Текст книги "Сказка об Урмаве"

– Привет! – сказала она.

– Привет, сонюшка, – улыбнулся юноша.

И тут случилось настоящее чудо: подул тёплый ветер, которого в этих краях не было несколько веков. Он разогнал гарь и испарения, разогнал смрадные тучи над долиной. Ветер подхватил рассыпанные семена у входа в замок и разнёс по всей территории. Каждое зёрнышко укоренилось в земле, дало росточек и потянулось листочками к небу и солнышку. Выросли деревья, разрослись сады, зацвели цветы. Запорхали разноцветные бабочки, загудели трудолюбивые пчёлы, заворчали важные шмели. Закопошились у подножия деревьев трудяги муравьи. В пушистых кронах деревьев запели свои волшебные песни птицы.

Всё вокруг цвело, благоухало и радовалось.

– Ах, – воскликнул Крысочервь, – какая красота!

И вдруг он завертелся, да так сильно, что образовалась большая воронка, внутри которой вспыхнул огонь. Послышались свист, гул – такие сильные, что заложило уши. Урмава и юноша закрыли уши руками. И вдруг их швырнуло к стене, будто припечатав к ней. А когда всё стихло, все увидели, что Крысочервь снова стал королём.

– Я был прав! – воскликнул король. – Я был прав: поцелуи творят самые настоящие чудеса! Посмотрите, как преобразилась наша долина! И я наконец избавился от этого ненавистного облика непонятно кого. И нет теперь у меня ненавистного противнейшего хвоста червя!

От радости король прыгал по комнате, как ребёнок.

Урмава и юноша стояли держась за руки и улыбались.

– Как хорошо, что всё хорошо заканчивается, да? – спросил юноша.

– Ага, как в сказках, – кивнула похорошевшая Урмава.

– Раз нет больше долины Забвения, значит, можно возвращаться домой? Ведь нет долины – нет нарушения договора с Праходинкой, – улыбнулся юноша.

Расколдованный король на секунду замер.

– Как? Вы уже уходите? А как же пир горой и свадебка?

– Сначала – дело. Нужно освободить страну от Праходинки Злобной. А потом видно будет, – сказала Урмава, смущённо улыбаясь и глядя в пол. – И… я ведь не могу без благословения Фенечки.

– Ну извините: совсем из головы вылетело. Ты права, Урмава, – согласился король. – Сначала дело. И добрую Фенечку мы обязательно спросим! – заключил он.

– Ну, тогда по коням? – спросил юноша.

– Так нетже у нас коней! – печально сказала Урмава, глядя ему в глаза.

– Есть! – вмешался король.

Он свистнул, и с неба спустились два облачка. Король хлопнул в ладоши, и облака превратились в белогривых коней.

Послышались тихое ржание и нетерпеливый топот подкованных копыт.

Урмава обняла короля. Тот растрогался и даже пустил слезу.

«Слёзы умиления», – подумал юноша по привычке.

Урмава и юноша сели на волшебных коней и помчались по направлению к дому.

* * *

Праходинка включила свой «Душинет».

На экране показались две фигуры, скачущие на конях. Не поверив своим глазам, Праходинка потёрла экран рукавом своего платья. Снова не поверив глазам, она надела тёмные очки, но даже через них было видно, что на белогривых конях скачут Урмава и юноша.

– Не может этого быть! – зарычала колдунья.

Она швырнула в экран своей кочергой, топнула ногой.

– Казнить! Всех казнить! – закричала она. Слетела во двор и послала своих слуг – пауков-доносчиков – за эльфами.

– Это они виноваты! Это они помогают Урмаве! У-у-у! Смерти моей желают! – вопила и истерила Праходинка.

Она позвала своего палача – огромного, непонятной формы и цвета, внушавшего ужас своим видом. В одной руке у него был огромный сосуд, а в другой – злой клубок, которым собиралась казнить своих подданных Праходинка.

Люди послушно проходили мимо палача, отдавая ему самое лучшее в себе – человечность. Огромный сосуд в руках великана наполнялся и наполнялся бабочками и цветами, радугами и любовью, вырванными из людей.

– Никого, кроме себя, не люби! – говорила Праходинка.

– Не обращай внимания на беды ближнего, – шептала она.

– Иди по головам, – учила ведьма.

– Никому никогда не помогай! – слышалось иным.

– Грамота – это для дураков, – говорила она.

– Будешь читать – над тобой будут смеяться! – внушала она.

– Ешь искусственную еду и пей только мёртвую воду! – напутствовала Праходинка.

– Не уважай старших и бей младших, – учила ведьма.

– Монеты – самое ценное в мире!

– Руби деревья и вытаптывай цветы!

– Издевайся над животными! – шипела Праходинка.

– Люби только себя!

– Заботься только о своём теле!

– Душа, дух, духовность – это глупые выдумки неудачников, – уверяла она.

– Вежливость – пережиток прошлого, – подчёркивала она.

– Живи только для себя!

– Семья – это сборище ненормальных! – шипела Праходинка.

– Быть холодным и равнодушным – пик моды!

– Работать – это для дураков! – твердила она.

– «Душинет» – лучшее место для тебя! – хитро и злобно ухмыляясь, говорила ведьма.

Каждый проходящий мимо палача послушно кивал, каждому Праходинка совала в рот свою колдовскую жвачку. А сосуд всё наполнялся и наполнялся…

Первая Истеричная и Самовлюблённая радовалась этому.

– Сварю себе эликсир вечной молодости! – потирала она руки. – Вот вы где у меня! – злобно шипела она, сжимая корявые пальцы в кулак и грозясь в сторону толпы.

Когда последняя человечность подданных королевства была закупорена в сосуд, Праходинка успокоилась. Но ненадолго: как раз прибыли домой Урмава с юношей.

– Схватить его и бросить в темницу! – приказала ведьма, указывая на юношу.

Тут же прибежали послушные слуги злобной ведьмы, скрутили молодого человека, сунули ему в рот жвачку Праходинки. Юноша и пикнуть не успел, как оказался запертым в дальнем конце дворца.

– А ты… Атебя… – захлёбывалась от злости ведьма. – С тобой позже поговорю, – процедила сквозь зубы Праходинка. – Скажи спасибо, что я сегодня добрая и позволяю тебе жить! Пока позволяю! – сказала она и полетела вокруг Урмавы. – И что это я тебя так долго терплю? – удивилась Истеричная и Самовлюблённая. – Знаю, мне нужно твоё жизнелюбие для эликсира! – воскликнула она. – Через три дня грядёт полнолуние, и тебе придёт конец. Ты отдашь мне всё необходимое, и я буду править вечно! – захохотала Праходинка.

По верхушкам деревьев снова прошёлся шелест. Земля содрогнулась. Нок в своем домике в лесу, оторвавшись отдел, покачал головой.

* * *

Урмава боялась уснуть во дворце колдуньи. Всю ночь со всех сторон слышался злобный хохот Праходинки. От её смеха ветер пробегал по крыше, гремя старой кровлей. От сквозняков крошились стены старого замка. Порой казалось, что вместе со сквозняком хохот Истеричной проникал в самое сердце, леденя и замораживая всё внутри. Впрочем, Урмава и не могла спать, и не хотела.

Она знала, что у неё остались три ночи и три дня, чтобы освободить страну от злющей истеричной ведьмы, и ей казалось, что спать – только время тратить.

Но, уставшая от долгой дороги, от разных злоключений во время исполнения трёх желаний колдуньи и от её глупости, она всё же уснула.

Ей снились родители – счастливые и улыбающиеся, цветущая лужайка перед домом, библиотека, в которой мама-королева читала сказки. У мамы на шее висел кулон в виде серебряного ключа. И у папы-короля был ключик. Папа сказал: «Ключ – это жизнь!»

Тут Урмава внезапно проснулась, потому что в коморку, где она спала, вошла Праходинка.

– А ты смешно выглядишь: с синими кругами под глазами и лохматая, – злобно хихикала колдунья. – Дай я тебя сфотографирую! Выложу в «Душинет», пусть люди полюбуются, – издевалась она.

Сняла с плеча хромого ворона, щёлкнула его по голове. У птицы из глаз посыпались искры: сработала вспышка.

Сфотографировав себя, Праходинка попросила Урмаву собрать губы в трубочку и вытянуть вперёд. Девушка вскочила и отвернулась.

– Уйди, старая! Это непорядочно! Отпусти птицу, не мучай её! – кричала она, пытаясь освободить ворона.

– Ну и зря! Это сейчас модно – так фотографироваться. А ты… Ты глупая девчонка, считающая, что сможешь меня победить! – проговорила Праходинка, чеканя каждое слово и не обращая внимания на возмущение Урмавы.

Мгновенно сменив настроение, колдунья, широко скалясь, сунула Урмаве куклу – монстра с синими губами и фиолетовыми ногтями, со сломанной и забинтованной ногой.

– Бери вот, вместо ворона. Отвлекись от дурных мыслей воевать со мной! – сказала Праходинка.

– Она ненастоящая! – оттолкнула Урмава игрушку.

– Умный ребёнок! Зато она тебе даром достанется, – захихикала Первая Истеричная и Самовлюблённая. – Если бы была настоящей, ты бы взяла куклу.

Аяне хочу, чтобы у тебя она была. И не хочу, чтобы у тебя правильно развивались вкус и… как вы это называете? Духовность. Пусть она не развивается! – добавила колдунья.

Урмава хотела выйти из каморки, потому что слушать колдунью было невыносимо. Но Праходинка преградила ей дорогу, собираясь уйти.

– Захочешь есть – сама думай о собственном пропитании. Могу предложить бутерброд из летучей мыши, политой соусом из человеческих слёз и приправленной равнодушием и нелюбовью, – сказала колдунья и исчезла.

* * *

С раннего утра до поздней ночи искала Урмава книги своего отца. Заглянула во все кладовки, чердаки, сараи…

Нигде не было ни листочка, ни даже клочка бумаги, не то чтобы книги.

Урмава понимала, что колдунья следит за ней всюду. Клопы и пауки, ползающие по стенам дворца, доносили Праходинке о каждом шаге девушки. Эти насекомые – «камеры слежения» – посылали сигналы на центральный пульт управления. Девушка чувствовала себя одинокой. От бесполезных поисков опускались руки.

Одежда Урмавы износилась, но на просьбу дать ей иголку с нитками Праходинка раздула ноздри.

– Ишь, чего захотела! Иглу ей подай! Может, ты думаешь, что смерть моя на кончике иглы? Обойдёшься! Ходи так! Скажи спасибо, что я позволяю тебе жить в своём дворце!

– Это не твой дворец! – возмутилась Урмава.

Будто не слыша её, Праходинка добавила:

– Скажи спасибо, что вообще позволяю жить!

От обиды и голода у Урмавы заурчало в животе. Выйдя во двор, она направилась к лесу.

«Поговорю с добрым эльфом, хоть отвлекусь от грустных мыслей», – подумала она.

Нок встретил Урмаву с радостной улыбкой. Принёс иголку с нитками, она заштопала одежду. Поговорили.

– Сон твой вещий, ищи разгадку, – сказал Нок девушке. – Ты сама знаешь, что и как нужно делать. Твой разум подсказывает тебе снами, – добавил он.

На прощание он дал три волшебных зёрнышка и пообещал поговорить с Праходинкой.

Утром Нок со своей свитой пришёл во дворец.

– Вот ещё один желающий моей смерти явился! – прошипела Праходинка, моментально став фиолетовой.

– Уступи страну Урмаве. Ты же знаешь, что ей уже восемнадцать и она должна вступить на трон, – сказал Нок, крутя большими пальцами сцепленных на груди рук.

– Ты учить меня пришёл? – прищурилась колдунья. – Обойдусь без советчиков. Я умная! И мудрая! – залюбовалась собой Праходинка, глядясь в глаза хромому ворону и поправляя себе спутанные серые волосы.

– Я слышал, что ты моришь голодом Урмаву. Покорми хотя бы! – требовал Нок.

– Ты слышал?.. Ты много слышишь?.. Тогда повелеваю: отныне ходить всем в наушниках! И благодарите меня, что не сделала вас глухими! Слишком много слышите всего! – прошипела Праходинка и ушла мечтать о том, как было бы здорово, если бы её Праходиния стала страной в наушниках и тёмных очках, все ходили бы с задранными кверху носами, а рты их были бы заняты жвачкой, так что даже поприветствовать они никого не смогли бы.

Уже на следующее утро на улицах люди стали ходить в наушниках, не слыша друг друга, но слушая то, что передают из центра управления мегаглобальнейше-фиолетовой сети «Душинет».

Нок отправился к Урмаве.

Девушка кинулась обнимать старого эльфа: он казался ей отцом.

– Попроси у колдуньи её аквариумную рыбку! – шепнул Нок девушке, понимая, что даже стены в этом дворце слышат и в любой момент могут наябедничать старухе.

Праходинка нахмурила брови, когда Урмава попросила аквариумную рыбку. Девушка сказала, что зажарит рыбку.

Подумав и слащаво улыбнувшись, колдунья сказала:

– Впрочем, бери! Надоело её кормить: вечно рыбка просит есть. А говорить она не может, лишнего не наболтает!

Аквариумной рыбкой оказался карась из речки Ариинки. Исхудалый, он выглядел так ужасно, что Урмава, и так не собиравшаяся есть рыбу, пожалела её и дала одно зёрнышко…

– Спасибо тебе, Урмава! – проговорил карась.

– Ты умеешь говорить? – удивилась девушка.

– Я, конечно, не Золотая Рыбка, но говорить умею. Просто меня не все слышат, а только те, у кого доброе сердце. Ты покормила меня, и поэтому я тоже тебе помогу, если будет нужно, – сказала рыба.

* * *

Прошёл третий день, солнце садилось за горизонт. Темные блики и тени понемногу наползали на дворец, всё больше и больше отгоняя розовый свет уходящего на ночь солнца. Травы уже склонили свои стебли, цветы собрали лепестки в пучок. Мир казался тихим и спокойным. Трудно было даже представить, что где-то рядом живёт в своё удовольствие Праходинка Первая Истеричная и Самовлюблённая.

Урмава любовалась закатом.

Вдруг она услышала, как закаркал хромой ворон где-то совсем рядом. Истошный крик птицы разносился по всему старому дворцу.

Урмаве стало невыносимо жаль птицу, и она кинулась к Праходинке.

Вбежав в комнату, девушка увидела, как Первая Истеричная и Самовлюблённая тянула ворона за хвост и при этом счастливо улыбалась.

– Что ты делаешь? Отпусти птицу! – кинулась Урмава на колдунью.

От неожиданности Праходинка выпустила ворона, тот взлетел и вылетел в окно. У колдуньи зашевелились уши, которые стали зелёными.

Раздувая ноздри и злобно скалясь, сквозь зубы она проговорила:

– Как ты посмела? Ты сама себе вынесла приговор. На рассвете я позавтракаю тобой! – И она велела запереть девушку в её каморке.

Урмава, сидя на полу, обхватив колени руками, горько плакала. Прошло три дня, наступила третья ночь, а миссию свою она не выполнила.

– Какой из меня вояка? Я нюня! – плакала она.

И вдруг в малюсенькое окошко под потолком влетел хромой ворон.

Урмава подняла голову и, вспомнив то, что видела днём, пожалела птицу. Она вытащила из кармана зёрнышко и дала ворону.

Съел ворон зёрнышко и заговорил:

– Спасибо тебе, Урмава! За столько лет впервые поел вкусно! Я помогу тебе!

Поднял ворон крыло, а из-под него упал ключ от каморки, громко звякнув об пол.

Вытерла слёзы Урмава, поблагодарила птицу, открыла дверь и выбежала во двор.

– Скорее! За мной, скорее! – прошуршали крылья ворона. – Я покажу тебе книгу из библиотеки твоего отца!

Длинными тоннелями, тёмными коридорами, спотыкаясь и падая, снова поднимаясь, бежала Урмава за птицей, на шорох её крыльев.

Где-то вдали показался огонёк. Подбежав ближе, Урмава увидела, что свет исходил от книги в золотом переплёте.

– Скорее читай! Уже светает, костры уже горят, вода в котлах кипит, Праходинка точит свои зубы! – крикнул ворон.

Открыв книгу, Урмава поискала в оглавлении и нашла нужную главу.

«Жизнь – начало. Начало – исток. Исток – ключ. Ключ – родник. Родник – вода. Вода – жизнь» – было написано в книге. И маленькой сноской внизу приписано: «Чистая вода – живая вода».

– Так вот что означал мой сон! – воскликнула Урмава. – Папа подсказал мне во сне, что нужно искать. Родник! Родник, с которого начинается речка Ариинка. Родник, с которого началась жизнь Урмавии, с которого начался наш род! – улыбалась она.

– Скорее! – прошелестели крылья ворона.

Урмава съела третье зёрнышко и почувствовала силу богатырскую. Посмотрела в глаза ворона и в своём отражении увидела, что на ней появились доспехи воина.

– Теперь ты готова! Удачи тебе! – сказала птица.

Стена вдруг растворилась, и оказалась Урмава на берегу Ариинки, в самом её начале, у заброшенного родника. Ночные тёмные облака рассеялись, и тут же поднялся шум и раздался грохот: это прилетела на своей толстой кочерге Праходинка.

– А, вот ты где! Ну, держись, несносная глупая девчонка! – зашипела раскрасневшаяся колдунья.

Урмава поклонилась солнцу. Присев, коснулась рукой земли и попросила:

– Матушка-земля моих предков, помоги мне: дай силы устоять против Праходинки!

Праходинка захохотала и с размаху кинула свою кочергу в Урмаву.

Урмава увернулась, а кочерга полетела в речку Ариинку. От грязной мёртвой воды речки кочерга тут же заржавела и рассыпалась на мелкие частицы пыли.

– Всё равно ты не одолеешь меня, недотёпа! – закричала Праходинка и, сняв свою железную вставную челюсть, кинула её в Урмаву. Но снова девушка увернулась, и челюсть полетела в Ариинку, там от грязной мёртвой воды рассыпалась и пропала.

Тогда Праходинка сняла свой парик с наращенными волосами, свила верёвку и замахнулась на Урмаву. Но девушка после волшебного зёрнышка стала такой ловкой и сильной, что в третий раз увернулась. Верёвка из волос упала одним концом в Ариинку, по волокнам побежала мёртвая вода из реки. Верёвка быстро промокла, влага попала на руки Праходинки.

В истерике закричала колдунья от боли в руках, да голоса её никто не услышал, потому что сразу же во рту у неё появилась её же колдовская жвачка. А без челюсти вставной не смогла колдунья жевать. Жевательная резинка склеила кривые губы ведьмы.

Попыталась Праходинка убежать во дворец за помощью, да ноги её заплесневели от сырости, тянувшейся с реки Ариинки.

Дунула Урмава на колдунью своей женской богатырской силою – та и рассыпалась. Ворон крыльями помахал, поднялся ветер и развеял Первую Истеричную и Самовлюблённую.

Земля задрожала, воронка вихря закружилась, подняла в воздух супермегапуперкомпьютер Праходинки и грязный флюгер в виде хромого ворона с самой высокой башни дворца. Покружив с минуту, вихрь внезапно стих, а пульт управления колдуньи и флюгер рухнули с огромной высоты на землю и рассыпались, превратившись в пыль. Огромный злобный след Праходинки во дворе старого замка вспыхнул фиолетовым огнем, и на том месте осталась кучка пепла.

Открылись замки темниц, из которых вышли те, кого заперла Праходинка.

Вышли люди из заточения.

Сосуд с человечностью подданных заскрипел, треснул и рассыпался на много кусочков-росинок. Бабочки и цветы, радуги и любовь вернулись в души людей королевства.

Так разрушилась ненавистная людям страна Праходиния.

* * *

Из-за пригорка появился Нок со своей свитой. Шёл, улыбаясь, юноша. В руках он нёс ромашки. За ним шли все жители королевства. В руках старый эльф держал аквариум с говорящим карасём.

Урмава взяла аквариум и выпустила рыбу в Ариинку. Забил сильнее родник, с которого начиналась речка. Вода начала прибывать, она стала серебристой, как в самом источнике-роднике. Ромашки по берегам зацвели, а в небе появилась радуга, по которой катались кучерявые облака.

– Вот и ключик серебряный из твоего сна! – сказал, улыбаясь, старый эльф. Умылся, испил водицы из ключа и добавил: – Губы накрашенные, как у Праходинки, жвачки, наушники и очки – это не главное. Жизнь в «Душинет» – это не жизнь. Надменно задранный нос и неумение приветствовать другого, самолюбование, неумение жалеть и любить других – не признак крутости. Всё это – прах один и ничего более. Развеет ветер прах – ничего не останется. Вон и Праходинка развеялась по ветру. Ненастоящей она была. Вот и поплатилась.

– А настоящее – это доброта, умение слышать других, приходить на помощь в трудную минуту, любить… Так ведь? – спросила, улыбаясь, Урмава.

– Умница! – погладил девушку по голове Нок.

Улыбаясь, Урмава сказала:

– Я хочу жить и радоваться весенней грязи и мокрым ботинкам, солнцу и жаркой погоде, дождю и сырости, пахнущей грибами, радуге летом и звону звёзд за домом в октябре, ноябре, когда небо низконизко…

Мне хочется печь блинчики по утрам и пить кефир на ночь, морщить лоб от вечно полной раковины посуды, вечно падающего покрывала с кровати и вечно разбросанных игрушек моих детей на полу, от вечно грязной одежды малыша и разбросанных фантиков от конфет. Я хочу построить огромный дом, выращивать в саду пионы разных сортов и клубнику. Хочу поставить новую баньку, куда буду приглашать своих друзей и соседей. В огороде буду рвать свежие огурцы, протру о подол платья и стану громко их хрумкать. А на верхушке дома будет вертеться флюгер – семейное древо в виде ветвящейся буквы «У». Тёплыми летними вечерами, сидя под окнами дома, мы с семьёй будем громко петь любимые песни, есть клубнику и наслаждаться ароматами цветов.

Хочу думать о будущем и… жить. Жить в гармонии с природой и с собой…

– Быть тому! – подвёл итог добрый Нок, улыбаясь.

Няня Фенечка испила водицы из ключа и превратилась в добрую фею, когда-то зацепившуюся платьем за корягу и опоздавшую к раздаче добродетелей.

– Нет ничего более ценного, чем любовь, почитание своего рода. Нет ничего более дорогого, чем речка Ариинка и королевство Урмавия. Краше этих мест, нежнее ромашек и ярче нашей радуги нет никаких других в мире! – сказала фея, обнимая за плечи Урмаву.

Испил водицы из ключа ворон – и прошла хромота. Потому что вода в роднике – чистая и живая, настоящая, дающая жизнь всему в мире.

* * *

После коронации Урмавы ворон остался жить у истока Ариинки – за родником следить и чистить его.

Фея Фенечка вернулась к себе домой.

Эльф Нок переселился к Фенечке: стар стал, говорит, уход нужен, да и не скучно будет старикам вдвоём.

Через некоторое время Урмава вышла замуж, родила она детишек.

Стал род Урмавы размножаться и крепчать. Все трудились людям во благо. Возродились древние традиции королевства Урмавия. Снова здесь стали проводить праздники, как и раньше, живя в гармонии с природой. Снова послышались над королевством мелодии ярких глиняных свистулек. Небо вновь стало синим. Как и прежде, стали распускаться причудливые орнаменты на рубашках и платьях жителей.

Край Урмавия стал процветать. Никто не осмеливался идти на его жителей войной.

Потому что все жили дружно и ладно.

Каждый знал, что доброе – оно настоящее, вечное. Каждый знал, что зло обязательно развеется и сгинет во времени так же, как и злобная колдунья. Потому что оно – не постоянное: прах один.