Текст книги "Прощальный поцелуй"

Глава 2

– Нет, вы представляете – он поговорить хочет! – возмущалась Эбби, сидевшая на высоком табурете возле стойки в «Коктейль-баре Хемингуэя» в Уимблдон-Виллидж. Хоть пробыла она здесь всего двадцать минут, ее язык уже немного заплетался.

– Как думаешь, что он скажет в свое оправдание? – спросила Сьюз, накалывая зубочисткой ярко-зеленую оливку.

– Ничего такого, что я хотела бы услышать, – ответила Эбби, которая из-за звонка своего мужа распалялась все больше и больше.

– Смотрите, администратор нашел нам свободную кабинку! – воскликнула Анна, соскакивая с табурета и хватая свой стакан с «Пиммс»[9]9
  «Пиммс» – марка алкогольных напитков, традиционный английский крюшон; обычно употребляется в коктейлях с лимонадом.


[Закрыть]. – Побежали, пока нас не обскакала толпа теннисистов. Они все такие сексуальные!

– Такой шанс не стоит упускать, – улыбнулась Эбби, хотя на душе у нее было отнюдь не весело.

Поскольку две недели бал в этом районе Лондона с почтовым индексом SW19 правил один из самых престижных теннисных турниров мира, после окончания игрового дня на кортах Всеанглийского клуба лаун-тенниса и крокета здесь всегда можно было встретить каких-нибудь знаменитостей или спортивных звезд.

Три ближайшие подруги Эбби, Анна, Сьюз и Джинни, дружно решили, что она и так уже слишком долго бездействовала и что вечер, проведенный в одном из заведений в разгар «Уимблдона», может стать отличным шансом для реанимации ее личной жизни.

В обычных условиях она бы согласилась с этим. В обычных условиях это было ее самое любимое время года, время, когда можно было сидеть в уличных кафе, беззаботно перешучиваться с подругами и наблюдать за тем, как мимо тебя проходит весь мир. Но этим вечером у нее было сильное искушение, выйдя из метро, отправиться прямиком домой, в свой маленький коттедж ленточной застройки, находившийся у подножия холма по дороге в Виллидж, – как она делала каждый день в течение последних шести недель.

Уходя с работы, Эбби еще испытывала энтузиазм по поводу сегодняшнего выхода в свет с подругами, но, оказавшись тут, поняла, что у нее нет настроения смеяться, пить коктейли и изображать безмятежность. Она никого не хотела видеть, ни с кем не хотела разговаривать. Конечно, в глубине души она соглашалась с тем, что нельзя вечно оставаться затворницей. Нужно возвращаться в большой мир и принимать какие-то решения. Также было ясно, что она должна собраться с духом и поговорить все-таки со своим мужем, потому что нельзя бесконечно игнорировать его послания. Но, если время выяснить отношения с Ником Гордоном на самом деле пришло, она все равно не знала, что ему сказать, и очень надеялась, что общение с подругами поможет дать какие-то ответы на ее вопросы.

– А вот и Джинни, – заметила подругу Сьюз, когда они проскользнули в кабинку, отделанную кожей кремового цвета.

Увидев входящую в бар высокую брюнетку, Эбби мысленно застонала. В другой раз она была бы очень рада увидеть свою старинную подругу. Анна, юрист высокого полета, и Джинни, серьезный и успешный финансист, были ее главной опорой, людьми, которых в период кризиса лучше иметь в своей команде. Однако Джинни была сестрой Ника, и, хотя после происшедшего она постоянно и заслуженно поносила своего «идиота братишку», звонила Эбби минимум раз в два-три дня, сообщала координаты разных адвокатов и психологов, а также присылала ей небольшие упаковки миндального печенья и бисквитов, у Эбби не было уверенности, что та всецело на ее стороне.

– Что я пропустила? – спросила Джинни, усаживаясь рядом с Анной.

– Ник звонил, – сказала Сьюз, поднимая глаза от своего коктейля.

– Ты говорила с ним? – суровым тоном поинтересовалась Джинни, как будто обращалась к совету директоров.

Эбби вжалась в стул и отрицательно помотала головой.

– На этой неделе он звонил уже шесть раз. Я с ним не говорила, но он просто так не отстанет. На данном этапе мне не развод нужен, а постановление суда, чтобы он оставил меня в покое.

Подружки начали было вежливо хихикать, но произнесенное вслух слово «развод» произвело эффект разорвавшейся гранаты.

– Ты говорила хоть с кем-нибудь из тех консультантов, которых я тебе рекомендовала? Особенно хороша в таких вопросах Мелани Нейлор, – сказала Джинни тоном, не терпящим возражений. – У нее очень высокопоставленные клиенты.

– Если бы я обратилась за консультацией, это означало бы, что я хочу сохранить наш брак.

– Ты должна была хотя бы попытаться, – резко отозвалась Джинни.

– Я не говорю, что ты повела себя слишком грубо, Эбби… – начала Сьюз, наливая «Пиммс» в свой бокал, пока до края не остался миллиметр.

– Но на самом деле именно это ты и хочешь сказать, – огрызнулась Эбби, чувствуя себя загнанной в угол.

– Ты не можешь всю жизнь бегать от него, – более мягко произнесла Анна. – Если ты не будешь отвечать на его звонки, это не значит, что так ты сможешь стереть из памяти все, что произошло.

– Разве я смогу когда-нибудь забыть такое? – воскликнула Эбби, в очередной раз вспоминая момент, взорвавший всю ее жизнь.

О том, что муж изменяет ей, она узнала благодаря СМС. Они ехали на машине на обед к друзьям и остановились на заправке, чтобы залить в бак бензин. Ник побежал платить, оставив свой телефон на сиденье; ее сотовый разрядился, и она минут десять назад звонила с его телефона их друзьям, чтобы предупредить, что они задерживаются. Когда же на него пришло сообщение, Эбби ожидала прочесть какую-то банальность от ждущих их хозяев, что-нибудь вроде Не переживайте! Курица еще в духовке! Можете не спешить ☺.

Но это оказалось послание от какой-то женщины, имя которой Эбби не было известно. Несколько слов, взорвавших их семейную жизнь, как ядерный заряд.

Прошу тебя, давай увидимся снова. Я знаю, что это опасно, но, думаю, нам будет хорошо. Целую.

Из-за вероломства этих фраз и удушливых испарений бензина ее едва не вырвало прямо в салоне автомобиля. Подняв глаза, она увидела Ника, бегущего к машине с двумя ее любимыми шоколадными батончиками в руке и улыбающегося, несмотря на хлещущий весенний дождь. На миг она подумала, что, может быть, ей нужно сделать вид, будто она не видела СМС. Что нужно просто продолжать жить дальше, невзирая на то, что она прочла.

Выбор был сделан в считаные секунды, и, как только он сел в машину, она тут же протянула ему его телефон.

– Тебе пришло сообщение, – просто сказала она, заметив тень паники, промелькнувшую на его лице; еще до того, как он прочел СМС, она уже знала, что все в их жизни безвозвратно изменилось.

Прочтя послание, он даже не пытался что-то отрицать. Когда он хрипло выдавил из себя:

– Прости, Эбс, – она, пошатываясь, выбралась из машины; взгляд затуманился от слез, в ушах звенели гудки сигналящих ей автомобилей.

Своим широким шагом Ник быстро догнал ее и схватил за плечи. Немного позже Эбби подумала, что со стороны они должны были выглядеть в этот момент, как влюбленная пара с рекламного плаката какой-нибудь мелодрамы Николаса Спаркса за миг до страстных объятий под проливным дождем.

Вместо этого он объяснил, что она – его клиентка, что однажды он напился на одном из многочисленных деловых ужинов и очнулся у нее в постели. Это было случайно и всего один раз. Она ничего для него не значит, он просто здорово набрался тогда и был в подавленном состоянии. Но для Эбби находиться рядом с ним после этого стало невыносимо. Невыносимы были его прикосновения. Она поймала такси, и к моменту, когда он добрался домой, она уже собрала все его вещи – включая великолепный розовый кашемировый шарф, который он подарил ей на день рождения, и билеты на кинопремьеру, – в большие мешки для мусора и выставила их в коридор, крича, чтобы он убирался, и выкрикивая все оскорбления, какие только приходили в голову.

Эбби рассеянно покручивала свой бокал с коктейлем, держа его за ножку.

– Спасибо, что пришли сегодня.

Девушки ободряюще закивали.

– Я не могла упустить шанс увидеть здесь Федерера[10]10
  Роджер Федерер – швейцарский профессиональный теннисист, бывшая первая ракетка мира в одиночном разряде.


[Закрыть], – улыбнулась Анна, стараясь шуткой снять напряжение.

– Ладно, у кого какие новости? – уже более бодро сказала Эбби. Ей меньше всего хотелось сейчас зацикливаться на собственных проблемах.

– Работа, работа и еще раз работа, – простонала Джинни. – Я впряглась так, что это, похоже, не закончится никогда.

– А я, по-моему, стала противоположностью капризной невесты, – сказала Анна.

– Анна, у тебя свадьба через шесть недель. По идее, ты сейчас должна доводить до истерики флористов и вовсю ругаться с поставщиками кексов для банкета, всякие такие вещи, – саркастически заметила Джинни.

– На моей свадьбе не будет никаких кексов, – рассмеялась Анна.

– Зануда! – ухмыльнулась Джинни.

– Ну а я ходила к ясновидящей, и она сказала, что у меня будет бурный роман, – сообщила Сьюз, которая была одна с тех пор, как оставила своего бойфренда, спортивного агента Терри, изменявшего ей.

– О, я бы очень хотела бурный роман! – с чувством произнесла Джинни. – И не потому, что я настолько занята, что у меня нет времени на вялотекущие отношения. Просто я обожаю всякие безумства типа неожиданно смыться вдвоем в Париж или Рим.

– Как Михаил Барышников с Кэрри в последнем сезоне «Секса в большом городе», – вставила Эбби.

– Вы лучше вспомните, что из этого получилось, – цинично заметила Анна.

– Он ударил ее, – сказала Сьюз. – В смысле Петровский дал Кэрри пощечину.

– Это да, но она все равно была влюблена в Бига. Из этого в любом случае ничего бы не вышло, – заявила Эбби, помнившая свой любимый сериал до мельчайших подробностей. – А потом Биг прилетел в Париж, чтобы спасти ее.

– Вот это действительно был широкий жест! – закивала Сьюз.

Официантка принесла из бара закуски, и Эбби принялась грызть куриное крылышко.

– Ну а что касается широких жестов, – сказала Анна, переключая свое внимание на Сьюз, – мне кажется, они могут быть пустыми. Тратить деньги или громко кричать легко. Но есть мелочи, которые могут значить очень много. Я, например, обожаю, когда Мэтт бросает свои дела, чтобы помочь мне, даже если я его не прошу. Или когда он покупает мне книгу, о которой я вскользь упоминала сто лет назад.

Джинни вынула из сумочки зазвонивший мобильный.

– Черт бы тебя подрал! – воскликнула она и, пробормотав: – Это Нью-Йорк, – извинилась и выскочила из бара, чтобы поговорить по телефону.

Эбби почувствовала, как ее напряженные плечи расслабляются.

– Она сестра Ника, но она желает тебе добра, – подметив это, сказала Анна.

Эбби взглянула на подругу.

– Добра – это как?

Повисло неловкое молчание.

– И что ты собираешься делать, Эбс? – наконец спросила Анна.

– Найму адвоката. Заполню бумаги. Запущу процесс. Подам на развод. Это ведь, по-моему, так делается, нет? – Голос ее дрогнул, и она, пытаясь успокоиться, сделала долгий глоток «Пиммс».

– Ты уверена, что хочешь именно этого?

– А какие могут быть другие варианты? Чтобы я простила его? Не могу. Я много думала над этим. Он спал с кем-то еще, и я не могу проигнорировать это. Измена, ложь… Потеряно доверие. А если оно ушло, его уже не вернуть. И наши отношения никогда не будут прежними.

– Но это не означает, что он не любит тебя, – задумчиво произнесла Анна. – Мужчины слабы. Если у них есть что-то перед носом, они это возьмут. Вспомни хотя бы Тайгера Вудса[11]11
  Элдрик Тонт («Тайгер») Вудс – знаменитый американский гольфист, миллиардер, самый богатый спортсмен мира; развелся с женой после серии сексуальных скандалов.


[Закрыть].

– Его как раз лучше не вспоминать, – закатила глаза Сьюз. – У него любовниц было хоть отбавляй.

– Та женщина не была любовницей Ника, – резко прервала ее Эбби.

Сьюз сочувственно взглянула на нее:

– Не нужно тебе так его защищать.

– Я не его защищаю, а себя, – ответила Эбби.

– Заранее, пока это не случилось, никогда не знаешь, сможешь ты простить или нет. Я на работе с этим все время сталкиваюсь, – сказала Анна. Она как юрист специализировалась на взаимодействии со СМИ и в основном занималась тем, что обеспечивала судебные запреты на освещение в прессе всяких опрометчивых шагов своих богатых клиентов. – Эти люди совершают массу глупых, эгоистичных поступков – снимают секс на видео, спят с другими известными людьми. А их жены или мужья время от времени все им прощают.

– Возможно, у знаменитостей все по-другому, – заметила Эбби.

– Просто стерпеть и простить легче, – сказала Сьюз, пожимая плечами. – Мой Терри был полной скотиной. Я много раз делала вид, что не заметила следов помады на его воротнике, просто потому, что в противном случае это означало бы, что нужно куда-то съезжать, искать себе квартиру и, оставшись одной, возвращаться к нудной процедуре поисков кого-то другого. Иногда проще промолчать, хотя каждый раз, когда я его прощала, я теряла частичку уважения к себе.

– Не смотри сразу в ту сторону, Эбс, – вдруг переходя на шепот, сказала Анна. – По-моему, тот блондин у стойки на тебя запал.

Эбби уже очень давно не чувствовала себя сексуальной или привлекательной и занервничала при мысли, что кто-то глазеет на нее. Бросив рассеянный взгляд в том направлении, куда смотрела ее подруга, она увидела красивого молодого парня, который с радостной полуулыбкой действительно рассматривал ее.

– Черт возьми, Эбс, он такой классный! – прошипела Сьюз.

Эбби схватила свой бокал, надеясь, что никто у барной стойки не заметил, как она покраснела. Впрочем, ее пылающие щеки, похоже, были видны даже из космоса.

– Он меня не интересует, – твердо сказала она. – Меня мужчины вообще больше не интересуют. С этого момента буду заниматься котами и выпечкой.

Сьюз схватила кувшин с «Пиммс» и вылила себе в бокал все, что там оставалось.

– Ты уверена, что не хочешь попробовать с ним замутить?

Эбби улыбнулась и кивнула.

– В таком случае я собираюсь добавить еще немного и заняться им. Как знать, Анна, может, я приведу к тебе на свадьбу еще одного гостя.

С этими словами Сьюз двинулась в сторону симпатичного незнакомца, и Эбби, глядя на нее, в очередной раз восхитилась подругой, не терявшей надежды встретить настоящую любовь.

Сидевшая напротив нее Анна скрестила руки на груди.

– Людям свойственно совершать ошибки, Эбби. Думаю, что уметь прощать – это не так уж плохо, – тихо произнесла она.

– А ты, вообще, на чьей стороне? – огрызнулась Эбби, но тут же одернула себя: она не хотела быть резкой с Анной, которая в эти дни стала для нее самым близким человеком, с ней у нее было больше всего общего, и именно к Анне она могла обратиться в кризисной ситуации. И на самом деле обратилась вскоре после разрыва с Ником, и Анна часами говорила с ней по телефону, не осуждая, а просто выслушивая.

– Я на твоей стороне, Эбс, – сказала Анна, подаваясь вперед и кладя ладонь на ее руку. – Просто я знаю, как ты любишь Ника, как он любит тебя и как хорошо вам было вместе.

– До того, как он разбил мне сердце, – тихо произнесла Эбби.

Анна полезла в свою сумочку и что-то достала из нее.

– Вот тебе визитка моего Мэтта, – сказала она, подталкивая к ней по столу белую карточку с красивым тиснением.

Жених Анны был одним из самых известных в Лондоне адвокатов по бракоразводным процессам. Эбби знала и с десяток других способов связаться с ним – например, через Facebook, по электронной почте, с помощью сервиса LinkedIn[12]12
  LinkedIn – социальная сеть для поиска и установления деловых контактов.


[Закрыть], к которому она подключилась не так давно и в этой связи чувствовала себя очень продвинутой. В конце концов, Мэтт был ее приятелем, так что она могла просто позвонить ему, если бы захотела с ним поговорить. Но была в этом жесте Анны некая торжественность, заставившая Эбби прочувствовать, что речь идет о всей ее дальнейшей жизни.

– Ты сама знаешь, какой он молодец в таких вопросах, – добавила Анна. – А если ты сочтешь неудобным просить его об этом, у него есть пара замечательных коллег, которые тоже могут тебе помочь… если только ты уверена, что на самом деле хочешь этого.

При одной мысли о том, что за этим последует, Эбби стало дурно. Продавать дом, делить имущество, никогда больше не видеть Ника…

Она закрыла глаза и представила, как ей будет не хватать его; это будет так ужасно, что она снова задумалась, не попытаться ли забыть это ужасное сообщение по телефону. Возможно, Ник Гордон и разбил ей сердце, но он был любовью всей ее жизни, и мысль, что она больше никогда не увидит его, не услышит его голоса, была для нее невыносима.

– Так что же ты все-таки собираешься делать дальше? – спросила Анна, допивая содержимое своего бокала.

– Я должна обо всем хорошенько подумать, – тихо ответила Эбби.

Это, по сути, было подтекстом всей ее жизни.

Глава 3

Настроение у Эбби было нерабочее. Вообще-то желание работать пропало у нее уже некоторое время назад, но сегодня утром, когда она, выйдя из метро, шла по Эксибишн-роуд, страх перед надвигающимся рабочим днем ощущался сильнее обычного. Она сделала глоток кофе латте из стаканчика, который несла в руке, надеясь таким образом просветлить мозги, однако это, похоже, не сработало. Яркие солнечные лучи отражались от ветровых стекол проезжающих автомобилей, и, несмотря на огромные темные очки, из-за этого слепящего света, уличного шума и отголосков вчерашнего бурного вечера голова ее гудела, как барабан. Черт ее дернул идти выпивать среди недели! Ей же не девятнадцать, в конце концов, и приходить в себя после похмелья стало намного тяжелее, чем в университетские годы.

Когда она переходила улицу, ее едва не сбил белый фургон. Водитель отчаянно просигналил и в открытое окно крикнул что-то обидное.

– Хорошо погуляла накануне?

Она чуть не уронила свой кофе на тротуар.

– Лорен! Меня едва инфаркт не хватил с перепугу! – сказала она, глядя на сияющее лицо подруги.

– Прости, но ты витала где-то очень далеко. Наверное, пересчитывала коктейли, выпитые вчера вечером?

Эбби была поражена точностью оценки ситуации своей приятельницей. Вокруг Лорен Стоун, институтской библиотекарши, всегда витала какая-то мистическая атмосфера, хотя по большей части она создавалась преднамеренно. Богемные блузки и фиолетовые колготки, эксцентричные очки и страстное увлечение часовым делом – все это было тщательно продумано, чтобы отвлечь внимание от того факта, что Лорен была и красива, и очень умна.

– Солнце мешает? – спросила она, кивком указывая на темные очки Эбби.

– Неважно себя чувствую.

– Так что у тебя за повод был накануне?

– Просто немного погуляли с подругами. Обсуждая, какие сволочи все мужики, выпили больше «Пиммс», чем позволяли здоровье и здравый смысл.

– Молодцы, – сказала Лорен и, сунув руку в сумку, извлекла оттуда банан. – Это как раз то, что тебе сейчас нужно. Калий.

– Ты уверена?

– Конечно. Не волнуйся, у меня их там целая связка. – Лорен ухмыльнулась. – У самой дикое похмелье.

– Серьезно?

– Ходила на свидание.

– Ну-ка расскажи! Кто-то интересный? Я его знаю?

– Даже очень интересный. Алекс Скотт из музея Виктории и Альберта.

– Ух ты! – Эбби, знавшая этого красавчика, рассмеялась. – Расскажи подробнее.

– Потом как-нибудь, – сказала Лорен, махнув рукой. – Пусть сначала позвонит.

Они прошли через ворота ККИ и помахали своими пропусками перед лицом мистера Смита, престарелого охранника, довольно прямо сидевшего за своим столом на проходной. Эбби частенько задумывалась, зачем все это делается, учитывая, что запомнить старику нужно было всего несколько женских лиц, да и крайне сомнительно, что он сорвется с места, чтобы кого-то задержать; просто это уже стало своего рода привычным ритуалом.

– Так что там вырисовывается с выставкой? – спросила Лорен, прежде чем они разошлись по рабочим местам.

– Ну, мы участвуем вроде бы, но наши со Стивеном представления о том, каким должен быть центральный кадр, очень редко совпадают.

Лорен фыркнула.

– Неудивительно, если вспомнить, как он одевается: вкус явно не относится к его достоинствам. Что ж, если тебе понадобится моя помощь, свистни мне. Нельзя сказать, что я сейчас сбиваюсь с ног на работе, так что время у меня найдется.

– Тогда ты можешь отправить мне длинный и смачный имейл про свое свидание с Алексом Скоттом, – ухмыльнулась Эбби.

Она неохотно рассталась с Лорен и, спустившись в свой полуподвал по старым каменным ступеням, набрала побольше воздуха в легкие, прежде чем переступить порог архива.

– Доброе утро, Эбигейл, – сказал Стивен и бросил взгляд на висевшие над дверью часы. – Опоздала на две минуты.

Это был еще один их маленький ритуал. Эбби практически каждый день задерживалась на работе, часто приходила туда в выходные, если кому-то из сотрудников срочно нужно было получить что-то из архива, и тем не менее Стивен считал своим долгом указывать ей даже на секундные опоздания.

– Итак. Наша вчерашняя встреча с Кристиной многое прояснила, – сказал он, когда Эбби села.

На лице его блуждала самодовольная улыбка. Эбби старалась не думать о сексуальности своего босса – до недавнего времени она даже не знала, кого он, собственно, предпочитает в этом плане – мужчин или женщин. Такое ее неведение длилось до момента, когда в ККИ появилась Кристина Вей. Теперь же Стивен приходил в телячий восторг при одном лишь упоминании ее имени.

– Итак, – повторил он, цепляя на нос очки, – хорошая новость состоит в том, что Кристина пригласила на открытие выставки представителей прессы, и многие из них приняли приглашение.

– Фантастика! – сказала Эбби, приходя в радостное возбуждение от мысли, что ее усилия могут быть по достоинству оценены в какой-нибудь центральной газете.

– Более того, – продолжил он, подняв руку, – «Кроникл» посылает к нам одного из своих лучших журналистов, чтобы он сделал репортаж. И если они сочтут наши снимки впечатляющими, под этот материал дадут четыре страницы в воскресном выпуске.

– Тогда лучше, чтобы у нас все было классно, – сказала Эбби, чувствуя, как к возбуждению подмешивается нервозность.

– Верно. На самом деле будет правильно, если я сегодня попозже сам посмотрю твой шорт-лист, чтобы мы уже могли сделать окончательный выбор фотографий. Если к нам идет пресса, экспозиция эта должна быть волнующей. Она должна петь, моя дорогая Эбигейл.

Эти слова ей кое о чем напомнили.

– Кстати, – сказала она, роясь у себя на столе, – я хотела попросить тебя помочь мне разобраться с одним снимком.

– Валяй, – снисходительно произнес Стивен.

Она взяла конверт и, вынув оттуда фотографию, протянула ее боссу.

– Я нашла это в хранилище вчера вечером, – сказала она, наклоняясь вперед. – Перу, 1961 год. Экспедиция Блейка… Тебе это о чем-нибудь говорит?

– Доминик Блейк, – кивнул Стивен. – Он составлял карту отдаленной части амазонских джунглей – по крайней мере это было заявленной целью его экспедиции. Конечно, ходили всякие слухи…

– Слухи?

– Ну да. Слухи о том, что на самом деле он искал Пайтити – затерянный город, предположительно напичканный сокровищами. – Он мельком взглянул на фотографию и вернул ее Эбби. – Полная чушь. Разумеется, это что-то вроде Эльдорадо, одна из бабушкиных сказок, которые быстро превращаются в легенды просто потому, что людям очень хочется во все это верить.

– Так он не нашел его?

– Он вообще ничего не нашел, – сказал Стивен. – Более того, он так и не вернулся.

Эбби тихонько охнула.

– Он погиб?

– Так считается, – пожал плечами Стивен. – Я полагаю, что это был последний официальный снимок, сделанный в той экспедиции. Потом он углубился в джунгли и больше его никто не видел.

Эбби почувствовала, как у нее начали дрожать руки. Она сама не могла понять, почему это ее так шокировало и почему ей вдруг стало так грустно.

– В чем дело? – спросил Стивен.

– Ни в чем, – тихо ответила она. – Мне кажется, что это обстоятельство делает фотографию более впечатляющей и более подходящей.

– Подходящей – для чего? – строго спросил Стивен.

– Для нашей выставки.

– Не смеши меня! – фыркнул он. – Это больше похоже на иллюстрацию из журнала «Джеки».

Но Эбби была намерена отстаивать свою точку зрения.

– Мы признали, что экспозицию нужно сделать как можно более убедительной, и это как раз такой кадр, которой мог бы стать самой ее сердцевиной.

– Эбби, как путешественник Блейк ничего собой не представлял – по общему мнению, он был скорее плейбоем. Надеюсь, тебе не нужно напоминать, что выставка наша называется «Великие британские путешественники». И наша с тобой задача состоит в том, чтобы отметить лучших. Самых лучших.

Поддаться уверенности Стивена было очень легко, но Эбби внезапно стало обидно за эту фотографию Блейка.

– У нас есть масса снимков, запечатлевших триумф исследователей и первопроходцев: Эверест, Северный и Южный полюсы, Бартон на озере Танганьика, Северо-Западный проход[13]13
  Северо-Западный проход – морской путь через Северный Ледовитый океан вдоль берега Северной Америки, через Канадский Арктический архипелаг; соединяет Атлантический и Тихий океаны.


[Закрыть]. Но лично мне кажется, что человеку с улицы трудно понять, сколько мужества и стойкости требуется для таких вещей. Покорение Эвереста пятьдесят лет тому назад имело совсем не тот резонанс, что сейчас, когда каждый встречный-поперечный знает кого-нибудь, кто пробегал марафонскую дистанцию или поднимался на вершину Килиманджаро в благотворительных целях. Это поколение навигаторов и GPS, Стивен. Путешественники никого больше не впечатляют. Люди их просто не понимают. В отличие от тебя.

Поколение GPS. Эбби самой понравилось это выражение, и она отметила, что попала в точку. Стивен выглядел угрюмым и приунывшим.

– Это депрессивный взгляд на вещи. Но, полагаю, в этом есть резон, – наконец сказал он, задумчиво потирая подбородок.

Эбби кивнула.

– Эта выставка не должна быть посвящена только победам и триумфам, только первым. Она также должна рассказывать о потерях, о мужестве, о горячих сердцах. – Она порывисто прижала ладонь к груди, сама удивившись, сколько чувства вложила в этот жест.

Стивен молча размышлял, а потом кивнул.

– Хмм… – Склонив голову, он разглядывал фото. – Думаю, этот экспонат мы могли бы поместить рядом с письмом жены капитана Скотта.

– Да, мне кажется, ты все очень тонко уловил, – затаив дыхание, подхватила Эбби. Опыт подсказывал ей, что хрупкому эго Стивена необходима была уверенность в том, что каждая удачная идея принадлежит ему.

– Хорошо. Добавь фотографию Блейка в раздел, касающийся исследований Южного полушария, и попробуй побольше узнать о женщине на этом снимке.

Улыбнувшись, Эбби подняла трубку телефона и набрала внутренний номер.

– Алло? – послышался сиплый голос.

– Вот я тебя и поймала, сексуальная ты наша, – рассмеялась Эбби.

– А, это ты, – угрюмо отозвалась Лорен.

– А ты рассчитывала, что это Джордж Клуни срочно разыскивает карту плато Дарфур?

– Просто надеялась, что это может быть Алекс.

– Прости, что разочаровала. Я подумала, не могла бы ты помочь мне найти что-нибудь про Доминика Блейка. Путешественник шестидесятых годов двадцатого века. Особенно меня интересует, был ли он женат.

– Я тут сижу себе, валяю дурака и втихомолку почитываю журнал мод, – уже более радостно отозвалась Лорен.

– Стивен хочет получить эти материалы как можно скорее.

– Ладно, ладно. Загляни ко мне попозже, а я пока посмотрю, что можно для тебя накопать об этом Блейке.

– Познакомься, – сказала Лорен, открывая том Питера Мэя «Три столетия исследований» – библии материалов о разных экспедициях. Положив книгу на стол Эбби, она показала ей фото красивого мужчины в куртке с капюшоном. – Наверное, неправильно симпатизировать умершему, как думаешь?

– Он был очень привлекательным, – заметила Эбби, читая текст комментария.

– Живи он в наши дни, у него было бы уже свое шоу и линия по изготовлению, к примеру, спальных мешков, – сказала Лорен. – Ты о нем что-нибудь знаешь? Это по-настоящему грустная история.

Доминик Блейк позировал фотографу с мотком веревки на плече, на склоне горы на фоне сваленного в кучу оборудования. Поза его была несколько напряженной, но он явно рисовался, глядя прямо в объектив, словно хотел сказать: «Я-то да. А как насчет вас?» На губах его даже была заметна тень улыбки.

– Где это он? – спросила Эбби.

– Каракорумский перевал, – сказала Лорен, прочитав подпись под фото.

– Он был известной личностью.

– Ты себе даже не представляешь насколько. Я звонила своей маме, она у меня в шестидесятых вращалась в обществе сильных мира сего. Так вот, по ее словам, он переспал с половиной дамочек из высшего общества. А откуда такой интерес к его персоне?

– Мне хотелось бы использовать его фотографию в нашей экспозиции.

– Позвоню-ка я своей мамочке. Возможно, приведу к вам еще одну его почитательницу.

– А как насчет его жены? Нам нужен какой-то сопроводительный текст к фото.

– О ней мне ничего не удалось найти. Про Доминика есть страница в Википедии, но там мало информации. Учился в Кембридже, издавал давно умерший журнал «Капитал», написал несколько книжек, путешествовал по миру. Похоже, женат он не был.

– Здесь он выглядит очень даже влюбленным, – сказала Эбби, показывая Лорен фотографию, которую принесла с собой.

Взглянув на нее, Лорен шумно вздохнула:

– Вау! Многое бы я отдала за то, чтобы мужчина вот так смотрел на меня. Повезло тетке.

Эбби молча с ней согласилась.

– Вот еще несколько фото из архива, – сказала она. – На этой лицо женщины можно рассмотреть получше.

– Давай проверим, сможем ли отследить ее другим способом, – сказала Лорен, выходя на начальную страницу Google и вбивая в строку поиска «Доминик Блейк», «журнал “Капитал”» и «подруга».

На экране появилось несколько картинок. На них был изображен тот самый Доминик Блейк.

– У нас тут есть подшивка старых светских журналов. Можно еще посмотреть в Интернете архив «Спектейтора»[14]14
  «Спектейтор» – английский еженедельный журнал консервативного направления. Издается в Лондоне с 1828 г. Освещает вопросы политики, экономики, культуры. (Примеч. ред.)


[Закрыть].

Эбби пошла в хранилище библиотеки. Это было впечатляющее место, где тянувшиеся от пола до потолка стеллажи были забиты всевозможными книгами обо всем, что могло бы заинтересовать партнеров или сотрудников института, от геологии до птиц, населяющих арктическую тундру.

Взяв один из аккуратно переплетенных томов подшивки, на котором было написано «Журнал «Байстендер», 1958–1962», она положила его на рабочий стол для чтения. На губах ее появилась улыбка: люди, о которых говорилось в этом светском журнале, были, вероятно, друзьями и родственниками многих родовитых клиентов их института. Она открыла номер за январь 1961 года и нашла в нем множество фотографий развлекающихся сливок общества. Если не обращать внимания на давно вышедшие из моды наряды и крупное зерно снимков, их вполне можно было принять за взятые из светской хроники сегодняшнего «Татлера». Те же самые сияющие лица, те же коктейли, те же роскошные особняки на заднем плане. Она просмотрела номер за февраль, потом за март, апрель, май, июнь и июль. Красивое мужественное лицо, которое искала, обнаружилось в последнем из материалов репортажа о Гран-при Монако 1961 года. Это, без сомнения, был тот самый Доминик Блейк, он сидел с сигаретой, закинув руку на спинку дивана. Рядом с ним сидела смеющаяся женщина. Эбби замерла. Это была она. Под снимком имелась подпись: «Путешественник Доминик Блейк и Розамунда Бейли. 14 мая 1961 г.»

Она принесла подшивку Лорен.

– Ее звали Розамунда Бейли.

– Я уже где-то слышала это имя, – отозвалась подруга, впечатывая его в строку поиска.

Глаза Эбби округлились от удивления, когда поисковик выдал тысячи ссылок.