Текст книги "Богиня чужой страсти"

Одиночество. Отказ от прихотей сердца. Неудивительно, что Адир так сторонится людей. Амира почувствовала ярость к покойной королеве.

Она не стала высказывать свое мнение, потому что не хотела разрушать их хрупкую близость.

– Ты сказал ей, что достиг большего, чем она хотела? Что ты управляешь племенами?

– Нет.

Сердце Амиры заныло. Она заставила себя не смотреть на Адира, потому что боялась увидеть боль в его глазах. Потому что она сомневалась, что сможет контролировать переполняющее ее возмущение. Но она все равно спросила:

– Почему нет?

– Она поставила мне условие: я не имел права связываться с ней. Я не мог ее предать. Мне запрещалось говорить, кто она мне.

– Но ты приехал во дворец после ее похорон.

– По ее приказу, – сказал он. – В последнем письме она призвала меня потребовать признания.

После того, как ее репутации уже ничто не могло навредить! Когда она уже не должна была расплачиваться за свои ошибки! Оказывается, королева Намани была трусихой.

– До сегодняшнего дня я не интересовался своим отцом, – сказал Адир.

– А сегодня вождь племени заставил тебя думать о своем отце. О том, что он за человек, если отказался даже смотреть на ребенка, рожденного от женщины, которую он якобы обожал и любил. От женщины, которая подарила тебе мечту, увлекла ею и только и делала, что подпитывала твой гнев…

Он так резко приподнял Амиру, что она упала бы с дивана, если бы не его жесткая хватка.

– Она была вынуждена меня бросить. Королева Намани любила меня.

– И все же ты спросил меня, за какие блага я отказалась бы от своего ребенка. Я бы не отказалась от него, Адир. Я не понимаю поступок королевы. С Зуфаром и Галилой она…

– Хватит, Амира! Ты не поймешь ее со своим наивным мировоззрением, лояльностью и привязанностью к Зуфару. Она любила моего отца, и она не хотела расставаться со мной. Я запрещаю тебе осуждать ее.

Амира хотела ему возразить, но наконец стала его понимать.

Для Адира королева была идеальной женщиной и матерью, которая подталкивала его к лучшему в жизни. Она наполнила его разум бесполезными словами о судьбе и одиночестве. И она сделала его равнодушным к чувствам.

Амире хотелось возразить, что королева причинила ему больше вреда, чем пользы. Она хотела рассказать ему о том, что знала о детстве Галилы, и о том, как безразлично королева относилась к Зуфару, Малаку и Галиле.

Тот Зуфар, который обладал всем, чего не имел Адир, на самом деле был лишен даже писем от своей матери. Появление Адира и новость о переписке королевы с ним стала наказанием для его братьев и сестры.

Но Амира ничего не могла сказать.

Потому что Адир не был готов ее слушать.

Он не поймет истину. Возможно, королева Намани по-настоящему любила своего сына, которого была вынуждена бросить, но она была слабой и эгоистичной. Он не поймет, что просто стал невольным защитником слабой женщины и мстит за нее.

При мысли об этом Амире хотелось зарычать от тоски. Королева Намани не только бросила Адира, но и использовала его в своих интересах.

Он никогда не захочет услышать правду. Адир аль-Забах – прирожденный лидер и шейх, который думает о своих подданных и их потребностях. Призрак матери по-прежнему управляет его судьбой.

Он никогда не научится любить.

С Амирой он заключил брак по расчету. Ей не найдется места в его сердце.

Осознав это, она решила дать ему то, что он примет от нее наверняка.

Утешение.

Прерывисто дыша, она прижалась грудью к его мускулистой груди.

– Прости. – Она прислонилась лбом к его лбу. – Ты прав. Мне не понять ее. Я не представляю, что ты чувствуешь… Мне невдомек, сколько сил ты прикладываешь, чтобы оставаться самим собой.

Шепча слова извинения, она принялась покрывать легкими поцелуями его губы. Она не вынесет, если он скажет ей, что ждет от нее покорности. Если он заявит, будто она продолжает витать в облаках.

Она должна думать о будущем с Адиром и их ребенком. У нее будет семья, частичка уважения Адира и его желание.

И этого достаточно.

Она сжала руками его щеки, чувствуя под ладонями его жесткую щетину. Он раздул ноздри, словно пытаясь обуздать свой гнев. И желание, которое она видела в его взгляде.

Жадно целуя его губы, она почувствовала, как он резко запустил пальцы в ее волосы. Адир прорычал, когда она скользнула языком ему в рот. И наконец он так страстно ответил на ее поцелуй, что она содрогнулась.

Адир потерял самообладание. Он дрожал от желания, и Амира изнемогала от страсти.

– Я рада, что встретила тебя, Адир. Я рада, что ты мой муж и ты отец моего ребенка. Какое счастье, что я выбрала тебя той ночью! Даже если бы у меня было всего полшанса сделать это опять, я с удовольствием бы на это согласилась.

Глава 8

Какое счастье, что я выбрала тебя той ночью! Даже если бы у меня было всего полшанса сделать это опять, я с удовольствием бы на это согласилась.

Откуда это невинное существо узнало, как утешить такого измученного человека, как Адир?

Ей удалось одновременно сдаться ему и одержать над ним победу. Ее слова, взгляды и поцелуи зажгли огонь в крови Адира.

Он жадно поцеловал ее, и она обмякла, тихо постанывая. Прижав Амиру к себе, он нащупал молнию на спинке ее платья. Он казался себе мальчиком-подростком, который впервые прикоснулся к женщине. Амира опустила голову, открывая шею и побуждая Адира целовать ее. И он, конечно, не устоял. Он чувствовал ее учащенное сердцебиение и слышал розовый аромат ее духов.

Потянув вниз потайную молнию одной рукой, он провел зубами по шее Амиры. Прерывисто дыша, она хныкнула и обняла его руками за шею.

– Адир, пожалуйста… Я хочу большего. Это платье мне мешает…

– Тогда мы сорвем его, дорогая. – Он схватил руками лиф ее платья, но Амира отстранилась от него, не позволяя ему разорвать платье. Адир забыл, что расстегнул молнию. Она приспустила платье с плеч.

Щеки Амиры порозовели, волосы беспорядочно разметались вокруг лица, губы припухли от страстных поцелуев. Она была воплощением чувственности и соблазна.

– Я не позволю тебе порвать мое свадебное платье. Оно мне очень дорого. Оно символизирует то хорошее, что случилось в моей жизни. Я хочу сохранить его.

Он не сказал ей, что не намерен срывать с нее дорогое ей платье. Вместо этого он поднял бровь, словно размышляя над ее словами. Несмотря на невинность и податливость, Амира обладала стальной волей. Если она решит, что Адир приказывает ей, она будет ему противиться.

А он нуждается в ней сейчас больше, чем в воздухе.

– Тогда сними его сама, – сказал он.

Наступившую тишину нарушало только потрескивание пламени костра и мягкий звон музыкальных инструментов за пределами шатра. Адир сглупил, потратив столько времени на раздумья о словах вождя племени. Ему надо было прийти к Амире и насладиться ею.

– Снять платье? Здесь? – тихо спросила она и широко раскрыла глаза. – Ты не хочешь туда? – Она указала на окутанную темнотой широкую кровать.

– Нет, не сегодня. В другой раз, следующей ночью, я приду, лягу на эту кровать в темноте и войду в тебя, пока ты медленно просыпаешься. Сегодня я хочу тебя здесь.

Нервно сглотнув, она посмотрела на тонкие стены шатра, отражающие их силуэты.

– Никто не посмеет бродить рядом с нашим шатром, дорогая. И даже не посмеет взглянуть на наши тени. Ночь не выдаст нас. А теперь сними платье и вернись ко мне, пока я не потерял остатки терпения. Иди сюда, Амира. – Он похлопал по дивану и медленно откинулся назад.

Она смущенно уставилась на его возбужденную плоть. Адир рассмеялся. Чем дольше она смотрела на него, тем сильнее было его желание. Кровь бурлила в его жилах так яростно, что он задался вопросом, должен ли прикасаться к Амире прямо сейчас. Но потом он решил, что не должен торопиться. Ее удовольствие для него важнее всего.

– Посмотри на меня, – приказал он, и она послушно подчинилась. Больше из любопытства, чем из-за покорности, в этом он не сомневался. Приподнявшись, он медленно потянул вверх свои одежды и стянул их через голову, оставаясь полностью обнаженным.

Амира тихо ахнула. Он снова захотел услышать ее вздохи и крики, почувствовать ее теплое дыхание у себя на груди. Он был почти на грани, пока она разглядывала его, прикусив нижнюю губу.

– Ты такой… – Она нервно облизнулась. – Ты не причинишь мне боли?

– Никогда. Ты же медсестра, Амира, и ты знаешь, что ты уже не девственница.

Она закрыла глаза и покачнулась, а лиф ее платья немного опустился, обнажая тонкую красную бретель бюстгальтера.

– Нам было так хорошо в ту ночь… – сказала она. Он молчаливо смотрел на нее. – Так хорошо. – Она открыла глаза и густо покраснела. – После той ночи я несколько раз ласкала себя.

Он живо представил, как Амира ласкает себя между ног.

– И что? – резко спросил он.

– Я ласкала себя, закрыв глаза, и думала о тебе. – Внезапно застенчивая Амира превратилась в искусную соблазнительницу. Помолчав, она открыла глаза и смущенно уставилась на Адира. – Мне не следовало говорить тебе об этом. Мне очень важно твое мнение, Адир.

Она обескуражила Адира своей откровенностью и нескрываемой уязвимостью. В который раз.

– Ты понятия не имеешь, как я рад узнать о том, что ты возбуждаешься, просто думая обо мне. Ты должна думать только обо мне, поняла? Я не потерплю других мужчин даже в твоих мыслях.

– Да. Тогда и ты пообещай, что не станешь думать о других женщинах, пока ты со мной, Адир. Я прихожу в ярость, просто представляя себе, как ты прикасаешься или смотришь на другую женщину.

– Я хочу только тебя, дорогая. Если бы было иначе, я бы не воздерживался целых четыре месяца. И сегодня я подарю тебе еще больше удовольствия, чем прежде.

– Больше, чем той ночью?

Он хитро улыбнулся, радуясь ее врожденному любопытству, и пылко ответил:

– Да, гораздо больше.

Амира кивнула, перестала хмуриться и спустила платье до талии. На ней было красное, шелковистое, провокационное боди, обнажающее половину ее груди.

Адир затаил дыхание, когда Амира пошевелила бедрами, и платье соскользнуло на пол. Боди оканчивалось коротенькой юбкой из черного кружева, которая привлекала внимание к ее загорелым ногам.

Повернувшись, она аккуратно подняла платье, открывая его взгляду свои ягодицы. Адир улыбнулся, задаваясь вопросом, не должен ли он сказать ей, будто уверен, что она сделала это преднамеренно.

Он приложил все силы, чтобы не уложить Амиру на ковер и не овладеть ею. Да, его жена провоцирует его, но не надо торопиться.

Словно нарочно мучая его, она неторопливо расправила платье, повесила его на кресло и повернулась лицом к Адиру.

Он не знал, что она увидела в его глазах, но она протяжно выдохнула. Положив руку себе на живот, она спросила:

– Тебе нравится? Помнишь тот день, когда ты ужасно рассердился, что я поехала с Зарой и еще несколькими женщинами в тот дорогой торговый центр? Васим покраснел и бежал за нами так быстро, когда увидел, что мы с Зарой остановились напротив магазина нижнего белья. Я сказала ему, что он не должен идти за нами, но он не хотел слушать.

– Если бы я знал, что ты затеяла, я бы сам отвез тебя в магазин. Ты не должна так легкомысленно относиться к своей безопасности, Амира. Обещай, что не забудешь об этом.

– Хорошо, – искренне сказала она, и он понял, что ему не надо беспокоиться. Амира не будет рисковать. Он все время забывал, какой рассудительной она была для своего возраста. – Я не говорила тебе, потому что хотела сделать тебе сюрприз. Определенные вещи должны оставаться тайной между мужем и женой. С этим согласна даже Хумера.

Он нахмурился, понимая, что Амира снова прощупывает почву. Она могла зайти слишком далеко, желая проверить прочность их отношений.

– Ты можешь хранить от меня секреты, Амира. Но только в вопросах нижнего белья.

– Да, – согласилась она и медленно подошла к нему.

Адир передвинулся на край дивана.

Посмотрев на нее, он вдруг осознал, что начинает привязываться к этой женщине. Для человека, который никогда не знал любви – если не считать слов в письмах одинокой королевы, – он оказался в довольно трудной ситуации.

И он ничего не мог с собой поделать.

Кожа Амиры напоминала теплый бархат. Оба простонали, когда их обнаженные тела соприкоснулись. Ее напряженные соски уперлись ему в грудь. Закрыв глаза, она запустила пальцы в его волосы, наслаждаясь его ласками.

– Ты восхитительна, – резко произнес он и вдруг разорвал верх ее боди. Амира ахнула и выгнула спину, когда он обхватил губами ее сосок.

На этот раз он делал то, о чем она его просила, настойчиво и неторопливо посасывая и целуя ее грудь. В какой-то момент она поерзала на месте и всхлипнула.

– Пожалуйста, Адир, поторопись…

– Нет. Еще рано, дорогая. Мы не были близки четыре месяца. Извини.

Она понятия не имела, за что он извиняется, но ей было все равно.

Она была уверена, что он ни за что не причинит ей вреда. И она пойдет за ним куда угодно под пустынным солнцем.

– Адир, пожалуйста, поторопись. Я так тебя хочу…

Он простонал, и его движения стали нетерпеливыми и резкими.

Его руки опустились с ее плеч на талию, а затем ниже. Он сурово прорычал, коснувшись ладонями ее обнаженных ягодиц.

– Нет трусиков? – прошептал он у ее влажного соска и лизнул его.

– Нет. Продавщица заверила меня, что они не потребуются.

Адир приподнял ее короткую юбку, и Амира решила, что он сейчас войдет в нее. Однако он взял ее за руку и приказал ей приласкать его. Амира сразу забыла о потребностях собственного тела. Упершись лбом в ложбинку у нее между грудей, он с трудом переводил дыхание.

В его глазах цвета янтаря была такая страсть, что Амира была готова сделать все, лишь бы удовлетворить его желание. Она хотела быть единственной женщиной в его жизни.

– Покажи мне как, – умоляла она. – Я хочу порадовать тебя. Скажи, что я должна делать, Адир. – Теперь ее тон стал приказным. Ей казалось, она не выживет, если не принесет Адиру желанного облегчения.

Почему он сдерживается? Разве он не понимает, что в его руках она мягкая как воск?

– Ты все делаешь правильно. – Он припал к ее губам в горячем и неторопливом поцелуе. А потом он посмотрел на нее так, что ей стало трудно дышать. В его взгляде читалась почтительность.

Он ловко усадил ее на себя верхом и медленно вошел в нее. Оба простонали. Поцеловав в губы, он нежно отвел волосы от ее лица. Он целовал ее так, будто она была его истинной драгоценностью. Словно он не мог расстаться с ней. Будто поцелуи говорили то, чего ему не удавалось выразить словами.

– Расслабься, дорогая. И слушай свое тело.

Она глубоко вдохнула и стала осторожно двигаться вверх-вниз. Улыбнувшись, она выгнула спину и прижалась грудью к груди Адира.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– По-моему, я попала в рай. – Она поглаживала руками его плечи, грудь и спину, ноготками царапала его коричневые соски.

Вскоре Амира уже не понимала, находится ли она на земле или парит в небе. Она ритмично двигалась, и ее грудь подпрыгивала. Как только Адир обхватил ртом ее сосок, она почувствовала, что от наслаждения разлетается на миллионы осколков.

Выкрикивая его имя, она ощущала, как блаженство наполняет каждую клеточку ее тела. Через несколько мгновений он достиг оргазма, а потом мягко поцеловал ее в щеку. Он крепко прижал Амиру к себе, затем коснулся ладонью ее живота и спросил, хорошо ли она себя чувствует.

Ей было очень хорошо. Так хорошо она еще ни разу себя не чувствовала.

Впервые в жизни у нее возникло ощущение, что она оказалась там, где всегда хотела быть.

Глава 9

Прожив в браке две недели, Адир не переставал задаваться вопросом, почему так долго не женился. Хумера, Зара и Васим, которые стали лучшими друзьями Амиры, продолжали напоминать ему, что именно Амира сделала его брак таким приятным.

По-видимому, в лагере не было ни одного мужчины и женщины, которые не любили бы его жену.

Адир не видел ее недостатков, хотя и не искал их. За две недели их желание друг к другу только усилилось, и все, о чем он ее просил или хотел сделать с ней, его жена охотно принимала.

Единственной проблемой в идеальном браке Адира были их постоянные споры по поводу ее здоровья и одной темы, которую он запретил ей поднимать. Амира хотела говорить о королеве Намани и других ее детях.

Он не один раз видел ее мятежный взгляд, когда она что-то хотела сказать ему по поводу писем его матери или его прошлого. Поскольку все, что касалось его прошлого или времени его становления как личности, приводило к королеве Намани и ее письмам, Адир запретил Амире задавать ему вопросы о своем прошлом или даже упоминать о нем.

Она заявила:

– Мы не будем счастливы в будущем, если мы вместе не поговорим о твоем прошлом.

Он не согласился с этим. У них была прекрасная совместная жизнь, и разговор о его покойной матери и других ее детях только все испортит.

С другой стороны, когда дело касалось здоровья Амиры, Адир знал, что ведет себя иррационально. Ну, хотя бы отчасти.

Жена противоречила ему всякий раз, когда он требовал, чтобы она больше отдыхала в жаркие дни, много спала и питалась здоровой пищей. Она назвала его чудовищем и тюремщиком за то, что он, узнав о ее обмороке в жару во время ее поездки к Заре, запретил ей вообще покидать свой шатер.

Он даже заговорил о том, что отправит Амиру в свою городскую резиденцию. Но эта упрямая женщина отказалась покинуть его.

– Я планирую родить троих или четверых детей. А что будешь делать ты? Ты отошлешь меня прочь и полностью отстранишься от меня на следующее десятилетие? Ты будешь жить отдельно от меня? – В ее глазах сверкали невыплаканные слезы. Она стояла напротив Адира, крепко обнимая руками его торс.

Он замер, потому что никогда не удостаивался таких частых проявлений физической любви. Ему и в голову не приходило прикоснуться к Амире за пределами их кровати, если только он не целовал ее. Но сильнее всего его шокировало ее заявление о троих-четверых детях. Ну, мягко говоря, он опешил.

Он высвободился из ее рук, пытаясь обдумать ее слова.

– Трое-четверо детей?

– Да. Мне было очень плохо, потому что я росла единственным ребенком. Я хочу большую семью. – Заметив его равнодушие, она посерьезнела. – Разве ты не хочешь много детей?

– Я… не думал на столько лет вперед.

– Но ты хочешь быть отцом, да? Мы не планировали этого ребенка, но…

– Конечно, я хочу быть отцом. Но я предпочел бы, чтобы наша жизнь была запланированной. Я не желаю, чтобы ты ставила меня перед фактом, говоря о собственных планах.

Она свирепо уставилась на него. Она была единственным человеком, который осмеливался так безнаказанно вести себя с Адиром.

– И какова моя роль во всем этом? – спросила она. – Я буду лишь утробой, когда ты решишь, что ты готов снова меня оплодотворить? Я не утроба, Адир. Я твоя жена.

– И как моя жена, ты будешь мне подчиняться. Что касается четверых детей, я подумаю об этом.

А далее, конечно, она сказала то, о чем он не хотел слышать:

– Представь себе, какой была бы твоя жизнь, если бы ты вырос вместе с Зуфаром, Малаком и Галилой. Если бы ты…

Не ответив, Адир вышел из шатра.

Он не вернулся в супружеский шатер, предпочтя уехать с визитом в племя Даваб.

Он просто избегал Амиру. Избегал того разговора, который его упрямая жена поднимала снова и снова, несмотря на его запреты.

Амира напоминала ему настырную, зубастую собаку. Она как одержимая говорила о королеве и других ее детях. И чем больше она говорила об этом, тем сильнее Адира терзали сомнения.

– Ты проводишь со мной время, – твердила ему Амира. – Ты согласился быть со мной всю свою жизнь. И от этого ты не потерял уважения своих подданных, не так ли? Им нравится видеть тебя счастливым. Они хотят видеть тебя счастливым. Королева была не права, заставляя тебя думать, что ты должен все делать в одиночку. Жаль, что ты не позволяешь мне рассказывать тебе все, что я знаю о твоих сводных братьях и сестре. И о королеве.

Она неумолимо донимала Адира, и он понятия не имел, чем все это закончится.

Конечно, он иногда задумывался о том, как бы сложилась его судьба, если бы он вырос рядом со своей матерью. Неужели Амира считает, что он ни разу не задавался вопросом, каково жить с семьей и знать собственные корни? Делить счастье и скорбь с братьями и сестрой?

Но Адиру просто не оставили выбора. Ему отказали во всем, что ему полагалось. И когда он попросил об этом, вернее, потребовал своих прав, Зуфар назвал его грязной тайной и позорным пятном.

Письма королевы поддерживали Адира. Однако единственным человеком, на которого он когда-либо мог рассчитывать, был он сам.

Никто другой.

Он никогда не получал того, что не заработал, не запланировал и не добился сам. И каждый раз, когда Амира заговаривала о его прошлом и он видел ее странный взгляд, ему хотелось сбежать, далеко и стремительно.

Он хотел отгородиться от Амиры.

Но это обидело бы ее, а он обещал никогда этого не делать.

И поскольку у него не было никакого решения, он предпочел какое-то время побыть от нее вдали.

Когда он вернулся поздно вечером через два дня, Амира была тихой как тень. Когда он спросил, почему она ведет себя так неестественно, Амира язвительно улыбнулась, и у него заныло в груди.

– Значит, ты и дальше собираешься это делать? – спросила она. – Наказывать меня всякий раз, когда я не согласна с тобой? И ты будешь отсутствовать столько, сколько захочешь? А потом ты будешь возвращаться и требовать у меня, чтобы я была с тобой счастливой и улыбчивой? И чтобы я с радостью отдавалась тебе?

Адир не нашелся что ей ответить. Он мог сказать только о том, что у него не было отношений с женщиной, которая возлагала бы на него столько надежд. Амира дарила ему свое доверие и привязанность, хотя он их не заслужил и не просил, и он не знал, как отвечать ей взаимностью.

В двадцать один год он стал шейхом и с тех пор постоянно играл эту роль. Никто не оспаривал его правоту. Никто не требовал его времени или внимания.

А так как он понимал, что он был не прав, и не мог видеть сломленный дух Амиры, он извинился перед ней и отнес ее в супружескую постель.

Это была первая ночь, когда они не занимались любовью. Хотя Адир страстно хотел Амиру, изнемогал от вожделения, он не желал, чтобы она оказалась права. Он не станет мужчиной, который эмоционально отстраняется от своей жены, но пользуется ее телом в своих целях. Словно она для него всего лишь удобная утроба.

Он хотел значить для нее гораздо больше. Он желал большего от их отношений, но понятия не имел, как это сделать. Казалось, между ним и остальным миром возведена стена, каждый кирпичик которой сложен словами его матери.

Права ли Амира? Неужели его мать была эгоисткой?

Он ненавидел себя за то, что сомневался в королеве Намани.

Поэтому ночью он просто обнимал Амиру, которая прильнула к нему.

А теперь, когда мягкие розовые лучи рассветного солнца проникли в шатер, Адир разбудил Амиру мягкими поцелуями. Полностью проснувшись, он возбудился и стал покрывать легкими поцелуями ее спину.

Несмотря на здравый смысл, предупреждающий Адира о том, что его хрупкая жена нуждается в отдыхе, он ничего не мог с собой по делать. Но как только он потер пальцами ее припухшие соски и запустил руку у нее между ног, она проворчала и спросила, что он делает.

Темные круги у нее под глазами заставили его одуматься. Извинившись, он попросил, чтобы Амира отдыхала. Однако его строптивая жена сказала, что она уже не уснет после того, как он ее возбудил. Неужели он собрался уйти и оставить ее в таком состоянии?

– Амира, ты мне нужна, – прошептал он.

И его щедрая жена повернулась к нему, ее сонные глаза сияли от любви и нежности.

– Я бы ни за что не прогнала тебя, Адир. Ведь я не отказывала тебе прошлой ночью.

– Я знаю, – прошептал он, целуя каждый дюйм ее тела. Он снова и снова извинялся за то, чего не мог ей дать. За то, что не хотел ей давать.

Адир улыбнулся в ее волосы и испытал неописуемое удовольствие, когда медленно вошел в нее. Он не понимал, как Амире удается лишать его благоразумия.

Он прерывисто дышал, словно пробежал марафон. Прижав Амиру к своей груди, он коснулся ладонью ее округлого живота.

– Амира, мы?… Все в порядке? – прошептал он ей на ухо, проводя пальцами сквозь ее длинные шелковистые волосы.

Она не ответила, и он перевернул ее на спину. На ее щеках был румянец, она не смотрела на Адира.

Сердце едва не выскочило у него из груди. То ли от страха, то ли от счастья. Он испытывал ощущение, которого никогда не чувствовал раньше.

– Амира, что с тобой? Тебе больно?

Ее сонные глаза уставились на него с таким желанием, что он вздрогнул и сел. Он не хотел видеть в ее глазах такую откровенную привязанность. Он не мог ответить ей взаимностью. Амира довольно хрупкая, и ее нельзя лишний раз расстраивать.

Он уже оплошал во время их первой ссоры. Он уже обидел Амиру из-за своей неспособности общаться. Он не знал, как вести себя в отношениях, в которых от него так много требуют. Ни родители, ни братья, ни сестра, ни друзья, никто и никогда не был частью его жизни.

Если он отдавал приказы как шейх, они безоговорочно исполнялись. Даже Хумера, несмотря на то что она его воспитала, за последнее десятилетие отстранилась от него, потому что очень хорошо понимала положение Амира. Даже когда он был мальчиком, она старалась воспитать его сильным человеком.

А вот Амира… Половину времени он не знал, что с ней делать. Он хотел оберегать ее, создать вокруг нее безопасный кокон и обращаться к ней только тогда, когда она будет ему нужна.

Любовь к ней сделает его слабым, он отлично это понимал.

Поэтому ему необходимо… Им обоим необходимо держать друг с другом определенную дистанцию.

Адир был не из тех, кто охотно признается в том, что обожает семейные связи. Даже выдвигая требование Зуфару, он в глубине души надеялся сблизиться со своими братьями и сестрой.

– Я немного озадачена, – сказала Амира. После того как Адир резко отстранился от нее, она заметно напряглась. Она не говорила ему всей правды, но не могла сказать больше, зная, что Адир уже отгораживается от нее.

Что бы это ни было, она уже не смотрела на него затуманенным от желания взглядом.

– Что? – спросил он, отворачиваясь от нее, чтобы надеть пижамные штаны.

К счастью, Амире не пришлось лгать, потому что снаружи шатра появился охранник. Амира попыталась закрыть обнаженную грудь.

Адир покачал головой:

– Он не посмеет войти. Но, должно быть, случилось что-то важное, если охранник спросил у Васима разрешения меня побеспокоить. Оставайся в постели. И поспи немного. Увидимся позже.

– Когда именно? – не сдержавшись, сказала она.

Она нахмурилась, когда охранник снова позвал Адира.

Адир тихо заговорил с охранником, выпроваживая его, и Амира не сомневалась, что он уже почти забыл о ней.

Теперь перед ней был шейх, отвечающий за своих подданных.

В попытке дотронуться до Адира она двигалась слишком быстро и упала бы, если бы он не обхватил ее рукой за талию.

Прижавшись грудью к его сильной груди, она затрепетала. Ее снова охватило желание.

В глазах Адира читалась такая же страсть. Он лукаво улыбнулся.

– Если ты хочешь поцеловать меня на прощание, просто попроси об этом, дорогая.

– Я хочу поехать.

Он опустил руки и нахмурился.

– Поехать куда?

– В лагерь. Я слышала о той беременной женщине. Адир, я видела ее на церемонии росписи хной. Она выглядела не очень хорошо. Я почти уверена, у нее будут близнецы, но Хумера не позволила мне ее осмотреть.

– Хумера правильно сделала, что остановила тебя. Ты не их медсестра. Ты их шейха.

– Прежде всего я всегда буду медсестрой, так же, как ты всегда будешь вождем племен. Если у нее откроется кровотечение, пострадает либо она, либо младенцы.

– Машина скорой помощи уже в пути. Васим приведет Хумеру, которая присмотрит за роженицей.

– Хумера очень старая, и она вряд ли сумеет принять роды. Охранник сказал, что машина скорой помощи находится как минимум в пяти часах езды отсюда, она в другой отдаленной деревне. А я могу быть в лагере через полчаса, я знаю.

– Как? Откуда ты знаешь?

– Я знаю, потому что я спросила ту женщину, из какого она племени. А потом я спросила Зару, где находится лагерь. Я хотела навестить ее через несколько дней, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Я видела отчаяние в ее глазах.

– Ты не спала всю ночь, и ты едва держишься на ногах…

– А кто виноват в том, что я не спала? Ты сам решил избегать меня два дня, а потом не давал мне спать всю ночь. Мы решаем все свои споры при помощи секса.

Его скулы заострились, он плотно поджал губы.

– Ты хочешь сказать, что я разбудил тебя против твоей воли?

– Нет. Но я не хотела тебе отказывать.

– Значит, ты просто подчинилась мне? Почему? Из чувства долга?

Амира потянулась к нему, ее сердце бешено колотилось. Адир выглядел таким отстраненным и разъяренным, но все же было очевидно, что он нуждается в ней. Он жаждал, чтобы Амира нуждалась в нем и хотела его.

Он не мог допустить, чтобы Амира оставалась с ним в отношениях по какой-то другой причине, кроме своего желания быть с ним. Тогда почему он не понимает, что она чувствует то же самое?

Она не просто женщина, вынашивающая его ребенка, удобная жена, ценный актив.

Она хотела быть для него тем человеком, в котором он больше всех нуждается. Которого он любил бы сильнее всех. И все остальное.

Ей хотелось стать для него единственной, которую он всегда будет предпочитать остальным женщинам.

Однако ей не разрешается даже говорить о своих чувствах к нему.

Почему он не желает признать, что они уже давно не живут в браке по расчету? Что они сошлись не из-за ребенка, а потому, что выбрали друг друга.

Обняв Адира, она прижалась щекой к его груди. Он настолько важен для нее. Жаль, что он не хочет, чтобы она оставалась самой собой.

– Конечно нет. Я просто… Я ошиблась. Каждый раз, когда мы занимаемся любовью, я испытываю такое же сильное желание, как и ты. – Она посмотрела на него, надеясь, что он увидит правду в ее глазах. – Адир, пожалуйста, отпусти меня. Я вернусь к завтрашнему утру.

– Нет. Так нельзя. – Он грубовато оттолкнул ее. Она ненавидела решительное выражение его лица. Он опять дистанцировался от нее, становясь мужчиной, до которого она не могла достучаться. – Потому что я знаю тебя, Амира. Если я позволю тебе поехать на этот раз, этому не будет конца. Ты будешь бегать в лагерь каждый раз, когда там кто-нибудь заболеет. Ты измучишься. Ты беременна и…

– Почему моя поездка вызывает такой ужас? Я хочу помочь. Даже в тот вечер я поняла, что смогу ей помочь. У тебя есть цель в жизни. И я тоже хочу иметь цель.

– Твоя цель – быть моей женой и матерью наших детей. Ты не будешь принимать решения, не посоветовавшись со мной.

– Я дипломированная медсестра, и ты не можешь запирать меня здесь, когда кому-то нужна помощь. Не останавливай меня, пожалуйста. – Адир даже глазом не моргнул. – Я… Я никогда не прощу тебя, если ты лишишь меня самого главного в жизни.