Текст книги "13 лет с тобой и вечность без тебя. РПП"

Глава восьмая.
SoWhat. Моя терапия

Однажды я всё же решилась рассказать всё мужу. У меня просто кончились силы, я больше не могла справляться со своей болезнью сама. Я надеялась, что он всё поймёт, поддержит и поможет, и я наконец выкарабкаюсь из трясины, которая затягивала меня всё глубже. Муж реагирует достаточно спокойно. Говорит, он давно подозревал, что со мной что-то не так, а теперь, когда всё выяснилось, готов бороться и помогать мне.

Совершенно случайно-специальным образом мой муж наткнулся на небольшую статью в интернете об организации sowhat11
  Ориг. нем.: Kompetenzzentrum für Menschen
  mit Essstörungen sowhat. URL: http://www.sowhat.at.


[Закрыть], помогающей девушкам и женщинам с такими расстройствами, как булимия и анорексия.

Организация полностью государственная, поэтому помощь оказывает на безвозмездной основе. Конечно же, я сразу обратилась туда.

Эмблема организации sowhat.

Прежде всего нужно было пройти обязательную консультацию терапевта и общего психолога – они дают заключение о необходимости занятий со специалистами sowhat как в индивидуальном, так и в групповом порядке. Мне назначили курс терапии без госпитализации, так как мой вес на тот момент не переходил черту минимального индекса массы тела. Я весила примерно 50 кг на протяжении двух последних лет. Тем не менее для меня это был вес крайне недостаточный, дефицит вызвал аменорею (пропали месячные). Гинекологи прописали мне специальные гормоны, которые я должна была принимать каждодневно (я продолжаю это делать и сейчас).

В sowhat я занималась с личным психологом два раза в неделю и посещала групповую терапию. Помогло ли мне это? Скорее, болезнь замедлилась, перестала прогрессировать. С психологом мне было достаточно тяжело общаться. Хотя я и знаю немецкий на очень хорошем уровне, но высказать всю глубину своих переживаний на неродном языке оказалось совсем не просто. К тому же австрийский менталитет, традиции и уставы довольно сильно отличаются от российских.

Групповые занятия, наоборот, очень мне нравились. Мы учились расслабляться, чувствовать себя в гармонии с телом, больше его понимать и давать ему отдых. Очень часто, или практически всегда, при расстройствах пищевого поведения человек работает на износ, не давая себе никакого отдыха, напрочь забывая о восстановлении, накоплении растраченных сил.

В sowhat я всё больше узнаю о своей болезни. Я начинаю видеть, что не одна такая, что вокруг меня тысячи девушек и женщин, страдающих тем же недугом, что и я. Собирая информацию о своём заболевании, я не раз наткнусь на официальные статьи о нём, опубликованные в известных австрийских информационных изданиях и на интернет-сайтах.

Каждая третья девочка-подросток и каждый седьмой мальчик подвержены риску развития расстройства пищевого поведения, такого как анорексия и булимия. Это новые данные крупномасштабного исследования Венского медицинского университета о расстройствах пищевого поведения и психических заболеваниях среди подростков.

По приблизительным оценкам, около 200 тыс. человек в Австрии один раз в жизни заболевают расстройством пищевого поведения – анорексией, булимией (пристрастия к еде и рвоте) или же другой формой пищевой зависимости, с наибольшей вероятностью связанной с ожирением22
  URL: https://clck.ru/3CSb5R


[Закрыть].

(Радиовещательная компания Ö1)

Каждая пятнадцатая женщина в Австрии страдает расстройством пищевого поведения в течение своей жизни, многие в юном возрасте33
  URL: https://clck.ru/3CSb7Y.


[Закрыть].

(Австрийский провайдер цифрового телевидения APA-OTS)

Здесь, в sowhat, я встретила двух знакомых, которые также проходят лечение. Одна зациклена на подсчёте съеденных килокалорий (не более 1300 в день), другая, наоборот, страдает от бесконтрольных приёмов пищи. Она могла съесть «целого поросёнка» на обед, запить его сладким йогуртом, колой и на десерт съесть булочку.

У меня же случаи переедания с провоцированием рвоты стали учащаться. Я всё больше и больше ограничиваю себя в еде и просто не понимаю, что такое моя порция. Какой она должна быть по размеру, какие ингредиенты включать? Я почти не испытываю чувство голода, мне всегда кажется, что я сыта, даже если целый день вообще ничего не ела и подвергала себя физической нагрузке словно сумасшедшая. Наконец мой вес снова снизился, теперь это 49 кг – минимальный порог для меня.

В sowhat я проходила около шести месяцев.

Глава девятая.
Вьетнамская жизнь

Пока я усердно тружусь на благо Австрийской Республики, при этом любя свою работу (и есть за что, к тому же вместо оплачиваемых 40 часов в неделю я остаюсь в офисе примерно часов двадцать), встречаюсь с разными людьми, совершенствуя свой немецкий, болезнь вцепляется в меня мёртвой хваткой.

Осенью мужу предлагают перевестись во Вьетнам и возглавить азиатский рынок. В принципе, он этим и занимался, но не так плотно. Мы, взвесив все за и против, решаем, что это, наверное, наш шанс оставить все проблемы позади и начать жить заново.

Отъезд назначен примерно на март месяц, чтобы не спеша собрать вещи, закончить банковские и другие дела и попрощаться с друзьями. И вот мы с тремя тележками багажа готовы отправиться в путь.

Знали бы мы, с какими трудностями столкнёмся во Вьетнаме!

Обыкновенное каждодневное обмундирование

для выхода на улицу и поездки на мопеде (в маску вставлены специальные воздухоочистительные

фильтры из-за очень сильного загрязнения воздуха).

В Хошимине мы нашли прекрасную квартиру в районе экспатов на 29-м этаже. Вид открывался просто великолепный – на весь город. Портила впечатление только стройка, которая, казалось, была везде, куда ни посмотри, но это глобальная азиатская проблема. Вся Азия – большая стройка.

На территории нашего комплекса был большой бассейн и фитнес-зал, в которых я проводила по три-четыре часа в день, и сауна, в которой я в течение минут пятнадцати – двадцати сгоняла накопившуюся воду и, как мне казалось, подобравшийся жир.

Вечерний вид с балкона нашей съемной квартиры.

Я перестала есть углеводы – я забыла их вкус. Я питалась только овощами и кое-какими молочными продуктами. На самом деле с молочными продуктами всё было плохо: на вьетнамских прилавках практически нет молочного, а то, что есть, – сплошной сахар.

Всё это не могло не усугубить моего состояния. Страдает не только моё тело, но и психика. Нашим отношениям с Аттилой это точно не на пользу. Мы чаще ругаемся, я больше нервничаю, гашу это перееданиями с рвотой или алкоголем.

Каждый день я встаю с убеждением, что вчера был последний такой день, а сегодня всё будет по-другому. Но вечером, после тренировки, я снова иду за пивом и, спрятавшись в туалете, украдкой его выпиваю, зажёвывая жвачкой.

Я прячу алкоголь дома в самые разные укромные места, я всячески изощряюсь во вранье, и это происходит регулярно. Муж находит одну за другой мои заначки, злится, но в то же время жалеет и старается мне помочь. Но он не авторитет для меня, он ничего не может сделать. Мой порабощённый болезнью разум не считается с Аттилой, с моими чувствами к нему.

Жизнь моя стала проклятым замкнутым кругом, из которого невозможно выбраться: подъём – плавание – преподавание английского или русского – тренировка – алкоголь – переедание – рвота.

Мой каждодневный ритуал не требовал много хитрости. Аттила летает много и часто, я принадлежу сама себе. Когда же он дома, для очищения я нахожу свободный туалет на территории нашего жилого комплекса, а иногда там же, между бачком унитаза и стеной, прячу пиво. Я чувствую глубокое одиночество: родители далеко, Аттила бессилен, профессиональная медицинская помощь недоступна.

Я не встречаюсь с приятелями, потому что больше не могу держать себя в руках: обязательно напьюсь или объемся. Способствовало этому и то, что во Вьетнаме практически нет мест, где можно спокойно пройтись, или отдохнуть в тенёчке на скамейке, или посмотреть спектакль. Всё здесь сводится к разговорам о еде и выпивке. Что у тебя было сегодня на ланч? А ты уже поужинал? О боже, уже десять утра, а мы ещё не позавтракали!

Тем не менее я работаю. И как преподаватель английского и русского языков, и как модель в рекламных компаниях. И никто, никто не замечает, что я не в порядке. Напротив, окружающие восхищаются тем, как много я могу съесть, а при этом остаюсь всегда худенькой.

Глядя сейчас на свои вьетнамские фотографии, я испытываю ужас: как я могла сотворить с собой такое, как я могла так издеваться над своим собственным телом?! И как такое могло кому-то нравиться: кожа да кости – ни капельки женственной красоты.

Один из фотошутингов для рекламы

купальных костюмов.

Из-за постоянной рвоты у меня ломаются зубы, увеличены слюнные железы, которые при каждом приёме пищи ещё больше набухают и болят. Но даже это не останавливает меня от ежедневного переедания и дальнейшего очищения.

Моя жизнь подчинена лишь еде.

Мысли о сексе или ласках с мужем уходят на десятый план. Мне всё это неинтересно: не только секс, но и флирт, и даже уход за собой. Быть красивой и ухоженной молодой женщиной – я не думаю об этом. Этим мыслям, стремлениям не способствует сам образ жизни Вьетнама, где люди ходят по улице чуть не в пижаме, обуты в вечные сланцы на босу ногу, плюются и чавкают без всякого зазрения совести.

Примерно через год такого существования я вешу 44 кг. Мой муж ужасно устал от моих выходок, но всё ещё готов поддерживать меня в борьбе с болезнью. Что бы было, если бы он тогда отстранился от меня? А ведь я даже представить себе не могу, как это – жить с человеком, страдающим расстройством пищевого поведения! Но он оставался рядом, поддерживал меня как умел, и я очень благодарна ему за это.

В конце зимы я еду на пару недель в Москву, чтобы провести плановую операцию на ноге. Меня уже довольно долго мучает непонятная боль в тазобедренном суставе. Она вроде бы несильная, но всё же неприятная и вызывает небольшой дискомфорт при ходьбе.

Мама, увидев меня, заплакала. Родители не понимали, как я могла довести себя до такого состояния. Они ещё не знали о моей болезни, а лишь догадывались, что у меня анорексия, а булимию даже не предполагали. Они и сейчас не хотят верить, что люди могут страдать такой болезнью.

Despair. Eating Disorder.

Рисунок Юли Г.

Прописанный врачами после операции покой я всячески нарушаю. Мне кажется, если я буду просто сидеть, то сразу же поправлюсь до слоновьих размеров. Я много хожу и делаю небольшие физические упражнения, что совсем не полезно моей ноге. И конечно, я по-прежнему пью украдкой и занимаюсь обжорством. Однажды ночью мама чует от меня запах алкоголя и впадает в ярость. Она ищет припрятанные мной бутылки пива и, к моему ужасу, находит. Такой я не видела её никогда – фурия!

Этот инцидент приводит родителей к решению выкрасть мой паспорт и все документы, чтобы я не смогла вылететь из России и осталась здесь на лечении. К этому я не готова совсем. Я умоляю папу отдать мне паспорт, но он непреклонен. Тогда я в свою очередь додумываюсь до того, чтобы сделать второй загранпаспорт и в срочном порядке вылететь во Вьетнам.

Сейчас я часто себя спрашиваю: зачем? Что такого прекрасного меня там ждало? Почему я не занялась своим здоровьем? Ответов я не нахожу.

Паспорт всё-таки мне удаётся получить обманом: мол, документ мне необходим, чтобы сдать билет во Вьетнам. Я бронирую время в отделе УФМС и пулей лечу туда – буквально за час нужно успеть всё провернуть. Столько времени дал мне отец. Судьба благоволит мне.

Однако мой новый загранпаспорт будет готов только через месяц, так что надо провести это время с пользой. В этот месяц я обучилась покраске и архитектуре бровей и ламинированию ресниц. Это была моя давняя мечта. И вот я дипломированный специалист с несколькими сертификатами и готова к практической работе.

Прошло две недели после радикальных мер, предпринятых моими родителями ради моего спасения, когда мы наконец смогли конструктивно об этом поговорить. Они убедили меня лечиться именно в России. Менталитетом и душой я русский человек, на русском языке мне будет легче говорить о своих проблемах со специалистом, особенно с психологом на терапии.

Конечно, о лечении я задумывалась и раньше, поскольку понимала, как далеко всё зашло. Я разучилась есть: не знала, как часто это делать, какого размера должна быть моя порция, что должно составлять мой рацион… Но, к сожалению, понимать и быть готовой не одно и то же. А я была тотально не готова принимать помощь.

Мы говорим с родителями о том, что я полечу во Вьетнам, но только чтобы закончить важные дела, а потом я вернусь в Россию на лечение.

Но стоило мне оказаться во Вьетнаме, мою решимость как рукой сняло. С одной стороны, я вымотана болезнью и хочу новой, здоровой, жизни, но в то же время не очень-то желаю прощаться с уже привычным мне ритмом, и то, что со мной происходит, вдруг перестаёт казаться чем-то ужасным. Моя нынешняя жизнь, такая, какой я её сделала, абсолютно предсказуема, я знаю, что буду делать в течение дня по минутам. Трудно решиться всё перевернуть.

Жизнь порой сама подталкивает нас к неизбежным решениям. Но до времени всё оставалось по-прежнему. Впрочем, всё же новое в моём вьетнамском укладе появилось.

Совершенно случайно я познакомилась с хозяйкой одного из салонов красоты в Сайгоне. Лан, так её звали, была нетипичной вьетнамкой, жаждущей лишь быстрых и лёгких денег от бизнеса. Мы разговорились, и я представила себя, несколько приукрасив, профессиональным мастером по работе с бровями и ресницами. Лан пришла в восторг – совсем недавно она думала о том, чтобы открыть эти два направления у себя в салоне. И вот мы заключаем договор: я буду работать у неё, но на себя, являясь лишь европейским лицом её бренда, полностью оборудую своё помещение и за дополнительную плату обучу её трёх сотрудниц премудростям моего мастерства.

Около четырёх месяцев я проработала в бьюти-индустрии, причём очень напряжённо. Болезнь снова нарастает. Переедания у меня теперь случаются по четыре-пять раз в день, и столько же раз я прибегаю к очищению. Не знаю, как собрала я остатки силы воли, но всё-таки приняла решение ехать в Россию и пройти там лечение, которое, конечно же, не принесёт мне быстрого результата. Перелопатив весь интернет, я нашла частный Центр изучения расстройств пищевого поведения (ЦИРПП) в Москве. На тот момент это единственное заведение, специализирующееся на РПП.

Решение принято, назад пути нет…

Глава десятая.
В стационаре ЦИРПП

Данная глава не похожа на все предыдущие главы. Она включает в себя не только записи из моего собственного дневника, но и чужие истории, рассказанные и доверенные мне другими пациентами Центра изучения расстройств пищевого поведения (ЦИРПП), в который первый раз я попала в 2019 году и провела там в стационаре полтора месяца.

Всё написанное ниже не является вымыслом. Все рассказы – это полностью правдивые истории, записанные со слов девочек, находящихся на лечении.

27 августа 2019 года

Сегодня тот самый день, когда я окончательно поняла, что самой мне не справиться и нужно обращаться в специализированное учреждение для борьбы с моей болезнью, которая, влияя на все сферы моей жизни, разрушает её целиком и полностью. Поэтому я сама пришла «сдаваться» в ЦИРПП. Мне рекомендовали пройти лечение в стационаре.

Как я себя чувствую?! Мне ужасно страшно, ведь то, как я жила до этого, стало для меня абсолютной нормой, а с привычками всегда очень сложно расставаться.

1 сентября

Сегодня у нас была группа по восприятию своего тела или, точнее, по невосприятию своего тела – дизморфофобизм по-научному. Для меня это всё впервые. Сколько нас тут… И взрослые, и подростки.

Психотерапевт А., молодая женщина, приходит строго по расписанию. Мы все сидим в кружочке. Она держит в руке игрушечного пингвина и начинает с риторического вопроса: что же означает этот непонятный термин. Когда с теорией покончено, она спрашивает, кто первый из нас хочет взять пингвина и поделиться переживаниями по поводу своего тела. Две руки тянутся вверх.

Первое слово за Ритой, которая не знает, как жить дальше из-за того, что у неё полнеют ноги и она становится просто бегемотом (ведь нельзя так жить!). Врач спрашивает её: если бы завтра вдруг по подиуму стали ходить лишь дамы размера +60, захотела бы она, Рита, срочно изменить свою фигуру на плюс сайз. Рита отвечает, нервничая, что не знает, что у неё слишком толстые ноги и вообще её история похудения началась лишь из-за этих ног, она всегда хотела тонкие ноги.

История Маргариты Х. (14 лет)

Мои первые звоночки расстройства пищевого поведения появились в 13 лет, когда я закончила 6-й класс. Начались летние каникулы, это 2018 год, и я, как обычно, оделась в шортики. Посмотрела на себя в зеркало, и тут у меня внутри что-то ёкнуло: У МЕНЯ ЖИРНЫЕ НОГИ!

Я стала очень мало есть и делать зарядку. Так за недели две я скинула где-то 2 кг. На этом я остановилась и жила себе спокойно приблизительно месяц, но в августе моё тело опять меня не устраивало, и я судорожно стала худеть. У меня получилось снизить вес с 54 до 52 или 51 кг. Мне показалось, это слишком, и я обратно набрала свои килограммы к сентябрю…

Нулевая точка. Круг. Начало…

Рисунок Риты Х.

К Новому году я опять начала худеть, и у меня это получилось. На новогодних праздниках я поднабрала до 53 кг, но вскоре опустилась опять до 52 кг… На какое-то время я подзабила, но весной 2019-го я стала худеть опять, мне было мало.

В апреле я познакомилась с компенсаторным поведением… Утром выпивала стаканчик однопроцентного кефира и не ела весь день. Мне хватало до вечера. Когда часов в шесть вечера я приходила домой из художественной школы, съедала кучу сладкого или хлеб с маслом или сгущёнкой, какие-нибудь булочки или печеньки, потом дико себя за это ругала. Накатывала депрессия. Я закрывалась в туалете – корчилась, ревела и блевала. Вскоре это стало моим постоянным ритуалом: обжираться и идти к унитазу.

Продлился этот кошмар примерно месяц. Из него меня вытащила лучшая подруга, страдающая таким же расстройством, но только в очень лёгкой форме. Она меня нереально сильно поддерживала и морально, и физически. Она говорила, так делать не стоит, это нехорошо и неправильно: «Когда ты блюёшь, ты убиваешь и уничтожаешь саму себя». Она мне присылала напоминания о том, как правильно есть, что лучше делать, чтобы избежать панических атак и переедания.

В мае я дошла до отметки в 51 кг, но мне всё равно было маловато. Летом я стала худеть на правильном питании плюс тренировки. Я ела одну лишь курицу, какую-нибудь крупу, овощи, налегала на апельсины, зелёные яблоки, обезжиренный творог и йогурты. Мой вес опустился до 49 кг, у меня пропали менструации. Мне стало страшно. Я очень ждала, когда же мама спросит меня, и она спросила: «У тебя всё в порядке с менструальным циклом?» С этого момента меня стали лечить и откармливать.

Сначала я чуть-чуть поправилась, а потом опять стала худеть, и уже не по своей воле. Я ела и хлеб с маслом, и торты, но мне уже ничего не помогало… Конечно же, я продолжала тренироваться и была всё-таки избирательна в еде: меня пугали новые обстоятельства, в частности объёмные, по сравнению с тем, что было раньше, порции. В итоге к концу лета 2019 года я весила 46 кг. Теперь у меня было тело, о котором я мечтала. Но какой ценой я этого добилась…

Больше года родители твердили мне, что я выгляжу как скелет, а не как нормальная 14-летняя девушка-подросток.

Я согласилась на госпитализацию в ЦИРПП, так как стала по непонятным мне причинам с бешеной скоростью скидывать по килограмму в неделю. Стало страшно и боязно, я приняла решение: надо лечиться! надо с этим бороться!

Сейчас мне 14 лет, я нахожусь на реабилитации после годовой жизни с расстройством пищевого поведения.

Красная нитка-браслет на запястье – один

из символов анорексии.44
  К символам анорексии относятся: красные браслеты/ниточки/ленточки (международным символом анорексии считается красный браслет на левой руке (правой у левшей). Почему именно красный цвет? Считается, что именно он подавляет аппетит. Зачастую символом булимии также считается синий браслет, а люди страдающие и анорексией и булимией могут носить фиолетовый браслет.


[Закрыть] Рисунок Риты Х.

2 сентября

Сегодня новый день и начало новой недели. За окном ярко светит солнце, на улице очень тепло, хотя через приоткрытые окна в зале чувствуется, что уже осень.

Сегодня я встала достаточно рано, в 7 утра, чтобы сделать 20-минутную зарядку, которая строго запрещена здесь, так как это дополнительная растрата ккал. За это даже могут наказать. Однако же я хочу поддерживать себя в форме и поэтому делаю свои упражнения в туалете. Да, возможно, не самое приятное место, но достаточно просторное для парочки движений.

Моя соседка Оля очень нелюдимый персонаж. Я ни разу не видела, чтобы её кто-то навещал. Пару раз я пыталась завести с ней разговор, так сказать, на светские беседы, но всегда получала в ответ только «да», «нет», «всё хорошо». Всё, что я смогла узнать о ней, – она занимается боксом и любит тренироваться, а ещё очень классно рисует акварелью. Я даже попросила её нарисовать небольшой рисунок глаз и ресничек до лифтинг-эффекта и после для моей небольшой студии во Вьетнаме.

Реснички до и после лифтинга. Рисунок Оли Б.

(Забегая вперёд, скажу, что в дальнейшем мы с Олей очень сдружимся и будем часто встречаться, поддерживая друг друга вне стен ЦИРПП.)

В наш общий зал сбора всех пациентов уже пришли пару девочек, включая меня, в основном со второго режима55
  В ЦИРПП есть несколько режимов. Различие их заключается в разнообразии получаемой пищи в столовой, времени использования гаджетов и промежутков разрешения нахождения в общем зале вместе с другими пациентами.


[Закрыть], свобода которого прекращается сразу после завтрака.

⠀

Есть хочется просто ужасно, аж живот сводит, и я с нетерпением жду завтрака. Не помню, когда такое со мной было – было ли? Охххх. Что будет на завтрак, никогда не известно. Только диетолог или консультант по питанию в курсе данного вопроса)))

Всё утро я была занята несвойственными для такого места делами. Одна из сиделок зала сделала мне вот уже в третий раз очень красивую причёску. Она вообще молодец – всех девчонок каждое утро причёсывает и заплетает самым необычным образом.

Парикмахерское искусство сиделки ЦИРПП Алии.

Я продолжила писать свою книгу об РПП, начатую ещё полгода назад, позанималась с маленькой Машей английским. Она молодец – очень быстро всё схватывает. И вот наконец-то долгожданный завтрак. Как обычно, раздаётся ор: «Девочки, на завтрак!..» Все медленно выползают из своих комнат и строятся около дверей кухни. Кто-то из девочек говорит: «Уже ровно девять, ну давайте заходить». По установившемуся обычаю начинается поиск ключей. Девять часов две минуты – паника нарастает. «Ну вот, если мы зайдём на две минуты позже, то нас и на две минуты позже выпустят!» «Это ведь не наша вина, что мы заходим позже». Ключи наконец нашлись, и нас запускают, попутно ведя подсчёт голов.

Сегодня у меня (меню у каждой девочки разное, зависит от её режима) на завтрак овсяная каша и яйцо вкрутую. Кашу я съела, хоть и было тяжко, а вот яйцо, как бы сказала наша соседка Алина, «не зашло». «Зашёл» только желток.

Второй завтрак. О боже, да! Первый раз за неделю у меня мой любимый зернёный творог и две овсяные печеньки. Есть не хочется совсем, но это же мой любимый творог – надо впихнуть. Творог впихнулся, печенье не полезло.

Перед обедом появилась новая девочка, Настя. Весьма интересный типаж из культурной столицы России: огрызается, всем перечит и старается всем всё сделать назло. Мы с Зоей и Аней спросили, сколько ей лет, она уселась на стул и сказала: «Давайте-ка поиграем в игру. Угадайте, сколько мне?» Девчонки стали строить предположения, а я со словами «я в твою игру не играю» ушла.

На обеде (у меня был кускус с куриным рулетом) Настя, видно, решила мне отомстить: съев всё за пять минут и выпив пол-литра кофе, начала издавать равномерный стук, водя рукой по пустой кружке, который после минут двадцати стал меня раздражать. Повернувшись к Насте (она теперь моя соседка по столу справа), я вежливо попросила:

– Не могла бы ты перестать эти постукивания?

– Что ты хочешь, чтобы я ответила?

– Я лишь прошу тебя не стучать по кружке.

– Ты мне даже не даёшь ответить ни да, ни нет.

Диалог был исчерпан. Она назло мне продолжила. Одна из сиделок хотела забрать у Насти пустую кружку, но она попросила оставить – конечно, чтобы изводить меня. Ну что ж, посмотрим, кто кого!)

После обеда – «Телесное ориентирование». Настя пять минут пререкалась с преподавателем насчёт того, зачем вся эта белиберда и почему она должна участвовать, ведь она первый режим; и почему, например, Вероника может спать на группе и т. д.

В начале занятий по телесному ориентированию мы всегда приветствуем друг друга при помощи движений тела, без слов.

(О боже, вот сижу я сейчас в общем зале и пишу про вчера, а сама не могу дождаться завтрака: безумно хочется есть! За последние три года я за собой такого не припомню. Ну ладно, осталось всего 50 минут, продолжим.)

Таня поприветствовала всех кулачком, – как она потом объяснила, это был кулачок поддержки. Большинство девчонок приветствовали друг друга обнимашками. Я на группе была в первый раз, поэтому моё приветствие было не столь бурным: я прикоснулась своей правой рукой к правому плечу девушки и провела затем ладонью до локтя приветствуемой.

Дальше – очень интересное задание: мы разбились на пары по двое; один из пары должен был лежать на коврике, а второй под релаксирующую музыку плавно прикасаться к другому. Места прикосновения могли быть самые разные: ноги, руки, голова и т. д. Я была в паре с Олей. Это настолько приятное и релаксирующее задание, что в какой-то момент я даже подумала: почему мой муж не болен и сейчас не со мной? Надо будет обязательно попрактиковать с ним это задание дома.

После – второй перекус. У меня сегодня свёкла с черносливом и кусочек зернового хлеба. Всё это я очень люблю, но после плотного обеда ну ничего не лезет. Съела только чернослив, и то с большим трудом.

На ужин – лосось с гречкой. Лосось сегодня прям очень сухой и без специй, но есть надо. Съела всё! Я молодец)

Представление начинается! Вечерняя мультимедийная группа с родителями. Она проходит по понедельникам. Будут участвовать мои мама, папа и муж. Аттила, чистый австриец, приходит вовремя, а мои родители, как обычно, опаздывают. Я немного нервничаю и испытываю неловкость, так как все остальные пришли в точное время.

Участвуют в группе Оля, маленькая Маша и её мама, Алина с родителями, Рина с родителями, Ангелина с мамой (папа их бросил), Оля с родителями, я с родителями и мужем, маленькая Настя с мамой и Маргарита. Тема группы – «Как всё начиналось». Видно, что у всех наболело. Высказываются по полной: и как начиналось, и как продолжается, и как должно закончиться и т. д.

История Ольги (30 лет)

Я всегда была достаточно упитанным ребёнком, точнее сказать, хорошеньким таким. Никогда не худой, моментами полноватенькой, кровь с молоком. Я очень сильно комплексовала и мечтала быть стройной. Мой подростковый период пришёлся на конец 1990-х – начало 2000-х, когда в моду вошли очень худые девушки. Модели, на которых мы жаждали равняться, имели болезненный вид. Я, конечно же, мечтала быть такой же: кости да кожа.

Как-то раз я встретилась со своей подругой, с которой отдыхала в лагере, когда нам было лет 14—15. Она имела то же телосложение, что и я, может быть, даже немного полнее. Но два года спустя – я испытала шок! – её было не узнать: она потеряла половину себя. На тот момент она мне показалась безумно красивой. Подруга поведала мне о своём успехе, о том, как она добилась такого прекрасного тела: сидела на диете, просто много чего не ела, потом уменьшала свой рацион, потом стала есть совсем мало. Позволяла себе какие-либо вкусняшки типа бутылочки Coca-Cola, но при этом ничего практически не ела: только низкокалорийная пища в очень маленьких дозах.

Я подумала: так, беру себя в руки и начинаю худеть. Я села на диету, сначала достаточно лояльную.

Я училась тогда в 11-м классе, энергии требовалось много, к тому же я ещё дополнительно посещала подготовительные курсы в институте. Я весила примерно 56 кг при росте 164 см. Ела в принципе достаточно, и, наверное, поначалу моё питание можно было назвать правильным. Сладкое я заменила на сухофрукты и мёд. Нет, всё же мой рацион не был здоровым: я отказалась от мяса и ела только крупы и нитратные салаты, а впереди зима.

Вскоре я увидела результат, подзадоривавший меня, и стала уменьшать свои порции всё сильнее. К окончанию школы я похудела примерно до 52 кг. Особого стресса для организма это не принесло: скинула я вес не за короткий период.

С конца весны я могла не есть целый день, а вечером умять брикет мороженого или плитку шоколада, но всё же это были не те калории, которые были мне нужны. На этой почве я стала худеть ещё сильнее, плюс у меня были вступительные экзамены – я очень сильно нервничала.

Летом вместе с подругой я поехала отдыхать, где очень сильно отравилась, благодаря чему мой вес опустился до 50 кг. Потом каждый раз после еды я стала вызывать рвоту. И вскоре – уже не помню как – наловчилась наклоняться и выплёвывать всё пережёванное мной обратно. Еда мне очень сильно мешала. Мне было дискомфортно.

Начался первый курс, и вместе со студенческой жизнью меня захватила булимия.

Мама была очень рада, что я похудела и стала такой стройной и активной девушкой, а при этом ела абсолютно полноценно. Мне кажется, на тот момент мама не подозревала, что со мной происходит. Скрываться мне удалось достаточно недолго, три-четыре недели. А потом мама поняла. Покричав на меня пару часов, она стала гуглить. Сопоставив факты, она выяснила, что у меня нервная булимия и мне необходима консультация специалиста. Она сама в это время переживала панические атаки и была на антидепрессантах, так что повела меня к своему психиатру, который, собственно, подтвердил диагноз и выписал мне лекарства. Он объяснил маме, что у меня серьёзное заболевание и криками, истериками, а тем более запретами можно лишь только усугубить моё состояние.

С сентября 2006 года у меня прекратился менструальный цикл примерно на полтора года. Я не могла вызвать его даже при помощи гормонов. К зиме 2006 года я похудела до 39 кг (примерно на 11 кг от начала диет), что являлось просто критическим весом для моих параметров. Моё состояние было ужасающим: тяжело ходить, невозможно думать, затруднительно дышать… вообще что-либо делать.

Я думаю, от падения в яму меня спас институт, а ещё то дело, которым я занималась. Мне ведь действительно повезло: я поступила в театральный на режиссуру, как всегда и мечтала. Мы учились сутками. Постоянные репетиции, постоянное доказывание всем: я могу, я лучшая. Я снимала хорошие фильмы. Как-то, наверное, всё это меня и подстегнуло, напомнило о том, что мне есть ради чего жить. Несмотря на затяжную депрессию, у меня была моя огромная профессиональная мечта. Наверное, именно в тот момент, когда я это осознала, я остановилась в своём саморазрушении. Чтобы выжить, мне необходимо было немного набрать вес. К весне 2007 года я увидела отметку 46—48 кг. В следующем году у меня возобновился менструальный цикл. Я пила какие-то гомеопатические таблеточки, но сомневаюсь, что дело было в них, скорее всего, мой вес наконец-таки достиг нормы.