Текст книги "Единственная любовь Шерлока Холмса"

Глава восемнадцатая
Смертельная схватка

Тропинку для велосипедных прогулок, по которой катила Ирэн, обрамляли живописные виды – зеленые кустарники и травы с отчаянным упорством взбирались на горные кручи, а серый камень утесов и скал напоминал о бренности всего сущего.

Пичуги-певуньи наполняли окрестности деревушки Розенлау трелями. На невообразимой высоте горных пиков многолетние снега таяли под лучами весеннего солнца, вода устремлялась вниз сотнями звонких ручейков, они сливались в прозрачные речушки, катились по горным склонам вниз – все дальше и быстрее. Их воды низвергались с обрывов водопадами, кипящие потоки разбивались в пропастях, вздымались облаками брызг, вода кипела и пенилась, убегала еще дальше, чтобы широкими потоками разлиться среди пасторальных альпийских лугов.

Она притормозила на развилке рядом с указателем: на одной стрелке значилось «Майринген», на другой – «Рейхенбахский водопад». Ирэн последовала в направлении этой известной туристической достопримечательности по ухоженной велосипедной дорожке. В сущности, попасть на импровизированную смотровую площадку, которую устроила у водопада сама природа, можно было, только воспользовавшись узкой пешеходной тропкой, прятавшейся среди колючих кустарников.

Тропка огибала водопад полукругом и заканчивалась головокружительным обрывом, так что возвращаться любителям горных красот приходилось той же самой небезопасной дорогой. За исключением альпинистов и просто любителей острых ощущений, способных выбраться с площадки по узкому каменному карнизу, нависавшему прямо над бездной, в которую низвергался водопад. Поток до блеска отшлифовал черный камень, а завеса мелкой водяной пыли круглые сутки окутывала ущелье туманом, похожим на лондонский.

Такой эксперимент был бы чрезмерным – ее не привлекали лавры Марии Паради[18]18
  Мария Паради – первая женщина, покорившая вершину Монблана в 1809 году.


[Закрыть], но перспектива прогуляться по пешеходной «козьей тропе», чтобы подстроить «случайную встречу» с сыщиком в дивном и романтическом месте, приятно будоражила Ирэн. Она потуже затянула шнурки на ботинках с рельефной каучуковой подошвой, которые считались «горными», затем спрыгнула с велосипеда, осмотрелась в поисках подходящего места, чтобы оставить свое транспортное средство, и заметила, как по каменному карнизу ловко и уверенно ползет человек – Холмс?

Она стащила замшевую перчатку, сложила ладонь козырьком, чтобы защитить глаза от солнечных лучей и лучше рассмотреть фигуру. Надо было прихватить с собой бинокль, хотя бы театральный!

Нет, человек на каменном карнизе, даже в облегающей спортивной амуниции, выглядел гораздо более коренастым, чем сыщик. Потом, у него были усы – наверняка очень пышные, раз их возможно рассмотреть с такого расстояния, за плечом у спортсмена болтался альпеншток и длинноствольное ружье. Обычный любитель острых ощущений – рассчитывает забраться в лесную глушь, чтобы сделать пару браконьерских выстрелов. Таких типов полно даже в благословенной альпийской провинции!

Он не заслуживал дальнейшего внимания, Ирэн переключилась на две фигуры, приближавшиеся к водопаду со стороны Майрингена. Тот, что был ростом пониже, оживленно жестикулировал, пытаясь в чем-то убедить высокого и сухопарого джентльмена с трубкой. Через руку джентльмена была перекинута крылатка, он сохранял полнейшую невозмутимость.

Ирэн в отчаянии топнула ножкой – несколько камешков с шорохом скатились с горной тропки вниз – и сжала кулак: Шерлок Холмс! Сэр! Ну почему, почему вы повсеместно таскаете за собой этого враля и лицемера Ватсона? Доктор тоже хорош – не сидится ему среди клистиров и порошков, бегает за сыщиком как мистер-собачий-хвост! Шерлок, останьтесь же наконец в одиночестве, чтобы бедная леди могла сказать вам всего несколько слов, очень важных слов!

Чтобы не расплакаться, она посмотрела вверх, призывая в союзники сверкающие горные пики, пушистые облака и неправдоподобно лазурный небесный свод. Вселенная тут же пришла ей на помощь – по тропинке к водопаду мчался мальчишка-посыльный в униформе небольшого отеля «Англия», в котором остановились неразлучные компаньоны. Посыльный размахивал белым конвертом.

Доктор вырвал письмо из его рук, прочитал, беспокойно обменялся со спутником парой коротких реплик, подхватил тяжелую трость и свою охотничью двустволку, зашагал следом за мальчишкой – они возвращаются в Майринген!

Холмс остался у водопада один, аккуратно уложил крылатку на большой валун, прижал альпенштоком, прошелся взад-вперед по краю бездны, заглянул вниз, несколько раз повел плечами, как будто разминаясь. Он кого-то ждет!

Ее! Конечно, Ирэн каждое утро гуляет у водопада с собакой, Холмс знает об этом и отправил навязчивого компаньона восвояси, чтобы они могли встретиться и поговорить. Надо как можно быстрее попасть туда – вниз! Ирэн свесилась вниз так, что едва не сверзилась в пропасть, закричала:

– Холмс! Мистер Холмс! – но ветер уносил ее слова.

…Темная тень материализовалась из водяного пара и черного массива скалы и двинулась к Холмсу. Паук! Профессор Мориарти!

Ирэн видела его собственными глазами – в ужасе она наклонилась, схватила подвернувшийся камень и со всей силы швырнула вниз. Он скатился, обрушив целую компанию собратьев поменьше, они с шумом осыпались прямо за спиной Холмса. Сыщик оглянулся и оказался лицом к лицу с Пауком.

Профессор рассчитывал справиться со своей жертвой без всякого оружия, его цепкие паучьи пальцы сомкнулись на горле Холмса. Ирэн закричала – эхо рассыпало звуки над ущельем: Мориарти посмотрел вверх, отвлекся всего на миг. Но Холмсу оказалось достаточно этого времени, чтобы нанести секретный удар по системе «барицу» под ребра противника, ослабить хватку, согнуться – они балансировали по самому краю, уже невозможно было различить их тела, они слились в напряженный темный ком, который неотвратимо сползал в самое жерло пропасти…

Ждать дальше было немыслимо! Ирэн бросилась вниз, не разбирая дороги – торопливо нащупывала ступней устойчивые выступы, ветки хлестали ее по лицу, колючие кустарники, за которые она цеплялась, насквозь протыкали замшевые перчатки и впивались в кожу, острые зубцы камней выдирали целые лоскуты бархата из пышных велосипедных бриджей, лента на шляпе развязалась, ветер сорвал ее головной убор и швырнул в пропасть.

Наконец она почувствовала под ногами устойчивую почву, она не могла опоздать! Не могла!

Смотровая площадка была пуста, только вой и брызги воды поднимались над пропастью, отчаявшаяся леди бросилась к самому краю – туда, где пальцы в черных кожаных перчатках цеплялись за камни в последней попытке спасти жизнь.

Кто из них уцелел в смертельной схватке?

Ирэн не знала. Она опустилась на колени, зажмурившись, подползла к самому краю и заставила себя открыть глаза: кажется, там, ниже, светлое пятно – бежевый жакет в мелкую клетку, коротко остриженный затылок…

– Холмс… Мистер Холмс, – робко позвала она. – Вы живы?

Пальцы в перчатках чуть заметно пошевелились. Одной рукой она схватила сыщика за запястье, другой – за воротник пиджака, потянула к себе что было сил:

– Ну же… выбирайтесь оттуда, Холмс, черт бы вас подрал!

Там, внизу, в быстрых горных струях, полоскался черный шелковый плащ – последнее, что оставил миру преступный гений профессора Мориарти.

– Помогите же мне, Холмс… умоляю… – Ирэн удалось перехватить руку сыщика у локтя, он, ощутив помощь, оттолкнулся ногами от каменной стены, перевалился чрез край обрыва, тяжело дышал. По щекам Ирэн катились крупные слезы, одна упала на мертвенно-бледное лицо Холмса – силы оставили его. Ей удалось еще немного оттащить спасенного от края обрыва, коснулась губами лба – он был холодным как кусок льда! Похлопала по щекам в надежде вернуть к жизни, но все было тщетно.

Его может спасти только врач. Срочно, немедленно…

Она бросилась бегом по тропинке – не помнила, сколько пробежала, когда столкнулась с небольшой процессией, двигавшейся со стороны Майрингена. Впереди почти бежал доктор Ватсон, за ним следовали седовласый Питер Штайлер-старший, хозяин отеля «Англия», тот самый мальчишка, двое крестьян и швейцарский полисмен.

– Туда, – она указала в направлении водопада. – Доктор, скорее! Он умирает…

На бегу мистер Ватсон рассказал, как некто вызвал его в гостиницу подложным письмом к несуществующей англичанке, якобы находящейся в последней стадии чахотки… Тут доктор замолчал и замер как вкопанный.

Полянка была пуста!

– Но только что, минуту назад он лежал здесь! – Ирэн рухнула на колени, принялась разгребать руками зеленые стебли. – Посмотрите сюда, доктор Ватсон, вот трава примята, вот пуговица. Пуговица от его хлястика…

Она подняла руку, сжимая пуговицу – на руке была кровь, мистер Ватсон опустился рядом с ней, тоже стал разглядывать растения и скудную почву, на которой они ухитрились произрасти:

– Конвульсивные движения в бессознательном состоянии могли привести к тому, что раненый свалился вниз… – Ирэн в ужасе охнула. – Холмс был серьезно ранен?

– Ранен? Только ссадина на щеке… думаю, он поцарапался о камни…

– Но здесь слишком много крови! Так… фрагменты тканей… очень похоже на раздробление конечности… Ага! Вот и пуля – прошла насквозь и застряла в песке. – Ватсон поднялся, отряхнул песок и сухие травинки с колен и протянул пулю полисмену.

Тот взвесил улику на ладони, повертел так и эдак, что-то заметил по-французски. Хозяин отеля перевел для англичан:

– Говорит, пуля похожа на револьверную, единственно, смята она странно…

Ирэн прижала руки к щекам и разрыдалась – страшная догадка стремительно превратилась в уверенность:

– Духовое ружье! Я видела, как человек карабкался по карнизу – там. – Она махнула рукой в направлении серых камней. – У него было ружье… Это моя вина! Только моя! Нельзя было бросать здесь Холмса одного!

– Нет, мисс Адлер… – горько вздохнул Ватсон. – Останься вы здесь, сейчас мы оплакивали бы сразу две смерти – не только моего дорогого друга Шерлока, но и вашу…

Он поднял с камней крылатку Холмса и укутал в нее мисс Адлер – ее била мелкая нервная дрожь, из складок плотной ткани на траву выскользнул свернутый листок.

– Что там? – встрепенулась Ирэн.

– Записка… прощальная записка мистера Холмса…

Земля стала мягкой как пух, потом смешалась с облаками, клубами пара и брызгами воды, уплыла из-под ее ног – Ирэн лишилась чувств.

Она не рухнула в пропасть только потому, что доктор Ватсон успел подхватить ее под руки, крикнул хозяину отеля:

– Эй, Штайлер, помогите же! Надо как можно быстрее доставить леди в Розенлау…

«Дорогой мой Ватсон,

Я пишу эти строки в надежде на ваше добросердечие и прощение.

План поимки профессора Мориарти, к которому я решился прибегнуть, не нашел бы вашего одобрения. Но суть его проста и очевидна – наша взаимная ненависть настолько сильна, что даже в самую критическую минуту возможность убить меня была для него важнее собственной безопасности.

Я осознанно подбросил ему информацию и выманил его в это глухое место с целью избавить общество от этого опасного безумца раз и навсегда.

Если вы читаете это письмо, значит, цена оказалась слишком высока.

Но пусть это не огорчает вас, мой преданный друг!

Мой жизненный путь дошел до высшей точки, и я не желал лучшего конца!

Передайте в уголовный департамент Скотленд-Ярда синий конверт, помеченный литерой «М», который найдете в запертом ящике моего рабочего стола. Учитывая обстоятельства, миссис Хадсон не откажет предоставить вам запасной ключ. Прочие необходимые распоряжения я сделал и оставил у моего брата Майкрофта.

Прошу вас, отправьте большой букет цветов мисс Адлер, если она все еще в Лондоне, встреча с нею была лучшим событием в моей жизни!

Только избегайте посылать орхидеи!

Искренне преданный вам Шерлок Холмс»

Доктор перечитывал письмо уже в десятый раз, и всякий раз, когда он доходил до этого места, Ирэн чудились в его голосе нотки ревности. Она смахнула слезинку и поднесла надушенный платок к носу, чтобы не расплакаться снова.

Как только небольшое сообщество британцев, волею судьбы застрявших в альпийской деревушке Розенлау, собиралось в холле крошечного отеля, разговор всякий раз завершался чтением этого горького документа.

Сегодняшний вечер не стал исключением. Ирэн разглядывала платочек, а доктор Фрейд, присоединившийся к компании англичан, когда его истеричные пациенты отходили ко сну, зачитал коротенькую заметку в вечерней газете:

– Тело неизвестного мужчины, извлеченное из воды неподалеку от Рейхенбахского водопада, было опознано как принадлежащее мистеру Мориарти, профессору математики, преподавателю лондонского Тринити-колледжа. Профессор, широко известный в профессиональных кругах научными публикациями, в течение последнего месяца разыскивался уголовной полицией Великобритании по подозрению в совершении ряда опасных преступлений. По мнению коронера, производившего вскрытие, смерть профессора наступила вследствие несовместимых с жизнью черепно-мозговых травм, вызванных ударом о камни, и была квалифицирована как несчастный случай…

– Ваше мнение как адвоката, мистер Нортон? – осведомился инспектор Лейстред, он прибыл из Лондона специально для участия в опознании, но скудные командировочные средства вынуждали его снимать скромный номер в отеле «Англия».

– Безусловно, несчастный случай. Точно известно только то, что он свалился в пропасть с обрыва. Впрочем, моя специализация – споры о наследстве, а не уголовный процесс. Надеюсь, доктор Ватсон, опознание обошлось без сюрпризов?

– Именно так. Опознать его было несложно: черный сюртук с меткой, корпус часов, на котором сохранилась дарственная гравировка от колледжа, перстень с метеоритом… Характерные пальцы… Только вместо головы – кожаный мешок с осколками черепа…

– Господи, доктор! – болезненно поморщилась Ирэн. – Избавьте нас от физиологических подробностей… Годфри, почему ты сказал «он», а не «они оба»?

– Но тело мистера Холмса пока не обнаружено…

– Да, коллеги из местной полиции и местные добровольцы с большим тщанием обшарили все, что было возможно. Но сами понимаете – горы есть горы. Река течет по труднодоступным местам, – вздохнул Лейстред. – Случайность, что этот труп вообще обнаружили: он зацепился за прибрежную скалу.

Ирэн встала и, кутаясь в шаль, вышла на веранду: закатное солнце разливало по горной деревушке тревожные блики. Она вернулась в комнату, уточнила:

– Годфри, ответь мне как специалист – мистера Холмса признают умершим?

– Умершим? – адвокат вскинул бровь. – Нет. Для этого нет оснований. Сначала его объявят пропавшим без вести…

– Значит, с точки зрения закона – он скорее жив, чем мертв! Жив! – Ирэн упрямо топнула ножкой. – Почему же мы его не ищем? Его никто не ищет…

– Ирэн, милая, прости! – Мистер Нортон подошел и нежно обнял ее за плечи. – Речь всего лишь о формальности… Потом, у мистера Холмса нет спорного имущества. Разве что доктор Ватсон со стариной Майкрофтом затеют дележку столов и кресел из квартиры на Бейкер-стрит…

Инспектор Лейстред хохотнул.

Но Ирэн нахмурилась, отстранила адвоката и поднялась к себе.

Через неплотно запертую дверь она могла разобрать, как доктор Фрейд отозвал адвоката к камину и вполголоса советует, по своему обыкновению запустив пальцы в шелковистую окладистую бородку:

– Не нужно разубеждать ее, мистер Нортон! Психика мисс Адлер очень уязвима. Она уже теряла голос вследствие нервного срыва… А сейчас речь идет о психозе защитного свойства. Я уже несколько лет изучаю случаи, когда психологические иллюзии позволяют избежать серьезных заболеваний и даже безумия…

– Избежать безумия? Да в этой чертовой дыре любой обезумеет, доктор! У меня уже в глазах режет от здешней зелени и голубого неба! Проклятый горный воздух, который можно резать ножом и намазывать на тосты, у меня мутится в голове от переизбытка кислорода. – Он швырнул в камин сигару, которую так и не раскурил. – Чтобы снова почувствовать себя человеком, так и хочется засунуть голову в каминный дымоход и вдохнуть дыма и гари…

– Ага… характерная фантазия. Следствие родовой травмы. Ваша матушка еще жива, мистер Нортон? – Доктор Фрейд поправил очки. – Интересно с нею побеседовать, чтобы понять природу вашего психоза. У вас, кстати, тоже выраженный психоз…

– К черту психоз – британец должен жить в Лондоне! Он просто физически не сможет выжить в другом месте! Мы от рождения обречены возвращаться в его туманный, прокопченный каменный лабиринт, который всей душей ненавидим…

Действительно! Ирэн прикрыла двери, пересекла комнату и упала на мягкие деревенские перины – Годфри абсолютно прав. Лондон – вот огромный паук, который никогда не отпускает мошек, угодивших в его паутину.

В каком еще городе мира совершается такое количество преступлений на единицу площади и человеческих душ? Где еще найдется столько работы для детектива? Для гениального детектива, создавшего собственный дедуктивный метод?

Если только Холмс жив… Если только он жив, он обязательно вернется в Лондон!

Ирэн сорвала со спинки стула жакетку и стала неумело укладывать в ковровый походный кофр – пора возвращаться в Лондон, великий и ужасный.

Эпилог

Прошел ровно год с тех пор, как мисс Адлер возвратилась в Лондон.

Мистер Уайльд как раз дописал свою «комедию нравов», синьор Сильвио принял самое горячее участие в постановке, Ирэн не оставалось ничего другого, как попробовать себя на подмостках – хотя ее голос полностью восстановился и даже приобрел новые бархатистые нотки, теперь она панически боялась петь! Пьеса имела шумный успех, на гонорары ведущая актриса приобрела себе чудесную самодвижущуюся коляску – с электрическим мотором, рычагами, отделанными перламутром, сиденьями, обитыми кожей, и специальной полочкой для шляп. Она могла себе позволить эту милую безделушку, ведь ей не нужно больше платить за аренду жилья, по возвращении они с Годфри стали жить вместе – в его гостеприимном особняке…

И весь этот год портрет Шерлока Холмса стоял на столике в будуаре мисс Адлер. Она так и не решилась заключить снимок в траурную рамку. Лицо с гордым орлиным профилем, неизменная крылатка и кепи. Цепкие серые глаза как немой упрек – упрек в том, чего с ними так и не случилось.

Если бы Шерлок был жив, если бы… Он бы обязательно вернулся в Лондон и нашел способ подать о себе весточку. Какой-то малюсенький знак, понятный только ей.

Значит, ждать больше нечего.

Ирэн коснулась портрета кончиками пальцев – бумага была холодной и гладкой, как посмертная гипсовая маска. Она прикусила уголок фотографии, чтобы не разрыдаться, а потом убрала в свой альбом – вместе с газетными вырезками о деле адмирала Армбалта и прошлогодних гастролях в Лондоне. Потом стала разбирать накопившуюся почту: мистер Уайльд прислал ей новую пьесу – если верить драматургу и обольстителю – события из жизни авантюрной женщины! «Идеальный муж» – Ирэн прочитала название и улыбнулась, затем раскрыла кремовый конверт с тесненной золотом розочкой, захлопала в ладоши и побежала в кабинет мистера Нортона:

– Взгляни, как славно! Годфри! Памела и лейтенант Вудли приглашают нас на свадьбу, они такая чудесная пара. Надо поехать и прямо сейчас заказать платье. – Она полюбовалась собственным отражением в стеклянной дверце книжного шкафа. – Скажу, чтобы все декольте отделали жемчугом – думаешь, будет мило?… А тебе закажем галстук в тон и бутоньерку, подходящую к моему букету! Согласен?

Годфри нежно взял ее за руку:

– В любом платье ты будешь самой прекрасной на этой свадьбе, на любой свадьбе… Ирэн, давай наконец-то поженимся, чтобы иметь повод появиться там вместе – если никаких других причин для нашего брака ты не находишь…

Ирэн склонила голову и задумалась, подошла к окну – Лондон окутывала легкая дымка тумана, полупрозрачная, белоснежная – как тюль на фате невесты. Она вздохнула:

– Хорошо… Давай поженимся, только прямо сейчас! Пока над городом туман…

– Уже бегу! – Мистер Нортон приказал подать пальто, взял со стойки тросточку и снова вернулся к ней, поцеловал в щеку. – В какой церкви ты хочешь венчаться?

– Мне безразлично… Годфри! Только прошу тебя – быстрее, пока я не передумала!

– Да-да-да… Одевайся! Через час, нет. – Он вынул золотые часы, крышка откинулась с приятным звоном, взглянул на них и вернул на место. – Через сорок минут жду тебя в церкви Святой Моники, на Эджвер-роуд, наш кучер знает, где это…

Он поднес к губам ладонь Ирэн и стремительно вышел.

Мистер Нортон выскочил на улицу – его пальто было распахнуто, а шарф развевался, как знамя победителя. Он взмахнул тросточкой, запрыгнул в первый притормозивший кэб и крикнул вознице:

– Гони как дьявол, приятель. Сначала к Гроссу и Хенке на Риджент-стрит, а затем к церкви Святой Моники на Эджвер-роуд. Полгинеи, если управишься за полчаса!

Не прошло и четверти часа, как ко входу особняка подкатило изящное ландо мисс Адлер, кучер выглядел одетым наспех, но с готовностью взмахнул хлыстом, как только его миловидная хозяйка впорхнула внутрь и, приподняв с лица вуалетку, бросила:

– Церковь Святой Моники. Знаешь где это, Джон? – крикнула она. – Тогда мчись, как ветер. Полгинеи, если доедешь за двадцать минут!

Ландо помчалось стрелой, пассажирка настолько погрузилась в свои мысли, что не обратила никакого внимания на кэб, который следовал за ней с завидной скоростью.

Взмыленные лошади, доставившие сюда мистера Нортона, уже стояли у входа, каблучки Ирэн гулко простучали по каменным плитам, которыми был вымощен пол церкви. В такой час тут не было ни души, если не считать какого-то то ли нищего, то ли просто прощелыгу, праздно шатавшегося в церковном приделе.

Годфри перешептывался у алтаря со святым отцом и перекладывал из руки в руку букет дивных алых роз. Священник выглядел недовольным, когда жених бросился к своей невесте, отдал ей букет, объяснил:

– Прах побери этого попа! Отказывается совершать обряд из-за глупой формальности, требует привести как минимум одного свидетеля, придется сейчас бежать за кучером…

– Нет же, Годфри, погоди. В этом нет нужды. Смотри – там, у колонны, стоит какой-то проходимец… то есть джентльмен топчется у колонны. Он подойдет?

– Вполне! – кивнул мистер Нортон и устремился прямиком к прощелыге: – Эй, ты! Мистер! Сэр, пойдите сюда! Вас-то мне и нужно. Идемте. Идемте скорее…

– В чем дело? – заартачился оборванец.

– Идемте же! Все дело займет у вас три минуты! – Мистер Нортон едва ли не силой поволок недоумевающего оборванца к алтарю.

Бедолага еще не успел опомниться, как уже бормотал ответы, которые ему шептал на ухо церковный служка, и приносил все надлежащие клятвы, способствуя вступлению в брак Ирэн Адлер – девицы, с Годфри Нортоном – холостяком в качестве свидетеля их бракосочетания.

Священник сиял улыбкой, счастливая чета бросилась благодарить своего нежданного спасителя. Невеста вынула руку из муфты, вложила в драную нитяную перчатку оборванца соверен – ладонь обожгла ее жаром, так что она сразу отдернула руку:

– Благодарствуйте, миледи… у вас доброе сердце. – Оборванец нарочито шмыгнул носом – было в его облике что-то лишнее и фальшивое, от чего Ирэн стало не по себе.

Она подхватила Годфри, – своего богоданного супруга! – под руку и заторопилась к выходу. Но бродяга потащился следом за ними, выволок из-под лохмотьев затрапезный, рассыпающийся на страницы томик и канючил:

– Купите книжечку, леди! «Лишайники Британских островов» – самый полный справочник, какой можно найти за деньги… Семьдесят две гравюры и иллюстрации. Книга, о которой вы не пожалеете, мэм…

Глаза нищеброда под тяжелыми веками и нависшими седыми бровями поблескивали острым умом. В его хрипловатом, надтреснутом голосе Ирэн послышалось что-то такое, от чего сердце заколотилось так гулко, что каждый удар эхом отдавался под церковными сводами. Нет! Это невозможно.

Просто у нее снова расшалились нервы. Она закрыла глаза, но пальцы сами отыскали еще одну монетку – она хотела протянуть ее бедняге, чтобы получше рассмотреть его лицо, но Годфри перехватил ее ладонь, накрыл своею и шепнул:

– Ирэн, не стоит этого делать… Мы уже дали ему целый соверен. Добавьте еще десять шиллингов, и бедолага напьется так, что насмерть замерзнет на улице… – Действительно, Годфри прав – она вернула монетку на место, прав, как всегда.

Мистер Нортон слишком безупречный джентльмен, чтобы ошибаться!

Ирэн покрепче взяла супруга под руку и уверенно зашагала к выходу.