Текст книги "Последний день туготронов"

– Я неграмотный, – объяснил он.

– Напряжение тысяча вольт, – сообщил Дежурный.

Он помахал хвостом и пошёл дальше. Повозившись немного около каких-то проводов, туготрон грациозно перекинул хвост и сказал, как продавец, завернувший покупку:

– А вот и ваши сто двадцать семь вольт.

Серёжа уже перестал удивляться.

«Где же взять электроплитку? – думал он. – Если бы была проволока, я сам намотал бы спираль…»

– А нет ли у вас нихромовой проволоки? – спросил он.

Дежурный долго молчал, поглаживая кончик хвоста.

– Не помню, – грустно сказал он. – Может быть, есть. Поищите вон там. – Он показал на груду хлама в углу ангара.

Серёжа осторожно положил велосипед на пол. Дежурный туготрон не двинулся с места. У него кончалось смазочное масло, и он погрузился в меланхолию. Серёжа подошёл к свалке приборов. В другое время он не оторвался бы от этой груды сокровищ, но сейчас ему было не до них. Телевизионные трубки и транзисторы, катушки и трансформаторы, ферритовые сердечники и серебристые экраны – все это предстало перед ним, как в чудесном сне. Но Серёжа перебирал эти драгоценности только с одной мыслью: найти проволоку! Поскорее найти проволоку для спирали! Он осторожно приподнял валявшуюся крышку от старой туготронной головы и заглянул внутрь. В ней ещё сохранились коекакие детали. Он отодвинул узкую полоску в какой-то коробочке и затрепетал от радости: перед ним была настоящая, намотанная спираль. Спираль! Серёжа оглянулся на Дежурного. Тот сонно постукивал хвостом по полу. Серёжа стал отрывать спираль от коробочки. По-видимому, это было устройство для подогрева начинки головы на случай неожиданного похолодания. Но Серёжа над этим не задумывался. Он отрывал спираль и мечтал о блинчиках из муки, спрятанной в его кармане. Наконец он дрожащими руками отцепил второй конец проволоки и бросился к Дежурному.

– Проснитесь! Пожалуйста, проснитесь! – просил он его, забыв, что это всего-навсего только резиновый туготрон.

Дежурный вздрогнул.

– У меня кончилось смазочное масло, – прохрипел он и снова погрузился в молчание. – По моей программе надо ходить за маслом каждые двенадцать лет. Не-о-хота… – тягуче протянул он. В нём шипели остатки смазки.

– А… вы могли бы выйти погулять, если бы захотели? – спросил он.

– Наверное, мог бы – ответил хвостатый. Он подошёл к стене и нажал щупальцем кнопку.

Стена взвизгнула и поползла в сторону. Солнечные лучи брызнули в ангар. Серёжа даже зажмурился от неожиданности. Тёплый воздух, пахнувший свежей листвой, поплыл внутрь ангара.

– Давайте я сбегаю! – Серёжа рванулся к двери. – Я быстро! Я сейчас принесу воду. Она мне очень нужна! – Он бросился к груде хлама и вытащил оттуда круглую крышку, похожую на котелок. – Вот! – торжествующе закричал он. – Это для теста! А во что вам взять масло? – Он радостно суетился, забыв и об искрах, и о ста миллионах вольт.

– Масло я вливаю в свой живот, – скучно сказал туготрон. – А тебе надо сидеть в ангаре. В твоей программе нет выхода из него.

– Нет выхода! – прошептал Серёжа и опустил руку с котелком.

Дежурный закрыл дверь. Электрический холодный свет снова затопил гигантское полушарие.

– А мне, может, и не нужно масла, – произнёс одичавший автомат. – М-м-масло, – повторил он с трудом. Энергия его покидала. – Чего я т-ам не-не-не ви-идел? – В туготроне что-то звякнуло, и он затих.

– Испортился! Сломался! Умер! Застопорился! – Серёжа со страхом смотрел на застывшего туготрона. – Как же я отсюда выберусь?

– А у нас сто миллионов вольт, – услышал он глухой голос Дежурного.

– Работает! – завопил Серёжа.

Экран туготрона замигал. Серёжа пристально следил за первыми цифрами, слабо засветившимися там, где было, так сказать, лицо хвостатого.

«Надо ему помочь прийти в себя. Но как? – Серёжа огляделся вокруг себя. – Аккумуляторы!.. Хамиан говорил, что меня надо зарядить… Значит, они привыкли заряжаться от батарей! – Он схватил банку с двумя проводами и подтащил её к туготрону. – Подключу к нему аккумулятор!» – Он осторожно поднёс провода к хвосту Дежурного.

Хвост дёрнулся и заискрил.

– Где я? Что со мной? – спросил Дежурный. – Экран его вспыхнул ярко и весело.

– Помогло! – проговорил потрясённый Серёжа.

– Вы уже двенадцать лет в ангаре. У вас кончилась смазка, – напомнил он туготрону.

Дежурный поднял хвост и попытался выжать его, как выжимают бельё. Хвост был сух, как бумага.

«Если уж его спасло электрическое напряжение, нечего с ним церемониться! Он просто машина», – решил Серёжа.

– Эй! – крикнул он. – Слушай мою программу! Одна секунда и четыре микросекунды на заливку масла, две секунды на заливку воды. Дверь открыть! И, шайбывинтики, брысь из ангара! – Он выхватил из кармана фонарик и, приставив его к лицу, несколько раз быстро включил.

– Световой сигнал принимаю, – произнёс ровный голос робота. – Будет сделано. – На его экране появились цифры.

Серёже повезло. Он случайно передал своим фонариком известную всем на Острове световую команду: «Срочная техническая помощь!»

После этой команды любой туготрон включается на полную скорость и выполняет полученный приказ. Так сделал и Дежурный. Разбрасывая все на своём пути, он кинулся к двери, наскоро открыл её лучом, выброшенным из уха, и вылетел из ангара.

– Я смазан! – загремели через несколько минут все громкоговорители ангара.

Это хвостатый передавал сигнал со смазочного пункта.

Потом грохнула раздвинувшаяся стена, и в просвете возникла чёрная фигура, несущая на кончике хвоста котелок с водой.

– Спираль включить! – скомандовал Серёжа туготрону, и тот покорно подал напряжение 127 вольт. – Отдать котелок!

И туготрон протянул ему резиновый кончик хвоста с котелком.

«Вот она, победа человека!» – торжествовал Серёжа.

– Жду команды! – гаркнул хвостатый.

Серёжа снова махнул фонариком перед лицом.

– Есть хочу, хвостатый! – весело крикнул он и принялся замешивать муку с водой.

Туготрон отошёл в сторону и стал чистить напильником кончик хвоста. Серёжа положил на спираль пластинку и стал ждать, пока она нагреется. Пластинка накалилась, и Серёжа плеснул на неё немного теста.

– Эх, где ты, сливочное масло?.. Где ты, щепотка соли?..

Раздалось шипение. Тесто густело, розовело и превращалось в настоящий блин. Только не было того замечательного запаха, который плывёт из кухни, когда там жарятся блинчики. Но Серёжа продолжал печь блины, поддевал их перочинным ножом и отправлял в рот. Ему стало весело.

– А у нас сто миллионов вольт! – крикнул он и тут же придумал песню:

 
Проходите лучше мимо,
Здесь случается пробой,
Здесь Дежурный прорезинен,
Прорезинен с головой!
 

– Наконец-то пришла смена! – сказал хвостатый. – Что ж ты мне сразу не сказал, что у тебя программа Дежурного? Где же твой хвост?

– А мне говорили, что у вас полагается один хвост на двоих.

– Магнитно! – согласился туготрон. – Теперь нас двое. Будем кричать по очереди.

«Это мы ещё посмотрим! Я во что бы то ни стало убегу», – мысленно поклялся Серёжа, набивая карманы блинами.

Дежурный сидел на вышке под куполом и время от времени покрикивал: «А у нас очень опасно!», «А у нас сто миллионов вольт!» Громкоговорители выносили его рёв за пределы ангара. Серёжа поднял велосипед и обошёл ангар кругом. Стены, обшитые толстой резиной, были непроницаемы.

«Попробую ещё раз команду со световым сигналом. Ведь я же человек, а он машина…» Серёжа вынул из кармана фонарик и крикнул хвостатому:

– Принимай аварийную команду! Открывай дверь!

Серёжа щёлкнул переключателем фонарика, и сердце у него замерло: фонарик не зажигался…

Серёжа не помнил, сколько часов ушло на то, чтобы исправить фонарик, который оказался единственным орудием власти над хвостатым туготроном. Все попытки убедить дежурного открыть дверь и выпустить его из ангара кончались неудачей.

– Мне нужно смазочное масло! – говорил Серёжа.

– Я вернусь через две минуты, – обещал он.

– Я приказываю сверхаварийно открыть дверь! – кричал он, размахивая руками.

Но туготрон не принимал ни одной команды. И лишь когда Серёжа починил фонарик и он снова замигал, туготрон согласился с ним разговаривать. Серёжа махнул три раза фонариком перед своим лицом, подав команду «Срочная техническая помощь». Сам он стал с велосипедом около раздвижной стены, готовый бежать в любой момент. Туготрон направил синий луч на световой замок, и стена поползла в сторону. Серёжа бросился вперёд и, ударившись рулём о край стены, вылетел наружу. Чтото за его спиной загудело и захлопнулось, но он даже не оглянулся.

– Свобода! – сказал Серёжа, и сердце в груди его стало сильным и лёгким, как птица.

Вокруг стало просторно и тихо.

Впереди бежала тропинка и упиралась в самый край неба. На голубом небе застыло облачко. Оно зацепилось за солнце и стало прозрачным, как леденец. Деревья переговаривались, размахивая ветками. Молодой дрозд пытался запеть соловьиную песню, но срывался и начинал сначала.

Серёжа сел на велосипед, поехал по тропинке, которая вела к краю неба, и оказался на поляне. Он слез с велосипеда и сел под деревом. Маленькая ящерица метнулась в гущу травы, зашуршала и скрылась. Вокруг стоял лес, и все в нём было, как всегда. В яме, затопленной болотной водой, лежала старая ржавая гусеница. Ящерица влезла на гусеницу и стала греться на солнышке. Дрозд перестал подражать соловью и громко защёлкал собственную песню. Бабочка-капустница покружилась вокруг Серёжи и, взмахнув бледными крыльями, исчезла.

Серёжа прислонился к дереву и стал тихо насвистывать…

«Буду искать человека», – твёрдо решил он и, вытащив из кармана записку, полученную у старика минитака, осторожно её развернул.

«…Старые программы под дверью Главного ангара», – прочитал он стёршиеся буквы на истлевшем куске бумаги.

«Где этот Главный ангар? И как найти человека, написавшего записку, не попадаясь на глаза туготронам?.. Пожалуй, лучше пока спрятать велосипед».

Серёжа приподнял кучу хвороста около ямы и завалил им волшебную машину. Потом он выволок из ямы туготронную гусеницу и положил её сверху. Это будет отметина. А искать эту поляну придётся по зарубкам.

Серёжа подошёл к ближайшему дереву и сделал на нём надрез перочинным ножом. Шагов через десять он снова сделал зарубку на другом дереве. Так он дошёл до поляны, окружённой орешником. На кустах его светлели молодые орехи. Серёжа раздвинул кусты и увидел тропинку, ведущую к озеру.

«Дождусь темноты», – решил Серёжа, снял куртку через голову и положил её между узловатыми корнями дуба.

Улёгшись в лунку между корнями, он стал смотреть в небо. Маленькое облачко оттолкнулось от солнца и стало медленно таять. Жара и тишина постепенно окутывали его, и он закрыл глаза. Сначала Серёжа слышал, как разговаривает дрозд, но потом ему показалось, что всё затихло, и он заснул.

В кабине было душно. Тюки с продовольствием громоздились друг на друга и скатывались. Всё было сделано второпях.

– Прошу тебя, будь осторожен, – тихо прошептало радио.

– Хорошо, – ответил водитель, повернув голову к микрофону.

Он выключил связь и опустил оконное стекло. В кабину ворвался ветер. Вертолёт уже летел над Голубым озером.

«Ещё пять минут – и я окажусь над страной туготронов. Страшно? Немного».

Водитель – он был минитак – снял очки и стал протирать их носовым платком медленно и аккуратно, как учитель математики. Потом он надел их снова и стал смотреть вниз.

«Жаль, что у меня нет карты местности», – подумал пилот.

Голубая гладь озера уходила назад. Вертолёт сделал круг над лесом и пошёл на снижение. Раздался треск, молодая осина отбросила назад ободранную верхушку, и вертолёт сел вблизи малохоженной тропинки, поросшей муравой. Тюки с концентратами скатились сверху и завалили дверь. В них было пять тысяч граммов, и минитак с трудом их оттащил. Потом он открыл дверь и соскочил на землю. Перед ним стояли непроходимые джунгли. Это была осока.

«Какая страшная чаща!» – путешественник почувствовал себя очень маленьким и одиноким. Тогда он поднёс к губам красную бусинку-передатчик и отправил в страну минитаков такое сообщение:

«Приземлился у туготронов. Начал поиски Непредка. Парабуц».

Осока была остра, как лезвие бритвы. Влажная и тёмно-зелёная, она росла густо и ровно, подняв кверху узкие клинки. Пробираться сквозь эту чащу было очень трудно. После нескольких метров пути у Парабуца появилась глубокая царапина на руке. Лицо его горело от хлещущих ударов.

«Глупо! – Он снял очки и снова протёр их. – Проклятая ножевая трава! Может быть, гигант где-то близко. Он-то наверняка мог бы по ней легко пройти. Пойду вперёд – будь что будет».

Парабуц надвинул шлем и стал пробираться сквозь осоку к светлеющей вдали поляне. Так он шёл, не поднимая головы, пока не кончилась кинжальная трава. Тут он остановился и посмотрел вверх. На блестящем стволе осины резко белела полоска. «Что это такое?» Парабуц перевёл взгляд на соседнее дерево. На нём ничего не было.

«Надрез коры? На высоте… на высоте не меньше ста сантиметров! Туготроны? Но они очень редко бывают в лесу».

Парабуц медленно обошёл поляну. Снова полоска. И опять очень высоко! Парабуц стал осматривать землю под деревьями. Он замечал царапинки на листочках муравы и трещины на стеблях трилистника. И, наконец, он обнаружил гигантские следы.

Следы Непредка! Зарубки на высоте головы гиганта!

– Э-э-э-й! – закричал Парабуц изо всех сил.

Но этот крик был так слаб, что только спугнул бабочку с липкой лесной гвоздики. Тогда Парабуц снова пошёл вперёд, запрокидывая голову и ища глазами зарубки.

…А Серёже Раскату в это время снился сон. Он шёл по московскому горбатому переулку, сбегающему к Яузе. Был вечер, и все кругом окутал густой, синий туман. Верхушки домов оторвались от земли и летели, как сказочные корабли, вместе с водосточными трубами, карнизами и пожарными лестницами. За рекой вырос замок с четырьмя башнями. Высотное здание исчезло. В руках Серёжа держал коньки, и на них застыли капли осеннего дождя. Это были те самые коньки, которые он обещал Люде наточить, когда наступит зима.

Коньки он давно наточил, но зима все никак не наступала. Из тумана прямо на него выплыла пустая телефонная будка. Ветер хлопал дверью о стену, и казалось, что будка с нетерпением кого-то ждёт. Потом появился громадный телефонный диск, и на нём зажглись огромные цифры. Это был номер телефона Люды. Серёжа вошёл в будку и позвонил. Люда долго не подходила к телефону, и было очень холодно. Ветер громко стучал дверью будки, мешая слушать и ждать Люду. Наконец она подошла.

– Это говорю я, – сказал Серёжа и улыбнулся.

Люда что-то сказала.

– Я наточил твои коньки.

– До зимы ещё далеко. Идёт дождь, – ответила Люда.

– Скоро будет зима, откроют каток. Помнишь, ты говорила, что первый раз пойдёшь со мной?

– Говорила.

В телефонной будке стало тихо.

– Я видел тебя сегодня в книжном магазине на Кузнецком, – торопливо сказал Серёжа. – Ты покупала книгу.

– Какую? – спросила Люда.

У Серёжи так громко забилось сердце, что его, наверное, стало слышно в трубке.

– «Дикая собака Динго, или Повесть о первой любви», – сказал он.

Трубка молчала. И тогда он тихо промолвил:

– Я купил себе такую же книгу. Потому что я тебя люблю.

Он держал в одной руке коньки, а другой прижимал к уху холодную чёрную трубку. Но трубка молчала. Дверь продолжала громко стучать. Серёжа долго держал телефонную трубку, а потом осторожно повесил её на рычаг, как вешают пальто в чужом доме.

Будка исчезла. Синие облака упали в реку.

– Вставай! – закричали Серёже.

Он открыл глаза и увидел перед собой Парабуца.

– Это вы, Парабуц! – сказал Серёжа и сел.

Маленький человечек улыбался.

– Я смотрел на тебя, когда ты спал. Ты похож на моего сына, – сказал он. – Теперь ты спасён. Я привёз тебе еду. Пять тысяч граммов!

– У вас у самих мало…

– Теперь много! – весело ответил Парабуц. – Пять тысяч граммов искусственной пищи! Пойдём – покажу.

– Как вы меня нашли?

– По зарубкам. Я их случайно заметил, когда смотрел на небо.

– Если бы я знал, что вы меня будете искать, то делал бы их пониже.

– Но как же ты жил всё это время?

– Я раздобыл муку у туготронов.

– У туготронов? – вскричал Парабуц.

– Я развязал один мешок.

– Отчаянная смелость! – прошептал минитак.

– Мне пришлось бежать…

– Хамиан знает, что ты умеешь развязывать узлы? Этого не умеет ни один туготрон.

– А кто они такие, туготроны? – спросил Серёжа.

– Мы можем только догадываться, – тихо ответил Парабуц. – Их происхождение нам неизвестно.

– А я знаю, где искать тайну, – сказал Серёжа. – У меня записка человека. Та, которую хранили старики минитаки…

– Ты её расшифровал? Где она?

– В коробке с моим магнитом, – Серёжа сунул руку в карман и похолодел. – Сейчас, – сказал он упавшим голосом. – Сейчас, – повторил он и вывернул карман.

В кармане коробки не было.

– Я не мог её потерять! – твердил в отчаянии Серёжа, когда они вместе с Парабуцем обследовали каждую ямку около дерева. – Я спрятал её в коробку и положил в карман!

Парабуц долго бродил под ближайшими кустарниками и пристально всматривался в примятые стебли травы.

– Сюда! – крикнул он Серёже.

– Нашли?

– Следы от туготронных гусениц, – прошептал Парабуц. – Вот, смотри. Одна вмятина… Вторая… А отсюда он начал уходить длинными прыжками… Он торопился… Но что ему здесь было надо?

Парабуц задумчиво поглядел на вмятину от туготронной гусеницы и спросил:

– Как тебя прозвали туготроны?

– Ненамагниченный, – ответил Серёжа. – Но причём тут записка?

– Туготроны ищут тайну развязывания узлов. Один из них тебя выследил. Он хотел украсть твою программу. Вероятно, почуял магнит и по магнитным линиям нашёл дорогу.

– Почуял магнит?

– Конечно! Туготроны ощущают магнитные поля, как запах цветов. Этот туготрон, наверно, стащил коробку только из-за магнита, а о записке он, может быть, даже ничего не знал…

– Значит, туготрон украл коробку?

– И ускакал крупными прыжками, – добавил Парабуц. – Вот следы. Гусеницы у них у всех одинаковые.

Серёжа долго молчал.

– Записку прочесть туготроны не смогут, – твёрдо сказал Парабуц. – Мы сами делаем начинку для их голов.

– Старые программы под Главным ангаром… – прошептал Серёжа. – А вы не знаете, где этот Главный ангар?

– Знаю. Но пойдём к вертолёту! Спрячем наши запасы.

Зелёный огонёк светился, как осколок бутылочного стекла. Он плыл над кустами, появлялся рядом и исчезал за деревьями. Серёжа шёл за огоньком вертолёта, не разбирая дороги. Лес никак не кончался, и казалось, что прошла уже половина ночи. Наконец Серёжа вышел на опушку. Перед ним раскинулся громадный бестравный пустырь. Началась земля туготронов.

Тишину ночи нарушало только громкое тиканье башенных секундомеров. Они были подвешены на стометровых вышках и отбивали каждую секунду глухим ударом, напоминая о сверхточности туготронной страны.

Вертолёт Парабуца медленно полетел над пустырём, потом сделал дугу и исчез между тёмными строениями.

Серёжа ускорил шаги и вскоре подошёл к ангарам туготронов. До него донеслись запахи перегревшегося железа и резиновой изоляции. Зелёный огонёк вертолёта снова мелькнул перед ним, и ему стало веселее. Налево за одним из ангаров оказалась круглая площадь, на которой стояло строение, похожее на гигантскую консервную банку. Вертолёт сделал над ним круг, и Серёжа понял, что это и есть Главный ангар.

Зелёный огонёк ещё несколько раз мигнул на прощание, и вертолёт Парабуца повернул к лесу. Серёжа снова остался один.

Разгадка тайны скрывалась где-то под Главным ангаром. Серёжа подкрался к приоткрытым воротам и через щель заглянул внутрь ангара. Никого. На утрамбованном земляном полу стояла огромная пустая стойка. Раздавалось лишь глухое тиканье секундомеров. До утра было ещё очень далеко.

Серёжа проник в ангар, вынул фонарик и, направив его луч вниз, медленно пошёл вдоль круглой стены. Фонарик выхватывал из темноты куски истоптанного земляного пола. Так он прошёл по кругу, но ничего не обнаружил. «Обойду ангар снаружи», – решил Серёжа и подошёл к воротам.

«Какие они толстые, эти ворота, – подумал он. – Как стены!»

Серёжа направил на торец ворот луч света, и сердце его радостно забилось. В торце оказалась потайная дверца! Серёжа вытащил перочинный нож и поддел дверцу из тонкого листового металла. В этот момент Серёже показалось, что сзади кто-то пристально смотрит на него. Он резко обернулся, но никого не было. Только на лезвии перочинного ножа мелькнул световой блик. Серёжа ещё раз оглянулся и через открывшуюся дверцу прошёл внутрь узкого коридорчика.

Сегодня для Дуракона-45 был знаменательный день. Его вызвали в Главный ангар, выдали новое имя и добавочную пару глаз.

– Ты уже не новенький, – сказал ему Хамиан14. – Голова у тебя теперь заполнена на пятьдесят процентов. Там есть даже приличные мыслишки. Например, последний выигрыш в «козла». Неплохо! Совсем неплохо! Какой же ты дурак? Никакой ты не дурак!

И Дуракон-45 от радости расцветил свой экран четырехгранными болтами.

– Теперь ты будешь называться Ночной глаз-45, – вмешался стоявший тут же Автоскок. – Всех Дураконов переименовывают в Ночной глаз, когда они перестают быть дураками.

– А глаза где? – недоверчиво спросил Дуракон. – Глаза-то дадите?

– Выдать ему парочку! – приказал Хамиан-14.

И Дуракону повесили на щупальца пару инфракрасных глаз. В стране туготронов только ночные сторожа получали добавочные глаза для темноты. Зато с них и спрашивали больше. Они вели наблюдение за Островом, когда темнело и все жители выключали свои головы.

– Красновато! – в восторге закричал новоиспечённый Ночной глаз, включив свои инфракрасные глаза.

– Валяй наблюдай! – сказал ему Хамиан-14. – И, как поётся в нашей песне, «не запоминай ерунду».

Ночной глаз-45 с дребезгом помчался в свой ангар. При этом он старательно мигал инфракрасными глазами и громко тикал. Но темнота, как назло, наступала очень медленно.

Мимо Ночного глаза-45 уже шествовали туготроны с головами под мышкой. Они разбредались на ночь по своим ангарам для смазки и чистки.

Автоскок, поравнявшись с Ночным глазом-45, сказал:

– Меняю магнитный глаз на инфракрасный.

– Не замкнётся! – ответил Ночной глаз-45. – Винта с два!

– А ещё я знаю тайну, – бубнил Автоскок. – От неё у тебя мыслей прибавится на десять процентов.

Ночной глаз-45 ещё утром был всего лишь Дураконом-45 и знал, как трудно заполнить пустую голову.

– Давай тайну, – сказал он.

– Давай глаз, – ответил Автоскок.

Дуракон-45 долго жужжал и звякал. Несколько раз из него вырывались красные лучи. Наконец, он отключил два длинных провода от затылка и положил один инфракрасный глаз со всеми принадлежностями в коробочку.

– Возьми до завтра. И давай тайну, – сказал он. Ему очень хотелось стать умней.

– У Хамиана нет никакого глушителя мыслей, – зашептал Автоскок. – У него лопнула голова!

«Ого! – отметил про себя Ночной глаз-45. – Вот это шайбы-винтики!»

– Значит, можно думать на все катушки? – спросил он.

– Дело хозяйское, – уклончиво ответил Автоскок и торопливо приладил красный мигающий глазок к своей голове. – Дуплекс! – сказал он и пошёл прочь.

Тем временем сгущалась ночная темнота и туготроны мало-помалу застывали. Новый точной сторож добрался до аэродрома и пристроился на одной из вышек. Дуракон протёр своё всевидящее око и начал наблюдать. Из глаза у него вырвались невидимые инфракрасные лучи и поползли в кромешную тьму.

На экранчике ночного зрения Дуракона возникали деревья, ангары, берега Голубого озера. Ночной глаз-45 отрегулировал чёткость изображения. Глаз работал отлично. Тогда он увеличил дальность зрения и начал шарить лучами по всему Острову. Он запустил несколько лучей в сторону Главного ангара, и тут на его экранчике неожиданно появился какой-то движущийся предмет. Ночной глаз-45 нажал кнопку самой сильной яркости. Контуры предмета стали проясняться, и Дуракон увидел, что на экране движется не кто иной, как сам Ненамагниченный.

Вот он вошёл в какой-то узкий коридорчик и по ступенькам спустился вниз.

– Но почему в записке написано «осторожно»? Не будет ли взрыва? Может, сначала бросить что-нибудь туда? – шептал в это время Серёжа, спускаясь.

Он пошарил в карманах и обнаружил оладьи, витамины Э, перочинный нож и несколько шарикоподшипников. Серёжа бросил один шарикоподшипник вниз и услышал позвякивание металла о камень. Шарик скатился с лестницы, и снова наступила тишина. Ничего не произошло. Тогда Серёжа начал опять осторожно спускаться по узким и крутым ступеням. Как только он ступил на последнюю, вспыхнул золотистый свет и перед ним засверкали стены кольцевого коридора, выложенные, как чешуёй, зелёными камнями. Подземелье переливалось тёмно-зелёными огоньками, словно изумрудное кольцо.

Серёжа подошёл к стене и коснулся её рукой. Гранёные кристаллики играли тончайшей шлифовкой. Сквозь них что-то просвечивало. Серёжа приложился глазом к изумрудной стене и увидел круглую комнату. Посреди неё в зелёном полумраке он разглядел большой белый цилиндр.

Но как туда попасть? Серёжа медленно пошёл вдоль стен, играющих зелёным пламенем, и вскоре вернулся на прежнее место. Коридор действительно оказался гигантским изумрудным кольцом. Тогда Серёжа стал внимательно осматривать стены. Он проводил пальцем по зелёным камням, и они начинали ещё ярче играть весёлым светом, как бы просыпаясь от долгого сна. В одном месте Серёжа заметил маленькую пластинку. Она была не больше медного пятака. На ней угадывался какой-то рисунок, потускневший от времени. Серёжа потёр пластинку. Тонкие штрихи и линии, нанесённые, по-видимому, иглой, постепенно объединялись в единое целое, и, наконец, перед Серёжей возник законченный рисунок головы человека с небольшой бородкой и зачёсанными назад волосами. Серёжа снова провёл пальцем по пластинке, и вдруг в изумрудной стене перед ним открылась дверь во внутреннюю круглую комнату.

– Внимание! Программы Острова туготронов! – раздался негромкий голос.

Серёжа осмотрел комнату. Никого! Он вошёл в небольшой зал, в центре которого стоял большой белый цилиндр, соединённый с потолком золотыми нитями. Дверь бесшумно задвинулась. Светильники замигали в стене, как мотыльки, бьющиеся о стекло. Потом все успокоилось, и на стене засветились чёрные и белые клетки, как на шахматной доске. Вся кольцевая стена засветилась шахматными клетками. Таинственный белый цилиндр еле заметно мерцал.

«Начну с цилиндра», – решил Серёжа и подошёл к нему ближе.

Мерцание цилиндра стало ярче. Вдоль него зазмеился чёрный зигзаг. Серёжа вздрогнул и отступил.

– Я оставил развёртку мыслей! Я оставил развёртку мыслей! – негромко произнёс тот же голос.

И Серёже показалось, что чёрный зигзаг стал шире.

«А не заглянуть ли внутрь?» Серёжа снова подошёл к цилиндру, свечение которого всё усиливалось. В цилиндре оказалась длинная прорезь, проходившая снизу вверх примерно до середины. В эту щель мог свободно пройти человек. Серёжа подошёл к ней вплотную, и на ослепительно яркой поверхности цилиндра заметались и задрожали изломанные линии.

«Чем ближе я подхожу, тем ярче он светит. А что будет, если я войду в него?» И Серёжа, сдерживая дыхание, вошёл в цилиндр через прорезь. В тот же момент раздался звук лопнувшей струны. «Бежать обратно?» – подумал Серёжа, и тотчас же на внутренней поверхности цилиндра возникло его собственное изображение: с искажённым от страха лицом он сам бежит обратно вверх по узкой подземной лестнице, по которой только что спустился.

«Моя мысль, как в кино!» – настигла его догадка.

И в это же мгновение на поверхности цилиндра замелькали отрывки из забытых кинофильмов.

– Да! Цилиндр отражает мои мысли! – прошептал Серёжа. – А что, если я вспомню свой дом в Москве?

Экран цилиндра избороздили зигзаги и линии. И перед Серёжей возник его дом, такой знакомый до самого маленького облупленного кусочка на стене. Вон, на втором этаже, и окно Женьки. А где же сам Женька? И тут же Женькино лицо заслонило дом и появилось перед Серёжей.

«Эх ты! – казалось, говорил Женька. – Даже не позвонил по телефону!..»

Серёжа посмотрел на пятый этаж и нашёл окно своей квартиры. «Мама, наверно, пришла с работы, а меня нет».

Он опустил голову, а когда снова взглянул на развёртку мыслей, на него смотрело лицо мамы.

«Не приходи поздно», – казалось, хотела она сказать.

Но развёртка мыслей молчала, и мама только пристально смотрела на Серёжу усталыми глазами.

– Надо скорей возвращаться! Надо возвращаться! – говорил себе Серёжа. – Нечего глазеть на свои собственные мысли!

Дом на экране затрепетал. Серёжа решительно вышел из цилиндра развёртки мыслей, и свечение цилиндра побледнело.

– Я оставил развёртку мыслей! Я оставил развёртку мыслей! – снова произнёс микрофон.

Очевидно, голос человека был записан на плёнку.

«Эта передача оставлена, наверное, для того, кто когда-нибудь сюда придёт, – подумал Серёжа. – Может быть, цилиндр надо как-нибудь включить?»

Серёжа медленно обошёл его кругом. Около входной прорези в цилиндр, внизу, он заметил квадратный чёрный щиток с белым рычажком. Под рычажком горела маленькая жёлтая лампочка. Серёжа повернул рычаг, лампочка вспыхнула красным светом, в комнате стало темно, и на экране цилиндра возникло незнакомое лицо человека с небольшой бородкой и зачёсанными назад волосами.

Серёжа отпрянул назад.

– Я не знаю, кто ты, – произнёс все тот же приглушённый голос, и лицо на экране улыбнулось. – Я не знаю тебя, первый человек, вошедший сюда. Я могу только передать свои воспоминания. Я последним покидаю этот мир солнечных человечков-минитаков и работающих на них туготронов…

– Работающих на них туготронов?! Да они поработили минитаков! И солнечные человечки делают начинку для их голов! – вскричал Серёжа, забыв, что человек не сможет его услышать.

– Друзья ждут меня за седьмым магнитным полем, – продолжал голос. – Но прежде чем исчезнуть в мире невидимого, я отправил на Землю машину превращения. Тот, кто найдёт её, сможет пронестись на ней сквозь магнитный мир Острова туготронов. Я сделал машину вот такой…

Лицо исчезло со светящегося цилиндра. И Серёжа увидел на экране велосипед, унёсший его из привычной земной жизни. Это был он! Его волшебный велосипед!

– Мои друзья создают новый мир за седьмым магнитном полем, – говорил все тот же голос. – А ты, первый человек, проникший в страну солнечных человечков и туготронов, смотри на то, что уже создано, и уничтожь чёрные программы. Непременно уничтожь! Они остались со времён войн. Туготроны были когда-то оружием… – Голос удалялся и замирал. – Прощай! Меня ждут…

Раздался звук, похожий на гудение телеграфных проводов, и наступила тишина.

– Погодите! Вы не все сказали! – крикнул Серёжа и бросился к цилиндру.

Но цилиндр мерцал ровным светом и молчал. Серёжа протянул руку, и она наткнулась на шероховатую поверхность потухшего экрана. Тогда он ещё раз повернул белый рычажок и снова, не отрываясь, смотрел и слушал воспоминания человека, создавшего туготронов и покинувшего Остров для новых, неизвестных миров. Потом опять раздался звук гудящих проводов, и снова Серёжа стоял перед потухшим экраном.