Текст книги "Время для наград"

– Ну и что? Можно подумать, что те, которые знают, все живут счастливо и весело! При чем тут это, Миша?

– При том! Я же беспризорник был, детдомовец! А ты сильная, умная, красивая, домашняя!

– Миша, ты Дуб, это точно! – возмутилась Дина. – При чем тут кто кем был?! Я тоже в жизни много глупостей наделала, ну и что? Главное, каким ты стал, какой ты сейчас, что не сломался, а закалился и сильнее стал от всего, что свалилось! Ты вот стал настоящим мужчиной! А я что-то среди папенькиных-маменькиных мальчиков таких не встречала в своей жизни!

Ему захотелось плакать.

От облегчения, радости, будущего счастья, оттого, что она нашлась и теперь рядом.

Он прижался лицом к ее лицу, загоняя слезы внутрь. Перевел дыхание, поднял голову, заглянул ей в глаза и спросил:

– Ты выйдешь за меня замуж? – И опять затаил дыхание.

– Да! Конечно, выйду, Миша!

– Хорошо! – Он стал быстро ее целовать. – Диночка, хорошо, просто замечательно!

У него зазвонил будильник, выставленный на сотовом телефоне еще в номере у Ринка, на полчаса раньше их отправления. Михаил встал, нашел брюки, на поясе которых висел телефон, выключил будильник и стал собираться. Дина завернулась в плед и подошла к нему. Михаил умудрялся делать три дела сразу: одеваться, целовать ее короткими поцелуями и говорить.

– Диночка, ты не ходи на работу, пожалуйста. Вот прямо завтра увольняйся. Как только я здесь все закончу, полетим в Москву и сразу поженимся, пока ты не передумала!

– Я не передумаю, ты не бойся! – твердо пообещала она.

Он уже стоял у дверей и никак не мог уйти. Дина его почему-то перекрестила и поцеловала.

– Не думай ни о чем плохом. Позвони, когда будешь возвращаться, я завтрак приготовлю.

– Не надо завтрак – тебя надо. Хотя завтрак тоже здорово!

Мишка поцеловал ее на прощание и побежал: он уже опаздывал.

Антон с Натой не спеша дошли до гостиницы к положенному времени.

Он объяснил, что если они придут раньше, то обязательно окажутся в постели и ему будет сложно себя от нее «отдирать». Поднявшись в номер, Антон сразу стал звонить руководителю группы, узнавая, все ли идет по плану.

Пришел Мишка, подошел к Наталье, взял ее ладони в свои руки и попросил:

– Ната, пожалуйста, позвони Дине, объясни ей как-нибудь нашу поездку. – Он все еще немного боялся и не мог до конца поверить, что все хорошо.

– Конечно, Миша, ты не волнуйся, – успокоила Ната.

– Все, Дуб, пошли, – сказал Антон.

Ната поцеловала Антона в губы, Михаила в щеку, перекрестила их обоих.

– С Богом! – напутствовала она.

Она сразу позвонила Дине и услышала, что та плачет.

– Диночка, не расстраивайся, они действительно ушли по важному делу.

– Я и не расстраиваюсь! – продолжала плакать подруга.

Ната успокоилась, по ее голосу поняв, что плачет она не по поводу исчезновения Михаила.

– Чего ты плачешь тогда, дура! – прикрикнула она.

– От счастья!

– От этого не плачут, а радуются!

– Вот я и радуюсь. Он мне предложение сделал!

– И что ты ответила? Да прекрати реветь!

– Со-о-гласилась, конечно! Я же его всю жизнь ждала, – заревела Дина с новой силой.

– Или прекратишь плакать, или я сейчас приеду сопли твои вытирать! – строго сказала Ната, сама еле сдерживая слезы.

– Не надо приезжать, я сейчас успокоюсь. Мне поспать надо, хоть немного, если смогу.

– Вот и поспи!

– Я тебя люблю, Натка! Ты меня всю жизнь спасала, а теперь мужика родного привела!

– Ты меня только за это любишь?

– Нет, за твой стервозный характер тоже! И ни за что, просто так люблю!

– Я тебя тоже. Давай, Дин, попробуй уснуть.

– Ладно, все, умеешь ты подругу поддержать в минуту слабости!

– Умею, – согласилась Наталья.

Антон с Михаилом подъехали к пляжу, где в условленном месте их ждала спрятанная сумка со всем необходимым. Мишка вышел и растворился в темноте, через пять минут он вернулся, закинул сумку на заднее сиденье.

Следующим пунктом плана был частный дом, на окраине города, в гараже которого они оставили машину с прокатными номерами, пересели в «девятку» с крымскими номерами и выехали на трассу.

Еще примерно полчаса им можно было поговорить и расслабиться.

– Я женюсь, командир! – весело сообщил Михаил.

– А она согласна? – уточнил Антон.

– Да!

– Я рад! Везет же тебе, Дуб!

– А что, у тебя с этим проблема? – удивился Михаил.

– Точно не знаю, но похоже что да. – Антон вспомнил, как Ната ушла от разговора. – Но я справлюсь!

– Кто бы сомневался!

Они помолчали, думая каждый о своем.

Через десять минут Антон выключил музыку – все, началась работа.

Антон поставил машину возле пятиэтажки, на самой окраине города, создавая видимость, что кто-то из гостей остался на ночь. Подъехать ближе к интересующему их месту нельзя. Местность такая, что спрятать там машину было негде, да и мало ли кто мог на нее наткнуться.

Они нашли то место, которое Ринк присмотрел днем, до экскурсии – небольшая площадка между скалами, укрытая с двух сторон валунами, а с третьей стороны крутой спуск к морю.

Они переоделись в темную маскирующую форму, ботинки, перчатки, натянули маски, рассовали по карманам необходимые приборы и приспособления.

Ринк поставил телефон на режим вибрации и закрепил его на ремне. Дуб прилаживал нож к ноге, увидев, что Ринк берет пистолет с глушителем, и тихо спросил:

– Зачем?

– На всякий случай, – ответил Ринк.

Они убрали свои вещи в сумку и спрятали, замаскировав ее здесь же, в камнях.

Попрыгали, поприседали, проверяя, все ли правильно закреплено.

Поднявшись из укрытия наверх, встали спиной друг к другу и осмотрелись. Людей, машин, каких-либо передвижений не наблюдалось.

Ринк подал знак выходить.

Они побежали, взяв сразу очень хороший темп, совершенно бесшумные, две быстрые черные тени, почти незаметные.

Им повезло: была новая луна, и черная южная ночь скрывала любое движение.

До склада промахать предстояло приличное расстояние. На полпути у Ринка завибрировал телефон, он поднял руку, предупреждая Дуба, перешел на более медленный темп, достал телефон, прикрывая ладонью свечение.

Ему сообщили: Латыш и Кореец ушли из-под наблюдения профессионально, в один момент, как растворились.

Он убрал телефон, жест рукой – взят прежний темп.

Им надо было выйти к старой, много лет неиспользуемой грунтовой дороге, которая вела к складу. Когда они до нее добрались, Дуб присел, разглядывая колею, Ринк стоял, прикрывая его, просматривая весь периметр.

«Одна машина. Совсем недавно. Грузовик. В сторону склада», – жестом показал Дуб.

Опля!

Вот тебе и прогулка!

«Вперед», – так же жестом ответил Ринк.

Склад находился в очень удобном для военного времени месте.

Высокие скалы как бы расступались, пропуская дорогу до самого моря. Параллельно дороге, справа в скале, вход в пещеру, где и был оборудован склад. Вход невиден как с моря, так и с берега, обнаружить его можно было только со стороны противоположной, левой скалы.

Береговая полоса на несколько километров совершенно непригодна для купания – острые выступающие скалы, сильный прибой и большая глубина.

Найти эту заброшенную дорогу тоже было непросто: она пряталась за холмами, и съезд на нее с используемой дороги совершенно исчез.

Понятно, почему его не посещали с тех еще времен.

Дорога спускалась под гору между двумя скалами, на площадку у входа в склад и дальше круто уходила вниз к небольшому заливчику, искусственно расширенному и углубленному, с расчетом, видимо, на швартовку катеров для удобства погрузки.

Сейчас на площадке стояла грузовая «газель» с потушенными огнями.

Ринк занял позицию возле скалы, слева, с которой было видно все, что происходило у склада, и рассматривал в бинокль ночного видения – Дуб прикрывал его сзади, следя за подходами.

Из «газели» вытащили сколоченный из досок стол и перенесли в склад.

Людей было двое, Ринк узнал Корейца и Латыша.

«Ну вот они и нашлись. А это вам зачем, мальчики?»

Они достали еще один стол и отнесли в склад. Из склада вышел Кореец, сел за руль и, не включая фар, на малом ходу стал разворачивать машину.

Латыш в это время закрывал склад, пристроил какое-то охранное приспособление, подошел к машине и достал метлу из кузова. Машина стала медленно взбираться в гору, Латыш замел следы на площадке и, пятясь в гору, заметал следы машины с дороги.

Дуб с Ринком слились со скалой. «Газель» проехала мимо них, набирая ход. Они заняли прежнюю позицию.

Выждав довольно продолжительное время, Ринк подал сигнал: «Пошли».

Все так же – Ринк впереди, Дуб спиной к нему, они спустились к складу.

Внимательно осмотрев замки и двери, Ринк нашел только одно, самое примитивное охранное приспособление. Быстро справившись с ним и с замком, совершенно бесшумно он вошел внутрь, остановился, анализируя обстановку, не только слухом, а всеми чувствами.

Нет, никого не было. Включил фонарик и приступил к детальному осмотру – сначала стены, потолок, пол. Постепенно продвигаясь вперед, он дошел до следующей широко распахнутой двери, за ней находилось большое помещение, заставленное ящиками с гранатометами. К двери была проведена сигнализация, старая, еще с военных времен, отключенная сейчас.

Ринк вошел; справа стояли четыре стола, те самые, которые выгружали «клиенты».

«Вот на кой они вам?» – подумал Ринк.

Он открыл и заглянул в некоторые ящики. Гранатометы в разобранном виде, даже с заводскими пломбами. «Готовы к употреблению!» Он сосчитал ящики.

Осмотрев еще раз все вокруг, Ринк вышел из склада.

«Все тихо», – показал Дуб.

Ринк закрыл замки, приспособил на место «охранку», отдал жестом приказ: «Пошли».

Им надо было сделать еще одно, довольно рискованное дело.

Ринк хотел осмотреться с той же точки на скале, с которой осматривал местность Хаким. Что-то же ему надо было там.

Стоять ночью на краю скалы – это как столб на плацу, но днем нельзя, мало ли кто может увидеть!

Антон смотрел в бинокль очень внимательно, опять мелькнул какой-то намек на мысль, и он опять ее не уловил.

«Что-то здесь! Что?!»

Ринк услышал отдаленный шум, и Дуб сразу подал сигнал: «Внимание!»

Они залегли на землю, прислушиваясь и осматриваясь. Вдалеке стал виден мелькающий свет фар. До дороги было далеко, но машина ехала по целине, приближаясь к Михаилу с Ринком. Машина, старая «Волга», ехала зигзагами, разбивая ночную тишину громкой музыкой, орущей из приемника. Ринк подал знак: «Я – водителя, ты – пассажира».

Они темными тенями мелькнули навстречу машине.

В машине было двое, парень и девушка. Она то хваталась за руль, что-то ему кричала, то пыталась открыть дверцу со своей стороны. Было понятно, что девушка в панике.

Машина на приличной скорости, хоть и виляя, но неслась к обрыву!

Ринк поднял руку и показал: «Раз, два, три – пошли!»

Они побежали к машине, каждый со своей стороны, почти одновременно, рукой, плечом и частью корпуса, влетели в открытые окна. Ринк выдернул ключ из замка зажигания, машина встала. При таком резком торможении пассажир и водитель должны были сильно удариться о руль и лобовое стекло, но Ринк и Дуб их придержали.

Парень, как и предполагалось, пьяный в зюзю, сразу полез разбираться:

– Что за дела? – и трехэтажный мат.

У Ринка имелись свои счеты с пьяными водителями, поэтому он выволок хлопца ретивого из машины и вырубил одним коротким ударом.

Девушка плакала, все еще не придя в себя. Дуб помог ей выйти и утешал:

– Ну все, все живы, все нормально!

– А вы кто? – сквозь слезы спросила она.

– Служба спасения, – ответил Ринк и спросил: – Это муж или друг?

– Нет, что вы! Сосед. Я с работы шла, он остановился, говорит: «Давай подвезу». Я, только когда села, поняла, что он пьяный, а он как поехал! «Давай покатаемся!» – кричит, и не остановить, – продолжая плакать и всхлипывать, говорила девчушка.

– Сосед, значит, а машина его?

– Нет, его отца.

Она огляделась и поняла, что до обрыва осталось всего метров двадцать. У нее расширились глаза от испуга, и, глубоко вздохнув, девушка собралась заплакать с новой силой.

Мишке надоело.

– Так, все! – громким, суровым голосом сказал он. – Быстро в машину! Сейчас домой отвезем!

Девчонка икнула, перестала плакать и метнулась на заднее сиденье.

– Везет нам с тобой, командир! Кросс на сегодня закончен, с комфортом доберемся! – радовался Дуб.

Парня они оставили там, где и лежал, – придет в себя, может, поумнеет, да и протрезвеет, пока домой доберется.

Они забрали сумку из камней и довезли девушку до дому.

Она показала, где обычно стоит машина, Мишка припарковался, отдал ей ключи, чтобы она бросила их в почтовый ящик, и посоветовал:

– Вы не говорите никому, что катались так сегодня. Родители расстроятся, а остальные не поверят, что вас спасали. А «герою» вашему скажите, что с ним не катались и знать ничего не знаете – померещилось ему спьяну.

– Да, конечно, я и не собиралась. Спасибо вам большое! У вас, наверное, учения?

– Да, учения, – ответил Михаил. – Так что молчок!

Они мчались по пустой трассе. Было совсем рано, только светало. Тихо играла приятная музыка из включенного приемника.

Антон усмехнулся и сказал:

– Ты можешь себе представить, Михаил, всего неделю назад мы уезжали из офиса черт знает во сколько. Не спеша ехали домой, придумывая, чем бы занять вечер, может, лишний раз в зал сходить. А сейчас оба едем к своим женщинам и очень торопимся.

– Это точно! – заулыбался Михаил. Он задумался, посмотрел в окно и вдруг повернулся к Антону и сказал: – У наших ровесников дети уже школу заканчивают, в институт ходят, а некоторые уже дедушки. А мы с тобой, Ринк, то воевали, то бизнес поднимали. Ну, хорошо служили, ну, подняли бизнес, а дальше-то что и для кого? Я давно понял: пока кучу дерьма не пройдешь, ничего стоящего не получишь. А уж то, что мы прошли, – этим можно населенный пункт завалить! Черт его знает, может, мы уже что-то заслужили, Ринк, свое, самое лучшее! Не осточертевшую семейную жизнь с чужим человеком, вынужденным сексом раз в неделю, скандалами, недовольством, загулами на сторону, нудятиной бытовой. – Мишка замолчал и опять посмотрел в окно, на пролетающие мимо сосны, и туда, в рассвет, встающему над морем солнцу за окном машины и самому себе сказал: – Наверное, это правильно, что женщину свою я только сейчас встретил. Возраст, что ли, но все по-другому, не так, как в молодости, сильнее, глубже, по-настоящему. Черт! Не знаю. – Он повернулся к Антону: – Только у меня за всю мою хреновую жизнь такого не было! Чтобы вот так! С такой силой…

– Ты прав, Мишка! – тихо согласился Антон, такие откровения громко не произносят. – Помнишь, как мы больше суток изображали собой рельеф местности с ребятами, когда «чехи» рядом лагерем стали?

Михаил кивнул – еще бы!

– Я тогда лежал и думал: «Для чего-то ведь это все надо?» Да так и не понял тогда, а сейчас думаю, вот для этого: чтобы пройти и выхлебать отмеренное тебе жизнью дерьмо. Чтобы, зная, что почем в этой жизни, не размениваться! Ты ведь сам знаешь, когда уволился в запас, так хотелось спокойной семейной жизни, до одури, и варианты были и у тебя, и у меня, и женщины хорошие нам встречались. Но именно потому, что прошел столько, твердо знал – нет, лучше никак, чем просто из-за того, что время пришло, или страсти захлестнули, или женщина достойная подвернулась!

Мишка с горячностью и даже какой-то злостью сказал:

– А знаешь, Ринк, я думаю, девчонки наши тоже войну прошли! Только мы с тобой за державу воевали, а они за себя. – Он подумал секунду, успокаиваясь, и добавил: – А может, и за нас! И воевали они за то, чтобы не поддаться этому всеобщему психозу бабла; с тем, что, как оказалось, просто работать мало, а надо женщине обязательно в какой-нибудь гребаный бизнес влезть или лечь под богатого, чтобы безбедно прожить, а без бабок ты так, ошметок прошлого! И еще за то, чтобы не пустить в свою жизнь козлов всяких от отчаяния и безнадеги. Вон у нас с тобой половина клиентов таких! У которых если жена дома сидит, то она уже и не человек, и разве что наизнанку не выворачивается, чтобы «отработать» свое содержание, и бабки все время выпрашивает! А девчонок наших за то, что по этим правилам не играли, как только жизнь не била! А они не сломались! И нас дождались! Может, Ринк, пришло для нас всех время награды получать?

Мишка говорил очень эмоционально, распалился и теперь успокаивал себя: «Ведь все хорошо, чего я! С чего это потащило философствовать, пафосные трибунные речи толкать?»

– Я уже не верил, что такое возможно в моей жизни, – сказал Антон.

– А я знал, что такое не для меня, уверен был, что недостоин. Я ж детдомовец!

– А кто ж тогда достоин, Дуб, если не ты?! – возмутился Антон, повысив голос. – Те жлобы, что ли?

– Вот и Дина говорит то же самое, – улыбнулся Мишка, вспомнив ее.

– Потому что, слава тебе господи, мудрая женщина!

Они замолчали.

Каждый задумался о только что сказанном, и оба немного смущались такого откровения, хотя всегда были честны друг с другом и не скрывали свои мысли. Но такие чувства к женщинам они испытывали первый раз в жизни, и это было очень личным, очень интимным.

– Я последнее время все думал, может, дачу купить? – сказал Михаил. – Теперь точно куплю!

– Дача – это здорово! – ответил Антон. – Я тоже куплю.

– Рядом, – усмехнулся Михаил, – они ведь подруги!

И мужики рассмеялись, радуясь жизни и предвкушая скорую встречу.

Когда они подъезжали к городу, Мишка позвонил Дине. Она сняла трубку после первого же гудка:

– Да!

– Я тебя разбудил? – спросил он, млея от ее голоса.

– Нет, я не спала. Ты где? У тебя все нормально?

Наплакавшись, она не заметила, как заснула и проспала часа два, а проснувшись, точно от толчка, встала и включила везде свет. Не зная, куда себя деть, и придумывая себе занятия, полежала в ванной, кинулась убираться и бросила. Так и застал ее звонок – слоняющейся по своей однокомнатной квартире.

– У меня все нормально! Через полчаса приеду!

– Завтрак готовить? – обрадовалась она.

– Потом, ладно?

– Ладно! – весело согласилась Дина.

Антон усмехнулся, слушая этот разговор.

Раньше, выйдя из боя или выполнив очередное задание, они заглушали адреналин в крови спиртом или водкой – что попадется. Сейчас, хоть это и была почти «прогулка», ничего серьезного, но он рвался к Наталье, желая утонуть в ней.

Он понимал всех мужиков, которые после удачной охоты, боя или пройдя экстремальную ситуацию кидались к своим женщинам – утверждать жизнь!

Он вошел в номер и сразу увидел Нату, она сидела в кресле, поджав под себя ноги, одетая в его футболку, и читала какую-то книжку.

– Антон! – Она подскочила, уронила книгу, кинулась ему на шею, повисла на нем, обняв руками и ногами, и стала покрывать его лицо короткими поцелуями, быстро спрашивая: – Все в порядке? Ты в порядке? Ничего не случилось?

– Наточка! Все потом! Я тебя хочу, ужасно! – ответил Антон и побежал в спальню, неся ее на руках.

– Как первобытный мужчина! – сразу загоревшись, шепотом сказала Ната.

– Вот именно! – подтвердил он. И поцеловал ее так, что они оба мгновенно забыли обо всем.

Они срывали друг с друга одежду, Антон даже рычал от нетерпения, и Ната, принимая шквал его эмоций, сама становилась неистовой и торопила:

– Быстрее, Антон, быстрее!

Они потерялись, как становилось для них уже привычным, отдавая без остатка друг другу все, что могли!

Дина готовила завтрак, по времени больше подходящий обеду. Она стояла у плиты, одетая в длинную футболку, достающую ей до середины бедер. И Мишка, сидя на стуле и пользуясь малыми размерами кухни, несколько раз задирал край футболки и целовал ее в попку. Она смеялась его мальчишеским выходкам.

– А вот скажи мне, Михаил, – уклоняясь от его руки, весело спросила Дина, – тебе ведь надо делами сегодня заниматься?

– Надо! Вот сейчас мужчина поест, позанимается своей женщиной и пойдет ковать деньги!

– Опять женщиной! Она больше не может! – с наигранным ужасом воскликнула Дина.

– А я ее всю поцелую, поглажу!

– Ну тогда она наверняка согласится! – рассмеялась Дина.

Она поставила перед ним на стол огромную тарелку, на которой был омлет с болгарским перцем, грибами, луком и зеленью и две поджаренные сосиски.

– Ешь, кузнец благосостояния и женского счастья! – чмокнула его в макушку и вернулась к плите, варить кофе.

Мишка ел, совершенно разомлев от счастья.

– А вот скажи мне, Дина, – поддразнил он ее, – ты на работу звонила, сообщить, что увольняешься?

– Звонила! – Она села за стол, поставив две кружки с кофе, большую ему и поменьше себе. – Ты поедешь по делам, а я на работу, писать заявление об увольнении. Моего главного инфаркт хватит!

– Только не вздумай передумать! – переполошился Михаил.

– Нет, я не передумаю, но уговаривать меня будут.

– Я сейчас доем и тоже начну тебя уговаривать!

Наталья проснулась днем. Все утро они не спали.

Антон рассказывал ей про их с Мишкой «рейд по фронтам», как назвала это Ната, прерывая рассказ, бросались неистово целоваться и опять терялись друг в друге!

Когда она стала выбираться из постели, Антон, конечно, проснулся, но Ната его снова уложила.

– Спи, спи, тебе отдохнуть надо, – сказала она и поцеловала его в уголки губ.

Антон выпустил ее и опять заснул.

У Наты была намечена встреча с Серегой и их детской компанией.

Желая как можно скорей расправиться со всеми обязательствами, чтобы быть все время с Антоном и ни на что не отвлекаться, она обзвонила всех вчера. Так как сегодня суббота, все с радостью согласились встретиться.

Ната уже собралась и наносила последний штрих, подкрашивая губы у зеркала в ванной. Она вдруг остановилась, поставила колпачок от тюбика на раковину, задумавшись, стала закручивать и откручивать столбик помады, внимательно ее рассматривая.

Поднесла руку ко лбу, задев колпачок, и он упал.

Возле раковины, на полу стояла высокая ваза с водой: цветы Ната выбросила, а воду вылить не успела – ее отвлек Антон. Колпачок упал прямо в вазу и не тонул, покачиваясь на воде.

Ната присела, все так же обдумывая какую-то мысль, переводила взгляд с помады на колпачок и обратно. Вдруг она подскочила, сильно ударившись головой о край раковины.

– Ой, е!

Она потерла ушибленное место и побежала в комнату, держа помаду в руке.

– Я поняла! Я поняла! – Она забралась на кровать и стала тормошить Антона.

Он сразу проснулся, сел и очень спокойно спросил:

– Что поняла?

– Ринков, ты был беден? – торопясь ему объяснить, громко спросила она.

– Был.

– Хорошо, значит, ты меня поймешь! – Она была очень возбуждена, глаза горели. Антон засмотрелся. – Но ты не был бедной женщиной, а это большая разница! Вот смотри, когда совсем нет денег, а выглядеть надо хорошо, но закончилась помада, ты берешь и из нескольких тюбиков выковыриваешь остатки, все это тщательно размешиваешь, делаешь такую колбаску и засовываешь в один пустой тюбик! – Она показала как. – Так вот, то оружие, ну те гранатометы, оно пустое внутри и широкое, они туда наркоту расфасуют! Опля! И столы для этого привезли!

Антон был потрясен и который уже раз восхитился ее умом!

Он вскочил, стал ходить по комнате, не обращая внимания на свою наготу.

– Конечно! Натка, какая ты умница! Господи, ну конечно! А фасовать будут все вместе, поэтому и стола четыре!

– Ринков, пожалуйста, надень на себя что-нибудь. Твой вид меня возбуждает! – попросила она скромненькой девицей.

Он подошел к ней, крепко поцеловал, потом нашел джинсы и натянул на себя.

– А еще, мне кажется, я поняла, как он его сюда ввезет!

– Мое мужское самолюбие рыдает! – радостно сообщил великий аналитик.

– Нечего ему рыдать, может, я ошибаюсь. Ты бы и сам все понял, просто я тебя отвлекаю!

– Это точно! – весело сказал Антон. – Но я готов расплачиваться даже своей мужской самоуверенностью!

– Ринков, зачем такие крайности! Не надо трогать святое! Мне достаточно признания, что я очень умная!

– Ты самая умная из всех женщин, которых я встречал!

И он полез к ней целоваться. Наталья смеялась, отворачивалась, пытаясь сбежать.

– Ладно, целоваться не хочешь, тогда рассказывай, что придумала! – приказал Ринков.

– Понимаешь, это все на ассоциациях. Вот я красила губы, посмотрела на помаду, и бац! – все сложилось, а потом колпачок от помады упал в воду в вазе, я посмотрела, и бац! – еще одна догадка!

– Большинство идей приходит именно так, – сказал Антон.

– Я думаю, он не будет везти сюда эту наркоту просто так, в вагоне? Он ее во что-то спрячет?

– Конечно, провозить ее он будет в чем-то, но дело в том, что ее много!

– Севастополь все еще военно-морской город. Так?

– Так! – подтвердил Антон.

Ему очень нравилась ее манера рассуждать, выстраивать логическую цепочку и спрашивать: «Так?»

– Вот ты же изучал, я видела, какие поставки идут сюда постоянно. Чего больше всего завозят и регулярно из России?

– Горючее! Топливо в цистернах! – Антон схватил себя рукой за голову. – Твою мать!

– Ты такой смешной, когда хватаешься за голову, похож на мальчишку! – посмеялась Наталья.

– Но на таможенном терминале все цистерны просвечивают рентгеном, – размышлял он.

– Да ладно! – возразила Ната. – Что, ты эти таможни не знаешь: может, они и просвечивают те, что идут для русской части флота, а что для украинской – скорее всего, так, спустя рукава. Если герметично приделать груз возле люка, например, никто особенно и рассматривать не будет. Но, вполне вероятно, я и ошибаюсь!

– По крайней мере, это очень стоящая версия, а других все равно пока нет, я уже что только не придумывал, и ребята копают день и ночь!

– Ладно, ты работай, а я пошла! – Ната поднялась с кровати и стала поправлять одежду.

– Куда это ты пошла? – спросил Антон.

– У меня встреча с друзьями детства.

– И когда ты собираешься домой возвращаться? – тоном строгого мужа спросил он.

– Куда домой? – не поняла Наталья.

– Сюда!

– Ринков, это не дом, а гостиничный номер!

Он подошел к ней, обнял и нежно сказал:

– Дом – это где мы вдвоем, даже если это гостиничный номер!

Ната положила свою ладошку ему на щеку, заглянула в глаза и сказала:

– Я стараюсь справиться со всеми своими страхами, честно!

– Я тебе помогу, девочка! Ты только не убегай! – нежно ответил Антон.

– Не убегу! Это я тебе, совершенно точно, обещаю!

– Вот и хорошо! А все остальное мы преодолеем! – Он поцеловал ее короткими нежными поцелуями. – Ну иди на свою встречу, я тебе позвоню и заберу тебя.

Поцеловав его еще раз на прощание, Ната ушла.

Хаким чувствовал опасность!

Всей кожей, всем нутром, на уровне инстинктов – он чувствовал преследование. Как? Кто?

Никто не мог выйти на его план – все было продумано до мелочей!

Он разделся и лег на пол, на теплый ворсистый ковер. Расслабил все мышцы, начиная с пальцев на ногах и заканчивая кожей на голове.

Он стал прокручивать, как кино, перед мысленным взором все события, людей, разговоры, кадр за кадром, с того момента, как сел в поезд.

Агентов всех спецслужб, которые вели наблюдение за ним и его людьми, он знал в лицо и разве что не здоровался с ними. Эти лица были постоянными, мелькающими.

Он еще и еще раз вспоминал всех людей, виденных в поезде, и всех, с кем пересекался за время пребывания в Крыму, вплоть до шоферов, официанток, продавцов; людей, проживающих в гостинице, где он остановился; всех, кто мелькал за эти дни. Он пытался вспомнить, не встречались ли они дважды, где и при каких обстоятельствах.

Нет, здесь не было ничего, что бы его насторожило.

Тогда он пустил «раскадровку» событий час за часом, полагаясь на свои ощущения, зная точно, что любая, даже самая незначительная деталь, вызывающая подозрение, мгновенно даст легкое болевое чувство.

Нет, здесь тоже ничего.

Он шаг за шагом прокрутил весь план, пытаясь найти слабое место.

Нет! План был гениальный, просчитанный с точностью ювелира.

Тогда что?

Товар уже пришел, сегодня начнется его перевозка, тоже просчитанная бесконечное количество раз! Есть, конечно, допущения на случайности, но, даже если они возникнут, не должно быть осложнений.

Может, кто-то из его людей догадался о заключительной фазе операции и начал свою игру? Может! Хотя они доверяют ему абсолютно.

Надо проверить!

Одним молниеносным движением он поднялся с ковра.

Чувство опасности не прошло!

Антон позвонил Деду.

– Здравствуйте, Федор Ильич!

– Здравствуй, Антоша! Чем порадуешь?

– Есть две идеи. Первая даже не идея, а рабочая версия! Они будут расфасовывать наркоту в гранатометы, для этого и столы завезли.

Генерал помолчал, обдумывая сказанное, и ответил:

– Очень неожиданно, но интересно! Поясни!

– По моим прикидкам, им как раз хватит места, чтобы все рассовать, да еще останется несколько гранатометов пустых. Это надо рассчитать точно.

Еще утром он созванивался с Дедом и докладывал о «рейде по фронтам» подробно, упомянув, что количество ящиков совпадает с указанным в документах.

– Тогда становится понятна эта шумиха, связанная с пребыванием Хакима в Крыму, – продолжил Антон. – Он очень хорошо знает, как рассуждают его обычные заказчики. Они наверняка слышали этот шум и будут его проверять, когда он вывезет оружие! Думаю, про оружие он уже пустил слух. Ему надо, чтобы его встретил представитель от «баронов», а он точно будет! Он знает все – как они проверяют, что будут смотреть. Он выложит незаполненные ящики так, что именно с них начнут осмотр. Представитель осмотрит всю партию, проверит несколько ящиков, может, и заглянет еще в какие-нибудь, но без пристрастия. У Хакима такая репутация, он пользуется большим уважением, они извинятся, поздравят с удачной сделкой. И все! Зеленый свет! Представитель доложит «баронам», что Хаким чист, просто повезло выйти на оружие первым, имеет право заработать! Это гениальный ход!

– Да, Антон, похоже, ты прав! Очень элегантно придумано! Но как ты это понял? – спросил Дед.

На этот раз Антон решил похвастаться:

– Это не я, а Ната догадалась!

– Да ты что?! Ну девочка! Я же говорил, что хорошая! – восхитился Дед и усмехнулся: – А ты, значит, не выдержал, рассказал?

– Рассказал, – покаялся Антон. – И не жалею. Кстати, вторую версию тоже придумала она!

– Ох, заберу у тебя девочку в контору, раз у нее так голова варит!

– Ну нет, не отдам, самому нужна!

– Так ты жениться собираешься?

– Да, и как можно быстрее!

– Ну слава богу, поздравляю, порадовал ты меня!

– Мишка, кстати, тоже жениться собрался, на ее подруге! Рвется в Москву, чтобы сразу в ЗАГС!

– Вот спасибо за новость! А то за вас сердце изболелось! Такие мужики – и холостякуете, маетесь! – Дед помолчал. – А Мишку придержи пока, неизвестно, как события развернутся, может, тебя прикрывать придется – тьфу-тьфу, чтобы не сглазить! Я сейчас ребятам дам задание просчитать все и перезвоню, расскажешь, что там еще твоя Наталья придумала.

Антон задумался: «Все верно! Только при таком раскладе – расфасовка – становится понятен весь шум, устроенный им здесь! Ну, Хаким, как говорится, «голова-а!».

Перезвонил генерал. Антон рассказал версию о цистернах.