Текст книги "Суррогатная мать"

Глава 11

Марина согнулась над умывальником, и ее снова вырвало. Одной рукой она держалась за холодную раковину, другой придерживала падающие на лицо волосы.

– О боже… – Голос ее надломился, спазмы тошноты накатывались волнами, на глазах выступили слезы. – Я не могу… Я этого не вынесу…

Тяжело дыша, она стояла согнувшись и ждала, не возобновятся ли приступы рвоты. Глубокий вдох. Задержать дыхание, выдох. Повторить еще раз. Закрыв глаза, она вздохнула, прислушиваясь к своему телу. Все, почувствовала она. Больше не будет. Внутри уже не осталось ничего, что еще могло бы вырваться наружу.

Открыв глаза, она включила холодную воду и смыла выступившие слезы, после чего выпрямилась, пригладила рукой волосы и глянула на себя в зеркало. Глаза более запавшие чем обычно. И более испуганные.

«И есть отчего», – подумала она.

Она попыталась успокоиться, контролируя дыхание, и руки ее при этом автоматически потянулись к животу.

«Вот так», – подумала она. Все-таки она относится к тем женщинам, которых тошнит. Причина ей тоже была известна: эти фотографии. Ей показали их в главном управлении полиции Колчестера на улице Саусуэй. Дежурный сержант доложил о ее приезде, и, чтобы встретить ее, сверху спустился старший инспектор Бен Фенвик. Он совсем не изменился. Изящный костюм, седеющие волосы аккуратно подстрижены. Черты лица приятные и симметричные, но, чтобы назвать этого мужчину красивым, все же чего-то не хватало. «Это потому что он какой-то слишком мягкий», – решила Марина.

Он подошел к ней с улыбкой на лице, с протянутой рукой, напоминая сверхактивного старосту, встречающего новичков в шестом классе. Она была почти уверена, что в свое время он им обязательно был.

– Марина, – сказал он, пожимая ей руку и пропуская ее вперед. – С возвращением. Проходите. Давайте пройдемся и поговорим.

Они прошли через двойные двери, и Фенвик торопливо зашагал по коридору.

– Знаете, – сказал он, – без вас мы никогда бы не раскрыли дело Джеммы Харди.

– Спасибо.

«И все мы знаем, что из этого вышло», – мысленно продолжила она, почти переходя на бег, чтобы не отстать от него.

Фенвик как будто услышал ее мысли.

– Разумеется, никто из нас не мог предвидеть, что произойдет потом. И по этому поводу я глубочайшим образом сожалею. Я просто счастлив, что все закончилось хорошо.

«И что я не подала на управление полиции в суд», – про себя добавила она.

– Сейчас со мной все нормально.

Хорошо, что они разного роста, и он сейчас не может видеть ее глаза.

– Я рад это слышать. Очень рад. – Голос его изменился, стал более приглушенным. Они прошли через еще одни двойные двери. – Конечно же, в этот раз ничего такого не будет. Ничего. Даю вам слово.

Король избитых штампов… Ну конечно. Как она могла забыть?

– Спасибо. По дороге сюда я по радио слышала ваше сообщение, Бен, – сказала она. – Двойное убийство? Две женщины?

Фенвик кивнул и свернул за угол.

– Квартира в новом квартале. Парксайд Квотер. Обе сегодня не вышли на работу. Обе зарезаны. С особой жестокостью. Ужасно.

Марина кивала, обрабатывая получаемую информацию и делая первые умозаключения. Женщины, убиты ножом. Лезвие воплощает собой суррогатный половой орган. Поскольку она специализируется на психосексуальных отклонениях, теперь понятно, почему они пригласили именно ее.

– Хорошо, – сказала она. – Что еще у вас есть?

– В общем…

Фенвик остановился и посмотрел на нее. Она почему-то инстинктивно поплотнее запахнула пальто. Она специально купила пальто свободного кроя, чтобы скрыть беременность. Что-то подсказывало ей, что она должна скрывать это. Несмотря на многочисленные тренинги, она до сих пор считала, что полиции как организации изначально свойственна дискриминация не только по расовому, но и по половому признаку. И так будет всегда; кирпичный дом всегда будет кирпичным домом, и как ты не отделывай его снаружи деревом, внутри он все равно останется таким, как был. И ей просто нужно смириться с этим, если она собирается и в дальнейшем работать с полицией. Но она хотела, чтобы ни один из ее выводов не был отброшен просто как фантазии женщины в период гормональной перестройки организма.

Фенвик вздохнул. И она увидела за этим напускным радушием политика встревоженного и уставшего человека.

– Мы считаем, что это как-то связано с двумя предыдущими убийствами, – сказал он, и Марина заметила, что от напряжения морщины на его лице стали глубже. – Дело скандальное. Очень скандальное. На нас со всех сторон давят, сильно давят. И нам обязательно нужно получить результат, причем в кратчайшие сроки. – Он снова вздохнул, устало потер глаза, но, вспомнив, что она смотрит на него, взял себя в руки. – Идемте. Я уже взял эти дела, и они ждут вас. Как и ваш письменный стол в придачу. Сюда, пожалуйста.

Они опять шли по коридорам. Она пыталась вспомнить расположение кабинетов по прошлому разу, но сейчас ее вели куда-то в другое место. Фенвик открыл дверь в бар. Войдя за ним, она нахмурилась. Столы для бильярда были накрыты и превратились в письменные столы со стоящими на них компьютерами и телефонами; точно также были переоборудованы столики, кабинки и сиденья вдоль стен. Шкафы картотек стояли в один ряд с игровыми автоматами. И здесь работало очень много людей. Гораздо больше, чем она видела в прошлый раз.

– У нас тут несколько необычно, – сказал Фенвик. – Бригада по расследованию особо опасных преступлений обычно базируется в Стенвее, но у них там сейчас ремонт, сняли асбоцементные перегородки в комнатах для допросов. А для этого дела нам нужно много места. Очень много.

Барная стойка была закрыта шторами, а перед ней стояли большие классные доски, доминировавшие во всем этом зале. Они не давали команде расслабляться, напоминая всем главную цель их работы. Письменные столы, столики и стулья из бара служили только дополнением к ним.

Она взглянула на одну из досок и увидела там фотографии четырех женщин. Все они улыбались, никто из них тогда и допустить не мог, что однажды эти фото окажутся здесь; другие люди на снимках были отрезаны, чтобы оставить в центре внимания только эти лица. Здесь же стояли их имена: Лиза Кинг, Сюзи Эванс, Клэр Филдинг, Джулия Симпсон. Обычные имена и такая необычная смерть. Все они были соединены между собой линиями, нарисованными маркерами, как в какой-то зловещей головоломке типа «соедини точки». Под ними были записаны другие имена, даты, адреса. Пока еще этих женщин ничего не объединяло. А должно объединять, и Марина знала это. Если бы это было не так, ее бы здесь не было.

Фенвик жестом позвал ее к письменному столу у стены. Она подошла к нему.

– Вот мы и на месте, – сказал он. – Боюсь, негусто для начала, но компьютер и телефон здесь есть. И еще вот это. – Он похлопал по пачке папок, лежавших рядом с клавиатурой. – Это все ваше. Фотокопии, сделанные сегодня утром. Мы были бы очень признательны, если бы вы не выносили их из этого помещения. Но если так все-таки не получится, будьте с ними очень осмотрительны.

– Благодарю вас.

– Может быть, еще что-нибудь? – сказал Фенвик, с улыбкой кивая в сторону закрытой барной стойки. – Джин с тоником? Вино? Пиво?

Марина улыбнулась.

– Спасибо. Чашечку кофе, если можно.

Фенвик распорядился, чтобы младший полицейский принес кофе. Марина села за свой стол и, вынув из сумочки блокнот и ручку, приготовилась читать.

– Ну вот. А сейчас я оставлю вас, чтобы не мешать заниматься тем… в общем, чем бы вы ни занимались, – сказал он, взглянув на часы. – Но должен предупредить. Эти фотография… они просто жуткие. И если это говорю я, то можете мне поверить. Так что я вас предупредил.

Она кивнула, и он ушел. Она открыла первую папку с надписью «Лиза Кинг» и начала читать. Но как только она дошла до фотографий, ее тут же начало мутить. Полицейский поставил ее кофе на стол, и она сразу отпила большой глоток. Кофе был горьким. Она почувствовала, как из желудка подступает тошнота. И продолжила читать.

Голова начала кружиться. Она тяжело сглотнула и часто заморгала. Взяла следующую папку: «Сюзи Эванс». Почитала немного. Дышать стало еще тяжелее. Несмотря на то что комната была большой и просторной, Марине стало душно и жарко. Ей не хватало воздуха. Желудок гудел и, казалось, поднимался куда-то вверх, к груди. Она прикрыла ладонью губы, стараясь удержать появившуюся во рту кислоту и желчь. И снова посмотрела на снимки.

Она понимала, что ее сейчас вырвет.

Глава 12

Фил Бреннан заехал на парковку и заглушил мотор «ауди».

– Пойдем писать рапорт, – сказал он Клейтону, отстегивая ремень безопасности и открывая дверь. – Заодно посмотрим, вернулась ли Анни.

Клейтон не сдвинулся с места.

– Идите без меня, босс. Я должен еще кое-что сделать.

– Неужели написать на меня еще одну жалобу о домогательстве за то, что я заставил тебя слушать Нейла Янга? Опять за свое?

Клейтон выдавил из себя вежливую улыбку. Эта музыка из трех нот доставала его всю дорогу. Он уже ненавидел ее.

– Просто появилась одна идея, – сказал он, но глаза его при этом забегали и смотрели куда угодно, только не на Фила. – Кажется, кое с кем из этого склада металлолома мы уже пересекались.

– С кем?

Клейтон выбрался из машины.

– Я пока не уверен. Дайте мне пару часов.

– Только не задерживайся, – сказал Фил.

– Да, я знаю, – уже на ходу ответил Клейтон. – Первые двадцать четыре часа и все такое.

Фил удержался от резкого ответа и подавил раздражение, которое вызывал его более молодой сотрудник. «Отпусти его, – подумал он. – У него своя голова на плечах». Толкнув двери, он вошел в здание, предъявив дежурному пропуск. Он чувствовал, что напряжен и очень нервничает.

Но это никак не связано с тем, что он снова увидит Марину. Это все из-за беспрестанно тикающих часов, говорил он себе.

И он направился к себе в кабинет.

Марина стояла перед дверью бара, набираясь мужества, чтобы снова зайти внутрь. Она понимала, что все они должны сейчас о ней думать.

Штатский человек. Не в состоянии выдержать напряжения. Не в состоянии выдержать давление. Да, собственно, и не должен быть в состоянии. К тому же женщина, него от нее еще можно ожидать?

Она все понимала. Она была уверена, что они произносят это вслух. В другое время она уже давно была бы там, противостояла бы им всем и осадила бы любого, кто посмел поставить под сомнение ее профессиональную пригодность к этой работе. Но только не сейчас. На этот раз она не винила их в этом. На этот раз она даже соглашалась с ними.

Сунув руку под пальто, Марина убаюкивала растущего в ней ребенка. Может быть, он и не был запланированным но она все равно не хотела, чтобы с ним что-то произошло И с ней. Только не как в этих рапортах и на фотографиях. Мертвые матери. Мертвые младенцы.

Она сделала глубокий вдох и, открыв дверь в бар, прошла на свое рабочее место. Несколько человек повернулись в ее сторону, но затем снова вернулись к своей работе. Она подошла к своему письменному стопу, села и взяла в руки папку.

– С вами все в порядке?

Она подняла глаза. Рядом стоял Фенвик, в глазах его была тревога. Она быстро огляделась по сторонам и увидела только сочувствующие взгляды, никто не осуждал ее.

Она кивнула.

– Да. Просто я…

– Не беспокойтесь. Никто не винит вас за такую реакцию. Я же говорил, что дело скверное. Я сталкивался с делами и похуже, но уже не могу толком вспомнить, когда такое было.

Она снова кивнула.

– И еще, – сказал Фенвик, наклоняясь к ней. – Теперь, когда вы уже просмотрели документы, я должен сказать еще кое-что. В первом убийстве младенец был разрезан в утробе матери. Во втором его извлекли из нее. А после сегодняшнего утреннего убийства ребенок исчез вообще.

– О господи…

– Так что, пожалуйста, подключайте свои магические силы, и чем раньше, тем лучше.

Он положил руку Марине на плечо, что можно было считать как ободряющим, так и покровительственным жестом, и оставил ее наедине со своими мыслями. Она видела, как он вошел в свой кабинет и закрыл за собой дверь.

Она посмотрела на лежащие на столе папки, потом на свои блокнот, открыла дело Сюзи Эванс и начала перечитывать его. Она здесь для того, чтобы выполнить свою работу.

Она увлеклась и заметила, что кто-то стоит рядом со ст лом только тогда, когда услышала:

– Привет!

У нее перехватило дыхание. Она перестала читать. Она хотела поднять голову, но смогла сделать это не сразу, а только после некоторой паузы на подготовку.

– Привет!

Он выглядел хорошо. Возможно, похудел немножко, но это его не портило. Она улыбнулась и выпрямилась, откинувшись на спинку стула.

– Значит, ты по-прежнему здесь?

– Они уже пытались от меня избавиться. И периодически возвращаются к этому вопросу.

– Почти как я, – сказала она.

Фил улыбнулся и осмотрелся по сторонам, словно догадываясь, что за ними могут наблюдать. Марина не знала, сколько человек могли знать об их отношениях и разрыве, и почувствовала, что краснеет. Чтобы скрыть это, она взяла чашку с кофе и поднесла ее к губам. Уже остыл. Она скорчила недовольную гримасу и поставила чашку на стол.

– Я принесу тебе свежего, – сказал он.

– Не стоит. Сомневаюсь, чтобы он был лучше на вкус.

Наступило молчание. Она видела, как губы Фила шевелятся, словно показывая ей, что он хочет сказать. Но она точно знала, что он этого не скажет.

– Бен Фенвик приглядывает тут за тобой? – наконец произнес он.

– Исполняет любые мои капризы.

Фил снова улыбнулся.

– Это правильно. У тебя есть все, что необходимо?

Она кивнула.

– Это хорошо. – Он снова оглянулся, потом перевел взгляд на нее. – А как там… – Он запнулся.

Она понимала, что он притворяется, что забыл имя.

– Тони, – подсказала она.

– Да, Тони. Верно. Он в порядке?

– В порядке. – Она посмотрела в свою чашку. – Все хорошо и даже отлично.

Она неловко поерзала на стуле, сделала глубокий вдох, и собственный живот внезапно показался ей просто огромным.

– Вот И хорошо, кем бы он там ни был, – сказал Фил. – Что ж, ты производишь впечатление человека, который знает, что делает. Так что пойду, не буду мешать.

– О'кей.

– Хорошо.

– Ты это уже говорил.

Он засмеялся.

– Хорошо. – Снова засмеялся. – В общем… я уверен, что мы еще увидимся.

– Конечно.

Он отошел и направился к своему столу. Она неотрывно смотрела ему в спину, потом покачала головой. «Нет, – подумала она, – а вот это в данный момент мне нужно меньше всего».

Марина опустила глаза, глядя на лежащие перед ней документы, но никак не могла сосредоточиться. Слишком многое между ними осталось недосказанным. Им еще о много необходимо поговорить. Если она решит, что хочет этого. А пока им придется подождать.

И она вернулась к полицейским рапортам. На этот раз уже сосредоточившись.

Потому что от этого зависели жизни людей.

Глава 13

Эмма Николлс села за свой стол и улыбнулась констеблю Анни Хэпберн. Улыбка эта должна была быть уверенной и официальной, но вместо этого в ней сквозило крайнее напряжение и плохо скрываемые эмоции.

Она была одета, как и положено старшему преподавателю школы в нормальный рабочий день: черный брючный костюм, светлая блузка, волосы завязаны в большой пучок. Но день этот уже перестал быть нормальным. Две ее учительницы были убиты, а теперь еще в школу пожаловали полицейские.

Констебль Анни Хэпберн была в сыскной полиции достаточно долго, чтобы выработать у себя отстраненность, позволявшую заниматься своим делом, сохраняя сочувствие к жертвам жестоких преступлений. И она надеялась, что сможет делать это всегда. Про себя она называла их «человеческие осколки». Обломки людей, которые нуждаются в ремонте и надеются на него. Но она работала здесь достаточно давно, чтобы знать, что получается это далеко не всегда.

С Эммой Николлс со временем все будет в порядке. Она не видела того, что пришлось сегодня утром увидеть Анни на квартире Клэр Филдинг, она не вдыхала тот жуткий запах. А судя по напряжению, которое не оставляло директрису, ее отношения с Клэр Филдинг и Джулией Симпсон были в основном чисто профессиональными.

– Поймите меня правильно, – сказала Эмма Николлс, откидывая назад голову; казалось, она произносит слова про себя, прежде чем позволить им сорваться с губ. – Я в первую очередь пекусь о своей школе.

– Разумеется.

– Под этим я имею в виду буквально всех. И благополучие детей и служебного персонала я считаю первостепенными в равной степени.

– Правильно.

Тщательно подбирая слова, Эмма Николлс продолжила:

– Но при этом я редко вмешиваюсь в дела учителей, если они не являются моими личными друзьями или сами не просят о помощи.

Анни кивнула, понимая, что директриса открещивается от своих коллег.

– О'кей.

Кабинет Эммы Николлс чудесным образом сочетал в себе официальность и радушие. На стенах рядом с дипломами и грамотами за различные достижения висели расписания занятий, учебные планы на год и рисунки, которые дети сделали специально для нее. Похоже, она была популярна, и окружающие о ней помнили. Анни подумала, что именно так и должен выглядеть кабинет директрисы начальной школы, да и сама директриса.

Школа была старая, но реконструированная на современный лад. Чистая, светлая, пышущая позитивной энергетикой, с развешенными на стенах работами и дипломами учеников, она явно была тем местом, где детей ценят и хорошо учат. «С другой стороны, – подумала Анни, – это же все-таки Лексдон. Богатый пригород Колчестера». И следовало ожидать здесь чего-то в таком роде.

Дети – или, по крайней мере, та их часть, с которой Анни удалось пообщаться с момента приезда сюда, – казалось, были полны жизненных сил, энтузиазма и надежд в отношении окружающего мира. Появление полиции заметно взволновало их. Это было необычное, захватывающее событие, ломающее рутинный ход обычной жизни. Анни знала, что пока она со своей небольшой командой, состоявшей из нескольких младших офицеров и простых полицейских, занимается делом, опрашивая персонал и объясняя, как им следует себя вести, дети все равно обо всем узнают, как бы осмотрительна ни была ее группа и как бы аккуратно учителя ни объясняли им происходящее. Убийство двух учительниц – причем любимых учительниц, если верить тому, что она уже успела о них услышать, – не могло пройти мимо них. А уж тогда они и сами догадаются, что здесь делает полиция на самом деле. И начнут понимать, что реальный мир не похож на то, что показывают телевизору, что он может быть очень жесток и ужасен. Именно из-за этого Анни никогда не хотела иметь детей. Потому что как бы ты ни старался защитить их от этого мира, он все равно в конце концов заберет их.

– Итак, – продолжила она, открывая свой блокнот, – были ли Клэр Филдинг и Джулия Симпсон близкими подругами?

Эмма Николлс приготовилась уже ответить, но вместо этого только вздохнула, глаза ее прищурились, напускная любезность улетучилась, а выражение лица стало убитым и подавленным. Она была словно больной раком, который ненадолго забыл о своем тяжелом состоянии.

– Это просто ужасно, – сказала она.

Анни кивнула, не зная, что тут можно добавить.

– Боже мой:…

Тягостное депрессивное состояние усугублялось. Анни необходимо было взять ситуацию под контроль.

– Мисс Николлс, – сказала она, – я сожалею о том, что произошло, и прекрасно понимаю, как вам сейчас тяжело. Но мне действительно необходимо задать вам несколько вопросов.

Эмма Николлс взяла себя в руки.

– Я понимаю, понимаю. Вы ведь… – Она снова потеряла контроль над собой, было видно, что она готова вот-вот разрыдаться. Но ей все же удалось справиться. – Простите.

– Все нормально.

Директриса слабо и натужно улыбнулась.

– В такие моменты я жалею, что бросила курить.

Анни улыбнулась в ответ.

– Я вас понимаю. Хорошо, и все-таки Клэр Филдинг и Джулия Симпсон… Они были подругами?

Эмма Николлс кивнула.

– Джулия вела шестой класс, а Клэр – четвертый, верно?

Директриса опять кивнула. Пальцы ее беспокойно двигались, словно теребили воображаемую сигарету.

– И Клэр была беременна.

Новый кивок головой.

– Сколько еще оставалось до полного срока?

– Пара… пара недель.

– Вы не знаете, был ли этот ребенок запланировать Была ли она рада ему?

Эмма Николлс нахмурилась.

– А это на самом деле важно? Она ведь умерла.

– Я знаю. Но мы обязаны задавать такие вопросы Эт поможет понять, кто мог это сделать.

– Хорошо. – Нахмуренные брови выровнялись, и она вздохнула. – Насколько я могу судить, она была ему рада.

– Мы полагаем, что вчера вечером у нее собрались друзья.

– Да. Это была вечеринка накануне родов. – Ее нижняя губа вновь задрожала.

– Мисс Николлс мы пытаемся установить всех, кто мог там быть. Вы не могли бы назвать мне какие-нибудь имена?

Времени на обдумывание ответа Эмме Николлс не потребовалось.

– Крисси Барроус, Герайнт Купер. Сегодня утром они говорили об этом.

– И все? Только эти двое?

– Только они… – На глаза ее снова навернулись слезы. Анни подождала, пока директриса снова успокоится.

– Мне нужно поговорить с ними.

Эмма Николлс кивнула. Анни посмотрела в свои записи.

– А как насчет бой-френда Клэр? Она о нем ничего не рассказывала?

Эмма опять нахмурилась, в глазах появилось настороженное выражение.

– Бой-френд?

– Райан Бразертон, – сказал Анни, вновь заглянув в с блокнот. – По крайней мере, мы так считаем. Его имя часто упоминается в ее дневнике. Свидания и всякое такое. Она вообще когда-нибудь называла при вас это имя?

– Ну, насколько я знаю, у Клэр с ним… складывались довольно непростые отношения. Как я уже говорила, меня это, в общем-то, не касается. Она была прекрасной учительницей, профессионалом, и дети обожали ее. А в ее жизнь, если она не сказывалась отрицательно на работе, я не вмешивалась. – Анни промолчала, и Эмма Николлс продолжила: – Клэр недавно рассталась со своим партнером.

Анни нахмурилась. Судя по записям в квартире Клэр, у нее сложилось совсем другое впечатление.

– Вы, кажется, удивлены этим.

– Так оно и есть. Мне дали понять, что их отношения продолжаются.

Эмма Николлс покачала головой.

– Должна подчеркнуть, я редко вмешиваюсь не в свое дело, но учителя знают, что двери моего кабинета для них всегда открыты. Несколько месяцев назад Клэр выглядела такой потерянной… Я спросила ее, не хочет ли она поделиться со мной. Она отказалась. Джулия… – И снова при этом имени на лицо Эммы опустилась тень. – Джулия… рассказала мне, что Клэр рассталась со своим парнем. И что она очень тяжело переживает этот разрыв.

– Когда это могло произойти?

Эмма Николлс задумалась.

– Примерно тогда… когда Клэр сообщила о своей беременности. Месяцев пять назад. Или шесть. Где-то так. – Ее пальцы снова беспокойно задвигались. – Как я уже говорила, все старались поддержать ее. И в итоге она пережила это.

– Как вы думаете, она хотела, чтобы он вернулся?

Похоже, этот вопрос удивил Эмму Николлс.

– Конечно. А вы бы не хотели?

– Да. Думаю, на ее месте и я бы хотела этого, – сказала Анни, стараясь улыбнуться.

– Хотела. Пусть даже такой.

Анни подалась вперед.

– Даже такой? Что вы хотите этим сказать?

Эмма Николлс снова отрепетировала свои слова сначала про себя.

– Он… Я не думаю, что он делал ей много хорошего Не то чтобы он сразу сбежал, когда узнал о ее беременности но… – Директриса откинула голову назад, и Анни почувствовала, что она готова сообщить что-то важное. Но потом она опустила голову и махнула рукой. Что бы она ни собиралась сказать, момент был упущен. – Я не знаю. Я не знаю. Вам ведь нужны факты. А все это будет только моими догадками.

Анни поняла, что больше ничего не сможет узнать от нее о Клэр Филдинг. Она еще раз заглянула в свои записи.

– А как насчет Джулии Симпсон?

– А что, собственно, Джулия Симпсон?

– В последнее время с ней не происходило чего-то такого, что показалось вам необычным?

Эмма Николлс задумчиво нахмурилась. Потом покачала головой.

– Пожалуй, нет… Ничего такого.

– Были у нее враги?

– Враги? – Эмма Николлс возмущенно огляделась по сторонам, словно не веря, что могла услышать такое. – Она была учительницей начальной школы… а не международным террористом.

– Это верно, – сказала Анни, – тем не менее она тоже убита.

Лицо Эммы Николлс осунулось, и она опустила голову.

– Нет, – сказала она, обращаясь к полу, – врагов у нее не было. Ее в этой школе любили. Очень любили.

– А какие-нибудь… связи? – Анни старалась быть максимально тактичной. – Что-то в этом роде? Что-то, что могло обернуться не так?

– Нет. Ничего. Ничего такого не было.

Анни кивнула. Она подумала, что есть, по меньшей мере, два человека, которые способны помочь ей больше, чем сдерживаемая профессиональной этикой Эмма Николлс.

– Крисси Барроус, Герайнт Купер, – сказала она. – Подскажите, пожалуйста, как их найти.

Когда Эмма Николлс объяснила, Анни закрыла свой блокнот и поблагодарила директрису.

– Не стоит благодарности. Жаль, что больше я не могу помочь вам.

– Вы были очень любезны.

Анни хотела уже уйти, когда Эмма Николлс вдруг взяла ее за руку.

– Есть еще один момент. Возможно, вы были правы. Анни нахмурилась.

– Вы о чем?

– О Райане Бразертоне. Я сказала вам, что между ними все кончено. Но у меня сложилось впечатление… повторяю, это только мои догадки, не факты… Так вот, у меня сложилось впечатление, что хоть они и расстались, но между ними не все еще закончилось. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Понимаю. Некоторым людям такое нравится, – ответила Анни.

– Особенно мужчинам, – добавила Эмма Николлс.