Текст книги "Жажда"

Глава 24

Вздохнув, Марина опустилась в кресло и сделала глоток калифорнийского шираза. Снова вздохнула и закрыла глаза.

Джозефина заснула без проблем. Переодетая в комбинезончик, она в обычное время поела из бутылочки, причмокивая и поблескивая глазками. Теперь она спала, лежа на спинке, в колыбели, стоявшей рядом с их кроватью: глаза закрыты, на лице умиротворение, пальчики свернулись, словно маленькие мокрицы.

Марина включила на кроватке интерком и, спустившись вниз, уселась в кресло с книгой и большим бокалом вина. Она попыталась отключиться от всего, расслабиться под тихо звучащую мелодию «Мидлейк», которые пели о возвращении домой.

Дом.

Дом, который они купили вместе. Он был частью новой прибрежной застройки в западной части района Вивенхое, неподалеку от того места, где она жила до этого. Раньше Вивенхое был рыбацкой деревушкой, где было полно не похожих друг на друга домов, частных магазинов, хороших пабов и интересных людей. Рядом находился университет, в котором тогда работала Марина, и в результате отношение города к этому району было великодушным и мягким. Он считался районом удобным, домашним, немного богемным и слегка с претензией на некоторую близость к искусству. Марина раньше чувствовала себя здесь как дома.

Но только не теперь.

Новый дом был полной противоположностью коттеджа, в котором она жила до этого. Эта застройка, дизайн которой был разработан так, чтобы дополнять и соответствовать старой береговой линии города, состояла из высоких домов красного кирпича с небольшими вариациями, в которых царила атмосфера старины и морских традиций, витавшая вокруг ворот шлюза, выходившего на реку Колн. Это было компромиссом. Она понимала, что Фил мог чувствовать себя не вполне уютно в таком старом доме, но Марина просто не могла оставаться там, где жила перед этим, – это было исключено.

Ее первым порывом было уехать как можно дальше от мест, где что-то могло напомнить о том, что случилось в ее старом доме. Кошмары снились ей все реже, но оставались достаточно жуткими. Фил, зная о ее состоянии и полностью понимая его, предоставил ей право выбора, когда они начали присматривать для себя дом по всему Колчестеру. Но когда дело дошло до переезда, она не смогла этого сделать. Как будто что-то удерживало ее здесь, тянуло назад. Поэтому она смягчилась, и они купили новый дом.

А теперь она не была уверена, что поступила правильно.

Еще один глоток вина. Она огляделась. Эта комната, как и весь дом, не была только ее или только Фила. Они установили здесь все необходимое – мебель, телевизор, стереосистему, но полки все еще были пустыми, стены – голыми, и повсюду стояли какие-то коробки. Это пока не был дом в полном смысле этого слова. Пока еще. Но хотелось надеяться, что он таковым станет.

Хотелось надеяться.

Она взглянула на часы: интересно, когда вернется Фил? Она уже поела и планировала пораньше лечь спать, поскольку знала, что ночью, возможно, нужно будет вставать к Джозефине. Она может и не увидеться с ним сегодня. Непонятно только, хорошо это или плохо.

Фил был ее единомышленником. Родная душа. Она знала это. До того как они познакомились, она ни с кем не чувствовала такой связи. Они идеально понимали друг друга, неприятности или потери одного тут же отражались на другом. Они знали, что по отдельности они – две незавершенные личности, в то время как вместе представляют собой единое целое.

Его детские годы, проведенные в воспитательных учреждениях с жесткими внутренними законами и в семейных приютах с плохим уходом, являлись зеркальным отражением ее детства, которое она провела с жестоким, склонным к рукоприкладству отцом, эмоционально опустошенной матерью и братьями, которых вовсе не хотела увидеть снова. Фила спасли его приемные родители. Марину спас собственный ум. Учеба в университете, которая дала ей работу практикующего психолога, означала, что ей больше не придется возвращаться домой.

Марина ненавидела аналогии с популярными поздравительными открытками, претендующими на психологический подтекст, но в данном случае это было оправданно. Фил дополнял ее. А она дополняла его.

Если бы только все было так просто. Если бы только все упиралось в них двоих.

И дело даже не в Джозефине. Они были в полном восторге от дочери. В восторге, но и в тревоге. Она должна была стать гордым публичным признанием их любви друг к другу, их взаимных обязательств, их удовлетворенностью друг другом.

Она должна была стать… И если бы все замыкалось только на них троих, это тоже было бы вполне хорошо.

Но…

Она взяла книгу с подлокотника кресла и постаралась прогнать эти мысли из головы, просто погрузиться в чтение, сбежать. Это была «Двойная страховка» Джеймса М. Кейна. Она отыскала ее в одной из коробок; Марина не прикасалась к книге с тех времен, когда изучала ее как часть университетской программы, а теперь решила перечитать.

Это была история о страстной и безумной любви одной пары, которая нашла друг в друге что-то ущербное и родственное. Единственным препятствием для них был муж этой женщины, поэтому они убили его ради того, чтобы быть вместе. Но, сделав это, обнаружили, что чувство вины связало их всепоглощающим страхом и убило всякую возможность будущего счастья. Во всяком случае, так это поняла Марина.

Она опустила книгу, в уголках глаз появились слезы.

Новый глоток вина. Потом еще один.

Еще один взгляд на комнату в доме, который по-настоящему не был ее домом и который им уже не станет.

– О господи…

В памяти всплыли слова медсестры сегодня утром, которая сказала, что все должно идти своим чередом и что она должна наконец принять решение.

Тихо играли «Мидлейк», и Тим Смит пел, что на свете нет другой такой, такой же сердечной, что ему некого больше искать, что ему очень тяжело от этого, но он все равно не бросает своих попыток.

Марина вздохнула и пригубила вино.

Она не знала, сколько еще времени сможет выдерживать все это, и заставляла себя прийти к какому-то решению.

Не замечая слез, которые бежали по щекам.

Глава 25

В главном офисе БРТП кипела работа, хотя у большинства рабочий день уже закончился. Милхауз работал за своим компьютерным терминалом, стараясь найти подсказки для следствия в виртуальном мире. На самом деле его звали совсем иначе, но все обращались к нему только так. Его сходство с персонажем сериала «Симпсоны» было просто невероятным, включая уровень общительности, так что это прозвище прилипло к нему прочно. Когда кто-то официально обращался к нему как к констеблю Пекнолду, Филу частенько требовалось несколько секунд, чтобы сообразить, о ком, собственно, речь.

Розе Мартин был выделен стол с компьютером, и сейчас она сидела за ним, строчила рапорты и выглядела озабоченной, злой и несчастной. Заметив вошедшего Фила, она тут же уткнулась в свои бумаги.

А затем вошла Анни. Встречи с Филом избежать было невозможно, поскольку он стоял почти в дверях, и она буквально налетела на него.

– Привет, – сказал он.

– Босс… – ответила она, пытаясь проскользнуть мимо.

Но Фил не собирался расставаться с ней так скоро.

– Тебя некоторое время не было видно, над чем ты работаешь?

Анни пожала плечами.

– Одно дело о преследовании. Возможно, в этом преследовании был перерыв, а потом оно возобновилось.

Фил нахмурился.

– У нас тут БРТП. И заурядной уголовщиной мы не занимаемся, разве не так?

Анни снова пожала плечами.

– Получилось так, что больше заняться этим было некому.

Между ними повисло молчание. Словно тяжелое шерстяное одеяло, неудобное и вызывающее раздражение.

Фил отвел ее в сторону и, понизив голос, сказал:

– Слушай, я понимаю, что ты до сих пор расстроена из-за того, что подавала на повышение и не получила его. Особенно после того большого дела, которое мы раскрыли.

Анни ничего не ответила.

– В своем рапорте я написал тебя первой. Я хотел, чтобы это место получила ты.

Она посмотрела на него, готовая возразить.

– Я знаю, что ты думаешь, будто я был против…

– Мне сказали, что вы были против.

Ее злые глаза напоминали два уголька.

– И я даже знаю, кто тебе это сказал.

Фил бросил взгляд в сторону стеклянной стены кабинета Фенвика.

Старший инспектор сидел за своим столом и говорил по телефону. Фил обратил внимание, что по странному совпадению Роза сейчас тоже говорила по телефону, прикрывая ладонью трубку.

Анни проследила за его взглядом и снова посмотрела на него. Потом опустила глаза.

– Но зачем он солгал? Почему сказал мне такое?

Фил криво улыбнулся.

– И ты еще спрашиваешь? Это же Фенвик. Потому что он задница, только поэтому.

Анни невесело улыбнулась и кивнула.

– Слушай, а ты не могла бы свернуть свое дело и присоединиться к нам? – Он взглянул на Розу Мартин, которая, положив трубку, встала из-за стола и направилась в их сторону. – Мне нужна твоя помощь. И чем скорее, тем лучше.

– Мне нужно встретиться с одним человеком, бывшим бойфрендом, а после этого я освобожусь. Пока что.

– Хорошо.

– Я написала рапорты и подготовила все документы на этих двух журналистов, – сказала Роза Мартин, останавливаясь перед ними. – Они находятся в комнате для допросов и ждут, чтобы с ними побеседовали.

Фил был недоволен тем, что его перебивают, но решил, что в данной ситуации конфронтация будет не лучшим выходом.

– Хорошая работа, сержант Мартин. А теперь отпустите их.

Лицо ее залилось краской.

– Что?

– Доказательств недостаточно, как бы вы это ни называли. Мы увезли их от дома Миллеров и достаточно напугали. Отпустите их.

– После всего, что я сделала…

Голос ее зазвенел.

Фил развернулся к ней:

– Вы сами были постановщиком этого спектакля. Вы же его и разыграли. Возможно, в следующий раз вы дважды подумаете, прежде чем делать из меня Грязного Гарри.[9]9
  Грязный Гарри – полицейский, известный своими эффективными методами работы, стоящими, впрочем, на грани закона; персонаж Клинта Иствуда в одноименной серии фильмов.


[Закрыть]

Роза прикусила язык, так и не высказав того, что ей очень хотелось сказать. Она сделала глубокий вдох. Потом еще один. Фил ждал.

– Значит, на этом дело и закончилось? Я получила урок и теперь возвращаюсь к активной деятельности, так?

В голосе ее звучал сарказм.

Фил не поддержал ее тон, продолжая говорить спокойно и сдержанно.

– Примерно так. – Он взглянул на Анни и снова перевел глаза на Розу. На губах его появилась улыбка. – И еще кое-что, – сказал он. – Капрал Хэпберн – не знаю, знакомы ли вы с ней, – собирается присоединиться к нашей группе, но в данный момент нуждается в помощи, чтобы закрыть текущее дело. Если не возражаете…

Фил подвел Анни и Розу к столу. Обе женщины выглядели удивленными.

– Анни введет вас в курс. Еще одно задание, и программа на сегодня будет выполнена, а завтра нас ждет новый день, о’кей?

Он оставил их и пошел в сторону кабинета Фенвика.

Лицо его расплылось в улыбке, которую он был не в силах сдержать.

Глава 26

Фил постучался и вошел. Похоже, Фенвик ждал его. Фил присел на стул, стоявший перед письменным столом, по другую сторону которого, откинувшись назад, сидел его начальник и пристально смотрел на него. По идее, это должно было напугать Фила, но тут одна мысль пришла ему в голову: «Настоящий Дэвид Брент».[10]10
  Дэвид Брент – герой популярного британского телесериала «Офис».


[Закрыть]

– Ну и как идет ваше расследование? Я имею в виду расследование убийства Джулии Миллер.

– Мы продвинулись вперед. Правда, до сих пор не получили подтверждения, что это действительно Джулия Миллер. Давайте не будем произносить ее имя, пока не удостоверимся, что это на самом деле она.

Фенвик сидел, откинувшись на спинку кресла. В уголках его губ пряталась улыбка.

– Но ведь в последнее время в Колчестере больше никто не пропадал. Или я не прав?

– Видите ли…

Фил рассказал об Адель Харрисон. Он видел, как выражение лица Фенвика меняется, а улыбка постепенно тает. В глазах появилось беспокойство. Или что-то похожее.

– Черт!

– Согласен. Это что-то меняет?

– Но Джон Фаррел думает иначе.

– Джон Фаррел – задница. – Фенвик выразительно посмотрел на него, и Фил добавил: – Сэр.

Начальнику, похоже, это понравилось.

– Я подумал, что мы должны рассматривать все варианты. Если окажется, что тело принадлежит Адель Харрисон, а мы не сделали всего, что могли бы сделать…

В незаконченной Филом фразе послышалась угроза.

Фенвик внимательно смотрел на него, пытаясь угадать, не собирается ли Фил начать открытую конфронтацию.

Отношения между ними были враждебными. Фил считал Фенвика неискренним и двуличным: на словах поддерживает прогрессивные идеи и при этом прячет свою реакционную сущность за красивыми казенными фразами, пытаясь продвинуться по служебной лестнице. В основном им удавалось сотрудничать, но время от времени все же возникали конфликты. И порой масштабные.

– Я просто перестраховываюсь, сэр, – сказал Фил, специально используя выражение, которое точно будет понятно Фенвику.

Тот кивнул.

– Перестраховка. Да. На случай, если вдруг… – Он насупился, и Фил решил, что это выражение должно означать глубокомыслие. – Возможно, нам следовало бы привлечь к расследованию профайлера.

– Марина сейчас в отпуске по уходу за ребенком.

– Конечно. Кстати, примите мои поздравления.

На лице Фенвика действительно появилось облегчение или Филу это только показалось? Фил познакомился с Мариной, когда ее пригласили принять участие в расследовании в качестве профайлера. Фенвик тогда кричал на нее, всячески унижал, высмеивал ее вклад в работу. А потом, когда выяснилось, что ее помощь в доведении дела до успешного завершения оказалась просто неоценимой, подобострастно лебезил.

Фенвик вдруг нахмурился и заговорил так, будто спорил сам с собой.

– Но расходы… Наш бюджет уже урезан, оплату сверхурочных резко сократили… К тому же мы точно не знаем, серийное это убийство или нет. Пока не знаем.

Фил молча следил за тем, как будет развиваться диалог Фенвика с самим собой.

Тот вздохнул, потом кивнул.

– Я должен сделать несколько звонков, – сказал он. – Посмотрим, что можно придумать. У нас остались связи в университете. И в больнице. А многие из недавно поступивших к нам на службу относятся уже к новому поколению, Фил. Им преподают новые предметы, науку о поведении человека, учат составлять психологические портреты. Они в гораздо большей степени способны делать обоснованные умозаключения. И это может быть не так уж и дорого, как кажется, а?

– Что ж, если вы хотите кого-то пригласить, нужно, чтобы он начал работать как можно скорее. И чтобы он был хорошим специалистом. – Фенвик испытывающе посмотрел на него. – И, конечно, недорогим, сэр.

Фенвик подозрительно прищурился. Неужели Фил снова издевается над ним?

– Чтобы перестраховаться, сэр, понимаете?

Фенвик согласился, на этот раз не уловив в его словах подвоха. Он взглянул на часы.

– Что ж, пора заканчивать на сегодня. Завтра начнем пораньше, совещание в восемь тридцать. Пока никаких сверхурочных, но посмотрим, смогут ли сильные мира сего поддержать это дело финансово.

Если произойдет еще одно убийство, то смогут, да еще как, подумал Фил, но в очередной раз оставил свои мысли при себе.

– Да, кстати… – сказал Фенвик, и в глазах его блеснул хитрый огонек. – Что вы думаете о своей новой команде, Фил? Как вам работается, нормально?

Фил сохранил на лице нейтральное выражение.

– Пока все о’кей. А там посмотрим.

– Сверху нам очень рекомендовали сержанта Мартин.

– Вам лучше об этом знать, сэр.

Фенвик мгновенно покраснел, рот его приоткрылся, он хотел что-то сказать, но было уже поздно.

Фил успел выйти из его кабинета.

Глава 27

Нервы у Розы были на пределе. То, что Фил Бреннан придумал ей наказание, послав на выезд тогда, когда все остальные отправились по домам, было плохо уже само по себе, но после того, как она четверть часа каталась взад-вперед по Гринстед-роуд, пытаясь найти место для парковки, на душе стало еще хуже.

Там, где парковка запрещена, на асфальте была нанесена двойная осевая линия. В принципе, она могла оставить машину где угодно, а если понадобится, то просто мельком показать свое удостоверение и заявить, что находится здесь по делам службы. Теоретически все правильно, только мест для стоянки от этой теории не прибавлялось.

В конце концов она все-таки нашла место в конце улицы, противоположном от дома, куда ей было нужно. Она быстро просмотрела свои записи, знакомясь с обстоятельствами дела, и, продолжая злиться, пошла дальше пешком.

Дома на Гринстед-роуд были небольшими. Террасы из красного кирпича с крошечными двориками. Для заезда автомобилей они были вымощены плитами, в щели между которыми пробивалась редкая травка, единственные здесь остатки зелени. Большинство этих домов выглядели взятыми в аренду – такое впечатление оставляли недостаток ухода и отсутствие признаков гордости хозяев за свое имущество. Казалось, здесь живут люди, которые либо только начинают решать вопросы собственного жилья, либо застопорившиеся в дальнейшем продвижении.

Роза дошла до конца улицы, до предпоследнего дома перед китайской закусочной и незастроенным участком земли. Несмотря на вечер, на улице было тепло, и она расстегнула верхнюю пуговицу на блузке, еще раз проверяя адрес. Кирпичные стены, которые были оштукатурены и покрашены в бледно-зеленый цвет, потемнели от дорожной пыли. Краска на белых оконных рамах потрескалась и облущилась, стекла были грязными. Парадная дверь в пятнах отслоившегося лака выходила прямо на тротуар.

Она уже подняла руку, чтобы постучать, как вечерний воздух внезапно разорвал резкий звук. Как будто на полную мощность включилась охранная сигнализация машины или дома. В конце улицы находился железнодорожный переезд. Своей задней частью эти дома выходили на железнодорожную магистраль в сторону Лондона. Замечательно, подумала Роза. И пожалела, что находится здесь.

Роза Мартин была амбициозна. И не делала из этого секрета. Два года назад она вышла замуж за адвоката, с которым они и сейчас жили в собственном достаточно большом доме в эдвардианском стиле, расположенном в районе Олд Хис. Детей у них не было, – в этом она была непреклонна, – и не будет до тех пор, пока она максимально не продвинется по карьерной лестнице.

Ее муж Тим был хорошим человеком. Надежный, честный, стойкий. Даже замкнутый. Воплощение всех достоинств, которыми она восхищалась в мужчинах. И, разумеется, она любила его. Но это не остановило ее от романа с Беном Фенвиком.

Началось это, как часто бывает в таких случаях, с нескольких рюмок после работы. Сначала в общей компании, но потом они разговорились, понравились друг другу и начали встречаться уже отдельно. Очень скоро они стали рассказывать своим супругам о том, что нужно задерживаться на работе, а сами снимали комнаты в гостинцах, где могли удовлетворять свое вожделение на уровнях, которые Роза находила животными, но весьма очистительными.

Об этой связи она не особенно задумывалась. На них просто действовало взаимное влечение. Обуздать его было несложно, она могла легко справиться с ним. У Бена было кое-что, чего не было в Тиме, и к тому же он мог дать ей то, чего не мог дать Тим. Она не могла точно объяснить, что именно было между ними, и разобраться в этом было бы интересно. Но определенно ничего серьезного, по крайней мере, с ее стороны. Она не хотела уходить от Тима и не хотела, чтобы Бен уходил от своей жены и детей. Просто развлечение. Непристойное, кокетливое, тайное развлечение. Ну хорошо, возможно, оно и было связано с планами карьерного роста. Бен был старшим инспектором, на две ступеньки выше ее по званию. И всегда могло пригодиться иметь кого-то наверху, кто мог бы вовремя замолвить за тебя словечко, помочь в продвижении по службе. И она уж точно не стала бы крутить любовь с кем-то, кто стоял на служебной лестнице ниже ее.

Но теперь об этом знал Фил Бреннан. Он был старше ее по званию, и у него, похоже, возникла к ней некоторая неприязнь. А вот это уже нехорошо. У него теперь был козырь против нее, и это могло сделать его опасным. Любовная интрижка, в случае раскрытия, могла приостановить продвижение ее карьеры. И Роза этого не хотела. Теперь каждый свой шаг она будет делать крайне осторожно. Она должна что-то предпринять против него, возможно, даже нужно будет раскопать на него что-нибудь, если удастся. Или привлечь к этому Бена.

Но уже завтра. Она выбросила все это из головы и сосредоточилась на том, что нужно сделать сейчас. Она дождалась, когда через железнодорожный переезд проедет поезд и звуковой сигнал на шлагбауме затихнет, после чего постучала в дверь.

Ей никто не ответил. Она постучала снова.

Наконец она услышала с той стороны чьи-то шаги. Дверь открылась. На пороге стоял мужчина – высокий, темные волосы, давно немытые и нечесаные, молодой. На нем были джинсы, очки, футболка с логотипом, который Роза не узнала и не поняла. Глаза за стеклами были красными, как будто он долго пялился на экран монитора. Он смотрел на нее, часто мигая. И молчал. Как будто голосом заведовала другая часть его мозга, не та, которой он пользовался в данный момент.

– Марк Тернер?

Он кивнул.

Она показала ему свое полицейское удостоверение.

– Сержант Мартин. Можно мне войти?

Марк Тернер опять заморгал. Потом прищурился, стараясь сфокусировать изображение в глазах и начиная понимать, что у него, кажется, неприятности.

– Что?

Она попыталась улыбнуться, чтобы он не заметил следов ее плохого настроения или раздражения, – на этот раз она старалась действовать профессионально.

– Мне нужно кое о чем с вами переговорить. И сделать это, вероятно, было бы лучше в доме. – Она жестом указала ему за спину. – Так мы, может, войдем?

Марк Тернер, в очередной раз заморгав, отступил в сторону, пропуская ее внутрь.

Она вошла.

Шторы на окнах были задернуты. В доме было почти темно. Ощущение было странным, поскольку эта обстановка резко контрастировала с освещением на улице, где только начинался вечер. В лучах пробивавшегося сквозь щели заходящего солнца кружились и плясали пылинки. Она различала в полумраке контуры угловатой и громоздкой мебели, накрытой простынями или покрывалами. В комнате было холодно. Она казалась какой-то далекой, оторванной от этого мира, почти диккенсовской. Розе почудилось, что из какого-нибудь угла сейчас выглянет мисс Хавершам.[11]11
  Мисс Хавершам – один из центральных персонажей романа Чарльза Диккенса «Большие ожидания».


[Закрыть]

– Простите, – сказал Марк Тернер, – я работал… наверху. Я… пишу диссертацию по философии. – Он огляделся вокруг и словно увидел комнату ее глазами. Затем снова обернулся к ней, как будто вдруг вспомнил, кто она такая. – Объясните, пожалуйста, зачем вы пришли.

– Мы могли бы присесть?

Марк Тернер щелкнул выключателем, и под потолком зажглась старая люстра на три лампы. Роза увидела, что дом был маленьким, а эта комната – одновременно столовой и гостиной. В центре ее находилась лестница на второй этаж. Кухня располагалась в дальней части дома. Кирпичный дымоход с газовым камином перед ним. С обеих его сторон полки, забитые книгами. Под окном телевизор с DVD-плеером. Рядом – музыкальный центр. Мебель накрыта покрывалами. Все выглядело чисто функциональным, не более того. Дом студента или преподавателя университета. Посредине комнаты стояло дерево. Ствол его был прислонен к стене, ветки вытянулись под потолком, разделяя комнату на две зоны.

– Интересно придумано, – сказала Роза. – Оно живое?

Марк Тернер посмотрел на дерево и нахмурился, как будто впервые заметил его.

– Что? А-а, это… Оно появилось еще до меня. Оно неживое. Думаю, это просто для украшения.

– Хорошо.

Она уселась в закрытое накидкой кресло. Вынула блокнот и ручку.

Он тоже сел, на диван.

– Так… что случилось?

– Вы были знакомы с… – Она заглянула в свои записи. – С Сюзанной Перри?

В глазах его появилась настороженность, как будто он неминуемо должен был попасть в ловушку, что бы сейчас ни ответил.

– Да.

– Вы с ней встречались?

– Да. А что?

Она снова заглянула в блокнот. Сконцентрироваться. Напрячься немного, быстро получить ответы на свои вопросы – и домой.

– На нее вчера ночью напали. В собственном доме.

Он удивленно отшатнулся, как будто от внезапного порыва ветра.

– Что? Она…

– На нее напали. – Ее негромкий голос стал спокойным и доверительным. – Поэтому мы опрашиваем всех, кто был с ней знаком и у кого могли быть ключи от ее квартиры.

– Ну, я… – Глаза Марка Тернера округлились. – Вы думаете, это я… Вы имеете в виду, что я…

Он на одном дыхании три раза повторил «я», подумала Роза. Он мог выглядеть достаточно безобидным, но это явно свидетельствовало о его развитом эго.

– Когда вы с ней расставались, это прошло мирно?

Он пожал плечами.

– А бывают простые разрывы?

– Вы больше не хотели иметь с ней ничего общего?

– Верно. Не хотел. – Его голос слегка повысился. – С меня хватит. Я сыт ею по горло.

– Но вы все же оставили у себя ее ключ.

Глаза его расширились от удивления.

– Что?

– Ее ключ. От ее квартиры. Вы оставили его у себя.

Марк Тернер ничего на это не ответил.

– С какой целью?

– Я… – Его взгляд заметался по комнате, словно в поисках кого-то или чего-то, что могло бы ответить за него на этот вопрос. В конце концов, не найдя ничего подходящего, он ответил сам: – Я не знаю.

– Может быть, вы оставили у нее какие-то свои вещи, чтобы забрать их позднее?

Он покачал головой.

– Вы поддерживаете контакт с Сюзанной?

– Нет.

Роза заглянула в свой блокнот и прочла запись, которую сделала только что.

– Вы сказали, что сыты ею по горло. – Она взглянула на Тернера. Он сидел на самом краешке дивана и выглядел так, словно собирается убежать. – Что вы хотели этим сказать?

Он провел рукой по своим засаленным и нечесаным волосам, как будто ища вдохновения и пытаясь выиграть время.

– Я просто… – Он вздохнул, и все его тело как-то обмякло. – С ней было непросто ладить, это не тот человек.

– Что так?

– Она… – Он замотал головой. – Я не мог доверять ей.

Это было уже интересно, и Роза подалась вперед.

– Вы имеете в виду, в отношении других мужчин?

– Нет… не в том дело. Просто… ну, например, она мне что-то рассказывает. Всякие пустяки. О спектаклях или фильмах, которые она видела, о том, с кем туда ходила. Или о том, кого она встретила. А потом мы встречаемся с ее знакомыми и оказывается, что никто об этом ничего не знает.

Роза делала заметки и молчала, подталкивая его к тому, чтобы продолжать.

– Потом мы идем и встречаемся с людьми, чтобы вместе выпить, а перед этим она напоминает мне о вещах, которые я якобы должен был сделать. Ну, как будто меня кто-то просил об этом.

– Зачем она это делала, как вы думаете?

Он пожал плечами.

– Понятия не имею. Хотела казаться более популярной? Мне кажется, она думала, что ее недолюбливают. Считала, что должна сделать что-то, чтобы привлечь к себе внимание. Чтобы как-то выделиться.

Роза ничего не ответила, продолжая писать.

Он вздохнул. В этот момент наверху заскрипели половицы. Он быстро взглянул на лестницу. Роза перехватила этот взгляд.

– В доме есть еще кто-то? – спросила она.

– Нет, – быстро ответил он, и глаза его скользнули вниз и направо.

Врет, подумала Роза.