Текст книги "Банальная жизнь"

Глава пятая

Прошло несколько недель. Мальчишки жили у мамы на даче, я куковала дома одна, всё больше и больше впадая в меланхолию. Конечно, это исключительно от безделья, а не от терзавших душу сожалений. Я же всё сделала правильно, разве нет?

Сидела в своем кабинете, в очередной раз убеждая себя в этом, и тут, прерывая мои невеселые размышления, меня вызвал к себе Иван Остапович, председатель нашего профсоюзного комитета. Сразу почуяв, что произошло что-то крайне для меня неприятное, я побежала в заводоуправление. Иван Остапович принял меня сразу, даже в приемной дожидаться не пришлось. Обычно он любит помурыжить народ, чтобы прониклись значимостью момента, но на сей раз секретарша пригласила меня сразу, лишь только я вошла. Дурной знак! Он усадил меня в кресло и, смущенно покашливая, проговорил:

– Яна Ивановна! К сожалению, у профкома нет денег, чтобы оплатить библиотеке подписку на периодику.

У меня аж руки опустились. Как денег нет? Сегодня последний день оплаты, а они мне только сейчас соизволили об этом сказать!

Не теряя времени на ненужные препирательства, я выскочила из кабинета, схватила в бухгалтерии неоплаченные счета и помчалась в город, яростно поминая недобрым словом профком, его бухгалтеров и самого председателя. Лихорадочно соображая, кто из знакомых спонсоров может заплатить весьма немаленькую сумму, да еще так сразу, доехала до центра, не припомнив ни одного.

В глаза бросилась строгая вывеска с крупными золотыми буквами на одном из высотных зданий. Мне она понравилась своей солидностью и основательностью. Здесь я еще ни разу не была. Может, попытать счастья? Подняв нос повыше, попыталась прорваться внутрь.

На вахте стояли двое, подтянутый немолодой мужчина, явно бывший военный, и молодой самоуверенный парень, оба в пестрой камуфляжной форме. Вход в здание перегораживал блестящий металлический турникет. Парень, окинув меня пренебрежительным взглядом, сухо спросил:

– Вы к кому?

Как можно тверже, ведь для попрошаек главное – уверенность, я ответила:

– К начальнику.

Он уточнил:

– К какому?

Пошарила глазами по стенам, но никаких сведений о руководстве не нашла. Пожала плечами.

– Да мне всё равно, к какому.

Парень не отставал:

– У вас договоренность?

Вот ведь прилип! Пришлось признать:

– Нет, договоренности нет.

Тут подключился тот, что постарше.

– А по какому вопросу?

– По поводу аренды площадей. – Врать, так с размахом. Главное, – прорваться. А там видно будет.

С сомнением глядя на меня, старший поднял трубку и что-то спросил. Потом повернул турникет и приглашающе взмахнул рукой.

– Третий этаж, кабинет триста второй. Менеджер по связям с общественностью. Только сначала запишитесь, пожалуйста.

Если бы только записаться, а то пришлось показать и паспорт и удостоверение. Хорошо, профком в свое время не поскупился и всему составу дворца сделал вполне приличные удостоверения личности. Так что моя начальственная должность – заведующая – на этот раз принесла некоторую пользу.

В триста втором сидел важный господин в черном траурном костюме и с такой же физиономией. Мне сразу стало ясно, что здесь мне ничего не отломится. Нечего и время терять. Но я упрямо, раз уж пришла, изложила свою просьбу. И лишний раз убедилась в своих способностях физиономиста. Он раздраженно сказал:

– Такие вещи, милая дама, – это прозвучало у него на редкость неприятно, – так не делаются. Сначала надо написать письмо, мы его рассмотрим, учтем все обстоятельства, потом пошлем официальный ответ.

Конечно, с отказом, в этом у меня сомнений не было. Попыталась объяснить еще раз – время истекает, и не по моей вине. Но до господина ничего не дошло. С брезгливым выражением лица, ясно обозначавшим: много-вас-таких-здесь-ходит, он поднялся и стал вытеснять меня из кабинета. Мне ничего не оставалось, как выйти. Он вышел тоже, намереваясь выпроводить меня из здания и, как водится, сделать втык охранникам, которые здесь были вовсе ни при чем. Настроение упало, да и отношение к себе, хотя и не раз уже испытанное, коробило.

Мы молча шли по коридору, когда открылась дверь приемной, и из нее вышел высокий импозантный мужчина с Владом. Я заметалась, пытаясь спрятаться, но поздно. Влад меня уже увидел и, перерезав дорогу, обрадованно спросил:

– Яна! Какими судьбами?

Кисло поздоровавшись, попыталась отвертеться от разговора, заявив, что спешу и мне ничего не надо. Почтительно изогнувшись перед начальством, траурный господин тут же меня заложил:

– Она у меня деньги пыталась выманить на какие-то газеты. – Выговорил он это так, будто при этом я ему угрожала по меньшей мере пистолетом.

Почему он решил, что подписка на периодику криминал, не знаю. Наверное, подумал, что я многих таким образом облапошила. Но вместо ожидаемого возмущения услышал:

– И сколько?

Я хмуро признала:

– Почти пятьдесят тысяч.

Влад посмотрел на господина.

– Дали?

Он гордо отринул обвинение в бесхозяйственности:

– Нет, конечно. К тому же ей прямо сейчас надо, немедленно.

Влад обернулся к мужчине, судя по тому, как подобострастно здоровались с ним все пробегавшие мимо сотрудники, директору этой конторы, и требовательно спросил:

– Дашь?

Тот, не выказывая ни грана удивления, согласился:

– Если надо.

Влад кивнул головой:

– Надо, Виктор, надо. Будем спасать отечественную культуру от падения.

При этих словах они укоризненно посмотрели на меня, отождествляя с этой самой безнравственно – упадочной культурой, и я сконфужено покраснела. Вполне насладившись пурпурным цветом моего лица, директор дал распоряжение несколько увядшему от такого поворота сотруднику:

– Александр Васильевич, возьмите у дамы счет и примите меры для его срочной оплаты. – Мне очень понравилось, что он подчеркнул слово «срочной», от которого у траурного господина лицо вытянулось еще больше. – Можете взять наличные в кассе и лично оплатить счета на почтамте. Не забудьте проследить, чтобы бухгалтеры оформили налоговый вычет.

Тот с недоуменным выражением лица, но не пытаясь протестовать, довольно вежливо попросил у меня счета. Протянув их ему, я сконфуженно проговорила:

– Давайте я с вами, а то неудобно…

Он счел мое предложение вполне справедливым, но Владу это не понравилось. Втиснувшись между мной и господином, он подхватил меня под руку и твердо заявил:

– Э, нет, не выйдет! Мы сейчас идем обедать, а то у меня с утра в животе голодный бунт. – И, кивнув на прощанье мужчинам, повлек меня к лифту.

У траурного господина взгляд затуманился еще больше. Ситуация сложилась загадочная. На родственницу я явно не тянула, у Влада таких бедноватых родственников в принципе быть не может, к тому же с родственницей он вряд ли бы обращался так по-панибратски. На любовницу тоже, старовата, да и одета опять-таки не подобающим образом. Так кто же я? Вот вопрос, который явно будет мучить его весь сегодняшний день.

Влад завел меня в лифт и нажал на кнопку первого этажа. Я не отказала себе в удовольствии его слегка подколоть:

– Что, ножки болят, пройтись один этаж невмочь?

Он неожиданно согласился:

– Ага, и еще как. Перетренировался вчера на тренажерах. Из-за тебя, между прочим.

Я поперхнулась от неожиданного укора.

– Почему это из-за меня?

Он доверительно склонился ко мне.

– Напряжение сбросить хотел. Под холодным душем стоять надоело.

От такой откровенности меня прошиб озноб и я отвернулась, стараясь скрыть вновь запылавшее лицо.

Приблизился ко мне и нежно провел ладонью по щеке.

– Как же я соскучился. Думал, пройдет и забудется, ан нет…

Мне показалось, что сейчас он начнет меня целовать, и я испуганно отшатнулась к противоположной стороне просторного лифта. Он хмуро проследил за моими рывками, потом взял за руку и извлек из остановившейся кабины. Охранники при его появлении подтянулись, были бы на них фуражки, непременно отдали бы нам честь. Но на бесстрастных физиономиях не отразилось ничего. Я была уверена, что и после нашего ухода они ни слова не скажут друг другу о нашей странной парочке, по армейским законам начальство не обсуждается, это правило любого приличного военного.

Мне вовсе не стоило бы с ним идти, но я не могла с собой справиться. Меня так тянуло к нему, что я решила хоть немножко отпустить вожжи и просто с ним поболтать. Ведь ничего дурного от этого не случится.

Напротив офиса холодным алмазным блеском сверкал большой ресторан. Поскольку в ресторанах я не бывала лет сто, то оказалась полностью деморализована, едва зашла под его величественные своды. Огромный холл устилали красно – зеленые дорожки, ведущие в затемненный зал. Чувствуя себя даже не белой вороной, а недостойной серой мышью среди больших важных котов, я позволила усадить себя на уютное местечко у окна. Очнулась от приступа самоуничижения после того, как официант, учтиво склонившись ко мне, спросил:

– Что будете заказывать?

С изумлением заметив, что держу в руках глянцевый лист картона в серебряно – золотых разводах, сунула его в руки Владу, выжидающе глядящему на меня, и скованно попросила:

– Закажи сам.

Слегка усмехнувшись, он стал перечислять незнакомые мне названия. Дойдя до горячего, запнулся и повернулся ко мне.

– Как ты относишься к рыбе, дорогая?

В деморализованном состоянии я спустила на тормозах многообещающее «дорогая» и сумрачно ответила:

– Хорошо отношусь, если в ней костей нет.

Официант испуганно, как будто его обвинили в каком-то непотребстве, заявил:

– У нас нет рыбных блюд с костями, что вы!

Влад ни с того ни с сего успокаивающе пожал мне руку и продолжил:

– Стерлядь в белом вине с соусом…

Название соуса было таким, что я даже и не пыталась его запомнить. Дальше он начал перечислять столько блюд, что я устрашилась.

– Мне это не съесть! И, вообще, я на диете!

Он хмыкнул и закруглился:

– Ну ладно, пока всё.

Официант умчался, а я укоризненно покачала головой:

– Зачем ты столько заказал? Что, ты всегда так обедаешь?

Вальяжно откинувшись на спинку кресла, он поймал мой взгляд в капкан. Мне стало не по себе, но я просто физически не могла опустить глаза.

– Нет, я обычно не так придирчив в еде. Просто хотелось доставить удовольствие тебе. Ты же не так часто бываешь в ресторанах?

Вот еще доказательство наших чрезвычайно разных возможностей.

– Вернее, я вообще в них не бываю.

Он не поверил.

– Что, совсем? Но бывают же значительные события, свадьбы, например.

Я всей кожей ощутила лежащую между нами пропасть.

– Когда этой весной замуж выходила моя двоюродная сестра, свадьбу играли у нее дома. Тесновато, конечно, было, но весело. Правда, пришлось всех соседей приглашать, чтобы не жаловались. Но дом старый, и соседи уже как родня.

В ответ он только озадаченно покачал головой.

Несмотря на овладевшую мной непривычную робость, аппетит я не потеряла и с огромным удовольствием съела всё, что подали. Запив еду очень приятным кисловатым свежевыжатым соком из экзотических фруктов, заметила про себя, что к такому пиршеству можно очень быстро привыкнуть. Ведь к хорошему быстро привыкаешь, это отвыкать сложно. Вспомнила свое намерение предупредить Влада, что мы с ним друг другу не подходим, но сказать об этом не решилась. Ведь, по сути, сегодня я возникла на его пути, он-то встречи не искал. Пришлось признать, что он был на высоте, впрочем, как всегда. Если бы не он, не видать нам периодики, как своих ушей.

Пока мы шли к выходу, неловко попыталась поблагодарить:

– Я так благодарна, Влад…

Дальше он продолжить он мне не дал.

– И насколько далеко будет простираться твоя благодарность? – он со значением посмотрел в мое лицо, которое немедля загорелось от откровенного выражения его глаз.

– Не дальше спасибо! Я меня приглашать в ресторан не просила! – пусть это и не вежливо, но пусть не рассчитывает на какую-то там особую благодарность!

Он рассмеялся во всё горло.

– Чудненько! Да уж, тебя не подкупишь! Но вообще-то это я для того, чтоб ты ожила. А то уж очень на тебя подействовал этот антураж.

Выйдя на улицу, он простился, разглядывая мое лицо с каким-то непонятным мне ожиданием.

– Ну ладно, мне пора, как ни жаль. Увидимся! Да, кстати, – он полез в нагрудный карман и достал маленький прямоугольник картона, – вот моя визитка. Здесь мои личные телефоны. Звони, ежели что! – и отчалил.

Я не стала смотреть ему вслед, как он наверняка рассчитывал, а повернулась и пошла на остановку, прекрасно понимая, что он пытается играть со мной, как с жалким мышонком.

Приехав на работу, сообщила радостную весть своим сотрудницам, естественно, уже знающим, что же произошло в профкоме. Чтобы проверить, всё ли в порядке, прошла по библиотеке. И, конечно, убедилась, что везде разговоры идут исключительно о моей великолепной персоне. На абонементе Людмила при моем внезапном появлении не успела вовремя притормозить, споткнулась на середине фразы, прикусила язык и жутко покраснела. Понятненько! Ничего приятного для меня, значит, не звучало. Похоже, что мне надо сверхлюбящий меня коллектив предупреждать о своем приближении громким кашлем, чтобы не травмировать бедняжек.

В пятницу провела встречу ветеранов механического цеха. Меня всегда умиляли наши старички, веселые такие, оптимистичные. А ведь и пенсии маленькие, и жить трудно. Многие вообще остались в одиночестве. Но всё равно смеются, песни поют, не плачутся и не ворчат, как некоторые.

Закончилось всё, как обычно, уже в десятом часу. Вспомнив, что дома нечего есть, я пошла к универсаму. Подходя к рекламному щиту, внезапно нос к носу столкнулась с бывшим мужем и его очередной подружкой. Невольно вспомнила Надежду и с некоторым злорадством подумала: вот пришел и ее час переживать. Нынешняя его пассия была маленькая, невзрачненькая, и являлась общественным достоянием всех окрестных мужиков, нуждающихся в бесплатных секс-услугах.

При виде меня у Михаила что-то мелькнуло в мутных глазках, не до конца еще залитых алкогольным нектаром. Он подтянулся, обхватил спутницу за плечи и торжественно ее представил, явно считая, что заставляет меня ревновать:

– Это моя Ольга!

Пожав плечами, я хотела поскорее миновать ветром колеблемую пару, но девица не дала мне спокойно пройти мимо. Воинственно подбоченясь, она перегородила мне дорогу и с издевкой меня оглядела. Потом с пьяным чванством произнесла:

– Теперь я понимаю, почему Мишка тебя бросил! Ты старая женщина!

Вопросительно посмотрев на Михаила, заметила, что тот чуток смутился, но отрицать ничего не стал. Вот ведь скотина! Еще на прошлой неделе донимал меня клятвами в вечной любви и каялся. Как хорошо, что я давно уже не верю его пустым обещаниям. Хотела идти дальше, но эта дурочка еще не закончила свою обличительную речь. С размаху поправив неслушающейся рукой прядь белобрысых, плохо подстриженных волос, чуть не заехав при этом в собственный глаз, самоуверенно добавила:

– И кому ты такая нужна?

Эти слова очень понравились эксу, и он скривил губы в пренебрежительную ухмылку. На душе у меня стало так погано, что захотелось оскорбить и бывшего мужа и эту дурынду, считающую, что ей всё позволено. Я с трудом сдержала этот вполне естественный порыв, чем только порадовала эту парочку, пьяно захихикавшую и пригласившую полюбоваться на свой триумф такую же слабостоящую троицу.

И тут за меня вступилось провидение. Из-за угла внезапно выехала роскошная иномарка и резко затормозила рядом с нами. Из машины выпрыгнул Влад, высокий, красивый, хорошо одетый, и быстро подошел ко мне. Наверное, заподозрил, что эта дурная компания вздумала меня побить.

– Яна, что здесь происходит? – его голос прозвучал так сурово, что экс даже малость очухался и изумленно уставился на вмешавшегося. – Кто это такие? – он так брезгливо смотрел на алкашей, что те вмиг почувствовали себя жалкими отбросами общества.

Ольга, до этого жавшаяся к Михаилу, внезапно выпустила его ручонку, льстиво заулыбалась и сделала шаг в сторону Влада, непристойно вертя бедрами, явно решив сменить жизненные приоритеты.

Я с невольным смешком пояснила:

– А это мой бывший муж с нынешней подругой. Не знаю, правда, какой по счету.

Та оскорбилась и что-то пьяно пискнула, явно рассчитывая на мужское заступничество, но Влад даже не посмотрел в ее сторону. С угрозой спросил у Михаила:

– Ну и что вам надо? – и при этом так по-хозяйски обхватил меня за плечи, что всё стало ясно без слов.

Экс выпучил глазенки и неестественно затрясся, взмахивая руками, будто задыхался от приступа астмы. Потом вдруг завопил странным высоким голосом, которого мне от него еще слышать не доводилось:

– Это моя жена! Я ее одну всю жизнь любил! Если б она меня не прогоняла, я бы на этих запойных шлюх и не посмотрел! Убирайся! – и кинулся с кулаками на Влада.

Тот слегка развернулся, и, не снимая своей руки с моего плеча, встретил нападавшего мощным апперкотом в нижнюю челюсть, наглядно доказав, что не зря считается одним из лучших спортсменов клуба боевых искусств. Экс, пролетев пару метров, тяжело растянулся поперек газона, основательно стукнувшись головой об землю. Я инстинктивно рванулась к нему, ведь нужно же помочь человеку, но Влад рассерженно меня удержал.

– Не волнуйся! О нем есть кому позаботиться! – и указал подбородком в сторону Ольги, по-козьи прыгающей вокруг отдыхающего на зеленеющей травке дружка.

Та смотрела на меня во все глаза, не в состоянии уразуметь, что во мне, такой старой, нашел такой потрясающий мужик. Влад не стал больше проводить воспитательных мероприятий, сочтя свою миссию полностью выполненной. Крепко ухватив меня за локоть, повлек к машине, не обращая внимания на мои слабые протесты. Усадил в салон и рванул с места. Я повернула голову. Михаил сидел на мокрой земле, даже не пытаясь встать, и смотрел нам вслед таким мрачным и обреченным взглядом, что мне вновь стало не по себе. Но тут к нему подскочила подруга, и что-то залопотала, размахивая руками. Корила за измену? В сердце поднялось непривычное, но очень сладкое чувство справедливого возмездия, но быстро перешло в непонятный тоскливый гул.

Влад с сумрачным видом всё поглядывал на меня, хмуря правую бровь. Чтобы успокоить его, я с искренним чувством поблагодарила:

– Ты меня просто спас. Я тебе очень благодарна!

Он сердито заметил:

– Почему ты ходишь по ночам? У тебя же рабочий день в шесть часов кончается! Повезло, что я ехал мимо и заметил тебя среди этой алкашни. А если бы не заметил?

Говорить, что просто так ехать мимо он никак не мог, ведь наш дворец совсем в другой стороне, я не стала, чтобы не провоцировать еще большего недовольства. Стараясь его утихомирить, принялась неумело оправдываться:

– Да я постоянно хожу в это время, и всё в порядке. У нас же массовые мероприятия, сам понимаешь…

Без навыков эффект получился обратный. Влад по-настоящему разозлился:

– Почему ты постоянно проводишь эти свои массовые мероприятия в одиночку? Вас же пятеро?!

Мне не понравился его злой тон, но я сдержалась, понимая, что он искренне беспокоится обо мне. А что касается массовых мероприятий, то в нашем коллективе только Люда может перед аудиторией выступать, да и то перед детской, с взрослыми она работать боится. А остальные не могут, не все ведь на это способны. А сидеть и меня караулить просто глупо.

Сказала ему об этом, и он безапелляционно заявил:

– Менять таких работников надо! Они только и умеют, что на твоей шее ездить!

В этом он был не прав, сотрудники у меня хорошие. Мы же не массовики-затейники, а библиотекари. Мы с книгами должны работать, а уж потом всё остальное. Но он, почему-то здорово обозлившись, обозвал меня героиней сотруда, что вышло у него на редкость саркастично и, довезя меня до дома, уехал, кинув сквозь зубы:

– Скоро увидимся!

Пожав плечами, я укоризненно посмотрела ему вслед. Ох уж эти мужчины! Как они злятся, если в жизни что-то получается не так, как они хотят.

Глава шестая

Утром на работе зазвонил телефон. Я опасливо покосилась на него, но трубку подняла. Какое я имею право игнорировать служебный телефон? И тут же убедилась, что зря соблюдаю деловой этикет. Голос Влада мрачно скомандовал:

– Яна, я купил билеты на Спивакова, в среду пойдем, будь готова к шести часам! – и в мембране зазвучали отрывистые гудки.

Мне бы рассердиться и никуда с ним не идти, но я малодушно обрадовалась. Я так давно хотела сходить на этот концерт, но стоимость билетов не позволяла об этом даже мечтать.

В среду ровно в шесть стояла возле библиотеки и корила себя за безволие. Вот ведь заработаешь ты на орехи, глупая баба! Мало в жизни-то учена, так еще раз проучат! Но вскоре пилить себя мне надоело, и я решила смотреть на жизнь оптимистичнее. Что из того, если я схожу на хороший концерт? Убудет от меня, что ли? На что моя вторая, ехидная и зловредная половина тут же прокомментировала: конечно, нет, ежели только прибудет.

Эта раздвоенность меня начала уже раздражать, и это я тоже поставила в вину Владу. Никогда со мной такого раньше не бывало, я всегда была цельным человеком. Но, вспомнив метания после развода, поправилась, – почти.

Из-за угла вырулила большая черная машина, которую я прежде не видела, и остановилась рядом. Из салона вышел незнакомец в строгом темно-сером костюме и вежливо представился:

– Александр Гаврилов, начальник охраны Владислава Владимировича. К сожалению, он сейчас на важном совещании и встретить вас не может. Но он поручил мне доставить вас на концерт в целости и сохранности.

Мне послышался в его тоне какой – то неприличный смешок, и очень захотелось уйти. Я посмотрела на двери библиотеки, прикидывая, не слишком ли безобразным будет выглядеть мой побег, но Александр Гаврилов скользким тренированным движением оказался сзади и вежливо, но непреклонно подталкивая в спину, заставил меня сесть в машину. Водитель тут же заковал меня в ремень безопасности и быстро тронул автомобиль с места. Устроившись сзади, начальник охраны формально извинился:

– Простите меня, но Владислав Владимирович строго-настрого предупредил – доставить любой ценой, даже если придется связать по рукам и ногам. – И уже с искренним любопытством добавил: – И долго вы его мурыжить будете? А то нам всем от его неустроенной личной жизни достается.

Меня задело его непочтительное высказывание о любимом начальнике, и я не замедлила ему на это указать. Он открыто засмеялся и уже другими глазами посмотрел на меня.

– А вы ничего, дама с перцем. Мы-то думали, такая же чопорная дурында, как предыдущая. – С прищуром оглядел меня с ног до головы и сделал странный вывод: – Ну что ж, может, что дельное и получится.

Меня оскорбил этот оценивающий взгляд, да и сравнение с дурындой, пусть и предыдущей, настроения не прибавило. Кто может гарантировать, что он так же не скажет обо мне по прошествии nn-ного времени следующей дамочке? Я надулась и отвернулась к окну, всем своим видом давая понять, насколько мне неприятны подобные инсинуации.

До дуболома это, видимо, дошло, потому что он замолчал, хотя и не спускал с меня настороженных глаз. Отнеся его подозрительность к издержкам его суровой профессии, я постаралась расслабиться и получить удовольствие от поездки.

За окном проплывали зеленые липы и клены, большие витрины магазинов отражали солнечный свет, пуская по сторонам веселых зайчиков, и настроение у меня понемногу исправлялось. Во всяком случае, когда машина остановилась напротив концертного зала и к дверце пружинистым шагом подошел Влад, мне уже не хотелось с ним спорить. Я тихо и степенно, как и положено воспитанной даме моего возраста и положения, приняла протянутую мне руку и чинно вышла из машины. Краем глаза заметила, как изумленно переглянулся Влад со своим начальником охраны, явно не ожидавшие от меня подобной толерантности, и коварно усмехнулась про себя – не так уж я проста, как вам кажется.

Не слишком доверяя моей неожиданной покладистости, Влад крепко взял меня под руку и повел в зал. А вот это уже перебор! Неужели он думает, что я стану удирать от него по концертной площади на потеху публике? Не настолько уж у меня вздорный характер.

Уже в фойе, среди гордых расфуфыренных дам, я почувствовала себя нищей отщепенкой. Обычно я не замечаю, кто во что одет, но здесь этого не заметить было невозможно. Дамы выступали в длинных вечерних нарядах, в шуршащих шелках и бархате, увешанные драгоценностями и мехами. Мне захотелось забиться на свое место и тихо там замереть. Но и этого не получилось. Влад провел меня в директорскую ложу, усадив на первом ряду. На всеобщее обозрение!

Половина зала уставила на меня свои бинокли, и я так остро почувствовала, что я далеко не красавица и что на мне заурядное черное платье, которое, как я подозреваю, мне вовсе не идет. Но что делать, не умею я выбирать себе наряды. Нет у меня ни чувства цвета, ни стиля. Ну не способна я к таким вещам, тут уж ничего не поделаешь. А если к этому добавить и хроническую нехватку средств…

Зазвучали первые аккорды, и у меня с души внезапно скатилось напряжение, усталость и разочарование. Музыка несла покой, утешала, обещала счастье и радость. Я и не заметила, как пролетело первое отделение. Во время концерта Влад хотел у меня что-то спросить, но, наткнувшись на мой мечтательно-рассеянный взгляд, склонил голову и задумчиво замолчал.

В перерыв мы сходили в буфет, и он накормил меня бутербродами с копченой колбасой и сыром. Он хотел купить мне с икрой, но я отказалась, сославшись на аллергию. Вообще-то у меня нет никакой аллергии, и икру я люблю, но гордость взыграла, как всегда, не ко времени. От коробки бельгийских конфет я тоже отказалась. Сумрачно на меня посмотрев, Влад уточнил: – Что, и зубы болят? – и, хотя мне захотелось демонстративно схватиться за щеку и томительно застонать, я сдержалась и миролюбиво пояснила: если я начинаю есть конфеты, то остановиться не могу, и ем их до головной боли. Он скептически на меня посмотрел, но недоверия не выказал. И зря, потому что это была очередная лажа.

После третьего звонка мы вернулись в зал, и я с истинным наслаждением дослушала второе отделение концерта. Да, дал же Бог такой талант людям! На меня сошел неземной покой, и казалось, ничто в жизни не способно вывести меня из этого блаженного состояния. В ушах звучала божественная музыка, сердце стучало размеренно и спокойно, настроение было чудесным.

Мне даже показалось, что в жизни всё возможно, и я, ничуть не возмущаясь, нежно улыбнулась Владу в ответ на его заботливое «тебе понравилось, дорогая?». С искренней признательностью поблагодарила его за чудесный вечер, заработав в ответ рассеянное «хм» и о чем-то настойчиво вопрошающий взгляд. Видимо, я неосознанно ответила согласием, потому что он буквально расцвел и кинулся к машине, увлекая меня за собой.

Внезапно к нам подошла импозантная пара, немолодой мужчина в черном смокинге и ухоженная дама в вечернем платье со сверкающим колье на голой шее. Они искоса и, как мне показалось, с неодобрением посматривая на меня, поздоровались. Влад, напрягшись, представил меня:

– Познакомьтесь, пожалуйста, это Яна, моя подруга.

От этого представления я несколько оторопела, а скривившаяся пара, откровенно проигнорировав меня, заговорила о каких – то общих знакомых. Чувствуя себя рядом с уверенной дамой жалким огородным пугалом, я весь разговор простояла как столб с кривой улыбкой на губах, делая вид, что ничего неприятного для меня не происходит. Попрощавшись, они ушли, а меня начала бить крупная дрожь.

Ну что ж, получила еще один урок. Не в свои сани не садись.

Уже в машине я перевела дыхание и поняла, что от охватившей меня после концерта эйфории не осталось и следа. Влад попытался угнетенно извиниться:

– Понимаешь, это друзья моих родителей. Ты здорово рассердилась на подругу?

Я понимала только одно: я ему совершенно не пара.

– А кто у тебя родители?

– Папа декан в нашем политехе, мама начальник отдела в областной администрации. А что?

– А у меня отец инженер на простаивавшем заводе, а мама учитель в заштатной школе.

– И что это должно означать?

– Да ничего…

Он с силой сжал руль и насупился.

– Меня эти твои комплексы уже достали!

Я сладенько подсказала:

– Так в чем же дело? Для чего ты ходишь за мной? И не говори, что подобающих подруг нет, всё равно не поверю!

Он сердито помотал головой, будто его душил слишком тугой воротник. То и дело отрываясь от дороги, он бросал на меня гневные взгляды, и я боялась, что добром это не кончится.

Подъехали к моему дому, я протянула руку, чтобы выйти из машины, но он нажал какую-то кнопку и заблокировал дверцу. Мрачно усмехаясь, повернулся ко мне.

– Ну, давай-ка теперь поговорим!

Со скамеечки у подъезда на нашу машину с интересом уставилась Варвара Егоровна, наш дворовый цензор. Она даже пригнулась, чтобы разглядеть, что же у нас происходит, и я порадовалась, что тонированные стекла не дают ей это сделать. Хорошо Владу, он-то уедет, а мне здесь жить.

– Яна, ну почему ты так зависишь от людского мнения? Ты же взрослая женщина… – у него был устало-осуждающий голос, и он сам казался измученным и печальным.

В ответ я лишь пожала плечами. Если человек не прочувствовал сам, каково быть центром бабских сплетен, то ему что-либо объяснять бесполезно.

Он протянул руку и положил ее мне на плечо. Серьезно сказал:

– Яна, ты мне отчаянно нравишься. Давай жить вместе.

У меня сами собой нерадостно прикрылись глаза. Чудненько! И на какой срок? Пока ему не надоест? Ну, поживем мы с полгода, а что потом? Как мне, выкинутой из недолгого рая, жить дальше? Наступив на горло собственным желаниям, усердно вопящим мне: – Соглашайся! Урви у судьбы хоть кусочек счастья! – я безнадежно ответила:

– Не могу.

Он потемнел и, неслышно выругавшись, твердо взял меня за плечи и легонько встряхнул.

– Не комплексуй ты, ради Бога! Ты будто из девятнадцатого века выпала, такая же чопорная, как тамошние барышни. Что тут такого, пожить вместе?! Тебя что, разница в возрасте пугает? – Мне хотелось сказать, что меня пугает разное отношение к жизни, но он горячо проговорил: – Не думай, что ты намного меня старше, мне почти тридцать один. У нас разница в возрасте всего пять лет!

Освободив плечи, я глухо ответила:

– Я просто себя уважать хочу, как ты этого не понимаешь! Как я людям в глаза смотреть буду?

Торопясь меня переубедить, он скороговоркой выпалил:

– Мы не будем жить здесь, ты с детьми переедешь ко мне, там вас никто не знает! И вы ни в чем не будете нуждаться!

Мне стало еще хуже. Он даже не понимает, о чем идет речь.

Не зная, какие еще звезды с неба мне посулить, чтобы добиться своего, Влад пообещал:

– Я на твое имя счет в банке открою, детям на образование.

Я с иронией взглянула на него. Вот ведь до чего мужика может довести вожделение! Интересно, сколько же он предложит отступного, когда я со своей буйной семейкой ему надоем?