Текст книги "Любовная греческая провокация"

Глава 9

Переодевшись, Валентина пошла вниз на кухню, чтобы налить себе чаю, но у нее на пути возник Кайрос, схватил ее за руку и потащил в кабинет, который уступил ему Тесеус.

– Я хочу спать. Я… У меня начинает болеть голова, – бормотала она, но Кайрос это проигнорировал.

Пока она тупо смотрела в пустой камин, гадая, зачем он ее сюда привел, он протянул ей кружку с дымящимся кофе и тарелку с сыром и нарезанными ровными кусочками яблоками.

– Ешь, – сказал он.

У нее сосало под ложечкой от голода, поэтому она послушно взяла тарелку и стала есть. Он сел напротив нее и задел ногами ее ноги.

– Валентина, посмотри на меня.

Она подняла на него глаза. В его взгляде читалось беспокойство и еще что-то. Она заставила себя улыбнуться.

– У меня немного болят колени, но в целом я в порядке.

Кайрос поморщился, словно она больно его ударила.

– Я никогда не просил тебя делать то, что ты сделала.

– Ты первый это сделал.

При воспоминании о том, как в их брачную ночь он подарил ей самый интимный поцелуй из всех возможных, по ее телу пробежала приятная дрожь.

– Почему сегодня? – нахмурился он.

– Я была расстроена, мой здравый смысл отключился. Удовольствие, которое ты мне доставил, притупило негативные чувства, не позволило мне совершить какую-нибудь глупость. Поэтому я ответила тебе любезностью на любезность.

В его глазах появился опасный блеск, одна темная бровь изогнулась.

– Значит, вот что я сделал? Притупил негативные чувства?

Ей хотелось пожать плечами, преуменьшив значимость того, что он сделал, но в его взгляде было что-то такое, что заставило ее просто сглотнуть и отвернуться. Она всегда чувствовала, что за маской жестокости и ледяного безразличия прячется совсем другой, недосягаемый для нее человек, и сейчас этот человек находился перед ней.

– Ты меня не одурачишь, Валентина. То, что произошло в ночном клубе, не могло не проникнуть тебе вот сюда, – добавил он, положив руку ей на грудь.

Ее сердце учащенно забилось под его ладонью.

– Потому что только ты можешь несерьезно относиться к сексу?

– За всю свою жизнь я занимался сексом только с двумя женщинами. До тебя у меня была всего одна подружка. Нам с ней было хорошо вместе, но, когда нас перестало влечь друг к другу, мы спокойно разошлись. Я никогда не относился легкомысленно к сексу. Я уже говорил тебе, что мне трудно строить отношения. Тесеус поддерживал меня, но, когда я оставил этот дом, мне пришлось начинать практически с нуля. Я работал день и ночь, и у меня ни на что больше не оставалось времени.

– Ты сделал предложение Софии.

– Потому что я думал, что мы с ней друг другу подходим. Потому что мы были друзьями, и я ею восхищался. Она была разумнее меня. Именно поэтому она сказала «нет». Сейчас я понимаю, что Софию я выбрал умом, а не сердцем. Что это был безопасный выбор.

Каждое произнесенное им слово пробивало брешь в защитной стене, которой она огородила свой внутренний мир. Если он продолжит быть таким внимательным и заботливым, как сейчас, она не сможет победить свое влечение к нему.

– Если бы я знала, что орального секса будет достаточно, чтобы ты мне открылся, я давно бы встала перед тобой на колени, – произнесла она небрежным тоном.

Вместо того чтобы оскорбиться и уйти, он схватил ее за руки:

– Ты можешь быть серьезной? Перестань вести себя так, будто это ничего не значило.

– И что же это, по-твоему, значило, Кайрос?

После этого вопроса он долго на нее смотрел и молчал. Когда она подумала, что он закончит этот разговор и уйдет, он задумчиво произнес:

– Что между нами ничего еще не кончено. И я имею в виду не только секс. Речь больше не идет о Тесеусе и Хелене, нашей с тобой договоренности и нашем разводе. Она идет о нас и нашем будущем.

Сердце Тины бешено заколотилось. В него вселилась надежда, и это ее напугало. Когда Кайрос открыто выражал свои чувства, ей хотелось разрушить его защитные барьеры и сделать все для того, чтобы завоевать любовь человека, который не подарил ей на день рождения очередную безделушку, а выбрал подарок специально для нее.

Она хотела остаться с Кайросом, но изменит ли он когда-нибудь свое отношение к ней? Сможет ли она полностью отдать себя ему, если он не будет ее уважать?

Нет, не сможет.

Чтобы успокоиться, она вышла на веранду. Кайрос проследовал за ней, и они сели на плетеный диван.

– Мне не следовало тебя сегодня целовать. Мне не следовало терять над собой контроль. Я все время думаю о тебе, но только сегодня я понял, что мои планы на твой счет были неправильными.

– И что это были за планы?

– Я думал, что смогу за три месяца забыть тебя. Я был зол. Когда ты ушла, я почувствовал себя преданным. Мое мужское самолюбие было уязвлено.

Тина рассмеялась:

– Пожалуйста, не чувствуй себя таким виноватым. Я собиралась доказать тебе, какая я хорошая. Заставить тебя пожалеть о том, что ты не искал меня все эти месяцы.

Наклонившись вперед, Кайрос вздохнул и начал рассматривать свои руки. Его плечи напряглись, лоб прорезала складка.

Когда он снова поднял глаза на Тину и улыбнулся, ее сердце сжалось.

– Даже в ту ночь, когда ты ушла, я понимал, что в том, что наш брак развалился, была не только твоя вина. Просто моя гордость не позволяла мне это признать. Признать, что у нас обоих есть недостатки. То, что ты мне дала, было бесценно. От такого не отказываются по прихоти или под влиянием импульса.

Похоже, им наконец удалось найти точки соприкосновения.

– Ты только посмотри на нас, – сказала она, чтобы разрядить обстановку. – Мы оба повзрослели. Стали смотреть на наш разрыв как зрелые люди. Возможно, нам даже удастся остаться друзьями.

Его глаза заблестели, и она отвернулась. Конечно, это было глупое предположение.

– Пожалуйста, расскажи мне, что произошло, Валентина, – неожиданно произнес он. – Обещаю, что не буду над тобой смеяться.

Его слова обезоружили ее. Кайрос всегда выполнял свои обещания.

– Кьяра уволила меня. Наверное, я единственная, кого могут выгнать с работы, за которую не платят, – горько усмехнулась она.

– Что? Сегодня?

– Да. Когда ты мне позвонил, я собирала свои вещи. Я чувствовала себя никчемной.

Кайрос обнял ее рукой. На ее глаза навернулись слезы, и она шмыгнула носом:

– Только не нужно меня жалеть.

– Какую глупость ты совершила? Сбежала с работы?

– Отправилась к своим братьям. Я так соскучилась по своим родным. – Она тяжело сглотнула. – Мне не хватало крепких объятий Леандро и шуточек Луки, спокойствия Алексис и поцелуев Иззи, поддержки Софии.

– Все они тебя просто обожают, – мягко произнес Кайрос.

– С того дня, как Леандро привез меня к ним домой, всякий раз, когда мне что-то было не по душе, я закатывала истерику. – Она рассмеялась сквозь слезы, понимая, как глупо было сомневаться в любви ее братьев к ней. – Я доводила их до крайности. Словно хотела их проверить.

– Ты хотела посмотреть, как долго ты сможешь испытывать их терпение, прежде чем они тебя отвергнут? Ты предпочла бы, чтобы это произошло, прежде чем ты слишком сильно к ним привяжешься?

Тину удивила его проницательность.

– Да. Когда что-то шло не по-моему, я устраивала сцену, и мои братья спешили заверить меня в том, что они меня любят и что я им нужна. Я была такой ранимой. Я сильно в них нуждалась, и они баловали меня, чтобы ослабить мою боль утраты. Чтобы помочь мне забыть тот ужас, в котором я жила после смерти нашей матери. Стоило мне чего-то захотеть, как они мне это давали. Леандро даже пытался защитить меня от правды. Затем я встретила тебя. Ты не стал плясать под мою дудку, и мои комплексы вернулись.

– Значит, сегодня ты хотела, чтобы твои братья сказали тебе, что увольнение с работы – это не трагедия?

– Да. Я хотела, чтобы они сказали мне, что я не пустое место. Я хотела, чтобы они защитили меня от тебя.

Кайрос застонал, и она рассмеялась.

– Я был… – начал он.

– Самоуверенным негодяем? – предположила она.

Когда он кивнул и весело рассмеялся, ее сердце затрепетало.

– Когда я в последний раз разговаривал с Кьярой, она сказала мне, что все твои коллеги тебя обожают. Что ты их покорила.

Тина кивнула:

– То, что я делала, доставляло мне удовольствие. Работать на Кьяру непросто, но она такая талантливая. Ты был прав. Я многому у нее училась. Мы готовили осеннюю коллекцию. Я вела переговоры с дизайнерами, их помощниками и специалистами по связям с общественностью. Вместе мы готовили большую маркетинговую кампанию. Показ коллекции состоит из множества мелких деталей, каждая из которых требует особого внимания. Кьяра позволила мне подбирать аксессуары к нарядам. Я даже сама выбирала модель для демонстрации того или иного наряда. Я разговаривала с фотографами и осветителями. Все шло хорошо. Я правда не знаю, как это произошло. Я перепроверяла все по два-три раза. В течение последней недели я звонила по вечерам каждому личному помощнику и каждому фотографу, чтобы убедиться, что все пройдет гладко. Я…

– Что случилось?

– Я правда не имею понятия. Должно быть, я все-таки что-то перепутала, потому что нам прислали коробки с пляжной одеждой. Это была катастрофа, потому что сейчас октябрь и этот же самый заказ был направлен в одиннадцать разных магазинов. Вместо плащей «Берберри» мы получили бермуды, вместо брючных костюмов – шорты и топы без рукавов. На бедную Кьяру обрушились последствия этой катастрофы. Она выключила все свои телефоны. Я пыталась успокоить менеджеров магазинов, которые были в панике и не знали, что им делать. Я… Когда я вошла в кабинет Кьяры, там был один из вице-президентов компании. Он орал на нее. Я сказала ему, что это я во всем виновата, а не Кьяра, затем быстро написала заявление об уходе и покинула офис.

– То есть она тебя не увольняла? – спросил Кайрос, сжав ее руку.

– Она была так удручена, что ей было не до формальностей. Когда мы остались на минуту вдвоем в ее кабинете, она сказала мне, что знала, что меня не следовало брать на работу. Что от меня будут одни лишь неприятности.

– Валентина…

– Мне поручили простую работу, а я с ней не справилась. – Она потерла лицо ладонями. – Ты был прав. Мне следовало принять, что я ни на что не гожусь.

Кайрос приподнял ее подбородок и встретился с ней взглядом.

– Это неправда. Я был к тебе несправедлив, когда говорил подобные вещи. Валентина, послушай меня. Оплошность в работе – это еще не конец света. Главное то, что ты делаешь после своей оплошности. Способна ли ты подниматься после своих падений – вот что действительно важно.

– Значит, здесь я тоже провалилась, – горько усмехнулась она. – Неужели ты не понимаешь, Кайрос? Отвечая на твои поцелуи, отдаваясь тебе сегодня, я занималась саморазрушением. Да, мои ласки и восторженные стоны были искренними, но ты пагубно на меня действуешь. Всякий раз, когда ты делишься со мной частью своего прошлого и говоришь о своем отношении ко мне, я вижу, с каким трудом тебе это дается. Думаю, все дело в том, как ты устроен. Я много наблюдала за своими братьями и их женами и знаю, что подобные признания не должны даваться с таким трудом. Однажды ты уже разбил мне сердце, и я боюсь, что, если я дам тебе хотя бы крошечный шанс, ты снова его разобьешь. Поэтому если я когда-нибудь была хоть немного тебе дорога, больше не прикасайся ко мне и не целуй меня. – Она слабо улыбнулась: – Не доводи до конца свои гнусные планы.

– В том, что произошло между нами сегодня, нет ничего постыдного. Я никогда не стал бы использовать это против тебя.

– Однако мое сексуальное влечение к тебе не помешало тебе думать, что я способна нарушить брачные клятвы и лечь в постель с другим мужчиной.

Кайрос схватил ее за подбородок и заставил встретиться с ним взглядом.

– Я критиковал тебя лишь на словах. Я знал, что ты не могла меня предать. Ты подобна урагану. Я просто хотел обуздать тебя. Ограничить вред, который ты нанесла…

– Твоей репутации? Твоим деловым связям?

– Мне, черт побери! Моим представлениям о том, как я хочу прожить остаток жизни. Я никогда ни к кому сильно не привязывался. Я выжил только благодаря тому, что умел себя контролировать. Даже после того как я стал жить в доме Тесеуса и Марии, я не научился впускать к себе в душу других людей. Я не знаю, что делать с чувствами. Я не знаю, что со мной будет, если я кого-то полюблю, а мне причинят боль. Поэтому я просто не могу себе позволить кого-то полюбить. Просто не могу. А ты… ты каждый день сводила меня с ума. Ты насмехалась над моими правилами, нарушала их, постоянно требовала моего внимания и пыталась вывести меня из себя своими выходками.

– Но ты ни разу не потерял контроль над своими эмоциями, – тихо заметила Валентина.

– Сейчас я понимаю, что чем сильнее ты меня провоцировала, тем сильнее я замыкался в себе. Я не мог тебе позволить иметь надо мной такую большую власть. Быть женатым на тебе – все равно что просить человека, не умеющего держаться на воде, переплыть океан. Но ты права. Мне не следовало быть таким жестким по отношению к тебе. Но я не мог иначе. Я не знаю, стану ли я когда-нибудь другим. Я не могу изменить свою сущность.

«Я не полюблю тебя», – мысленно добавил Кайрос. Судя по тому, что Валентина побледнела и кивнула, она поняла его. Если на ее глаза и навернулись слезы, она это скрыла, опустив взгляд и уставившись на свои руки, соединенные в замок. Ему следовало испытать облегчение из-за того, что она все поняла, но вместо этого он почувствовал странную щемящую боль. Ему было невыносимо думать, что из-за его жестоких слов она чувствовала себя никчемной.

– Я понимаю, что не ты один виноват в том, что наш брак не удался.

Опустившись перед ней на колени, он взял обе ее руки в свои и заглянул ей в глаза:

– Прости меня за то, что я заставил тебя думать, что ты хуже, чем есть на самом деле. Даже если Кьяра и уволила тебя, это вовсе не означает, что ты никчемная. Ты самая смелая женщина, которую я знаю. Нужно обладать сильной волей, чтобы разорвать связь с братьями, уйти от меня и отказаться от роскоши, к которой ты привыкла. Нужно обладать большим мужеством, чтобы снова встретиться со всеми людьми, которые смеялись над тобой и плохо с тобой обращались, проработать столько месяцев на низшей должности в журнале, противостоять мужу, который вечно тобой недоволен, и заключить с ним сделку на выгодных для тебя условиях. Каждый твой поступок проникнут страстью. Ты постоянно рискуешь. Возможно, у нас с тобой нет будущего, но я все еще безумно хочу тебя. Но я не прикоснусь к тебе до тех пор, пока этого не захотят твое сердце и твой разум.

Тина долго принимала душ, прежде чем вернуться в спальню. В ближайшее время ей не удастся уснуть из-за мыслей, роящихся в ее голове. И она определенно не хочет обсуждать с Кайросом их брак.

После того что произошло между ними в ночном клубе неделю назад, она всячески его избегала.

После их близости он прямо сказал ей, что никогда не изменится и не впустит ее в свою душу. Возможно, ей следовало оскорбиться, но она увидела в его глазах гордость и уважение, когда он говорил о ее смелости и мужестве, с которыми она отстаивала свои интересы.

Она давно мечтала о том, чтобы он так на нее смотрел. Ей следовало этим удовольствоваться, но она хотела, чтобы с ней он всегда был тем Кайросом, которого ей иногда удавалось разглядеть за маской невозмутимости.

Черт побери, неужели у нее отсутствует инстинкт самосохранения?

– Ты собралась целую вечность прятаться в ванной?

Услышав за своей спиной низкий голос Кайроса, она застыла на мгновение, затем пожала плечами и продолжила расчесывать волосы, стараясь при этом не смотреть на его отражение в зеркале. Собрав волосы в хвост, она подошла к комоду и достала шорты, футболку и бесшовный трикотажный бюстгальтер. Едва она успела сделать шаг в сторону ванной, как Кайрос преградил ей путь.

– Куда ты собралась так поздно?

Она уставилась на его грудь, и на нее тут же нахлынули воспоминания об их близости, ее щеки вспыхнули.

– На пробежку. Мне что-то не хочется спать.

– Уже половина двенадцатого. И ты так похудела, что если продолжить бегать, то станешь невидимой.

Не успела она опомниться, как он выхватил у нее из рук одежду и бросил ее на кровать. Затем он протянул руку и приподнял пальцем ее подбородок.

– Тебе это помогает, Валентина?

– Ты о чем?

– О том, что ты меня избегаешь. Это помогает тебе меньше меня хотеть? Если так, то тебе придется поделиться со мной секретом.

– Я не знаю… Нет. Это не помогает. Ты как кусок шоколадного торта, от которого невозможно отказаться, даже несмотря на то, что он непременно отложится на бедрах.

Кайрос рассмеялся, и в уголках его глаз появились очаровательные лучики морщинок.

– Я сегодня разговаривал с Кьярой.

– Я не могу вернуться к работе, с которой я не справляюсь. Как я смогу смотреть в глаза своим коллегам, когда они будут знать, что меня взяли обратно только по просьбе моего влиятельного мужа? Они перестанут меня уважать.

– Хорошо, – ответил он, отпустив ее. Глаза его весело блестели. – Возможно, я ошибся, когда предположил, что ты захочешь узнать о причастности Хелены.

Сказав это, он направился к балконной двери.

– О причастности Хелены к чему?

– Сядь, и тогда я, возможно, все тебе расскажу.

Тина сердито посмотрела на него, но опустилась на кровать. Кайрос сел рядом и притянул ее к себе. Внутри у нее тут же вспыхнул огонь, но она почувствовала, что теперь помимо влечения между ними есть что-то еще. Что-то новое и очень приятное. Нежность. Взаимопонимание, которого она так долго жаждала.

Их отношения словно очистились от всего лишнего, и они впервые смогли отчетливо друг друга увидеть.

Чем дольше она смотрела сейчас на Кайроса, тем больше он ей нравился.

– Я думала о том, что ты мне сказал.

– О чем конкретно?

Кайрос насторожился. Должно быть, он подумал, что она приняла решение относительно их будущего.

– О том, что я способна подняться после падения, спланировать свои дальнейшие шаги. Я обязательно найду способ достижения своих целей. Работая под руководством Кьяры, я поняла, что выбрала для себя правильную сферу деятельности. Что я обладаю природным талантом стилиста и могу усердно работать. Главное, ухватиться за правильную возможность.

Его губы растянулись в улыбке, которая выражала радость и восхищение.

– Рад это слышать.

– Поэтому в любом случае efharisto[10]10
  Спасибо (греч.).


[Закрыть], Кайрос.

– Не нужно меня благодарить. Я ничего не сделал.

– Спасибо, что был рядом со мной, когда я преодолевала первое препятствие. – Прочитав в его глазах желание, она была вынуждена добавить: – За то, что показал мне, что, когда я столкнусь со следующим препятствием, мне нужно лишь напиться, пойти в ночной клуб и, возможно, найти какого-нибудь парня, чтобы…

– Если не хочешь себе навредить, не заканчивай это предложение, Валентина, – пробурчал он, затем протянул ей бокал красного вина.

Сделав глоток, она вздохнула:

– Я выпью всего один бокал.

Улыбнувшись, Кайрос бросил на нее притворно похотливый взгляд:

– Я надеялся, что ты не станешь считать. Что ты напьешься и я смогу вытворять с тобой то, что захочу. Мне нравится, когда ты пьяная.

Когда он так ее дразнит, перед ним становится еще труднее устоять.

– Тебе нравится то, что я делаю, когда я пьяна, – ответила она.

– Мне всегда нравилась твоя прямота, pethi mou. Хорошо, один бокал так один.

За окнами было темно. В ночной тишине стрекотали сверчки. В воздухе пахло соснами и морем.

В течение какого-то времени они оба не разговаривали. Рука Кайроса лежала у нее на плечах, пальцы поглаживали ее кожу легкими круговыми движениями. Это не было похоже на любовную ласку, и в то же время сейчас они были близки как никогда.

– Ты понимаешь, что мы никогда раньше так не проводили время вместе? Не ругаясь и не срывая друг с друга одежду? – задумчиво произнесла Тина.

Он погладил большим пальцем ее запястье.

– Да. Хотя мне нравилось, когда мы срывали друг с друга одежду.

Валентина издала смешок, и он его скопировал.

– Сегодня день рождения моей матери, – неожиданно произнес он после небольшой паузы.

– Ты по ней скучаешь?

– Да. Ты ей понравилась бы. Она была такой же пылкой и смелой, как ты.

Тина переплела свои пальцы с его и коснулась губами тыльной стороны его руки.

– Мне хотелось бы больше о ней узнать.

Кайрос так долго молчал, что Валентина сочувственно вздохнула. Она не могла настаивать на том, чтобы он поделился с ней подробностями своего прошлого. Она не могла всегда делать первый шаг. Дело было не в гордости, а в невыносимой боли, которую она испытает, когда он от нее уйдет.

– Она была проституткой, – произнес он, нарушив молчание. – Я знаю о том, что зачастую женщина делает подобный выбор не по своей воле. Знаю, как ужасна жизнь подобных женщин. Моя мать растила меня на те деньги, которые получала за свою… работу. До тех пор, пока болезнь не погубила ее.

Даже несмотря на приглушенное освещение, Кайрос заметил, как побледнело лицо Валентины. Она часто моргала, словно пытаясь сдержать слезы. Только тогда он понял, что рассказал ей то, что до этого рассказывал только одному человеку – Тесеусу.

– Мне жаль, что…

– Что у меня такое грязное прошлое?

– Что ты потерял мать, которую любил. Не важно, кем она была. Главное, что она тебя любила и заботилась о тебе. Я знаю, что чувствуешь, когда теряешь близкого человека.

Почему он забыл о том, что у Валентины тоже было не очень счастливое детство? Что она может понять его боль? Неужели он до сих пор боится посмотреть, что прячется за ее импульсивностью и беспечностью?

– Ты стыдишься того, чем она занималась? – мягко спросила она.

Кайрос нахмурился:

– Нет. И никогда не стыдился. Почему, черт побери, у тебя возникла такая мысль?

– Потому что ты очень скрытный, Кайрос. Даже в том интервью в журнале для бизнесменов ничего не говорилось о твоем детстве и твоем становлении. Прочитав его, можно подумать, что ты появился из ниоткуда и ни с того ни с сего в возрасте двадцати трех лет стал серьезным бизнесменом.

Кайрос признал, что его жена права, и поморщился. Журналистка, которая брала у него интервью, была явно разочарована. Она неоднократно пыталась спросить его о его детстве и родителях, а он резко переводил разговор на свои достижения в бизнесе.

Нет, он не стыдился своего происхождения, но в течение долгих лет никому о нем не рассказывал. Он отталкивал людей, которые симпатизировали ему и могли бы стать его друзьями. Причина была в том, что ему казалось, что сын проститутки им не ровня.

– Как ты оказался в семье Тесеуса? – спросила Валентина.

Понимая, что назад дороги уже нет, он продолжил откровенный разговор.

– Они с Марией посетили один из беднейших районов Афин. Я выхватил у Марии сумочку и побежал, а Тесеус меня поймал.

Валентина тихо вздохнула, крепко сжала его руку и поцеловала его в щеку.

– Не надо меня жалеть, Валентина, – отрезал он. – Именно по этой причине я никому до сих пор не рассказывал о своем происхождении. Я не хотел, чтобы вместо преуспевающего бизнесмена они видели уличного бродягу, который чудом выбрался из грязи.

Несмотря на его сердитый тон, она прильнула к нему.

– Возможно, они увидели бы человека, который многого добился, несмотря на все препятствия, возникшие на его пути. Ты продолжаешь обращаться со мной так, словно я не разбираюсь ни в чем, кроме дизайнерских шмоток. Как ты думаешь, где я сейчас была бы, если бы Леандро не разыскал меня и не убедил Антонио в том, что я должна жить рядом со своими братьями? Думаешь, я забыла о том, как я боялась, что я никому не нужна? То, что я веду себя так, будто мне на это наплевать, вовсе не означает, что я избавилась от этого страха.

Когда их взгляды снова встретились, он прочитал в ее глазах понимание и осознал, что давно получил бы его, если бы не отгораживался эмоционально от Валентины. Что она обладает всеми качествами, необходимыми для того, чтобы быть хорошей женой.

Что в глубине души он всегда это знал.

Он поэтому всегда держал ее на расстоянии? Он поэтому относился к ней с холодным безразличием, несмотря на все ее пылкие признания в любви?

Валентина приложила ладонь к его щеке, и он почувствовал, как ее тепло проникает прямо в его сердце.

– Сколько тебе тогда было лет?

– Одиннадцать? Двенадцать? Я был подобен дикому зверьку, который делал все для того, чтобы выжить. Я испугался, что Тесеус передаст меня полиции. Тогда он был сильным и крепким. Я пытался вырваться и убежать, но это было бесполезно. Я перестал сопротивляться, когда он сказал, что не станет вызывать полицию. Я был потрясен, когда он привез меня в свой дом. В первый год своего пребывания там я был тише воды, ниже травы, поскольку боялся, что он передумает и выгонит меня. Тесеус и Мария официально усыновили меня до того, как мне исполнилось тринадцать.

– Тогда почему ты их покинул?

Кайрос напрягся:

– Ты знаешь ответ на этот вопрос.

– Нет, не знаю. – В ее голосе прозвучали нотки отчаяния. – Я могу лишь строить догадки, основываясь на скудной информации, которой поделился со мной ты, и на намеках Хелены.

– Я уехал потому, что пришло время расправить крылья и отправиться смотреть мир. Добиться большего, чем я имел на тот момент.

– Ты хотел найти такую же богатую наследницу, как Хелена, но не такую сумасшедшую?

Кайрос рассмеялся, и Валентина последовала его примеру. Но они оба знали, что он уклонился от ответа на ее вопрос.

Одна его часть хотела, чтобы он остался с ней навсегда и они построили крепкую семью. Оставшаяся часть говорила, что Валентина опасна для него. Что она принесет ему лишь боль.

Совсем скоро ему придется принимать решение. Он не сомневался, что, если по окончании их договоренности он первый не сделает шаг ей навстречу, она уйдет от него.

Одна лишь мысль о том, что на этот раз Валентина может уйти от него навсегда, была невыносимой.