? – спросил Дастиан, с удивлением обнаружив, что лежит на траве обнаженный и укрытый собственным плащом. – Я что, свалился на землю с тобой на спине?

– Не волнуйся так, – она несмело тронула принца за плечо, – ты немного переоценил свои силы, когда свернул в лес. Мы остановились на этой лужайке, ты сказал, что немного поспишь и все пройдет. Так и вышло.

Принц недоверчиво покосился на Ивейну, но ничего не ответил.

– Ты как? – спросила она, заглядывая ему в глаза. Дастиан поднялся и сел, опираясь на руку. – Можешь лететь?

– Вроде нормально, – он подвигал мышцами, расправил плечи, а потом окинул взглядом сидящую в траве Ив. – Я что, спал на твоих коленях, Иви?

Та покраснела, как маков цвет, и отвела глаза.

– Прости, нужно было подложить тебе под голову твою одежду, но я так испугалась за тебя, и я… – она собралась было встать, но принц схватил ее за руку и мягко притянул к себе.

– Иви, что ты такое говоришь. Мне так приятно знать, что я небезразличен тебе и я хочу, чтобы ты тоже знала… – он осторожно прикоснулся к лицу девушки и потянулся к ней губами. Ивейна вдруг подумала, что на принце кроме плаща больше ничего нет, и щеки ее вновь вспыхнули, но жар его тела обволакивал, усыплял, она подалась к нему и закрыла глаза.

Внезапно раздался громкий птичий крик и хлопанье крыльев, Ивейна с Дастианом оглянулись, и оба вскочили в испуге. Со стороны оврага надвигалось черное клубящееся облако, оно растягивалось по краям и поднималось ввысь, почти достигая орланов, что с громкими криками кружили над лужайкой.

– Тьма, – крикнул Дастиан, – скорее, Ив, беги, я сейчас обернусь, запрыгнешь на меня, мы должны успеть улететь!

Как королевские дозорные умудрились проворонить этот очаг? Видно, умело пряталась от них тьма, долго копилась и таилась в глубоком овраге. Ивейна слышала, что тьма может принимать любые формы – хоть и королевских гренадеров, к примеру, да цель у нее одна – пожрать как можно больше людей, выпить их жизнь без остатка, чтобы еще разрастись, стать еще сильнее.

Ив бросилась бежать, а за ее спиной уже рычал златокожий дракон. Он догнал ее и подставил крыло, но, когда Ивейна взобралась на его спину, словно что-то удержало их, не давая дракону взлететь.

Иви повернулась, и от ужаса у нее перехватило дыханье. Тьма в виде гигантской сети наползала на них с Дастианом, лапы дракона уже наполовину увязли в клубящейся жуткой дымке. Ивейна, дрожа всем телом, прижалась к драконьей спине и внезапно ей почудилось, будто она видит, как по жилам дракона текут пламенные сгустки. Они обжигали ее даже через кожу, а потом, будто из жерла вулкана, из пасти дракона извергся поток пламени.

Один, второй, третий – Ивейна вцепилась в шипы и с распахнутыми от изумления глазами смотрела, как полыхает первородный огонь и как скручивается, сворачивается, прячется черная тьма. А огонь догоняет ее и жжет беспощадно, и скоро уже не осталось ни единого клубочка, все уничтожило огненное дыхание.

Орланы перестали кричать, лишь по-прежнему кружили над ними, а затем первыми потянулись в сторону города. Дракон еще потоптался на месте, пыхая пеплом, и наконец взлетел, следуя за орланами и совсем скоро на горизонте показалась сияющая искорками огней Леарна.

* * *

Оправившись от испуга, Ивейна плашмя улеглась на драконью спину, продолжавшую излучать тепло, и напряженно думала. Теперь никаких сомнений не было, что полыхал огнем Эрзасский принц исключительно благодаря ее стараниям. Скорее всего, и маленький Эйнар много лет назад тоже не обошелся без ее участия. Она не помнит, конечно же, но не зря девин Северин горел как тряпка с арагой. Видать, совсем неважно обстоят дела с ее илламой.

А что, если вообще ничего не говорить? Ивейна беспокойно завозилась, дракон повернул голову, она бодро улыбнулась ему и помахала рукой. Дастиан спал, он ничего не знает, а если она не будет каждому встречному хвастать о том, что пыталась наполнить его илламу, кто сам догадается?

Но тут же перед глазами возникла черная сеть, сотканная тьмой, и Иви стало ужасно стыдно. Если благодаря ей драконы смогут выдыхать огонь, тьмы в Андалурсии не останется, так как же она может скрыть от его светлости и от его величества свои способности?

С другой стороны, кто сказал, что у нее какие-то особенные способности? Мало ли от чего сириданский наследник начал дышать огнем, он же племянник самого амира Эррегора, а ну как это проявился его наследственный дар – от испуга, к примеру, они ведь оба очень испугались? Так что она тут и вовсе ни при чем!

Да, и ожоги на теле Рассела Северина сами собой затянулись. Иви вздохнула и смахнула слезинку. Себя-то обманывать последнее дело, а испуг уж точно не причина выдыхания драконом огня.

Но что, если король Сагидар, узнав о чудесных способностях Ивейны, заставит Эйнара жениться на ней? Или сам великий амир затребует ее в жены Дастиану? Тут Ивейне стало совсем худо. Дастиан, конечно, очень мил, она даже чуть не поддалась его очарованию и не позволила себя поцеловать, но сердце ее навек принадлежит Эйнару. А тому она не нужна даже с целой бочкой илламы.

Она представила себе, как недовольно будет морщиться принц при ее попытках развеселить его, как со скучающим видом он будет слушать ее болтовню – точь-в-точь как в тот его приезд пять лет назад, когда она готова была сквозь землю провалиться, лишь бы не видеть этого взгляда.

Теперь она и причину знает – Эйнар считает ее безобразной и женится на ней только если ему пригрозит сам король, амир, а то и оба сразу. Вот Ивейне радость-то будет от такого мужа, что днем шарахаться от нее станет, как от мокричной, а ночью, стиснув зубы… Она даже думать не хотела, что могло бы быть между ними ночью.

Чем ближе подлетали к Леарне, тем тяжелее становилось на душе у Ив. В результате тяжких раздумий она решила рассказать сначала все матушке, а та уж посоветует ей, как лучше поступить. Одно Ивейна знала точно – она никому не позволит использовать себя, как прогорклый фитиль. А поэтому лучше будет пока помалкивать.

Они с размаху влетели на площадку той самой башни, Ив поспешно спрыгнула с крыла дракона, а уже через миг перед ней на четвереньках стоял Дастиан и отхаркивал темную слизь, похожую на золу. Ивейна опустилась рядом, он ткнулся ей лбом в плечо, она гладила его по голове, успокаивающе приговаривая, как тут раздалось громогласное:

– Что здесь происходит?

К ним от дверного проема шел Эйнар, его глаза гневно сверкали.

– Ивейна, тебя ищут по всему дворцу, где тебя носит? Что ты позволяешь себе, ты моя избранная, что ты делаешь здесь с Дастианом? И, – он изумленно округлил глаза, – почему он голый?

– Хватит кричать, Эйнар, – перебила его Ивейна, – лучше помоги. Ты видишь, ему плохо? У него огонь горлом шел, нужно позвать девинов.

Эйнар тут же изменился в лице, бросился к другу и подхватил его под руки.

– Дастиан, что с тобой? Иви правду говорит, ты дышал огнем? Ну, давай, давай, дыши носом, не хватай воздух ртом, вот так, молодец. Иви, помоги, – он оттащил принца к краю башни, прислонил его к стене зубца и спросил уже тише: – Так, где вас носило, Ив? Я тут правда, как дурак пять раз дворец оббежал, ни тебя, ни его найти не мог.

– Дастиан предложил мне посмотреть на ночную Леарну, – шмыгнула носом Ивейна, как в детстве и едва удержалась, чтобы не утереться рукавом. Поди знай, еще Эйнар начнет сканудить, что избранным негоже так делать.

Дастиан понемногу приходил в себя, он уже не хрипел, а просто дышал прерывисто, склонив голову на плечо Эйнара.

– Лежи, лежи, амиран Дастиан, – похлопал тот его по затылку и поправил плащ, – теперь ты наш амиран, нравится тебе это или нет.

Он шмыгнул носом и утерся рукавом, Ивейна тихонько хмыкнула. Дастиан протестующе засипел, но они оба схватили его за руки и принялись в два голоса уговаривать, и он вконец успокоился, переложив голову на плечо Ивейны.

– Так сразу и амиран, – спустя время сипло заговорил Дастиан, вытягивая ноги. – Это еще надо проверить, ты или я.

– А я при чем? – Эйнар зевнул с закрытыми глазами. Ивейна чувствовала себя так, словно она целый дом подпирала, а не наследного принца. – Уже давно всем ясно, что я не Огнедышащий.

– Если бы тебя тьма догоняла, ты еще каким бы Огнедышащим сделался!

– Ваше высочество, – не утерпела девушка, – вы не хотите одеться? Или вы тоже, как и ваш дядя, решили не обременять себя переживаниями о своем внешнем виде?

Принцы переглянулись и разразились громким хохотом. Ивейна возмущенно вскочила и отряхнула платье, хотя оно уже пребывало в таком бедственном положении, что самое место ему было в топке дворцовой прачечной. Дастиан, продолжая улыбаться, примиряюще приложил ладони к груди.

– Прости, Иви, мы не над тобой смеемся. Я еще не попросил у тебя прощения за то, что утянул без твоего согласия в лес.

– Ты вообще-то не зарывайся, – ткнул его в бок Эйнар, – это моя избранная. Обойдетесь без прощения. Иди, Ив, там моя матушка с сенорой Верон платье тебе на бал выбирают, все покои обвешаны, даже ко мне приставали, какое лучше. А я почем знаю? Я что, платья ношу?

– Так может и нам в платья нарядиться, Эйнар, – Дастиан хитро взглянул на Ивейну, – притворимся твоими избранными? И пусть нас разыскивают по всему замку, а?

Судя по наморщившему лоб геронскому принцу, сумасбродной идея ему вовсе не казалась.

– Правильно мэтр Северин об особом зелье для вас справлялся, – поджала губы Ив, глядя на толкающихся и хохочущих принцев.

– Зелье? Каком зелье? – насторожился Эйнар.

– О прибавлении ума вашему высокородию! И вашему высочеству тоже! – она поклонилась с холодной улыбкой и гордо удалилась. Вслед ей понесся звучный наследный гогот.

* * *

Ивейна неслась по коридору так, что думала сердце выпрыгнет из груди. Ну как же ей не повезло, что в покоях вместе с матушкой дожидается ее светлость королева Эллирия! Нет, королева, конечно, добра и мила, но сейчас Ивейне так хотелось выговориться, а она терпеть не могла молчать, когда слова прямо рвутся из нее, что хоть ладонью рот затыкай!

Надо не затягивать с примерками и соглашаться на первое же предложенное платье. Ив влетела в покои и с порога громко заявила:

– Я готова!

Ее светлость королева Эллирия с матушкой повернули головы и застыли посреди покоев, подобно статуям в королевском саду.

– К чему ты готова, милая?

– Пресветлая Матерь, Иви, на кого ты похожа?

Они заговорили одновременно, но Ивейна, не слушая их, подлетела к первому же платью и, не глядя на него, объявила:

– Вот это платье мне нравится, ваша светлость, я готова одеваться.

– Иви, деточка… – очень деликатно начала королева, но Тона ее перебила.

– Откуда у тебя в волосах ветки и листья, Ив? Ты подметала головой аллеи в королевском саду? – она смотрела так недовольно и строго, что Ивейна невольно втянула голову в плечи.

– Нет, матушка, я упала!

– Где ты так упала? Откуда ты уже умудрилась свалиться, Ив?

«С Дастиана», – чуть не ляпнула Ивейна, но вовремя опомнилась.

– Я в саду гуляла, матушка, споткнулась о камень и упала в траву.

Взгляд, украдкой брошенный в зеркало, говорил о том, что Ивейна пропахала головой никак не меньше половины королевского сада, и суровый вид матушки говорил о том же.

– Немедленно в купальню!

– Не ругайте ее, Тона, – повернулась к ней королева, – девочка так испугалась во время обряда! И это несчастье, что сталось с девином Северином, это же ужасно! Я сейчас позову ваших прислужниц.

– Не надо прислужниц, – Ивейна умоляюще сложила руки, – мы с матушкой сами управимся, ваша светлость!

– Конечно, ваша светлость, не извольте беспокоиться, – Тоне видать тоже не терпелось поскорее остаться с дочерью наедине и отругать ее как следует. Мыслимо ли, чтобы ее дожидалась сама королева!

– Но платье выбирать будем вместе! – то ли настояла, от ли приказала Эллирия и удалилась.

Тона не успела ничего сказать, как Ив развернулась и бросилась ей на шею.

– Ох, матушка, мне так много нужно вам рассказать, я не знаю, что делать…

Тона сначала опешила от неожиданности, но тут же принялась гладить ее по голове, приговаривая.

– Доченька моя, что опять у тебя стряслось, вот уж бедовая моя девочка! – а потом обвила ее лицо ладонями и сказала шепотом, оглянувшись по сторонам, словно их могли услышать: – Мне тоже есть, что рассказать тебе, дочка. Давай сейчас ты вымоешься, мы отправимся на бал, а потом поговорим.

Ивейна послушно влезла в купель, Тона терпеливо выбирала из ее головы листья, мох и еловые ветки, а затем долго вычесывала уже чистые и вымытые волосы. Если бы можно было не идти ни на какой бал!

Но в покоях уже слышался шум – это ее светлость нагнала куаферов и прислужниц для обеих Верон, так что избежать испытания балом не выйдет никак. Что ж, может удастся спрятаться за пилястрой в углу зала, и не придется тогда краснеть от того, что она совершенно не умеет танцевать?