Текст книги "Подруги"

Глава 15

Маша возвращалась с работы пешком. Она сегодня очень устала – приводила в порядок дела, составляла график приемов на следующий месяц, в общем – вовсю готовилась к отпуску. Еще недельки две назад она про отдых и слышать не хотела – боялась умереть от одиночества, а сейчас… А сейчас мир стал другим. Маше казалось, будто и солнышко светит ярче, и люди ласковее, и даже развод с мужем – не конец жизни, а её начало. А все почему? А потому, что Мария влюбилась. Как в юности – страстно и без оглядки. Влюбилась в человека, с которым была знакома всего три дня, но которого, как ей казалось, знала всю жизнь. Маша каждой своей клеточкой чувствовала, что это стопроцентно её мужчина. Психолог Мария, вопреки всем научным теориям, готова была круто изменить свою жизнь ради малознакомого человека. Женщина улыбнулась: «От кого, от кого, Машуня, а от тебя я такого не ожидала» – пожурила она сама себя и мысленно прокрутила в голове последние несколько дней: она до сих пор не могла поверить, что все это происходит именно с ней.

…Неделю назад позвонила Галя и напомнила, что на днях начинается симпозиум, на который Мария согласилась пойти вместо нее.

Маша уже сомневалась:

– Галь, а может, не стоит?

– Это как это так это не стоит??? – возмутилась Галя, – Маня, ты меня удивляешь, там собираются не какие-нибудь студентики, а светила с мировым именем! В том числе – Мишель Пласидо. Ну, Мань, ну ты же так хотела его послушать!!!

– Ладно, ладно… Схожу! – пообещала Маша. Она действительно очень хотела послушать известного ученого, правда, не психолога, а нейрохирурга, и никогда его не видела, но представляла худеньким старичком с острой бородкой и живыми глазками. Каково же было удивление Марии, когда после объявления о выступлении Мишеля Пласидо к микрофону вышел смуглый мускулистый красавец с длинными, иссиня-черными волосами. Маша подумала, что ослышалась, и посмотрела вокруг. Люди друг за другом вставали с места и громкими аплодисментами сопровождали появление выступающего.

«Ничего себе! – подумала Маша. – такой молодой!» Пока ученый докладывал о достижениях в области нейрохирургии, Мария глаз с него не сводила. Не такой уж и молодой, как на первый взгляд, Мишель сразу и наповал сразил Машу своим обаянием: ей нравилось в нем абсолютно все.

«Я сплю, подумала Маша и незаметно ущипнула себя за руку, – нет, не сплю!… Ну что ж ты пялишься, бесстыжая, на чужого мужика. Слюнки подбери! Еще собственного мужа ноги не… тьфу ты!… след не простыл, а она…»

Самобичевание Маше не дал закончить непонятно откуда взявшийся Дятел: «Дура!!! Вот как была дура, так дурой и осталась!»

«Сам дурак! – огрызнулась Маша. – Объявился он! Пшел вон!!!»

Мария вначале не собиралась оставаться на фуршет, но теперь поменяла свое решение: она во что бы то ни стало хотела познакомиться с Мишелем.

Прежняя Мария никогда бы не позволила себе быть в обществе одна, но сегодняшняя – решительным шагом вошла в зал, взяла бокал с шампанским и стала в уголке, незаметно посматривая на дверь: «Ну вот, я уже не одна, а в компании – с шампанским, – язвительно подумала Маша и обратилась к бокалу. – Веди себя прилично, ты среди интеллигентных людей!»

Вдруг рука женщины вздрогнула – в дверь вошел Мишель Пласидо. Рядом с ним семенили какие-то люди, пытаясь привлечь внимание ученого, что-то спрашивали, а он с явной неохотой им отвечал. Было заметно, что доктор скучает. Он рассеянно обвел взглядом зал и встретился с Машей глазами. У Маши в прямом смысле подкосились ноги.

«Возьми себя в руки, ты же психолог», – недовольно заворчал Дятел.

«Знаю», – мысленно ответила Мария, сделала глубокий вдох и затаила дыхание: сердце так громко стучало, что казалось, будто оно вот-вот выскочит из груди.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался доктор, направляясь прямо к ней, – разрешите представиться – Мишель Пласидо.

– Мария… – еле выговорила Маша и утонула в глазах нейрохирурга.

…На следующий день Мишель пригласил Марию погулять в парке.

«Странное времяпровождение для иностранца», – подумала Маша и тут же согласилась.

Они долго бродили по аллеям, рассказывая друг другу о себе. Оказалось, что Мишель на самом деле Михаил, что он наполовину земляк Маши, родился и детство провел в Одессе, а потом отец навсегда забрал их с матерью в Италию.

Маше Одесса тоже была не чужой – они с бабушкой частенько бывали там у двоюродной тетки.

Молодые люди вспоминали былые времена, колоритный одесский говор и, конечно же, знаменитую:

– Эх, Одесса, жемчужина у моря!

Маша чувствовала такую легкость в душе и в теле, будто родилась заново. Она давно так искренне не смеялась, не шутила, давно не была так откровенна, тем более – с почти незнакомым человеком.

Но Мишель уже не был для нее чужим – Маша чувствовала это так, как может чувствовать только женщина. И если завтра он уедет и они больше никогда не увидятся, Маша все равно будет самой счастливой женщиной на свете, ибо она впервые в жизни познала настоящую ЛЮБОВЬ…

…Громкий смех Мишеля вывел Марию из задумчивости, и она вопросительно посмотрела на своего красавца-спутника.

– У нас с тобой почти одинаковые имена, – поспешил объяснить Мишель, – Ты – Маша, а я – Миша!

– И правда… – улыбнулась Мария.

– Это не случайно – мы запрограммированы быть вместе! Это судьба!

– Но мы знакомы один день… – попыталась возразить Маша.

– Тем более! Полжизни мы прожили друг без друга – теперь каждая минута на счету, – Мишель осторожно взял Машину руку и нежно обцеловал каждый пальчик.

– Но… у меня взрослая дочь, а ты еще не был женат!

– Милая, это всё поправимо! Я женюсь на тебе, а потом мы родим еще одну дочь.

Мария была не из той категории женщин, которые любят ушами, но Мишелю она почему-то сразу поверила: и вправду позади полжизни. И кто знает, сколько им отведено для счастья?

«А ты не такая уж и дура, – довольно крякнул Дятел и подытожил, – за таким мужиком и я поживу спокойно!»

…Вчера вечером Мишель Пласидо вылетел в Москву на очередное запланированное мероприятие, а Марии дал два дня на сборы и – в солнечную Италию, а потом – на две недельки во Францию. Мария даже думать обо всем этом боялась, чтобы не спугнуть свое счастье.

«Эх, сборы так сборы, – подумала она, – надо быть во всеоружии во всех смыслах и… местах!» Маша хихикнула и набрала номер Гали:

– Галюнь, привет! Помнишь, ты хотела поэкспериментировать и сделать из меня красавицу?

– Помню, конечно! – удивленно ответила Галя.

– Я готова! Куда подъезжать?

– Ну… вообще-то я на работе…

– Вот и ладненько! Через полчасика я у тебя в морге!

Маша давно отключилась, а Галя стояла и задумчиво смотрела на телефон:

– Странно как-то… Раньше и само слово «морг» боялась произнести, а сейчас – буду через полчасика… очень странно…

Минут через двадцать в дверь позвонили. Открыв, Галя увидела свою подругу, но какую-то другую, будто светящуюся изнутри.

– Вот, принимай! – бодренько отсалютовала Маша и, обойдя Галю, направилась к столу. Минуту подумав, она взгромоздилась на него, сложила руки на груди и рассмеялась:

– Галюнь! Только это… не вскрой меня по привычке!

Галя рассмеялась в ответ:

– Не боись, подруга, ты в руках профессионала!

– Вот именно этого я и боюсь! – рассмеялась Маша ещё задорнее. – Приступай!

Галя смотрела на Машу и налюбоваться не могла: подруга хорошела и расцветала на глазах!

Вот что любовь с нами, бабами, делает!)))

Глава 16

Рабочий день заканчивался, и Галя вздохнула с облегчением – к счастью, сегодня обошлось без трупов. Женщина улыбнулась. Впрочем, она целый день улыбалась – под впечатлением утреннего Машкиного визита. Похоже, у подруги личная жизнь стремительно налаживалась. И не только у неё: Альбина тоже время от времени названивала и звонкоголосой птицей заливалась о том, какой Дэвид замечательный и как ей хорошо с ним.

Галя искренне радовалась за подруг – они заслужили свое счастье. Заслужили быть любимыми и единственными. Такими, какой была она сама вот уже двадцать лет. Галя в постоянной жизненной суете как-то не задумывалась над этим, а сейчас вдруг осознала – она безумно счастлива именно благодаря своему мужу.

Галя внезапно сорвалась с места и помчалась в кабинет к Иванову. Виктор стоял у окна, о чем-то задумавшись. Галя молча направилась к нему и с размаху бросилась на шею.

– Галя? – Иванов озадаченно посмотрел на жену и спросил, – что-то случилось?

– Да! – уверенно ответила Галя. – Я люблю тебя!

Виктор внимательно посмотрел жене в глаза, легонько взял за подбородок и нежно поцеловал. А потом крепко-крепко обнял, прижавшись губами к её щеке, и тихо спросил:

– Ты только сейчас поняла, что любишь меня, шалунишка?

– Нет, – покачала головой Галя, – я знала это всю жизнь…

Ивановы никогда, даже в молодости, не разбрасывались признаниями в любви. Им это было не нужно – три простых слова «я люблю тебя» были для Гали с Виктором намного важнее, чем сладострастные любовные стихи, охапки цветов или какие-либо подарки. Они просто любили друг друга, без оглядки, не обращая внимания на взгляды и мнения со стороны. Ни Галя, ни Виктор никогда не позволяли себе жаловаться друг на друга за глаза или обсуждать с кем-то свои отношения. Мало того, и друзья, и сослуживцы знали, что тема обсуждения личных отношений Ивановых – табу для всех.

Когда-то один незадачливый сослуживец позволил себе грязновато пошутить по поводу Гали – Иванов его чуть в порошок не стер, отбив тем самым охоту всем остальным даже смотреть в сторону жены…

Ивановы, как подростки, целовались в кабинете следственного отдела, забыв обо всем на свете. И кто знает, куда бы зашло дело, если бы не зазвонил телефон.

– Ну вот, – недовольно пробормотала Галя, – как всегда!

– Да, – утвердительно кивнул Виктор и пошутил, – ну никакой личной жизни на работе!

Галя рассмеялась:

– Трубку-то возьми, сладкий мой!

Виктор поднял трубку, и улыбка сразу сошла с его лица:

– Да-да, я все понял! Выезжаем!

Галя без слов все поняла:

– Убийство?

– Да! Два трупа. Похоже, бытовуха – муж застал жену с любовником и выбросил обоих в окно с девятого этажа, а потом сам позвонил нам.

– Жуть! – Галя вздохнула и вышла вслед за мужем – обратно в морг.

Сколько трупов прошло через её руки, а женщина до сих пор не могла понять, как может подняться рука на близкого человека. Что происходит с когда-то любящими друг друга людьми? И зачем жить вместе, если любви больше нет? Как в этом всем тяжело разобраться!

Галя знала много супружеских пар, на людях изображающих страстных любовников, а дома, где уже ни перед кем не нужно притворяться, – они становились абсолютно чужими и безразличными друг другу. Зачем все это? Проигрывать свою жизнь, изображая счастье, лишь бы люди чего не сказали или не осудили?

Но жизнь – не пленка, назад не отмотаешь…

А еще Галя терпеть не могла разных признаний типа «я тебя безумно люблю», «…ужасно люблю» или «…очень сильно люблю». Галя считала, что возможны только два варианта: «я тебя люблю» и «я тебя не люблю». Нельзя любить наполовину или на две четверти. Чувство либо есть, либо его нет. А безумно можно любить, например, кофе или… пельмени!!!

С такими мыслями Галя ожидала, когда привезут убитых. Сердце ныло от какой-то непонятной тоски, неизвестно с чем связанной – у неё-то в семье все нормально. Но… что-то разъедало её изнутри и не давало спокойно работать. Кто эти мужчина и женщина, которые еще час назад были живы и, наверное, счастливы. С какими-то планами и мечтами. А может, именно сегодня женщина собиралась сказать мужу, что полюбила другого? А может, любовник – лучший друг мужа, и тот не простил измены?

…Подъехала машина, и через несколько минут санитары привезли трупы.

Сегодня Галя воспринимала их не как материал для работы, а как, скорее, персонажей своего очередного детективного романа. Ей захотелось увидеть их лица. Галя посмотрела сначала на мужчину – это был парень лет двадцати семи, красивый молодой парнишка. На его лице было такое умиротворение, будто он был рад тому, что все наконец закончилось. Потом Галя посмотрела на женщину – тоже молодую и красивую, на ее лице была гримаса страха, она явно не хотела умирать. В зажатой руке был клок рубашки, видимо, мужа-убийцы, – женщина совсем не собиралась расставаться с жизнью. Но её муж все решил сам – за себя, за жену и за её мальчишку-любовника…

Позвонили, что мужа-убийцу тоже привезли, и надо взять у него отпечатки пальцев.

– Да, уже иду! – Галя собрала инструменты и поспешила в опросную. Какой же ты, убийца собственной жены? Мерзкий черствый толстосум, думающий лишь о деньгах и собственном достоинстве?

С такими мыслями Галя зашла в опросную и, с брезгливостью взяв руку убийцы в свою, спросила:

– Разрешите взять ваши отпечатки пальцев, это необходимо для следствия.

Галя глаз с него не сводила, стараясь заглянуть в глаза.

Перед ней сидел мужчина лет тридцати. Обычный мужчина, довольно привлекательный и состоятельный, судя по одежде. Он сидел с опущенной головой и, очевидно, не реагировал на окружающих.

«Ну, убийца, посмотри мне в глаза, и я вложу в свой взгляд презрение и пренебрежение всех женщин мира!» – мысленно обратилась к нему Галя, а вслух повторила:

– Разрешите взять ваши отпечатки пальцев…

Мужчина медленно поднял голову и посмотрел прямо в глаза Гали, словно прочитав её мысли, но все Галино презрение вмиг улетучилось – в глазах мужчины было столько боли, будто он собрал её со всего мира…

– Сочувствую… – только и нашлась что сказать Галя…

Глава 17

Лето близилось к концу. Солнце жарило так же, но дни становились короче, а ночи – холоднее. В селе вовсю собирали урожай. А он выдался на славу – яблок и груш, например, было так много, что ветки под ними не выдерживали и ломались. Плоды были спелые и сочные. Картошка, огурцы, помидоры тоже порадовали – их было вдоволь в каждом дворе.

«Да, – подумала Альбина, потягиваясь в постели ранним утром, – это не в городе на асфальте пылиться и есть невесть что!»

Сама она вместо задуманных двух недель безвылазно просидела в деревне почти два месяца. Конечно, не ради витаминов и свежего воздуха, а ради новых отношений, которые стремительно развивались. Они с Дэвидом почти всё время проводили вместе, хоть и жили каждый в своем доме.

За неполных два месяца Аля с Дэвидом разлучались всего на несколько дней, когда к Альке приезжал на каникулы сын и бывший муж с нынешней женой. Если бы какое-то время назад Альбине сказали, что она будет жить под одной крышей с бывшим и, тем более, его женой, та рассмеялась бы в лицо.

А сейчас… А сейчас она абсолютно спокойно к этому отнеслась. Когда позвонил Артем (он проводил лето у отца), Алька предложила:

– Сынок, я так соскучилась, приезжайте к нам все, места хватит. И тетю Свету берите. Здесь такая природа! Не пожалеете!

Степа, бывший муж то есть, не поверил в такое Алькино добродушие и сам взял трубку:

– Альбина, здравствуй!

– Привет, дорогой! Как ты? Как бизнес! Приезжайте к нам, бабуля с дедулей очень ждут!

– Но… – Степан не мог поверить и интуитивно ждал подвоха – слишком хорошо он знал свою бывшую!

– Никаких «но»! Я… – Альбина на секунду запнулась и продолжила, – я повзрослела, Степа… И еще… я влюбилась… Так что никаких отговорок!!!

…Что все-таки любовь с людьми делает?! Альбина радушно встретила гостей и все время их пребывания в доме была спокойна и приветлива.

Она смотрела на своего бывшего и впервые отнеслась к нему так, как должна была относиться все те годы, когда они были в разводе: как к отличному отцу их ребенка и, в общем, очень даже хорошему человеку. За время, пока они не виделись, Степа поседел и постарел, но сейчас Алька испытывала к нему какое-то странное чувство, в котором и сама толком не могла разобраться: он был ей дорог как человек, от которого родила ребенка и с которым провела лучшие годы молодости. Больше того, она даже его любила – не чужой ведь человек, но как-то по-своему, по-братски, что ли. Ведь их навсегда связала ниточка родства – они оба были главными – отцом и матерью – в жизни самого дорогого человечка на Земле – сына.

Степкину жену Альбина тоже приняла, как родную, – а что им делить, собственно? Так почему отношения между нечужими взрослыми людьми не могут быть цивилизованными? Мало того, Алька ходила по деревне и к озеру со Светой под руку, как с подружкой. Односельчане реагировали по-разному: одни молча провожали вопросительным взглядом, другие, особенно бабы, сладенько так спрашивали:

– И кто ж это, Альбинушка, к тебе приехал? Подружка иль родственница какая?

Альбина, собрав всю волю в кулак, чтобы не рассмеяться, серьезно отвечала:

– Родственница, близкая – жена моего мужа!

Бабы недоуменно на них смотрели, а две жены одного мужа хохотали и продолжали болтать.

Как ни странно, им было нескучно вместе и они, две совершенно разные женщины, находили все новые да новые темы и говорили, говорили, говорили…

Света была обычной сорокалетней теткой – с двойным подбородком и параметрами снеговика, но когда Алька узнала её поближе, то поняла – это очень добрая и светлая душа, готовая отдать всю себя без остатка Степке и её сыну. Артем всегда очень хорошо отзывался о тете Свете, и раньше Алька злилась, боясь признаться себе, что ревнует родную кровинушку к совершенно чужому человеку. А сейчас Альбина поняла, что любви много не бывает и её хватит на всех: и у нее, и у Светки, и у сына…

Подругам она звонила и взахлеб рассказывала, какая у нее замечательная семья и как она всех любит. Подруги в основном молчали: Маша – по долгу службы, ибо психолог должен прежде всего выслушать, а Галя просто не могла поверить в услышанное – настолько Альбина изменилась. Галя была очень рада за подругу, но что-то не давало ей покоя и на сердце было неспокойно – как-то все шло слишком гладко:

– Не выдумывай, ты перенервничала на работе, а Алька здесь ни при чем! – приказала Галя сама себе, а сердце все ныло и ныло…

Дэвид поехал домой уладить какие-то дела, поэтому Альбина полностью посвятила себя семье. Сына она не видела несколько месяцев, и никак не могла на него насмотреться и наговориться. Артем вырос и возмужал, стал совсем взрослым и не по годам рассудительным. Заметно было, что парень радовался сложившимся отношениям между матерью и отцом:

– Ма, ты у меня такая классная! И… спасибо!

– За что, сынок? – не поняла Альбина.

– За то, что ты у меня есть, – тихо сказал сын, обняв мать и нежно прижав к себе, – и еще за то, что даешь мне возможность иметь и маму, и папу. И тетю Свету, если ты не против!

– Не против! Пусть будет мама номер два. – Альбина улыбнулась. – Но… Наверное, скоро у тебя появится и папа номер два… ты не против?

– Ма?! – сын обнял её ещё крепче. – Если это хороший человек, то конечно – не против!

– Хороший… – уверенно ответила Альбина. – Очень хороший…

Через недельку все разъехались: Степа со Светой домой, а Артем в Одессу – погостить у друзей. А перед отъездом на учебу сын пообещал пожить у матери и познакомиться с Дэвидом – в деревне они разминулась буквально в несколько часов: гости уехали, а он приехал.

…Альбина еще раз сладко потянулась в постели и села: надо вставать. Завтра она уезжает домой – работа не ждет, а они с Дэвидом не обсудили, как будут жить дальше. Вернее, Дэвид ничего пока Альке не предлагал. Он был какой-то задумчивый и рассеянный: наверное, обдумывает.

Альбина вышла на улицу и вдохнула свежий чистый воздух: как же здесь замечательно! Она пошла вдоль аллейки, любуясь роскошными цветами. Подняв голову, вдруг увидела Дэвида: он стоял у открытого окна и разговаривал с кем-то по телефону. Алька, не раздумывая, вырвала несколько самых красивых цветков и, босая, помчалась к любимому:

– Если он сам не решается сделать первый шаг, то я ему помогу, – хихикнула Алька, бегом приближаясь к дому. Но шаги ее становились все медленнее – она услышала разговор:

– Да, милая, я обязательно приеду, – кому-то нежно и терпеливо говорил Дэвид, будто успокаивая, – Да, дорогая, да! Конечно, я тебя очень люблю! Очень-очень! Дай мне еще два дня!

Альбина на минуту будто остолбенела, не веря своим ушам, потом развернулась и так же бегом направилась к дому:

– Бежать! Немедленно! Сейчас же! Пока сердце не разорвалось на куски! Бежать! Бежать! Бежать! – шепотом повторяла Алька, будто в бреду.

Бледная, с трясущими руками, она пробежала мимо бабули в свою комнату и лихорадочно стала собирать вещи, кое-как запихивая их в чемодан, а в мозку стучало: «Предательство! Опять предательство! Любви нет! Есть обман и измена!»

Бабушка испуганно вбежала вслед за Альбиной:

– Детка! Что случилось?

– Бабуль, – Алька глубоко вдохнула, чтобы совладать с собой, – Все в порядке! Позвонили с работы – у них там завал! Без меня никак! Я уезжаю!

– А своему то хоть сказала?

– Не успела! Ты скажешь, если… если будет спрашивать… Все, бабуль, поцелуешь за меня деда!

Альбина выехала из деревни и помчалась по трассе, прибавляя скорость. Она отключила телефон и дала волю слезам. Все рушилось! Опять все рушилось – вся ее жизнь, все мечты, все надежды! Да, она не дала Дэвиду объясниться. А зачем? Чтобы слушать очередное мужское вранье? Больше она этого не вынесет. Альбина нажала на газ. Вдруг из леса на дорогу выбежала косуля, и Алька вывернула руль. Последнее, что она увидела, была пышная ель, как когда-то в далеком счастливом детстве…