Текст книги "Потерянный воин. Князь Леса. Книга первая"

Глава XVIII. Очевидность

Ганнибал очнулся, когда ему в лицо брызнула вода. Или он всё ещё был Галеном Ирде? Он слабо размежил веки и в тягостном облегчении осознал, что находится в библиотеке, а не в темнице. Хотя, может быть, он всё ещё там, в подземелье Реван-Теле, и ему снится странный сон о ещё более странной новой жизни? За которой мутным туманом тянутся последствия его преступления и святотатства?

Вечные страдания – вот к чему сейчас более всего стремилась его душа. Обречь себя на все возможные ужасы, лишь бы выстрадать прощение самому себе за то, что он по незнанию содеял. Плоть дочери стала его неразрывной частью, она отдала ему свои силы и соки, и он ещё смеет существовать, и ещё смел надеяться на красоту и любовь этого мира?! Он чудовище, монстр, и хочет быть им, в наказание себе, пожирать ещё больше плоти, причинять себе и другим ещё больше страданий – какое-то странное дикое облегчение приходило на ум при созерцании этой картины. Это так просто, стать вечно-голодным монстром, в наказание себе… И не думать, не чувствовать, не желать, не любить…

Может быть, люди зачастую и становятся чудовищами, потому что хотят наказать себя? Как много людей обрекают себя на добровольные страдания?

Вендиго он стал подневольно, в результате обмана и колдовства, но теперь какая-то его часть безумно хотела уйти в эту тьму навсегда… По своей воле. Хотел ли Гален превратиться в монстра? Нет, он хотел любой ценой, искупить вину, оправдать своё существование, принести как можно больше блага, прежде чем он канет в пропасть…

Он жил с этим. Доживал… отведённый ему срок.

И придётся жить снова.

Страдание не может стать искуплением. Искуплением может стать только движение вперёд, только прощение.

Ганнибал широко распахнул глаза и увидел перед собой лицо Рокки. Он не сможет простить себя! Безжалостное страшное осознание пронзило его душу. Он не сможет жить, не сможет любить, он не позволит себе этого! Единственное, чего он заслуживает, это юдоль монстра, пожирающего людей… детей…

Ганнибал слабо улыбнулся и рассмеялся тихим летучим смехом:

– Кажется, у меня было ещё одно видение… Пожалуй, я смогу встать.

– Вы уверены? – на лице ведуна отразились сомнение и беспокойство. – Что вы видели?

– Я видел… – сомневаясь, что же ему говорить, Ганнибал улыбнулся ещё шире, – эльфов и своё прошлое. Оно малоприятное, – он медленно подогнул ноги, собираясь встать.

– Тихо, тихо! – Рокки выставил перед собой руки. – Не торопитесь! Отдохните! Что вы узнали об эльфах?

Ганнибал недоуменно изломил брови, глядя на ведуна. Эльфы! Это всё, что волнует маленького человечка, видимо, и не подозревающего о том, что только что вспомнил и пережил проклятый князь. С губ Ганнибала сорвался лёгкий истерический смешок. Нужно срочно собраться, успокоиться и всё обдумать. Вкус… Кажется, он помнит вкус этого мяса. Её мяса… О, да!

Рокки помахал рукой:

– Ганнибал? Гален?

Древний воин моргнул, его глаза, ставшие тёмно-карими то ли из-за амулета Сокрытия, то ли из-за пережитой боли, сверкнули безумным огнём, губы растянулись в хищной улыбке-усмешке:

– Да, – он хохотнул, – я видел эльфов. Это всё, что вам нужно… Моя память, чтобы остановить возможное вторжение. Так вот, – он облизнул губы, скалясь, – я не вернусь туда снова! Ни за что и никогда!

Продолжая пугающе улыбаться, он приподнялся и сел у стенки поровнее, переводя дыхание. На мгновение Ганнибалу показалось, что он коснулся руками не деревянного пола, а холодных камней темницы. Ещё чуть-чуть, и он увидит бледный призрак дочери. Его обожгло ознобом.

– О, нет! – древний князь покачал головой, зажмурившись. – Мне нужно туда… – он всхлипнул, но глаза оставались сухими. – Как можно скорее, срочно! – зарычав, он резко встал, шатнувшись, выставил перед собой руку. – Там она… Одна! А если она там и осталась! – стиснув зубы, он шагнул в дверной проём, но коридор покосился, и князь вцепился пальцами в стену.

Рокки спешно просеменил рядом и заслонил проход:

– Вам нехорошо! Лучше сейчас никуда не ходить!

Ганнибал-Гален зыркнул диким взглядом на ведуна и проронил:

– Прочь.

Рокки, не смея перечить, посторонился. Князь, расставив руки, шатаясь, пошёл по коридору.

– Куда вы? – Рокки осторожно последовал за ним.

– В Реван-Теле… Мне нужно туда! – на мгновение лицо Ганнибала избороздили глубокие морщины, он протянул руку в пустоту. – Ненавижу… Майя! – он рассмеялся, помотал головой, обернулся на Рокки. Взгляд его прояснел:

– Я видел Владыку Роан’Ана. И ещё одного эльфа – его отца. У него были разноцветные глаза. Ты знаешь, кто он? – в полумраке коридора взор князя неестественно светился холодным огнём.

– Гхм. Это очень интересно! Нашим летописям известен только Владыка Роан’Ан. Никаких сведений о его отце. Это очень… важная информация!

– Вот как, – Ганнибал усмехнулся. – Капюшон, посох, белый ворон на плече. Глаза – рубиновый и аметистовый.

Он вздохнул.

– Скажи, Рокки, это интересно тебе самому или ты кому-то служишь? Есть кто-то, кто заинтересован в противодействии эльфам? Ты связан с ним? – холодный пронизывающий взор князя острыми когтями вцепился в лицо ведуна, подстерегая любое мимолётное движение, выдающее мысли и чувства.

– Это материал для самостоятельного исследования, которое, возможно, когда придёт время, я предоставлю Верховному колдуну и королю, – без тени колебания и сомнения сообщил Рокки.

Князь медленно кивнул, не отводя взгляда от лица ведуна. Рокки сделалось страшно. Ганнибал сухо усмехнулся:

– А может быть… ты… служишь эльфам? – безумие полоснуло молнией в бледных глазах человека-вендиго. – И ты дал… – он повернулся всем телом к ведуну, по-звериному раскинув руки, – мне амулет с Тиа, чтобы… – голос его дрожал от сдерживаемой холодной ярости, – получить доступ к моим знаниям?! – монстр вскинул руку, ощерившуюся острыми чёрными когтями.

– Я вас умоляю! – успокаивающе, отступая, ровным спокойным голосом изумился Рокки. – Какие эльфы! Я – ведун, владеющий стихией воздуха, позволяющей передвигать предметы! Немного лечу, немного составляю снадобья из трав, немного балуюсь огнём. Да, меня беспокоит возвращение эльфов! Но я не служу им.

Рука, замахнувшаяся было для удара, опустилась:

– Прости.

Взгляд Ганнибала посветлел:

– Благодаря тебе я узнал то, что должен знать. Спасибо.

Когти на его руке исчезли, князь снова стал похож на себя.

Рокки примирительно закивал:

– Амулет я отдал вам из лучших побуждений! И мне очень жаль, что воспоминания причинили боль.

– Я надеялся, что буду готов к ним, – лицо князя исказила улыбка. – Но к такому невозможно быть готовым, – он хохотнул. И тут же улыбнулся спокойной мягкой улыбкой. – Думаю, я нашёл ответ, что случилось с нашим другом-вендиго. Полагаю, что его могли использовать как духа-помощника. Превратили с этой целью… и меня превратили… с некоей целью… – Ганнибал, поморщившись, повёл головой – ему показалось, что руны на шее и плечах зажгло – воспоминанием или предощущением?

Ведун развёл руками:

– Что ж, по части друга – это вполне вероятно. По части вас – очевидно.

Ганнибал облизнул пересохшие губы:

– Я попрошу Тиа показать всё, что она знает о моём превращении… – мысли о Майе плавали в уставшем сознании, как неявная блеклая муть.

– Только прошу, отдохните! Поберегите себя! – Рокиан никогда не увлекался голодными духами, но глядя на князя, решил почитать то, что смотрел он, чтобы предположить, что мог вспомнить бедный Ирде.

Они снова стояли в библиотеке.

Ганнибал, переведя дух, повёл головой и хмыкнул. Взгляд его блеснул мстительным любопытством:

– Как погиб Роан’Ан?

– В деталях версии разнятся. Но они сходятся в том, что это ты его убил. Пригвоздил…

– … мечом к тронному креслу в Высокой зале.

– Ты помнишь?

– Нет, видел в музее.

Как бы Ганнибалу хотелось прожить этот триумф мести, заглянуть в глаза своего врага, увидеть, как жизнь утекает из них, сменяясь вечным полоном смерти… Но измученный мозг не хотел и не мог пустить его туда сейчас. Упиться кровью, смертями эльфов, излить на них всю свою боль и отчаяние. Видимо, так и поступил Гален Ирде, уничтожив, согласно легендам, целый гарнизон. Но сейчас… Ганнибалу нужно забыться, попытаться разобраться с произошедшим… Рокки не связан с эльфами – это был бред раненого в сердце Ирде… Что делать… Только не погружаться в воспоминания снова! При мысли об этом тело свело болью и облило ознобом.

Вздрогнув, князь устало мягко улыбнулся:

– Ты прав. На сегодня… с меня хватит информации. Пойду в город и дождусь Рикхарда в «Сонной фее», – князь сдвинул брови и не позволил высказать очевидное предостережение. – Меня не нужно сопровождать! Я. Хочу. Побыть. Один. – резкость тона он снова разбавил улыбкой. – Я владею собой.

Рокки пришлось уступить.

Покидая пристанище ведуна, Ганнибал ощутил смутное чувство, которое, когда князь распахнул дверь, переросло в очевидность. Отныне он никогда не будет один.

На улице, у порога, стояла Майя.

Глава XIX. Призраки

Она ждала его.

В светлом платьице, с радостной улыбкой на устах. Ещё мгновение, и он услышит её звенящий голосок.

– Мамочка, а здесь что? – девочка указала пальчиком на вывеску.

Высокая женщина с ворохом покупок наклонилась к дочери:

– Здесь живёт ведун, Касси. Это такой знахарь, лекарь.

– Поня-я-ятно, – девочка взяла мать за руку, и они прошли дальше. Платье у девочки было не светлым, а синим, волосы тёмно-русые, заплетённые в косички.

Ганнибал выдохнул. Ледяные шипы, пронзившие было его сердце, растворились. Он не хотел, не мог представить и смириться с тем, что призрак дочери будет сопровождать его и теперь, в нынешней, казалось бы, другой жизни. Пожалуйста, только не это… Живая, непрожитая, неисцелённая боль сдавила его сердце. Как заслужить прощение, как прожить, как отпустить, если… если её дух неупокоен, если она до сих пор в Реван-Теле, если… она до сих пор с ним, по воле Рока?!…

Пожалуйста, Майя, оставайся в воспоминаниях, приходи во снах, но не наяву!…

Ганнибал потерянно осмотрелся. Наугад, лишь бы идти, направился к площади. Ходьба успокаивает мысли. Ганнибал брёл по обласканной вечерними лучами мостовой. Мягкий золотой свет окутал деревья, цветы-бархатцы на узенькой аллее. Невыносимо раненный отец поднял взгляд – и прошлое, сочащееся из-за Стены мрака, снова настигло его. Подобный мягкий свет был, когда князь Ирде привёз свою семью в столицу Срединных земель – белый город Ца́г-А́йхе. Гален гулял тогда с дочерью по тенистым аллеям, ставил её на высокий гранитный поребрик и вёл по нему за руку. И мир, и тишина, жившие в его сердце тогда, были безвозвратно утрачены. Поруганы, осквернены им же самим, и остатки разорванного, изодранного сердца сочились чёрной кровью – сейчас, теперь. Ганнибал чувствовал себя Галеном Ирде. Это его жизнь, его путь, его проклятье.

В душе воцарилась безэмоциональная пустота. Без чувств Ганнибал воспринял возникшее видение, только ощущал, как проклятое сердце истекает кровью. Он не мог чувствовать и не хотел. Глубина обнажившейся раны, никогда не заживавшей, повергла его в оцепенение.

Видение протекло, маня и окликая давно испытанными чувствами и эмоциями – заветными, тихими, искренними и счастливыми, но тяжесть вскрытого сердца не позволяла коснуться их и воспринять даруемую теплоту и нежность. Ганнибалу казалось, что он отрезан от всего тёплого и человеческого, и смотрит на своё прошлое сквозь прозрачную, но ничем не пробиваемую завесу. Ему и не хотелось туда.

Наконец, онемение чувств испугало его. Не чувствовать – значит, не жить. Ганнибал стал искать в себе обиду, гнев, злость, но и они утихли, погасли, оставляя в душе смеющуюся надменную пустоту. Ганнибал нашёл и вспомнил образ Роан’Ана, но и эльф-убийца не всколыхнул внутри ровным счётом ничего. Всё равно. Всё равно на прошлое, на настоящее, на жизнь – такая равностность равносильна смерти. Каламбур вызвал на губах короткую мимолётную усмешку. Даже само дыхание стало Ганнибалу в тяжесть. Ещё чуть-чуть, и он сядет на камень мостовой, бросит взгляд в небо и остановит биение своего сердца. Просто так. Потому что ему ничего не хочется. Ему не нужно жить – не для чего, незачем, не для кого.

Просто тишина и пустота. Без смысла, без цели, без страсти. Скор-лу-па. Хрупкая, ненужная, бесцельная. У неё нет наполнения – нет содержимого, что дало бы жизнь – цыплёнку, грифону или орлу. Смерть… души. Однажды она уже наступила – холодной голодной зимой в день битвы у Чёрной скалы. Но тогда… это всё же был сон души. Здесь же… что?… кто?… зачем?…

Майя тихо опустилась рядом. Ганнибал не помнил, когда это он сел возле кустика бархатцев на аллее.

Девочка погладила его холодной ладошкой по колену:

– Папочка, я хочу, чтобы ты жил. Я живу в тебе. Если ты не будешь жить, значит, я умерла напрасно, – дочь посмотрела ему в лицо тёмными глубокими глазами, в которых зияла потусторонность смерти.

Ганнибал слабо усмехнулся, болезненно сдвинул брови и с хрипотцой выдавил:

– Прости… меня.

Тёмный взгляд дочери веял на него холодом и покоем, и невозможно было понять, видение ли это воображения или настоящий призрак.

Девочка склонила голову:

– Я на тебя не сержусь. Прости ты себя…

– Тебе сейчас хорошо? Где ты? – с отчаянной надеждой князь смотрел в лицо дочери, моля об освобождении от своего греха.

– Я с мамой… мы любим тебя… – исцеляющее откровение озарило его душу блаженством, но только на мгновение. Сомнение в происходящем очернило образ дочери, лицо призрака исказило страдание, девочка всхлипнула:

– Мне холодно… одиноко… забери меня… Папочка, я хочу к тебе… – она заплакала, протягивая к отцу руки. Волосы на голове Ганнибала зашевелились, он почувствовал, что с действительностью снова мешаются его воспоминания – так она молила его в темнице, часами, днями, неделями… – Папочка, почему ты не забираешь меня? Я хочу к маме, к тебе… Папочка… – глаза ребёнка полыхнули дьявольским огнём. – Ты съел меня, папочка. Думаешь, мне было хорошо и приятно? – призрак хищно улыбнулся, наслаждаясь терзаниями своей жертвы. – Думаешь, мне хорошо сейчас? – демоническое видение, пылая тёмным огнём, рассмеялось. – Папочка… – призрак вновь стал Майей. – Я всё ещё жду тебя там, дома… – посветлев, видение растаяло. – Приди за мной, забери меня… – прошелестел призрачный голос и затих.

Ганнибал смотрел в одну точку – на пробивающийся между камней мостовой росток подорожника. Из груди его вырвался сдавленный стон. Ехать… в Реван-Теле… как можно… быстрее. Иначе ни он, ни она не смогут ещё ждать. Ганнибал пытался, но не мог вздохнуть, словно на его сердце положили огромную плиту – могильную. Должно быть, эльфы её даже не похоронили… кощунство… её призрак до сих пор там… она смотрела на всё, что делали с её телом после смерти… и чувствовала… Боги!…

Проклятый князь ощутил, что на него наваливается ещё один приступ ужаса – и этот кошмар теперь заполонит всю его жизнь. Не в силах оборвать цепь мыслей, созерцающих последствия смерти дочери, Ганнибал коротко вздохнул.

И вдруг до него донёсся голос – до изумления, до дрожи знакомый, прозвучавший, как спасительный глоток света в безвозвратной тьме:

– Простите, вам помочь?

Князь вскинул голову и увидел лицо принца Уилхарда.

* * *

Золотые, как заря на рассвете, волосы, простые и одновременно благородные черты. Сочувствующий, добрый, светлый и искренний взгляд синих, как цветы горечавки, глаз. Это действительно был принц – Ганнибал не помнил, но чувствовал нечто мучительно важное, трепетное, дорогое по отношению к нему. Поток счастья, доверия и радости захлестнул Вересового князя, он горестно и одновременно счастливо улыбнулся и рассмеялся одними глазами, проронил:

– Уилл?

Принц, как в тумане, качнулся, на его лице возникло изумление:

– Вы… меня знаете?

– Конечно, – горестно улыбался Ганнибал. – Вот только не помню… – протекли мгновения, и лицо принца несколько переменилось. Вот как, волосы у него не светлые, а тёмные, вьющиеся… Гладковыбритые щёки и аккуратная щетина… это не Уилхард! Или он?… Глаза, определённо, его… Ганнибал никогда бы не спутал этот взгляд… что ещё за шутки шутит с ним Судьба?!

Уилхард – или кто-то удивительно похожий на него – осторожно помог:

– Простите, вы… не помните, где бы могли меня видеть?

– Да! – Ганнибал вырвался из тумана в голове и увидел говорившего чётко и ясно: чёрный камзол стража Королевского Отдела Тайн, лицо – действительно, повторяющее черты принца, не считая волос и того, что нынешний Уилхард вовсе не обладал королевской статью и изяществом, что запомнились князю в коротких кровавых обрывках памяти. Сей Уилхард был очень прост – как дворовый преданный пёс, служащий денно и нощно любимому хозяину или некоей высшей цели. Уилхард прошлого был принцем – лишенным лоска и искренним, но наследником трона. Уилхард настоящего, видимо, не имея никакого положения, служил этому самому королевскому трону.

Умозаключения, сложившиеся из первого впечатления, мгновенно пронеслись у Ганнибала в голове. Он, подобравшись, теперь уже осознанно улыбнулся:

– Прошу прощения, у меня закружилась голова. Сейчас уже прошло, – князь вспомнил предупреждение Рокки не попадаться «котам». Ну вот, теперь он беседует с «котом» – посмотрим, что из этого выйдет!

– Куда вы направляетесь? Вы один? – Уилхард осмотрелся.

– Меня ждёт знакомый в «Сонной фее». Я шёл туда, – глаза Ганнибала зажглись огоньком азарта. Забавно наблюдать, как юный «кот» в упор смотрит на разыскиваемого Вересового князя и не узнаёт его. Однако, очень вовремя Рокки вручил талисман Сокрытия! А вот Ганнибал… смотрит на этого «кота» и видит, кто он. Звёздная кровь рода Старгейзе… Князь-вендиго неприметно потянул носом. Это определённо она! Звонкая, небесная, по ощущениям сияюще-голубоватая. Разумеется, Гален Ирде так её не чувствовал, и Ганнибалу не с чем сравнить эти ощущения, но князь был убеждён, что это королевская кровь. Вендиго в нём убеждён в этом. Кто ты, Уилл? Бастард? Принц, проходящий инкогнито практику у «котов»? Нет, он не принц… От него не веет принцем… Но… Ганнибал настроился – есть колдовская защита. Кто-то присматривает за тобой, малыш? Защита сильная, скрывающая звёздную кровь, но для Вересового Пожирателя, видимо, этот барьер не помеха… Как интересно!

– Я могу вас проводить? – бастардик, простой, добрый, искренний, участливо и в то же время внимательно вглядывался в своего собеседника. Ганнибалу подумалось, что юноша, возможно, испытывает сейчас чувства сродни тем, что согревали светом самого князя – это было ощущение тепла и чего-то очень знакомого и родного.

Ганнибал чувствовал, что не хочет с этим Уилхардом расставаться. Но весь склад ситуации требовал побыстрее избавиться от «кота». Князь прикрыл глаза, вздохнул и… послал все возможные последствия к Дракону. Он слишком устал, чтобы лишать себя радости общения с этим молодым человеком – может быть, последней радости в жизни:

– Если только до порога, – Ганнибал признательно кивнул.

Уилл подал ему руку, князь за неё ухватился – и почувствовал, как кожу укололо приятной дрожью. Королевская кровь, кровь Уилхарда и… Реи?! Ганнибал вспомнил, что Рея Ирде вышла замуж за принца. Выходит, Уилл – её потомок, и в нём… есть маленькая толика Майи! И с Ганнибалом они… почти родственники… Сердце заколыхалось, как подстреленная дичь. Родной… вот почему он… такой родной… не только потому, что князь Ирде и принц Уилхард были друзьями!… Мягкая безграничная нежность затопила сердце князя, и он готов был не расставаться с темноволосым бастардом до конца своих дней, быть ему наставником, другом, отцом, братом – лишь бы ощущать это родство и родственность душ, эти тепло и свет, и скользящее между ними доверие…

Уилл, являющий собой присутствие и Реи, и Майи, обеспокоено сдвинул брови:

– Вы в порядке?

– Да. Всё пытаюсь вспомнить, где мог вас видеть.

Ганнибал при помощи стража встал и на мгновение увидел рядом с ним две почти прозрачные фигуры – женщины и девочки. Проклятый воин моргнул – силуэты пропали. Князь горестно прикрыл глаза и решил не верить видениям и грёзам. Они слишком разные и не несут того знания, которое сердце князя могло бы принять за истинное. Зачем принимать желаемое за действительное?

– Может быть, вы видели моего отца? – бастард и проклятый князь пошли по направлению к «Сонной фее».

– А кто он? – совсем отмахнувшись от призраков и видений, Ганнибал полностью погрузился в текущий момент. Ему отрадно было созерцать эти очи цвета горечавки и слышать красивый добрый голос.

– Я никогда его не знал. Знаю только, что его звали Уиллом. И мать говорила, что я похож на него.

Вот как! Ганнибал чувствовал, что юноша не лжёт. Что же, парень действительно не знает, что он королевских кровей! Вендиго потянул носом.

Медовый аромат горечавки, припорошенный полынью и напоенный сладкой жимолостью, закружил голову.

Славный добрый Уилл, съесть бы тебя…

Ганнибал ошарашено и испуганно уставился на эту свою мысль. Призрак Голода улыбнулся. Желать… пищи… человека… В этом суть и смысл вендиго. Ну же, ты ведь уже пробовал! И тебе очень понравилось!…

Ощущая удары сердца, князь медленно взял возникшую мысль и стремглав закинул её в самый дальний сундук сознания. Нет! Он не даст пищи ни ей, ни родившемуся желанию!

Ганнибал, не думая о только что свершившемся, мягко сочувствующе улыбнулся Уиллу:

– Я был бы счастлив сказать, что знал вашего отца, но сейчас у меня нет такой уверенности.

Князю подумалось: «Но зато я очень хорошо, по-видимому, знал твоего предка. Вот бы ты, парень, удивился…»

Юноша улыбнулся:

– Но уже приятно знать, что вы, возможно, где-то встречались с ним!

Ганнибал кивнул и внутренне усмехнулся: «Ещё как. Твой предок пронзил мне сердце моим же мечом…» Князь чувствовал, что юноша воодушевлён и так и тянется к неожиданному знакомцу. Ганнибал всей душой хотел ответить тем же… и ощущал, как Тьма внутри взывает к призраку Голода. Всё сильнее и сильнее… Вендиго в человечьем обличье сжал кулаки. Не позволять, не позволять… эти чувства и мысли! Не думать о них! Уилл, как же хорошо находиться рядом с тобой! И как хорошо будет… сожрать тебя…

Внешне ничем не выдавая своей борьбы, Ганнибал сумел задавить, загнать монстра в тьму подсознания и вздохнул свободно. Призрак Голода отступил. Надолго ли?

Снова нахлынуло состояние тепла и счастья от общения с юношей. Хотелось растягивать эти мгновения до бесконечности. Уилл заинтересованно окинул князя взглядом, ища знаки принадлежности к какой-либо профессии:

– Вы…

– Ганнибал. Лекарь, – спонтанно пришедшее в голову слово вполне могло соответствовать действительности, раз у князя есть способности ведуна.

– Это фамилия? – уточнил страж.

– Да. Я приехал с Севера, к знакомым.

Юноша понимающе кивнул. Прозвище по роду деятельности вместо фамилии – так принято на Севере у всех, кроме знати. Только она имеет право на красивые звучные имена на древнем наречии. Внезапно придуманная биография, частично отвечающая правде, развеселила Ганнибала. Наслаждаясь общением, с искорками радости в глазах, новоявленный Лекарь, в свою очередь, уточнил:

– А вы?…

– Уи́лгрэм, Ста́рлинн. Сами видите, – юноша показал руками на костюм, – страж КОТа. Фамилия, – он чуть запнулся, – матери.

Вот как, Уилгрэм! Что ж, недалеко от Уилхарда, и сути не меняет. Что шесть веков назад, что сейчас – Ганнибалу улыбался родной Уилл.

И с ним проклятый князь внезапно обрёл и землю под ногами, и фамилию, и возможный род занятий, и, быть может, человеческую историю жизни.