Текст книги "Мое второе Я"

Ответный визит

Была и у меня попытка погостить у него в Москве. Он старался быть щедрым (по его понятиям). Сначала меня это умилило. Он купил мне проездной на все виды транспорта (потом я поняла, что так выгоднее), накупил продуктов на салат и селедку под шубой (дело было в канун Нового года), водил меня обедать в рестораны быстрого питания (потому что там был бесплатный туалет). Мы много гуляли по Москве, но было холодно, а морозами я сыта по горло еще с Урала. Я предлагала ему днем сходить в кино или вечером в театр, но, по его мнению, и там, и там смотреть было нечего. Странно, когда мы в молодости ездили в командировки в столицу, мы ухитрялись каждый вечер побывать в одном из театров, и всегда находили что-то интересное.

Мы поселились в квартире, в которой он почти не бывал. Сам он жил в служебной и мечтал ее приватизировать. Я пыталась ему объяснить, что он не сможет этого сделать, так как у него в собственности есть свое жилье, но он рассчитывал получить еще одно. За время нашего знакомства он оформил на себя еще одну квартиру в пригороде, которая по наследству досталась его бывшей жене. Квартира простояла много лет, понемногу ветшая. Та не имела средств восстановить ее, поэтому просто отдала Тимуру. Он постепенно привел ее в порядок и сейчас планировал сдавать ее квартирантам. То есть, имея две квартиры в собственности, он еще рассчитывал приватизировать третью. Забегая вперед, скажу, что ему это не удалось. А как хотелось!

Та квартира, в которой мы оказались, поразила меня теснотой. Было видно, что хозяева стаскивают туда все, что давно пора было выбросить на помойку. Синдром Плюшкина – признак наступающей деменции. Неужели такой умный человек страдает старческим слабоумием в начальной стадии? Не увязывается. На мои вопросы отвечал однозначно: виновата бывшая жена, которая жила здесь до своего нового замужества. Она запустила квартиру, ни разу ее не ремонтировала, а вещей и хлама полно, потому что у него в служебной идет ремонт, и он часть перетащил сюда. Я сделала вид, что поверила, хотя мне так и не удалось понять, какой из хлама его, а какой – его бывшей жены.

К новогодней ночи готовились вместе. Я взяла на себя кухню, а ему предложила пропылесосить, но он при наличии пылесоса почему-то воспользовался веником. Неужели экономит электричество? К полуночи накрыли столик перед телевизором, открыли шампанское. Выпили, попробовали салатиков и даже станцевали танго. Вернулись к столу. Я не торопилась наедаться и напиваться – по моим представлениям вся ночь впереди. Мы выпили еще по бокалу, после чего Тимур начал убирать со стола. Я опешила: – Что, уже все?

– А ты что, не наелась?

Оп-с! Я не думала, что мы сели за стол, чтобы наесться по-быстрому. Потом легли спать, и у нас был отличный секс, но на голодный желудок. Еще неделю мы доедали салатики, иногда варили картошку или что-то на скорую руку, но мой диабет все громче требовал мяса. В конце концов, я не выдержала, купила курочку гриль и наконец-то наелась. Дело в том, что в тех фастфудах, которые мы посещали днем, ничего для диабетиков не продают кроме нагетсов, которые тоже делают из чего угодно, только не из мяса. Поэтому пяток нагетсов с несладким чаем сводили меня с ума. Организм требовал калорий и белка, и я уже проклинала эту поездку, эту Москву и этого любовника, который не догадывался, что я тупо хочу жрать. И когда мы шли мимо магазина, из которого запахло курицей, я твердо заявила, что без нее не уйду. И он великодушно согласился:

– Ладно, иди за своей курицей, я на улице подожду!

И я пошла, так как у меня желудок так подвело, что мне уже было не до обид. В этот вечер я наконец-то наелась, но осадочек остался. И сомнений становилось все больше. Во всяком случае, я в Москву больше не ногой, мне и тут хорошо.

Второй полковник

К моменту раздвоения реальности, точнее, к моменту, когда я об этом узнала, мы были знакомы уже более пяти лет. И уже год не общались. Где-то в самый разгар нашего романа в моей жизни появился еще один мужчина – настоящий друг, не претендующий на роль любовника. Мне было с ним очень комфортно. Он помогал мне, не спрашивая, нужна ли мне помощь, заботился обо мне, не требуя ответных шагов. Никогда никто не относился ко мне как к более слабому существу, которому нужно внимание и забота. Всю жизнь я заботилась обо всех – о маме, больной сестре, дочерях, внуках и мужчинах, которые очень быстро и легко брали на себя роль сыновей. Но не еврейских, которые обожают и слушаются свою мамочку, а наших, русских, которые молча пользуются маминой любовью. А если мамочка попытается «сбросить с хвоста» повзрослевшее дитя – обижаются и забывают о стареющих родителях, потому что это очень удобно – обидеться, и тем самым оправдывать свое бездействие и свое наплевательское отношение, а потом рыдать у гроба, раскаиваясь и прося прощения.

Второй полковник появился в моей жизни без всякой специальной инициативы с моей стороны. Если Тимура я нашла, находясь в «активном поиске», то Дмитрия привела ко мне судьба – набор обстоятельств и совпадений, который создается откуда-то свыше и дает совершенно неожиданный результат. В то лето я пахала, как слон: работала на почте, писала статьи для сайтов. Это давало неплохой приработок к пенсии, но занимало все мое время, потому что работа копирайтера приносит приличный доход, только если пахать часов по 10 в сутки.

И все равно с деньгами было сложно. Дело в том, что у старшей дочери умер гражданский муж, который все же иногда помогал им с сыном. Она осталась с моим внуком, который должен был осенью пойти в школу, в недостроенном доме и без работы. Там, на южном берегу Черного моря, хватало своих безработных юристов. Она могла бы снова заняться риэлтерской деятельностью, но там эта сфера оказалась настолько прогнившей и криминальной, что об этом не могло быть и речи. Дочь перебивалась случайными заработками – кому договорчик составит, кому – исковое заявление, кому-то юридическую консультацию даст – но на эти деньги нельзя было не то что дом достраивать (слава Богу, оставалась внутренняя отделка), но даже прожить.

Дочь, уже отчаявшаяся найти нормальную работу, готова была уже на все – продавцом в магазин, но даже туда предпочитали брать по знакомству, а она была чужаком. Выедать ей мозг со словами: «Я предупреждала» было бессмысленно и опасно. Бывают ситуации, когда нужно просто поддержать и помочь. Поэтому мы с бывшим мужем помогали, как могли. К счастью, он еще работал, и у меня помимо вполне сносной пенсии доходы были. Но и этого было мало. Поэтому мне в голову пришла мысль сдавать летом вторую комнату отдыхающим.

Квартирка у меня была крошечной, но двухкомнатной. Второй комнатой я почти не пользовалась: зимой там было холодно, а летом я держала ее для младшей дочери с семьей, но у них не часто выпадали общие выходные, поэтому комната, в основном, простаивала. У нас, на Балтике, квартиру, а тем более комнату, дорого не сдашь – море не такое ласковое, как на юге, но все же отдыхающие в разгар лета приезжали. А моя квартирка имела и свои плюсы: отдельный зеленый дворик с мангалом, теннисным столом и морем прямо под откосом. Для жителей городов, расположенных вдали от морей, примерно так выглядел бы рай. Они не ведают, во что превращается этот райский уголок во время осенних и зимних ураганов, непрекращающихся неделями дождей и пронизывающих, «сногсшибательных» ветров. Два-три месяца в году мой райский уголок вполне востребован.

Я оставила объявления на нескольких сайтах, досках объявлений и заборах. Именно такое объявление на заборе и прочитал Дмитрий. Его привлекла цена: он снимал более дорогое жилье, но деньги были на исходе. Он недавно приобрел квартирку в «сером ключе» – то сеть без сантехники, плиты, отделки и прочих атрибутов нормальной жизни. Комната ему была нужна, чтобы где-то комфортно отсыпаться, пока в квартире заканчивался ремонт.

По странному совпадению, он тоже был отставным полковником и тоже москвичом, который (как и большинство приезжих) решил пожить на старости лет у моря. Мы встретились во время моей работы: его новый дом находился на моем участке, поэтому ему было удобно, и мне тоже. Я сказала, что буду с сумкой на колесиках и в розовой ветровке. Видок у меня был, как у бабки с базара – без косметики, с прической, взлохмаченной ветром, в старой, вылинявшей ветровке – в общем, как у женщины, пробежавшей десяток километров в дождливый и ветреный денек и не ждавшей встречи с мужчиной своей мечты. Мой маршрут подходил к концу, и мы направились ко мне кратчайшим путем.

Мужчина оказался вполне симпатичным, тоже стареющим, на несколько лет младше меня. По дороге нужно было поддержать разговор, но он был краток и немного скован, старался не говорить лишнего, поэтому мне пришлось брать разговор в свои руки. Я немного рассказала о себе – тоже минимум, а когда он смутился в ответ на мой очередной вопрос, я его подбодрила:

– Можете не рассказывать, и так все ясно.

– Что же вам ясно?

– Вы развелись с женой, ей осталась квартира в Москве, а вам – гроши, на которые можно купить жилье только у нас в глуши. Кроме того, пожить у моря – ваша давнишняя мечта. В отставке вы давно, денег за время службы не наворовали, немного заработали в частном бизнесе уже после отставки. Скорее всего, частное охранное предприятие… Или нет, что-нибудь, связанное с хобби…

– Ничего себе! Откуда вы все это знаете? Сначала, после развода, у меня было небольшое охотхозяйство с фермой, все в кредит, потом организовал свое частное охранное предприятие, потому что кредиты нужно было возвращать, а охотничье хозяйство и ферма требовали все новых вложений. Так и крутился – в городе работал, в хозяйство вкладывал: нужна была техника, нужно было людям платить. Когда ушел в ноль, понял, что устал, продал дом и ферму – едва хвалило на жилье здесь. И все же – как вы угадали?

Я не стала грузить его своей интуицией, картинками, промелькнувшими перед внутренним взором… Зачем пугать человека?

– Просто догадалась. Отставной московский полковник, один, квартиру купил однокомнатную, значит, в разводе. Мужчина красивый, еще не старый, все оставил жене – значит, чувствуете свою вину… Гульнули?

Он потупился, но не смог скрыть улыбку:

– Гулял по-черному.

– Вот видите, что значит логика.

– А как догадались, чем я занимался после ухода из полиции?

– Ну, это еще проще. Вы сохранили стройность, жирком не заплыли, значит, на диване не лежали, в интернете не зависали, вели активный образ жизни. А чем может заниматься отставной, простите, мент? Работать в службе безопасности или охране, но и там – на руководящих должностях. Но в таком случае все равно бы обросли солидным брюшком, значит, было еще что-то. Спорт? Охота? Рыбалка?

– Именно в таком порядке: спорт, охота, рыбалка. Спорт – легкая атлетика, остался в прошлом, а охота и рыбалка превратились в бурную, но малодоходную деятельность. Пора вернуться к более спокойным увлечениям. Когда-то я был радиолюбителем, но в последнее время было не до этого. Вот обустроюсь, попробую начать сначала.

– Из спорта у меня сейчас – быстрая ходьба с полной выкладкой (я указала на сумку на колесиках), охоту я не понимаю – птичку жалко, в радиоспорте не понимаю ничего, но рыбалку обожаю, отец приучил. Если начнете рыбачить – я с удовольствием присоединюсь.

Мы уже пришли, Дмитрию все понравилось, я дала ему ключи и снова побежала на работу – нужно было отчитаться за пенсионные деньги и заказные письма. Когда я пришла, Дмитрия не было, я на скорую руку пообедала и уселась за компьютер – стучать по клавишам, выполняя срочный заказ. Дмитрий пришел вечером, немного поболтали за чаем и разошлись: я за компьютер, а он к себе. Такого замечательного квартиранта у меня никогда не было: аккуратный, чистоплотный, не навязчивый – не мужчина, а мечта. Мы были настолько поглощены своими делами, что общались от силы полчаса в день за вечерним чаем. Он умел быть незаметным, и это мне импонировало.

До него у меня было несколько опытов сдачи комнаты, но все они заканчивались одинаково. Квартиранты (а это были женщины или женщины с детьми) начинали сначала активно общаться со мной, потом – дружить и требовать бесконечного внимания, когда им хотелось излить душу, потом оставляли на меня детей по вечерам, а потом, на правах подруг, начинали учить меня правильно жить.

Вы когда-нибудь замечали, что люди, не довольные своей жизнью, здоровьем, семьей, детьми и работой, то есть люди занудные и несчастные, очень любят учить таких, как я – позитивных, здоровых, довольных жизнью, природой, детьми, друзьями и даже страной? Мы кажемся им безалаберными и глуповатыми – чему радоваться-то: квартирка маленькая и старенькая, денег не скопили, работать приходится на старости лет… И начинается: ты туда напиши, ты на это пожалуйся, ты с детей потребуй… И тут я начинаю ждать, когда их отпуск закончится, и я останусь одна – в тесной квартирке, без денег, счастливая, здоровая и довольная жизнью и уединением. И буду жить так, как хочу – в чем-то безалаберно, в чем-то не расчётливо, но с любовью в душе и на берегу моря.

Дмитрий был не такой. Он не лез в друзья – но становился другом; он не болтал лишнего – и говорил главное; он никогда не жаловался, но в душе я уже жалела его; он никогда не навязывал свое мнение – и поэтому я к нему прислушивалась; он всегда был готов помочь – и я эту помощь принимала, как само собой разумеющееся, хотя раньше надеялась только на себя. И главное – он не поучал меня, неразумную, а принимал такой, какая я есть. Может быть, я себя переоцениваю, но мне кажется, что и я относилась к нему так же, давала ему то, чего ему тоже не хватало. Два не молодых человека, начинающие жизнь сначала в чужом краю среди чужих людей. Наверное, мне было немного проще – у меня хотя бы в 40 километрах были близкие, а у него – почти никого, все родные остались в Москве.

Однажды где-то вычитала, что дружба – это любовь без секса. В самую точку. Абсолютное принятие со всеми недостатками, полное понимание, душевная близость, не переходящая в физическую. Если учесть, что любовник (я называла Тимура членом-корреспондентом) у меня был, то дружба с надежным, порядочным мужиком была именно тем, чего мне не хватало. Так странно устроена жизнь – один человек никак не вмещает в себя все те черты, которые нам хотелось бы в нем видеть.

Нелегкий выбор

В один из приездов Тимура я познакомила его с Дмитрием, и они отнеслись друг к другу терпимо и даже с симпатией. Но я чувствовала себя несколько неловко: оба были дороги мне, каждый по-своему, и ситуация казалась мне двусмысленной. Мысль, что что-то идет не так, не давала мне покоя. Мне стало казаться, что пора определиться, что для меня важнее – невероятный секс с чужим для меня человеком или полное понимание и душевная близость с мужчиной, который не испытывает ко мне физического влечения, но заботится обо мне так, как никто и никогда? Моя интуиция на этот счет помалкивала, и я решила, что жизнь сама все расставит по своим местам.

И вскоре это произошло. Тимур в очередной раз написал мне о своих ближайших планах, а я посмеялась над ними – сплошные нереальные обещания, которые мне и нужны-то не были. Он решал за нас двоих, вписывая меня в свою жизнь и отводя мне определенные роли: то я должна приехать к нему и участвовать в ремонте московской квартиры, то помочь ему раскрутить бизнес у нас в городке, то еще чего-нибудь должна. Сначала я помогала ему во всех его начинаниях, но роль сильной половины начала меня угнетать. Однажды я не выдержала и написала ему, чтобы он решал свои проблемы сам – у меня своих хватает. После этого он так разозлился, что уже полтора года не подавал признаков жизни. И я успокоилась – вот проблема и решилась сама собой. Без всяких угрызений совести я решила не сопротивляться и остаться с Димой. Точнее, оставить все, как есть.

Есть контакт!

Ко времени, когда события получили непредсказуемое, загадочное развитие, мой сиреневый домик попал под снос, и я переехала в симпатичную многоэтажку, на самый верхний этаж. Квартирка была не самая лучшая, и единственным ее достоинством была близость к морю. Фактически я осталась в том же районе, а это было для меня решающим. Если бы я согласилась переехать на край города, квартира могла бы быть больше, но я хотела жить только у моря, поэтому живу именно здесь.

Я все еще нахожусь в стадии «гнездования», поэтому моя внучка давненько не приезжала ко мне «с ночевкой». Почему-то ей нравится именно такой формат общения. И вот, наконец, мы лежим с ней в обнимку на моем старом, но очень удобном диване-трансформере. Она только что угомонилась, а мне не спится. Все-таки переезд – хлопотное и волнующее событие. Я осторожненько высвобождаю правую руку, на которой покоиться маленькая головка, и вылезаю из-под одеяла. Компьютер работает, только монитор погашен. Очень удобно, что не нужно его загружать заново, а то он делает это с шумом, способным разбудить спящую красавицу. Я осматриваю рабочий уголок – светлый компьютерный стол, столик для рукоделия и телевизор на стене, который виден из любой рабочей зоны. Фактически после переезда все осталось, как и было раньше. Это позволяет мне быстрее адаптироваться в новом жилище.

Я разбираю почту, гоняю по экрану шарики и кубики, делаю несколько набросков к роману и чувствую, что глаза начинают слипаться. Я снова гашу монитор и залезаю под одеяло, под бочок к внучке. Она, как всегда, раскинулась во сне так, что я с трудом отвоевываю край дивана и погружаюсь в дрему, но что-то заставляет меня открыть глаза.

Все предметы, особенно в районе компьютерного столика, окутаны каким-то туманом. Все плывет, и я несколько раз открываю и закрываю глаза. Ничего не меняется. «Так начинается катаракта», – приходит в голову. Эта мысль пугает, и я пытаюсь сбросить остатки дремы, пристально вглядываюсь в окутанную туманом область. Постепенно глаза привыкают работать в режиме повышенного напряжения, и я начинаю различать зыбкий силуэт, сидящий на моем месте за компьютером. «Ни фига себе!» – так я формулирую для себя происходящее. Я продолжаю всматриваться и вдруг понимаю, что это я сижу за компьютером – собственной персоной! И я остервенело стучу по клавишам, будто у меня срочный заказ, который я должна сдать утром. Любопытно смотреть на себя со стороны, но, честно говоря, страшновато.

Я начинаю перебирать варианты. Первый: у меня наконец-то получилось выйти из тела, и я смотрю на свое тело со стороны. Увы! Концы с концами не сходятся. За этот вариант говорит тот факт, что я находилась до всего этого в стадии засыпания, а это именно тот момент, когда выход из тела представляется наиболее вероятным. Против этого варианта говорит то, что я не смотрю на свое обездвиженное тело, лежащее на диване рядом с внучкой. Я вполне могу двигаться и вижу себя, сидящей за компьютером, хотя реально лежу на диване. То есть нас явно две.

Возможно, я бессознательно выпустила астрального двойника. Это уже вторая версия. Но такое происходит обычно в минуты страшного душевного волнения, чаще во сне после пережитого стресса, или специально (но это уже особый навык, которым я не владею). Опять не все сходится: намерения создать двойника у меня не было, стресса тоже, да и уснуть я не успела. Больше версий в голову не пришло.

Любопытство во мне борется со страхом. Спящая малышка могла бы напугаться, если бы проснулась сейчас. А если бы я вмешалась в ситуацию, неизвестно что (или кого?) она обнаружила бы утром. Значит, нельзя предпринимать ничего такого, что может исказить реальность. Ну, ладно, я не в меру любопытна, но какое право я имею рисковать внучкой. Вспомнилась фраза из монолога Задорного: «Прикинься ветошью и не отсвечивай!». Я покрепче обняла внучку (если что, малыш, я тебя не отдам!) и закрыла глаза. Еще какое-то время я слышала, как стучат по клавишам пальцы моего двойника, потом звуки стихли, и я решилась открыть глаза. Все было нормально: экран погашен, за столом никого нет, туман рассеялся. Я облегченно вздохнула и провалилась в сон.

Утром внучка проснулась первой, и день пошел своей чередой под девизом «Поиграй со мной». И мы играли, пока она не попросила показать ей на компьютере новый фильм про Камила и Аминку. Она любит эти незатейливые опусы, не понимая, что они созданы с единственной целью – рекламировать дорогие игрушки. Но она видит в них всего лишь кино про реальных детей – брата с сестрой, которые дружат между собой, любят друг друга, но постоянно препираются и устраивают друг другу небольшие подлянки. Я люблю эти короткие фильмы за то, что можно не беситься, не выдумывать игры, а спокойно посидеть пол часика в тишине, тупо уставившись в экран.

Мы подтащили к компьютерному столику второй стул, и я нажала на кнопку включения монитора. И обалдела: те наброски, которые я делала накануне вечером, кто-то продолжил за меня, набив еще почти страницу текста. Я чуть не лопнула от любопытства, но внучка уже требовала: «Набирай в поиске: новые фильмы по Камила и Аминку». Грамотные детки пошли, еще читать не умеют, а уже знают, как работает поисковик. Пришлось выйти из Word, но на сохранение я все же нажала. «Ладно, – решила я для себя, – скоро внучку заберут, и я разберусь. Потом. А сейчас – смотреть кино про милую парочку и ни о чем постороннем не думать!».

Вечером малышку забрали, и я села за компьютер. Любопытство едва перевешивало страх, но все же оно было сильнее. Я загрузила файл с едва начатым романом и начала вчитываться в написанные другой мной строки.