Текст книги "Неизбежность"

Действительно ли Джастин Фишер стоит того, чтобы я осталась без трёх райских месяцев? Я в сомнениях.

– Кажется, ты хотел что-то донести до моей светлой головы? – взвываю я, закидывая руку на шею Фишера.

– В другой раз, – смеется он и тушит сигарету о дверной косяк.

Джастин бросается к машине, а Кайл пилит меня взглядом.

– Какого чёрта? – возмущается он. – Он же не курит.

В ответ я пожимаю плечами и радуюсь, когда оказываюсь на свежем воздухе.

И вот, мы втроём, как кадр из шикарного боевика, шагаем под песню Thousand Foot Krutch – New Design. В руках канистры с бензином. Я – девушка хрупкая, иду в центре и смеюсь, представляя, как мы выглядим со стороны: Джастин в солнцезащитных очках, Кайл в гавайских шортах, я с улыбкой до ушей.

Одноэтажный домик с верандой и маленьким двориком. Ничто не предвещает беды. Ничто, кроме Хэллоуина.

Мы обливаем всё, что встречаем на своем пути. Я и Джастин справляемся в доме, Кайл выполняет свою роль снаружи. Нам хватает семи минут, чтобы покончить с этим делом. Моё сердце начинает бешено стучать, словно спешит куда-то на волю. Бросаем канистры на пол. И слышим Кайла, грозящего вот-вот бросить спичку.

– Я уже зажег её, – кричит он. – У вас есть пять…

Всё, что мне нужно – подпереть дверь спальни, оставив там Джастина – и заказ будет исполнен. Так просто не было ещё никогда. Просто и сложно одновременно. Неужели на убийство Джастина кишка у меня тонка?

– Четыре… Три…

Но парень хватает меня за руку, и мы вместе несёмся к выходу.

Когда дом вспыхивает словно спичка, мы уже валяемся на газоне, пытаясь отдышаться.

– Давайте же скажем это, – брюнет падает рядом с нами.

– Это мой лучший Хэллоуин! – кричим мы в голос и заливаемся хохотом.

Здание складывается как карточный домик, медленно и эффектно. Весь в огненном объятии, он не будет прежним.

Бывают моменты, после которых ты становишься совершенно другим. Обычно это случается, когда ты совсем не ждешь. В один миг рушится всё, что ты строил. Я строила иллюзии. Иллюзии, что имею право распоряжаться чужой жизнью.

А теперь мою голову одолевают совсем другие мысли. Как я могу помочь Фишеру? Как уберечь от людей, похожих на меня – роботов, выполняющих поручения за деньги? Это вообще возможно?

Перед прощанием Джастин не отводит от меня глаз, как будто хочет что-то сказать, но в итоге воздерживается. Мы садимся по разным автомобилям. Фишер заводит машину первым и скрывается за пеленой деревьев.

– Давай договоримся, – начинаю я. – Ты не шутишь в мою сторону, не поёшь песни своим противным голосом и не пачкаешь моё окно отпечатками пальцев.

– Ты такая грозная, – смеется  Кайл.

– Кое-кто сейчас выйграет билет на пеший путь домой.

– Молчу. Закурить можно?

– Вперёд.

Детройт кишит пожарами. До чего же странная ежегодная ночь. Мы проезжаем мимо догорающих домиков, и я прошу Кайла закрыть окно, вдоволь надышалась гарью.

– Я был маленьким, мне снился лес, полыхающий ярким пламенем. Проснулся от этого запаха и с ужасом понял, что мы горим. Дома был только я и брат.

– Это ужасно, – вздыхаю я.

– Он спал таким крепким сном, что, если бы я не сообразил, то он, вероятнее всего, остался бы там.

– Но всё ведь хорошо?

– Да, мне удалось выбраться вместе с ним. А потом дом сложился так же, как и наш сегодняшний объект.

– И почему ты тогда согласился на это?

– Ради развлечения, – улыбается он. – Знаешь, приятно осознавать, что всё уже позади. В ту ночь всё могло закончиться гораздо хуже.

– Могло, но закончилось хорошо. Наслаждайся жизнью.

– Мел, – тихо говорит он.

– Что?

– Эти окраины считаются самыми опасными частями города, – парень говорит настолько серьезно, что у меня поступают мурашки. – Здесь царит разгул преступности, орудуют шайки грабителей, группировки рэперов.

Я жму по тормозам, когда на дороге появляется афроамериканец. Он выжидает какое-то время, а затем двигается к нам.

– Нас сейчас убьют? – интересуется Кайл. – Откуда он вообще взялся?

– Не паникуй, – смеюсь я.

А в голове уже прокручиваю, что придется достать пистолет или для начала сбрызнуть перцовкой в рожу этому типу. Но, признаюсь, мне в какой-то степени страшно.

Когда он оказывается рядом с моей стороны, то я оказываюсь вынужденной приспустить оконное стекло. Парень молча просовывает руку вперед, и раскрывает кулак. Моему взору поддается миленький пакетик.

– Крэк, – говорит посторонний голос.

Я переглядываюсь с Кайлом, он смеется и отворачивается в другую сторону. Он чертовски красив. Это меня тревожит и искушает одновременно.

Достаю пару купюр и протягиваю за окно:

– Столько хватит?

Без слов странный парень передает мне дозу и удаляется в темноту.

– Это будет в первый и последний раз, – говорю я. – Честное слово, первый и последний раз.

– И да, в Детройте процветает наркоторговля, – добавляет Кайл.

Мы благополучно выезжаем из серого города. Я вывожу автомобиль на какое-то поле, на горизонте которого виднеются горящие дома, и заглушаю мотор.

– Мел.

– Заткнись, дай мне пять минут.

Кладу голову на руль и закрываю глаза. Осень. И снова вижу свою дату.

Мне не спрятаться от этой правды. Все умирают. И если мне не прожить ни на минуту дольше, чем мне дозволено, означает ли это, что я могу мстить этому миру за то, что он не дал мне возможности? Я никогда не буду готовить своему мужу завтраки. Не буду деловой леди, прилежной женой, идеальным партнером. Я не поставлю себе вставную челюсть, не буду печь внукам сладости. Но разве может быть что-нибудь печальнее того, что я никогда не услышу от родной частички: «Я люблю тебя, мама».

И мне хочется расплакаться, как маленькая девочка. Но я вовремя вспоминаю о свидетеле на соседнем сидении.

– В бардачке должны быть какие-то бумаги, – соображаю я.

– У тебя тут столько мусора, ты девочка или серийный убийца?

Мне становится очень смешно, я заливаю смехом автомобиль, а Кайл только качает головой, расплываясь в улыбке. Отвечаю на его вопрос:

– Может быть, может быть.

Парень помогает мне в этом грубом деле – как свернуть косяк – и подносит зажигалку:

– При курении или соприкосновении крэка со ртом или языком возникает онемение и анестезия в этих местах.

– Что? – удивляюсь я.

Мы затягиваемся по очереди, выкуриваем свертыш, и после смотрим друг на друга, прожигая взглядом тела. Я чувствую, что ещё немного и сдамся в его плен.

– Это для тебя первый раз. Для меня нет, – его голос сводит меня с ума.

Я молчу, не хочу тратить мгновения на разговоры. Я настраиваюсь получить удовольствие. И я его получаю, когда в помутнении разума мои губы соприкасаются с губами самого страстного парня. Зрачки расширены, температура выше нормальной, частый пульс – мы так похожи. Мы оба находимся посреди поля, в одной машине, с одной целью, с одним желанием, под одним наркотиком. И если меня спросят завтра, этого ли я хотела, скорее всего, я сброшу на то, что крэк вызывает эйфорию и чрезмерную доверчивость. А также отсутствие сна и дикое желание тела.

Глава 18

Джастин

Две недели я провожу за изучением дневника отца, формируя список вопросов, которые я хочу задать Пэйну Рэдису – единственный человек, упоминаемый в рукописном тексте. Он был лучшим другом моего отца. И я чувствую своим долгом найти его, чтобы разложить всё по полочкам и жить дальше. То, что знаем мы, – лишь капля в море истины.

Я считал отца подлецом, бежавшим к другой женщине. Но я никогда не задумывался, как много сделал он для меня. Только теперь я узнал, что, жертвуя собой, он дарил мне свою жизнь. До моей смерти ещё более пятидесяти лет. И это, несомненно, заслуга Фишера старшего.

– Я люблю вас, – кричу от боли и падаю на колени перед могилами самых близких двух человек.

Восстанавливаю роковой день двенадцатого декабря две тысячи одиннадцатого года. Родители целуют меня в лоб. Отец задерживается, берёт моё лицо в свои ладони и пронизывает взглядом, наполненным жизнью. Я полагаю, именно это называется «аптайм».

– Будь аккуратнее, слушайся дедушку, – говорит он.

Мама в суете усаживается в автомобиль, папа закидывает чемодан в багажник. Я, малолетний гад, устраиваю истерику, хочу поехать с ними. Оставаться дома – такая мука. Я будто чувствую, что вижу родителей в последний раз.

– Джастин, ты только встал на ноги, – спокойно говорит мама, – мы не хотим травмировать твою психику. Тебе лучше остаться дома.

– Я не маленький, я не стесню вас в номере. К тому же, вы можете снять мне отдельный, если я буду мешаться под ногами.

– Джас, – папа кладет руку на моё плечо.

– Не смей ему говорить, Фишер! – возмущается мама.

Я стою, не понимая происходящего, хлопаю глазами и глотаю холодный воздух.

– Я поеду с вами, – я умоляюще смотрю на две пары глаз.

Папа качает головой:

– С условием, что будешь ждать нас в номере и никуда не высовываться.

И вот, я сижу на заднем сидении, слушаю музыку, засыпаю. Открываю глаза – трасса, мимо пролетающие машины. Закрываю. Открываю глаза – голые деревья, поворот за поворотом, капли дождя стекают по стеклу, разбиваются об асфальт, мама целует папу и улыбается. Закрываю. Открываю – яркий свет фар напротив. Душевная пустота.

Последняя запись в дневнике отца была следующей:

12 декабря

«Спустя столько времени мы собрались в Торонто к могиле Клерк.

Наша маленькая девочка спит мертвым сном.

Аптайм Джастину 1426 недель.»

Да, у меня, оказывается, была сестра.

Протираю оба надгробия, ругаюсь на себя, что остался жив. Возвращаюсь к автомобилю, пару раз ударяю дверцу ногой прежде, чем она успевает открыться. Выливаю на своё лицо полбутылки холодной воды, ныряю в салон и падаю на руль. Мне хватает нескольких минут на отрезвление мыслей. Завожу мотор, и кусок железа трогается с места.

***

– Ты откуда такой потрепанный? – первый вопрос Кайла, когда я захожу в паб.

– Пора уже сходить в парикмахерскую, – соглашаюсь я.

– Голоден?

– Сделаю себе спагетти, ты же купил сыр? – заглядываю в холодильник. – Чёртов Кайл, знаешь же, что я люблю сыр.

– Сгоняй сам, у меня не было времени.

– Стой, твои дырки в ушах стали еще больше? – округляю глаза. – Надо же, теперь туда поместится банан.

– Угомонись, – парень кидает в меня кухонную тряпку, но я ловко уворачиваюсь.

Пока подогревается мой обед, я успеваю вынести мусор на задний двор, помыть полы на кухне, даже отбелить толчок. В прошлый раз я перекинул эту обязанность на моего верного коллегу, а сегодня пришел час расплаты.

– Майк собирается закрывать паб, – говорит Кайл, пока я жую спагетти.

Я давлюсь едой. Кайл, глядя на моё красное лицо, выбегает из-за стойки бармена и принимается бить меня по спине. Его дырявые уши так пугают меня, что я смеюсь и плачу одновременно.

– Так? – спрашивает он и продолжает бить мою спину. – Так лучше? Тебе лучше? А вот так?

– Хватит, – откашливаюсь я. – Достаточно. Что нашло на Майка?

– Его бросила Кейт, кинула ему в лицо его же подарок.

– Диск с его песнями? – уточняю я.

– Нет. Он подарил ей превосходный…кулон со своим именем.

– Серьезно? Он думал, что она будет носить кулон с надписью «Майк»?

– На самом деле, – отмечает Кайл, – это была моя идея. Но я просто пошутил.

Он делает несколько коктейлей для посетителей, выносит бургеры.

– Надеюсь, никто не заметит, что в них нет сыра, – шепчет он в мою сторону, и я тихонько смеюсь.

Размешиваю сахар в кофе. Спешу и обжигаюсь. Так же происходит и во взаимоотношениях с людьми. Доверять нельзя никому. Тот, кто сегодня обнимает твои плечи и клянется в любви самой искренней, завтра может повернуться спиной и не откликаться на твой голос, каким бы громким и умоляющим он не был. И ты думаешь: «обжёгся». А время говорит: «переживёшь». И ты живёшь, раны заживают. Кофе сменяется другими напитками, более крепкими, выдержанными.

– Кайл, я нашёл дневник отца.

– Ничего себе, – парень заинтересованно поворачивается в мою сторону, вытирая руки об полотенце.

– Мне понадобится твоя помощь, чтобы найти одного человека.

– Поиграем в детективов?

– У отца была любовница. И я хочу найти её.

– Да брось. У тебя своя жизнь, зачем связываться с прошлым отца.

– Узнать, почему ему не хватало одной семьи…

– Фишер, на твоем месте я бы не ворошил.

– В своем дневнике он называл мою мать «она», а ту женщину «Волшебная».

– Так, – протягивает Кайл, – вот это уже интереснее. И что ты знаешь о ней?

– Фактически ничего.

– И как ты собрался искать человека, о котором…

– Я надеюсь, что персону любовницы отца мне раскроет его лучший друг Пэйн Рэдис. К сожалению, связь с ним после смерти родителей мой дедушка не держал.

– Попросить пробить его по базе?

– Я буду благодарен, – киваю я.

Я достаю вибрирующий телефон из зауженных брюк цвета хаки. И удивляюсь сообщению от Мелани:

«Может увидимся тет-а-тет через час?».

Неожиданная инициатива Мелани радует меня, я не отрываю глаз от сообщения, несколько раз перечитываю его. Надеюсь, в этот раз мы поговорим более продуктивно, чем вышло в прошлый раз в «Дороти».

– Ты слышишь меня? – возмущается Кайл, и только тогда я поднимаю голову. – Я спрашиваю, есть ли новости от Мел? Она не берет трубку.

– Нет, мы не связывались после Хэллоуина.

***

Женщина протягивает мне мороженое в обмен на наличные. Я отхожу от прилавка, как вдруг замечаю порхающую Мелани. Сегодня она женственна, тянется к моей щеке и касается её теплыми губами. Это поднимает мне настроение, стирает первую половину дня.

Её появление смешивает во мне все палитры чувств: восхищение, желание, отчужденность от всего мира, дерзость, сентиментальность, смятение, нежность, странное опасение, слабость и страсть. Адская смесь. И я не удивлюсь, если она вскружит мою голову.

– Кайл ищет тебя, – равнодушно говорю я.

– Давай не будем о нём, – она отворачивается в сторону. – Это было ошибкой.

Я сразу строю логическую цепь – у Мелани с Кайлом что-то было. Интересно, когда они успели сблизиться, чёрт возьми?

– Какой же он глупец! Совсем не думает о Вайлет.

– У каждого свои слабости.

– Твоя слабость – парень-ублюдок?

– Остынь, – смеётся Мел, – это твой друг.

Понимаю, что я не на шутку разошелся. Для меня не новость, что Кайл прыгает по кроватям как потерявшийся носок. Но Мелани. Как она это допустила? Чем он её зацепил?

– Мороженое с фундуком? Ты шутишь? – вскрикивает Мелани. – Это моё любимое!

– Она вырывает из моих рук рожок и убегает прочь.

Я не бегу за ней. Наслаждаюсь ноябрьским днём и растягиваю улыбку, наблюдая за развивающимися волосами Мел и её пышной приподнимающейся малиновой юбкой. Она как ребенок, чьи капризы настолько наивны и забавны, что мне не остается ничего другого, лишь исполнять их и довольствоваться моментом.

– А ну отдай, я не успел даже попробовать, – я подыгрываю правилам девушки.

– Купи себе ещё одно, Фишер.

– Ты плохо распоряжаешься финансами, как же не повезет твоему мужу.

– Его проблемы, – блондинка показывает мне язык и бежит в сторону парка аттракционов.

Она беззаботна. Делает что хочет, веселит прохожих, тратит последние деньги, одевается по душе, а не по погоде. Не это ли счастье?

И ей плевать, что небо затянуто тучами. Она усаживается на детское деревянное пони, что кружит без остановки. Пачкается мороженым и заразительно звонко смеётся.

Я делаю пару снимков. Здорово будет вспоминать глупую Мелани во время очередной моей депрессии. Она иногда затягивается и не даёт возможности идти дальше. Пора бы найти то, что будет резать якоря печальных дней, отпуская меня в плаванье счастливой жизни.

Музыка в парке задаёт ритм, и моя подруга начинает пританцовывать, сидя на пони фиолетового цвета. Я качаю головой в такт и удивляюсь самому себе, что за сумасшедший день?

– Хорошее я место нашла, чтобы съесть мороженое и не делиться с тобой? – Мел спускается и тычет пальцем в мои рёбра.

– Эй, больно же!

– Я какая-то не серьёзная, рассеянная.

– Мне это нравится, – признаюсь я.

– Ты покраснел? Джастин покраснел? У тебя температура?

– Мелани, – я поворачиваю её к себе за плечи и смотрю в бездонные голубые глаза. – Если ты действительно знала меня раньше, может, поделишься со мной историями из нашего прошлого?

Наше прошлое. Звучит с нотами намёка на романтичное и тёплое, разумеется. Может быть, нас связывало нечто большее, чем дружба или пустое общение. Я должен это знать. Я должен разобраться во всём. Я обещал Мел.

– Я думала об этом, – она опускает голову, как будто чего-то стыдясь.

– Ты должна помочь мне. Мелани, я прошу тебя, – я поднимаю её маленькое личико за подбородок.

Она хлопает глазами, смотрит в мои, как будто стараясь зацепиться за моё желание добраться до правды. Не уж то она испугана моей заинтересованностью?

– Я действительно ничего не помню, – оправдываюсь я.

Ветер обнимает меня, окутывает с головы до ног. Мурашки разбегаются по телу, слово в поисках укрытия. Я накидываю куртку, которую всё это время держал в руках. Застегиваюсь и смотрю на девушку:

– Тебе не холодно?

– У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – говорит она. Глаза Мелани вспыхивают ярким блеском, и она снова улыбается. – Мы должны поехать в Торонто. Я проведу тебе экскурсию по местам нашего детства и юности.

Глава 19

Мелани

– Мелани, – звучит за моей спиной. Я останавливаюсь посреди супермаркета, прижимая к груди сырные круассаны, и разворачиваюсь к моему знакомому, ненаглядному Кайлу Куперу. – Почему ты не отвечаешь на звонки? – твёрдо спрашивает он. – Если уж бросаешь меня…

– Кайл, как я могу тебя бросить? Мы не встречались, не состояли в браке.

Я смотрю на него, на своё отражение в его глазах, полных обиды. У него нахмурены брови, уголки губ опущены. Складывается впечатление, что я не на шутку обидела парня. Мы стоим так близко, что мне становится не по себе, и я делаю шаг назад. Неужели, он правда думал, что я поведусь на него после случайной интимной связи под наркотой?

– Вот значит как. Мел, выслушай меня, я уже точно решил, что хочу расстаться с Вайлет.

Бедный парень, он как будто теряет землю под ногами. Но я не верю, что какая-то девушка способна разбить сердце полигамному парню за одну ночь. И не верю, что этой девушкой могу быть я.

– Не надо, – чуть ли не кричу я. – Не надо играть в чувства. Ты не знаешь меня. Тебе это не нужно, мне тем более.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь. Просто услышь меня, я хочу быть с тобой.

– Что ты возомнил из одной ночи? Что это любовь? Ты действительно так думаешь? Хочешь бросить Вайлет? Дерзай, хватит морочить голову девушке, пожалей её. А то только о себе и думаешь.

– Может, ты хотя бы дашь мне шанс? – просит он.

Я вспыхиваю как спичка:

– Серьёзно? А чем бы ты занимался в последние месяцы своей жизни? Строил любовь?

Он тяжело вздыхает, но молчит. Обаятельный, стильный, остроумный. Он мог бы стать моим, если бы я бросилась к нему на шею со страстным поцелуем. И он бы не посмел мне изменять, как было у него с Вайлет, иначе я бы устроила самосуд на его глазах. У нас могла быть еще тысяча ночей в объятиях друг друга, они могли быть лучше, чем первая в десятки раз. Но я не считаю, что это и есть любовь. А есть ли в этом мире любовь?

Я несусь к кассе, а Кайл стоит неподвижно на том же месте, в отделе бакалеи. Расплачиваюсь и направляюсь к автомобилю, что ждёт меня на другой стороне улицы.

– Поехали, – говорю я Джастину. – У меня была неприятная встреча с Кайлом.

***

– Я не знаю, зачем ты это сделала, но ты поставила под угрозу весь мой бизнес.

– Саймон, ничего страшного не произойдет, – оправдываюсь я по телефону, закрывшись в туалетной комнате. – Выпустили всего одну девчонку, маленькую и беззащитную. Ей просто хотелось жить.

– Мне тоже хочется жить спокойно, а ты подумала о ней, а не обо мне. Она может заявиться с полицией в любой момент.

– У тебя есть там свои люди, разве нет?

– Мелани, – он тяжело вздыхает, – я не ожидал получить удар в спину от тебя. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

– Я благодарна тебе за всё, что ты сделал для меня. Я заплачу тебе за то, что ты содержал меня все эти годы.

– Мне не нужны твои деньги, милая. Не смешивай моё отношение к тебе и страсть к деньгам. Я не приму от тебя ни копейки.

– Саймон…

– Просто возвращайся домой.

Его голос провожают гудки. Тяжелые гудки телефона и моё учащенное дыхание. Я зажмуриваю глаза, но слёзы всё равно вырываются и стекают по холодным щекам.

– Ты идёшь? – доносится голос Джастина по ту сторону двери.

– Да. Подожди меня в зале.

Как трудно признавать свои ошибки. Но осознание этого не мешает нам их совершать. Правда в том, мы должны быть в ответе за каждое действие, за каждый свой шаг в сторону, за каждое необдуманное слово. Мы должны находить силы признавать и просить прощения искренне, каяться и гореть желанием изменить ситуацию. Но никто не обязан нас прощать только за то, что мы осмелились сказать: «Прости». Прощать бывает гораздо труднее. Раны на душе от предательства никогда не затягиваются. Ни временем, ни словами.

Я вытираюсь салфетками насухо, отчего лицо становится красным.

Без паники. Он даже не заметит.

– Что с тобой? – Джастин пробивается через людей и хватает меня за руки.

– Ничего, – махаю головой, смотря в пол. Чувствую, сейчас разревусь с новой силой и повторяю, – всё в порядке, дай мне остыть.

Он усаживает меня за стол и приносит стакан воды. Сам снова отлучается и возвращается с полным подносом еды.

– Это всё мне?

– Да, – улыбается он, – сейчас и себе такой же принесу.

Мы остановились в придорожном кафе, чтобы покушать. За шесть часов дороги мой аппетит не на шутку разыгрался. Если верить навигатору, то ещё предстоит ехать примерно столько же.

На улице уже ночь. Я предпочитаю жить ночью. В темное время суток о мне просыпается энергия, я чувствую себя наполненной жизненной силой и готовой к великим подвигам. Сейчас же моё самочувствие паршиво из-за разговора с Саймоном Беллами. Я поступила с ним, как с человеком, на которого мне плевать. Но это далеко не так. И я не знала, как исправить эту ситуацию.

Мы ужинаем молча. Джастин наверняка хочет, но не решается заговорить со мной. Перед тем, как снова отправиться в путь, мы покупаем несколько пачек крекеров, плитку шоколада и газировку.

Я падаю на сидение рядом с парнем, пристегиваюсь. Смотрю на время в телефоне и расплываюсь в улыбке. Джастин хлопает дверцей со своей стороны и тоже пристегивается. Я тянусь к нему и целую в щеку, слегка колющуюся.

– Ты что творишь? – восклицает он.

– Посмотри, – тычу пальцем на экран мобильника. – Новый день, и я говорю тебе – здравствуй!

– Мелани, ты меня не перестаешь удивлять, – он выворачивает руль, мы выезжаем на трассу. – Можешь не выполнять мои желания, забудь о них.

– Я прекрасно помню первое желание о поцелуях, второе о просьбе тебя не перебивать, ты еще не придумал третье?

Оторвавшись от дороги, парень одаривает меня выразительным взглядом.

– Я не хочу играть в желания.

– Сейчас я поцеловала тебя по собственному желанию.

– Ну, конечно, – он ехидно улыбается, – ты смеешься надо мной.

– Нет. А ещё, я плохой гид, поэтому не представляю наших походов по Торонто.

– Ты сама это предложила.

– Эм, – смеюсь я, – я знаю.

Джастин не заводит новых тем, как будто меня вовсе нет в этом автомобиле. Я включаю радио и развлекаю себя, как могу: пение, танцы, чтение новостей в интернете, анекдоты. Я рассматриваю чёткий профиль Джастина: его скулы, расслабленные губы, прямой нос, родинку у уголка губ. Мне кажется, я теряю несколько часов, любуясь им, а после прихожу в себя.

– Ты скучный водитель, – делаю вывод я. – Тормози, сменю тебя.

И он даже не возникает. Не кричит, что девушкам за руль садиться нельзя. Он любезно уступает своё место и устраивается поудобнее на моём.

– Давай поиграем в правду.

– Или действие? – добавляет Фишер.

– Только в правду. Я всё-таки водитель, а не мазохист.

– Сколько у тебя было парней? – Парень закусывает губу и смотрит на меня с разыгравшимся любопытством.

– Воу, как резко ты набираешь обороты. Один в детском саду, два неудачных опыта в школе и после один мудак. Хотя, нет. Были ещё два. Плюс, если посчитать Кайла, то в общей сложности семь. Семь же? Ты считал?

Смотрю на его руки. Он считал! Заливаюсь смехом на весь салон.

– А сколько у тебя было девушек?

– Одна. Почему не сложились ни одни из прошлых твоих отношений?

– Садик и школа, думаю, не требуют объяснений. Следующий парень откровенно вешал мне лапшу на уши, вскружил голову, решил воспользоваться мной для изучения пестика и тычинок.

– Что? – Джастин скривил гримасу, передающую отвращение.

– Не перебивай. Следующий кандидат был слишком глуп и наивен, маменькин сынок. Мне надоело, что он отпрашивался у неё на каждую нашу встречу. Следующий, в общей сложности, был неплох, совсем неплох. Но мне пришлось чем-то жертвовать, я не хотела, чтобы он всю оставшуюся жизнь провел в слезах и муках от моей потери. Хотя, может, я и вру, и на самом деле хотела отдохнуть от него.

– Дело в дате смерти?

– Да. Почему ты не с той девушкой?

– Отношениями дорожил только я, а это ненормально. Какая у тебя дата смерти?

– Джастин, это слишком личное.

– Я хочу знать, мне не безразлично, это плохо?

Я сбавляю скорость и стараюсь дышать медленно, размеренно, чтобы избежать всплеска эмоций, что каждый раз накрывает меня, когда я думаю о своей дате.

– Июнь следующего года.

Он молчит какое-то время, а затем качает головой:

– У тебя ещё есть время, ты же покажешь мне Торонто? – улыбается он.

И мне становится легче от его улыбки, такой простой и теплой. Джастин – один из немногих людей, кто проявляет ко мне доброжелательность.

– Покажу. Обязательно, покажу. Знаешь, я всегда ошибалась в людях и они во мне ошибались. Дружила не с теми, помогала тем, кто плевал на меня. Я обманывала людей, ломала их судьбы. Там, в кафе, я разговаривала со своим другом, которого я предала, а ведь он помогал мне существовать в этом мире. Когда я потеряла надежду, он подал свою руку и с того дня ни разу не обидел меня. И самое горькое то, что он прощает меня, а я не представляю, как теперь смотреть в глаза этому человеку. На моих руках множество других неправильных поступков. Мои руки грязны. Их не отмыть. Мне не замолить свои грехи. И я плохой человек, Джастин. Мне хочется завязать с этим, честно. После того, как я увидела тебя на асфальте Лорейн-авеню, во мне будто сработали тормоза. Тогда я подумала: «А что если эта встреча не случайна? Вдруг она предначертана свыше, чтобы я могла осознать свою неправоту и свернуть с неправильного пути?». Если бы ты знал, какую вину за происходящее я ощущаю, это не дает мне покоя по ночам. Ты, наверное, думаешь, что я ненормальная… Но ты многого обо мне не знаешь, многого не помнишь. Я любила тебя, Джастин, – вздыхаю я. – Это были самые теплые чувства. Но ты воспринимал меня только как друга или делал вид, я не знаю. Я простила то, что ты предпочел идти на бал с другой особой. Но то, что ты уехал и не посылал никакой весточки, это убивало меня, крушило во мне человечность. Ведь прежде мы общались каждый день. А потом, знаешь, что я чувствовала, просыпаясь и ожидая тебя день за днём? Знаешь, какого это, ждать и не получать желаемого? Я проверяла почту, даже соседние почтовые ящики, думала, может, ты пишешь письма, но путаешь номер дома, ты всегда забывал его. Я слышала, что твой отец уехал из Торонто, но ехать за ним на поиски тебя, который совсем не ценит свою подругу, мне не хотелось, да и не было лишних средств. Так вот, в конечном итоге я сломалась. Знаешь, людям для счастья иногда достаточно простого внимания. Ты можешь выслушать человека, похлопать его по плечу, сказать что-нибудь утешительное, для тебя это не сложно, а человек почувствует себя нужным и не таким одиноким. Мне не хватало этого, мне не хватало общения с тобой, с единственным другом и опорой. Если раньше я чувствовала, что меня можешь вытащить из депрессии только ты, то по истечении нескольких лет, меня уже не мог спасти никто. И я пришла к выводу, что хочу жить именно так, под давлением двух вещей: даты смерти и твоего ухода. Я стала сплошным минусом. Я осознаю это. Мораль сей басни такова: однажды об тебя вытрут ноги, и ты изменишься.

Я поворачиваюсь к Джастину, ожидая столкнуться с задумчивым взглядом, но он спит. Спит так крепко, что даже на моё ругательство матом не реагирует.

– Ну и для кого я здесь распиналась?

Когда я въезжаю в город, уже расцветает. Людей практически нет. Мы проносимся мимо набережной, где намечается какая-то ярмарка, замечаю станцию для проката каяков. По другую сторону от нас возвышаются престижные высотные жилые дома.

Я не была дома уже года три. Но я не испытываю желания везти Джастина к себе, не хочу загонять его в общество моих родителей, ведь я сама отдалилась от них. Вероятнее всего, наша встреча с семьей в эту поездку станет неизбежной.

Загорается экран мобильного телефона, я тянусь к нему.

«Ты думаешь, я забыл нашу несостоявшуюся сделку?

Осмелишься ли ты, наконец, прикончить Джастина Фишера?»

Почему-то именно сейчас мне хочется выбежать из автомобиля и броситься в воду. Этот способ всегда помогал освежить мою голову, снять груз с плеч. Ты как будто заново рождаешься. Кратковременная амнезия, позволяющая выкинуть лишние мысли. Но каждый раз приходится возвращаться в реальность. И ты балансируешь на воде, взвешивая все за и против того, чтобы захлебнуться и всплыть неподвижным телом. И твой внутренний диалог – борьба за жизнь. Что выиграет сегодня?

Но мой взгляд падает на отель, и я думаю, почему бы и нет? Пока я занимаю и осматриваю номер, Джастин ещё крепко спит. Во мне ликует ребёнок – наш номер на девятом этаже с балконом и видом на озеро Онтарио.

Глава 20

Джастин

Осознание того, что я спал в автомобиле и где я территориально нахожусь в данный момент, приходит ко мне не сразу. На водительском сидении лежат ключи от авто и послание Мелани:

«Я не хотела тебя тревожить. Надеюсь, ты выспался. О вещах уже позаботился портье. Так что поднимай своё тело в 911 номер, возьми ключ-карту у администратора, просто назови свою фамилию.»

Спешу следовать указаниям. Ставлю машину на сигнализацию и едва дохожу до дверей многоэтажного отеля, как разворачиваюсь и бегу обратно. Ладонями пытаюсь уложить ужас, творящийся на моей голове, затем нахожу кепку в салоне автомобиля и быстрым движением надеваю её. Так лучше. Пока жду карточку, тру глаза. Выспался я хорошо, но что мне снилось – не помню. Меня так редко посещают сновидения. Мой разум, видимо, считает, что приключений хватает и в реальной жизни.

Когда лифт со скоростью света переносит меня на девятый этаж, я проверяю уведомления на телефоне. Вспоминаю про Джека, звоню Эмили. Она ругается на меня, конечно, в шутку за то, что я всегда ей напоминаю очевидное. Говорит, Джек сыт и находится под вечным её наблюдением. Мы обмениваемся еще парой фраз о её здоровье, настроении. Я плету свои ноги в самый конец коридора, вставляю карту в специально отведенный отсек, дверь открывается.