Текст книги "Хранители. Часть 2. Живая вода"

– Ближе подойти нельзя, – пояснил Лаокен, – это и есть Сердце матери. Мы служим ему, ибо пройдут десятки и сотни лет, и человечество окажется на краю гибели. Тогда людям понадобиться любовь Матери всего сущего.

– Хочешь сказать, что вода сможет спасти Мир.

– Не всякая вода. Священное Сердце матери бьётся здесь, на твоей земле. Оберегай эту землю, передай завет своим детям и внукам, укажи, чтобы и они передавали главную мысль – следить за чистотой озера, оберегать его. Материнское сердце сильное, но, чтобы помочь, нужна и ответная любовь всех её детей.

– Хорошо, я запомню.

– Хорошо, что ты спас малыша. Он тебе поможет. Спасёт многих и многих через множество своих истинных воплощений, – пояснил Лаокен.

– Значит, неспроста, я почувствовал его ещё в животе у его матери и понял, что он тот, с кем уже встречались мы или встретимся. Ты только скажи, как уберечь мне рожениц в дальнейшем от такого необычного недуга.

– Никак. Такое рождение малышей зависит от многих факторов, и невозможно предположить подобное развитие событий во время родов в дальнейшем. Дам тебе снадобье. Если будут такие же тяжёлые роды, дай снадобье женщине, и она сможет выдержать роды. У этой роженицы просто не хватило сил. Слабенькая, что не свойственно людям холмов.

– Прав ты, Лаокен, она – пришлая. Семья бежала от диких племён и попросилась к нам. Помня наставление старших, что кровь следует мешать, мы приняли семью. Они с мужем счастливы, а теперь ещё счастливее будут.

Затем, Лаокен предложил безболезненное перемещение, но для этого стоило надеть маску и ласты. Удивлению лекаря не было предела. Хотелось расспросить ещё о многом, но кроме Лаокена ни с кем повидаться и пообщаться не удалось. Правда, когда он надел снаряжение, то его сопровождали двое представителей молодёжи подводного племени. Аккуратно взяв, погружённых в забытьё мать и дитя, молодые люди стали подниматься наверх по какому-то тросу. Периодически, они знаками приказывали Ворону остановиться. Об этом он был предупреждён Лаокеном, ибо быстрый подъём, по мнению подводного народа, мог привезти к гибели людей. Молодая женщина, как и ребёнок, были погружены в какую-то прозрачную посудину, в которой циркулировал воздух. Он был предупреждён, что разговаривать нельзя. Воздух поступал какими-то толчками из ранца, закреплённого за спиной через маску, надетую на лицо.

После возвращения, племя провозгласило Ворона «Возвращающим к жизни». Он, однако, убедил всех, что это великая мать всего сущего помогла женщине разрешиться от бремени. Ещё дважды он прибегал к тому зелью, что дали ему великаны. Только вождю Агломаку рассказал он о подземном мире, и вместе они решили с помощью вампума передавать эти знания в семье вождя из поколения в поколение, дабы помнить о времени, когда людям понадобиться помощь сердца матери.

Утром Сита подошла к Джону. Лицо мужчины порозовело, и он уже свободно дышал, будто спал.

– Вот и встретились мы с тобой, сказала индианка. Она будто увидела не только все свои воплощения, но и все воплощения мужчины, попавшего к ней на излечение.

– Малыш, я тебя спасу, как уже спасала однажды, – улыбнувшись, произнесла Сита.

В полдень пришли европейцы. Роберт удивился, насколько хорошо Джон стал выглядеть, при правильном уходе за ним Ситы.

– Благодарю вас за своего друга. Вы не представляете, насколько сейчас будет долгожданная встреча для нас, – с этими словами он достал подготовленную ампулу. Сделав укол, они присели за грубый деревенский стол, покрытый, однако, белоснежной простынёй.

– Откуда у вас такое белое бельё? – удивился Артём.

– Так у нас, почти все женщины задействованы в гостиничном бизнесе в соседнем городке – Сиракузах. Вот мне и перепадает разных отбеливающих и обеззараживающих средств – для моих знахарских нужд. Хочу сказать, что любой современный аппарат по подсчёту бактерий не насчитает более 50 единиц нигде в моём доме, потому что это лучшие обеззараживающие препараты.

– Ну и где я? – раздался слабый голос Джона, – О! Роберт! – воскликнул он. Неужели, я вновь на Марсе?!

– О чём он молвит? – удивилась Сита, – Марс, это же – планета?

– Нет, уважаемая, – ответил Роберт, – это он про другой Марс. Шутка у нас с ним такая.

– Ну, шутка, так шутка. Хорошо, что с шутки новую жизнь начал.

– Так он и не заканчивал, – удивился Роберт.

– Почти закончил. Уходил далеко, во всяком случае. Еле-еле, его успела остановить и вернуть.

– Спасибо тебе, Сита, – поблагодарил Роберт.

– Эй! Друг! А мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? Где эти кровопийцы?

– Ну, я пойду – прогуляюсь, – остановила разговор Сита. Вижу, вам объясниться надо.

После ухода старой индианки, Роберт, Эрл и Артём рассказали о событиях последних трёх суток. Со своей стороны они попросили рассказать о том, что происходило в тюрьме.

– Они подсадили ко мне индейца. Вождя онондага, – начал рассказывать Джон, – мы же сейчас как раз в их поселении находимся, так ведь?

– Да, точно, мы здесь, мой друг. И нас никто не выдаст здесь. Чёрный Орёл, заместитель вождя, с которым ты сидел в одной камере, на страже нашей свободы и интересов, но он надеется, что тебе что-то удалось узнать у Вэра, чтобы начать действовать.

– Да, точно. Они посадили нас в одну камеру, явно с намерением!

– Что за намерение, – удивился Эрл.

– Они не дураки, и решили послушать нас. Рассчитывали, что я проговорюсь, где был все эти годы. Вэра сразу вызвал у меня доверие. Самое странное началось, когда он заговорил на языке людей-дельфинов. Помнишь, Роберт, этот их невразумительный язык, который мы смогли с тобой выучить только под гипнозом.

– О! Вы знаете язык дельфинов! – удивился Артём.

– Людей – дельфинов. Вот откуда Вэра его знает? – Джон смотрел на своих соратников и понимал, что дальше говорить просто физически не в состоянии, – Так! Если я сейчас не поем и не выпью литр кофе, то умру.

Как только он это произнёс, в дверь тихонько постучали. Вошёл Чёрный Орёл. В руках мужчина нёс поднос, заставленной простой и вкусной пищей. Вслед за ним вошла Сита с большим кофейником в руках.

– Ну, прямо – по щучьему велению, по моему хотению, – рассмеялся Артём.

– По чьей просьбе? Щука – это рыба? – Эрл во все глаза смотрел на друга

– Щука – это рыба, ладно, давайте к делам, – понимая, что быстро про сказку о Емеле и Щуке не расскажешь, предложил Артём.

– Не, не, не. Сначала – поесть,– Джон набросился на еду, но Сита очень проворно отодвинула мясо от него и подала ему чашку – супницу, наполовину наполненную прозрачным бульоном, который по виду был абсолютно без жира.

– Вам, мистер, бульон из индейки и не торопитесь. Нельзя сразу много есть, видимо и в тюрьме, судя по обвисшим вещам, вас как следует, не кормили. Затем, здесь пришлось трое суток питаться духом лесным.

Джон с кислым лицом стал потихонечку пить бульон мелкими глотками, прекрасно понимая, что знахарка абсолютно права.

– Так вот, продолжил он, слегка захмелев, будто не бульона съел, а стакан виски выпил, – начали мы общаться на нашем диалекте секретном, – это Джон специально для Ситы и Орла так сказал, потому что приятели решили включить этих людей в их общее обсуждение, – он мне стихи прочёл. Несколько штук до того момента, как нас разделили.

– Помнишь стихи-то или помочь тебе? – спросила Сита.

– Помню, помню, а то вы сейчас поможете. Грибами какими-нибудь кормить будете.

– Как ты догадался, но давай к делу. У тебя есть двадцать минут, потом – мы будем расшифровывать всё, что вспомнишь.

– А я? – удивился Джон, – я тоже буду разгадывать.

– А ты через 20 минут будешь спать, – констатировала Сита.

Действительно передав на диктофон Роберта все стихи Вэра, Джон лёг на кровать и мгновенно уснул. Эрл начал было беспокоиться о нём, но Сита успокоила всех, уверяя, что для здоровья и психологической стабильности сон в данном случае – самое важное и лучшее лекарство.

– Так, друзья, обратился Эрл ко всем находящимся в комнате, – что означает первое четверостишье?

Друг мой пропал

Орёл улетел за неба край

Страдает земля

Могила зияет там, где раньше был рай.

– Так Вэра сказал обо мне? Я орёл? Он думал, что мне угрожает опасность?

– Или он обращает внимание на особое место, которое было когда-то необыкновенно хорошим, а сейчас похоже на могилу, – предположил Артём.

– Тогда речь идёт о нашей Великой матери всего сущего. Об озере, что зовётся на языке европейцев Онондага. Вы думаете, что и мы – индейцы и озеро называется одинаково, но древнее имя правильнее и лучше, – строго проговорил Орёл, сверкая глазами.

– Хорошо, друг, мы на твоей стороне. Но, если это говорилось об озере, то, как его можно назвать раем. В раю жили люди, животные, росли чудесные деревья. Внутри озера никто не живёт.

– Думаю, я могу вам помочь, – решила вступить в разговор Сита. Две ночи, пока я сидела у постели Джона, у меня случались видения. У меня так часто бывает. Я помню свои прежние сущности на земле.

– Предположим, мы вам верим, – заметил Эрл, – мы и сами необычные люди, но, что именно вы узнали из видений.

Сита рассказала им об озере, о племени великанов и о сердце Великой матери, бьющем на глубине. Все мужчины слушали её, затаив дыхание.

– Как вы думаете, могло это племя выжить, несмотря на то, что озеро американцы убили, я думаю, намеренно, – спросил товарищей Артём.

– Мать жива. Больна, но жива и ещё способна спасать своих детей, – начал говорить Орёл, – она спасла меня, когда я должен был умереть и когда мой сын, Нуто, и дочка вождя, Апони, нашли меня на краю озера, готового уйти в страну вечной охоты. Насчёт древнего народа великанов, существующих в недрах озера, не уверен. Боюсь, что им всё же пришлось покинуть эти места. Слишком загрязнено было наше священное озеро.

–Это, действительно, обнадёживает, – подтвердил Роберт, – Итак, примем на веру то, что привиделось Сите. Это многое объясняет. Далее тоже всё понятно. Перечислены племена онондага, разбросанные по миру, которые должны встретиться, чтобы спасти мир и правду.

Земли ольмеков, гуронов и онандагов

Связаны вместе частью как песня

Потеряны связи давно и упрямо однако

Встреча их будет для мира и правды чудесней

– Сразу после похищения Вэра, я отправил послание нашим братьям в Канаду и Мексику с помощью вампума.

– А что было в этих вампума? – спросил Эрлен.

– Это знание я мог передать только Нуто и Апони. Я только скажу, что там просьба о том, что надо определённые вещи вернуть для оздоровления Великой матери всего сущего. Речь в вампума идёт о древнем индейском артефакте, разделенном на три части, с помощью которого можно запустить процесс регенерации озера.

– Давайте попробуем отгадать последнее и, вероятно, самое важное сообщение, – предложил Роберт.

– Почему Вы думаете, что оно – самое важное? – спросил Артём.

– Да просто потому, что он его практически выкрикнул в самом конце, как я понял. Ведь марсианский язык им, слава Творцу, неизвестен. Они не смогли понять и перевести первые два четверостишья и решили их разъединить. Так что, скорее всего, в последнем послании зашифровано то, что касается местного племени онондага. Итак, вот что там сказано:

Всё ещё можно его исцелить

Золото может источник открыть

Людям пустым не понять никогда

Следуй дорогой ребёнка всегда

– Ясно, что речь об озере, – предположил Эрл, – радует то, что его можно исцелить. Только, причём здесь золото?

– Притом, что они при нас там вынули всё золото онондага, хранящееся в больших ящиках в озере, – тяжко вздохнув, произнёс Чёрный Орёл.

– Мой друг, здесь сказано, что пустым людям не дано найти золото онондага, – начал говорить Артём.

– Друзья, – раздался тихий голос, – есть что перекусить, – это проснулся Джон.

– Тебе придётся выпить отвара, и только через 30 минут съесть суп, – строго произнесла Сита, подавая Джону отвар.

– Фу! Отрава какая! – воскликнул он, выпив, однако, всё до капли.

– Я тут через дрёму слышал, о чём вы говорили. Так хочу тут всех успокоить. То, что они нашли в озере не золото.

– Как не золото! – удивленно воскликнул Орёл.

– Так. Они же и нас свели только с той мыслью, что мы разговоримся и, через меня, Вэра попробует передать на волю, весть о том, где находится настоящее золото. У них в руках оказались муляжи. Вот так-то! – торжествующе воскликнул Джон.

– Так, – протянула Сита, – значит, вскоре они вновь нагрянут сюда.

– Это вряд ли, – возразил Орёл, – я слышал, как Вэра угрожал вмешательством какого-то высшего чина из ФБР, который не даст им бесчинствовать на наших землях, но, всё же, нужно быть предельно осторожными.

– Я думаю, – решил вмешаться в разговор Роберт, – сейчас нужно сосредоточиться на том, какую «Дорогу детей» имел в виду Вэра. Жаль, что пришлось отправить с поручениями Нуто и Апони. Вероятно, речь идёт о них. Друзья вновь задумались о том, что им стало известно. Всем казалось, что ответ где-то на поверхности, однако, пока он им не открывался.

XVI

Москва встречала участников медицинской конференции по НИЗам (так сокращённо и с намёком на недостаточное внимание к существующим в отрасли проблемам называется группа неинфекционных заболеваний) снегопадом, необычным для конца октября. На посетителей города обрушился буквально снежный буран. Боковой ветер на шоссе был настолько сильным, что все буквально чувствовали, как качается микроавтобус.

– Просто прекрасно, что мы смогли сесть в такую погоду, – заметила Анабель.

– Да, странно, что нас не направили на какой-нибудь запасной аэродром, ещё не охваченный бураном, – отозвалась Нюша, которая была рада побывать на родине, да ещё и с важной миссией.

– Мисс, могу вас заверить, – с небольшим акцентом произнёс водитель автобуса, – это началось буквально полчаса назад. Скорее всего, ваш самолет уже приземлился в это время.

– Вот и мне так показалось, – отметила Анабель, – мы когда пересаживались на самом аэродроме в автобус доставки к аэропорту, то не чувствовалось такого пронизывающего ветра.

– Ничего, – успокоил гостей водитель автобуса, – я вас быстро доставлю в гостиницу, а там в любом случае будет тепло и чисто. Уже на завтра синоптики обещают прекращение таких больших осадков и уменьшение скорости ветра.

– Это прекрасно! – воскликнула Анабель.

– Вот мы и в России. У вас здесь всегда так холодно? – спросил Нюшу профессор Тимоти Фаер.

– Настоящая русская зима, – откликнулась Нюша, – вам повезло её увидеть.

– Действительно, повезло, – согласился профессор, – ведь сегодня всего лишь 27 октября. Все немного посмеялись над замечанием доктора.

– Я восхищена работой группы, возглавляемой Ирэн МакКвайер, – отметила Нюша, – Кстати, почему её нет в нашей могучей кучке?

– Она привлечена в качестве эксперта по международной медицинской дипломатии для разрешения ситуации в Пакистане, – ответил девушке Фаер.

– Мы с Майком слышали, что вновь затронуты области Кашмира, – с тревогой сказала Элен Линдсей, – неужели наши друзья из долины реки Хунза опять будут подвергнуты опасности со стороны внешнего мира.

– Вы же хорошо знаете своих друзей, – с усмешкой сказал Тимоти, – как только дело начинает пахнуть жареным, у них обязательно случается камнепад или сход снежной лавины. Кстати, вы так и не рассказали, как попали в долину прошлым летом? Ведь насколько я помню, там как раз были проблемы с проходом. Тимоти посмотрел на супругов Линдсей.

– Нашёлся проводник, – Майк старался тщательно подбирать слова, – который знал особую, скрытую тропу, по которой он и смог нас провести.

– Сейчас проблема заключается в другом, – отметила Нюша, – народ Хунза разрешил использовать источники их долины для получения особой воды, обогащённой кристаллами кварца и других минералов, крайне необходимой нам для создания нашего лекарства. Нами определены источники обогащённой воды практически во всех больших странах на земле, но даже на их фоне вода ледника долины Хунза показывает практически чудодейственные свойства. Будет катастрофой, если нам не удастся, хотя бы два раза в год делать в этой уникальной геологической точке забор нужного нам количества воды.

– Я хотела бы узнать, – вновь обратилась к научному сообществу Анабель, – есть ли хоть малейшая возможность призвать политические силы к сохранению нейтралитета в отношении земель, рек, озёр и народностей, живущих рядом с этими местами, если и доступ к ним необходим в интересах медицины.

– Дорогая, я думаю, эти этические вопросы волновали всех здравомыслящих людей нашей планеты на протяжении тысячелетий существования официально признанной медицины, – доктор Тимати, явно, тоже был не в восторге от складывающегося положения дел, мешающего развитию медицины, – В итоге, все научились выращивать и использовать лекарственные растения на своей территории, дабы не зависеть от неожиданных военных действий.

– Да, – согласилась Нюша, – но, ледник же мы не можем вырастить. А хуже всего, знаете что?

– Что? – спросил девушку Майк Линдсей.

– Хуже всего то, что ледник продолжает таять, и каждый год приближает то время, когда вода реки Хунза станет менее действенной в своих медицинских и фармакологических свойствах, – Нюша грустно посмотрела на всех попутчиков.

– Предлагаю, вместе с дорожной картой по новому формату принятия препаратов для апробации на экспериментальных группах пациентов, выдвинуть предложение по урегулированию конфликтов, угрожающих деятельности медицинского сообщества в горячих точках – доктор медицинских наук Фаер был решительно настроен.

– У нас первое заседание в НИЗ послезавтра? – спросила Нюша.

– Да. Мы взяли один день на доработку некоторых моментов по презентации и репетиции выступлений, – отозвалась Анабель.

– Тогда, предлагаю взять один час отдыха в гостинице и собраться у нас с Анабель в номере для разработки тезисов по этому вопросу, – предложила Нюша.

Все согласились с ней. Остаток пути до гостиницы все провели в размышлениях о том, как многое в мире зависит от человеческих поступков. Не было бы между странами конфликтов, и не было бы угроз для развития столь важной медицинской миссии, как миссия борьбы с раком.

XVII

Дети сидели у древнего очага. Апони передала Миконсу содержание своих вампума слово в слово.

Пришла пора испытаний, призываю тебя – в беде нас не брось

Туда откуда ушли вы в скитания верни то, что спасти удалось

Только старинные камни могут помочь, соединив всё воедино, открыть источник спасения для Матери всего сущего.

– Кто такая Мать всего сущего? – удивился Миконс и почему её надо спасать?

– Это огромное озеро в наших землях, превращённое белыми американцами в выгребную яму для химических и производственных отходов в начале прошлого века. Его восстановление, по мнению моего отца и его друга, Чёрного Орла, очень важно для сохранения экологии всей нашей земли.

Миконс поджаривал грибы на длинных, обструганных веточках и угощал Апони и лисёнка. Лисёнок благодарно ел угощение, но было видно, что он был бы не против попробовать что-нибудь менее экзотичное. Поэтому, вскоре он убежал и вернулся часа через два с бурундуком в зубах.

– Спасибо, – поблагодарил друга Миконс, – друг, ешь сам. Дети рассмеялись, и лисёнок издал что-то среднее между тявканьем и смехом.

– Так что тебе известно о наследии онондага, которым владеет твой отец и которое нужно вернуть в пределы озера для его спасения? – задала вопрос девочка своему новому другу, – Что это за камни?

– Я скажу тебе правду, но только обещай, что ты не выдашь моего отца. Всё-таки, он меня воспитал, и я не хочу, чтобы ему грозила опасность.

– Я внимательно слушаю и могу поклясться, что не расскажу ни одному живому человеку о том, почему твой отец не может вернуть взятое на хранение, – пообещала девочка.

– Всё дело в том, что канадской большой семье онондага действительно, как сказано в твоих вампума, досталась самая большая драгоценность – алмазы долины людей холмов.

– Откуда ты это знаешь?

– У меня много ушей в моём доме, иначе я бы не смог быть тебе сейчас полезен.

– Значит тебе известно, что с ними случилось? Куда они делись?

– Вначале, отец откуда-то взял большие средства для спасения озера Нурс, которое по примеру Онондага хотели превратить в сточную яму. Я точно не знаю, что он использовал, но речь шла о какой-то бешеной сумме, поэтому, я думаю, это были алмазы. А затем, он перестал искать себе оправдания, и, по-моему, израсходовал все накопления прежних поколений на открытие увеселительных заведений, казино, игорных домов на наших территориях. Так что, скорее всего, ничего он вернуть не сможет.

– Но, ведь он получает большой доход и так. Он может выкупить камни обратно.

– Вряд ли он это захочет сделать.

– Кто-то может повлиять на твоего отца? – девочка почувствовала холод в районе груди, – я не могу вернуться ни с чем. Мой отец находится в плену и неизвестно – жив ли ещё!

– Подожди! Давай подумаем. Что его может принудить вернуть алмазы? – Миконс серьёзно задумался.

– Может быть, созвать Совет племени, – предложила Апони.

– Ты думаешь, он не поделился с самыми влиятельными людьми онондага богатством? Я думаю, все главы повязаны с ним общей тайной исчезновения древних таинственных алмазов.

– Я – вампуманосец! – вдруг заявила девочка, но было видно, что она просто, таким образом, размышляет, что делать дальше.

– Я слышал, что вампуманосцы пользуются особым уважением у наших племён.

– Давай, пошли, пока нас не хватились, только лисёнка оставим здесь, – решила Апони, – останешься здесь? – это она уже лисёнка спросила.

–Тяф-тяф – ответил он.

Ребятишки рассмеялись, хотя на душе скребли кошки.

– Ничего, Миконс, у меня очень мудрая мама. Она нам поможет.

– Друг, мы тебе завтра сметанки принесём, – пообещал мальчик зверьку, хотя ты, конечно, голодным не останешься, ведь здесь очень много всяких грызунов.

Когда они шли обратно, Апони предложила разделиться и вернуться к жилищу с разных сторон, пытаясь незаметно добраться непосредственно до улицы, на которой стоял дом вождя.

Увидев издали мать с сестрёнкой, сидящими на приусадебной скамейке с собранной дорожной сумкой, стоящей у их ног, Апони поняла, что была права, предложив Миконсу разделиться.

– Где ты была?! – в голосе матери звучала сталь. Апони никогда не слышала, чтобы мама хотя бы с кем-то так разговаривала.

– Мама я с Миконсом выпускала лисёнка.

– Пойдём отсюда!

Мать подняла Мышку на руки и попросила старшую дочку взять дорожную сумку, благо она была на колёсиках, и её можно было даже немного везти там, где это позволяла сделать дорога.

– Мама, – тихонько позвала Апони, – куда мы сейчас идём и почему ты покинула дом вождя.

– Он зашёл к нам в гневе и потребовал, чтобы ты немедленно пришли к нему, и пообещала никому не рассказывать о вашем с ним разговоре. Я пыталась сказать, что ты вряд ли будешь с кем-то из его племени это обсуждать без его разрешения. Затем, когда через час ты не появилась, он ещё больше рассердился. Его жена стала плакать, потому что он заподозрил, что ты с Миконсом планируешь какие-то хулиганские действия. Дочка, прости мне строгий тон по отношению к тебе. Просто мне стало очень неуютно у них. Я попрощалась с его замечательной женой и вышла искать тебя. Присела, чтобы подумать, куда мы можем податься, и в этот момент увидела тебя – такую маленькую и беззаботную.

– Мама, Бижики отказался выполнять просьбу онондага, переданную мной ему через вампума.

– Я так и поняла. Ты не скажешь мне, что было в вампума?

– Скажу! Давай только найдём хотя бы какое-нибудь пристанище.

– Ума не приложу, куда податься. Может быть, вернуться в городок.

– Я тоже так подумала, – согласилась Апони, но мысли её были о новом друге, обретённом и вновь исчезающем из её жизни.

– Мама, а что, если найти индейского знахаря здесь, в Сан-Реги? – вдруг предложила Апони. – Может быть, он или она, знает о нашей Сите?

– Как странно, дорогая, что ты это предложила, – Чуолэн остановилась.

– Почему? – Апони удивилась выражению лица матери, которая как-бы решалась в данный момент на что-то.

– Дело в том, что в последний момент мне Кими, жена Бижики, сунула мне в карман записку с адресом знахаря Сан-Реги – Вагоши Дорни.

– Имя не вызывает доверия, – улыбнулась Апони.

– Мы тоже не из десяти баобабов, – ободрила дочку Чуолэн.

– Так ты решила всё-таки разыскать его?

– Конечно, ведь надо же понять – куда двигаться дальше, когда ты расскажешь мне, что содержали вампума.

– Жаль, что я их не забрала у Бижики, – расстроено опустила плечи девочка. Теперь он сможет использовать это, чтобы обманывать и дальше своих соплеменников.

– На! – маленькая сестрёнка протягивала ей красивые и такие привлекательные бусики.

XVIII

Мать подняла Мукту рано утром.

– Почему ты меня разбудила так рано? – удивилась девочка, – что-то произошло?

– Да, дорогая, ты только не сильно плачь, – мать замолчала. Мукту отметила, как она побледнела и осунулась.

– Что-то случилось с Мараи-апа?

– Да.

– Она умерла?

– Она ушла в другой, прекрасный мир. Сегодня состоится прощание, после которого её тело отнесут в священные пещеры.

– Мама, я была готова к этому известию. Мараи-апа предупредила меня, что скоро уйдёт из этого мира. В последнее время она очень много рассказывала мне о своём детстве в России, о её маме и папе.

– Она написала письмо тебе – вот, – мать протянула Мукту несколько листов старинной писчей бумаги, испещренной убористым почерком пожилой женщины.

Мукту заметила, что письмо написано на французском языке, и вспомнила, как они читали русский роман «Война и Мир» известного писателя Льва Толстого. Её тогда поразило, что больше 3 % текста было написано на французском языке. Мараи-апа уверила тогда девочку, что в XIX веке среди дворян было модно обучать детей совершенному владению французским языком. Многие учили также английский и немецкий. Так было принято в далёкой и снежной России.

– Она, также, оставила тебе всю свою библиотеку. Вернее, она попросила нашу семью организовать что-то типа избы-читальни в её доме. Хотела, чтобы ты стала хранительницей этой библиотеки.

– Мама, мы сможем выполнить её просьбу? – Мукту смотрела на мать пристально и испытующе.

– Конечно, Жемчужинка, мы сделаем всё от нас зависящее. Тётушка Верена решила начать учить наших деток языкам, чтобы у тебя был выбор в дальнейшем – остаться в долине или же уехать учиться в Индию или Европу.

– Мама, я хотела бы прочесть письмо, с твоего позволения.

– Конечно, прости, что принесла тебе дурную весть, дорогая.

Мукту взяла несколько засушенных абрикосов и уселась с ногами на постель, натянув плед до самого носа. От письма пахло мятным чаем, ванилью и какими-то травами, капли из которых употребляла Мария Ивановна.

«Дорогая Мукту, ты стала мне внучкой за эти годы, за которые, как я надеюсь, ты научилась у меня не только говорить на нескольких языках, но и понимать многие вещи, которые вовсе не вещи. Я имею в виду – понятия чести, достоинства, дружбы, а главное – ответственности за каждый свой шаг и каждое слово. У русского народа есть такая пословица – «Береги платье снову, а честь смолоду». Ты, в свои неполные 11 лет, уже показала нам, взрослым, что умеешь распознавать правду и доверять своей интуиции. Помнишь, мы говорили с тобой о таянии ледника. В декабре этого года в Дели пройдёт Международный симпозиум по проблемам экологии. Подобные мероприятия проходят, конечно, и в Европе, и в Америке, но именно в Дели незримо будут присутствовать многие махатмы. Так мои родители называли учителей человечества. Ты должна оказаться там. Знаю, что путь через перевал закрыт, но также знаю, что есть иной путь и твой прадедушка может тебя провести им. Он мудрый человек и всё поймёт. Я надеюсь, что он примет правильное решение. В любом случае, покажи ему письмо и передай брошь, которую я прилагаю к своему завещанию для тебя. Выступи там с предложением обязать все мировые правительства усилить охрану особых природных зон. В первую очередь – ледников и родников, которые из них рождаются, особенных озёр, водоёмов и рек. Самое же главное – постарайся призвать всех к установлению мира и покоя на всей Земле. Без этого экологическая катастрофа разразиться и рак, против которого борются наши друзья из Шотландии и России с огромной скоростью уничтожит человечество. То, что не удалось сделать пандемии чумы в XIII – XV вв. удастся сделать этому «Тихому убийце». Постарайся донести до них мысль, что это взаимосвязано – экология планеты и экология души, экология взаимоотношений между всеми людьми большого Мира. Но, прежде чем отправиться в это важное путешествие, выполни ещё одну мою просьбу. Дело в том, что в моём детстве в России, папа в самом начале декабря устанавливал в большой гостиной искусственную ёлочку. Ёлочка выглядела необыкновенно: её ствол был сделан из скрученной широкой проволоки, а веточки – из выкрашенных в зелёный цвет гусиных перьев. Каждая веточка заканчивалась большой искусственной красной ягодой, используемой в качестве подсвечника. Он придумал необыкновенную традицию для нашей семьи и моих друзей. Каждый декабрьский день мы собирались за столом на вечернее чаепитие. Все рассказывали о том, что доброго и хорошего сделали в течение дня. Затем, мы все вместе выбирали, кто же в этот день повесит игрушку на нашу ёлочку. Слуги тоже участвовали. И что уж скрывать, именно они часто и вешали первые игрушки. Самое интересное – украшение можно было повесить только три раза. Поэтому, у каждого члена нашего небольшого собрания была возможность повесить хотя бы одну «добрую игрушку». 7 января у нас собирались все друзья и знакомые и папа приглашал актёров, которые водили с нами хоровод вокруг наряженной добрыми игрушками прекрасной ёлочки. Мне бы очень хотелось, чтобы у детей долины Хунза появилась такая же традиция. Ты знаешь, где лежат мои ёлочные украшения. Пусть они тоже станут добрыми. Спасибо тебе за те 6 лет, что мы тесно общаемся. Ты стала для меня родным человеком. Я ухожу и скоро встречу своих родных там, за пеленой этого мира. Я так соскучилась». Слеза упала на последние строки письма Марии Ивановны, и они поплыли, словно синие круги на воде. Мукту одёрнула себя, вытерла рукавом теплого свитера, в котором спала, глаза и вскочила с кровати. Надев обувь, она выскользнула во двор и, взяв большой комок мягкого снега, стала умываться, вдыхая его свежий, успокаивающий запах.

Во время песни памяти, Мукту на правах наследницы Мараи-апа, вплела в общий хор песню, которую она выучила на русском языке. Дедушка Пхутру спел о белой птице, которая в чёрной стае не смогла выжить, и вынуждена была покинуть Родину. Птица летит на Восток и находит других белых птиц, с которыми проживает свою жизнь, даря им свой полёт.

Пхутру настоял на том, чтобы все дети выпили из Священного источника по целому кубку. На вопрос своего правнука, отца Мукту, о необходимости столь частого приёма эликсира детьми, Пхутру неожиданно ответил: