Текст книги "Люся, которая всех бесила"

Глава 15

– Это он? – Люся резко выпрямилась, облизав пересохшие губы. – Наш маньяк добрался до Нины Петровны? Ты уверен, что это не просто какой-то скучающий старичок?

Великий Морж покачал головой, уселся в кресло, а Ветров так и остался стоять в дверях, настороженно склонив голову. Он выглядел очень сердитым.

– И когда вы собирались передать эту информацию в наш отдел? – спросил, набычившись. – Как долго мы будем мальчиками на побегушках? Почему нельзя нормально делиться оперативкой?

Вот человек, поразилась Люся. Речь же идет о его бабушке, а он тут яйцами решил позвенеть!

Великий Морж и бровью не повел.

– Мы знали, что преступник стремится войти в контакт с близкими намеченной жертвы, – сообщил он исключительно Люсе. – После того как на тебя налетели подростки с дихлофосом и скальпелем, мои специалисты сели проверять все твое окружение. Кстати, – тут он скупо усмехнулся, – твоя секретарша состоит в группе «Как выжить с начальницей-самодурой».

Люся польщенно зарделась – всегда приятно, когда ценят по достоинству твой стиль управления.

– Нина Петровна обитает на семи площадках, посвященных сериалам. Переписка с пользователем под ником УотсонХYХолмс началась три месяца назад. Общение поначалу проходило в открытом доступе и было посвящено тому, что лучший Холмс – Ливанов. Потом обсуждение резко прекратилось, и мои бойцы невидимого фронта заподозрили, а не ушли ли голубчики в личку. Взломать аккаунты Нины Петровны с одинаковыми логином, электронкой и паролем – раз плюнуть.

– Это нарушение конфиденциальности… – слабо трепыхнулась Люся.

– Шесть трупов, лапонька. У нас очень широкие полномочия.

Она скривилась – на «лапонек» Великий Морж переходил, когда хотел поставить ее на место. Интересно, чем он сейчас недоволен?

Люся терпеть не могла эту снисходительность, и он прекрасно об этом знал.

– Поначалу они просто обменивались какими-то ссылками и обсуждали актеров, а потом, слово за слово, перешли на более личные темы. Нина Петровна жаловалась на свою семью, а ее собеседник – на дочь, которая уехала за границу и забыла об отце. Прямо родственные души.

Люся содрогнулась.

Ей показалось, что невидимый маньяк стоит прямо за ее спиной и дышит ей в затылок.

Какое омерзительное ощущение.

– Вы сообщили Нине Петровне… ну, что ее новый друг, скорее всего, психопат-убийца?

– Поначалу мы просто тщательно анализировали переписку, надеясь, что найдем хоть какие-то зацепки. Географические, профессиональные, любые. Проверяли все, что он о себе рассказывал. Но после сегодняшнего инцидента решили, что пора переходить к более активным действиям.

– Да неужели, – Люся даже не попыталась скрыть сарказм.

По ее мнению, можно было и поторопиться с поимкой гада.

– Я для этого и пришел к Нине Петровне – объяснить ей, что происходит.

– Она очень расстроилась, да? – всполошилась Люся.

– Поначалу. А потом ее увлекла возможность поучаствовать в настоящем живом расследовании. Нина Петровна сказала, что это пригодится ей для будущей книги.

Люся невольно улыбнулась.

Старушка писала свой роман уже года полтора и однажды прибежала посреди ночи в слезах. «Я убила главного героя, и мне его так жа-а-алко», – сообщила она. С утра она уже улыбалась – вернула мертвеца к жизни.

– Какое участие в расследовании? – напряженно спросил Ветров.

– С завтрашнего дня с ней будет работать наш специалист-переговорщик. Человек может изменить личность, придумать себе вымышленную биографию, но он не в состоянии подделать свой лексикон. Мы давно подключили лингвистов, но пока безрезультатно. Надо попробовать вывести убийцу на более конкретные темы, чтобы уловить профессиональный сленг. У нашего маньяка много денег и много свободного времени – очевидно, он работает не на заводе. Когда бы он тогда планировал убийства.

– Очередной скучающий мажор? – предположила Люся, скосив глаза на Ветрова.

Тот не обратил на это внимания, сказал серьезно:

– Я бы хотел изучить эту переписку.

Великий Морж пожал плечами, и понимай как хочешь: то ли да, то ли иди лесом.

Люсе было неловко при Ветрове демонстрировать их давнишнюю связь, но проклятущий марен как прирос к месту, и деваться было некуда, когда она еще отловит Великого Моржа и задаст ему вопросы.

– Почему ты раньше не сказал, что знаком с Ниной Петровной?

– Я много с кем знаком. Город у нас небольшой. Но мне подумалось – она одинока, ты без семьи. Может, если поселить вас рядом и довериться естественному ходу событий, что-то и получится.

Академик Павлов, блин, и его опыты!

– Если ты проверял все мое окружение… Может, и родителей тоже? Они куда-то переехали.

– На Никольскую, в однушку, – тут же ответил Великий Морж. – Потратили кучу денег на адвоката, вытаскивая твою сестру из тюрьмы, вот и пришлось ухудшить жилищные условия.

Люся отвернулась, сжав кулаки.

Дочь-ярила – горе в семействе. Слишком рано они понимают силу своей чувственной красоты, слишком быстро привыкают к тому, что им все сходит с рук.

– Я скину тебе адрес, – смягчился Великий Морж.

– И почему этот псих так ополчился именно на архов? – пробормотала Люся, стремясь побыстрее сменить тему. – Детская травма? Женщина, которая посмеялась над его членом? Обидчики в школе?

– Со временем все узнаем. – Великий Морж поднялся – разговор был окончен. – Ты плохо отрабатываешь мою просьбу, – сказал напоследок, – коркора приедет в город уже через неделю, и где мои публикации?

– Да потому что ничего хорошего про коркор не отыщешь. Даже интернет не помогает, – огрызнулась Люся.

– У тебя работает кащ, зачем тебе интернет?

И правда.

Ветров ушел спать молча.

Кажется, бесился из-за того, что Великий Морж круче его, влиятельнее и осведомленнее.

Ха.

– Люсь, а Люсь? А как ты думаешь, мне дадут почетную грамоту «Добровольный помощник полиции»?

– Нина Петровна, да я вам лично десять грамот нарисую!

Утро выдалось пасмурным, а старушка-соседка выглядела деловитой и оживленной.

– Настоящий маньяк, вот оно как! – И она округлила глаза. – Живешь себе, никого не трогаешь, и вдруг на тебя сваливается настоящее приключение. Даже бежать никуда не пришлось… – Тут Нина Петровна сдвинула брови и одухотворенно провозгласила: – Опасное это дело, Фродо, выходить за порог: стоит ступить на дорогу и, если дашь волю ногам, неизвестно, куда тебя занесет!

Люся засмеялась и пошла умываться.

Главный прокурор позвонил, когда она выковыривала мякоть из маракуйи, на столе снова царила здоровая еда. То есть ничего увлекательного.

– Осокина, – весело сказал прокурор, – неучтенные доходы в «Вишенке», серьезно? Там нави стриптиз танцевали, а тебя интересуют финансы?

– Очень интересуют, – призналась Люся.

– Приезжай ко мне, это не телефонный разговор.

– Уже лечу. – И она ласково улыбнулась Ветрову, отчего он тут же завис с ложкой у рта, подозрительно таращась в ответ.

Нравится не нравится, хмурься не хмурься, а Люся уже ступила за порог и дала волю ногам.

– Павел Викторович, а ваши «витязи» подбросят меня сегодня до работы? – спросила она вежливо. – Машина-то у вас, а ехать как-то надо. Не думаю, что охрана одобрит троллейбус.

– Точно не одобрит, – отмер Ветров. – Только давай без фокусов, не нервируй ребят.

– Когда это было с фокусами? – оскорбилась она, и Нина Петровна ловко засунула ей ложку с творогом в открытый рот.

Красивого яга Коли сегодня не было – не его смена. Люся немедленно расстроилась и даже знакомиться с новыми охранниками не захотела. Ну их.

Офис главного прокурора выглядел богато – одна мраморная столешница чего стоила.

Чего она, кстати, стоила? Люся даже запнулась, погрузившись в расчеты.

– Осокина, не наглей, – ухмыльнулся прокурор, красивый, в общем-то, банник, только лысоватый.

– Здрасте, Игорь Никитич, – Люся хмуро дотопала до стула.

Ее только что прогнали через рамку и потребовали сдать телефоны и диктофоны. Кнопочный мобильник, надо сказать, произвел фурор.

Обычно Суслов не разводил такой суеты, но обычно он и не говорил ничего конфиденциального. Стандартная болтовня на публику – работаем, проверяем, надзираем.

Кажется, предстояла беседа по душам, а Люся страсть как этого не любила.

Потому что за любыми внезапными откровениями обычно стоял голый расчет. Опять ее или редакцию попытаются использовать в хвост и гриву. Но послушать, что предложат взамен, она ведь может?

– Ты чего к Ветровым-то прицепилась? – миролюбиво спросил прокурор.

– А клуб «Вишенка» имеет отношение к Ветровым? – тут же переспросила она.

Он насмешливо улыбнулся – ну что за детсад, Осокина.

– Официально нет, – все же ответил. – По документам клуб принадлежит некоему Глебу Ивановичу Терентьеву. Тот еще фрукт! Начинал с того, что девок по саунам развозил, потом сдавал квартиры на часы и сутки, крутился, словом, как мог. Но однажды его одноклассник, Виктор Дмитриевич Ветров, решил поиграть в политику, тут Терентьеву карта и поперла. На кого-то же надо было все добро-хозяйство скинуть, чтобы перед электоратом излишним благосостоянием не светить. Терентьеву достались «Вишенка» и сеть ресторанов «Балалайка». Вкусно там, кстати, бывала?

– Доводилось, – сдержанно кивнула Люся.

– А теперь скажи мне, отчего тебе неучтенные доходы покоя не дают?

– Вы же читали наш материал, Игорь Никитич. Навь сообщила, что в клубе они не только исполняли стриптиз, но и занимались проституцией. Иногда – с летальным исходом. Вот мне и интересно: это частная инициатива Терентьева или согласованный с Ветровым бизнес-проект.

– Слова нави ничего не доказывают.

– В нашу редакцию через анонимные каналы прислали фото, где Федор Горелов занимается всяким непотребством с навью. Мы уже передали снимок полиции. Так что проституцию, скорее всего, докажут.

– О как, – прокурор хищно осклабился. – Тот самый Горелов? Бетонный завод? И чего людям не хватает?

– Мозгов.

Он засмеялся.

– Не факт, что Терентьева удастся прижать по этому делу. Сама же знаешь, как бывает: найдут какого-нибудь администратора, назначат его козлом отпущения и заявят, что директор знать не знал, что у него в клубе творилось.

– Угу.

– А прижать Терентьева страсть как хочется. Давно у меня на него руки чешутся.

– Угу.

– Вот ты и сходи к нему на встречу, Людмила Николаевна.

– А? – поразилась она. – И что я ему скажу: здравствуйте, я ваша Люся? А он меня взашей – после публикации про навь!

– Может, и взашей, – согласился Суслов невозмутимо. – Ты, главное, не забудь сообщить, что настучала на клуб в прокуратуру и сейчас я нахожусь в задумчивости: начинать проверку или не начинать.

– А вы мне что? – насупилась Люся.

Так она и знала, что рамки были неспроста.

– А я тебе – информацию по денежным средствам клуба.

– И как вы наличку отследите?

– Отследим, – он улыбнулся, невинный аки агнец, – если Терентьев после встречи с тобой поступит как нормальный мудак и припрется ко мне со взяткой. Будет нам повод и закрыть его, и обыски провести.

– На что вы меня толкаете, Игорь Никитич, – хлопнула ресницами Люся. – Прям только эксклюзивный комментарий прокуратуры по этому делу для нашего портала и придаст мне отваги…

– Начина-а-ается… – Он закатил глаза. – Будет тебе комментарий, хватит торговаться.

– Вам легко говорить! А если он псих? А если он меня тоже того, как навей этих?

– Ну, Осокина, кто же в наше время журналистов того. Больше хлопот, чем пользы. Нет уж, максимум – пострадает твоя гордость.

– Знать бы, что это вообще такое, – проворчала она.

Клуб был опечатан, но офис, располагающийся на третьем этаже, – нет.

Отчаянно стуча тростью по скользким плиткам пола, Люся прошла длинным коридором и оказалась в приемной, где нервная секретарша с кем-то ругалась по телефону.

– Никаких комментариев! – горячилась она. – Нечего тут обсуждать!

Дождавшись, пока та шмякнет трубку на аппарат, Люся широко улыбнулась:

– Добрый день! Людмила Осокина, портал «Город не спит».

– Совсем уж озверели, – тут же завопила секретарша. – Сначала порочите имя честного бизнесмена на своих помойных ресурсах, а потом и лично заваливаетесь как ни в чем не бывало!

– Милочка, вы на меня не вопите, вы на себя вопите. Работаете черт знает на кого, а потом свободная пресса у вас виновата, – холодно сказала Люся. – Передайте-ка своему боссу, что ему лучше поговорить со мной, чем нет. Для его же пользы.

– Даже не подумаю! Глеб Иванович вас ни за что не примет!

– Ну и ладно, – пожала плечами Люся, быстро пересекла крохотную комнатку – пока там еще секретарша из-за своего ресепшена выберется – и потянула на себя дверь с табличкой «Директор».

Лучше бы охранника наняли, чем эту истеричку.

Терентьев – обрюзгший, седой, пятьдесят пять плюс, вскинул на нее глаза.

– Что за…

– Осокина, «Город не спит», – отчеканила Люся. – К вам – прямиком от главного прокурора.

Секретарша наконец догнала ее и пребольно вцепилась в локоть, стерва.

– Глеб Иванович… – начала жалобно, но тот махнул на нее рукой.

– Мы сами, Варвара Георгиевна. Идите к себе.

Сразу бы так.

Под выразительным взглядом, полным презрения и подозрения, Люся прошла вперед.

Секретарша закрыла дверь.

С той стороны.

– И что вам угодно, Осокина, «Город не спит»? – спросил Терентьев сдержанно.

Весь его вид кричал о том, сколь неприятно ему это вторжение.

Ничего, переживет.

– Как что? – вскинула брови Люся. – У наших читателей вопросы к вашему клубу…

– Что вам нужно на самом деле? Денег? Не находите, что с такими вопросами нужно было приходить до того, как публиковать фантазии нави, ничем не подкрепленные? Вы понимаете, что я на вас в суд подам?

– Это сколько угодно, – щедро дала позволение Люся. – А что касается денег… Навь обвинила вас в серьезном преступлении, но мы солидное издательство и не любим освещать точку зрения только одной стороны. Поэтому и решили дать вам возможность публично высказаться в свою защиту… за определенную плату, конечно.

Терентьев недоверчиво уставился на нее, а потом его шея начала краснеть.

Как бы его прямо тут удар не хватил, испугалась Люся. От ярости.

– Продажные вы все-таки твари, – процедил он. – Так и щелкаете пастью, где бы урвать.

– Ну а что вы хотели, – развела она руками, – вторая древнейшая! Традиции и все такое.

– Выставить бы вас вон… Но что вы там чирикали про прокуратуру?

– Ах это, – Люся поморщилась. – Я написала жалобу на ваш клуб, но прокурор никак не расчехлится начать проверку. Сами знаете, этим лишь бы не работать.

– Жалобу? – директор стал и вовсе багровым. – Да тебе-то какое дело, сука, до моего клуба?!

– Высокая гражданская ответственность. Так что вы не спешите отказываться от моего предложения, кто знает, может, это последняя ваша возможность сохранить остатки репутации. Я же все равно от прокуратуры не отстану, такая тема скандальная.

– Знаешь что, вторая древнейшая, выметайся-ка ты отсюда вон, пока я…

Договаривать он не стал, а так интересно было.

Пришлось убираться, чтобы и правда не получить по мордасам.

Такие все неуравновешенные в этом клубе.

Люся вышла на улицу, вдохнула полной грудью холодный воздух, прогоняя гадливость. Осторожно двигаясь по скользкой наледи, дошла до машины, в которой ее ждала терпеливая охрана. Хорошо им, сиди в тепле, сторожи, а она уже до обеда вымоталась как собака.

Рывком открыла дверь, плюхнулась на сиденье, не глядя.

И тут же вскрикнула от неожиданности.

Глава 16

Ветров покачал головой, не одобряя такой впечатлительности.

– По сторонам бы лучше смотрела, – буркнул он.

Люся почти прилипла к двери, но на заднем сиденье обычного городского седана было не развернуться.

Ветров находился близко, слишком близко, и она ожидала очередного приступа тошноты, однако то ли он каким-то образом подавил свою неприятную способность, то ли она попривыкла, но ничего плохого с ее организмом не происходило.

Ну, может, только в желудке похолодело, но это скорее от напряжения.

– Что ты здесь делаешь? – сердито спросила Люся.

Охрана на передних сиденьях, очевидно, оглохла и ослепла, даже затылки их как-то окаменели.

– Не поверишь – работаю! – Ветров кивнул на служебный автомобиль видовой полиции, припаркованный возле клуба. – Приехали побеседовать с господином Терентьевым, а тут ба! Машина моей лягушонки!

Она нервно дернулась, шарахнулась головой о стекло, выругалась.

Ну разве можно так открыто говорить об ее архаичной форме?

Умом Люся понимала, что обстоятельства дела – охота на низших архов – не оставили никакой интриги для всех причастных к расследованию, но с детства вдолбленная табуированность темы заставляла ее болезненно реагировать на подобные разговоры.

– А ты не можешь, – справившись с собой, спросила, – не трогать пару дней Терентьева?

– Приплыли! Ты же сама мне порнофотку приперла, а теперь говоришь не работать по ней? – удивился Ветров.

– Спугнете мне клиента, – огорчилась Люся.

Он посмотрел на нее внимательно, покачал головой и сказал почти нежно:

– А давайте, Людмила Николаевна, пообедаем.

– В «Балалайке»? – ухмыльнулась она.

Ветров традиционно не отреагировал на подначку. Вместо этого отправил сообщение, судя по всему, своим сотрудникам, потому что полицейская машина сразу покинула стоянку, и попросил «витязей» отвезти их в пиццерию на соседней улице.

Ох, видела бы их Нина Петровна, только и подумала Люся, заказывая к «Неаполитане» еще и пиво.

Она же без руля! И без нормального телефона!

Ее все утро обижали! А ведь неделя только началась!

Еще и Ветров появился как из-под земли!

– Ты не лопнешь, Люсенька? – насмешливо уточнил, когда она попросила вдобавок картошку фри.

– А и лопну, зато тебе повышения не видать.

– Какая добрая девочка, – хмыкнул Ветров и заказал черный кофе с аскетичным салатиком. – Так что тебе понадобилось от господина Терентьева, директора клуба «Вишенка»?

– Мне? – она округлила глаза. – Да мне он вообще не сдался. Это все сусловские затеи!

– Ну конечно. То-то тебя с утра пораньше в прокуратуру понесло.

– Тебе что, докладывают о моих перемещениях в режиме реального времени?

– У меня стоит программа слежения за автомобилем охраны, на твою тоже поставим, имей в виду. Иногда я поглядываю на карту, когда скучно.

– Ну-ну, – на Люсю новость о слежке за слежкой особого впечатления не произвела. Как честному человеку ей скрывать от полиции было нечего. – Меня удручает, что ты маешься от скуки, а я-то надеюсь, что полиция работает и ловит маньяка.

– Терентьев, Люся, – терпеливо напомнил Ветров.

– Суслов ждет от него взятки, – не стала скрытничать она, – а я как бы… выступила провоцирующим фактором.

– Бескорыстно, то есть даром?

Люся посмотрела на него с удовольствием. Ей нравилось, что Ветров сразу видел суть.

– Разумеется, не даром. Во имя эксклюзива для портала. Я же деловая женщина, помнишь об этом? Мне родители бизнесов в наследство не оставили.

– С таким рвением ты от моего наследства камня на камне не оставишь, – хмуро заметил он. – Ту же «Вишенку» теперь придется продавать по бросовой цене.

– Подать тебе на бедность? – язвительно предложила Люся.

– Ты когда-нибудь пробовала вести себя вежливо? Просто для разнообразия? – с доброжелательностью дикого вепря спросил Ветров.

– Пробовала, и об меня все вытирали ноги, – охотно отозвалась она. – Так себе результат. Так что? Вы поговорили с Федором Гореловым о его нестандартных видах досуга в постели с нежитью? Кстати, «В постели с нежитью» – классный заголовок для любовного романа, правда?

– Горелова мы вызвали повесткой.

– А к Терентьеву лично явились? Какая куртуазность! Не связано ли это, Павел Викторович, с тем, что он одноклассник вашего отца? – И она сунула ему вилку под нос на манер диктофона.

– Брысь, – устало рявкнул Ветров. – Люсь, ну какого вообще… Теперь мне придется притормаживать доследование по клубу, чтобы не переходить дорогу главному прокурору. Ты поставила меня в дурацкое положение.

– Да ну, вы даже Горелова еще не допросили. Опять же – пожарные проверки клуба, страховщики… Пока соберете все бумажки, экспертизы, заключения, Терентьев сто раз успеет со своей взяткой. Так что не наседай, Пашенька.

– Теперь ты учишь меня работать, Люсенька?

Тут принесли пиццу, и она не стала отвечать.

– Твой Китаев так и не спустил в наш отдел переписку с этим УотсономXYХолмсом, – сообщил Ветров, отпив кофе. – Но я попросил бабушку скинуть мне скрины.

– Блин! – с чувством воскликнула Люся. – И как это я сама не додумалась? Элементарно же! Совсем вы меня этим маньяком запугали. Так что там?

– Я тебе перешлю, посмотришь сама. Но бабушка – крепкий орешек, вдова матерого эфэсбэшника, у нее паранойя развита на подсознательном уровне. Ничего слишком личного она не сообщила – ни города, в котором живет, ни своего, ни твоего имени. Все очень обтекаемо, в духе «сегодня случилось дурацкое событие, которое очень меня напугало. Моя любимая девочка попала в неприятности». Так она про тебя пишет.

– Моя любимая старушка, – растрогалась Люся.

– Смотри, что получается. – Ветров был не склонен к сантиментам, его голос звучал сухо: – Первая точка вхождения в твой близкий круг – это Леонид Самойлов, журналист, который четыре месяца назад поставил «жучок» в трость, практически сразу после того, как ты травмировала ногу. Прослушка дала маньяку основные сведения о тебе: твое расписание, привычки, возможно, информацию о страхе перед человеком-невидимкой.

– Возможно, – задумалась Люся. – Я наверняка кому-нибудь об этом говорила.

– Выяснил он и то, что у тебя есть любовник, фармацевт Баринов, и через несколько недель начал окучивать его сына в интернете. То ли чтобы запутать следствие, которое бы потом расследовало убийство, – подросток напал на женщину, которую винил в разводе родителей. Норм. То ли потому, что ему было так интереснее. Дружка Баринова-младшего, сына министра, зацепило случайно. Благодаря прослушке наш мистер Икс узнал о твоей дружбе с соседкой. Потому что наружка не дала бы этой информации: бабушка не выходит из дома, ваше общение ограничено пределами лестничной площадки. И три месяца назад он начал переписку с соседкой. Это у него уже традиция – утешать после убийства скорбящих родственников.

– Сволочь такая. – Люся ощутила дрожь в позвоночнике, и даже пицца не спасала.

– Прослушку мы ему перекрыли, бабушка скупа на детали. Вопрос: как он узнал о твоей встрече с моей бывшей, Вероникой, в кафе «Нет»? Ну зашла ты в кафе, из окон вашего разговора с Вероникой не было видно, а если и видно, то не слышно. Как маньяк понял, что ты откликнешься на ее предложение приехать в кафе еще раз?

– Логика? Кафе принадлежит твоей бывшей. Ты спишь на моем диване.

– Очень сложно. Мои ребята только начали проверку телефона и машины, но вряд ли мы там что-то найдем. «Витязи» утверждают, что наружки не было. Как именно он продолжает следить за тобой? Что мы упускаем?

– А вдруг он нас слышит прямо сейчас? – Люся похолодела.

– Как? – коротко осведомился Ветров. – О Веронике знали твои сотрудники, ты поручила им интервью. Господи, это самое гнилое дело из всех, которые я вел, – вырвалось у него. – Чувствую себя идиотом.

– Ну хотя бы охотятся не на тебя, – не прониклась его страданиями Люся. – А я скоро в психушку попаду из-за постоянной угрозы. Вам еще повезло, что я стрессоустойчивая и не бьюсь в перманентной истерике. А иногда очень хочется, знаешь ли. Проверил бы ты своих «витязей», Ветров. Они тоже могли слить инфу о Веронике.

– Охрану я заменю, – кивнул он. – Всех, кто вел тебя в тот день, перетрясу с особой пристрастностью.

– И яга Колю? – вздохнула Люся.

– И яга Колю. Сдались тебе эти яги!

– Ну должна же быть у девушки мечта! Во всех сериалах, кстати, к маньякам прилагаются герои-спасатели, мне Нина Петровна рассказывала. А у меня что?

– А у тебя пицца. – И Ветров стащил с ее тарелки один кусочек.

– О, начальник явился, – приветствовал Люсю флегматичный боян Зорин, когда она добралась наконец до конторы. – А мы уже решили, что ты изменяешь нам с другой редакцией.

– Как у нас дела?

– Костя уехал в соседний город – по делу русалки, помнишь? Тамошняя полиция собирает пресс-конференцию, и он надеется урвать эксклюзивчик. В городе два легких ДТП и один пожар на стройке – на крыше загорелся рубероид. И еще кое-что, Люся, – добавил он так неуверенно, что она немедленно насторожилась.

– Что кое-что?

– В общем, твоя сестрица опять отличилась и вляпалась в новый скандал.

– Господи, – процедила Люся, – выпусти дуру из тюрьмы, и хлопот не оберешься. Показывай, что там.

Зорин повернул к ней монитор, где была открыта страница желтой онлайн-газетенки. На снимке Катька в весьма расхристанном виде восседала на коленях у мэра города. Тот выглядел довольным таким положением дел. Судя по антуражу, снимок был сделан в приватной кабинке дорогого ресторана. Судя по качеству – с камеры наблюдения.

– Та-а-ак, – медленно протянула Люся, – откуда слив?

– Ресторан объявил, что их хакнули, – с явным сарказмом поделился Зорин. – А камеры у них стояли для безопасности, а не слежки за клиентами. Ну да, в приватном кабинете… В общем, скандал! Не, у нас, конечно, за аморалку с должности не снимают, тем более – кто устоит перед ярилкой. Но мэр занял свое кресло благодаря тестю, и вряд ли тот продолжит его поддерживать после таких фото. Ну и – пока-пока, чувак, ты все равно плохо справлялся со своими обязанностями.

– Скучные политические дрязги, – резюмировала Люся, – и Катька в образе провинциальной Моники Левински. Тоска смертная.

– Так мы даем эту новость, начальник? У нас и «рыба» готова, ждем твоего решения.

Люся задумалась.

С одной стороны, политику она не любила. Да и подобная пошлость – не формат их издания. С другой стороны – новости есть новости. Какие уж есть.

– Даем, – определилась Люся. – Люди имеют право на информацию, даже такую. Как Катька вообще попала на колени к мэру, кто-нибудь мне объяснит?

– Ярила же, – отозвался Зорин с таким видом, будто это закрывало все вопросы.

– Маш, – Люся помахала рукой перед монитором Волковой, которая как обычно работала в наушниках и не обращала внимания на происходящее в редакции.

– А? – Она моргнула и подняла взгляд.

– Ты написала рекламный материал для кафе «Нет»?

– Там такая ерунда, Люсь, – Маша стянула наушники и потянулась, – эта Вероника, владелица кафе, рассказывает не про бизнес, а про свою любовь с Павлом Ветровым. То ли мемуары гейши выходят, то ли плач Ярославны. Понятия не имею, как собрать из такой фигни нормальную рекламу.

– И эта с придурью, – с досадой сказала Люся. – А нормальные люди в этом городе остались? Или одни мерзавцы и психи?

– В отпуск тебе пора, – диагностировала Волкова, – когда на меня накатывает, значит, переработала до ненависти к человечеству. Неделя с книжкой у моря, и все пройдет.

Ну да.

Только вместо недели у моря у Люси марафон с маньяком.

И Ветров в качестве постоянного элемента, который бесит.

Редактор-кащ Синичка на вопрос Люси задумалась надолго.

– Нет, – сказала она, – ничего хорошего о коркорах я не знаю. Разве что сказку века этак четырнадцатого о том, как змей о трех головах спас деревню от чудища на трех ногах.

Чего еще ждать от понедельника. Только змеев и чудищ.

В своем кабинете Люся еще немного посмотрела на фото Катьки. Хороша даже сквозь плохое качество снимка.

Вот что с ней делать? Сестрица как будто целенаправленно притягивала к себе неприятности.

Захлопнув ноутбук, Люся растянулась на диване и злобно посмотрела на кнопочный телефон. И тут он зазвонил, да так громко, пронзительно, противно, что она чуть на пол не скатилась.

– Да? – рявкнула в трубку.

– Привет, Люсь, – голосом Деда-Дуба сказал допотопный мобильник, – сестрица-то твоя вона что…

– А… ага.

– Совсем бедовая девка.

– Угу.

– Люсь, а давай чаю попьем?

– Давайте, – обрадовалась она.

Деда-Дуба, который до Ветрова занимал пост начальника видовой полиции, она не то чтобы любила, но уважала. Работали они с ним по-разному, но в целом ровно.

– Ты у себя?

– У себя, у себя.

– И я у тебя. Сейчас поднимусь.

Люся вскочила на ноги, вышла в приемную, предупредила Ольгу, чтобы та заварила им вкусного чая с конфетками, и встретила Деда-Дуба лично, приняв у него пропитанное холодом и влагой пальто.

Пенсия пошла домовику на пользу: посвежел, помолодел даже, преисполнился некой умиротворенности, которой раньше за ним не замечалось.

– Я вам звонила, – сказала Люся, когда они расположились в ее кабинете, – а вы не отвечали. Вжух! И вместо приличного Дмитрия Юрьевича какой-то склизкий Павел Викторович. Шок.

– Это все китаевские происки, – кивнул он. – Впрочем, я не в обиде. Тридцать лет на службе, пора и честь знать. Я ведь к тебе с просьбой, Люся.

Ну вот. А просто так, без всякого повода, к ней уже и заглянуть нельзя?

Однако возмущаться не стала. Молчала, ожидая продолжения.

– Дочь у меня была, – скорбно начал Дед-Дуб, – росла-росла, а потом стала навью.

– О господи, – вырвалось у нее.

Таких подробностей Люся о старом видовике не знала.

– Двадцать исполнилось девочке, когда она решила отравиться от несчастной любви, да испугалась в последний момент… Пятнадцать лет потом пробыла нежитью, в деревне у тещи пряталась от людей.

– Дмитрий Юрьевич… – растерянно пролепетала Люся, не зная, что и сказать.

Наверное, нет страшнее участи для родителей, чем самоубийство ребенка. Всю жизнь потом спрашивать себя и гадать: а мог ли ты предотвратить, защитить, уберечь?

И отвечать себе: мог, мог.

Не увидел.

Не почувствовал.

Не обратил внимания.

– Когда твое интервью с навью прочитал, у меня душа перевернулась. Угробят же ее, уж больно она клубу мешает. Люсь, а давай навь у меня поживет? Я хоть и старик, но домовик. Свои стены смогу защитить.

– Ее Ветров в какой-то квартире спрятал, – ответила Люся, потрясенная этой драмой. – Вам лучше с ним поговорить.

– Опять этот Ветров. – На лице Деда-Дуба явственно отразилась неприязнь. – Выскочка. Он же наверняка в полицию подался, чтобы за своим отцом при случае следы замести. Люди рвутся к власти только для собственной выгоды, Люся. А в городе у Ветровых бизнес, и этот бизнес следует охранять. Вот и прибыл наследничек, при погонах и полномочиях. Очень удобно, правда?

– Правда, – эхом отозвалась Люся. Ее скрутило новым витком ненависти ко всем людям на земле. – Давайте я ему прямо сейчас позвоню и про навь спрошу?

– Да я сам, – отказался Дед-Дуб, – мне посредники с щенком не нужны.

Сам так сам.

И Люся принялась расспрашивать, как живется ему на пенсии.

А вечером она напилась.

Сидела в пустой квартире на полу кухни и хлестала коньяк прямо из бутылки. И даже подвывала время от времени тихо и на одной ноте.

Казалось, что весь чертов мир ополчился против Люси.

Мог ли яг Коля работать на маньяка?

Почему Китаев выписал сюда именно Ветрова?

Почему Ветров так легко переехал в ее квартиру?

Почему собственная бабушка выгнала его из дома?