Текст книги "Опасный нарцисс. Книга вторая. Нарциссы о себе. Можно ли помочь нарциссу?"

Фрагмент четвертый. Романтические отношения Владимира: «Я замутил игру с двумя, не скрывая»

Моя зрительница, приславшая мне письма Владимира, писала, что она обратила внимание на него, когда он сообщил на форуме, что хочет довести девушку до сумасшествия и самоубийства.

Вот как он описывал свои «романтические дела».

«Была у меня в Луганске девушка – Светлана, какой-то гаммийский интроверт, скорее ЭСИ, и была её подруга – Инга. Я с ними замутил игру, желая достичь того, чего достичь тяжело: мутить сразу с двумя, НЕ СКРЫВАЯ этого ни от кого, в том числе и от них самих. В итоге, Светлана попала в психдиспансер, Инга впала в депрессию, хотя до сих пор со мной общается, и я ещё на неё надеюсь, когда вернусь в сентябре обратно (вынужден был уехать, чтобы не прибили).

В конечном счете, Инга сама – та ещё демоница, ей явно не жаль бывшей лучшей подруги, а со мной она боится/заигрывает/чего-то ждет, но я делаю вид, что мне пофиг, я занят.

Выглядит, конечно, убого с нравственной точки зрения, но я вообще нравственность отрицаю – лишь эстетика, только хардкор».

Вот что он пишет про Светлану: «Всё шло по плану, но я не учел экзогенных факторов – её родаков, которые изолировали её на 5 дней, не дав промыть мозги в нужную мне сторону, когда у неё начался тотальный невроз на почве моих циничных излияний по поводу „желания обольстить Ингу“. Вообще-то это была проверка на прочность: вся соль была именно в том, чтобы ничего не скрывать, и действовать через тотальную промывку мозгов и гипноз».

Как видим, Владимир прямо признается в том, что он использует гипноз. Так что это может объяснять состояние «заколдованности», о котором говорят многие жертвы нарциссов.

А дальше мы приводим пространное письмо, которое он написал Светлане, находившейся в тот момент в психбольнице:

«Ты думала, что мне интересна вся эта умеренная канитель под названием „отношения“? Ты нужна была мне как замена Лариске. Это было с самого начала, дорогая. Только 19 сентября я окончательно с ней расстался, а через 3 дня пришел на сходку с тобой с твердым намерением отомстить Лариске. В конце концов, это был акт самоутверждения после большой любви. Никто не может её превзойти, она – гений».

Его пресловутая большая любовь с Лариской-гением длилась пять дней. Владимир продолжает:

«С самого начала ты сделала ошибку, показав мне свою слабость. Это всё предрешило. С тех пор я уже не мог тебя уважать. Ты была нужна мне, но уважения, какого-то признания в тебе личности и быть не могло; ты стала просто растворяться во мне вместо сопротивления, а мне только покажи готовность принять мои требования, пусть даже не в открытую – и сразу получишь тиранию. Ты сама знала, что так будет. Не прикидывайся, что не знала».

Вот здесь Владимир показывает истинную динамику романтических отношений нарцисса. И очень ценно, что мы слышим это из уст нарцисса: это не наши теоретические предположения, это признание самого нарцисса. Когда жертва не принимает нарцисса, то он ниже, а она выше. Как только он чувствует, что жертва стала принимать его, что она его любит, что она готова душевно соединиться с ним – это значит, что она сдалась, и их роли поменялись: теперь он выше, а она ниже, и для него это сигнал, что можно приступать к насилию.

Как-то я смотрела фильм, где насильник предложил девушке подвезти ее в машине; девушка согласилась и села, потому что парень выглядел обаятельно. А он завез ее куда-то и попытался изнасиловать. Когда девушка стала сопротивляться, он изумился: «Как же так?! Ты сама села в машину, на что ты рассчитывала?». И его искреннему возмущению не было предела, как будто это следует по умолчанию: раз она села в машину – значит, будет насилие, и она уже на него согласилась. Как будто где-то прописаны такие правила. Точно такая же логика у нарциссов: как только ты принимаешь мое предложение, то ты села в мою машину, ты едешь туда, куда я хочу, и ты соглашаешься на мой тотальный контроль и издевательства. Не мы вместе едем и наслаждаемся жизнью, а ты едешь туда, куда я хочу, и ты страдаешь! Вот если ты не садишься – тогда страдаю я, пытаясь тебя заарканить и посадить в машину. Вот такая игра – кто кого.

Именно поэтому, если вы хотите защититься от нарциссов и насильников, ни в коем случае нельзя подпускать их близко. Как только вы его подпустили к себе, вы сели в машину насилия! Это начало вашей моральной смерти. С нормальными партнерами другая схема: как только ты принял решение быть с ним или с ней, начинается строительство новой жизни под названием МЫ, вы вместе пускаетесь в увлекательное путешествие. С нарциссами – либо Я, либо Ты, об этом и говорит сам Владимир.

Желаю вам не садиться в машину насилия, а сесть в машину увлекательного путешествия. Вовремя распознайте попутчика.

Фрагмент пятый. Романтические отношения нарцисса Владимира: «Мне с тобой скучно. Не хватает страданий»

Продолжим дальше историю о романтических отношениях Владимира. «Мутить с двумя девушками, ничего не скрывая», как он сам об этом говорит, было для него фигурой высшего пилотажа: он стремился удерживать обеих только за счет промывки мозгов и гипноза, а не примитивного вранья. Он хотел достичь совершенства в своих манипуляциях; в отличие от обычного нарцисса, который врет и изворачивается, Владимир хотел стать сверхчеловеком, все делать в открытую с изощренной жестокостью, и идти по трупам. Я вообще думаю, что у него есть второй диагноз – психопатия, вдобавок к нарциссизму. Хотя сам он это отрицает, и его официальный диагноз – НРЛ.

Его девушка Светлана попала в психбольницу с нервным срывом. А Владимир после этого написал ей то самое письмо, начало которого мы читали в предыдущем фрагменте, объясняя ей ее ошибки в поведении. Ниже продолжение его письма:

«Вместе с тем я испытывал к тебе неподдельную симпатию, как и в феврале, но это было нечто эротическое и гормональное – никакого уважения здесь не было. Ты просто не дала мне ничего, за что тебя можно было уважать, а я уважаю только тех, кто умнее и, иногда, тех, кто сильнее меня. Ты была просто… честнее, открытее, чище, а за это не уважают».

В этом отрывке он дает еще один диагностический маркер нарциссизма. Когда вы становитесь открытыми и добрыми, это вас сразу понижает в глазах нарцисса, с его точки зрения вы опускаетесь, и это позволяет ему начинать применять к вам насилие.

«За это презирают и бьют. Особенно тех дурачков, которые, зная, что ничего не могут мне дать, не способны разглядеть того, что такая любовь долго не продержится; которые со своей детской ущербной наивностью полагают, что я буду с ними сюсюкаться и считать их за равных только потому, что эти дураки влюбились в меня.

Всё было окончательно решено 8 января, когда ты сама намекнула мне на симпатию ко мне со стороны Инги. Мне нужна была только власть, и как экстраверт, я забочусь больше о расширении, а не углублении контроля».

Это не экстраверсия, а нарциссическая поверхностность, неспособность ни к чему глубокому. Он просто совершает захват новых территорий, чтобы получать свое энергетическое питание непрерывно, без перебоя: одна отвалилась, другая подбежала.

«Кроме того, одной тебя мне с самого начала было мало; ты не могла заменить Лариску, которая вмещала в себе глубокую чистоту и святость вместе с порочностью. Инга могла дать мне то, чего мне не хватало в тебе – конечно, дать вместе с тобой. Мне стало просто скучно – не хватало эмоций, драйва, остроты, борьбы и страданий… а без страданий я вообще любовь не признаю. Ты слишком спокойная для меня, а твоя тихая преданность вызывала лишь насмешку и подталкивала к измене».

Это очень характерное замечание. Для нарциссов люди добрые, преданные, порядочные – это слабые люди, их можно топтать и давить. Поэтому такие и чаще становятся жертвами. А с другой стороны, у нарциссов проблема с ощущениями, они не чувствуют себя живыми, если нет сильной стимуляции. Поэтому они меняют партнеров и любят полигамные отношения: это создает ощущение риска, приток адреналина, и на какое-то непродолжительное время он чувствует себя опять живым. Этакая искусственная временная реанимация трупа. Потом адреналин кончается, и он вновь превращается в мертвеца.

«Более того, это было испытание, которое ты должна была выдержать и тем самым доказать мне и силу своей любви, в которую я не совсем верил, и вообще силу, которая сильнее гордости, страха и обиды. Твоя „любовь“ оказалась слабее гордости и обиды. Значит, она ничего не стоит, и жалеть не о чем – только о потраченных надеждах, которые и у меня, поверь, были».

Еще один характерный момент для нарциссов: «я буду тебя унижать, чтобы ты доказала мне свою любовь». Точно такую же реплику в одной из наших историй выдавала нарциссическая мать маленькой Галины (смотрите книгу третью, глава 2, статья «Мать-нарцисс, дочь – пограничник»); дочь спрашивала: «Мама, неужели я такая плохая?» — а мать отвечала: «А ты докажи, что ты не такая, как я о тебе думаю!». То есть, нарцисс все равно не верит в то, что ты его любишь, и никогда не поверит, но ему нужно от тебя постоянное принесение себя в жертву. Даже если бы Светлана сделала все, что от нее требовал Владимир, он никогда бы не поверил в ее любовь и в ее жертву, потому что он не верит никому. А не верит он потому, что свои качества проецирует на других. Я не могу любить – это значит, что ты не способна на большую любовь. Хотя любовь, о которой он мечтает – это и не любовь вовсе, это просто сладкое чувство власти от унижения жертвы и ее безнадежной борьбы за него.

«В конце концов, я бы кинул Ингу, ибо никогда не испытывал к ней симпатии. Мне лишь нужно было лишить её девственности – символический акт превосходства над мелким бесом. В большем аспекте она меня не интересовала. И если бы не твои жалкие ультиматумы и вера в обычные „нормальные“ отношения – так бы оно и было».

Ну бросил бы он Ингу, ну нашел бы другую, и Света боролась бы с этой следующей, доказывая ему свою большую любовь, и опускаясь в его глазах все ниже и ниже. Заслужить его безраздельную любовь невозможно, потому что он больной; надо отдавать себе в этом отчет и не играть в эти игры. Его параллельная игра с двумя девушками создавала ему чувство драйва и поддерживала его Грандиозное Я – ах, за меня борются, вот какой я великий!

Не надо бороться за его любовь, приносить жертвы, доказывать что-то; все равно ничего не докажете, а только разрушитесь, как и произошло со Светланой.

Фрагмент шестой. Романтические отношения нарцисса Владимира: «Стань Сверхчеловеком»

И снова мы продолжаем читать письмо Владимира, которое он написал Светлане, объясняя ее ошибки в отношениях с ним.

«Ты не могла мне ничего дать – у тебя лишь был потенциал на будущее. Этого будущего я и ждал. А уважать тебя прямо сейчас… изволь, за что? Если бы ты умерла тогда, я бы не опечалился, хотя ты нужна была мне. Мне всё равно, что ты меня бросила, ты лишь доказала одну из моих гипотез – что ты не способна к большой любви, которая выше обид и гордости».

Вот так он «утешает» Светлану, девушку, которую разрушил чуть ли не до основания. Он ей описывает свой диалог с Ингой, подругой Светланы, с которой он параллельно закрутил отношения:

«Я гуляю с Ингой, и она говорит:

И: Я не вижу в тебе раскаяния. Что ты с ней сделал? (это после того, как Света попала в психбольницу).

В: Я всегда поступаю правильно, во мне нет ни жалости, ни раскаяния. Я изгонял бесов, чтобы она стала Сверхчеловеком.

И: Но ты же знал, что она никакой не сверхчеловек, а обычная баба…

В: Я надеялся… Но она доказала мне, что она – обычная баба, и не поймет ни Ставрогина, ни Ницше…

И: Ты – моральный урод и психопат!».

Ставрогин – идеал для Владимира. Оно и понятно, Ставрогин – демоническая личность, он соблазняет девочек, и они вешаются. Ницше – теоретик Сверхчеловека, который вдохновлял Гитлера, так что здесь тоже все ясно.

«В: Для обычных баб – да, я психопат. Лариска была Сверхчеловеком, но тоже скатилась сейчас в обычную серость, которая хочет рожать детей и иметь верного муженька-идиота».

Это интересно, про серость и семью. Для нарцисса семейные ценности – это признак серости!

Где-то в интернете я прочитала, что в нарциссическом обществе семья – это ничто; только власть и собственное величие являются ценностью. А в духовно продвинутом обществе люди понимают, что самое главное – это любовь; и не просто любовь-страсть к незнакомке на пять дней, а долговременная любовь к своим близким. Долговременная любовь – это ежедневный труд души, который помогает духовно расти, это глубина отношений, это забота о близких и умение их понимать и слышать. Настоящая любовь – это и результат развития, и причина дальнейшего развития.

Для нарцисса это недоступно; а то, что они не понимают, то и считают серостью. По принципу: если я это не могу – значит, это ерунда. Нарцисс в данном случае использует защитный психологический механизм, известный как «рационализация».

Владимир, очевидно, много читает, а наша классическая литература во многом посвящена нарциссам, из которых делают положительных героев. Многие литературные произведения классиков изображают этаких страдающих и прекрасных героев, для которых семья – это серость. А детям в школе не объясняют, что герои неправы. И это программирует всю нашу культуру на отрицание семейных ценностей со средней школы.

Вот, например, князь Андрей Болконский, который говорил Пьеру: «Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет. Женись стариком, никуда не годным… А то пропадет все, что в тебе есть хорошего и высокого. Все истратится по мелочам». А Андрей – это же положительный герой! Он внес вклад в развитие государства.

Евгений Онегин говорит Татьяне: «Когда бы жизнь домашним кругом я ограничить захотел…», отказывая ей в любви. Он не хочет связывать себя домашним кругом, он хочет блистать и наслаждаться свободой, в его понимании семейная жизнь – это болото.

Все эти герои – по сути, нарциссы. Семья для них – обуза. Они либо не хотят ее создавать, либо убегают из уже существующей. Ладно, князь Андрей – он хотя бы Отечеству служил, на войну пошел; а Евгений так вообще просто бездельник, изображающий из себя «нового человека». Но общее у них в том, что они не умеют любить. Они не получили любви в своей семье, и не могут ее дать другому.

И они сами это знают! Знают, что они некомпетентны в любви и в отношениях. Достаточно почитать размышления и высказывания князя Андрея о жизни, любви и собственной жене. Слава богу, что Наташа Ростова не вышла за князя Болконского, иначе с ней творился бы такой же ужас, как и с маленькой княгиней Лизой – плакала бы днями и ночами. Правда, в романе князь Андрей погибает; но если бы он не умер, и Наташа бы его дождалась, и если бы даже не связалась с другим нарциссом Анатолем Курагиным, куда менее благородным, чем князь, то все равно это было бы катастрофой.

Совсем другое дело Пьер Безухов – он не нарцисс, он умеет любить, он теплый и душевный человек, и при этом не менее продвинутый и прогрессивный, чем князь Андрей. Но Лев Толстой показывает Наташу в ее семейной жизни с Пьером и материнстве этакой располневшей, неинтересной посредственностью. Симпатии автора явно не на стороне ставшей женой и матерью Наташи – ну что это, никакой не Сверхчеловек! Скатилась в серость, как сказал бы нарцисс Владимир. А ведь такой потенциал имела стать Сверхчеловеком и для одного нарцисса – князя Андрея, и для другого – Курагина…

Почти такой же, как у девушки Светы, попавшей в психушку из-за нарцисса.

Так что, когда мужчина говорит про семейную жизнь как серость – это тревожный сигнал. Бегите прочь от такой высокоумной личности.

Фрагмент седьмой. Романтические отношения нарцисса Владимира: «Ты сама виновата»

Владимир продолжает свое письмо несчастной Светлане:

«В том, что случилось с Ингой, виновата ты сама. Я лишь действовал так, как и должно было мне действовать, и ты это знала – подсознательно ты с самого начала стремилась со мной расстаться.

Сейчас же ты на мне компенсируешь свою униженную гордость. Ты с самого начала не просто догадывалась, а знала, что так и будет. Ты никогда бы не смогла пойти до конца – зачем тогда мне за тебя держаться? Инга с самого начала тебя обманывала, и ты тоже это знала. Но не сделала ничего, чтобы предотвратить то, что надвигалось. Значит, твоя любовь не стоит ничего; ты показала неспособность и нежелание бороться за неё – ты сдалась за один день. О том, что я «предам» тебя, я говорил Инге, Дону, Васе, Вимпу – они тебя предупреждали. Вимп и Дон нужны были мне для обольщения Инги».

Та же тема, что была уже упомянута: насильник обвинял девушку, что, раз она села к нему в машину, то якобы должна была знать, что дальше последует сексуальное насилие. Вот и Владимир обвиняет Светлану в том, что он ей изменил: «раз ты села в мою машину (читай: знала, что я тебя предам), ты сама виновата, ты уже должна была быть готова».

«Ты выросла не в той среде, что я. Ты – барчонок, который не привык, что его бьют. Нечего мне было врать про свои революционные идеалы, или нужно было их проверить на деле. Проверил. Часть меня никогда даже симпатии к тебе не испытывала, и это ты тоже знала. Инга просто ещё и внешне симпатичнее тебя – глупо было с твоей стороны закрывать глаза на такие мелочи».

Очень типичный нарциссический ход – сравнение с соперницей и унижение. Нормальный мужчина никогда не скажет женщине, что другая красивее.

«Мне в любви нужен экстаз, экзальтация. Я истощен. Даже Лариску я любил лишь пять дней – пять дней высшего, нечеловеческого экстаза. Нечто близкое я испытывал по отношению к тебе в период с 25 ноября по 4 декабря. Тогда я тебя любил. Дальше лишь испытывал симпатию на основе памяти о тех днях и зная, что они могут и должны вернуться. Остальное, что было с тобой – лишь скука и ожидание взрыва. Сказать же тебе правду – это оскорбить тебя и похоронить свою же надежду, что эта скука пройдёт».

Вот она, квинтэссенция любви нарцисса и того, как долго он любит! Этакая романтизация и возведение в культ своей ущербности. По-моему, просто гениальное откровение, которое всем должно показать, как сильно и как долго он вас любит и будет любить. Не больше пяти дней экстаза, а все остальное – это лишь жалкое существование и ожидание, что «это» вернется… но это не вернется никогда. Если только вы его не будете унижать и отвергать.

«Мне нужно было, чтобы ты порвала со всем своим старым кругом; это была стратегическая задача – вырвать тебя из старой закоптелой и пыльной мещанской среды, посредственности и тому подобного. Ты знала, что мне не нужны ни твоя доброта, ни твоя честность, ни твоя благодарность – лишь голый интеллект и разделение ницшеанских идей».

Это те самые идеи о Сверхчеловеке, которые Гитлера привели к тотальному геноциду. Вырвать из среды – значит, изолировать и получить полный контроль. Вот в этом и есть стратегическая цель нарцисса, а вовсе не «вырвать из мещанства».

«Я здорово смеялся тогда, когда ты мне прислала 100 сообщений; дали бы мне шанс, и я уломал бы тебя на, казалось, невозможное – на то, что ты бы терпела Ингу. Именно невозможность этого в акте самоотрицания побуждала меня к этому… побуждала кинуть вызов условности и глупому правилу, по которому нельзя любить больше одной и иметь отношения с двумя, тремя и так далее. На Инге я бы не остановился – пошел бы дальше. Но твоё дезертирство мне всё испортило. Я всё-таки любил тебя, и не вижу причин продолжать общение; всё равно у меня теперь новая цель – Вика».

Вот какой он – протестующий «лишний человек», бросающий вызов условности, идущий против правил! На самом деле это банальный нарциссизм, со всеми его признаками, один из которых – это сексуальная слабость. Его не возбуждает одна женщина больше пяти дней, как здорового и сексуально сильного мужчину, у него через пару-тройку дней просто нет эрекции.

Смотрите книгу пятую, главу 1, где в одной из статей рассказано о сексуальности и ощущениях нарцисса.

Желаю вам вычислять таких Владимиров и не вступать в отношения с такими ущербными «сверхлюдьми». Найдите нормального, здорового и сильного мужчину, с которым вы будете счастливы.

Фрагмент восьмой. Романтические отношения нарцисса Владимира. Каких женщин он уважает?

Оказывается, есть женщины, которых нарцисс Владимир может уважать. Светлану, которая чуть не закончила суицидом, он не уважал. Она была просто чистой и верной, и мечтала о семье, а такие мечты – это мещанство и серость для Владимира. Уважает же он женщин, которые понимают, что он делает, понимают его мотивы, его манипуляции, которые могут его разгадать и переиграть.

Вот его разговор с бывшей подругой, которая его хорошо понимает и которую он уважает:

«Тина: ты расстался со Светланой?

В: Да, а что?

Т: Очевидно было, что вы расстанетесь…

В: Почему?

Т: Она… слишком незрелая для тебя… философски и психологически. Тебе нужна женщина, которая будет умнее и сильнее тебя.

В: Да ладно?

Т: Да, но которая будет так умело тобой манипулировать, что ты будешь думать, что ты – хозяин положения. Получив власть в руки, ты сам всё угробишь, у тебя склонность к саморазрушению. Даже Лариса была тебе только равной, и это вылилось в побоище и обоюдное истощение. Светлану же ты либо до петли бы довел… в общем, она вовремя вырвалась, пусть девочка живет обычной жизнью, не гонись за ней. Она не виновата, что любила тебя.

В: Ваша любовь делает вас слепыми, но не делает вас выше. Как всегда, женщины, женщины… Женщины – это всё. Но и ничего, это… ну, банально – дуал, хотя это давно уже не имеет для меня значения. Я перерос соционику, если можно так сказать вообще, если можно её перерасти и есть, что перерастать».

Опять же, я соционику не знаю, поэтому не понимаю, о чем он говорит. Но корона на его голове просматривается явно: «Если есть, что перерастать».

Далее Владимир уже сам в своих записках рассуждает о смысле жизни и отношений:

«Каждая женщина – новый этап, и всё ближе к смерти. Нет секса, есть женщины – символы. У меня вообще такое… своеобразное отношение к женщинам, шизоидное какое-то, если научно. Секс не нужен (проще мастурбация), даже коллекционировать „победы“ – это не то, а вот собирать души… пить души, жечь души и забывать души».

Вот большое спасибо Владимиру! Он прекрасно подтверждает мои исследования о нарциссах, только я в основном слышу сторону жертв, а тут Владимир говорит от имени нарциссов.

Во-первых, нарциссы предпочитают самоудовлетворение, даже секс им сам по себе не нужен. Они никого не могут любить, кроме себя. Отсюда и их сексуальная слабость.

И во-вторых, посмотрите, как он откровенно говорит о том, что он просто паразитирует на чужих душах. Это их способ выживания. Почему? Потому, что своей души нет, энергии нет. Ну такую патетику он здесь развел – собирать, пить, жечь, высший демонический смысл жизни! А на самом деле, он просто ищет способ наиболее рационального беззатратного источника питания – чтобы не врать, не изворачиваться, чтобы все страдали и потом сами же ему несли свои души. Так сказать, наладить способ автоматической поставки энергии.

«Если честно, мне претит заботиться о ком-то и работать для кого-то. Ладно бы – на себя и для себя. Вот такой крайний эгоцентризм. Наверное, это гены, плюс то, что я был одним ребёнком в семье и мальчиком; вокруг меня все бегали, словно я цесаревич, вот и вошло в подсознание: любовь только к себе и тем, кто любит меня (не любить кого-то, а любить любовь к себе)».

Я на самом деле не думаю, что любовь могла так его испортить. Это либо действительно генетика, либо из него лепили какой-то образ, и подвигали мальчика к этому образу. Его любили, когда он соответствовал ожиданиям, а когда не соответствовал – не любили и не принимали, то есть не давали быть собой. Недаром он говорит Светлане: «Ты барчонок, которого не били». Значит, его били?

«Если честно, с „серьёзными конкретными мужчинами“ даже общаться сложно и боязно. Вот никогда не было страшно общаться с девушками, а с лицами своего пола… и поговорить не о чем, и чувствуется сразу конкурент и враг. Поэтому и общаюсь только с бабами, с мужиками непонятно как. И да… большинство мужчин более рассудительные, а мне нужны эмоционалы – на них легче влиять».

Это тоже ценное наблюдение, и я это замечала в своих клиентах-нарциссах. Нарциссы-мужчины лучше ладили с женщинами, потому что считают их ниже себя. Женщин можно сразить, очаровать, и потом вить из них веревки. Серьезные же конкуренты им не по зубам, потому что, не дай Бог, корона может слететь. И он говорит, что женщины – эмоционалы, то есть, дают ему эмоции, ту энергию, за счет которой он живет. По существу, паразитирует.